Бир узакъса
Джукъудан болуб сер, кирпикле да болуб къоргъашын,
Эриниб, сёдегей къарадым талгъыркёз сагъатха.
Тёрт бола, сагъатны минутлукъ садагъы тургъанд шын.
Тынчайыр муратда, къаламны джатдырдым къагъытха.
Джукълатдым чыракъны, юйюме терк кирди къарангы,
Юйюмден а, джарыкъ ашыгъыш чартлады арбазгъа.
Къарабет терезе саргъала, бетиме къарады,
Бир къораз да берди «танг ашхы» къычыргъан къоразгъа.
Джукъ джазалмай кетген заманым кёлюмю джарсыта,
Ахсына, кёзлерим къысыла, мен сени эсгердим…
Сен: «сюеме сени…» — деб, айтдынг, къалкъыуну джарыта,
Кертилик тюнден мен къутула, тюшюме тебредим…
Бу кёзбау тюшлерим — шекерли, тюнлерим — тузлуракъ,
Насыблыма къалай — «кёзбаутюш» джукъума мен тёре!
Уянсам а, тузлу тюнюме тёлерикча джасакъ,
Къайгъырама, къатыш тюшюмде тюшюмю эсгере…
О, тилейме, сен, кетме татлы тюшюмде тур дайым,
Мен разыма уянмай къалсам да сенли тюшюмден!
Тюнюмде уа, «сен, кетме» деб, ариу, кимге айтайым?
Бир узакъса, мийиксе, джулдузча къарайса кёкден…
Ты так далека…
От бессонницы вышел в сознанье разлад. Знать, пора
Мне вглядеться в часов пременчивый лик — на дыбки
Встала стрелка минутная — ровно четыре утра.
Закрываю тетрадь — даже ручку держать не с руки.
Я щёлчком выключателя в дом запустил темноту,
Тем же самым мгновеньем — на улицу выскочил свет.
Жёлтолицые окна забыли свою слепоту.
Где-то первая птица другой прокричала привет.
После ночи никчёмной уставшую душу саднит.
Но глаза я закрыл и — как прежде увижу тебя,
И услышу «люблю», и от яви, правдивой на вид,
Разум мой устремится ко сну, ни о чём не скорбя.
Сны волшебны, кристально-прозрачны, а явь — это яд.
Я за противоядье плачу непосильную дань,
Каждый раз просыпаясь. И я не настолько богат,
Что меня сон во сне не тревожил, как выход за грань.
Я прошу, чтоб хотя бы во сне ты осталась моём.
Я вовек не открою тогда на действительность глаз.
Наяву я как будто в колодце сижу светлым днём —
Только так можно звёзды увидеть с земли в этот час.
Ты так далека
Бессонница залила рассеянность в мою память, а ресницы словно свинцовые…
Лениво, наискось посмотрел на пятнистое лицо настенных часов,
Минутная стрела стала на дыбы — четыре утра.
Захотелось отдохнуть, уложил ручку на бумагу.
Встал, потушил свет, и вмиг темнота вошла в дом.
А из дому свет выскочил на улицу.
Тёмноликое окно пожелтело и посмотрело на меня…
И птица приветствовал утром пропевшую птицу.
Бесплодная ушедшая ночь ущипнула душу,
Вздыхая, закрывая глаза, я увидел тебя…
Твои слова «люблю тебя» осветили мою дрёму,
От правдивой яви избавляясь, мой разум направился ко сну.
Мои волшебные сны — рафинированные, яви — горьки,
Когда я хозяин волшебных снов своих — как я счастлив!
Когда проснусь, я должен словно платить непосильную дань своей горькой яви,
Беспокоюсь, в своём беспорядочном сне видя сон…
О, прошу тебя, не уходи, оставайся хотя бы в моём сне,
Буду рад не проснуться ото сна, где будешь ты!
А наяву кому я скажу «не уходи!», я как в колодце,
Ты так далека, высоко, как звезда смотришь с небес.
