Весна Калмыкии
Поистине неисповедимы пути Господни! Если раньше эта истина была у меня только на слуху, то потом пришлось в этом убедиться самому, лично. И вот каким образом.
Зимой я оказался с друзьями Нурхасымом Валиевым и Баиром Будаевым в Улан-Баторе. Дела были нехитрые, простые житейские — показать нашему гостю из Казахстана братскую Монголию и решить несколько вопросов по делам коммерции. И тут наш гость с тюрских равнин слышит по телефону просьбу своего друга калмыка Владимира Максимовича Каруева — найти в Монголии буддийские каноны Ганжур и Данжур для нового храма в Калмыкии. Желание гостя для всех — святой закон, и мы отправились в центральный дацан, или, как называют его сами монголы, Гандан хид, где, по нашим соображениям, должны храниться указанные святые писания. Я с детства знал об этих книгах, но, как всякий мирянин, имел весьма смутное представление, в чем именно заключена их святость. Потому с удвоенным интересом взялся помочь другу казаху и бодро зашагал к Гандану, усиленно вдыхая на подъеме к нему морозный воздух, щедро приправленный горьким дымом из труб множества юрт.
В Гандане выяснилось, что святые писания имеются в каждом уважающем себя дацане, но только не для продажи, а для своих святых нужд, и можно приобрести их разве что в магазинах, торгующих буддийскими атрибутами. Недалеко от центральных ворот дацана расположилось множество подобных точек, и я уверенно двинулся к самой крупной из них. Продавщица средних лет развела руками:
— У нас только сокращенные варианты, и то не все тома. — И, увидев на наших лицах большое огорчение, робко добавила: — Такие книги обычно заказывают в Китае.
— А мы можем заказать их через вас?
— Можете. Только надо будет долго ждать.
— ?
— Месяц-другой.
Калмыкия ждала свой заказ будущей весной, в апреле-мае, тогда как на дворе еще стоял декабрь. Мы заключили договор с магазином о поставке нужного товара в Улан-Батор и внесли предоплату.
Отошли лютые морозы, зацвела веселая весна. Ганжур уже поступил, а второго канона, Данжура, всё еще не было. Мы забили тревогу. Наконец и его доставили в Монголию. Выяснилось, что последнего не было и в Китае, и предприимчивые китайцы заказали его в Тибете. Вывозить каноны в Бурятию помогли наши монгольские друзья, особенное усердие в этом проявила красавица Мааг Урантогос. На российской границе возникла проблема: оказывается, въезжая в Монголию, мы должны были сообщить о своем предприятии на таможне, оформить декларацию на будущий товар. А теперь за свою оплошность нам предстояло платить по 4 евро за каждый лишний килограмм груза. Сотен тысяч рублей на оплату у нас не было. Мы оказались в безвыходном положении. Но для Бога, как известно, нет тупиковых положений. Сотрудники таможни, то ли услышав Создателя, то ли просто по чистоте души своей, сами предложили выход — выехать обратно и попросить въезжающих в Россию взять книги весом по 50 кг. Каноны весят вместе 450 кг. Мы так и сделали. Никто и не подумал отказаться — каждый понимал, насколько это благое дело. Так книги были без проблем доставлены в Улан-Удэ. Оформление груза на самолет тоже оказалось весьма дорогим, пришлось загрузить тома на грузовой самолет в Иркутске. В московском Домодедово нас ожидал микроавтобус заказчика, и мы к шести часам вечера того же дня, загрузив коробки с книгами, выехали в Калмыкию. Поездка до места назначения — 1200 км — заняла всю долгую ночь.
Трасса Москва—Волгоград—Астрахань — четырехполосный ровный асфальт, прямиком идущий в южные области страны вплоть до Кавказа и Крыма. Машина мчалась на большой скорости. Мелькали города и села, реки и озера, бесконечно тянулась степь ровной гладкой зеленью вплоть до горизонта. В некоторых местах вспыхивали алым пламенем красные тюльпаны, радуя глаз, уставший от однообразия пейзажа. Край тюльпанов! Но быстро заканчиваются райские островки, и снова ни гор, ни сопок, ни деревьев, ни кустика. В такой местности я оказался впервые. Есть степи и у нас в Бурятии, и в Монголии, но они всегда окаймлены горными цепями, высокими хребтами, и такой горнолесостепной ландшафт создает неописуемые красоты. А здесь глазу было не за что зацепиться — одна ровная плоская равнина, уходящая на горизонты некрутыми увалами. Такая картина, согласитесь, навевает тоску. Но только не на калмыка. Он, как сказал поэт, истинный «друг степей».
— Горы давят, а лес душит, — сказал назавтра утром встретивший нас на развилке дорог инициатор всего этого предприятия Владимир Максимович. — Без этой бескрайней степи я не могу. Здесь раздолье и полное чувство свободы.
— А мне нужны не только степи, но и величественные горы, дремучая тайга и, конечно, наше бурятское море — Байгал далай, Байкал! — с пафосом воскликнул я.
В такт движениям перегруженной «Нивы» Владимир кивал головой:
— Да, каждому свое. Где родился, там и пригодился.
Большое поселение Дербет расположено на трассе в 93 километрах южнее Волгограда. Мы завернули налево, выехали на степную пыльную дорогу. В 20 верстах находится село Ханата, в переводе Стенная («хана» — стена, «та» — суффикс, указывающий на принадлежность), где и построен новый дацан, по-калмыцки — хурул. На двух «Нивах» мы заехали в его широкий двор. Из небольшого дугана быстрым шагом навстречу вышел молодой монах и встретил нас с распростертыми руками. Это был новоиспеченный настоятель Дунд Хурула (так называется новый дацан) Зундру багши. Радости его не было предела.
Мы его хорошо понимали. Исполнилась его заветная мечта — и не только его одного.
В 1931 году ханатинский Дунд Хурул, основателем которого является Бааза багша, был разрушен безбожниками-коммунистами. Настоятель хурула Бааза багша совершил пешее паломничество в Лхасу, на верблюдах привез Ганжур в Ханату, а впоследствии был репрессирован. Предвидя красный террор, ламы упаковали буддийские каноны в огромный котел, рассчитанный на варку целого быка, закрыли огромной крышкой и где-то здесь, неподалеку, зарыли в землю, да спрятали так, что для потомков это место осталось тайной за семью печатями. Внуки и правнуки живших в то время решили восстановить Дунд Хурул, да еще и открыть в нем учебное заведение, как и было в тридцатые годы прошлого столетия, на что получили благословение от нашего хамбо-ламы Дамбы Аюшеева.
С самого начала нашествия фашистской Германии на нашу Родину поднялся на защиту своей страны не только весь советский народ, но и вся природа — неимоверная летняя жара, долгая слякотная осень и лютые зимние морозы напрочь сковали врагов. Так же было и в 1812 году, когда Наполеон погубил «непобедимую» французскую армию в сугробах России. Аналогичное случилось и здесь осенью 1942 года. Когда армия Манштейна, переброшенная с Кавказского региона в помощь генералу Паульсу, штурмующему непокорный Сталинград, не смогла нанести прямой удар с юга по городу на Волге, естественной преградой встало на их пути озеро Ханата, разлившееся тогда на десятки километров на восток…
Я стоял на небольшой возвышенности на южной стороне легендарного озера. Одноименное село Ханата находится на противоположной стороне. Перед глазами мелькали картины прошлого. Генерал Манштейн остановился на единственном в степи невысоком бугорке для проведения обычной разведки. Вот он появляется из верхнего люка хваленой «Пантеры», спускается с нее, резким, лающим голосом отдает приказ отправиться прощупать проходы. Немцы тогда передвигались по нашей территории на машинах и танках исключительно колоннами, не скрываясь, — они еще не были биты, не ведали страха. Вырвался вперед легкий танк в поисках брода. А генерал сел за походный столик, приготовленный на скорую руку адъютантами, и поднял рюмку шнапса за победу великого рейха. Старый вояка был недоволен, что Верховный лишил его возможности одержать победу на Кавказе, застолбить райские места проживания на побережье Черного моря, отправив на помощь этому прохвосту Паульсу, который никак не может занять какой-то там Сталинград. Он отшвырнет остатки обескровленной Красной армии в Волгу и вернется к завоеванию Кавказа. Генерал уже видел свои танки на последних улицах разрушенного города, ужас в глазах красноармейцев, красные от крови воды реки этой азиатской страны. Мечты, а точнее, сладкие грезы подуставшего от легких побед генерала вдруг рассеялись как дым, когда слух его уловил обрывки поспешного доклада начальника разведки: танк, посланный на разведку, утонул в непроходимых болотах…
Я злорадно усмехнулся. Так тебе! Подумал: жаль, не нашлось в тот момент хотя бы одного крепкого калмыка с винтовкой. Манштейн находился на расстоянии верного выстрела. Скройся на северном берегу озера, возьми на мушку генерала перед сумерками! Русская трехлинейка и на километр поразит цель, не то что на 300—500 метров! Чем бы достал немец — залпом из башенных орудий? С первого выстрела артиллерия даже близко не попадет — ему нужна пристрелка, а она привязывается к каким-либо ориентирам. Их нет в голой степи. Скройся в первой воронке и бей гадов!
— Воюешь?
Я вздрогнул. Владимир Каруев, дурбэт по роду, крупный сильный человек в расцвете сил, смотрел на меня с грустной улыбкой, слегка прищурив глаза.
— Я тоже стреляю, когда нахожусь здесь… Всё стреляю и стреляю. Во-он с того берега. Из нашей тульской винтовки… Я б не промахнулся…
Истинно жаль, что тогда не оказалось ни одного стрелка — все сражались на войне, степь была пустынной…
Тогда Манштейну ничего не осталось, как податься на запад, двинуться обходными путями, наматывая на гусеницы лишние сотни километров. Не промедли Манштейн на Ханате, что было бы со Сталинградом? Это известно только Богу. Но ясно, что, пока кружили танковые подразделения Манштейна, войска Красной армии укрепили позиции на западном берегу Волги, успели сосредоточиться на узеньком плацдарме. Именно этим славен Ханата! Вот почему земля эта священна. Недаром ученые буддийские монахи отвели эти края под дом Божий на земле.
Ойраты и дурбэты, что составляют костяк калмыцкого народа, являются выходцами из Западной Монголии. Когда пала Золотая Орда (Алтан Арад) на Волге, основное население его, кроме арабов, персов и т. д., не оставило насиженные места в южных степях России. Но калмыки всё время думали о своей исторической родине и хранили в сердце потаенную мечту — вернуться когда-нибудь в Джунгарию. Несколько раз собирались в дорогу. Однако политическая нестабильность Cредневековья и слишком большие расстояния до Монголии заставляли откладывать поход до лучших времен. И всё же однажды, в XVII веке, калмыки снялись всем народом и двинулись в путь через земли Средней Азии. Легкая добыча никого равнодушным не оставляет, и киргизы не стали исключением. Они наголову разбили войско калмыков, многих захватили в плен, и дюжих мужчин расселили по аулам для… улучшения крови своего народа.
…На следующий день, 29 апреля, был праздник — не навязанный извне какой-либо доминирующей силой, а настоящий, неподдельный, исходящий из глубин души каждого. Народу было как травы в степи — люди шли волнами, исполненные чувства небесной благодати. Мероприятие открыл настоятель Дунд Хурула Зундру багша, а на темы истории хурула и значении священных книг выступил его учитель Доржи багша.
— Священные книги Ганжур и Данжур есть каноны буддизма, — сказал он. — Первые сто восемь томов — это восемьдесять четыре тысячи учений Будды Шакьямуни, а Данжур есть комментарии к ним и учения других просвященных учителей. Всё это — святыни нашей религии. Почитайте Три святыни — Будду, Его Учения и Учения лам, и вы будете благославенны!
Ах вот в чем святость этих книг! Полное собрание учений самого Будды!
Наше подношение-подарок Ханатинскому Дунд Хурулу состоял из 103 томов Ганжура и 213 томов Данжура. Остальные тома в хуруле уже имелись. Каждый человек нес по одной книге, почти столько же народу осталось ждать своей очереди. Верующие совершили священный обход села. Шевствие было грандиозным — и своими масштабами, и своим величественным торжеством. Во главе шли ламы, читая молитвы за благоденствие всего сущего и живого. Звуки божественной музыки, извлекаемые ими из труб и барабанов, распространялись до самых отдаленных краев зеленой степи и утопали в белоснежных облаках на синем небе. Положив книги на место, люди получали от лам благословение и отходили с посветлевшими лицами.
После чаепития в кибитках (так называют юрты, которые, в отличие наших, имеют более заостренную макушку) начался концерт. Артисты, певцы и танцоры приехали из разных районов и столицы степной республики.
В искусстве калмыков налицо влияние кавказской культуры. Музыка быстрая, переливчатая, будто разливается бурный горный поток. Лезгинка — вот что слышится в каждой песне и видится в оживленных танцах. Молненосные резкие движения кавалеров, кружащихся орлами вокруг своих голубок — плавно двигающихся красавиц — под пулеметные очереди быстрой и резкой музыки. Вот такими я услышал песни, такими увидел танцы. Не судите меня. Это всего лишь мое субъективное мнение. Но это не бурятская «Таежная, озерная, степная» или «Дуулим һэрюухэн һүниин тэн»!
Калмыцкие степи по-своему богаты чудесами. Например, Одинокое Дерево. Оно действительно одиноко растет посреди бескрайней степи, на юго-западе от Элисты. Дерево по размерам огромно — это такой степной великанище, что только впятером мы смогли обхватить руками его ствол. Каждый увидевший его невольно подумает о величии матери-земли и неба-отца. Священное дерево обнесено забором, украшено разноцветными хадаками, развевающимися на ветру. Вокруг него установлены величественные ступы.
Столица Элиста, что в переводе означает «Песчаная», представляет собой небольшой компактный и чистый город с невысокими зданиями. Улицы широкие, словно проспекты, заботливыми руками горожан произведено масштабное озеленение города. Он словно зеленый оазис среди засушливых степей, где постоянно гуляют южные, «астраханские», как говорят местные, ветра. Есть и несколько достопримечательностей. Первое и, думается, главное место уделено центральному дацану, вернее, хурулу страны. Это огромное величественное белое здание редкой красоты, выдержанное в стиле буддийских храмов, со всей соответствующей атрибутикой как снаружи, так и внутри. Калмыки с гордостью констатируют:
— Это самый большой хурул во всей Европе!
Так оно, видимо, и есть. Дом Бога на земле действительно впечатляет. Правда, имеется альтернатива — в Санкт-Петербурге, недалеко от знаменитой Черной речки, возвышается трехэтажный дацан, построенный из красного колотого гранита Агваном Доржиевым в 20-е годы прошлого века. Кстати, нельзя не упомянуть о деятельности нашего знаменитого земляка, его роли в становлении буддийского духовенства в Калмыкии.
Есть личности, способные изменить судьбы целых народов. Одним из таких был наш земляк Агван Доржиев. Рожденный в селе Ацагат в 1853 году, Агван с малых лет был отдан в монастырь на учебу. Будучи молодым человеком, тайно проник в Лхасу, резиденцию Далай ламы, много лет провел там в учении, достиг больших высот знаний и существенного влияния при дворе Далай ламы 13-го, вошел в состав правительства Тибета. Это был первый и единственный случай, когда российский подданный выражал интересы тибетского народа на международном уровне.
В 1898 году в Санкт-Петербурге впервые появились представители Далай ламы с целью заключения договора между двумя государствами о военной помощи России Тибету. Тогда на Тибет ополчилась Англия, Китай тоже норовил расширить свои владения за счет святых земель Будды. Могучий и толерантный русский царь обещал не только помочь оружием, но и прислать военных инструкторов. Агвану Доржиеву было разрешено начать переговоры с калмыцкими офицерами Войска Донского. Это был первый исторический визит тибетских эмиссаров к российским калмыкам, который изменил не только судьбу самого Доржиева, но и веронаправленность калмыков, так как со времен призыва калмыцкого хана Убаши в 1771 году об организации исхода подданных в Китай, то есть в Монгольскую империю, царское ведомство обратило усиленное внимание на свои южные степи. Калмыцкая церковь целиком и полностью перешла под контроль русской администрации, духовенство лишилось возможности собирать свои съезды, выдвигать из своей среды духовных лидеров. Калмыцкая вера, как и сам народ, была полностью разрознена и лишена права на самоопределение. Именно в такой сложный исторический период братского народа в Калмыкии появляется Агван Доржиев, который ставит своей целью консолидацию духовных сил калмыков.
Социалистическая революция сильно осложнила и без того плачевную ситуацию в духовной жизни мирян. Калмыцкие ламы, так же как и в Бурятии, выступили против новой власти. В 1918 году Агван Доржиев был арестован и в течение трех месяцев испытывал на себе ужасы Бутырской тюрьмы. Но вера в Бога спасла его. Помните из Библии: «Если вера твоя хотя бы с гречичное зерно, то если скажешь горе: встань и перейди туда, то гора и перейдет туда». Что наполняло светлую одухотворенную душу Доржиева? Естественно, Вера, Надежда и Любовь. Без этого триединства красоты нет целостной, самодостаточной личности, невозможны и покорения сияющих вершин.
Гений Агвана Доржиева в том, что он смог увидеть тождество учений марксизма-ленинизма и учений Будды, связать их в единое целое в вероучениях калмыцкой, да и бурятской веры. Он издал новое положение о деятельности и быте священнослужителей, приспособив их к требованиям метода управления новым государством страны Советов — демократического централизма. Выбравшись из казематов, он выехал в Калмыкию и начал перестраивать веру под новые веяния молодого государства. Способных лам во множестве отправлял в Лхасу — говоря современным языком, за повышением квалификации. Был настоятелем ханатинского дацана — Дунд Хурула. Годы активной деятельности принесли свои плоды. Калмыки выбрали путь индийского принца Сиддхарты Гаутамы (а буряты, как известно, — традиционную буддийскую сангху), монахи консолидировались в вере, и народные массы, объединившиеся духовно, вздохнули свободно. В 1937 году Агван Доржиев вернулся в Бурятию, в свое тоонто, доживать свои дни. Но попал под «недремлющее око» НКВД и в ноябре того же года был арестован. Пожилой человек не выдержал допроса с пристрастием и с подорванным здоровьем попал в лазарет, где и скончался в январе 1938 года на 85-м году жизни. Таков был конец святого подвижника, посвятившего жизнь всему живому на земле.
Героическому сыну бурятского народа, доктору буддийской философии, учителю Далай ламы, члену правительства Тибета и выдающемуся дипломату мирового уровня Агвану Доржиеву, сумевшему вывести на новый, современный уровень духовенство братской Калмыки и родной Бурятии, — слава!
То, что калмыки сегодня крепки в вере и восстанавливают попранные святыни — дацаны, хурулы, — наполняет сердце непреходящей радостью. Мы рады еще и тому, что смогли преподнести Калмыкии святые каноны буддизма Ганжур и Данжур и получили вечное благословение — благодать Всевышнего. Которой и делимся со всем народом нашей Бурятии, особенно с вами, дорогие читатели! Да будьте все вовек благословенны!
