Братик
Не было у меня ни сестер, ни братьев. Я чувствовала себя одинокой. Было так скучно и тоскливо: не с кем играть после детского сада, не с кем поспорить, не перед кем похвастать обновами. Одной и есть не хотелось — аппетита не было. А мама заставляла меня сидеть на кухне до тех пор, пока все не съем. Еще по радио, как назло, поют:
У меня сестрёнки нет,
У меня братишки нет…
После этих слов мне становилось еще тоскливей, прямо плакать хотелось. Плохо быть в семье единственным ребенком.
Я всё просила у мамы и папы братишку или сестрёнку, но они, как маленькой, твердили мне одно: денег нет. Еще бы сказали, что детей находят в капусте. А я ведь в первый класс уже собираюсь идти.
Конечно, у меня были подружки, с которыми я играла и бегала после садика, но я всегда завидовала им: у всех были братья или сёстры, а у некоторых даже и несколько. После прогулки они все вместе дружно отправлялись по домам. Старшие приводили младших за руку на детскую площадку, и я нянчилась с ними, играла, вытирала под носом — уж очень любила маленьких ребятишек.
Девочки гордились старшими братьями: те никому не давали в обиду своих сестрёнок. А у меня не было ни брата, ни защитника. И я, одинокая и грустная, понуро плелась домой. Поиграю с куклами, поглажу котёнка. Он замурлычет, споёт мне свою кошачью колыбельную и задремлет. И я опять одна. Наверное, поэтому я очень рано увлеклась книжками и вечерами читала сказки про Ивана-царевича, Алёнушку, Кащея Бессмертного.
Однажды вечером мама сообщила мне радостную новость: у меня скоро будет братишка. Я так обрадовалась, что захлопала в ладоши. Спросила у мамы, когда он появится, долго ли ещё ждать его. По словам мамы — недолго.
А вечером я услышала разговор отца с матерью. Они разговаривали о будущем ребёнке, выбирали имя сыну. Решили назвать Вик-Вик — Виктор Викторович.
Мне не терпелось с кем-нибудь поделиться такой радостной новостью, и я с самого утра сообщила в садике, что скоро у нас будет Вик-Вик. Воспитательница спросила: «Поросенка хотите купить?» Я возразила: так будут звать моего братика.
Вскоре мама родила мальчика. Как я ждала его, как хвастала перед подружками, что у меня есть маленький братик! Когда сказали, что он маленький, я почему-то подумала, что он, наверное, похож на Дюймовочку.
И вот отец привёл домой из больницы маму с братишкой. Я толком не разглядела его — ребёнок был завернут в пеленки и лежал в кроватке, как чурочка, только щёчки были почему-то румяные-румяные. Вдруг он заплакал, ещё больше покраснел от натуги, личико сморщилось, как у старичка. Я крутилась возле кроватки и все рассматривала его глазки, носик, ротик. Он шевелил губами и крутил головкой, как будто что-то искал. А когда ему стали менять пеленки, я начала трогать его ручки и ножки. Он был такой маленький и так походил на большую куклу, только ручки и ножки были тёпленькими и мягкими. А как весело было наблюдать за ним во время купания! Он так размахивал ручками и ножками, так радостно плескался, что вода из ванночки брызгами летела во все стороны.
Долго я не могла оторваться от братика, все смотрела, как он ест, как плачет, как его пеленают. Но терпеть больше не было сил: я выбежала на улицу, чтобы всем рассказать — и у меня есть брат, и он самый веселый и красивый! А сама всё напевала:
У меня братишка есть…
