Путевые записки по Великобритании

Путевые записки по Великобритании

А вот самолет, силой приковавший меня к креслу, кажется, приземляется.

Аэропорт Хитроу… Кто бы мог подумать. Тот самый аэропорт, которым я грезил после фильма «Love Actually». Вот он, вот люди. О Аллах, а вот и улыбающийся человек с табличкой «Nauruz Bairamkulov». Я представлял себе это в мечтах!

Отправляемся в Оксфорд.

1

Незаметно подобрался вечер, и первые фонари торопливо озаряли улицы маленького городка, будто настаивая на уходе, — жажда показать скорее мне здешние вечера. И день, неспешно обнимая редкие огоньки, прощался с людьми, уступая вахту. Напоследок окрасив небеса в пурпурные цвета, облекая мгновения в невероятное удовольствие.

Вокруг головы незаметно обвивались запахи вечернего города. Легкий, дурманящий аромат травы, усталое дыхание остывающих дорог. Все это сливалось воедино, превращаясь в один из самых главных компонентов коктейля «Вечер, наполненный счастьем», … который так виртуозно и готовит вечер.

В ту секунду мне почудилось, что я нить, пронизывающая все звенья этой ночи, скрепляющая в одно значимое и прекрасное.

С искрами восторга в глазах я бороздил очаровывающие улицы, под руку с легким ветерком, раскрашивающим день в цвета ночи.

От нахлынувшего удовольствия кружилась голова.

В то мгновение меня поразила странная мысль, ощущение того, что я на какое-то время отстранился от своей жизни. Вернее, от того, что я привык ею считать. От всего того, что формировало ее уклад. Амбиций, планов, потребностей, обязательств. Стала такой, какой была, когда все начиналось.

И в это краткое мгновение мне показалось, что я перевел взгляд дерева и в изумлении обнаружил лес!

В нос ударил резкий запах госпиталя. Восстановив не хватающий фрагмент картины, я интуитивно ощущал, как одни события перетекают в другие, как гармония разливается в воздухе. Я почувствовал, пускай на секунду, но по-настоящему остро, присутствие Всевышнего в этом мире. Это немое величие и красоту.

О Боже, как вульгарны слова. Коснулся закономерностей, Им установленных, все было правильно, так правильно. Было ужасающе тяжело ощущать тихое угасание такого яркого эмоционального взрыва. Когда мир стал вдруг одним целым!

Весь вечер проходит сквозь легкие, вежливые и немного озорные улыбки.

Все слилось в едином вихре, приподнявшем меня над собой.

Все в своей сути одно, и всегда было одним. Когда мы перестали уметь видеть это? Когда возгордились и бросили попытки? Когда забыли? Стали пытаться начать сначала. Давать ответы на несуществующие вопросы. Спрашивать снова и снова, погрязая в еще больших сомнениях, и в конце растратили все силы и волю. А главное, почему?

Но правда, но истина, первооснова не исчезла! Она была покрашена и рассыпалась на тысячи кусочков, и так или иначе ее присутствие мы чувствуем везде. Во всем прекрасном, из того, что было создано человеком. И самом ужасном, где истина была облеплена ложью, но все равно несла в себе искру Аллаха, заставляя людей вершить.

2

Автобус неспешно приближается к городу, и мои мечты, восторг, восхищение также приближаются к своему пику по мере приближения к Лондону.

Странная картина: средневековые строения, изваяния в головокружительном стиле сюрреализма перетекают в современные здания, магазины, оставляя неизгладимый резонанс ощущений. Люди являются странным воплощением и продолжением своей архитектуры, загадочные улыбки, немного потерянные взгляды, будто высеченные из прошлого профили были втиснуты в джинсы и футболки. Обещанные друзья вихрем радости обуяли все мое естество и вознесли на тридцать третий этаж впечатляющего сооружения, выходящего своими большими окнами прямиком на Биг-Бен, Лондон-Ай и Темзу.

О Аллах, ночные огни песней разливаются по городу, и я приедаюсь самозабвенному созерцанию ночного Лондона на высоте птичьего полета под сумрачным глиссандо джаза.

Я срочно должен выйти.

Сердце боем часов грозится разорвать мою грудь. Стою на мосту, покоящиемся венцом на моих ощущениях, гляжу в темную бездну Темзы, силясь впитать тепло отражающихся в воде бликов ночных огней. И чувствую я, что жизнь началась, и свободен я.

Лифт с силой возносит меня снова к вершине Лондона. Я должен растворить эту свободу в бессмысленных и беззаботных речах.

Часы, медленно, покачиваясь, уходят, уводя за собой ночь, приоткрывая завесу для рассвета, только мой характер приказал мне его дождаться.

Город, будто у меня на глазах, глубоко вдохнул этот рассвет, ночные огни постепенно стирались с улиц, и только блик очков тихо поблескивал в предрассветной мгле.

3

С благословения Всевышнего собираюсь в небольшое путешествие до Стоунхенджа. Компанию мне составила Гуля… моя новая одногруппница, родом из Азербайджана. Путь предстоял не самый близкий: Oxford — Reading — Basingstoke — Sailsbury, в общей сложности почти три часа.

Я и не смел вообразить, что классические британские пейзажи, могут так впечатлить и зажечь глаза. Какой громадный шаг к себе. За окном мелькают немые картины, неизменно обрамленные яркой свежестью зеленых газонов. Поистине, гордость Великобритании… Уютные домики выстроились в ряд, будто добрые друзья… Облака улыбаются прохладной улыбкой.

Станция Mortimer… станция Brambley… такое ощущение, что всю душу облепили Англией. И источать этот чопорный, но удивительный запах, она будет всегда. Стремительно приближается Basingstoke , поезда просто неприлично быстрые. Холодное стекло любезно принимает мой лоб, наушники шепчут: «Everything is gonna be alright». Я верю.

У вокзалов особенный стиль, огромный, наполненный множеством чужих чувств. Здесь каждый оставляет частичку мечты. Частичку себя и легкий, но слегка приторный запах радости. Шаг за шагом преодолеваю десятки, сотни ушедших в прошлое счастливых моментов… воссоединений, расставаний… планов, первой невинной тоски… все это окружает… обволакивает, трепетно прикасаясь к груди.

Salisbury. Добрался. Странное место. Весь воздух забит тишиной. Она просто оглушает, ставит стандарты, приказывает, и люди безропотно повинуются. Эта тишина наполнена пустотой. Чем-то грандиозным и забытым. Что здесь было?!

Что навсегда сделало город тихой историей?

Я не знаю. Все закрыто.

Каждый день после 17:00 все закрывается, кроме редких магазинов и хмурых, молчаливых английских пабов.

Город захлестывают с головой средневековые улочки и старые, очень старые сооружения. Все, будто застыло на века. А люди, силясь не потревожить этот суровый покой, прячутся. До дрожи. Пробирает до пяток … и лишает сил. Будто всем весом наваливаясь на веки и превращая в немых участников этого древнего шоу.

Я не понимаю.

Я должен идти.

Я не часть этой трагедии.

4

А вот и он… Стоунхендж. Один взгляд на эти камни обдает лицо холодным воздухом в абсолютном безветрии. Очень тяжелый воздух. Это словно все сосредоточие той тишины и ее источник.

Облака сгущаются. Вечер простирает свои руки над развалинами.

Это невообразимо. Будто жестким жгутом перетянута грудь. В голове искрится лишь один образ: хладнокровного хищника, затаившегося в засаде, за мгновения до яростной атаки.

Знаки будто нацарапаны самой злобой и наполнены пугающим очарованием. Какая красота. Сдавливающая легкие, ощупывающая позвонки холодным лезвием. Завораживающая порочность. И меня вдруг осенило. Этот старый город, эти древние руины, они явились непрошенным зеркалом.

Они обнажили все то, что я сдерживал!

Проклятие, как больно. Как омерзительно, словно подавиться собственным гноем. Все находит свой исход. Все находит свой ответ. И этому нужно потворствовать. Гармония нерушима. Нужно лишь успеть, понять, что ты ведешь под руку из своего сердца прочь! Пока это тебя не раздавило.

О Аллах, прошу, прости мне мою слабость.

5

Шотландия. Эдинбург.

Словно несокрушимый кремень в течении веков. Суровый одинокий край, пленяющий теплом. И содержанием вблизи… один из тех краев, который всегда возникал пламенем протеста в истории, седовласый, гордый старец, с сердцем хулигана и душою ребенка. Это правильные и четкие контуры зданий, словно ступеньками, усеявшимие путь в горы…

Не это ли ярчайшие следы Всевышнего?! Величественные и очаровывающие.

И люди, сродни окружающей их среде. С широкими улыбками и твердыми намерениями, со строгими требованиями, но мягкими сердцами. Чуткие к искреннему почтению и восхищению. Во взглядах, что они бросают на горы, слышны до боли близкие Ккавказские мотивы. И словно подыгрывая мелодии, лицо обдает свежим и холодным ветром. Эта чудесная страна напоминает дикую лошадь, когда-то схваченную и силой обузданную, которая время от времени в бессильной ярости пытается атаковать, либо напугать. И остались у лошади лишь былая слава и внутреннее достоинство.

А надежда с годами потускнела, но не погасла. И в этот миг, когда после проливного дождя лучи солнца касаются верхушек гор, отрывая величественный взор, ты будто обретаешь крылья и несешься ввысь! Оседлав ветер. Тихо открываешь глаза: трава нежно щекочет шею, глаза слепит солнца луч. А пред взором вздымается весь мир. Он требует веры, он кричит о ней. Озаряя закат пронзительным красным сиянием. Протягивая испещренную рубцами ладонь. Все еще умея верить. Все еще умея открывать глаза. Ноги пробирает дрожь. Эта усталая мудрость, реальное счастье — это громкий урок.

Я слышу. Я вижу. Я попытаюсь понять.

Неторопливо пробираясь в оживленном движении улиц, мы приступили к исследованию Эдинбурга, столицы Шотландии: твердые черты зданий, их жесткая последовательность и тихое дыхание создавали весьма странное ощущение, словно исследовались мы сами. Вот и первый магазин; обменявшись любезностями и приобретя карту города, мы с энтузиазмом приняли сообщения событий, оставленных нам прошлым.

Они были в выражении глаз шотландцев, в их действиях, в их архитектуре, в том особом чувстве, что словно нить проходит сквозь все звенья, восхищает и оставляет в объятиях удивленной улыбки.

Edinburgh Castle  — крепость-форт, гордость города, его самое средоточие. Подъем, постоянный подъем. Весь город является большим холмом, а замок-утес возвышается над ним. Он будто высечен в камне. Вхожу.

Залы украшены чрезвычайно богато, но, что странно, в этом богатстве нет праздности. Ему были приданы те же черты, что и у его владельцев, та же строгость и гостеприимство.

Покинув безжизненные стены старого замка, решили воспользоваться предоставленной возможностью и хоть краем глаза узреть High land, как они ее зовут. «Горная земля». Отделавшись от формальностей, мы оказались в автобусе, следующем по этой необыкновенной земле, к озеру Loch… к тому самому Loch Ness  — месту проживания легендарного чудовища, существование которого без устали опровергают и доказывают ученые. Началось движение, спешное урчание двигателя, и вот мы оседлали эту дорогу. Городские пейзажи медленно стали редеть и со временем сменились девственной чистотой природы; судорожно сглаживая подступающие чувства, медленно поднял дрожащий взгляд. Передо мной раскрывали объятия бесконечные леса и гордые, со вздернутыми к верху носами горы!

Сотни птиц бороздили небо, а облака сбивались в кучки, будто улыбались, и как-то отечески провожали нас взглядом. Случайная белка резво взбирается на дерево, и, кажется, что все вокруг существуют только сегодня и только для меня! Мышцы наполнились странной легкостью.

Не успел я лихорадочно выплеснуть полученный остаток счастья на бумагу, как водитель заявил о приближении к конечной точке: Loch Ness …

Передо мной простиралось целое озеро счастья, и казалось, озеро отражало не солнечные лучи на своей глади, а кристально чистый свет, идущий из иссохших сердец.

Первая мысль, мелькнувшая в тот момент, — это отблески Рая. Райские капельки утренней расы породили это место, скрытое от чужих глаз.

Весь воздух вокруг был соткан из умиротво­рения.

Сейчас, оглядываясь назад и вспоминая, что я видел, что я чувствовал, невольно ощущаю потерю реальности. Все кажется плодом воображения. Мечтой, столь безумной, что отказываешься принимать ее осуществление.

Я исполнил давнюю мечту — побродил по сказочному берегу и волшебной местности природы Шотландии. И, казалось, где-то вдалеке звучит мелодия James Horner  — «Braveheart», на волынке, на самой настоящей шотландской волынке. Счастье, похожее на сон. Быть может, я слишком сильно заплутал на тропинках между реальностью и воображением. Но в этот самый миг мне очень хочется, чтобы это было правдой. Сейчас это точно была правда. Мне прошептали это слезы, катящиеся с небес, ласково скрывая слезы, которые были подобны расплавленному свинцу, предательски обжигая мое лицо.

Пора уходить…

По возвращению мы застали Эдинбург окутанным сумерками: одинокие огни зажигались в разных частях города. Мы поспешили к холму, прилегающему к городу.

Мы начали приступ… наполненные до краев счастьем, предвкушали его апофеоз на вершине. Предвкушали пьянящий сердца обзор. Вид же оказался за гранью моего воображения. Истинное величие, молчаливое. Голова кружится, ветер хлещет по лицу холодными потоками, но мысли уже давно уносят меня в пустоту над городом, рисуя картины в стиле сюрреализма, отправляя в полет белок с рыбьими лицами сопровождать меня.

Грозный кентавр, одурманенный вечером, играл на скрипке, высекая оду любви своей любимой, вдалеке хранящей его сердце. Я точно знаю, что это был он.

Обычно окончание чего-то очень болезненно. Но постепенное прощание с Шотландией было сладостным, с легким привкусом усталости, холодной улицей, горячим шоколадом в руке… И благодарностью в сердцах.