Джигит я или не джигит?
— Уу-уу, у-уу… ий-ий-ий!..
— Что случилось, джигит? — спросил отец, когда увидел Хасана, который сидел на краешке дивана и тихонько скулил, как собачка.
— Зуб заболе-ел, — сказал Хасан, не отрывая ладони от щеки.
— Да-а, это невесёлое дело! А по правде сказать, так и вовсе грустное, — сказал отец, положив газету на стол, и присел рядом. — Но ты немного потерпи, а утром пойдёшь к доктору, и он вылечит твой зуб.
— Не-ет, не пойду. Там больно делают. Там, я слышал, острым сверлом продырявливают зуб. И-и-и!..
— Чуть-чуть, конечно, бывает и больно. Но другого выхода нет. Так что хочешь не хочешь, а без доктора не обойтись.
— Уу-уу, ий-ий-ий!.. — провыл Хасан в ответ.
Когда вернулись мама и Алимчик, который ходит в детсад, зуб разболелся ещё больше.
Алимчик по глупости, конечно, хотел было подразнить старшего брата, но не стал этого делать. До того был жалкий вид у Хасана. Алим даже пожалел его:
— Хочешь, я последнюю конфету тебе отдам? — сказал младший брат, обшаривая свои карманы.
— Уходи со своей дурацкой конфетой вместе! — застонал Хасан и даже замахнулся на Алима.
— Поди, Алим, разденься, помой руки. А я попробую помочь твоему брату. Видишь, как тяжело ему.
Так сказала мама и, достав из аптечки какую-то таблетку, стала её мять между двумя ложками. Сделала из таблетки порошок и положила на больной зуб. Скоро боль немного утихла. Не то чтобы совсем исчезла, но стала меньше.
— А завтра пойдём к доктору, — сказала мама.
— Нет-нет-нет! Ни за что на свете! — сказал Хасан, который думал, что скоро боль совсем пройдёт.
— А если вновь заболит?
— Тогда ещё положим лекарства. И вообще: скоро придёт бабушка, и она что-нибудь придумает.
Но бабушка, узнав, в чём дело, вместо того чтобы помочь, стала Хасана жалеть:
— Уой, лучше бы я сама заболела! — запричитала она. — Уой, лучше бы я умерла, чем видеть страдания моего любимого внука, моего ненаглядного ягнёночка!..
От такой жалости зуб разболелся ещё больше. И Хасану вдруг захотелось заплакать.
Но скоро бабушка тоже заладила про доктора:
— Потерпи, мой козлёночек, до утра. А уж тогда…
— Не пойду к доктору-у-у!.. — провыл Хасан. — Уий-ий-ий!..
— Ну, хорошо, мой козлёнок, — спокойно сказала бабушка. — Зуб поболит и выпадет. Потом другой поболит и тоже выпадет. И так все зубы выпадут, и болеть будет нечему.
Хасан насторожился. Он вообще-то не представлял жизни без зубов.
— Конечно, — продолжала бабушка, — можно бы и полечить зуб. Но можно прожить и без зубов. Правда, тогда нельзя будет есть ни конфеты, ни яблоки, ни шашлык… Зато всякие бульоны можно пить, и молоко тоже, есть всякие манные и пшённые каши. Для всего этого зубов не потребуется. А что до конфет и яблок, так пусть их едят те, кто при зубах или вовремя полечили свои зубы.
Сказав это, бабушка тяжко вздохнула.
А Хасан задумался. До того крепко задумался, что и зубная боль вроде бы поутихла. Уж очень встревожили его слова бабушки. «Что это будет за жизнь без конфет и яблок? Другие будут вовсю есть вкусные сочные яблоки да самые сладкие конфеты, а ты смотри да облизывайся? Алим на моих глазах опустошай коробку с „Птичьим молоком“, а я — с манной кашей? Разве это жизнь?»
В полночь зуб разболелся снова. Бабушка сделала тёплый компресс из соли. Полегчало. Заснул. Но сны были ужасные. Доктор раздавал детям конфеты и яблоки. А потом подошёл к Хасану и сказал: «Ешь, несчастный!» И поставил перед ним огромную тарелку с манной кашей.
Проснулся Хасан рано. За окном на ветках щебетали глупые птички. Им, конечно, было весело. Им не снились зубные врачи, у них, наверное, не болели зубы. А у Хасана из головы не выходят слова, сказанные бабушкой. И зуб снова заныл.
А завтра из Нальчика, возможно, и дядя приедет. Он почти каждую субботу приезжает. И никогда не забывает привезти каких-нибудь очень хороших конфет. То шоколад с вишней внутри, то «Белочку», а то самые любимые — «Птичье молоко». Хасан почувствовал, как от одних воспоминаний потекли слюнки. Он решил думать о чём-нибудь другом. Но тут уже вспоминались красные сочные яблоки. И зуб снова…
Хасан вышел прогуляться и случайно набрёл на амбулаторию.
Завернул во двор этого красивого дома. На первом этаже — кабинет зубного врача. Он это знает, потому что рядом — кабинет, где недавно прививки делали. Там тоже Хасан немножко дрожал от страха, но совсем не было больно. А тут… слышались какие-то разговоры. Хасан вышел во двор и подошёл к окну зубного врача.
Там женщина в белом халате лечила кого-то. Но кого? — Хасан не сразу разглядел. Постоял чуть-чуть. Да это же Махмут! Лучший друг Хасана! Подождал малость…
— А ты что здесь делаешь? — удивился Махмут, когда увидел во дворе Хасана.
— Да так... гуляю. Просто хожу. А ты зуб лечил? Не больно?
— Нет. Так себе. Чуть-чуть. То есть вообще-то больно, конечно. Но разве я не мужчина? Разве я не джигит? — сказал Махмут, широко улыбаясь. — Это, брат, непросто. Но я, сам видишь…
Махмут хвастался самым бессовестным образом. Конечно, ему легче. Он уже побывал у зубного врача. А каково тому, кто там ещё не был?
Махмут всё говорил и говорил. О том, что шапку носящий не должен бояться не только какого-то там маленького железного сверла, но и даже вражеского штыка. Бывают, мол, в жизни штуки и посерьёзней.
А Хасан думал о другом. «А я что, разве не мужчина? Разве я не джигит? Уж во всяком случае не трусливей этого Махмута».
Он вспомнил случай, когда они с саблями-прутиками напали на крапиву. Уж Хасан так отличился, хотя и был немного «искусан» злющей крапивой. А как вёл себя Махмут? Это сейчас он и «джигит», и «мужчина».
Хасан и сам не заметил, как, решительно шагая, очутился в кабинете доктора.
— Садись. Ну, рассказывай, когда заболел зуб?
— Вче-вчер-ра ещё, — сказал Хасан каким-то жалким, тоненьким голоском. И стыдно вдруг стало из-за своего страха.
— Ну, тогда не беда! — сказала эта весёлая и, наверное, добрая женщина. — А то некоторые очень трусливые люди ждут, пока зуб совсем не разрушится. А когда придут — уже удалять надо. А твой чуточку полечим — и всё.
Она говорила, всё говорила, а руки делали своё дело. И Хасан повторял про себя: «Джигит я или не джигит? Что такое зуб? Костяшка маленькая, и всё. Чуток подлатают — и все дела. Зато потом…»
— А ты, парень, из крепких! — сказала доктор, когда всё было закончено. — Ну, чего сидишь, вставай. Дома часок потерпи — не ешь ничего. Всего часок.
— А потом? — тихо спросил Хасан.
— Потом ешь что хочешь.
— И яблоко можно?
— И яблоко, — сказала эта добрая женщина.
— Конфеты тоже?
— Можно и конфеты. Но помни одно правило: каждый день перед сном…
— Знаю, знаю! — оживился Хасан.
Домой он вернулся в весёлом настроении.
А когда приехал дядя из Нальчика — и Хасану, и Алиму досталось по коробке чудесных конфет.
