Алтын гьалкъа
Рашатны анасы Пирзанат сыйыр фермада ишлей. Ону алмагъа танг булан бюркенчик машин геле. Къабакъ алдан машинни узун тартып къычырта. «Тез бол, ёлдашланы къаратма», - дейген зат.
Пирзанат шо къыставулда юхлайгъан яшларын гезик булан оьбе. Уллу анасы Алпият умуй да, шо вакъти туруп, намазгъа айлана. Ол уллу къаркъаралы, уллу эринли, толгъан къатын. Къалгъан санлары сав буса да, бутлары авруй болма ярай, гьар гюн эртен умуйну агьы-зигери кёп бола. Бираздан ону канты уьзюлюп токътай, иш гюн башлана. Гиччи эгизлерин яшлар бавуна берелер. Уллу анасы булан Рашат къала. (Яшланы атасы Саладин комбайн булан къотан авлакъланы будайын басмагъа гетген).
Тавукъ-мишиклени ашатгъан сонг, булар хасилеге сув тёкме гирише.
- Гюн къызгъынча, сугъарып, сонг казаласа, топуракъны дымы узакъ сакълана, - дей умуй Рашатгъа.
Уллу анасы татавулдан бир къайтгъынча Рашат эки къайта. Ону къолунда гиччирек къалыкъ педирелер. Умую буса, уллу педирелер булан лавлай туруп, аста геле. Орталап да битгенче Рашатны эки де балагъы сыкъмасув болгъан.
- Пакарсыз айласан, бу недир балакъларынг, орамгъа алгъасайсандыр гьали, - дей Алпият умуй. Яш, гьали эс этгендей, энкейип, балакъларын сыгъа, уьстге чююре.
- Бар гьали, балам, Амирбек агъавланы баягъы гиччи казасын алып гел, - деди уллу анасы бираздан.
- Рашат барып гелди де:
- Умуй, казаны сиз алгъан эдигиз, ёкъ дей, - деди.
- Вёв, эрши болдукъ эллеге, гьейлер, берилмей къалдымы экен дагъы? Тез изле гьали!
Онда къара, мунда къара, Амирбек агъавланы гиччи казасы, гертиден де, гьабижайланы арасындан табулду.
- Иллагьи я, иллагьи я, айыплы болдукъ, - деп умуй сёйлене туруп казаны олай-булай айландырып къарады.
* * *
… Рашат ойнап гелгенде, Алпият умуй, сюнкю тюшюрюп, хамур баса тура эди.
- Умуй, умуй, билип бол, къолумдагъы не зат экенни билип бол, - деп, юмурукъгъа къысылгъан къолун алгъа тутуп токътады.
- Не билейим, балам, гёрсетмей туруп, - деп, уллу анасы онча хапар этмей, хамурну ийлеп тура.
- Къара, умуй, гьалкъа! Алтын гьалкъа. Ёлдан тапдым, бирев де гёрмеди, - деп, Рашат къолуну аясындагъы алтын гьалкъаны гёрсетди.
Алпият тамаша болуп:
- Къайдан тапдынг? – деп сорады.
- Бригадир Солтанланы янындан тапдым, - деди яш, тавушун аста этип.
О къатын, дагъы гьеч зат сорамай, газ печни къайтарды, алгъасап сюнкюню уьстюн япды.
- Юрю гьали, сорав этейик, - деп, башына саргъылт гюлмелдисин байлап, уьстю къумач енгил мачийлерин гийди, эшиклени беклеме гиришди.
Умуйну айланышын Рашат ушатмай:
- Муну чу мен мамабызгъа бермеге сюемен, - деди.
- Балам эрши затны айтма! Гишини затын уьйде сакъласа – ессине элтип бергинче йылай тура дей, - деп умуй тынглама да сюймейди.
- Ким йылай?
- Шо гишини малы йылай, муна шу ай гьалкъа йылай, - деди Алпият умуй, гертиден де йылайгъанын гёрген йимик.
Булар орам булан бригадир Солтанлагъа тюзлендилер. Бригадир Солтанланы «Жигулисини» салкъынында ятып болгъан экен ити. Яшыртгъын хабагъан хасияты бар экен, капирни, чыгъып гелегенде хапарсыздан чомулмасмы. Тишлери онча батмаса да, Солтанны уланы машини булан докътургъа элте. Рашатгъа укол да эте, бутун да байлай. Сонг буланы уьюне де етишдире. Шолай итни байламай къойгъанына ессилери бек гьёкюнчлю.
Рашатгъа диванда таянмагъа ер онгарып, Алпият янгыдан ашгъа гиришди.
Самурсакъ, балики, дарман болур, - деп ол, Рашатгъа исси чапелек булан къаймакъ тузлукъ этип берди.
Яшгъамы яда оьзюню юрегине маслагьат этмек учунму, умуй «яхшы болду», «муну да бир яхшылыгъы бардыр», - деп, нече керен де айтды.
…Гелини Пирзанат фермадан ахшам геч къайтды. Анасын гёргени булан Рашат, сююнчю айтагъандай:
- Мама, мама, мени бутумну ит хаптды, - деди.
- Гьы? Не ит? Къайда? – деп анасы гьалекленип, тизлеринден чёгюп, яшны байлангъан бутун эки де къолу булан тутду.
- Онча авуртмай, мамам айтайымы, мен бир алтын гьалкъа тапгъан эдим, - деп башлады Рашат.
- Вуя, умуй, сен этгенни воллагь гиши этмес, табулгъан гьалкъаны алып чыкъмасанг, тутуп Сибирге чи йибермежек эди, - деп, Пирзанат къарсалай.
Ахыры къоймагъанда, Алпият:
- Гьей, аста къой гьали, ойнама баргъанда хапмагъан, урлама баргъанда хапмагъан – гишиге яхшылыкъ этмеге баргъанда хапгъан, - деди.
Золотая серёжка
Мать Рашата — Пирзанат работает на молочной ферме. Каждое утро, к восторгу мальчика, за ней приезжает вахтовая машина, крытая брезентом. Урча и похрипывая, словно запыхавшийся старик, она останавливается перед воротами и протяжно сигналит. Рашату машина представляется живым существом, будто говорящем матери на понятном ей пронзительно-требовательном языке сигнала: «Торопись!»
Мама, едва заслышав этот зов, второпях целует Рашата и спешит к машине, в которой ее ждут подруги.
Бабушка Рашата, Алпият-умуй, круглолицая добрая женщина, обняв внука, провожает взглядом машину и после того, как она скроется за последним поворотом, подняв густые клубы пыли, берет внука за руку и заводит его во двор. Идет она медленно, вперевалочку, каждое утро начинается у нее со стенаний: у Алпият-умуй болят ноги.
Проходит еще немного времени, прекращаются вдохи, и Алпият-умуй принимается за работу.
Отводит в детский сад забавных двойняшек — сестренок Рашата, и весь оставшийся день до вечера бабушка и внук проводят вдвоем.
Отец Рашата Саладин — комбайнер. Он сейчас на дальних кутанах собирает урожай пшеницы.
Рашат и бабушка не сидят без дела: забот в домашнем хозяйстве — хоть отбавляй. Сегодня они решили полить грядки.
— Надо успеть до солнцепека, — поучает Алпият-умуй внука, — тогда вода сохранится в почве дольше. — И Рашат охотно принимается за дело.
— Бабушка, а я успеваю быстрее тебя, — похваляется он. Алпият-умуй одобрительно улыбается, неся два больших ведра, а Рашат старается обогнать ее с маленькими пластмассовыми ведрами. Как угорелый, носится он от арыка до грядок. Ну вот, грядки полили, теперь можно и поиграть…
Когда, набегавшись вдоволь, Рашат вернулся домой, Алпият-умуй месила тесто.
— Бабушка! Догадайся, что у меня в руке! — Возбужденный Рашат протягивает крепко сжатый кулачок.
— Как мне догадаться, солнышко, если ты не покажешь, — устало отвечает бабушка, занятая делом.
— Посмотри: сережка! Золотая сережка! Как блестит! Как блестит! Я нашел ее на дороге, и никто не видел, — выпаливает Рашат и протягивает золотую сережку в форме полумесяца.
— Где ты ее нашел? — встревоженно спрашивает бабушка.
— У дома бригадира Солтана, — с готовностью отвечает насторожившийся Рашат.
Алпият-умуй, не проронив ни слова, выключает печь, накрывает чистой салфеткой лохань с тестом, накидывает на голову платок и требовательно говорит:
— Ну-ка, пойдем, расспросим. Может, найдется хозяйка.
Рашату это не нравится.
— Я же хотел отдать ее маме, — насупившись, оправдывается он.
— Рашат, ты говоришь не то. Нельзя чужую вещь присваивать. Ее надо возвратить хозяину. Разве ты этого не знаешь? А если бы ты что-то потерял? — решительно отвечает Алпият-умуй, запирая дверь.
Путь их лежит к дому бригадира Солтана.
…Подходя к дому, они не заметили собаку, которая лежала под горделиво стоявшей у ворот сверкающей машиной Солтана. Собака неслышно подкралась сзади и больно укусила Рашата. Обеспокоенный сын бригадира отвез его в больницу. Там Рашату сделали прививку и перевязку. После этих малоприятных процедур отвез бабушку и внука домой. Ему было неловко, и он с сожалением говорил о том, что не посадил коварную собаку на цепь.
Алпият-умуй постелила Рашату на диване и принялась за прерванную стряпню…
Накормив мальчика горячими лепешками, она села рядом, успокаивая и подбадривая его.
…Пирзанат вернулась домой поздно. Рашат тотчас поделился с ней новостью:
— Мама! Мама! А меня укусила собака.
— Что?! Какая собака? Где? — разволновалась мать, дотрагиваясь до его забинтованной ноги.
— Уже не болит. И еще я нашел на улице золотую сережку, вот… — показал Рашат.
— Мама, куда это вы ходили? — спросила Пирзанат. — Хозяйка сережки нашлась бы и так. А нет, никто бы вас не осудил, — укоризненно покачала головой Пирзанат, выслушав сбивчивый рассказ мальчика.
Алпият-умуй и сама понимала, что получилось не очень-то хорошо. Но в конце концов не выдержала упреков дочери:
— Перестань. Если и укусила собака, то не во время игры и не во время кражи. Мы хотели сделать доброе дело. А рана затянется. Сказано же: пострадавшим за доброе дело открыта дорога к счастью.
Рашат с гордостью и радостью слушал свою мудрую добрую бабушку.
Золотая сережка
Мать Рашата Пирзанат работает на молочной ферме. Каждое утро к восторгу мальчика за ней приезжает вахтовая машина, крытая брезентом. Урча и похрапывая, словно запыхавшийся старик, она останавливается перед воротами и протяжно сигналит. Рашату всегда она представляется живым существом, будто говорящем матери на понятном для нее пронзительно-требовательном языке сигнала: «Торопись!».
Мама, едва заслышал этот зов, второпях целует Рашата и спешит к машине, в которой ее ждут подруги.
Бабушка Рашата, Алпият-умуй, круглолицая добрая женщина, обняв внука, провожает взглядом машину, и только после того, как она скроется за последним поворотом, подняв густые клубы пыли, берет внука за руку, заводит его во двор. Идет она медленно, вперевалочку, каждое утро начинается у нее со стенаний: у Алпият-умуй болят ноги.
Проходит еще немного времени, прекращаются вдохи, и Алпият-умуй принимается за работу.
Сначала она отводит в детский сад забавных двойняшек — сестренок Рашата. И весь оставшийся день до вечера бабушка и внук проводят время вдвоем.
Отец Рашата Саладин — комбайнер. Он сейчас на дальних кутанах собирает урожай пшеницы.
Рашат и бабушка не сидят без дела: забот в домашнем хозяйстве — хоть отбавляй. Сегодня они решили полить грядки.
— Надо успеть до солнцепека, — поучает Алпият-умуй внука, — тогда вода сохранится в почве дольше.
И Рашат охотно принимается за дело.
— Бабушка, а я успеваю быстрее тебя, — похваляется он. Алпият-умуй одобрительно улыбается, неся два больших ведра, а Рашат старается обогнать ее маленькими пластмассовыми ведрами. Как угорелый, носится он от арыка до грядок. Ну вот и полили грядки, теперь можно и поиграть…
Набегавшись вдоволь, Рашат вернулся домой. Алпият-умуй месила тесто.
— Бабушка! Догадайся, что у меня в руке! — Возбужденный Рашат протягивает крепко сжатый кулачок.
— Как мне догадаться, солнышко, если ты не покажешь, — устало отвечает бабушка, не обращая на него внимания, занятая делом.
— Посмотри, сережка! Золотая сережка! Как блестит! Как блестит! Я нашел ее на дороге, и никто не видел, — выпаливает Рашат и протягивает золотую сережку в форме полумесяца.
— Где ты ее нашел? — встревожено спрашивает бабушка.
— У дома бригадира Солтана, — с готовностью отвечает насторожившийся Рашат.
Алпият-умуй, не проронив ни слова, выключает печь, накрывает чистой салфеткой лохань с тестом, накидывает на голову платок и требовательно говорит:
— Ну-ка, пойдем, расспросим. Может, найдется хозяйка.
Рашату не нравятся эти требования.
— Я же хотел отдать ее маме, — насупившись, оправдывается он.
— Рашат, ты говоришь не то. Нельзя чужую вещь присваивать. Ее надо возвратить хозяину. Разве ты этого не знаешь? А если бы ты чего-то потерял? — решительно отвечает Алпият-умуй, запирая дверь.
Путь их лежит к дому бригадира Солтана.
…Они не заметили собаку, которая лежала под сверкающей машиной Солтана, горделиво стоявшей к ворот. И когда они уже выходили от них, собака неслышно подкралась сзади и больно укусила Рашата. Обеспокоенный сын бригадира отвез его в больницу. Там Рашату сделали прививку и перевязку. После этих малоприятных процедур он отвез их домой. Ему было стыдно, и он с сожалением говорил о том, что не посадил коварную собаку на цепь.
Алпият-умуй постелила Рашату на диване и принялась за прерванную стряпню…
Накормив мальчика горячими лепешками, она села рядом с ним, успокаивая и подбадривая его.
…Пирзанат вернулась домой поздно. Рашат тотчас поделился с ней новостью:
— Мама! Мама! А меня укусила собака.
— Что?! Какая собака? Где? — взволнованно спросила мать, дотрагиваясь до его забинтованной ноги.
— Уже не болит. И еще я нашел на улице золотую сережку, вот… — сказал Рашат.
— Мама, что это за хождение было, — требовательным голосом спросила Пирзанат. — Хозяйка сережки нашлась бы и без того. И нет, никто бы вас не осудил, — укоризненно покачала головой Пирзанат, выслушав сбивчивый рассказ мальчика.
Алпият-умуй и сама знала, что получилось не очень-то хорошо. Но в конце концов, не выдержав упреков, сказала:
— Перестань. Если и укусила собака, то не во время игры и не во время кражи. Мы хотели сделать доброе дело. Рана затянется. Говорят же, что пострадавшим за доброе дело, открыта дорога в счастью.
Рашат с гордостью и радостью слушал свою мудрую добрую бабушку.
