Гололед
Действующие лица:
ВАДИМ АГАПОВ, молодой парень
СЕРГЕЙ, отец Вадима
КЛАРА, мать Вадима
ЭЛИНА, подруга Вадима
АЗИЗА, подруга (невеста) Даниса
ЛИЛИЯ, подруга Азизы
ЗАГИДА, мать Даниса
Призрак ДАНИСА
Картина 1
Казань. Квартира Агаповых. Сергей и Клара с тревогой ждут возвращения сына.
КЛАРА. Почему его до сих пор нет?
СЕРГЕЙ. Я только что звонил — недоступен.
КЛАРА. Егору позвони.
СЕРГЕЙ. Звонил. Из Зеленодольска около шести часов выехал.
КЛАРА. О господи, на дорогах гололед. И сон нехороший приснился.
СЕРГЕЙ. Выкинь из головы свой сон. Страшен не сон, а его толкование.
Входит Вадим.
СЕРГЕЙ. А вот и он.
КЛАРА. Вадим, сынок, почему так долго?
ВАДИМ (раздеваясь). Я же в Зеленодольск ездил, к дяде Егору. Забыла, что ли?
КЛАРА. Мы тут с отцом места себе не находим. Почему такой бледный?
ВАДИМ. Не бледный я. Просто устал.
СЕРГЕЙ. С машиной все в порядке?
ВАДИМ. Все нормально, папа. Что ей будет?
СЕРГЕЙ. Все-таки вид у тебя странный. С дядей не поругался?
ВАДИМ. А зачем мне вдруг с родным дядей ругаться?!
СЕРГЕЙ. Может, в ДТП попал?
ВАДИМ. Да нет.
СЕРГЕЙ. Пойду машину посмотрю. (Накинув дубленку, уходит.)
КЛАРА. Есть будешь?
ВАДИМ. Не хочу.
КЛАРА. С Элиной, что ли, поссорился?
ВАДИМ. Мама, отстань, пожалуйста. Дай спокойно посидеть.
КЛАРА. Что отстань?! Ты в таком виде пришел, а я и спросить не могу?!
ВАДИМ. В каком виде?..
Входит Сергей.
СЕРГЕЙ. Машина в порядке. (Вешает дубленку на вешалку.)
КЛАРА. А все-таки что-то случилось. Я же вижу.
СЕРГЕЙ. Сынок, что молчишь?
ВАДИМ (тяжело вздохнув). Произошла трагедия. А я случайно оказался свидетелем. Встречная машина с трассы сошла… и ударилась о дерево. За рулем был молодой парень. Он погиб. Я остановился, вызвал скорую, полицию…
СЕРГЕЙ. Надеюсь, твоей вины нет? Наша машина ведь цела.
ВАДИМ. Дорога скользкая… Он не справился с управлением. Все еще перед глазами… Молодой парень… в шикарном костюме. На сиденье — букет белых роз. (Уходит в другую комнату.)
КЛАРА. Он у нас такой впечатлительный.
СЕРГЕЙ. Весь в тебя. Только ростом и лицом на меня похож. А психика — твоя. С тонкой душой трудно жить в этом мире. Где тонко, там и рвется.
КЛАРА. Ничего не порвется. В свои двадцать два с такой работой справляется.
СЕРГЕЙ. С моей помощью.
КЛАРА. Кто еще должен ему помогать, как не родной отец. Жениться ему пора.
СЕРГЕЙ. Не нравится мне эта Элина.
КЛАРА. Хорошая девчонка. Со школьных лет дружат. Родители — серьезные люди. Отец — директор магазина, мать — бухгалтер.
СЕРГЕЙ (нахмурившись). Торгаши. Маленькой она прелесть была. А вот выросла… Ну посмотри, как она одевается. И бойкая стала слишком.
КЛАРА. Это у нее профессиональное. Продавщица элитного ювелирного магазина должна быть такой.
СЕРГЕЙ. Думаешь, у них отношения серьезные?
КЛАРА. Иначе бы столько лет не встречались. Все знакомые восторгаются — любовь со школьной скамьи в наше время большая редкость.
СЕРГЕЙ. Вот это как раз и плохо, что все знают. Когда два человека любят друг друга, люди не должны знать об этом. Настоящей любви чужда публичность. Когда миру известно, как любят друг друга два человека, это уже умершая любовь.
КЛАРА. Это, может быть, в идеале так. В наше время все на виду, все на слуху. От камер видеонаблюдения никуда не скроешься. От потока информации уши не заткнешь.
СЕРГЕЙ. Пойдем спать.
Родители уходят спать.
Картина 2
Вадим лежит в полусне. Появляется призрак Даниса. Они разговаривают, но не слышат друг друга.
ДАНИС. Резко похолодало. Может, и такого гололеда бы не было.
ВАДИМ. Я хотел тебя укрыть своей дубленкой. Но ты был в крови. И потом… у тебя уже пульс не прощупывался. (Удивленно.) Ты… улыбаешься…
ДАНИС (улыбаясь). Я так спешил, так спешил…
ВАДИМ. Почему ты резко вправо взял? Ведь расстояние между нами было еще большое?
ДАНИС. Наверно, цветы уже замерзли.
ВАДИМ. Если бы ты не выехал на обочину, тебя бы не сбросило с трассы.
ДАНИС. Я виноват перед ней.
ВАДИМ. Ты меня не слышишь... Или не хочешь слышать?
ДАНИС. Интересно, холод долго еще продержится?
ВАДИМ. Ведь и дорога не такая уж скользкая была.
ДАНИС. Вообще-то холод не страшен. Главное, чтобы холод изнутри себя самого не исходил. От внешнего холода шубой можно укрыться, а от внутреннего ничем нельзя. (Уходит.)
Вадим начинает дрожать. Встает и надевает дубленку. Ложится.
Картина 3
Утро. Мать с отцом ушли на работу. Вадим встает.
ВАДИМ (глядя на настенные часы). Уже полдень.
Звонит телефон. Звонит Элина. Ее голос слышится из телефона.
ГОЛОС ЭЛИНЫ. Вадим, привет! Ты где?
ВАДИМ. Дома.
ГОЛОС ЭЛИНЫ. Звоню, звоню, трубку не берешь. Ты почему не на работе?
ВАДИМ. Плохо себя чувствую.
ГОЛОС ЭЛИНЫ. Что случилось?
ВАДИМ. Потом расскажу.
ГОЛОС ЭЛИНЫ. А можно, я сейчас к тебе приду?
ВАДИМ. Приходи.
Вадим вялый, в депрессии. Нехотя завтракает. Звонок в дверь. Входит Элина в красном пуховике.
ЭЛИНА. Что с тобой?
ВАДИМ. Не знаю.
ЭЛИНА. Ты болеешь?
ВАДИМ. Вчера погиб человек.
ЭЛИНА. Кто?
ВАДИМ. Молодой парень. Мой ровесник.
ЭЛИНА. Твой знакомый?
ВАДИМ. Нет. Он погиб из-за меня. На моей полосе впереди яма была. Чтобы объехать, я на встречную полосу выехал. А он почему-то резко вправо взял. Хотя расстояние между нами было большое.
ЭЛИНА. И что теперь?
ВАДИМ. Не знаю.
ЭЛИНА. Тебя обвиняют?
ВАДИМ. Никто не обвиняет.
ЭЛИНА. Тогда успокойся. Сам-то цел и невредим. На работу не пойдешь?
ВАДИМ. Не пойду.
ЭЛИНА. На тебе лица нет. Пойдем на свежий воздух.
ВАДИМ. Элина, извини, но я дома хочу побыть. Ты иди. Я тебе позвоню.
ЭЛИНА. Ну ладно. Я побежала. На часок отпросилась. На связи будем. Не переживай. (Целует Вадима в щеку. Уходит.)
Вадим пьет успокоительное лекарство и ложится. Слышны звуки машин, сигналов, визгливый скрип тормозов и громкий удар.
Картина 4
Вечер. Мать с отцом возвращаются с работы. Вадим вялыми шагами выходит из своей комнаты.
КЛАРА (удивленно). Ты уже дома.
ВАДИМ. А я никуда не ходил. Позвонил и сказал, что болею.
КЛАРА. Сергей, может, Алексея Петровича позовем?
ВАДИМ. Кто это?
СЕРГЕЙ. Врач. Что, забыл? Сосед по прежней квартире.
ВАДИМ. Мне надо в полицию. В ГИБДД.
СЕРГЕЙ. Тебя вызывали?
ВАДИМ. Нет. Но я пойду. Показания дам.
СЕРГЕЙ. Ты же, наверное, давал уже показания.
ВАДИМ. Я все равно схожу.
СЕРГЕЙ. Ну не сегодня же. Завтра сходишь. Иди полежи.
Вадим уходит в другую комнату.
СЕРГЕЙ. Тут что-то не так. Может, у них с погибшим на дороге конфликт был. Я все уточню сам. (Уходит.)
Появляется Вадим. Пьет воду.
КЛАРА (тревожным голосом). Ты что-то скрываешь от нас.
ВАДИМ. Меня вчерашний случай потряс.
КЛАРА. Нельзя все так близко к сердцу принимать. В жизни всякое случается.
ВАДИМ. Но не с каждым.
КЛАРА. Случается то, что должно случиться. Ты уже взрослый. Трагедий много в жизни.
ВАДИМ. А если это непосредственно меня касается?
КЛАРА. Если ты стал очевидцем события, это не значит, что непременно и тебя это касаться должно.
Пауза.
КЛАРА. Все будет хорошо. Успокойся. Кстати, успокоительные настойки же есть.
ВАДИМ. Я выпил уже.
КЛАРА. Так иди полежи.
Вадим уходит в другую комнату. Входит Сергей.
СЕРГЕЙ. Вадим ни в чем не виноват. Я и к начальнику заходил, и Рашату Ахтамовичу звонил. В любом случае все под контролем.
КЛАРА (тяжело вздыхая). Вообще, жизнь — сплошной гололед. Все мы по нему ходим. Порой и осторожность не помогает, другие могут не устоять и, скользя, тебя задеть. Ходить по этому скользкому пути, наверно, за всю жизнь нельзя научиться.
Гаснет свет. В полутьме появляется призрак Даниса. Они разговаривают, не слыша друг друга.
ДАНИС. Не могу понять — это начало или конец?
ВАДИМ (дрожа). Ты уже не мерзнешь… Зачем ты съехал с дороги? Я же сразу встал на свою полосу. Ах, ты же все равно меня не слышишь.
ДАНИС. Давно великие сказали: в мире нет виноватых. Это что же, тогда получается, что все правы?
ВАДИМ. У тебя скорость очень большая была. Куда же ты так спешил?
ДАНИС. Странно, абсолютно ничего не чувствую. Я ушел, так и не поняв ничего. Почему чем сильнее любовь, тем больше глупостей делается?
ВАДИМ. Тебе просто не надо было резко тормозить...
ДАНИС. Любящее сердце одновременно испытывает и счастье и страдание. Это я знаю. Но почему? Зачем это — я так и не понял.
ВАДИМ. У тебя в машине лежали белые розы. Ты, наверно, или на праздник ехал, или на свидание…
ДАНИС. Для любви свобода нужна. А в самой любви ты уже лишаешься этой свободы. Суетишься, стремишься, спешишь, мчишься. Ты несвободен, тебя несет неведомая сила. Какая-то нехорошая сила, даже злая сила. Это она заставляет рвануть за светом собственных фар. А свет невозможно догнать. Если даже он — от твоих фар. Почему до сих пор люди этого не понимают?
Призрак уходит. Вадим дрожит сильнее. Встает и надевает свитер. Просыпается Клара.
КЛАРА. Ты куда?
ВАДИМ. Я мерзну. (Надев свитер, ложится.)
Клара приносит еще одно одеяло и укрывает сына.
ВАДИМ (закрыв глаза). Мама, ты когда-нибудь была в Тархане?
КЛАРА. Нет. А что?
ВАДИМ. Погибший парень оттуда.
КЛАРА. Спи, спи.
Картина 5
Поселок. Тархан. Бревенчатый дом. Загида в трауре. Входит Азиза с двумя пакетами. Снимает пуховик и шапку.
АЗИЗА. Похолодало сильно.
ЗАГИДА. Что?
АЗИЗА. Холодно очень. Ты хоть поела?
ЗАГИДА. Чаю попила.
АЗИЗА. Я продукты принесла.
ЗАГИДА. Зачем столько?
АЗИЗА. Ты сегодня спала?
ЗАГИДА. Я теперь и наяву как во сне.
АЗИЗА. Продукты сама положишь в холодильник?
ЗАГИДА. Да. (Дрожащим голосом.) Спасибо тебе большое, Азиза.
АЗИЗА. За что?
ЗАГИДА. За все. Я так полюбила тебя, так привыкла. Была счастлива, что сын скоро женится. Радовалась и гордилась, что с невесткой повезло. Оказалось, не судьба.
Сидят молча. Входит Вадим в дубленке.
ВАДИМ. Здравствуйте.
АЗИЗА. Здравствуйте.
ВАДИМ. Вот решил навестить вас.
ЗАГИДА. А вы кто будете?
ВАДИМ. Я — свидетель. Это я скорую и... полицию вызвал.
АЗИЗА. Проходите.
ВАДИМ. Спасибо. (Снимает дубленку.)
АЗИЗА. Садитесь. (Приносит стул.)
ЗАГИДА (пристально вглядываясь). Значит, ты все видел?
ВАДИМ. Видел. (Садится на стул.)
ЗАГИДА. Мне долго говорили, объясняли... Но я все же толком не поняла — как это произошло.
ВАДИМ (сильно волнуясь). Его закрутило... Дорога скользкая была...
Пауза.
ЗАГИДА. Если бы скорая вовремя приехала, спасти можно было? А то от врачей не всегда всю правду услышишь.
ВАДИМ. Когда я подошел, он уже был мертв. (Боится взгляда Загиды.)
ЗАГИДА (разглядывая Вадима). Ты так похож на него. Сколько тебе лет?
ВАДИМ. Двадцать два.
ЗАГИДА. И Данису двадцать два было. Вот, с Азизой должны были скоро пожениться.
ВАДИМ (привстав). Вадим.
АЗИЗА. Азиза.
ВАДИМ. Вы местная?
АЗИЗА. Нет, я из Йошкар-Олы. Учусь в Казани. (После паузы.) Он ко мне спешил.
ВАДИМ. Да, скорость была большая.
АЗИЗА. Вы тоже из Казани?
ВАДИМ. Да.
АЗИЗА. Ограждение, надгробную плиту где и как можно заказать?
ВАДИМ. Я вам помогу. (Оживленно.) Это все я беру на себя — сам закажу, сам заплачу, привезем, поставим.
ЗАГИДА. Всего полтора года прошло, как мужа похоронила. От пневмонии умер. Единственной опорой и надеждой оставался сыночек мой родной. И его Бог к себе прибрал. Дочь в Перми. С мужем у нее что-то не ладится. Двое детей у них. Как жить-то теперь? Сглазили, что ли, сыночка-то моего... Из армии благодарственное письмо от командования получала. В поселке друзей было много, его все любили. На станции техобслуживания, где работал, он в большом почете был. Зарабатывал хорошо.
ВАДИМ. А вы сами где работаете?
ЗАГИДА. Я учительница начальных классов.
Гнетущая тишина. Вадим не знает, о чем говорить, понимает, что приехал невовремя.
ВАДИМ. Азиза, а вы где учитесь?
АЗИЗА. В институте технологий легкой промышленности.
ЗАГИДА (со стоном). За что это все?!
АЗИЗА. Может, на работе отпуск попросишь?
ЗАГИДА. Какой отпуск?! Середина учебного года. И так уже школу несколько раз собирались закрыть из-за нехватки учителей.
ВАДИМ. Если вам нужна какая-нибудь помощь, обращайтесь. Вот моя визитка. (Дает визитку Загиде.) Ну... я... поеду. Насчет ограждения и плиты не беспокойтесь. За короткий срок все сделаю.
АЗИЗА. Можно я с вами поеду?
ВАДИМ. Конечно. Я-то думал, что вы здесь остаетесь.
АЗИЗА. Завтра у меня важная лекция. (Плача, обнимает Загиду.) На выходных приеду.
ЗАГИДА. Хорошо.
АЗИЗА (надевая пуховик и шапку). Ты поешь. Я в субботу приеду. Пока!
Вадим и Азиза уходят. Загида подходит к окну и наблюдает, как они садятся в машину и уезжают.
Картина 6
Казань. Двухкомнатная хрущевка. Азиза и Лилия вдвоем снимают эту квартиру. Лилия красится перед зеркалом. Приходит Азиза и, сбросив с себя пуховик на стул, ложится на кровать.
ЛИЛИЯ. Как съездила?
АЗИЗА (глядя в потолок). Что за вопрос? Просто съездила. (Со стоном.) Смотреть больно на его мать. Она с ума может сойти.
ЛИЛИЯ. Заодно и сама не свихнись.
АЗИЗА. Он мчался, чтобы скорее со мной помириться.
ЛИЛИЯ. И что? Все еще себя виноватой считаешь?
АЗИЗА (привстав). А ведь мы из-за тебя с ним поссорились.
ЛИЛИЯ. Ну вот! Теперь и я виновата! Зачем же ты на пустом месте его ко мне приревновала?
АЗИЗА. А ты сама не приревновала бы?
ЛИЛИЯ. Нет, не стала бы. Ревнуешь — значит, сомневаешься в себе самой. Да, я его чаем угостила. Он здесь тебя ждал. Сам попросил чаю. А ты черт знает что подумала.
АЗИЗА (со злой ухмылкой). Ты же влюблена была в него.
ЛИЛИЯ. Перестань. Да, он мне нравился. Но не более того.
АЗИЗА. А в кафе «Рассвет» не ты с ним была?
ЛИЛИЯ. Господи! Ты даже его мертвого ревнуешь! Совсем чокнулась, что ли?! Тогда случайно на улице встретились и решили выпить кофе. Я же твоя подруга, значит, он и мне не совсем чужой человек. Азиза, миленькая, ну что ты на меня все время сердишься?
АЗИЗА. Ой, как плохо его матери. Она недавно мужа похоронила. И нá тебе — еще более тяжкое горе. (Встает.) Хорошо, что я сегодня туда съездила. Насчет ограждения и надгробной плиты договорились. Свидетель аварии обещал помочь. Он приезжал в Тархан.
ЛИЛИЯ. Свидетель? А зачем он туда ездил?
АЗИЗА. Захотел увидеть маму Даниса.
ЛИЛИЯ. Зачем?
АЗИЗА. Лиль, ты такая умная, но иногда такие глупые вопросы задаешь. Он видел, как ее сын погиб. Вот и приехал соболезновать. В этом жестоком мире и добросердечные люди остались.
ЛИЛИЯ. В этом жестоком мире и добросердечность проявляется либо от страха, либо от скрытой корысти. Вот сейчас я иду на свидание тоже с одним добросердечным человеком. Я сначала думала, что он круглосуточно добр. Но он, зараза, свою доброту включает только тогда, когда это ему сулит кайф. (Надевает теплую куртку с капюшоном.)
АЗИЗА. Тебе угодить трудно. (С грустной улыбкой.) Потому что ты слишком умная.
ЛИЛИЯ. Что есть, то есть. (Целует Азизу в щечку.) Пошла я.
АЗИЗА. Во сколько ждать? Или ты с ночевкой идешь?
ЛИЛИЯ. Не знаю. (Уходит.)
Звонок в дверь. Входит Вадим, держа в руках что-то завернутое в бумагу.
ВАДИМ. Здравствуй. Это я.
АЗИЗА (чуть посветлев). Здравствуй.
ВАДИМ. Можно?
АЗИЗА. Проходи.
Вадим разворачивает бумагу и протягивает Азизе букет белых роз.
ВАДИМ. Это тебе — твои любимые цветы.
АЗИЗА (взяв букет). Спасибо. Какие они красивые. (Плачет.) Правильно говорят французы: счастье — это только сон, а горе — действительность.
ВАДИМ. Не говори так. В мире всегда все не так плохо, как человеку кажется. (Снимает дубленку, вешает на крючок.)
АЗИЗА. Точно так же можно сказать, что не все хорошо бывает, как кажется человеку.
ВАДИМ. По дороге мчится много машин. В ненастную погоду непременно будет авария или несколько аварий. Кто именно попадет в аварию — случайность.
АЗИЗА. Но то, что кто-то обязательно попадет, — это странная необходимость, если это должно произойти обязательно. (Ставит цветы в вазу.)
ВАДИМ. Случай — это ступенька или яма на твоем пути. Нет пути — нет и ступеней с ямами. Для того, кто никуда не идет, случаев не подворачивается — их просто не существует. Это жизнь.
АЗИЗА. Да, это жизнь. Она только на словах возвышенно красивая. Хорошо, что ты пришел. Спасибо тебе.
ВАДИМ. За что?
АЗИЗА. За белые розы. И вообще, мне чуть полегче стало.
Входит Лилия. Раздраженная.
ВАДИМ. Здравствуйте.
ЛИЛИЯ. Здрасьте.
АЗИЗА. Это моя подруга Лилия.
ВАДИМ. Вадим.
Лилия, снимая куртку, удивленно смотрит то на Вадима, то на цветы.
ЛИЛИЯ (бормочет про себя). Что-то я не поняла.
АЗИЗА. Похоже, у тебя сегодня вечер не удался?
ЛИЛИЯ (нервно). Да ну его! Внезапная деловая встреча у него. Не мог раньше предупредить! Бесхребетный какой-то!
ВАДИМ (чувствуя себя неловко). Азиза, может, прогуляемся?
АЗИЗА. Пойдем.
Вадим с Азизой уходят. Лилия смотрит в окно, потом на цветы.
ЛИЛИЯ (нервно поет). Белые розы, белые розы, беззащитны шипы... Ну вот, только жениха похоронила и уже нового нашла.
Картина 7
Квартира Агаповых. Вадим бреется. Звонок в дверь. Входит Элина в ярком пуховике, раздраженная.
ЭЛИНА. Вадим, я что-то не понимаю. Ты почему не отвечаешь на звонки?
ВАДИМ (вяло). Извини, мне плохо.
ЭЛИНА. Ты опять на работу не ходил?
ВАДИМ. Отпуск оформил. В себя надо прийти.
ЭЛИНА. Так соскучилась по тебе! (Снимает пуховик, бросает на край дивана.)
ВАДИМ. Я в туалет схожу. (Уходит.)
Элина успевает посмотреть его телефон и переписать себе некоторые номера. Вадим выходит из туалета.
ЭЛИНА. Тебя несколько раз заметили с какой-то девушкой...
ВАДИМ. Мало ли с кем меня могли видеть.
ЭЛИНА. Один раз я сама видела. Вы садились в такси. Кто она?
ВАДИМ. Знакомая.
ЭЛИНА (глядя прямо в лицо). Ты меня бросаешь?
ВАДИМ. Ну что ты такое говоришь! Как я могу тебя бросить?
ЭЛИНА. Ты же почти каждый день покупаешь букет белых роз. Для нее?
ВАДИМ. Какие белые розы?
ЭЛИНА. Моя двоюродная сестра в цветочном магазине работает. Так кто же она? Мне не терпится узнать, на кого ты меня променял.
ВАДИМ. Я никого ни на кого не менял. Я тебе сейчас все объясню. Парень тот погиб именно из-за меня.
ЭЛИНА. Ты мне это уже говорил.
ВАДИМ. Еще раз послушай. Как бы там ни было, я виноват, понимаешь! Я же на встречную полосу встал. Мало ли какая яма была у меня впереди. А он испугался...
ЭЛИНА. Ты же говорил, что он еще далеко был.
ВАДИМ. Ну и что? Да, я успел вернуться на свою полосу. Но, увидев встречную машину, он, видимо, растерялся.
ЭЛИНА. Какое отношение имеет это ДТП к белым розам и к той красавице, которой ты их даришь?
ВАДИМ. Меня ты видела с девушкой погибшего парня. Это его невеста. Они собирались пожениться. Слегка поссорились, и он спешил к ней, чтобы помириться. Он был нарядно одет, в салоне букет белых роз. Все перед глазами — до ужаса отчетливо.
ЭЛИНА. А не врешь?
ВАДИМ. Честное слово.
ЭЛИНА. Ты ее сам нашел?
ВАДИМ. Я ездил в поселок Тархан. Погибший родом оттуда, там у него мать живет. Там у нее была и эта... Азиза.
ЭЛИНА. Ее Азизой зовут? Экзотическое имя. А зачем туда ездил?
ВАДИМ. Я чувствую вину. Чувствую боль. Мне хочется как-то поддержать, помочь...
ЭЛИНА. Азизе?
ВАДИМ. Прежде всего его матери. Я уже ограду и надгробный камень на могилу поставил.
ЭЛИНА. Им тоже признался, что виновен?
ВАДИМ. Не решился пока. Но собираюсь. Надо. Иначе как с такой тяжестью дальше жить? Сама подумай, они готовились к свадьбе... Поэтому я с Азизой провожу эти дни. Ты пойми меня.
ЭЛИНА (с ухмылкой). Может, еще женишься на ней вместо того парня?
ВАДИМ. Ну что ты такое говоришь?!
ЭЛИНА. Ни фига не поняла. И теперь ты собираешься всю жизнь дарить ей белые розы?
ВАДИМ. Не знаю.
ЭЛИНА (отвернувшись). Ты из Зеленодольска приехал другим.
ВАДИМ. При чем тут Зеленодольск?
ЭЛИНА. Ведь у нас все было хорошо. Почему твое отношение ко мне изменилось?
ВАДИМ (нахмурившись). Да не изменилось мое отношение к тебе. Элина, ты же знаешь — я люблю тебя. Давно люблю. И буду любить.
ЭЛИНА (чуть не плача). А я боюсь. Ты изменился.
ВАДИМ. Это потому, что беда случилась.
ЭЛИНА. Я тебя не понимаю, Вадим. Что с тобой? И поговорить толком нельзя. (Хватает пуховик и, надевая на ходу, уходит.)
Входит Клара.
КЛАРА (снимая шубу). Элина приходила?
ВАДИМ. Да. (Садится на диван.)
КЛАРА. Ты что, обидел ее?
ВАДИМ. С чего ты взяла?
КЛАРА. Она из подъезда вышла вся в слезах. Даже не поздоровалась, побежала. (Садится рядом.) Что с тобой творится, сынок?
ВАДИМ (вскакивает). Да замучили уже вы все меня! Что случилось, что творится!!! Понятно же, что случилось!
КЛАРА (громко). Ну что ты кричишь на меня?!
ВАДИМ (опустив голову). Прости, мама.
Входит Сергей.
СЕРГЕЙ (разглядывая сына). Слава богу, ожил. (Раздевается.)
ВАДИМ. Я должен идти в полицию.
СЕРГЕЙ. Зачем?
ВАДИМ. Рассказать правду.
СЕРГЕЙ. Какую еще правду?! Выдуманную правду?! Я сам уже много раз был там.
ВАДИМ. Ты много раз туда ходил?
СЕРГЕЙ. Да! Видя, как ты себя казнишь, я прошелся по всем инстанциям, по друзьям, по знакомым.
ВАДИМ. Зачем?
СЕРГЕЙ. Чтобы подстраховаться.
ВАДИМ (вспылив). Почему ты меня все время страхуешь? Я хотел идти в армию, ты меня «откосил». Когда учиться поступал, ты тоже по инстанциям бегал. Хотя в этом не было необходимости. Ты уговорил меня открыть сеть мастерских по ремонту компьютеров. Сам же и начал открывать за меня. Помог. Отодвинул конкурентов.
СЕРГЕЙ. Это разве плохо, что помог сыну встать на ноги?
ВАДИМ. Я для тебя не личность. Я для тебя просто сын, которого нужно опекать, оберегать.
СЕРГЕЙ. Но ведь тебе нравится твоя работа. Ты отлично справляешься, зарабатываешь хорошие деньги. Конечно, в этом есть и моя заслуга.
ВАДИМ. Зачем? Кого-то отодвигать, кого-то подкупать, кого-то сверху подключать! Зачем все это? Если глубже копнуть — это твой эгоизм. Ты считаешь меня своей собственностью.
СЕРГЕЙ (со злой усмешкой). Ох, ты как загнул. Мальчишка!
ВАДИМ. Когда ты маму бросал, мне было два года. Ты не задумывался, как я буду расти, что будет со мной в будущем?
СЕРГЕЙ (еле сдерживая себя). Но я же одумался, вернулся. Мама твоя меня приняла, простила. Я осознал, что был неправ. Я тогда моложе был, закрутился, ошибся. Я же понял, хоть и через пять лет, что без вас не могу жить. Это было давно. Все уже прошло, и ты должен меня наконец простить. Я — твой отец, ты — мой сын.
ВАДИМ. Погибший парень тоже чей-то сын. Кстати, он служил в армии.
КЛАРА. Сынок, ты не горячись. Отца ты ни в чем не должен упрекать. Время такое, жизнь такая...
СЕРГЕЙ (резко). Погоди, мать! (Вадиму.) Объясни, чего ты хочешь? Чтобы тебя обвинили?
ВАДИМ (с надрывом). Он из-за меня погиб!
СЕРГЕЙ. Если бы ты не объехал яму, сам бы в кювете оказался и разбился.
ВАДИМ. Ты же не видел, как все произошло.
СЕРГЕЙ. Я читал все протоколы, все заключения. Я не пойму, ты жаждешь наказания?
ВАДИМ. Вы учили меня быть честным. Но чуть что, честность отодвигается.
КЛАРА. Сынок, это же произошло невольно. Если даже чувствуешь вину, ты же этого не хотел, так вышло. В эти последние дни ты и так уже себя наказываешь... Ну хватит. Ты ведь искренне переживаешь из-за случившегося. Разве этого недостаточно? Ты чувствуешь вину не перед страхом наказания, и это очень важно. Молодец, что ты у нас такой. Но переживанию должен быть предел.
СЕРГЕЙ (нервно). Я понимаю — если бы были свидетели и они дали показания против тебя, тогда можно было бы себя грызть. Свидетелей же нет!
ВАДИМ. Я — свидетель!
СЕРГЕЙ. Свидетелей, что ты виновен, нет! Их нет, чтобы я поверил тебе.
ВАДИМ. Я сам себе свидетель!
СЕРГЕЙ. Ну ты совсем умом тронулся. Даже если наговоришь на себя, все равно тебя не накажут. В тюрьму захотелось, что ли? Ты что, хочешь и нас наказать? Ну ты же нормальный парень был.
ВАДИМ (обессилев). Вместе с его машиной я сам перевернулся. Все во мне перевернулось. (Уходит в другую комнату.)
СЕРГЕЙ (тяжело дыша). Надо идти к психотерапевту.
КЛАРА. Я тебе говорила — позвони Алексею Петровичу.
СЕРГЕЙ. Я к нему домой заеду.
Картина 8
Съемная квартира. Лилия, лежа на диване, листает книгу. Звонок в дверь. Входит Элина.
ЭЛИНА. Здравствуйте.
ЛИЛИЯ. Здравствуйте.
ЭЛИНА. Здесь живет Азиза?
ЛИЛИЯ. Да. Но ее нет дома. Скоро должна прийти.
ЭЛИНА. А можно я подожду ее здесь?
ЛИЛИЯ. Пожалуйста. Проходите.
ЭЛИНА (проходит, не снимая куртку). А вы кем ей приходитесь?
ЛИЛИЯ. Мы подруги. Вместе снимаем квартиру.
ЭЛИНА (показывая на розы). Эти цветы, наверно, Вадим приносит?
ЛИЛИЯ. Да, это он дарит ей. А вы кто?
ЭЛИНА. Я?.. Я — первая и последняя любовь Вадима. (С ухмылкой.) Это он так говорил. Но, как видно, не последняя.
ЛИЛИЯ. И что, пришли на разборку?
ЭЛИНА. Да нет. Кое-что хотела ей рассказать. Вернее, спросить, знает ли она правду о гибели своего парня. По телефону не решилась. Хочется как-то с глазу на глаз.
ЛИЛИЯ. О какой правде вы говорите?
ЭЛИНА. А вы не знаете, кто виновен в его гибели?
ЛИЛИЯ. Нет. Знаю, что съехал с трассы и разбился.
ЭЛИНА. А вы близкие подруги?
ЛИЛИЯ. Да.
ЭЛИНА. Значит, она доподлинно не знает, что там случилось. А произошло следующее. Мне Вадим сам откровенно все рассказал. Это Вадим виноват в его гибели. Вадим выехал на встречку, а тот, чтобы не столкнуться, резко тормознул и съехал с трассы.
ЛИЛИЯ. Может, вы просто ревнуете и хотите испортить их отношения?
ЭЛИНА. Мне просто обидно. Раз он со мной так поступает, то пусть про него правду знают. Ограду, памятник на могилу сам заказал. Сам отвез, сам установил. Грех искупить хочет.
ЛИЛИЯ (пристально всматриваясь). Да-а-а. Сильно он тебя обидел.
ЭЛИНА. Ладно. Ждать не буду. Пойду я.
ЛИЛИЯ. Может, ей передать что-нибудь?
ЭЛИНА. Скажите просто, что Элина приходила. (Уходит.)
Входит Азиза. Раскрывает пуховик и достает из-за пазухи букет белых роз.
АЗИЗА. Поставь, пожалуйста, цветы.
ЛИЛИЯ. Некуда уже.
АЗИЗА. В трехлитровую банку поставь. (Раздевается.)
ЛИЛИЯ (ставя цветы в банку). Сегодня где были?
АЗИЗА. В кафе сидели.
ЛИЛИЯ. Чувствую, у вас — химия.
АЗИЗА. Мне хорошо с ним. (Садится на диван.) Я с ним отвлекаюсь, чувствую себя чуть спокойнее.
ЛИЛИЯ. Думаешь, он в тебя влюбился?
АЗИЗА. Не знаю.
ЛИЛИЯ. А ты?
АЗИЗА. Не до любви мне. Просто он мне приятен. Он какой-то теплый человек.
ЛИЛИЯ (с усмешкой). У каждого человека температура 36,6. Не знаю, какие чувства тебя обуревают, но в том, что он влюбился в тебя, что-то сомневаюсь.
АЗИЗА (грустно улыбаясь). Ты знаешь... он так похож на Даниса.
ЛИЛИЯ. А тебе не кажется странным, что он взялся помогать матери Даниса? Тебе постоянно носит белые розы...
АЗИЗА. И что?
ЛИЛИЯ (выдержав паузу). Сюда приходила Элина.
АЗИЗА (слегка вздрогнув). Элина?! Зачем?
ЛИЛИЯ. Поговорить с тобой хотела.
АЗИЗА. Мы с ней один раз поговорили уже по телефону. О чем еще можно говорить?
ЛИЛИЯ. Она не говорила тебе, кто виновен в аварии?
АЗИЗА. Есть виновник?!
ЛИЛИЯ. По ее словам, Данис погиб по вине этого «цветоносца» Вадима.
АЗИЗА. Как?! Не может быть!
ЛИЛИЯ. Почему не может быть? Вадим — парень видный, но странности в нем я сразу заметила. В его глазах я увидела страх.
АЗИЗА. А как он может быть виновен?
ЛИЛИЯ. Навстречу выехал, а Данис, чтобы не столкнуться, резко тормознул и съехал с дороги.
АЗИЗА. Это все она говорила? Откуда она знает?
ЛИЛИЯ. Он сам все ей рассказал.
Пауза.
АЗИЗА (переменившись в лице). Вот почему он так сильно переживает. Я даже вначале удивлялась.
ЛИЛИЯ. Ну да, просто хочет как-то вину сгладить, угодить тебе и его маме. Себя успокоить.
Азиза не знает, куда себя деть. Ходит по комнате. Берет телефон и набирает номер.
АЗИЗА (по телефону). Вадим! Это я, Азиза. Ты мне ничего не забыл сказать?
ГОЛОС ВАДИМА. Да вроде бы нет. Мы с тобой договорились встретиться послезавтра.
АЗИЗА (резко). Данис по твоей вине погиб?
Пауза.
АЗИЗА. Почему молчишь?
ВАДИМ. Азиза, это не телефонный разговор. Я...
АЗИЗА. Да или нет?
ВАДИМ. А с чего ты взяла, что я виновен?
АЗИЗА. Элина сказала. Ты же ей признавался в этом.
ВАДИМ. Я тебе сам хотел рано или поздно все рассказать.
АЗИЗА (выключив телефон). Боже мой!
ЛИЛИЯ. Интересно, а в полиции знают?
АЗИЗА (трясясь). Узнают. Лиль, выбрось, пожалуйста, все цветы!
ЛИЛИЯ. А цветы тут при чем? Пусть стоят.
Азиза нервными движениями открывает окно и сама выбрасывает все цветы. Ложится на кровать.
Картина 9
Квартира Агаповых. Вадим в запое. Выпивает полстакана вина и ложится на диван. Входит Клара.
ВАДИМ. Ты очень рано пришла.
КЛАРА (снимая шубу). Отпросилась. (Подходит к сыну.) Перестань пить.
ВАДИМ. Отец же разрешил.
КЛАРА. Он тебе разрешил немножко выпить. А ты третий день уже пьешь. (Убирает бутылку.) Отец придет, опять ругаться будете.
ВАДИМ. Плохо мне, мама. (Встает.)
КЛАРА. А нам хорошо? Сейчас я поесть приготовлю. Больше не пей! (Идет на кухню.)
Звонит Элина. Ее голос слышен из телефона Вадима.
ГОЛОС ЭЛИНЫ. Вадим, привет! Ты где?
ВАДИМ. Зачем тебе знать, где я?!
ГОЛОС ЭЛИНЫ. Вадим, нам надо встретиться и поговорить.
ВАДИМ. Незачем нам встречаться. Тем более разговаривать. И не звони мне больше.
ГОЛОС ЭЛИНЫ (плача). Ты разлюбил меня?
ВАДИМ (гневным тоном). Нет любви! Есть только ничтожные люди, смерть, предательство и никчемная жизнь! (Выключает телефон.)
Входит Сергей. Раздевается. Долго разглядывает Вадима.
СЕРГЕЙ. Эх, сынок, сынок.
ВАДИМ. Тоже с работы отпросился?
СЕРГЕЙ. А ты как думал? Много выпил?
ВАДИМ. Совсем чуть-чуть.
СЕРГЕЙ. Я вижу. Алексея Петровича позвать?
ВАДИМ. Зачем? Приходил ведь уже. Сказал, пройдет. А ты так и хочешь меня в психушку положить!
СЕРГЕЙ (громко). Закрой рот! Посмотри на себя в зеркало! Как ты выглядишь!
ВАДИМ (язвительно). Если лицо собственного сына не нравится, значит, и тебе стоит призадуматься.
СЕРГЕЙ. Не умничай!
Из кухни выбегает Клара.
КЛАРА. Прекратите ругаться! Ну что вы в самом деле! Вы же воспитанные люди!
Вадим уходит в другую комнату.
СЕРГЕЙ (нервно). Он стал невыносимым.
КЛАРА. Тихо, тихо, успокойся.
Звонок в дверь. Клара открывает. Входит Загида в старом пальто и в вязаной шапке.
ЗАГИДА. Вадим здесь живет?
КЛАРА. Да. Проходите.
Загида проходит в зал, не снимая пальто и сапоги. Садится на диван. Клара стоит и смотрит на нее. Молчат. Появляется Сергей.
ЗАГИДА. Вы, наверно, его родители?
КЛАРА. Да.
ЗАГИДА. А где он сам?
Из соседней комнаты появляется Вадим — в страшном состоянии. Загида его не сразу узнает. Вадима начинает трясти.
ВАДИМ (дрожащим голосом). Здравствуй, Загида-апа.
Загида молча смотрит на него.
КЛАРА. А вы, вероятно, мать погибшего парня?
СЕРГЕЙ. Вы почему молчите?
ЗАГИДА. А что говорить, и так все понятно.
СЕРГЕЙ. Что понятно?
КЛАРА (растерянно). Мы...
ВАДИМ (резко). Замолчите! Пусть она говорит.
ЗАГИДА. Ко мне твоя подруга приезжала...
ВАДИМ. Какая подруга?
ЗАГИДА. Элина.
ВАДИМ. Зачем?
ЗАГИДА. Чтобы сказать, кто виновен в гибели моего сына.
ВАДИМ. И что она сказала?
ЗАГИДА. Погиб он из-за тебя.
СЕРГЕЙ (с яростью). Ничего подобного! Я сам следил за этим делом — был и в ГИБДД, и в полиции... Где я только не был.
ЗАГИДА (не обращая внимания на его ярость). Элина говорила, что вы откупитесь.
СЕРГЕЙ. Что вы такое говорите! Зачем откупаться, если сын мой не виновен?!
ЗАГИДА (Вадиму). Сам говорил Элине, что ты виноват.
СЕРГЕЙ. Мало ли что могла наплести эта дура!
ВАДИМ. Папа, подожди.
СЕРГЕЙ. А ты молчи! Вообще, иди-ка в свою комнату.
Сергей быстро уводит сына в другую комнату. А сам тут же возвращается.
КЛАРА. Сергей, оставь нас. Иди посиди с Вадимом.
СЕРГЕЙ. Хорошо. (Уходит.)
КЛАРА. Вы бы сняли пальто, что ли...
ЗАГИДА. Я ненадолго. (Снимает шапку и мнет ее в руках.) А я его не сразу узнала.
КЛАРА (садясь рядом). Кого?
ЗАГИДА. Сына вашего. В Тархан приезжал — совсем другой был.
КЛАРА (страдальческим голосом). Если бы вы знали, как он мучается.
ЗАГИДА. А вы представляете, как я мучаюсь?
КЛАРА. Конечно, понимаю. Но мой сын не виноват.
ЗАГИДА. Еще тогда, когда он первый раз ко мне приезжал, я обратила внимание на его смятение. Я сразу поняла — что-то тут не то.
КЛАРА. Он у меня сам по себе такой. Как-то мы с ним ходили по рынку. Ему лет двенадцать было тогда. Встретился мой одноклассник с двумя пятилетними девочками. Одна была его родной дочерью, а вторая — соседская девочка, у которой на днях умерла мама. И ее папа попросил присмотреть за ней, пока он на работе, — не с кем было оставить. У девочек в руках было по кусочку арбуза. У его родной дочери был большой кусок, а у осиротевшей — маленький и тоненький. Заметив это, я не удивилась — так уж захотел он: родной дочке большой кусок, а соседской — маленький. Но каково было мое удивление, когда дома мне Вадим, двенадцатилетний мальчик, вдруг сказал. «Мама, а ты заметила, что у осиротевшей девочки кусок арбуза совсем тоненький был?» И заплакал. (Утирает слезу.) Он у меня с детства такой — совестливый, порядочный. Я понимаю, вам не хочется мириться с произошедшим, вы в недоумении — почему так несправедливо и трагично закончилась жизнь вашего сына...
ЗАГИДА (холодным голосом). Вы где, кем работаете?
КЛАРА. В национальной библиотеке. Двадцать пять лет уже. А что?
ЗАГИДА. А говорите вы как диктор телевидения.
КЛАРА. Нет, я библиотекарь. В отделе основного книгохранения. Что значит — как диктор телевидения?
ЗАГИДА. Очень уж пафосно и слишком красиво.
КЛАРА. Простите. Я не знаю, как говорить об этом. Вам помощь нужна какая-нибудь?
ЗАГИДА. Какая помощь?
КЛАРА. Ну... я не знаю... Деньгами... или другая какая...
ЗАГИДА. И мне деньгами?..
КЛАРА. Что значит — и мне? Вы и вправду думаете, что мы кого-то подкупили? Ну если Вадим невиновен, зачем кого-то подкупать?
ЗАГИДА. Но ведь ты мне только что предложила денег...
КЛАРА. Это совсем другое. Я тоже мать.
ЗАГИДА (оглянувшись по сторонам). Библиотекари так богато живут?
КЛАРА. Да, мы не бедные. Но и не жируем. Муж давно открыл фирму по евроремонту элитных квартир — одним из первых в Казани. И Вадим неплохо зарабатывает — держит сеть мастерских по ремонту электроники. Я понимаю вас и глубоко сочувствую. Зря вы нас обвиняете, подозреваете. Чаю хотите?
ЗАГИДА. Нет, спасибо. (Встает.)
КЛАРА. Вы уходите?
ЗАГИДА. Вы же хотите, чтобы я побыстрее ушла.
КЛАРА. Простите, я не знаю, что вам еще сказать.
ЗАГИДА. А уже ничего и не нужно говорить. (Уходит.)
Появляется Сергей.
СЕРГЕЙ. Ушла?
КЛАРА. Ушла. Как там Вадим?
СЕРГЕЙ. Все так же. (После паузы.) Ты его таким нежным воспитала.
КЛАРА (разгоряченно). Да, я его так воспитала. От двух до пяти лет тебя не было. Как раз в этом возрасте ты был очень нужен. Ты тогда то уходил, то возвращался. А воспитывала я его при этом как хотела и как могла.
Появляется Вадим.
ВАДИМ. Я пойду и напишу заявление. Пусть судят.
СЕРГЕЙ (сердито). Ты ведь уже ходил. Тебя там за умалишенного начали принимать. В полиции все в недоумении — почему сам себя хочешь погубить?
ВАДИМ. Из-за меня погиб человек. Страдает его мать. Я потребую, чтобы следственный эксперимент провели на месте происшествия. Я еще раз детально, буквально расскажу, как было.
СЕРГЕЙ. Ты не виноват — это уже доказано. Зачем наговаривать на себя?! Ты с ума спятил! А ведь ты Загиде конкретно не сказал, что ты виновен.
ВАДИМ (опустив голову). Я ее взгляда испугался.
СЕРГЕЙ. А тюрьмы не боишься?
ВАДИМ. Я теперь всего боюсь.
СЕРГЕЙ (со злобой). Ты мне мстишь, сынок. Ты хочешь взять вину на себя, чтобы мне отомстить, показать, что не нуждаешься в моей опеке, показать, что я порой бываю бессильным и беспомощным. Но опомнись! Это твое юношеское бунтарство до сих пор тебя не отпускает. Ты уже не мальчишка. И за то, что я маму когда-то обидел, ты всегда ищешь повода меня хоть как-то наказать.
КЛАРА (резко). А ты не допускаешь, что твой сын просто нормальный, хороший человек?
СЕРГЕЙ (яростно). Что означает «хороший человек»? Любой человек для кого-то хороший, для кого-то плохой. Сын наш вот безусловно хороший, а для скорбящей матери — враг!
Картина 10
Съемная квартира. Лилия пьет чай. Входит Вадим.
ВАДИМ (чуть слышным голосом). Здравствуй.
ЛИЛИЯ. Здравствуй.
ВАДИМ. Я Вадим.
ЛИЛИЯ. Помню.
ВАДИМ. Можно?
ЛИЛИЯ. Проходи. Дубленку-то сними.
ВАДИМ. Ой, пардон. (Снимает дубленку.)
ЛИЛИЯ. Обувь можешь не снимать. Чаю хочешь?
ВАДИМ. Хочу. (Оглядывается.) Азиза где?
ЛИЛИЯ. Не знаю. Я пришла, ее не было. Я тебе покрепче сделаю, а то ты какой-то сонный. (Наливает чаю.)
ВАДИМ (садясь к столу). Меня транквилизаторами накормили, уколов всяких наделали.
ЛИЛИЯ. Пей, стынет.
ВАДИМ. Меня никак не хотят признавать виновным.
ЛИЛИЯ. Так это же хорошо. Радоваться надо. (С большим любопытством разглядывает Вадима.)
ВАДИМ. Я ходил в полицию, в ГИБДД, в прокуратуру. За сумасшедшего начали принимать. Даже смеяться надо мной стали.
ЛИЛИЯ. Если сам напрашиваешься, тогда ты действительно ненормальный.
ВАДИМ. Тяжело. Извини, я забыл, как тебя зовут.
ЛИЛИЯ (улыбаясь). Лилия.
ВАДИМ. Меня Вадимом звать.
ЛИЛИЯ. Я помню. Перестань убиваться. И Азизу больше не тревожь, не звони. Что это изменит, что это тебе даст? Она и меня обвиняет. Сама приревновала его ко мне, а я виновата. Якобы из-за меня поссорились.
ВАДИМ. Получается, нас уже трое.
ЛИЛИЯ. Кого — трое?
ВАДИМ. Виновных — трое.
ЛИЛИЯ. С Азизой мы были такими близкими подругами. А теперь, чувствую, она меня ненавидит.
ВАДИМ. Ненависть тоже со временем проходит. Стоит от человека отдалиться, и все проходит. А от себя ведь не отдалишься.
ЛИЛИЯ. Мне кажется, страдая, ты хочешь, чтобы тебя успокаивали.
ВАДИМ. Разве?
ЛИЛИЯ. Не может нормальный человек во весь голос себя обвинять, осуждать. За этим что-то подозрительное скрывается.
ВАДИМ. Но почему так больно?
ЛИЛИЯ. От страха, наверно.
ВАДИМ. Мне жалко парня. Жалко его мать. Жалко Азизу.
ЛИЛИЯ. Ты представляешь себя на его месте. Свою мать мысленно ставишь на место Загиды-апы. А что касается Азизы... Она тоже страдает до душевной боли, понимая бесполезность страдания. У нее душевная боль от эгоизма, а у тебя что-то другое...
ВАДИМ (удивленно). Ты так убедительно говоришь, что даже хочется верить. Ты где учишься?
ЛИЛИЯ. Везде. (Смеется.) На психолога я учусь. Заканчиваю уже.
ВАДИМ. Чувствуется.
ЛИЛИЯ. Что чувствуется?
ВАДИМ. Что ты девушка непростая.
ЛИЛИЯ. Выйди из этого состояния. Ты такой крупный, у тебя подбородок волевой, руки большие, ты такой мужественный. Как-то не увязывается твоя фактура с твоим внутренним состоянием. Мне кажется, что все тебя успокаивают, а это тебя через самолюбие подзадоривает на страдание. Если бы тебя судили, ты бы вряд ли признавал себя виновным. (После паузы.) Я жестокая?
ВАДИМ. Ты умная.
ЛИЛИЯ. Я в папу пошла. У нас огромная библиотека, в основном по психологии, — бесценное богатство папы. Я с детства начала читать эти книги, особенно те, которые его настольные книги.
ВАДИМ. Он кто по профессии?
ЛИЛИЯ. Юрист в «Нижнекамскшине».
ВАДИМ. А мама?
ЛИЛИЯ. Бухгалтер. На том же заводе.
ВАДИМ. А у Азизы кто родители?
ЛИЛИЯ. Отец — прораб на стройке. Мать — учительница начальных классов. А зачем тебе знать чьих-то родителей?
ВАДИМ. Ну как... Все же взаимосвязано... Все люди, хотел сказать. (После паузы.) Азиза с Данисом сильно любили друг друга?
ЛИЛИЯ. Со стороны казалось — да.
ВАДИМ. Почему казалось?
ЛИЛИЯ. Когда всецело отдаешься любви, то ожидаемого счастья не происходит. Наоборот, при душевной аффектации нервы напрягаются до предела. Азиза жаждала для своей любви беспрепятственного пути. Поэтому подозревала, ревновала, болела за будущее. Короче, начала страдать. Страдание усиливает любовь, но при этом рождается рядом что-то чудовищное, деструктивное, которое источает ненависть. Человек стремится к такому чувству счастья, которое всегда способно обернуться страданием.
ВАДИМ. Да, все произведения о великой любви тяготеют к жанру трагедии. Даже если финал благополучный, но до него боли и слез бывает много.
ЛИЛИЯ. Потому что любовь — это не круглое счастье. Это счастье и страдание в одной упаковке. (Улыбается.) А у тебя лицо посветлело. Значит, ты еще не совсем пропащий.
ВАДИМ. Спасибо тебе.
ЛИЛИЯ. За что?
ВАДИМ. За то, что у меня лицо посветлело. Пойду я.
ЛИЛИЯ. Как хочешь.
Дойдя до дверей, Вадим резко возвращается и неуклюже целует Лилию в щеку.
ВАДИМ. Можно я тебе позвоню?
ЛИЛИЯ. Звони. Записывай номер. 8-919-250-57-40. Набери. (Вадим набирает номер. Звонит телефон Лилии.) Вот твой номер, я тоже сохраню.
Вадим уходит. Лилия смотрит в окно.
Входит Азиза. Быстро снимает пуховик, сапоги. Видно, что она в сильном возбуждении.
ЛИЛИЯ. Где была?
АЗИЗА. В полицию ходила.
ЛИЛИЯ. И что?
АЗИЗА. Вадим не виноват.
ЛИЛИЯ. Это тебе в полиции сказали?
АЗИЗА. Ты что, меня допрашиваешь?
ЛИЛИЯ. Извини. А чего тебе прибавится, если виновника найдешь?
АЗИЗА (сердито). Я не хочу с тобой разговаривать.
ЛИЛИЯ. Ну и ладно.
АЗИЗА. Пусто на душе. Во всем мире пустота. Надо уезжать отсюда.
ЛИЛИЯ. От себя не уедешь.
АЗИЗА. Отпрошусь на недельку, съезжу к родителям. Там видно будет, можно от себя уехать или нет. А где мой телефон?.. (Проверяет сумку, карманы пуховика.) Значит, в институте оставила. Или в полиции? Вот этого только и не хватало. (Одевается.) Я сейчас же уеду. (Уходит.)
Лилия звонит Вадиму. Его голос слышен из телефона Лилии.
ЛИЛИЯ. Вадим, это я, Лилия. Ты далеко?
ГОЛОС ВАДИМА. У цветочного магазина.
ЛИЛИЯ. Ты можешь вернуться сюда?
ГОЛОС ВАДИМА. Азиза пришла? Дай ей трубку.
Лилия выключает телефон. Слегка нервничает. Включает радио, пританцовывает под музыку.
Звонок в дверь. Лилия выключает музыку и открывает дверь. Входит Вадим с букетом белых роз.
ВАДИМ (осматривая комнату и прислушавшись). Азиза где?
ЛИЛИЯ. Нет ее.
ВАДИМ. Я думал, она пришла и ты поэтому позвонила.
ЛИЛИЯ. Она уехала. Пока к родителям. А потом, возможно, совсем покинет этот город.
ВАДИМ. Зачем ты меня позвала?
ЛИЛИЯ. Захотелось еще поговорить с тобой.
ВАДИМ. О чем?
ЛИЛИЯ. О чем угодно. Ты мне интересен. Ты — редкий психотип. А у меня любознательный характер.
Вадим бросает цветы на стол и уходит. Лилия вновь включает радио. Звучит медленная, грустная музыка. Лилия выбирает один яркий цветок, ставит его в вазу. Приоткрывает окно и остальные цветы выбрасывает. И долго, под музыку, смотрит на одинокий цветок.
Картина 11
Квартира Агаповых. Вадим укутан в теплое одеяло. Он недавно вышел из запоя. Звонок в дверь. Вадим медленно встает и открывает дверь. Входит Азиза.
АЗИЗА (грустно улыбается). Здравствуй.
ВАДИМ. Здравствуй. (Не верит своим глазам.) Как я рад тебя видеть, Азиза!
АЗИЗА. Я тоже рада.
ВАДИМ. Проходи.
АЗИЗА. Я думала о тебе. Мне тебя не хватало.
ВАДИМ. Правда?
АЗИЗА. Правда.
ВАДИМ. Ты к родителям ездила?
АЗИЗА. Нет, к родителям не поехала. Всю неделю в Тархане у Загиды-апа жила.
ВАДИМ. Как она?
АЗИЗА. Ее отношение ко мне резко изменилось. Да и естественно это. Но все же неприятно, что она меня виновной считает. Вслух этого не сказала, но я по глазам поняла. Вообще-то это тоже естественно. Разве я не виновата?..
ВАДИМ. Как ты решилась прийти ко мне?
АЗИЗА. Одной виноватой быть очень трудно. Знаю, и тебе тяжело. Когда вина поделена на несколько человек, чуточку легче. Беда не любит одиночества. (С душевной болью.) Господи, неужели это на всю жизнь?
ВАДИМ. Говорят же — время лечит.
АЗИЗА. Как оно может лечить, если в каждом отрезке времени что-то свое, неповторимое происходит. Если завтра случится новая беда, завтрашнему времени не до прошлых трагедий будет.
ВАДИМ. Время — движущееся подобие Вечности. Кажется, это сказал Платон.
АЗИЗА. Какая разница, кто это сказал. Если Время — движущееся подобие Вечности, значит, все, что происходит, тоже никуда не исчезает.
ВАДИМ. А я надеюсь на время.
АЗИЗА. Какая может быть на него надежда? Все равно когда-нибудь время всех нас убьет.
ВАДИМ. И ты про смерть... Вот ты пришла, и мне стало легче. И о смерти не хочется думать.
АЗИЗА. Думай не думай — она рядом ходит.
ВАДИМ. Это все пройдет — и у тебя, и у меня.
АЗИЗА (гладит его по щеке). Ты очень теплый человек. И прозрачный — как стеклышко. (Улыбается сквозь слезы.) Небритый только.
ВАДИМ. Если бы я знал, что ты навестишь меня, обязательно побрился бы.
АЗИЗА. Ты давай, возьми себя в руки. Звони. Я тоже буду звонить.
ВАДИМ. И встречаться будем?
АЗИЗА. Будем. Ты мне очень нужен. Только белые розы мне больше не покупай. Вообще цветы не дари.
ВАДИМ. Почему?
АЗИЗА. Хоть и называются живыми, но они мертвые. В них дыхания нет.
ВАДИМ. Загида-апа меня проклинает?
АЗИЗА. Нет.
ВАДИМ. А говорила что-нибудь про меня?
АЗИЗА. Просто сказала несколько раз, что ты похож на его сына.
ВАДИМ. Мне не хочется тебя отпускать. Я сначала думал как-нибудь тебя утешить, хоть как-то отвлечь от тяжелых переживаний. Но уже после нескольких встреч понял, что испытываю к тебе еще и другие чувства. Мне хочется видеть тебя, мне хочется говорить с тобой. Я такой глубины глаз еще никогда не встречал.
АЗИЗА. А может, эта глубина от горя?
ВАДИМ. Какая разница отчего? Если боль способна делать взгляд таким, то в ней есть смысл. Я тоже постоянно думаю о тебе. Может, нам стоит всегда быть вместе?
АЗИЗА. Наши судьбы и так уже связаны. Но мы всегда быть вместе не сможем.
ВАДИМ. Почему?
АЗИЗА. Я всю жизнь буду помнить живого Даниса, а ты обречен всю жизнь помнить его мертвым. Это не та трагедия, которая может сблизить людей. Звони. И пожалуйста, больше не пей. (Собирается уходить.)
ВАДИМ. Азиза! А ты думаешь, что мы встретились только из-за гибели Даниса?
АЗИЗА (мгновенно переменившись в лице). Мы встретились, потому что виновны в его гибели. (Уходит.)
ВАДИМ. Азиза!
Картина 12
Прошел месяц. Съемная квартира. Лилия читает книгу. Входит Азиза. Она сильно изменилась — взгляд стал отрешенным, движения импульсивны, во всем поведении сквозит неадекватная раздражительность и переменчивость.
АЗИЗА. Бардак в квартире!
ЛИЛИЯ (стараясь быть спокойной). Никакого бардака нет. Все на месте, везде чисто. Только что пол пропылесосила. Извини, Азиза, это у тебя в душе бардак.
АЗИЗА. Нечего тебе в мою душу заглядывать.
ЛИЛИЯ. Я не заглядываю, по тебе и так все видно.
АЗИЗА. Кому-то из нас надо другую квартиру искать.
ЛИЛИЯ. Я уже собиралась. На днях съеду отсюда.
АЗИЗА. Ну вот и хорошо.
ЛИЛИЯ. Есть хорошие антидепрессанты. Если хочешь, я могу достать.
АЗИЗА. Не надо.
ЛИЛИЯ. Жизнь продолжается, Азиза. Мир не перевернулся и вроде бы пока не собирается. Надо выстоять и жить дальше.
АЗИЗА (смотрит пристально). Ты когда уйдешь в другую квартиру?
ЛИЛИЯ. Не переживай. На днях. (Вздыхает.) Мы с тобой были такими близкими подругами. Жаль. Я в магазин схожу. (Уходит.)
Азиза снимает куртку и ложится на кровать. Дремлет. Появляется призрак Даниса. Они не слышат друг друга.
АЗИЗА. Плохо мне, Данис. Не знала, что одиночество так жестоко. Вроде друзей, подруг много было. Но с твоим уходом я их перестала чувствовать. Как, чем, кем заполнить эту пустоту?
ДАНИС. Я очень спешил к тебе. Я чувствовал вину перед тобой. Хотя не совсем понимал, в чем же моя вина.
АЗИЗА. Я все время боялась тебя потерять. Поэтому так яростно ревновала.
ДАНИС. Я так спешил, потому что сильно любил тебя.
АЗИЗА. Что мне теперь делать? Как жить? Я тебя безумно любила. И продолжаю любить. Ты погиб, но любовь не умерла. Не могла я не ревновать тебя, Данис. Если бы даже заранее знала, к чему такая неистовая ревность может привести, все равно бы ревновала. Миленький! Ты таким был родным, что страх потерять тебя затмевал разум.
ДАНИС. Ну что ж, свадьбу пришлось отложить. Мы ее сыграем на небесах.
АЗИЗА. Эту боль мне одной не одолеть. В душе пусто — там звучит громкое эхо каких-то зловещих голосов. И вокруг пусто — ни опереться, ни спрятаться. Что мне делать? Скажи. Или дай знак.
ДАНИС. Нет ни начала ни конца. Жаль, что я ушел, так и ничего не поняв. Хотя и за долгую жизнь вряд ли можно все это постичь.
Данис исчезает. Азиза вскакивает и распахивает окно. Стоит как вкопанная. Возвращается Лилия с пакетом.
ЛИЛИЯ. Тебе что, жарко?
АЗИЗА. Душно.
ЛИЛИЯ (закрывая окно). Ты спала?
АЗИЗА. Вздремнула немного.
ЛИЛИЯ. С открытым окном?
АЗИЗА (сморит невидяще). И спать страшно.
ЛИЛИЯ. Азиза, возьми себя в руки. Скоро диплом защищать. Вся жизнь впереди. Найди в себе силы, собери себя в кулак.
АЗИЗА (гневным тоном). Ты еще смеешь мне советы давать?!
ЛИЛИЯ. Мы же все-таки не чужие люди. Не заслужила я такой ненависти.
АЗИЗА (с яростью). Пошла вон!
ЛИЛИЯ. Я уже нашла квартиру. Завтра переберусь. Надо вещи собрать. Разреши до завтра остаться.
АЗИЗА (резко успокоившись). Оставайся.
ЛИЛИЯ. В пакете — кефир, сок. Булочки с изюмом. Ты же любишь булочки с изюмом. Не озлобляйся. Это тебе не на пользу. Ты же пришла в себя с этим... Вадимом. Ты же даже улыбаться начала.
АЗИЗА (тихо). Он почему-то перестал мне звонить.
ЛИЛИЯ. У тебя, помню, была бутылка хорошего вина...
АЗИЗА. Выпить хочешь?
ЛИЛИЯ. Сегодня же 23 февраля.
Азиза приносит из другой комнаты бутылку вина и коробку. Ставит бутылку на стол.
АЗИЗА. Пей одна. Я не хочу.
ЛИЛИЯ. Я одна не стану пить.
Азиза достает из коробки электробритву.
АЗИЗА. Электробритва. Еще в начале января покупала. Данису в подарок на 23 февраля.
ЛИЛИЯ. Помню.
Звонок в дверь. Лилия открывает. Входит Элина с большим пакетом.
ЭЛИНА. Можно к вам? (Ставит на пол пакет.)
ЛИЛИЯ. Конечно. (Помогает ей снять шубку.) Какая ты нарядная!
ЭЛИНА. С корпоратива иду. Сбежала. Надоели все. С собой бутылку, закуску прихватила. Дай, думаю, зайду к вам. Не сердитесь?
ЛИЛИЯ. Я-то, наоборот, рада — теперь есть с кем выпить.
ЭЛИНА (Азизе). Здрасьте вам. (Азиза молча сидит на кровати.)
ЛИЛИЯ. Проходи, садись.
Элина выкладывает продукты из пакета, достает бутылку. Лилия разливает вино по бокалам.
ЭЛИНА. Ну, с мужским праздником нас всех!
ЛИЛИЯ (смеясь). Как говорил мой дед, будем радехоньки.
Чокаются, пьют.
ЭЛИНА. Азиза, присоединяйся.
АЗИЗА. Я с кем попало не могу сидеть за столом, тем более выпивать.
ЭЛИНА. Понятно.
ЛИЛИЯ (Элине). Вы с Вадимом помирились?
ЭЛИНА. Нет еще. (Со злостью.) Ненавижу! Все растоптал.
ЛИЛИЯ. Он, наверно, все еще от шока не отошел.
ЭЛИНА. Да он уже успокоился, пришел в себя. Одна моя подруга у него в офисе работает, все про него мне докладывает.
ЛИЛИЯ. Невелика птица. Да, он красив, физически мощный, богатый... Но слишком тонок душой. С таким жизнь была бы просто мукой. А к Азизе он просто подлизывался...
АЗИЗА. Неправда! Он искренне переживал. Хотел меня утешить.
ЛИЛИЯ. Еще неизвестно, если бы ты не была такой красоткой, стал бы утешать? Однако он молодец, все же сумел из этой ситуации выкрутиться.
АЗИЗА (цедит сквозь зубы). Он невиновен. Был дополнительный следственный эксперимент. Он невиновен!
ЭЛИНА (издевательским тоном). Да, он вообще святой.
АЗИЗА (встает). Как вам не стыдно?!
ЭЛИНА. Кому?
АЗИЗА. Вам обеим.
ЭЛИНА. Ты кто такая, чтобы стыдить?
АЗИЗА. А тебя я не могу понять — как можно любимому человеку так подло мстить?
ЭЛИНА. Если бы ты была способна любить так, как я, поняла бы.
АЗИЗА. Зачем ты сюда приперлась?
ЭЛИНА. Я не к тебе, а к Лильке пришла.
АЗИЗА. Она здесь больше не живет.
ЛИЛИЯ. Да, Азиза меня выгоняет. А пока, пожалуйста, перестаньте лаяться. Сегодня праздник. (Наливает в бокалы вина.)
АЗИЗА. Идите празднуйте где-нибудь в другом месте.
ЭЛИНА. Лиль, я не поняла, а что это она раскомандовалась?
АЗИЗА (громко). Пошли вон отсюда!
ЛИЛИЯ. Успокойся, Азиза. Все, уходим, уходим. (Встает.)
ЭЛИНА. Подожди-ка... (Недоуменно смотрит то на Азизу, то на Лилию.)
АЗИЗА. Пошли вон, я сказала!
ЛИЛИЯ. Элина, нам лучше уйти. Иначе для нас день защитника отечества может закончиться трагическим поражением. Но встает вопрос — куда идти мне?
ЭЛИНА. Пойдем ко мне. У нас переночуешь. А то прибьет еще ночью.
ЛИЛИЯ. У тебя, наверно, родители дома?
ЭЛИНА. Ну и что, у нас трехкомнатная квартира. Пойдем.
ЛИЛИЯ. Азиза, я завтра за вещами приду.
ЭЛИНА (уходя, пристально смотрит). Ты зря на всех злишься. Как бы все на тебя не стали злиться.
АЗИЗА (сникнув, совсем тихо). Не смотри так. Я скоро уеду из этого города.
ЭЛИНА. Правильное решение. (Уходят.)
Азиза не знает, куда себя деть. Звонит Вадиму.
АЗИЗА. Ты где? Отсюда недалеко, значит... Ты не мог бы сейчас ко мне зайти? Я буду ждать.
Пытается судорожно навести порядок в квартире. Убирает лишнюю, грязную посуду. Выпивает фужер вина. Суетится. Включает радио, звучит музыка, тут же выключает.
Звонок в дверь. Входит Вадим.
ВАДИМ. Здравствуй.
АЗИЗА. Здравствуй. Ты мне в последнее время даже не звонишь.
ВАДИМ (садясь на диван). Я решил, что так будет лучше. Прежде всего для тебя.
АЗИЗА. А для тебя? (Стоит посреди комнаты.)
ВАДИМ. И для меня тоже. Я хочу скорее забыть все это.
АЗИЗА. Забыть?.. Меня тоже хочешь забыть?
ВАДИМ. Вдвоем мы никогда не спасемся от того гололеда.
АЗИЗА. А я скучала по тебе. Поздравляю тебя с Днем защитника Отечества. (Дает коробку с электробритвой.)
ВАДИМ. Спасибо. Но я ведь не служил в армии.
АЗИЗА. Ну и что. Если надо будет, ты же пойдешь защищать Родину.
ВАДИМ (с ухмылкой). Ну да. (Берет подарок, рассматривает.) «Филипс». Спасибо. Хорошая бритва.
Пауза.
АЗИЗА. Я все эти дни ждала твоего звонка. (Садится рядом.)
ВАДИМ. Извини... Работы много. Ты же помнишь, в каком состоянии я находился до этого, работать толком не мог.
АЗИЗА. Я вижу, ты уже пришел в себя. Страха в глазах нет, успокоился.
ВАДИМ. И тебе надо успокоиться.
АЗИЗА. И теперь ты хочешь спокойно жить?
ВАДИМ. Жизнь спокойной не может быть.
АЗИЗА. Считаешь, что умыл руки?
ВАДИМ. Я тебя не понимаю. Мне что, теперь не жить?
АЗИЗА (трясясь). Отдай! (Вырывает из его рук подарок.) Это его бритва! Ты его мизинца не стоишь! Ты ничтожный человек!
ВАДИМ. Жизнь еще впереди... (Встает.) Я постараюсь не быть ничтожным.
АЗИЗА. Жизнь впереди, говоришь?.. Чтоб ты сдох! (Разбивает об пол бритву.)
ВАДИМ. Ну вот и поговорили. Прощай! (Хватает с вешалки дубленку и уходит.)
Азиза, плача, собирает с пола детали бритвы.
Картина 13
Прошел месяц. Квартира Агаповых. Вадим слушает музыку. Звонок в дверь. Входит Лилия.
ЛИЛИЯ. Здравствуй.
ВАДИМ. Здравствуй. Проходи. Как давно мы не встречались. И не звонишь в последнее время.
ЛИЛИЯ. Свободного времени очень мало. Я устроилась в «Газпром Трансгаз Казань».
ВАДИМ. Ух ты! Кем?
ЛИЛИЯ. Кем я еще могу? На кого я училась? Конечно, психологом.
ВАДИМ. Здорово. Это же очень солидная компания.
ЛИЛИЯ. Не то слово. Это дочерняя компания ОАО «Газпром».
ВАДИМ. Поздравляю.
ЛИЛИЯ. Спасибо. Ты один?
ВАДИМ. Да. Родители пошли на рынок.
ЛИЛИЯ. Сам-то почему перестал звонить?
ВАДИМ. У меня тоже суетливое время. Очень рад тебя видеть. Мне иногда так тебя не хватает. Хочется поговорить, поделиться мыслями, поспрашивать, посоветоваться. Живешь где?
ЛИЛИЯ. У меня хорошая квартира. Уже своя, собственная.
ВАДИМ. Замуж не вышла еще?
ЛИЛИЯ. Да есть один... Добивается... Думаю вот... Не знаю... Наверно, придется за него выйти. Это он меня устроил в эту компанию, сам тоже там занимает довольно высокое положение. Вообще-то я еще подумаю.
ВАДИМ. А мы с Элиной скоро поженимся.
ЛИЛИЯ. Да-а-а, это каким благородным надо быть, чтобы простить предательство.
ВАДИМ. Я не могу это назвать предательством. Любовь сильнее всех этих подлостей. Чай, кофе?
ЛИЛИЯ. Нет, нет, спасибо. Только что крепкого кофе напилась, чуть глаза не повылазили. Послушай, Вадим, а ты уверен, что простил Элину?
ВАДИМ. Я люблю ее.
ЛИЛИЯ. Ну что ж, стремясь к счастью, человек невольно стремится и к несчастью. Такова природа человека.
ВАДИМ. Если не прощать человека за какие-то поступки, то никого нельзя будет любить.
ЛИЛИЯ. Я понимаю тебя. Любовь интуитивна по своей сути. Она усматривает то, чего еще нет. В отличие от совести, любви открывается не то, что должно быть, а то еще не существующее, что может быть. Любовь видит ценностную перспективу в любимом человеке, еще не реализованные его возможности.
ВАДИМ (радостно). Как ты хорошо и вместе с тем пугающе говоришь. Как здорово, что ты пришла! Давай в ресторан, что ли, сходим, посидим, выпьем вина…
ЛИЛИЯ. Ой, нет, как-нибудь в другой раз. У меня в три часа свидание с претендентом в мужья. Как поживаешь?
ВАДИМ. Все так же.
ЛИЛИЯ. Работа кипит?
ВАДИМ. Кипит. У меня хорошие мастера работают. Еще одну мастерскую в центре хочу открыть.
ЛИЛИЯ. Значит, у тебя все в порядке? Мир и покой в душе обрел?
ВАДИМ. Вроде бы… Только вот жаль, что с Азизой последняя встреча жуткой оказалась.
ЛИЛИЯ. И конечно же, в этом ты виноватым считаешь себя.
ВАДИМ. Может, не перед ней, но… Боюсь, что тот гололед во мне никогда не растает. Интересно, где сейчас Азиза?
ЛИЛИЯ (смотрит прямо в лицо). Она в психушке. Я только что к ней ходила. Страшно на нее смотреть.
ВАДИМ (потрясенно). Как в психушке?
ЛИЛИЯ. Вот так.
ВАДИМ. Давно?
ЛИЛИЯ. Уже две недели. Подобрали ее на вокзале. Привезли, обследовали и решили, что ее место в психушке. По списку контактов в ее телефоне обзванивали всех. И мне, конечно же, позвонили — номер мой она не стерла из телефона. Я сразу помчалась к ней. Каждый день навещаю.
ВАДИМ. Родители знают?
ЛИЛИЯ. Я им сообщила. Должны приехать. До ее выписки у меня поживут.
ВАДИМ (схватившись руками за голову). Горе какое! Мне надо навестить ее.
ЛИЛИЯ. Не надо.
ВАДИМ. А в каком диспансере она лежит?
ЛИЛИЯ. Как он называется... В общем, через дорогу большой вещевой рынок есть.
ВАДИМ. Понятно. Там наш семейный друг — завотделением. Может, мне все-таки сходить?
ЛИЛИЯ. Зачем? Прошу тебя, не надо.
ВАДИМ. Надеюсь, ее там лечат. Как она себя ведет, о чем говорит?
ЛИЛИЯ. Говорит обо всем и в то же время, получается, ни о чем. Меня иногда узнает, иногда нет. Она больше про Даниса говорит. (Скорбно.) Жалко ее, очень жалко. Она уверена, что Данис жив. Что ее все обманывают. Она все время просит телефон и пытается позвонить ему.
ВАДИМ. Видишь, как она сильно любила его. А ты осуждала ее за ревность, обвиняла в себялюбии.
ЛИЛИЯ. А любовь — это и есть себялюбие. И любовь двух людей — это эгоизм вдвоем.
ВАДИМ. Не говори так. Что же делать?
ЛИЛИЯ. В каком смысле — что делать?
ВАДИМ (нервно). Это я ее добил. Это она из-за меня с ума свихнулась.
ЛИЛИЯ. Опять?! Хватит. Ты сам тоже чуть с ума не сошел тогда.
ВАДИМ. Она осталась одна. Одна она никогда не сможет переплыть эту муть.
ЛИЛИЯ. Странный ты человек, Вадим. Таких людей, как ты, теперь нет. Тебе надо было родиться в другом веке. В нашей жизни понимания ты никогда не найдешь. Твое великодушие в наше время дешево стоит. Этим другие будут пользоваться, злоупотреблять, а тебе самому это будет только вредить. Я тебе одну вещь скажу... Надеюсь, не обидишься. Твоя совесть, если глубже вдуматься, — это стремление к покою и безопасности. Если уже случилась беда, то грош цена твоей совестливости. Прости, что так грубо.
ВАДИМ. Да груби сколько хочешь. Тебе можно. Я все-таки схожу к ней.
ЛИЛИЯ. Не ходи. Ее родители уже едут. Приедут, заберут ее и увезут домой.
Картина 14
Прошло полтора года. Квартира Агаповых. Клара и Сергей за столом составляют список приглашенных на свадьбу.
КЛАРА. Мы никого не забыли?
СЕРГЕЙ. Вроде бы нет.
КЛАРА. И что получается... С нашей стороны тридцать два человека. С их стороны, насколько я знаю, двадцать восемь.
СЕРГЕЙ. Ну и достаточно. Конечно, чуть многовато для такого кафе...
КЛАРА. Нормально, нормально.
Входят Вадим с Элиной. Оба в легкой летней одежде.
КЛАРА. Ну как? Понравилась квартира?
ВАДИМ. Отличная. Спасибо, папа! Спасибо, мама!
КЛАРА. Я вообще-то Элине вопрос задала.
ЭЛИНА. Просто нет слов. Такой шикарный подарок. Спасибо.
СЕРГЕЙ. Пока поживете в однокомнатной. А большую со временем сами купите.
КЛАРА. Время поджимает. Приглашения пора раздавать.
ВАДИМ. Завтра из типографии все получу. Обещали сразу с конвертами дать. Что нам еще срочно надо сделать?.. Так, кольца есть, костюм и платье есть, машины заказаны... Вроде все уже...
ЭЛИНА. Время позднее. Мне пора домой. Родители заждались, наверное. У них ведь тоже организационных вопросов много. Пойдем, Вадим, пешком проводи. Воздух сегодня хороший — редко такое бывает в нашей Казани.
ВАДИМ. Пойдем.
ЭЛИНА. Спокойной ночи. Пока!
КЛАРА. Пока.
СЕРГЕЙ. Всего доброго.
Не успевают выйти, на пороге появляется Азиза, с завернутым в потрепанную тряпку ребенком на руках. У Азизы взгляд томный, убого одета, вид неухоженный.
ВАДИМ (ошарашенно). Азиза?! Ты откуда?
АЗИЗА (охрипшим голосом). Я оттуда, откуда все. Ты же еще своего сына ни разу не видел. Сочла своим долгом показать ребенка отцу.
ЭЛИНА. Вадим! Это что такое?!
АЗИЗА. Не что, а кто. У нас сын.
ЭЛИНА (в шоке). Я не понимаю. Как?! Вадим, ты мне ничего про это не говорил.
ВАДИМ. Это недоразумение.
АЗИЗА. Что? Ребенок — недоразумение?!
ЭЛИНА. Боже мой, какой подарок к свадьбе! (Убегает.)
ВАДИМ. Элина, подожди!
Вадим не знает, что делать — то ли бежать за Элиной, то ли остаться. Азиза садится на диван, прижав младенца к груди. Некоторое время все в оцепенении смотрят на нее.
ВАДИМ (придя в себя). Азиза, ты же могла сначала позвонить.
АЗИЗА. Я телефон потеряла.
СЕРГЕЙ. Почему ты решила, что ребенок от Вадима?
АЗИЗА. Мы же с ним встречались. Он каждый день с букетом белых роз приходил. Думаете, мы все время только о погоде говорили и стихи друг другу читали?
КЛАРА. Вадим, ты знал?
ВАДИМ. Нет.
СЕРГЕЙ. Погодите-ка. Так нельзя. Никто ничего не знает, а она при этом заявляется с ребенком.
ВАДИМ. Папа, мама, оставьте нас одних.
КЛАРА (мужу). Пойдем, пойдем.
СЕРГЕЙ. Этого еще не хватало. (Уходят в другую комнату.)
Пауза.
ВАДИМ. Азиза, послушай...
АЗИЗА. Тс-с-с, потише говори, он спит.
ВАДИМ. Пойдем в спальне его уложим. А потом поговорим.
Относят ребенка в спальню и возвращаются в гостиную.
ВАДИМ. Сколько ему?
АЗИЗА. Семь месяцев.
ВАДИМ (нахмурившись и выдержав паузу). Почему ты мне не говорила, что беременна?
АЗИЗА. Тогда не хотела говорить.
ВАДИМ. И чего ты теперь хочешь?
АЗИЗА. Не знаю.
ВАДИМ. Что-то по срокам не то... Он действительно мой?
АЗИЗА. А я его восьмимесячным родила. Хорошенько посчитай.
ВАДИМ. Да что там считать. (Растерянно.) Я жениться собирался. Уже день свадьбы назначен.
АЗИЗА. Когда?
Слышится плач ребенка.
ВАДИМ. Иди.
Азиза идет в спальню. Ребенок перестает плакать. Азиза долго не выходит из спальни. Вадим, приоткрыв дверь, заглядывает и видит, что Азиза тоже уснула. Вадим осторожно закрывает дверь и на цыпочках идет в свою комнату. Гаснет свет.
Картина 15
Наступает утро. Сергей, Клара, Вадим сидят пораженные случившимся. Клара держит ребенка на руках.
ВАДИМ. Убежала, значит...
КЛАРА. Может, вернется.
СЕРГЕЙ. Не вернется. Она приходила, чтобы ребенка у нас оставить.
КЛАРА. Может, в полицию позвонить? Пусть разыскивают.
СЕРГЕЙ. Пока нельзя. Подумать надо. Я схожу кое-куда, посоветуюсь. Скоро вернусь. (Уходит.)
КЛАРА. Мне на работу пора. Как ты тут один...
ВАДИМ. Иди, мама, иди. Не волнуйся. Я Лилии позвонил, она скоро придет. Давай сюда. (Забирает ребенка.)
КЛАРА. Я отпрошусь и через часик вернусь. (Уходит.)
Вадим относит ребенка в спальню. Звонок в дверь. Входит Лилия.
ЛИЛИЯ. Привет!
ВАДИМ. Привет!
ЛИЛИЯ. Азиза не берет трубку.
ВАДИМ. Она потеряла телефон.
ЛИЛИЯ. А где ребенок?
ВАДИМ. В спальне.
Лилия идет в спальню и быстро возвращается.
ЛИЛИЯ (восторженно). Прелесть!
ВАДИМ. Что делать?
ЛИЛИЯ. В розыск подавать.
ВАДИМ. Ее искать надо, это само собой. (Нервно.) А вообще что делать?! Как быть?! Я ведь не знал, что у меня родился ребенок.
ЛИЛИЯ. Это не твой ребенок.
ВАДИМ. А чей?
ЛИЛИЯ. Даниса. И родила она через девять месяцев, а не через восемь.
ВАДИМ. Откуда знаешь?
ЛИЛИЯ. Она как забеременела, сразу мне сказала. Данис еще жив был.
ВАДИМ. Как теперь Элине все это объяснить?
ЛИЛИЯ. Я встречусь c Элиной и поговорю. Сама ей все объясню. Что с ребенком делать — вот вопрос. (Подумав.) А давай-ка мы его повезем в Тархан, к Загиде-апа. Во-первых, внука увидит. Во-вторых, там дальше прояснится, что делать.
ВАДИМ. Лиля, ты золотой человек!
ЛИЛИЯ. Перестань.
Вадим выносит из спальни ребенка. Уходят.
Картина 16
Квартира Агаповых. Сергей, Клара, Вадим ужинают.
КЛАРА. Значит, Загида обрадовалась?
ВАДИМ. Она засияла от счастья. Она просто была поражена, что ребенок так похож на ее сына. Сказала, что внука никому не отдаст.
СЕРГЕЙ. Понять ее можно. Она этим ребенком хочет возместить потерю сына.
КЛАРА. Ну слава богу, что все так обошлось.
Звонок в дверь. Входит Азиза.
ВАДИМ (сердито). Ты куда пропала?
АЗИЗА. Я не пропаду. Я пришла за ребенком.
ВАДИМ. Мы тут так перепугались. Переживаем за тебя.
АЗИЗА. Где мой сын?
ВАДИМ. У бабушки.
АЗИЗА. У какой бабушки?
ВАДИМ. У своей бабушки — Загиды. У мамы Даниса.
АЗИЗА. Отвези меня туда.
КЛАРА (вскочив с места). Нет! Никуда он тебя не повезет! Не пущу!
АЗИЗА (совершенно спокойно). Это мама твоя?
СЕРГЕЙ. Послушай, дорогая, езжай на такси.
АЗИЗА. У меня денег нет.
СЕРГЕЙ (приносит несколько купюр). Вот тебе на такси. Больше не бросай свое дитя. Или лучше пусть он будет в надежных руках.
ВАДИМ (подойдя ближе). Иди, Азиза. И больше не приходи к нам.
АЗИЗА (насмешливо). У тебя большое сердце, но ты трус.
ВАДИМ. Ну, если я трус, тем более тебе лучше забыть меня. И пожалуйста, продолжи лечение. У сына твоего есть бабушка, да и твои родители, надеюсь, живы-здоровы.
АЗИЗА (с ненавистью). Ты не только трус, ты еще омерзительный человек.
ВАДИМ. Может быть. Поэтому скорее уходи.
АЗИЗА. Мне больше вообще не приходить?
ВАДИМ. Никогда больше сюда не приходи.
АЗИЗА. А если приду?..
ВАДИМ. Я тебя просто спущу с лестницы.
АЗИЗА. Тогда давай, сразу выкинь меня на лестницу.
ВАДИМ (с трудом держа себя в руках). Нет, не буду. Не могу. Хоть я и трус и омерзительный человек, но у меня большое сердце — ты это сама знаешь.
СЕРГЕЙ (с яростью). А у меня сердце не очень большое, поэтому я это могу себе позволить!
ВАДИМ. Папа!
КЛАРА (хватает мужа за руку). Тихо, тихо! Азиза, дочка, уходи, ради бога. Оставь нас в покое.
Азиза уходит. Пауза. Тишина.
ВАДИМ. Жалко ее все-таки. Зачем я так грубо с ней...
КЛАРА. Мужчины, называется. Чуть не набросились на бедную женщину.
СЕРГЕЙ. Ты же слышала, как она оскорбляла.
КЛАРА. Она же невменяема.
СЕРГЕЙ. Может, еще ночевать надо было оставить?!
ВАДИМ. Зачем я так... (Не находя себе места.) Ей же помощь нужна. Бедная. Я помогу ей. Я обязательно буду помогать. Где бы ни был ее ребенок — с ней ли, с бабушкой ли, — буду всячески помогать. И ей, и ребенку. Деньгами... и вообще...
СЕРГЕЙ (с издевкой). Может еще ребенка усыновишь?
ВАДИМ (резко повернувшись к отцу). Надо будет — усыновлю.
СЕРГЕЙ. А каково это — начинать семейную жизнь с чужим ребенком?
ВАДИМ (твердым голосом). После всего случившегося этот ребенок мне не чужой!
СЕРГЕЙ (нервно смеется). Вот тебе еще один невменяемый.
ВАДИМ. Поговорю с Элиной. И усыновим.
СЕРГЕЙ. Ты для начала помирись с Элиной.
ВАДИМ. А разве мы в ссоре?
КЛАРА. Ты еще не звонил ей?
ВАДИМ. Некогда было. (Звонит Элине.) Алло! Элина! Не плачь. Послушай меня. Я тебе все объясню. Лилия объяснила уже? Ну вот и хорошо. Я тоже переживал. Успокойся. Ты где сейчас? Все, я бегу к тебе. (Быстро уходит.)
Родители смотрят в окно.
СЕРГЕЙ (ухмыляясь). Усыновить... А ведь он может. Он возьмет да усыновит.
КЛАРА. А ты уже испугался.
СЕРГЕЙ. Иногда лучше заранее пугаться, чем после. Да и не испугался я вовсе. Еще не поженились, свадьбу не сыграли, а тут уже чужого ребенка усыновить... Это ни в какие ворота не лезет...
КЛАРА. Он просто на твой вопрос ответил. О как бежит.
СЕРГЕЙ. Зачем так спешить. Помирятся. Все нормально будет. Но в его возрасте все-таки пора уже здраво мыслить, по-земному.
КЛАРА. А ведь он умнее нас.
СЕРГЕЙ. Как он может быть умнее нас? Мы его родители. Его ум — от нас.
КЛАРА. Хотела сказать, что он честнее нас.
СЕРГЕЙ. А разве честность не от родителей передается?
КЛАРА. Не знаю. Боже мой! Гололед на земле. Песня есть такая. «Целый год напролет гололед...»
СЕРГЕЙ. Ты плачешь?
КЛАРА. Это светлая грусть. Господи, сейчас споткнется и упадет.
СЕРГЕЙ. Нет, не упадет. Он никогда не упадет.
КЛАРА. Столько несчастья от одного происшествия — смерть, горе матери, безумие женщины, малыш-сирота...
СЕРГЕЙ. Это жизнь.
КЛАРА. Господи, зачем все это?
ВАДИМ. Это ты сейчас о чем?
КЛАРА. Зачем обрекать нас на жизнь? Нет ни дня без тревоги. И счастливыми себя чувствуем лишь на короткое время, и то лишь когда страх и боль ненадолго уходят. Вот и все счастье. Куда идем, куда спешим?! По маленькому земному шару куда можно идти и куда можно прийти?! Только лишь от самого себя к самому себе. Где она, высокая цель? Все мечты и сама человеческая свобода порхают на картонных крыльях. На них ты не можешь вспорхнуть от этой наледи.
ВАДИМ. Все хрупко. Даже у совести тоже крылья бумажные.
КЛАРА. У совести нет крыльев. Она не может и не хочет летать. Если бы она могла летать, она не была бы совестью. Ей незачем высота, к которой стремится человеческая прихоть.
СЕРГЕЙ (радостно). Смотри! Вадим с Элиной идут. Я же говорил — помирятся.
КЛАРА (улыбаясь). Хороший у нас сын.
СЕРГЕЙ. Конечно. Это же наш сын. (Обнимает жену и целует в щеку.)
КЛАРА. Завтра же надо купить им детскую кровать и завезти в их квартиру.
СЕРГЕЙ. Думаю, рановато еще.
КЛАРА. Нет, не рано. Чует мое сердце — мальчика он обязательно усыновит.
