Тысячи
литературных
произведений на59языках
народов РФ

Алампа 

Автор:
Егор Неймохов
Перевод:
Евгений Каминский

Алампа 

 

Оҕо сылдьан, бэйэтин кэпсээнигэр суруйбутунуу, таҥха иһиллиири, бүргэс сүүрдэри, этэрбэс хаамтарары, кут кутары, таас тардары, уу тоҥорору олус кэтэһэн, итэҕэйэн да биэрэллэрэ. Ордук таҥха иһиллээччилэр кэпсээннэрэ ыалтан ыалга тилийэ көтөрө – бу ыал үчүгэйдик олорууһу, анараалар мөлтөхтүк эбэтэр сайын кураан дуу, угут дуу буолсу диэн таайа сатыыллара. Өрөбөлүүссүйэ буолуоҕуттан абааһыны-таҥараны итэҕэйбэт былаас такайыытынан-сабыдыалынан араас бити-билгэни итэҕэйбэт буолбута. Оттон билигин толкуйдаатахха, сир-дойду үрдүгэр туох да мээнэҕэ айыллыбат, күн анныгар баар барыта бэйэ-бэйэлэриниин ситимнээхтэр. Ити быһыытынан, сыыппаралар да суолталаах буолаллара эрэбил. Холобура, сахалар былыргыттан үс уонна тоҕус диэннэри ытыктыыллар. Оттон куһаҕан эҥээрдээх сыыпаранан араас омук дьоно 13 сыыппараны ааҕаллара. Абааһы көрөллөрө оруннаах быһыылаах – кини Дуунньатынаан 13 сыллаахха ыал буолан, 13 сыл олорон баран, букатыннаахтык арахсар суолга үктэммиттэрэ... 

1913 сыл муус устар бүтүүтэ (билиҥҥи халандаарынан, олох да ыам ыйын уонун диэки эбит) сайыҥҥылыы ичигэс лоп Паасха күнүгэр Аппа уҥуордааҕы Таҥара дьиэтигэр бэргэһэлэммиттэрэ. Куолакаллар лыҥкынаһаллара, түгэҕин киһи санаан да тургуппат күөх тунаар халлаан улаҕатыттан күн сардаҥалара, аан дойдуга баар кири-хаҕы, ыарыыны-сүтүүнү, куһаҕаны-дьайы дьукку ыраастыахтыы, суох оҥоруохтуу күлүбүрүү кутуллаллара. Хас да ыйдаах кыһыны быһа хаппахтаан сыппыт хаар симэлийэн, сир харааран уулусса буорунан-сыыһынан, сорох сирдэринэн туох да туоруо суох айылаах чалбахтара, билигин да түүнүн дьыбардаах буолан, чараас мууһунан бүрүллүбүттэрин киэргэммит, симэммит долгууһанан тоҕута кэстэрэн, Аппа уҥуор тиийбиттэрэ. 

Алампа дьонуттан ким да кыайан кэлбэккэ, кини өттүттэн Кирилэ Дабыыдап тыһыыскай аҕа буолан, үөрэн-көтөн, кэпсээн-ипсээн, хааман-сиимэн дабдакаччыйар. Дуунньа ийэлээх аҕата баар-суох мааны таҥастарын таҥныбыттар. Кинилэргэ, үйэлэрин тухары баайдарга хамначчыттаабыт ыалга, куоракка хас да олбуордаах, лааппылаах, Бодойбоҕо тиийэ эргиэннээх-урбааннаах аатырар атыыһыт Кирилэ Дабыыдап илэ бэйэтинэн тэрийэ сылдьарыттан сүрдэрин-куттарын баттатан, саҥата-иҥэтэ суох килбиктик туттан тураллар. 

Кирилэ Дабыыдап Алампаҕа төрүккүттэн да үчүгэй сыһыаннаах бэйэтэ ааспыт кыһын буолбут түбэлтэттэн ыла өссө тупсубута. Биир киэһэ, Алампа үлэлээн бүтээри олордоҕуна, таһыттан бэркэ кыыһырбыт-абарбыт көрүҥнээх Кирилэ Дабыыдап киирэн кэлбитэ уонна ыт үтүлүктэрин остуолугар уураат, сонун-бэргэһэтин устубакка эрэ Алампа иннигэр “Якутская окраина” хаһыаты сарк гына бырахпыта: 

-Уолум, үөрэхтээх киһи, көр уонна сыаналаа. Хайдах курдук хара балыырдаах ыстатыйа тахсыбытын, атыыһыт атастарым көрдөрдүлэр, кинилэр тастарыгар аһыммыта буолаллар эрээри истэригэр: “Атаспыт силлибэт сиргиттэн ылларбыккын, хаһыаттаммыккын ээ”, - диэн сэтэрииллэр быһыылаах. Тугу суруйбуттарый? Барытын тылбаастаа эрэ, мин сүнньүн эрэ иһиттим, ымпыгын-чымпыгын билиэхпин наада. 

Алампа ааҕа-ааҕа тылбаастаан истэҕин аайы, атыыһыт сирэйэ улам күлүгүрдэр күлүгүрдэ, бүппүтүгэр, хаһыаты харбаан ылан, кум-хам тутан сиргэ бырахта, эбиитин тэбэн саайда. “Аата, кумааҕы тугун буруйай?” – диэн Алампа санаата эрээри, тойонун уолҕамчытын билэр буолан, таһыгар тугу да быктарбата. 

-Баһыттан атаҕар диэри туура сымыйа! – Кирилэ Испирдиэнэбис баргыытаата, кыыһырбыт омунугар хос иһигэр төттөрү-таары хаамыталаата: - Мэндэлиэбис бүүс-бүтүннүүтүн таҥнары кэпсээбит, собус-соруйан, аахсыахтара суоҕа диэн, балыйан кубарыппыт! Мин Үүттээх хайатын кумаҕын эриэндэлэһэрбэр барытын сокуон хараҕар сөп түбэһиннэрэн дуогабары оҥорбуппут, онтон сүөм да саҕа халбаҥныы иликпин. Ону эн миигиттэн ордук билэҕин. Дьэ, Алампа, суруксуккунан аатыран эрэҕин, онон Мэдэлиэбис сымыйатын ыраас мууска ууран, хаһыакка хардата биэр. 

Ити сарсыныгар Алампа аҥаардас докумуоннарга эрэ олоҕуран, Миндалевич сымыйатын саралыы тардан, сокуону ханан кэспитин барытын эридьиэстээн суруйбутун хаһыат тохсунньу бүтүүтэ “Письмо в редакцию” диэн төбөлөөн таһаарбыттара. Ол хаһыаты ылбыт күннэригэр Кирилэ Дабыыдап бирикээсчигин ханна олордуон-туруоруон билбэттии үөрбүт этэ, сотору-сотору: Үөрэх диэн сөҕүмэр да күүс буолар эбит!” – диэмэхтиирэ, хаһыаты үлтү барыа диэххэ айылаах сэрэнэн суулаан паапкатыгар уктубута. Онтон ыла Алампа үрдүнэн үрүҥ чыычааҕы көтүппэт... 

Ол үөрүүтүн сорҕото бүгүн, үс ый ааспытын да кэнниттэн, умнуллубакка урууга тиийэ кэлбиккэ дылы, сөбүлүүр аймаҕа, үлэһитэ Алампа ыал буолан эрэриттэн, арыгыны хааппыланы да амсайбат эрээри холуочуйбукка дылы буолбут. Кирилэ Дабыыдап бырааһынньыгы дьаһайан, хааман-сиимэн дьэрбэкэччийэр. 

Таҥара дьиэтигэр кыыстаах уолтан өлүөххүтүгэр диэри бары үөрүүнү-хомолтону, ыарыыны-сүтүүнү үллэстэ мэлдьи бииргэ сылдьыаххыт дуо диэн ыйытыыга иккиэн сөбүлэспиттэрин кэнниттэн, кинилэри – Таҥара кулута Анемподиһы уонна Таҥара кулута Евдокияны – биһилэхтэрин бэйэ-бэйэлэригэр хардары-таары кэтэттэрэн, уураһыннаран баран, аҕабыыт бэргэһэлээн, эрдии-ойохтуу буолбуттарын туһунан биллэрдэ. Таҥара дьиэтин хуора – иккиэйэх эр киһи уонна хас да дьахтар – күргүөмүнэн ыллаатылар, алтаар үрдүгэр кыһыл көмүс солотуулаах Таҥаралартан ураты сырдык сыдьаай тарҕанарга дылыта. Уопсай уруйдааһын, эҕэрдэлээһин ортотунан таһырдьа тахсан, аллаах ат көлүллүбүт долгууһаьыгар эһэ тэллэҕи тэлгэппиттэрин үрдүгэр олоро түһэн, чуорааннарын тыаһа чугдаарбытынан, уулусса устун, хайыы-үйэ ириэрэн, уу-хаар тахса охсубутун тумна-тумна айаннаан дьигиһиттилэр. Тротуардарынан хаамсар дьон чуораанчыктар күйгүөр тыастарын түһэрэн, киэргэтиллибит долгууһалардаах аттар субуруһа дибдитэн иһэллэрин тохтуу-тохтуу көрөллөр. Саас барахсан кэлэн, дьиэлэр хоруобуйаларын үрдүлэринэн хараҕы саатырдар сардаҥалар күлүбүрүү кутуллаллар, ыраах өссө да хаар саҕынньахтарын уста илик мыраан арҕастара маҥхаһаллар, үөһэнэн үйэлэртэн үйэлэргэ уларыйбат былыттар тунаараллар, кинилэргэ кэрэни, дьолу-соргуну эрэ түстүүрдүү, Таҥара сулууспатын биллэрэн, уһуктубут куорат бары уһуктарыттан куолакаллар лыҥкынаһаллар-лоҥкунаһаллар. 

Күннэтэ дьон бөҕө тоҕуоруһар Кирилэ Дабыыдап дьиэтэ бүгүн кураанахсыйбыт, киһи аҕыйах, урууга анаан-минээн ыҥырыллыбыттар эрэ кэлбиттэр: “Ким баҕалаах бары сылдьыҥ”, - диэн эбитэ буоллар, бука, таһырдьаттан анньыһыы буолуо этэ. Ааны аһалларын кытта ас минньигэс сыта саба биэрдэ. Саалаҕа ас-үөл арааһа тардыллыбыт. Оок-сиэ, Кирилэ Дабыыдап кыһалыннаҕына, биир бырааһынньыгы эрэ буолбакка, ыһыахха курдук, бүгүн куорат да дьоно бары да кэллэхтэринэ, аһатар кырдьаҕас буолуохтаах. Киирэн олороллорун кытта, атыыһыт урууну салайан, саҥаран-иҥэрэн дьаҥсалыппытынан барда: 

-Мин эмээхсимминээн Алампаны адьас оҕобут курдук сөбүлээтибит, бары киирэр-тахсар үбү-аһы ааҕар-суоттуур, хоту балыктанар 15-17 тыһыынча буут балыгы тууһааһын, хатарыы, тааралааһын – барыта кини хонтуруолунан, тэрийиитинэн оҥоһуллар. Киилэтигэр тиийэ сурукка киллэриитин түмүгэр кыра да итээһин, сыыстарыы тахсыбат. Онон Алампа – мин көрөр хараҕым, истэр кулгааҕым, охсор илиим, тэбэр атаҕым. Итини мээнэ эппэтим – Мэндэлиэбис диэн тойооску сыбыс-сымыйанан биһигини баһааҕырда сатаабытын оҕом Алампам, хаһыатынан хардаран, сөптөөх миэстэтин булларан турар. Оҕолор урууларыгар биири тоһоҕолоон этэрдээхпин – кинилэр билигин олорор хосторо кыараҕас, хайа уонна эдэр дьоннор эбиллиэхтэрэ. Ол иһин эмээхсимминээн сүбэлэһэн баран, олбуорум иһигэр турар түөрт хостоох дьиэбитин кинилэргэ, төһө олороллорунан, куортам көрдөөбөккө, туран биэрэргэ быһаардыбыт. 

...Бүтэһик ыалдьыттар барбыттарын кэнниттэн дьиэлээхтэр иһит сууйар түбүккэ түстүлэр. Дуунньалаах Алампаны чугаһаппатылар: “Бэйэбит хомуйуохпут, эһиги сынньаныҥ”, - диэн буолла, онон хосторугар киирдилэр уонна илии-илиилэриттэн ылсан, саҥата суох олордулар. 

Алампа сүрэҕэ бүп-бүллүгүрэс, бу иннинэ дьонтон кыбыста-кыбыста, кистээн уураһаллар эрэ этэ, аны сокуоннай эр-ойох буоллахтара, бүгүҥҥүттэн бииргэ утуйар, тэҥҥэ турар-олорор ыаллар диэн аатыраллар. Дуунньа манна сылдьар буолбут аҕыйах хонугун иһигэр хос дьахтар илиитин сылааһыттан киһи билбэт буола уларыйбыт – уруккута кураанах турбут эркиннэргэ кыыс таҥаска өрөн оҥорбут уруһуйдара баар буолбуттар, түннүк от күөҕэ сабыыламмыт, иһинэн куруһуба түүл ыйаммыт, туой көһүйэҕэ кыһыл сибэкки турар. Дьаадьаҥнаабыт остуола муус маҥан ыскаатардаммыт, тыаҕа үөрэммитинэн, оронун баһыгар эрийэн кэбиһэр утуйар таҥаһа тэлгэнэн, сиэдэрэй сибэкки ойуулаах хараҥа күөх сабыыламмыт. 

Бу олорон өйдөөтөххө, олоҕо, Таҥара көмөтүнэн, олус да үчүгэйдик салаллан эрэр эбит, дьүһүннээх кэрэтин, туттуулаах бастыҥын кытта ыал буоллулар, бүгүн үрдүк халлааҥҥа баар Таҥара улуу бырааһынньыгын күнүгэр Айыылардыын ситимнээх Таҥара дьиэтигэр бэргэлэһэннилэр. Суруйааччы буоларга маҥнайгы хардыыларын оҥордо. Былырыыҥҥы “Саха саҥатыгар”, бэчээттэммит кэпсээннээх хоһоонуттан ураты, быйылгы дьылга киирэн баран, өртөн ис хоһоонун сахаларга, тоҥустарга тиэрдиэн ымсыырар Сиискэп “Таҥараҕа үҥээхтээбиттэр” кэпсээнин, Кырылыап үгэлэрин сахалыы тылбаастаабыта уонна бэйэтэ суруйбут “Сүллүүкүүн кэпсээнэ” диэнэ таҕыстылар. Арай куһаҕана диэн “Саха саҥатын” дьонноро үөрэҕэ суохтарыттан сурутуу аҕыйаҕыттан уонна үп-харчы кырыымчыгыттан бэчээттиири тохтоттулар. Хаһан эмэ саха тыллаах бастакы сурунаала тиллэр ини диэн баҕа санааны иитиэхтииллэр. 

Тустаах, хамнас аахсар да үлэтин сирбэт да, сирдэрбэт да курдук: Кирилэ Дабыыдап кинини ытыктыыр, хамнаһын да баттаабат, туохха барытыгар сүбэһит оҥостор. Уол оҕо орто туруу дойдуга кэлэн, ама мантан ордук туох дьолун билиэн сөбүй? 

Бэргэһэлэнэн, уруу оҥорон бүтэн, билигин тугу кэпсэтиэхтэрин билбэт курдуктар, ороҥҥо сытыахха, утуйуохха диэҕин тыла тахсыбат. Ол иһин саҥата суох олороллор, кэмниэ-кэнэҕэс Алампа арыычча ыган: 

-Дуунньа, доҕорум оҕотоо, туохта эмэтэ кэпсээ эрэ, - диэтэ. 

-Тугу? Хата, эн туохта эмэтэ сэһэргээ эбэтэр аах, холобура, кэлин тахсыбыт “Сүллүүкүүн кэпсээнэ” диэн суруйуугун. 

-Чэ буоллун, - Алампа сурунаалы ылын, хап-сабар ааҕан барда, Дуунньа саҥата суох иһийэн олордо, онтон түүн ойбон кытыытыгар таҥха иһиллээбит киһи сарсыныгар балаҕаныгар кэлэн: “Мин тугу да истибэтим, арай тары сиэбит ыт курдук дэлби титирээн бабыгырыы сыттым”, - диэбитигэр, саҥа таһааран күллэ. Кэпсээн бүтэһик тылларын Алампа бытааннык, хас биирдии тылын чуолкайдык аахта: “кыра уоллара Дьөгүөссэ ырбаахынан тахсан киирдэ, ол киирэн баран холумтаҥҥа ыттан туран эттэ: “Ийээ, мин бэҕэһээ киэһэ сэргэ төрдүгэр хаары куппутум, онтукабар торбос ыырааҕын суола баарга дылы, ити гэннэ сүөһү түүтэ хаалбыт, ол туох битэй?” – диэтэ үөрбүт киһи быһыытынан, уокка эргим-ургум тура-тура. 

-Ии, биэбэккэм сыыһын да! Көр, тукаам, ол үчүгэй буоллаҕа дии, кэнэҕэс бэрт киһи буолуоҥ. Сүөһү-ас иитэр буолуоҥ. Дьэ итинник чахчы буолар, - диэтэ эмээхсин сап хата олорон. 

Ааҕан бүтэн, Алампа сурунаалы уурда, туран түннүккэ тиийэн таһырдьаны көрбөхтөөн баран эттэ: 

-Дуунньа, илгэ-быйаҥ сайын кэлэрин кэрэһэлиирдии, таһырдьа хаар ууллан, уу-хаар, килиэ-халаа бөҕөтө. Эн биһикки олохпут, бу сааскы садырыыннар курдук, уйгулаах, байылыат буолуохтун! 

Орто дойдуттан барар иэдээн түгэҥҥэ санаатахха, аан маҥнай бииргэ олохторо олус да үчүгэйдик, кыырпах да былыты сыһыарбатах арылхай күннүү саҕаламмыта. Дуунньа кэрэчээн дьүһүнүгэр, кини ырыатыгар-тойугар тэҥнээх күн анныгар суох быһыылааҕа, киэһэ үлэтиттэн кэлэригэр, дьиэтигэр эгэлгэ тотоойу аһы бэлэмнээн олороро олус да күндүтэ. Ама кинилэр курдук дьоллоох дьон орто дойдуга бааллар үһүө?! Ол сайын кэргэнин билиһиннэрэ аан бастаан дойдутугар тахса сылдьыбыта. 

Куораттан кыра уола Алампа кэргэнинээн иһэллэрин туһунан илдьит кэлэрин кытта, Уйбаан оҕонньор кыһыны быһа сыралаһан туораабыт биир тыһаҕаһын туттарга тиийбитэ. Инньэ гынан хайыаҥый – кийиитин кураанах хара чэйинэн көрсүөҥ дуо? Таатта улууһа тэриллиэҕиттэн быыбарынай кулуба буолбут Арамаан, Аллантан Чычымахха учууталлыы көспүт уонна билигин оҕолорун сайыҥҥы өрөбүллэригэр тарҕатан, аҕатын аахха сайылыы кэлбит убайа Баһылайдыын туттуу-хаптыы муҥутаан, тыһаҕаһы сүүскэ биэрэн, иһин хостоон, тириитин ньылбы тардан, өр гыммакка астаан-үөллээн бүтэрэ оҕустулар. Сайылык үрдүнэн түптэ буруота унаарда, балаҕан таһыгар кытта алаадьы минньигэс сыта дыргыйда. 

Икки уолун кытта Уйбаан оҕонньор киэһэ чэйдээн баран, астарын тарҕата таарыйа, утуйуохтарын иннинэ, ону-маны баллыгыраһа дьиэлэрин айаҕар олордулар. Үс уола түмсэр сэдэх түгэнэ сарсын үүнэрин саныы-саныы, Уйбаан оҕонньор өрүү дьиппиэн бэйэтэ сырдаан, уоһун иһигэр мүчүҥнүүр. 

-Дьэ быйыл сайын да эмиэ кураанныыр чинчилэннэ, хаарын уутун тыалынан-кууһунан көтүттэ, баччааҥҥа диэри сири сиигитэрдии ардыы илик, былыргылар этэллэринэн, сут уонна кураан уончалыы сыл буола-буола солбуһаллар, мин уончалаах эрдэхпинэ, ааттаах кучу сута буолан, сир-дойду кубарыччы куурбута, эҥинэ бэйэлээх улахан күөллэр таммах да уу хаалбатыныы уолан, былыык, тураҥ түгэхтэрэ тахсан кэлэн, хачыгыраччы хаппыттара. Онтон уу сута буолбута, сайыны быһа үрүҥ хараҕы өрө көрдөрбөт ардах да ардах. Били күөллэр оннулара хара сыырынан таһымныы сыһар уунан бидилиспиттэрэ. Курааннары кытта өҥ дьыллар солбуйса кэлэн ааһан иһэллэр. Билиҥҥи тэлэгэрээмэ кураана дьону-сэргэни улаханнык алларытта, быйыл ахсыс сыла, онон икки-хас сылынан өҥ кэлиэн сөп этэ. Хайдах эмэ онно тиийдэрбит. 

-Аҕаа, сут да дьыл килэччи барбат, биир эмэ сайыныгар орто от үүнэн, дьоннор тыын ылаллар. Бу курааҥҥа биэс сыллааҕыта ойбон дьыл буолан, син кыс тахсар оту биэрбитэ. 

-Арамаан, эн, быыбарынай кулуба киһи, ойбон сайын кэлэрин кэтэспэккэ дьаһаныахтааххын, үрэхтэр кытыллара, саас халаан уута ылар эҥин буолан, си-дьүгээр курааҥҥа бэриммэт, оннук ходуһалары бу ыһыахтар кэннилэриттэн кэрийэн көрөн, курааҥҥа былдьаппыт алаас ыалларыгар биэриэх тустааххыт. Аммаҕа отторо син үүнэр буолуохтаах. Оннук дуо, Баһылай? – оҕонньор үөрэммит үгэһинэн, уолаттарын дьаһайбыта буолла уонна Амма Чычымаҕар олохсуйбут Байылайтан ыйытта. 

-Биһиэхэ да кураан буолар эрээри, алаас сиргэ холоотоххо, кэм ама. 

-Оттон эн туох диигин, быыбарынай кулуба? – оҕонньор аны орто уола Арамааҥҥа хайыста. 

-Аҕаа, биһиги итини барытын билэбит, бэҕэһээ сугулааҥҥа улахан кулуба Уйбаан Кулукуоскай – Оонньуулаах Уйбаан салалтатынан мустан эмиэ сүбэлэстибит. Эн этэриҥ курдук, нэһилиэктэргэ ыһыахтары ыһаат, сири-уоту, от үүнүүтүн көрөн быһаарыы ылыныахпыт. 

-Дьэ ол сөп, - диэтэ аҕалара. 

-Аҕаа, Алампабыт сарсын дьахтар сүгүннэрэн кэлэринэн, уруу тэрийэн, саатар, чугастааҕы ыалларбытын ыҥырыахха баара. 

-Кэбис, маннык ыарахан кыстыгы туораан баран, дарбааннаахтык уруу оҥорор кыахпыт суоҕун бэйэҕит көрө сылдьаҕыт, онон аймахтарбытын кытта, Арамаан, эн дьоҥҥун – кулубаны, кинээһи эрэ ыҥырыахпыт. Биһиги диэки кэм бары тыыннаах күөххэ үктэннибит, Чурапчы эҥэр оннооҕор дьоннор хоргуйан өлбүттэр этэ. 

-Оо, аҕаа, биһигинээҕэр тоҥустар муҥнаахтар бааллар эрэйдээх олохтоох дьон, - Баһылай кэпсэтиигэ кыттан бүтэҥитик саҥаран барда, - хас да хонукка буурҕа түстэҕинэ эбэтэр иитиэх табаларын бөрөлөр сиэн уонна үргүтэн ыһыталаан кэбистэхтэринэ, тоҥустар хоргуйуу кутталыгар киирэллэр. Аны атыыһыттартан ылбыт сааларын сэбэ бүтэр. Биир тоҥус кэпсээбитэ – кини быраатынаан ийэлээх аҕатын кытта кыһын тордоххо олорбуттар. Табаларын бөрөлөр тардыбыттар. Эбиитин буорахтара букатын эстэн, биир ытыы эрэ хаалбыт. Ол кэпсиир киһи – саамай сырыыны-айаны кыайар, эрчимнээхтэрэ буолан, биир ытыылаах бинтиэпкэ саатын сүкпүтүнэн кыыл табалары сонордоспут. Биирдэ аттынан ааспыттарын кыҥаабыт уонна уҥуоҕа хамнаан ыппакка хаалбыт. Оннук үс күн айахтарыгар хаар уутуттан ураты тугу да ылбакка аччыктаабыттарын кэнниттэн тоҥус тыа быыһыгар ырааһыйаҕа табалар туралларын көрбүт. Күөс быстыҥа тыалы утары сыылан чугаһаабыт, онтон өөр да өр кыҥаабыт. Ытан бытарытаат, хаарга умса түспүт, таппытын-таппатаҕын көрүөн куттаммыт. Арай истибитэ тэбиэлэнэр тыас баар үһү, өҥдөс гыммыт – таптарбыт таба хаарга тыынын былдьаһа сытар эбит. Оо, оннон үөрбүппүөн диэн кэпсээбитэ ол тоҥус. Бу алдьархай ээ, биир эрэ ытыылаах – сыыста да, тордоххо баар төрөппүттэринээн, быраатынаан бука бары хоргуйан өлөллөр. 

-Дьэ, кырдьык, кутталлаах суол эбит, өлүү айаҕын өҥөйөн, халбас харатыгар олорор курдук, - Уйбаан оҕонньор дьулайда. – Кэбис, биһиги, сахалар, хотоммутугар кэм сүөһүбүт турдаҕа, оттон тоҥустар сордоохтор баай хара тыаттан Байанай тугу бэрсэринэн сырыттахтара, олох мэлиттэҕинэ хайдах буолаллар? Аны биир эрэ ытыылаах, оннук тыын харбаһар түгэҥҥэ сыыһа туттубатах дьэ эр бэрдэ эбит, тоҥустар тулуурдарынан, кытыгарастарынан – бэргэнник ыталларын туһунан этэ да барыллыбат – сахалары тутуһуннарбат омуктар. Хата, ол муҥнаахтары Байанай аһыммыт. 

-Бэйи, билиҥҥи тоҥустарга кэриим аҕабыыттара, сүрэхтииллэригэр биэрбит Таҥараларын күлүктэрэ тордох аайы баар. Онон, бултуу баралларыгар тобуктаан туран, маҥнай илин, күн тахсар сирин, диэки хайыһан Байанайга, онтон нуучча Таҥаратын күлүгэр үҥэллэр. 

-Алампабыт маладьыастаата ээ, - диэн Арамаан кинилэр кэпсэтиилэриттэн букатын атыны саҥаран турда, өйө-санаата бүтүннүү сарсыҥҥы күҥҥэ быһыылаах, - ааспыт кыһын “Саха саҥата” сурунаалга кэпсээннэрэ, хоһооно таҕыстылар, аахпытым, кэпсээннэрин сөбүлээтим, ордук “Төрөөбүт дойду” диэн хоһооно уһулуччу үчүгэй. Уолаттарбыт сүрдэнэн эрэллэр, ол сурунаал хас да нүөмэригэр кулубабыт Оонньуулах Уйбаан ырыалара бааллар, кини быраата Өлөксөй Кулукуоскай “Уот тыыннаах улахан оҥочо” диэн хоһоонугар дьэ киэҥник эҥсэн хоһуйбут ээ! Баһылай, эн доҕоруҥ хоһоонун аахпытыҥ ини? 

-Ааҕан, - диэтэ Байылай, - Алампа да илиитин араарбакка суруйа сырыттаҕына, үөрэнииһи. 

-Мин эмиэ аахтаран истибитим, - Уйбаан оҕонньор сэҥээрдэ. – “Сүллүүкүүн кэпсээнигэр” Сыылба Дьаакыптааҕы, Ыраах Лэкиэстээҕи таҥха иһиллээбиттэрин суруйбут этэ. 

-Аллаҥҥа сылдьыаҕыттан суруйар быһыылааҕа да, миэхэ көрдөрөр диэн ыраас, наар кыбыстан сордонор этэ. Биирдэ түбэһэн аахпытым нууччалыы хоһоон этэ, - диэтэ Байылай саҥарбытыгар, Арамаан хонос гынна: 

-Баһылай, эн эмиэ суруйан көрүөххүн, холобура, ити тоҥустар тустарынан киһини олус кэрэхсэтэрдии кэпсээтиҥ дии. 

-Ээ, кэбис, үлэбэр сырыттахпына оскуолаттан ордубаппын уонна отуппуттан таҕыстым, мин сааспар Буускун улуу бэйиэт аатырбыта, оттон миигиттэн быдан эдэр Ньиэрмэнтэп хайыы-үйэ өлбүтэ. Ол да буоллар, нууччалыы бэлиэтээһиннэри биирдэ эмэ оҥорооччубун. 

-Оҕолоор, кытаатыҥ, ити курдук дьону кытта тэҥҥэ барытыгар барсан иһэргит үчүгэй, Алампаны манна хааллара сатаабытым сыыһа эбит, билигин Өлөксөйдүүн кинигэҕэ киирэр тойуксут буолан эрэллэрэ саныахха астык, эһиги эмиэ үөрэҕи-сырдыгы тарҕатан иһиҥ, чэ, утуйуоҕуҥ, түүн ыраатта, - диэтэ аҕалара Уйбаан оҕонньор. Кини оннутан өндөйбүтүгэр, уолаттара эмиэ турбутунан бардылар. 

Сарсыныгар айан суолуттан харахтарын араарбатылар. Кэтэһэн-кэтэһэн кэтэхтэрэ көһүйэн барда, оннооҕор холку аҕалара оҕонньор мөҕүтүннэ: 

-Бу дьоннор тоҕо уһаатылар? Чурапчыга хоммут буоллахтарына, кэлэллэригэр да сөп буолла. 

Саҥатын дорҕооно да сүтэ илигинэ, таһырдьа хаһыы иһилиннэ: 

-Иһэллээр-иһэллэр! 

Бары тоҕо сууллан таһырдьаны былдьастылар, торуосканан далбаатанан, Ньуччуку Өлөөнөтө ким-хайа иннинэ тахса охсубута баар буолла. Алаас уҥуоргу кытыытыгар маҥан ат, кутуругунан сапсынан кэбиһэ-кэбиһэ, хааман лаппардатар. Тэлиэгэҕэ бэрэмэйдэр, кууллар кэтэхтэригэр тунал маҥан былаачыйалаах дьахтар уонна сэлээппэлээх, көстүүмнээх киһи көстөллөр. 

“Алампа, Алампа... Оок-сиэ, кийииппит тоҕо маанытай!” – диэн сипсистилэр. 

-Хайа, оҕом иһэр дуо? – кураанаҕынан иннин хоту көрөн туран Ньуччуку Өлөөнөтө ыйыппытын саба саҥардылар: 

-Эмээхсин, айдаарыма, чугаһаатылар... 

Балаҕан иннигэр дьоно чуоҕуһан туралларын көрөн, Алампа тиэтэйэн, тэлиэгэттэн ыстанан кэбистэ уонна ат иннигэр түһэн, урут хааман кэлэн, барыларын кытта илии тутуста. Маҥан былаачыйатын киртитимээри, хаптаһаннарга сытар бэрэмэдэй үрдүгэр олорор дьахтар тэлиэгэттэн түһэригэр илиитин уунан көмөлөстө уонна: 

-Дьэ бу – мин кэргэним Дуунньа, - диэтэ. 

Туналыйар туус маҥан былаачыйалаах, бу дойдуга кимиэхэ да суох кылбачыгас үрүҥ түүппүлэлээх кийиитэ маанытыттан толлон, Уйбаан оҕонньор чочумча саҥата суох турбахтаан баран, илиитин уунна: 

-Алампа аҕатабын. 

Ньуччуку Өлөөнөтө кийиитин кытта дорооболоһон баран, онто суох кыбыстан сири-буору кымыстыы турар Дуунньаны илиитин иминэн туппахтаары гыммытын тохтоттулар) 

-Бэйи, эмээхсин, кэлин-кэлин... 

Эмээхсин ол оннугар Алампатын астына имэрийдэ, сыллаан ылла: 

-Оҕом букатын эр киһи буолбут ээ, - диэбитин Уйбаан оҕонньор сөбүлээбэккэ: 

-Ойох ылыар диэри оҕо буола сылдьыа дуо? – диэтэ. 

Алампалаах Дуунньаны: “Эһиги ампаарга утуйаҕыт, таһаҕаскытын онно киллэриҥ”, - диэтилэр. Ампаарга киирэн кэтэ сылдьар таҥастарын уларытыннылар, Дуунньа киэҥ-куоҥ сиидэс ырбаахыны, оттон Алампа эргэ ыстаанын, ырбаахытын анньынна. Кини төрөөбүт дьиэтигэр эргиллэн, оҕо эрдэҕиттэн билэр сирин-уотун көрөн, аймахтарын көрсөн мичээрдии сылдьар. Киирэн утахха диэн чэй истилэр: “Ыҥырыылаах ыалдьыттар киэһэ кэлиэхтэрэ”, - диэтэ Уйбаан оҕонньор. 

Дуунньа маҥнай кыбыстыбыта ааһан, дьиэ үлэтигэр көмөлөспүтүнэн барда, киэһэ ыамҥа титииккэ тахсыста. Оттон Алампа, аҕыйах саҥалаах бэйэтэ, кэпсээ да кэпсээ буоларын бэл бэйэтэ дьиктиргии санаата. Уонна: “Дьиэбэр таптыыр кэргэмминээн кэлэн баран үөрүмүнэ, барыта мин күнү көрүөхпүттэн бааллара ээ күндүттэн күндүлэрим – оол кэрии тыаттан ойдон, соҕотоҕун лаглайан турар аар хатыҥым, кыра эрдэхпинэ онно ыттан, тула сири-дойдуну көрөрүм, күөгэлдьигэс ньаассын отугар күөлэһийэн улааппыт толоонум, сүүрэн-көтөн элэстэммит күөх кырыстаах хонууларым, оол-ол чаҕылыҥныыр сүлбэ далай көлүччэм. Дорообо, дойдум!” 

Киэһэ ыалдьыттар кэлэн барбыттарын кэнниттэн Алампа Дуунньатыгар балаҕанын чугаһынааҕы сирдэри көрдөрөргө сананна. Бэс ыйынааҕы үрүҥ түүн налыйан эрэр, өр кэмҥэ чоҥкуначчы тоҥон турбут айылҕа уһуктан, кырылас салгынын түөһү толору ыйырбахтыы тыа быыһынан хаамсан истилэр. Дуунньа бу сир айылҕатын дьиктиргиир – кинилэр дойдуларыгар, хочо сиргэ олорор буоланнар, тула киллэм хонуу нэлэһийэрэ. Оттон манна балаҕантан аҕыйахта хаамтыҥ да, түҥ ойуур саҕаланар эбит. Ханна да тиийэн бүтэрэ биллибэт лиҥкинэс тыа да тыа! Оттон күн лаппа киэһэрбитин аахайбакка кэҕэлэр үрүтүн үөһэ этэллэрэ, титиик диэки ынахтар маҕыраһаллара, түптэлэр буруолара унаараллара, ыт үрэн ньаҕыйара оҕо сааһын санаталлар. Эбээни хаарбаһынан туораан, Буор Ылары булуохтарыттан туох түбэһэринэн – атынан, оҕуһунан айаннаан кэлбит сылаата да бу аймаҕымсах дьоҥҥо, ийэ айылҕаҕа кэлэн, тыа салгынын дуоһуйа-астына тыыныаҕыттан ааһан хаалла. 

-Хайа, Дуунньа, дьоммун төһө сөбүлээтиҥ? – тыа саҕатын ааһан, иһирдьэ борук-сорукка киирбиттэрин кэнниттэн Алампа ыйытта. 

-Үчүгэйдэр эрээри куолуһуттара бэрт эбит, аан дойду, куорат сонунун ыатаран таҕыстылар дии, эчи, чугаһынан да сылдьыбаттар, барбах эрэ – Арамаанаптар ыраахтааҕылаабыттара 300 сыла. Кыраап күбүрүнээтэр барар буолбутун аһыйыы курдук ыраахтааҕы, күбүрүнээтэр кыһалҕаларын ырытан таҕыстылар. 

Дуунньа  саҥатыгар эҕэлээһин баарын биллэр да, Алампа ону сэрэйбэттии тутунна: 

-Хайыаҥ баарай – саха оҕуһун мииннэ да – ырыаһыт, оһоҕун иннигэр олоро түстэ да – куолуһут. Хааммытыгар баар кыдьыкпыт буоллаҕа уонна ити дьонуҥ улуус кулубалара, нэһилиэк кинээстэрэ, бары сонуну билэ олороллоро ирдэнэр, туһааннаах үлэлэрэ буоллаҕа. 

-Кырдьык, туох буоларын биһигиттэн да ордук билэллэр быһыылаах, - Дуунньа төҥкөс гынан төгүрүччү үрүҥ эминньэхтэрдээх сибэккини туура тардан ылан муннугар даҕайда, - аата, сыта үчүгэйин! 

Итинтэн өй ылан, Алампа сыһыы муҥунан өрө анньан турар араас сибэккиттэн талан, этиэх түгэнэ сибэкки дьөрбөтүн оҥорон Дуунньаҕа ууммутун, биирдэрэ махтанан кэҕис гынан баран, үрдүк түөһүгэр өйүү тутта. 

-Сөпкө бэлиэтии истибиккин, бу түҥкэтэх дойдуга куораттан сонун күнүнэн кэлээччи. Убайым Арамаан кэпсээбиттээҕэ – күбүрүнээтэр сокуон ылынан, анал аттаах наарыһынайынан суһаллык тиэрт диэн сорудахтаан ыытар, наарыһынай муҥ кыраайынан тэбиннэрэн кэлбитэ – ол сонуну дьон барыта номнуо билэн олорор эбит. Оттон дойдубун туох диэн санаатыҥ? 

-Үчүгэй эрээри тыаҕыт олус да чугас эбит, үөрэммэтэх киһиэхэ бу үлүгэрдээх сыбар от-мас быыһыттан эһэ-бөрө тахсан кэлиэх курдуктар. 

-“Үчүгэй эрээри”, - кэм туох эмэ кэтэх санаалаах курдугуттан кыһыйан, Алампа кэргэнин үтүгүннэ, - тыа сирэ диэн тыа сирэ, эн төрөөбүт Намыҥ сириттэн улаханнык уратыйбата ини, - уонна хатыылаах саҥабыттан аны өһүргэниэ диэн алы гынардыы эттэ. – Саҥаһым эйигин: “Ынах ыырыгар бүтэрэ-оһоро охсоро түргэнэ, туттара-хаптара ырааһа мааны кыыс эбит”, – диэн хайҕаата. 

Киирэр эрэ күн сарыалыгар ураты сырдаабыт Дуунньа хайҕалтан сирэйэ тэтэрэ түспүтүн бэлиэтии көрдө: 

-Ынаҕы ыан-ыан бачча кэллэҕим дии. 

Тохтоло суох сэбирдэхтэрэ илибирэһэ-салыбыраһа турар тэтиҥнэр түөлбэлээг үүммүт сирдэригэр кэллилэр. Тыал суох, сиик түһэн эрэр буолан барыта нүөл, хойуу курдук. Түлүк түүнү күүтэр чуумпу киэһэҕэ бары-барыта иһийбит, бэл чыычаахтар көтөн тырыптамматтар, арай кутугунас куттаах тэтиҥнэр сэбирдэхтэрэ тохтоло суох мөхсөллөр. Манна тэтиҥнэр кэпсээннэрин истиэхтии тохтоотулар. Алампа турбахтаан баран, Дуунньатын кууһан ылла, иккиэн бу кэпсээн-ипсээн сипсийэр тэтиҥнэр анныларыгар туран уурастылар. 

Онтон дьиэлэригэр төнүннүлэр. Тула силигилии үүммүт от-мас быыһынан күөх кырыска сэрэнэ үктэнэ, Дуунньа сибэкки дьөрбөтүн түөһүгэр тутан, иккиэн сиэттиһэн баран, ыал буолар олох сарсыардатыгар хаамсан киирэн эрэр бэс ыйынааҕы ол киэһэлэрэ умнуллубат... 

 

 

Алампа 

Отрывок из романа

 

Всем в детстве доводилось гадать — гадали на шиле, на торбазах, на воде, на камне. Алампа даже как-то написал об этом рассказ. Больше всего верили в предсказания тех, кто ходил слушать танха водяных у проруби от Рождества до Крещения. Их слова потом долго передавали друг другу: какая семья будет жить в достатке, а кого ждет несчастье, будет лето дождливым или засушливым.

После революции с суевериями начали бороться, и старинные гадания для многих потеряли смысл. Но сейчас Алампа думал о том, что в мире ничего не происходит просто так, все предрешено и взаимосвязано. Даже цифры могут заключать в себе тайные знаки. Так, издавна якуты верили в то, что числа три и девять означают удачу и счастье. А многие народы считают несчастливым число тринадцать. И, видимо, не зря он женился на Дуне в тринадцатом году, и прожили они вместе ровно тринадцать лет, хотя вначале обоим казалось, что жизнь их будет бесконечной...

Обвенчались они на Пасху, в конце апреля.

День был по-летнему теплым, и солнце светило так ярко, будто своими лучами собиралось стереть с лица земли все плохое — грязь, болезни, дурные мысли.

Жених с невестой ехали через весь город в долгуше, украшенной цветами, поднимая пыль и разламывая тонкий ледок, сковавший за ночь лужи.

Из близких родственников Алампы на свадьбу никто приехать не смог, и посаженным отцом стал Кирилла Давыдович. Он повсюду сновал, развлекая гостей, и заливисто смеялся над собственными шутками. Родители Дуни были счастливы. Простые люди, всю жизнь гнувшие спины на чужих людей, они держались скромно и немного робели в доме известного купца, торговавшего даже в Бодайбо и имевшего в Якутске несколько домов и магазинов.

Кирилла Давыдович всегда хорошо относился к Алампе, а с прошлой зимы тот стал для него чуть ли ни родным. Как-то вечером, когда Алампа уже заканчивал свою работу, в контору к нему зашел Кирилла Давыдович. Вид у него был сердитый и раздосадованный.

Не раздеваясь, купец бросил на стол рукавицы из собачьего меха и сел перед Алампой, развернув газету «Якутская окраина»:

— Сынок, ты грамотный, прочти, что за ложь тут про меня написали! Дружки-купцы принесли мне эту дрянь, но пересказали содержание статьи лишь в общих словах. Вроде и жалели меня, а на самом деле злорадствовали, мол, влип ты с потрохами, коли такое про тебя напечатали. Что там, в статье-то? Прочитай, будь так добр.

По мере чтения статьи лицо купца становилось все мрачней. Когда же Алампа закончил, старик выхватил газету, смял ее и бросил на пол, да еще пнул на лету.

«Бумага-то в чем виновата?» — подумал Алампа, но, зная вспыльчивость хозяина, деликатно промолчал.

— Все это ложь и клевета! — гремел Кирилла Давыдович, расхаживая по комнате. — Этот Миндалевич перевернул все с ног на голову! Все врет, думает, что я не смогу себя защитить! А я докажу, что договор аренды на вывоз горного песка с Юттях-Хая был составлен строго по закону! И этому договору я следую точь-в-точь! Ты об этом знаешь лучше меня. Вот ты, Алампа, как писарь и хороший сочинитель составь-ка в газету опровержение, разоблачи клевету!

На следующий день Алампа написал опровержение, где, опираясь на документы, доказывал, что Миндалевич искажает правду. Письмо было опубликовано в газете в конце января. В тот день Кирилла Давыдович не знал, как благодарить своего приказчика, и все повторял, как хорошо быть грамотным человеком, что тот, кто образован, у того и сила, и могущество. А газету с опровержением он бережно, словно боясь, что она рассыплется, спрятал в папку.

С тех пор хозяин души не чаял в Алампе. Казалось, что радость того дня, когда в газете вышло опровержение, не покинула его до сих пор. И на свадьбе вел он себя так, будто был слегка навеселе, хотя в жизни не пил спиртного...

Началось венчание. Священник спросил у жениха и невесты, будет ли они вместе и в радости, и в горе, пока смерть не разлучит их. Получив от обоих утвердительный ответ, предложил им обменяться кольцами и объявил раба божьего Анемподиста и рабу божью Евдокию мужем и женой.

Церковный хор затянул гимн, и алтарная икона вдруг озарилась сиянием. Молодожены вышли из церкви, сели в долгушу на расстеленную медвежью шкуру и под громкие радостные крики толпы понеслись по улицам. Вслед за ними ехало еще несколько нарядных повозок. На свадебный поезд любовались прохожие. Блестели крыши домов, вдали белели сопки, со всех сторон доносился колокольный звон.

Дом Кириллы Давыдовича был непривычно пуст. Молодые пригласили на свадьбу только самых близких родственников и друзей, хотя купец мог угостить и весь город. Стол был уставлен многочисленными яствами. Едва гости сели за столы, Кирилла Давыдович произнес речь:

— Мы с моей старухой полюбили Алампу, как родного сына. Помощник он незаменимый — и учет товара ведет, и рыбу на севере заготавливает. Ему я полностью доверяю — все у него учтено и посчитано до копеечки. Да что там говорить, мой приказчик — это мои глаза и уши! А как Алампа меня выручил, разоблачив клевету подлеца Миндалевича! Я всегда ему буду за это благодарен! Только к чему это я? Молодая семья сейчас теснится в комнатушке, но даст Бог, и скоро у них будет прибавление. Поэтому мы с женой хотим отдать им в пользование домик в нашем дворе — живите себе там на здоровье!

...Когда ушли последние гости, хозяева сами принялись за уборку, а молодоженов отправили к себе: «Управимся и без вас, отдыхайте».

Алампа с Дуней потихоньку прошли к себе в комнату и сели на кровать, взявшись за руки. Сердце Алампы радостно билось. Раньше они с Дуней целовались тайком, а теперь стали законными супругами; будут вместе ложиться в одну постель, вместе просыпаться, все делать сообща. За те несколько дней, как Дуня стала приходить в эту комнату, здесь поселился уют: на стенах появились гобелены, на окне колышется тюль, благоухают цветы в горшках, расшатанный стол покрыт скатертью. Кровать, которую Алампа по сельской привычке не заправлял, а лишь закручивал белье к изголовью, была теперь аккуратно застелена.

Алампа думал, что жизнь его складывается как нельзя лучше. Сегодня он женился на самой прекрасной девушке на свете. Удачны его первые литературные опыты. Кроме произведений, напечатанных в прошлом году в «Саха сангата», опубликованы его «Рассказ сюллюкюна», переводы басен Крылова и рассказа Шишкова «Помолились». Одно плохо — из-за нехватки средств работа редакции «Саха сангата» приостановлена. Якуты еще не привыкли оформлять подписку, поэтому деньги, на которые рассчитывали издатели, очень медленно до них доходили. Однако все вокруг уверены, что издание скоро возобновится. В конторе у Кириллы Давыдовича Алампе нравится, хозяин его любит, советуется с ним по любому поводу, не обижает жалованьем. Чего еще нужно для счастья?

Волнующий день подходил к концу, но Алампа все никак не мог решиться предложить Дуне лечь спать. Так молодые и сидели в смущении молча.

Наконец, Алампа произнес:

— Дуня, расскажи мне о чем-нибудь.

— Лучше ты расскажи или прочитай что-нибудь из своего.

Алампа с облегчением взял в руки журнал и стал читать вслух свой рассказ о гаданиях. Когда он дошел до того места, где якут, слушавший танха, возвращается утром домой и жалуется, что так ничего и не услышал, только продрожал всю ночь, как собака, объевшаяся мерзлой простоквашей, Дуня рассмеялась. Улыбка не покидала ее лица до тех пор, пока Алампа не дочитал рассказ до конца: «...их младший сын Егорша вышел по нужде в одной рубахе, и, вернувшись с мороза в дом, встал на шесток камелька, и, вертясь перед огнем, чтобы согреться, спросил: “Ийээ (мама), я вчера насыпал снег у основания нашей коновязи, а сегодня там видны следы телячьих копыт и валяется шерсть. Что бы это могло значить?” — “Ии, маленький мой, это значит, что скота у тебя будет много и жить ты будешь в достатке. Вот что тебя ожидает”, — ответила мать, скручивая волосяную нить».

Последние фразы Алампа произнес медленно, со значением. Затем отложил журнал, подошел к окну:

— Дуня, смотри, как много талой воды! Значит, лето будет урожайным.

Пусть и наша с тобой жизнь будет такой же урожайной, богатой и беззаботной!

Уходя из этого мира, Алампа опять думал о том, что их совместная жизнь с Дуней начиналась счастливо, что ничто ее не омрачало, что она была как весеннее небо в день их свадьбы. Он тогда не мог налюбоваться на свою молоденькую жену, радуясь ее доброму нраву. Звонкое пение Дуни всегда раздавалось в их доме, и возвращающегося с работы Алампу всегда ждал вкусный ужин. Летом они поехали на Татту: Алампа хотел знакомить жену с родителями.

Узнав о том, что Алампа привезет молодую жену, старик Иван решил забить свою единственную годовалую телку. Та с трудом пережила голодную зиму, но что же делать? Нельзя же встречать новую родственницу пустым чаем!

Отцу помогали два его старших сына — Роман, который к тому времени стал выборным головой Таттинского улуса, и Василий, перебравшийся с Алдана в Чычымах, где продолжал учительствовать.

На лето ученики Василия разъехались на каникулы, а сам он гостил у отца.

Старик с сыновьями быстро разделали тушу, и над сайылыком поплыл сизый дым и вкусный запах свежатины.

После ужина все расселись возле балагана и разговорились. Старик сдержанно улыбался: ­наконец-то он увидит всех своих детей за одним столом.

— Видать, летом опять будет засуха, поскольку ветра высушили талые воды, а до сего дня больших дождей, которые могли бы хорошенько пропитать землю, еще не было. Старики говаривали, голодные годы настают раз в десять лет. Помню, когда еще мальчишкой был, началась знаменитая кучу сута — «кипрейная засуха». Большие озера пересохли, дно их обнажилось и от жары потрескалось. А на следующий год пришла другая беда — дождь лил не прекращаясь. Озера вышли из берегов, затопили все аласы. Вот как бывает обычно — дожди и сушь чередуются. А сейчас что за напасть? Новая «телеграфная засуха», как в тот год, когда ставили столбы с проводами от Якутска до Охотского моря? Вот уже восьмой год терпим голод! Когда, наконец, наступит урожайное лето? Через год? Через два, три? И как нам, бедным, дожить до того времени? — сокрушался старик Иван.

— Отец, засухи-то не идут сплошняком. И во время великой засухи бывает лето, когда вырастает хорошая трава. Вот пять лет назад собрали же вполне достаточно сена, хватило перезимовать, — сказал Роман.

— Роман, ты выборный голова! Как ты можешь надеяться на одно хорошее лето среди большой засухи. Надо самим о народе позаботиться.

Взяли бы да обошли после ысыахов угодья по берегам рек. Весеннее половодье должно было хорошо пропитать там землю, так что наверняка травы по берегам вдоволь. Такие угодья надо бы передать семьям из аласов, больше остальных пострадавших от жары. По Амге, я думаю, трава растет хорошо. Как ты полагаешь, Василий? — спросил отец у сына, который жил теперь в Чычымахе, возле Амги. Старик, по старой отцовской привычке, все пытался наставлять сыновей.

— Да, трава там погуще, посочнее будет.

— А ты что скажешь, выборный голова? — повернулся Иван к среднему сыну.

— Отец, все это мы знаем. Вчера на сугулане как раз этот вопрос обсуждали. Сразу после ысыахов обойдем все речные угодья, как ты советуешь, и решим, кому из бедняков отдать землю под ­покос.

— Вот это хорошо, — улыбнулся Иван.

— Отец, может, позвать соседей на завтрашний праздник? — спросил Роман.

— Нет, ребята, время нынче голодное, большую свадьбу праздновать не с руки. Позовем только близких родственников и твоих, Роман, знакомых — улусного голову и наслежного князя. Лютая была зима, спасибо, хоть сами выжили. А в Чурапче, говорят, люди с голоду умирали.

— Знаешь, отец, а ведь тунгусам еще труднее, чем нам, приходится, — глухо заговорил Василий. — Им каждую зиму голодная смерть угрожает. Вот пурга, например, на неделю затянется — на охоту не выйти. Или оленей своих растеряют. Я слышал рассказ одного тунгуса. Жили они зимой с братом и родителями в своем тордохе. Пришли волки и съели их оленей. А тут еще и порох закончился, осталась только маленькая горстка, на один выстрел. Тунгус, который рассказывал это, был в семье самым сильным и выносливым, поэтому ружье доверили ему. Встал он на лыжи и отправился в тайгу. Один раз дикие олени пронеслись совсем рядом, но у него дрожали руки, и не стал стрелять, боясь промахнуться.

Целых три дня ему потом ничего не попадалось — так и шел, питаясь одним снегом. Наконец набрел на поляну, на которой паслось стадо. Долго подкрадывался он к ним с подветренной стороны, потом долго-долго прицеливался. Выстрелил и упал лицом в снег, боясь взглянуть: вдруг промахнулся? Когда услышал звук бьющих в снег копыт, поднял голову: олень бился в предсмертных судорогах. Лежит тунгус и подняться не может — напряжение и страх промаха отняли последние силы. Ведь от одного этого выстрела зависела жизнь всей его семьи! Промажешь — умрут с голоду мать, отец, младший брат.

— Страшновато, — покачал головой Иван. — Словно тебе предстоит по веревке халбас-хара, протянутой над пропастью, идти: и ты знаешь, если устоишь — выживешь, а качнешься — погибнешь. Да, у нас в хотоне хотя бы коровы есть, а бедные тунгусы живут тем, что дает им природа. Но потому они и такие выносливые, ловкие, и глаза у них зоркие! Не сравнить с якутами. Повезло, что дух тайги Байанай пожалел того тунгуса, послал ему добычу.

— Вы знаете, теперь у тунгусов в каждом тордохе висит иконка, — заметил Василий. — Их раздают попы, когда приезжают на крестины. И тунгусы, когда идут на промысел, молятся сначала по-своему — встают на колени, лицом к восходу, и просят помощи у духов тайги, а уже потом крестятся на образок.

— Наш Алампа — молодец, — неожиданно сказал Роман — видимо, он думал сейчас о завтрашнем приезде брата, — его стихи и рассказ, которые прошлой зимой напечатали в «Саха сангата», меня впечатлили — особенно «Родной край». Да и другие наши ребята оказались талантливыми. Вы читали песни нашего головы Онюлаха? А его младший брат Алексей Кулаковский сложил замечательную песню под названием «Огнедышащая большая лодка». Василий, может, ты читал?

— Читал в журнале. И наш Алампа, если будет продолжать, научится писать так же здорово.

— А я ведь тоже слышал эти стихи, — оживился старик, — и «Рассказ сюллюкюна». Знаете, ведь Алампа описал в нем наших соседей Сыылба Якова и Ыраах Лэкиэса?

 — Мне кажется, он начал писать это еще в Алдане, только стеснялся мне показывать. Однажды я случайно наткнулся на его рукопись — там были стихи на русском языке, — сказал Василий.

— Да, — подхватил Роман, — а ведь и ты бы мог заняться писательским делом! Напиши хотя бы про этих тунгусов. Ты так интересно сейчас об этом рассказал.

— Э, нет. С меня достаточно и учительской работы. Да и поздно — мне ведь уже за тридцать. В этом возрасте Пушкин был уже великим поэтом, а Лермонтов и вовсе лежал в земле. Хотя, конечно, я иногда и пишу заметки на русском языке, — признался Василий.

— Ребятки мои, чего вы смущаетесь? Пишите, идите в ногу со временем! Каюсь, я хотел оставить Алампу подле себя и очень расстроился, когда он уехал. Но оказалось, что Алампа выбрал самый правильный путь. Теперь они с Алексеем Кулаковским певцы, их творенья и в книгах скоро напечатают. И вы, ребята, образованные, тоже несете свет ученья нашему народу... Ладно, давайте спать, поздно уже, — подвел итог отец, поднимаясь, и сыновья последовали за ним.

На следующее утро все занялись домашними делами, но при этом нет-нет да посматривали на дорогу. Когда напряжение ожидания достигло предела, старик, по своей природе человек спокойный, недовольно проворчал:

— Ну и где они? Даже если заночевали в Чурапче, должны были уже до нас добраться.

Едва он закончил фразу, как со двора послышался крик:

— Едут!

Все бросились во двор. Слепая старушка Елена, размахивая тростью, выбежала одной из первых. Наконец, вдали показалась лошадка, неспешно везущая повозку, на которой восседали женщина в белоснежном платье и мужчина в костюме и шляпе.

— Ну, где мой сыночек? — глядя прямо перед собой невидящими глазами, воскликнула Елена.

Все зашикали на нее:

— Не шуми, старуха, уже подъезжают...

Увидев, что все домашние вышли во двор встретить его с женой, Алампа поспешно спрыг­нул с телеги и подбежал к родным Пока он со всеми здоровался, посреди двора остановилась повозка, и Алампа подал руку красавице жене:

— Ну вот, это моя жена Дуня.

Старик Иван, слегка ошеломленный внешностью и нарядом невестки, не сразу вымолвил:

— Я отец Алампы.

Невестка оробела от всеобщего внимания. А Елена смутила ее еще больше, вдруг захотев пощупать ее одежду и лицо. Однако старуху остановили:

— Угомонись, потом-потом...

Слепая крепко обняла Алампу, по которому сильно соскучилась, и поцеловала его в лоб:

— Сынок мой, совсем мужчиной стал.

Старику Ивану эти слова не понравились:

— Парень женился уже, а ты все с ним как с маленьким.

Алампу и Дуню устроили в амбаре. Там они сложили свои пожитки и с дороги переоделись — Дуня в просторное ситцевое платье, Алампа в старые штаны и рубаху. Он все время улыбался, видя вокруг родные лица, любимые места. Гости собирались приехать к ужину, а до той поры молодоженов напоили чаем. Дуня освоилась довольно быстро и стала охотно помогать женщинам: вечером она даже подоила вместе с ними коров. Алампа говорил не умолкая, сам удивляясь своей слово­охотливости, и все думал: «Это, видимо, от радости, что вернулся домой. Всё здесь мне дорого — вон раскидистая береза, растущая перед лесом, на которую я любил забираться еще мальчишкой; вон зеленая лужайка, где любил поваляться на траве; а вот широкие луга, где носился с товарищами, не зная устали; а вот сверкающая гладь озера с кристально чистой водой... Здравствуй, моя родина!»

После праздничного ужина Алампа с Дуней решили прогуляться по окрестностям летника. Усталость долгого пути прошла. Да, этот путь был нелегок — реку они переплыли на баркасе, а с Буор Ылара ехали на чем придется — то на лошадях, то на быке. Наступала белая ночь, воздух наполнился ароматами цветущей природы, совсем недавно проснувшейся от зимней спячки. Вдыхать этот чистый, свежий воздух было так же приятно, как пить шипучий кумыс в летнюю жару. Голоса неугомонных кукушек, мычание коров, запах дымокуров напоминали Дуне детство. А вот местная природа Дуню удивила — ведь она выросла на берегах большой реки, где долины расстилались до самого горизонта, а здесь, всего в нескольких шагах от жилья, уже начиналась тайга — бескрайняя, глухая.

— Дуняша, понравились тебе мои близкие? — спросил Алампа, когда они шли по лесной тропке.

— Да, хорошие люди, только уж очень умные. То заговорят о трехсотлетии Дома Романовых, то об отъезде губернатора Крафта. Все о губернаторах да царях, а не о простых смертных.

Алампа почувствовал в Дуниных словах легкую иронию, но решил ее не замечать:

— Да, они обсуждают недавние события... Что поделаешь, видно, правду говорят, что, когда якут сядет верхом на быка, сразу песню затягивает, а сядет перед камельком — и рассуждать о мире начнет. У нас это в крови. К тому же гости все — улусные и наслежные головы, им по должности положено об этом говорить.

— Да, видимо, они лучше нас с тобой знают, что в мире происходит. — Дуня наклонилась, сорвала беленький цветок и вдохнула его аромат. — Как сладко пахнет!

Алампа тут же бросился собирать полевые цветы, и вскоре Дуня благодарно ему кивнула, принимая благоухающий букет.

— Ты верно заметила, что в эту нашу глубинку из города новости за день долетают. Как-то брат Роман рассказывал, что губернатор издает закон и тут же направляет нарочного, чтобы тот оповестил о нем все улусы. Нарочный мчится во весь опор, меняет лошадей на станциях, ни минуты не теряя, добирается, наконец, сюда, а тут все местное население уже знает о том законе, о котором еще только должны оповестить. А что ты скажешь о моей родине?

— Природа красивая, только лес так близко к домам подступает! И такой густой! Мне даже боязно — а вдруг из-за деревьев медведь выскочит или волк.

— Медведь, волк, — иронично передразнил жену Алампа. — Лес тут обычный, да и местность обыкновенная, не слишком отличная от твоего родного Нама! — Но тут же спохватился, подумав, что обидел Дуню своими словами, и произнес как можно мягче: — Тетка, жена брата, тебя хвалила, говорит, как невестка ловко доит коров!

В лучах заходящего солнца лицо Дуни покрыл румянец:

— Что ж, коров доить я умею, — улыбнулась она.

Они остановились отдохнуть возле осин. На лес уже наползал туман. Спускались сумерки, наступала тишина; замолкали птицы, и только листья осин шелестели на легком ветру. Алампа обнял Дуню, и они поцеловались под тихий шепот листвы. Затем, взявшись за руки, повернули к дому. Дуня улыбалась, прижимая букет к груди...

Нет, вовек не забыть Алампе тот июньский вечер, ведущий их по тропинке родного аласа в новое утро семейной жизни.

Рейтинг@Mail.ru