Тысячи
литературных
произведений на69языках
народов РФ

Мордамбаловы

Автор:
Альберт Узденов
Перевод:
Альберт Узденов

МОРДАМБАЛЛАРЫ

Эки бёлюмде кёрюннген бюгюннгю джашауну суратлары

 

«Мужество высмеивать свои пороки и умение
смеяться над своими недостатками –сиречь признаки
и привилегия воистину великой нации!»

                              Генерал армии В.М. Семёнов

 

ОЙНАГЪАНЛА:

Хамбалий, бизнесмен, 40 джыл
Дуппуш, Хамбалийни юй бийчеси, сыра сатыучу, 38 джыл
Алий, ишсиз, 32 джыл
Джанибек, ачы коммунист, 75 джыл
Сосуркъа, университетде устаз, тарихчи, 55 джыл
Томпур, милицияны майору, 40 джыл
Махар, бизнесмен, республиканы башчысыны Москвада келечиси, 33 джыл
Кулистан, Махарны юй бийчеси, 38 джыл
Кортик, аманлыкъчы, 30 джыл
Байдымат, баришчи, 37 джыл
Анисат, районда демократ партияны башчысы, 70 джыл
Къандырбий, пенсионер, корреспондент, 65 джыл
Мурат, Байдыматны джашчыгъы, 10 джыл

 

 

БИРИНЧИ БЁЛЮМ

Биринчи сурат

Таулу шахарны къыйыр сюреми. Терекле, таш къалау, гапна, ючаякъ, быкъы, тепси, дюккючле, сыра беечке, бокала, узакъда межгитни башчыгъы кёрюнедиле. Дуппуш джумуш этеди. Хамбалий кесин тюзете, булджуй келиб, джолда озуб баргъан Алийни кёреди.

ХАМБАЛИЙ. Бёчкеге джууукъ бол, Алий!

АЛИЙ (келиб). Джууукълу бол, сау бол, Хамбалий! (Хамбалий бла къол тутуб Дуппушха бурулады) Эртден ашхы болсун!

ДУППУШ. Ай, ашхылыкъ кёр! Сырабыз бюгюннгю сырады, танг атхынчы заводдан келтиргенбиз. Бир Аллах, сыйлы Аллах, бизде къалгьанладача суу къошхан адет зат джокъду!

ХАМБАЛИЙ. Халкъгьа айтыучу сёзлеринги маджал къайынынга нек дыбылдаб кюрешесе?! Бу Мордамбалланы Алийди! Кёб джаншай турма да, танышхан да эт, былай иги толтутуб, бери бир сыра бокал да бер!

ДУППУШ. (толгъан бокалны Алийге узатады) Мордамбалладанса сора? Мени атым Дуппушду. Джетитобукъланы Махай-Хаджини уланындан туугъанма. Атамы аты Джандырыуду. Тёрткюлбетлери къауумданбыз! Сен а, Алий, Мордамбалланы къайсы атауулларынданса?

ХАМБАЛИЙ. Не атауул, не баш сандырайса сен?! Не башхасы барды? Мордамбал эсе, Мордамбалды! (Алийге бурулуб) Къайры ашхы джолгъа атланнганса эртденликде, къарнашым?

АЛИЙ. Бюгече атдяны эшеги келмей къалгъанды да, аны излеб, ашыгъыб бара эдим...

ХАМБАЛИЙ. Тохта юйюнге, от алыргъамы келгенсе? Сен къолунгда сырангы ичиб бошаргъа, мен да кёлюме келгенни айтыб бошарыкъма. Алай бир олтур... (дюккючню кёргюзеди).

АЛИЙ (олтурады). Да тынгылайма сора, Хамбалий...

ХАМБАЛИЙ. Кечени кече узуну сагъыш этиб чыкъгъанма да, бизни табаныбызгьа джетмегенле «тукъум джыйылыу» этиб кюрешедиле... Мордамбаллары уа кимден итден туугъандыла?! Газетде билдириуню берейик да, тукъумубузну бир джерге джыяйыкъ деген оноуда тохтагъанма. Къалай дейсе, Алий, ол оноуума?

АЛИЙ. Да бек иги ишни башлагъанса, огъур бла башла! «Бир оноу керекли сау бир эл къуругъанды» деб, буруннгула тюз айтхандыла. Сенича бир башчы керекли болуб, джыйылалмай тургъанды тукъумубуз бюгюннге дери...

ХАМБАЛИЙ. Ай, Алийчигим, намыс кесексе да алай тургъанлай! Мен башчы болургъа кесими теджемейме! Акъыл къартда, джашда тюлдю - башдады! Мен джылым бла тамадаракъ болсам да, сен боллукъса Мордамбаллагъа башчы! Ангылаймыса, сен боллукъса президентибиз! Разы эсенг...

АЛИЙ. Алан, къарнашым, мени къоярмы эдинг, кесинг болуб къалсанг а...

ХАМБАЛИЙ. Алий, Алий – алма терек! Алийчикге къуллукъ керек! Бол да, Алий президент, тукъумунга оноу эт! (кюледи).

АЛИЙ. Хай-хай-хай, Хамбалий, мени джауум да сени ауузунга тюшсюн! Сен адамны къолгъа алсанг, президент къой эсенг, пайгъамбар этиб къоярыкъса! Алай а, мен джашыракъ болурмамы, не-е? (бокалда ахыр уртламын ичеди).

ХАМБАЛИЙ. Кемпир, бери къуйчу маджал къайынынга энтда бир бокал! (Алийге бурулады) Алий, джаным, кёзюм, эт адамым! Джашыракъма деген сёзню эсинге затха келтирме! Мен, сагъыш этмей джукъну айтмайма, бир айтсам а, къайтмайма! Ариу, дуниягъа къан джаууб къаллыкъ эсе да, Мордамбалланы президентлери сен боллукъса! Кёб болмай тюбешгеникде, «ишсиз болуб айланама» деген эдинг да кесинг. Сен пока кишиге джукъ айтмай тур, айлыкъ этерге да кюреширбиз. Президент атынг болса, джарагъан айлыгъынг болса, андан башха бизни къолубуздан да не келсин?

АЛИЙ. Да, Хамбалий, къарнашым, сен меннге ол багъаны, ол сыйны бериб, кесинг а?..

ХАМБАЛИЙ. Къайгьырмаз... Сен президент болсанг, Хамбалийни барыбыз да кёлтюрейик десенг, Мордамбаллары къолгъа алсала, кёб турмай республикагъа депутатла сайлау боллукъду да, мен да бир депутат-мепутат кибик болурма. Сен, президентча «алгьа!» десенг, не юйлери къурумагъанды, огъай дерик болмазла Мордамбаллары къарнашларына?!

АЛИЙ. Оноуунг бек таб оноуду, Хамбалий! Алай а, тукъумубузну къачаннга эм да къалайгъа джыярыкъбыз?

ХАМБАЛИЙ. Анга да этгенме, Алёшка, оноу. Ма былайыны аты Мордамбал-къабакъды! Бурун былайы бизни тукъумну джери болгьанды. Бошнакъгъа салмагьанма бу сыра бёчкени да былайгъа. Акъырын кючлей турама! Депутат болуб бошасам, бу къабакъны саулай да къолгъа джыйыб, бу сыра бёчкени да былайдан къоратыб, эки къатлы бир да бир уллу бёчке ишлерикме былайда. Бёчкени ичинде хант юйю, къонакъ юйю тюрлю-тюрлю къызындыргъан оюнла ойнаучу бёлюмю да боллукъду. Эм аламаты уа неди десенг, Мордамбалланы президентлерини кабинети да ол уллу бёчкени экинчи къатында боллукъду. Эшиклерини тюз башында да бир мор кёнчекни сураты боллукъду, аны суратчыгъа айтыб, ариучукъ этдирликме. Ол кабинетни ичинде уа, сен олтурлукъса! Ангыладынгмы энди чотну тереннге кетиб тургъанын?!

АЛИЙ. Мен къой, эм ангысыз да ангыларыкъды аны! Соза турмайыкъ да башлайыкъ бу сыйлы ишни! Мен арам-къарам этмей, газетлеге билдириуню беклейме сора?! Къайсы кюннге беклейим?

ХАМБАЛИЙ. (ауазын иги чыгъара) Президент сенсе! Къайсыгъа сюйсенг, анга бекле! Сен беклерге тебресенг, иги джарашдырыб беклеринги мен билеме! Бекле!

ДУППУШ (ишден бёлюне). Ий, Мордамбаллары, соргъанны айыбы джокъду, кимге беклерге тебрегенсиз?

ХАМБАЛИЙ. «Аман къулакъ эл бузар» дегенлей, сен а кимге беклетирге тебрегенсе?! Биз газетге беклейбиз! Эркишиле сёлешген сагъатда, сёзге къошулма деб, мен сеннге ненча кере айтханма?! Биз тукъумгъа оноу этебиз! Сен, бизни къой да, ишинги эт!

ДУППУШ. Этигиз оноу, этигиз! (онгсунмайын бир джанына бурулады).

ХАМБАЛИЙ. Да, Алёш, оноуубуз оноуду! Энди аллынгы тыймайым...

АЛИЙ (Хамбалийни къучакълай, Дуппушха бурулады). Да, келин, сен да сатыуунгдан къууан! Сыранг аламат сыра! Сау болугьуз! Сау-эсен къалыгъыз! (аллына атлаб, Дуппушну къолун тута, къууанч тыбырлы болуб кетеди).

ДУППУШ. И-й, адам къатында мени бла алай дюргенле нек сёлешесе?!

ХАМБАЛИИ: Къаллай дюргенле?!

ДУППУШ. «Дыбылдама! Сандырама!» деб, мени ауузуму нек джабдырыб кюрешесе?! Къачхыда эки къолум юшюб, юй-кюн болалсакъ деб, мен сыра сатыб кюрешеме, сен да хар озгъан кёлтюрем токълугъа эки бокал сыраны хакъсыз ичириб кюрешесе! Да сора мени былайгъа нек чончайтханса да?!

ХАМБАЛИЙ. Тохта, Дубка, джанчыгъым, алтын балачыкъ, ол да
Мордамбалладанды.

ДУППУШ. Итим къуссун аллай Мордамбалгъа! Былайда иш ачыб
тургъаныбызны кёре эсе, ариу ичген сырасына ачха тёлемей эсе да, «келин, сабийлеге бир конфетле алырса» деб, бёчкени юсюне бир джукъ ата кетмеймиди! Ол къол кибиклери да макъалача, бир сууукълукъ бар эди! Шо, ыйлыкъмаймыса, аллайланы кесинге тенг этиб, ушакъ этиб турургъа?!

ХАМБАЛИЙ. Да сен а, кертда дегеннге озуб кетдинг да! Джаб гаянгы! Мен ким бла ушакъ этерими, этмезими кесим билеме! Сени былайгъа нек чончайтханымы да, кесим билеме! Аны магъанасы теренди! Кеслерини халал къыйынлары бла джашагъан юйдегича кёргюзюрге излейме, ансы, былайда сени орнунга сюелтирге бир быстырбаш табмай турмайма! Тёз бир кесекни юйюнге эмина кирмезлик! (хыйла ышара) Алий а, кесин Мордамбаллагьа джаздырыб айланнган къауумданды! Аны тукъумгъа президент этиб, кесими депутатлыкъгъа тебертирге излейме, ангыладынгмы энди, эшек мыйы ашагъан?!

ДУППУШ (джумушаб). Алий Мордамбалладан тюл эсе, президент этерге бир керти Мордамбал джаш къурубму къалгъанды?! Атам хариб айтыучан эди: «Таза къанлары болмагъан аджирден, байталдан онглу тай туумайды! Ол тайны багъыб, джарау этиб кюрешгенликге чарслада чабыб озмайды!» – деб. Къайдам, ким биледи… Алий Модамбаллагъа президент болуб онгдурурму?

ХАМБАЛИЙ. Керти Мордамбал джаш башына капек хайыры болмагъанлай бошнакъгъа чабыб айланныкъ тюлдю. Алий а, Мордамбаллагъа президент болуб тутур ючюн, итни-битни къуллугъун да этиб айланныкъды. Депутат болуб бошай эсем, зор-джол бла алсам да, бу бёчке тёгерегин саулай да кючлерик эдим! Ангыладынгмы энди, къобустабаш, мени боза къалакъ болмагъанымы?!

ДУППУШ (ышарылыб). Сабийле бла, юй джумуш бла, тыш джумуш бла кюреше, башым сер болгъанды, Хамка, кёлюнг къалмасын меннге. Ай, сенде уа бир баш барды да, мыйы кесекди ёресине! Сени республикагъа Башчы этиб салмагъан къралны юйю къурусун огъесе!

ХАМБАЛИИ. Хы-хы-хы, оздурма энди...

ДУППУШ. Эт, Хамка, не этерик эсенг да! Былайгъа джарагъан бир зат ишлеб, мени да анга тамада этиб салсанг, адамла меннге къуру Дуппуш деб къоймай, Дуппуш Джандруевна дерик эдиле! Ах, мен ол кюнню кёрюрмеми...

ХАМБАЛИЙ. Кёрюрсе, джаным, кёрюрсе. Бу худжу тукъум джыйылыу болуб, бир бошала эсе, кесинги Дуппуш Джандруевна болгъаннга сана да къой!

ДУППУШ. Кёзюнге бир кёргюз, Хамка, сен депутат значогунгу да кёкюрегинге тагъыб, мен да «Мордамбал» деген предприятиени директору болуб, Сергеевич бла Максимовнача къолтукълашыб, самолётдан тюшюб келгенибизни! Чыртда келишмей а къаллыкъ тюл эдик. Айхай, Аллах да аллай насыбны берлигине бермейди да, бермезлигине береди!

ХАМБАЛИЙ. Кёлюнгю аман этме, Дупка! Аллах айтыб, депутат бола эсем, андан ары да ёрлерге муратлыма! Джашауда не тюрлю амалдан даджийиргенмей хайырланнган болады уллу къуллукъчу! Мен аны къыркъ джылымда ангылагъанма.

ДУППУШ. Акъыллыса, ангылыса, наным-джаным! Сеннге бек базама, ненге да разыма! Узакъ кетме, мыдах этме! (кукалана) Эт, Хамка, не этерик эсенг да! (экиси да къолтукълашыб, бир джарыкъ макъамны мурулдай, гапна таба кетедиле).

 

ЭКИНЧИ СУРАТ

Сахнада къарангыды. Радиодан дикторну ауазы эшитиледи. «…Багъалы радиогъа тынгылаучула! Эртденнги радио бериулерибизни андан ары бардырабыз. Энди билдириуге тынгылагъыз. Мордамбалланы тукъумну къурау комитети билдиргеннге кёре, бюгюн ноябрь айны 7-чи кюнюнде, сагъат 9-дан башлаб, Мордамбалланы тукъум джыйылыулары боллукъду. Эшитген эшитмегеннге билдире келигиз, деб тилекчиди тукъум джыйылыууну къурау комитетини председатели Мордамбалланы Алий Джалгъансуу улу. Огъур бла башлаб, къууанч бла бошагъыз, багъалы Мордамбаллары, тукъум джыйылыуугъузну! - дейбиз биз да», (джарыкъ музыка). Сахна джарый келеди. Хамбалийни ауанасы кёрюнеди. «Запорожец» мешнаны мотор тауушу эшитиледи. Сахнагьа Алий чыгъады.

ХАМБАЛИЙ. Туура барыб тохтагъан Мордамбалла кёре эдим экибиз да! Эшитдим, бусагъатда радио бла... Газетде да окъугъан эдим. Къууандырдынг, Алий, Аллахдан къууан! Сен беклей тебресенг, иги джарашдырыб беклеринге мени ишегим да джокъ эди! (сагъатына къарай) Немецкая точность! Бир миниутха да кечикмегенлей, бу келиб къалгъаныбызгъа не айтаса, къарнашым?! Салам алейкум, кесинг да!

АЛИЙ. Алейкум салам! (къол тута, къучакълайды)

ХАМБАЛИЙ. Алан, бир кесек сууугъуракъчыкъ болуб къалды болур дейме хауа да? Но ничего, танг иги джарыгъанлай, сууукъ сынарыкъды. Келлик болурла Мордамбалла?

АЛИЙ. Да радио бла да, газет бла да билдириуню бир талай кере бердиртген эдим, телевидение бла да беклетирге тебредим, худжу ачханы билесе да бусагъатда дыккылыгъын, джетишдирелмей къалдым.

ХАМБАЛИИ. Ай, юйюнге, меннге да бир айтсанг а!.. Менде да табыллыкъ эди бир капек-шай! Алай а, сен налат, намыслы затса да... Билмегеннге кёрме, радиогъа, газетге да джоюмчукъ а этгенсе, но ничего...

АЛИЙ. Энди тукъум амалтын аллай бирчик да этмей, ол бошду... Кёлюнге джукъ келмесин, Хамбалий, хар зат ол оноу этгенибизча тура болур?

ХАМБАЛИЙ. Ой, сени маймулла таламасынла огъесе! Сен анангдан туугъанлы, Хамбалийни эки бети, эки сёзю барды деб, бир адамдан эшитгенмисе?! Мен бош затны айтмайма, бир айтсам а, къайтмайма! Билесе да, Алий?!

АЛИЙ. Билеме, билеме, Хамбалий, мен да Президент болуб бошагъанлай, чыгъарма да айтырма, Хамбалийни неметейик… – дерме да.

ХАМБАЛИЙ. Не зат неметдиресе меннге?! Сёзюнгю былай ачыкъ айт, ансы сен, президентча неметейик десенг, джууукъ-сууукъ деб къарамай, бир къауумла не этгенлерин да билмей, неметиб тебреб къаллыкъдыла!

АЛИЙ. Тохта муну, Хамбалий, сёзню терсине сюрме! Неметейик дегенлигим, депутат этейик дегенлигимди.

ХАМБАЛИЙ. Алёш, къалай да болсун, ауазынг мен сюйгенча чыкъмайды. «Депутат» деген сёзню, былай сыбабханы чакъдыргъанча, кескин айт, ансы, бир къауумла эшитмей къаллыкъдыла, къарнаш эгеч болгъанлыкъларына, бир къауумла уа, эшитмегенча этиб къоярыкъдыла, ангылаймыса?!

АЛИЙ. Алан, эртденликде, «ишибиз къалай болады?» деб къайгъырыб, бу худжу тютюнден беклерге къалгъанма да, тамагъым къургъакъсыб турады, ансы, халкъ джыйылса, иги къаты айтырыкъма.

ХАМБАЛИЙ. Ийнанама, Алёшчукъ, айтырынга! Халкъ келгинчи ол булбул ауаз чыгъарыучу тамакъчыгъынгы ачдырыб къоярмы эдинг?

АЛИЙ. Да боллукъ эди бу сууукъда бирер джюзчюк этсек да. Бизни «Запорож» да эски кибик кёрюннгенликге, ичи къуругъан къош тюлдю, мен барыб алыб келейим…

ХАМБАЛИЙ. Джанымы къыйнама, Алёшка! Бу бёчкени ичинде неси да барды! (Сыра бёчкени кюбюрчюгюнден шиша да, къабарыкъ зат да алыб, тепсини юсюне салады).

АЛИЙ. Сенден чыкъмазлыкъ джокъду, Хамбалий. Бар этиб къойгъанса да бу бёчкени!

ХАМБАЛИЙ. Бар болсун, Алёшка, бар болсун! Джокъду – къыйынлыкъ! (шишаны ачаргъа тебрейди).

АЛИЙ. Былай бер, мен этейим шапалыкъ. (къолун узатады).

ХАМБАЛИЙ. Шо, Алёшка, мен бир этейим шапалыкъ сеннге. Алий Президент болмагъан сагъатында да этиучен эдим мен анга шапалыкъ деб, артда джашлагъа махтана турлукъма!

АЛИЙ. Хамбалий, энди кертда дегеннге, мен да хуна тешикден чыкъмагъанма, уллу башынг бла сеннге шапалыкъ этдирирге!

ХАМБАЛИЙ. Мени бу топракъда чиририк санларымы къызгъанма да, меннге этме къой шапалыкъ, Алёшчугъум!

АЛИЙ. Хамбалий, мен да сенлейин бош затны айтмайма, бир айтсам а къайтмайма! Мен Президент болсам, сен депутат болсанг, хайда ууакъ-тюекле чабарла тёгерегибизге!

ХАМБАЛИЙ. Тоба-тоба-тоба, сен мени алындырыргъа тебрегенсе, Президент! Аллах адамны уллу адам этерге тебресе, акъылны да, билимни да, фахмуну да, ёлчелемей бере кёре эдим?! Алай а, ол юч шартха бир кесек насыб керек болады. Ол насыб кесекни, тукъумубуз сеннге бериб, сени президент этмесе, бизни тукъумдан джарлы боллукъ болмаз дунияда?! (къуяргъа тебрейди).

АЛИЙ (шишаны башындан къадала). Намыс болмагъан джерде берекет да болмаз! Бери бер! (шишаны кесине тартады).

ХАМБАЛИЙ. Къара-къара муну билек кючюне! Сен, пелиуан Къарашауай кёреме! (шишаны къолундан ычхындырады) Эт, Алий, не этерик эсенг да!

АЛИЙ (рюмкаланы толтурады). Айтчы, къарнашым, бир айт.

ХАМБАЛИЙ (рюмканы алады). Да, Алий, Аллах кючюнгю къызгъанмасын! Мен бек ышаннган керти къарнашымса! Экибизни да Аллах этген муратыбызны берсин!

АЛИЙ. Амин Аллах!

ХАМБАЛИЙ. Я Аллах, Бир Аллах, Уллу Аллах, Сыйлы Аллах, Алёшчугъуму Президент болуб кёрейим! Анга огъай дегенлени, ногъайлыла буусунла! Я Аллах, Алийге къаршчы баргъан эркиши кече джукъларгъа джатханлай, эртденблагъа тиширыу болуб уянсын! Алийге къаршчы баргъан тиширыуну эркишиси асыры кёлтюрем болгъандан, башханы къой, «сюеме» деген джангыз сёзню айтыргъа къарыуу джетмей къалсын! Амин де, Алёшка!

АЛИЙ. Амин! Амин! Алан, сен мени амалтын болгъанны къаргъыш тулукъ этиб къойдунг да?!

ХАМБАЛИЙ. Этгенни къой, ашаб къоярыкъма сени амалтын! Да, Алёш, бу кетди, биз къалдыкъ. Ол сеннге «огъай» дерикле ма былай кетсинле дуниядан! (ичеди).

АЛИЙ. Баргъан джерине джарашсын! (закуска узата, кеси да ичеди).

ХАМБАЛИЙ. Биринчи рюмка бла экинчини орталары бла окъ ётмезге керекди! (кеси къуяды) Алдырчы энди сен, Алёшчугъум.

АЛИЙ. Я Аллах, тилейме сенден, джетили джугъутур таудан тюшюб келиб, секириб, мюйюзлери бла турникге илиниб, «солнцени» буруб, терлеб келиб, ма бу сыра бёчкеден онджети бокал сыра ичкинчи миллетибиз аллай бир джашасын!

ХАМБАЛИЙ. Оллахий, Алёш, быллай алгъыш а эшитмеген эдим. Амин Аллах!

АЛИЙ. Башларыбыз, Минги Тауну эки башыча агъарыб, чал болсала да, тёбен джанларыбыз, Минги Тауну этеклери джайлыкълача, джашнаб турсунла!

ХАМБАЛИЙ. Хей, Алёшка, къач кечирек келсин де да анны айт, ансы кишиден да хайыр болмай, чайналыб атылгъан чайырлача болуб къаллыкъбыз. Сен анны къой да, тукъум бла кесибизни байлаб бир сёз айт.

АЛИЙ. Тукъумубуз тукъумладан баш болсун, огъай деген маймуллагъа аш болсун!

ХАМБАЛИЙ. Поэтсе, поэтсе, машалла! Мен аны айтмайма! Тукъум къайры къачарыкъды! Келликдиле бусагъат, эки ашыкъларын бир-бирине ура, тизилишиб! Биз былайгъа, танг атмагъанлай, къууукъларыбызгъа сууукъ чабдырыргъа деб келмегенбиз. Юйюнг къурумагъан, мен джазыкъны тил джаусуз этиб кюрешме да, айт, депутат-мат де да бир затла! Ол худжу джетили джугъутур да былайгъа келиб, мени бёчкемден онджети бокал сыра ичмей, талау ичсин! Къуджур затланы айтма да, президентча сёлеш, Алёш!

АЛИЙ. Ангыладым. Аллах амин деген сагъатда, мен сени юсюнгден айтыб, сени депутат болуб кёрейим!

ХАМБАЛИЙ. Келишдире тебрегенсе, амин, Алёш!

АЛИЙ. Андан озуб, сени районнга башчы болуб кёрейим!

ХАМБАЛИЙ. Машалла, аперим, Алий!

АЛИЙ. Андан ары да, мен сени республикагъа…

ХАМБАЛИЙ (Алийни ауузун къолу бла джаба, тёгерегине къарайды). Болду, болду, болду! Бал – ол къысха та байта билген ауузунга! Сен хаппа-хазыр болуб бошаб тургъан президент кёреме, не зат эсенг да налат зат! Шо, энди ич да, кесими къолумдан бу закускачыкъны бир къаб да къой.

АЛИЙ. Хей, Хамбалий, бир огъурлу адамса, атынг алгъышда джырда айтылырча! (ичеди да Хамбалийни къолундан закусканы къабады).

ХАМБАЛИЙ (ичеди). Къоялмайма, Алёш, къартлыгъымда да бу шохуму! (барыб, бёчкеге таяныб тургъан гитараны алады) Къазбоюн гитарам, къурман болайым тёгерек ауузунга, къылларынга! Зынгырдачы бир… джашлыкъдача! (джырлайды)

Харам къарнашдан ашхыд халал тенг,
Биз тенглик ючюн ичейик!
Бармагъынг тюшмейд билекни силксенг,
Харам къарнашны кечейик.

Тенглик деген, ол ашхы муратды,
Къалмайыкъ ашхы муратсыз!
Тенглик деген, ол учар къанатды,
Этмесиз Аллах къанатсыз!

Къанатлылача къайтмаздан учуб
Кетмейик ата уядан!
Къарнашынг тенглик этгенден уллу
Бир насыб джокъду дунияда!

 

ЮЧЮНЧЮ СУРАТ

Танг джарыгъанды. Тукъум байрамны шартларын белгилеб джасалгъан сахнада хар зат ачыкъ кёрюнеди.

АЛИЙ. Келе башлагъандыла, Хамбалий.

ХАМБАЛИЙ. Ол келе тургъан эки «шабайгъамы» айтаса?

АЛИЙ. Мен Мордамбалланы джашладыла деб тура эдим.

ХАМБАЛИЙ. Да юйю къуругъан, бири Мордамбалладанды.

АЛИЙ. Къой бери юйюрсюндюрме! Ала да былай келгенлей, бир онглу адам келиб къалса, аланы бетлеринден кёрюнюб къаллыкъбыз биз да, къыста да джибер ары!

ХАМБАЛИЙ. Тюз айтаса, тейри! (джолгъа къараб) Джашла! Барыгъыз, бюгюн спецобслуживанияды! Башха кюн келирсиз!

АУАЗ. Хамбалий, мен да Мордамбалладанма, тукъум джыйылыугъа келе турама!

ХАМБАЛИЙ (Залгъа бурулуб). Амандан Мордамбалладан болгъун! Багушда атылгъан баймакъ керза чурукъча… Болмай къалгъан сен огъуна болгъа эдинг! (Ауаз чыкъгъан таба айланыб) Тукъум джыйылыуну башха кюннге кёчюргенбиз! Барыгъыз! Бюгюн тёбентин къонакъла келликдиле!

АУАЗ. Экибизге бирер шиша сырачыкъ бер, сора!

ХАМБАЛИЙ. Бар дедим да, башха кюн келирсе! (къолун силкеди) Къайры эминагъа келе тураса?! Бусагъат ол сени ийманынгы тас этиучю келликди!..

АЛИЙ. Тейри, аман терк бурулду ызына. Ким бла къокъутдунг, Хамбалий, аны алай?

ХАМБАЛИЙ. Алай кибик айтама…

АЛИЙ. Ол келген «Победа» уа не болду?

ХАМБАЛИЙ. Хы, энди келе башлагъандыла. Президентча кесинги иги къатдыр, Алий! Бу шиша кибикни да ары джашырайыкъ. (гитараны бёчкени ол бир джанына таяндырады, шишаны да джашырады).

«Победаны» мотор тауушу бла биргелей бир революцион макъам да эшитиледи. Сахнагъа мор галефей кёнчеги, хром чурукълары, ёре фуражкасы, юсю саугъаладан толгъан, къызыл бантик тюйрелген кителини джагъасындан къалын чындай кёлегини джагъасы кёрюне, белинде къубас белибауу, къолунда къанджал рупору бла Джанибек чыгъады).

ХАМБАЛИЙ. Сау келигиз, сыйлы къартыбыз! Салам алейкум! (къол тутады)

ДЖАНЫБЕК. Уалейкум уассаламла! Джашла, экинги да бу сыйлы байрам бла алгъышлайма таза джюрекден!

ХАМБАЛИЙ. Сау болугъуз, биз да алгъышлайбыз!

ДЖАНЫБЕК. Былай бет къарамларыгъызгъа, сёз урумугъузгъа къарайма да, джангылмай эсем, экигиз да Мордамбалов джолдашла болурсуз?

АЛИЙ. Хо, экибиз да Мордамбалладанбыз!

ДЖАНЫБЕК. Молодцы! Хаман да Мордамбалладан болуб туругъуз! Энди, джашла, сизни да болур бир планыгъыз, алай а, тукъум джыйылыуну политика магъаналы, керти джыйылыу этерге керекбиз! (тамагъын ариулай, тёгерегине къараб, барыб дюккючню юсюне миниб, рупорну ауузуна келтире, сёлешиб тебрейди) Биз Мордамбаллары, ёмюр-ёмюрюбюз къралгъа да ариу кёрюне, тюзлюк ючюн кюреш эте келгенбиз! Ноябрны джетисинде, бу сыйлы кюнде, гокка хансла сатыб алыб, барыбыз да бирден, Владимир Ильич Ленинни эсгертмесине салыргъа керекбиз! Коммунистле властха къайта тургъанларын кёресиз! Къайтырыкъбыз биз! Бюгюнлюкде къайсы тукъум кесин къалай кёргюзтсе, артда алай боллукъду! Не дейсиз оноуума, джолдаш-къарнашла?

ХАМБАЛИЙ (Алийге кёз къыса, Джаныбекге бурулуб). Да сиз кёбню кёрген адам, сиз къалай десегиз алай болсун!

ДЖАНЫБЕК. Ай аперим! Боллукъ Мордамбал, ангылаймыса! (къолун энишге узатады) Тутдур бери къолунгу! (Алийге къарайды) Сен а, нек тынгылайса, атынг да къалайды?

АЛИЙ. Мени атым Алийди. Мен да Хамбалийча сагъыш этеме!

ДЖАНЫБЕК. Ай аперим! Сен да боллукъ Мордамбал! Экинг да тамам боллукъ Мордамбалла, ангылаймыса!? Къуру ма бюгюннгю иннетигиз ючюн да, коммунистле къайта эселе, экинге да Совет властны атындан джарагъан эки сыйлы грамота бердиртмей къойсам, мен да Мордамбалов Джаныбек тюлме! Алай эсе уа, сиз иги къарнашларымча, ма былайгъа келгенлеге, мен айтханланы сингдириб кюреше туругъуз! Мен барыб Эркеч улу Къандырбийни алыб келейим! Алгъа! (къолун алгъа созуб, дюккючден тюшюб, тири атлаб кетеди)

ХАМБАЛИЙ. Эмизик шайтанча, бу зат къайдан чыкъды, къайры думп болуб кетди? Къабырынга салынсынла гокка хансла, Ленинни эсгертмесине салыргъа деб, биз гюлле сатыб алмасакъ! Алайсыз да, артыбызны борч кесиб, ёле турабыз кесибиз да! Къандырбий дегени уа ким болду муну? Керти Къандырбий, тейри… Халкъны къандырыб айланнган бир болур ол да, Джаныбекча?

АЛИЙ. Энди бу да кесича бир затланы айтыб, бир бузмагъа эди?

ХАМБАЛИЙ. Ай ичи бузулсун аны, ол бузмаса! Алай а, алай олтурчу… (дюккючню кёргюзеди)

АЛИЙ. Тейри мен аны!.. (дюккючге олтурады)

ХАМБАЛИЙ. Тохта, Алий, къамагъа чабма! «Кючю болгъан бирни джыгъар, акъылы болгъан мингни джыгъар» дегендиле буруннгула. Бек сакъ бол, башны ишлет, Алий! Ма аллай къысхачбутладан чыгъады не палах да! Чара табакъ бла къурманлыкъны алыб келиб, шапа аллынга салгъанча, властны келтириб, киши сени аллынга саллыкъ тюлдю! Энди келгенле да Джаныбекге ушай башласала, ышарылыб, ойнагъан кибикле эт да, хаман ауузларына чаб! Айтханларына разы болуб кюлгенча эт да, иги кишнегенча кюл! Къатына барыб, тюз бетине къараб, «тюббе-тюз айтаса!» де да, бетине тюкюрюклеринги чач! Къучакъларгъа чабхан кибикле эт да, белинден не къысалгъанынгча къыс да, иегилери къайгъылы этдир! Тютюн ич да, бетине урдур! Бетине къара да, джётел эт! Къаты бла ёте бар да, эсгермеген кибикле эт да, ауурлугъунгу иги салыб, аягъындан бас! Бек онглу сёлешген болуб, сёзю бизге джарамай эсе, «бир ариу айтдынг, алай а мени бир сорлугъум барды» де да, чыртда бир келишмеген затны сор. Ол да болушмаса, къулагъына: «Айыб этме, бурнунгдан бир затчыкъ къараб турады, бир ариуласанг…»

АЛИЙ. Не-е? (бурнун ариуларгъа узалады)

ХАМБАЛИЙ (Алийни къолуна ура). Тохта юйюнге, сеннге айтмайма, алагъа айт деб айтама!

АЛИЙ (тёгерегине къарай). Кимлеге?

ХАМБАЛИЙ. Эминалагъа! Кимлеге?! Джаныбекчалагъа! Джанлары къайгъылы эт дейме! Азмыды айтыр, этер зат?! Не да эт, кесинги хорлатма дейме, Алёшка! Ангыладынгмы?!

АЛИЙ. Хай-хай-хай, мен ангыламагъан не кёб зат барды дунияда?

ХАМБАЛИЙ. Ангылай барлыкъса, Алёш, ангылай! Дуниягъа джаратылгъан кюнюнгю санамасакъ, бюгюн, э муллу, эм джууаблы кюнюнгдю!

АЛИЙ. (бетин акъыллы сыфатха киргизирге кюреше, тёгерегине къарайды) Майна, келеди бир «Москвич»!

ХАМБАЛИЙ. Келме къой! Айтханларым эсингде болсунла!

АЛИЙ. Сора, алгъа! Не батайыкъ балгъа, не тюшейик салгъа!

 

ТЁРТЮНЧЮ СУРАТ

«Москвични» мотор тауушу бла бирге бик классика маталлы бир музыка да эшитиле, тохтайды. Сахнагъа кёзлюклю, къолунда да портфели бла Сосуркъа чыгъады. Хамбалий бла Алий да алларына атлайдыла.

СОСУРКЪА. Ассалам алейкум! Аллах айтса Мордамбалланы джашла болурсуз, бет къаныгъызны алайгъа ушатама?

АЛИЙ. Экибиз да Мордамбалладанбыз!

СОСУРКЪА (къолларын тута). Мен да Мордамбалладанма! Атым Сосуркъады! Тарихчиме. Университетде устаз болуб ишлейме.

ХАМБАЛИЙ. Да былай деб, кесигиз бла бетден-бетге таныш болмагъанлыкъгъа, хапарыгъызны эшите тургъанбыз. Мени атым а Хамбалийди. Алгъаракълада «Буруш» совхозда тамада зоотехник болуб ишлей эдим, бусагъатда бизнес бла кюрешген кибик этеме.

СОСУРКЪА. Да мундан ары иги таныша барырбыз! Бизнесни тин байлыкъ бла байлай билсенг, бек уллу ишле этерге боллукъду! (Алийге къараб) Сен а, къарнаш, не иш баджараса, атынг къалайды?

АЛИЙ. Атым Алийди. Алгъаракълада мореходное училищени бошаб, тышында бир кесек айланнган эдим. Атам, анам «юйге къайт!» деб къадалгъанларында, къайтдым да келдим. Таулада уа кемеле джюзмейдиле.

СОСУРКЪА. Тоба-тоба-тоба! Биз теренден келген уллу миллет болгъаныбызгъа, мен кюнден-кюннге тюшюннгенден тюшюне барама! Бизни буруннгу ата-бабаларыбыз да джюзгендиле тенгизледе! Сен бошнакъгъа болмагъанса тенгизчи! Геналарынг бла келген зат болуб болгъанса сен моряк! «Тенгиз», «кеме», «къайыкъ», «джелпек» дегенча сёзле тилибизде бар эселе, бизни бабаларыбызны тенгизледе джюзгенлерине чыртда джокъду ишегим! Джюрегинги къыйнама, Алий, керек болса, таулада да джюздюрлюкбюз кемелени!

ХАМБАЛИЙ (залгъа къараб). Амандан джюзгюн сен, таулада кемелени джюздюрмесенг! (Сосуркъагъа бурулуб) Тюз айтаса, тейри, кюч эшикден кирсе, ийман тешикден чыгъады! Джюздюрлюкбюз!

АЛИЙ. Водохранилищеми ишлерикбиз?

ХАМБАЛИЙ. Тохта юйюнге, дядя Сосуркъа айта эссе, билиб айтады! Ола лай образна айтханлыгъыды…

СОСУРКЪА. Молодцы, молодцы, экинг да джашауну кёрген джашлагъа ушайсыз! Ма бу Мордамбал-къабакъгъа джыйыла билгенигиз ючюн а, минг бюсюреу этеме сизге! Бизни сюймегенле: «Мордамбалланы джер юлюшлери болмагъанды!» – деб, джюрегими джарыб туруучан эдиле. Буруннгу джыл «Династия карачаевских царей в Вавилоне» деб бир китабым чыкъгъан эди, окъугъан эсегиз да?.. Ол китабымы сау бир бёлюмю Мордамбаллагъа аталады. Анда, ма бу къабакъ Мордамбал-къабакъ болгъаны, ариу ачыкъланады. Газетде да басмалатхан эдим ол юзюкню. Андан сора айта тебредиле да былайгъа Мордамбал-къабакъ деб, ансы, о-о-ой, бир зарлыкъ, бир тарлыкъ барды бу миллетде!

ХАМБАЛИЙ. Ауузунга игилик бла чабайым, Сосуркъа, (Сосуркъаны тюз аллына келиб, тюз бетине къарайды) тюббе-тюз айтаса! Къайдагъы джыртыкъчабыр, кирхота да кеслерин бизге тенг этерге кюрешиб, тенг болалмазлыкъларын ангыласала уа, ызыбыздан къара сабан сюрюб!.. Мен аланы!..

СОСУРКЪА. Ай, аперим, аперим! Ма, керти Мордамбал джюрекли джаш! (бёчке таба къарайды) Бу сыйлы джерден, бу сыйсыз бёчкени да ары терк къоратыргъа керекди! Ненча кере джазыб кюрешди эсем да шахар башчыгъа, сёзюм иттилчапракъдан ётмей къалды да! Былайын, шахар башчы джакълагъан къой эсенг, ЮНЕСКО къорууларча аллай бир тарих магъанасы болгъан джерди! Сени джауунгу да шахар башчысыны тарихден хапары болмасын! (Хамбалийге бурулады) Хамбалий, сен иги тёртсандыкъча кёрюнесе, халкъ келгинчи, бу сыйсыз бёчкени былайдан ары бир тебералмазмыса, Алий да, мен да къарыуубуздан келгенча болушур эдик сеннге. Къайда, тутчугъуз экигиз да бирер джеринден! (бёчкени теберирге кюрешиб тебрейди).

ХАМБАЛИЙ. Тохта юйюнге, Сосуркъа!..

СОСУРКЪА. Тохтай турургъа заман джокъду, бирден взя-лий!

ХАМБАЛИЙ. Тохта, чайкъама, аудураса! Айтма къой!..

СОСУРКЪА. Аума къой сыйсызны! Взя-ли-й! Муну былайгъа салгъан сыйсызны да!..

АЛИЙ (джетиб Сосуркъаны билегинден тутады). Тохта, Сосуркъа, не взялий, не сыйсыз хапарланы айтаса?! Бёчке Хамбалийни бёчкесиди!

СОСУРКЪА (терк бурулуб). Къалай дединг? Хамбалийникидими дединг?

ХАМБАЛИЙ. Меникиди, меники! Ай юйюнге, сен керти Сосуркъа кёреме?!

СОСУРКЪА. Апанла, айыблы болуб къала эдим, айтсагъыз эди уа…

ХАМБАЛИЙ. Да эмеген бла джагъалашханча, къадалгъанса да къалгъанса, айтыргъа да къоймайса! Да алай да болад. Бу къарыуунгу Аллах къызгъанмасын! Сени эртделеде газетде чыкъгъан илму статьяларынгы окъуб, ата-баба джерибизни не амал бла ызына къайтарыргъа билмей, бу бёчкени салыб, кючлей турама къабакъны!

СОСУРКЪА. Ай, машалла! Бмр къучакълайым сени! (Хамбалийни къучакълайды, эки джаягъындан бармакълары бла къысыб къалтыратады).

ХАМБАЛИЙ. Юрениб къал, Алий, Сосуркъадан!

СОСУРКЪА. Нени юретесе?

ХАМБАЛИЙ. Миллетни, тукъумну, къарнашны къалай сюерге керек болгъанын дегенлигимди…

АЛИЙ. Бусагъат! (тири атлаб келиб, Хамбалийни белинден кесине къысыб бошлаб, джаякъларын къалтыратыргъа узалады).

ХАМБАЛИЙ. Тохта тыбырынг къурумазлыкъ, мен джарлыгъа нек чабаса?! Юрен дейме…

СОСУРКЪА. Ха-ха-ха. Оюнугъуз, чамыгъыз келишген Мордамбалла!

ХАМБАЛИЙ. Сосуркъа! Мен а, шахар башчыны аты бла келиб, мени былайдан нек къыстаб кюрешгенлерин бюгюннге дери ангылаялмай тургъанма! Бек кёб джоюм этгенме, тейри, келген комиссиялагъа ариу айтыб, тёгереклерине къараб, ашыра…

СОСУРКЪА. Аллах бла ант этдир, мен билмегенме, кеч. Мундан ары мен да къолумдан келгенча болушурма! Кючле ата-баба джерибизни! Тарих бизни джанлыды!

АЛИЙ. Сосуркъа, Хамбалий былайгъа эки къатлы бек уллу бир сыра беечке салыргъа деб турады!

СОСУРКЪА. Аллах этген муратларына джетдирсин! «Дворяне Мордамбаловы» деген китабым юч кюнню мындан алгъа чыкъгъанды (портфелинден китабны чыгъарады). Хамбалий, тукъумгъа сюймеклигинг ючюн, халкъ джыйылгъанлай, биринчи экземплярны сеннге саугъагъа бермей къоймам! (Хамбалий къолун узатханлай, Сосуркъа китабны ызына тарта, портфелине салады).

ХАМБАЛИЙ. Сау болугъуз, дядя Сосуркъа, къууандырдыгъыз, Аллахдан къууаныгъыз! Алай а, тукъум джыйылыуну къураб кюрешген Алийди да, тилейме, аны да унутмагъыз!

СОСУРКЪА. Унутмам, Аллах айтса, унутмам! (Алий таба атлай) Тукъум джыйылыуну къураб кюрешгенинг ючюн, шо сени да бир къучакълайым!

АЛИЙ. Мен да сени китабынг ючюн! (Сосуркъаны кесине къаты къысады).

СОСУРКЪА. Ой-ой-ой, ары джибер, бир бек ачытдынг!

ХАМБАЛИЙ. Сосуркъа, сени асыры бек сюйгенден этеди джазыкъ! Хы, энди болду, Алий, ары джибер!

АЛИЙ (Сосуркъаны бошлай). Китаб джазгъан аз къыйын тюлдю, Сосуркъа?

СОСУРКЪА (джыйырылыб, эки къолу бла иегилерине тие, солуун кючден ала). Китабы башы да от тёбеси болсун! Тохта бир солуу алма къой! Ох-ох-ох. Да китаб джазгъан да алай тынч болмаз, алай а, аны джазгъандан эсе, чыгъаргъан къыйынды бусагъатда. Коммунистлени заманында «цензура» деб, бир къыйынлыкъ бар эди, энди уа ачха кёб керек болады. Энтда «Карачаевцы – народ, избранный Богом» деб, бир къол джазмамы хазыр этиб турама. Хамбалийча бизнесмен джашларыбызгъа Аллах саулукъ берсин, ансы, ол да къысха заманда чыгъар деб ышанама.

ХАМБАЛИЙ. Аллах айтса. Тукъум джыйылыуну этиб кюрешген Алийни Мордамбаллагъа президент этейик да, хайда, аны башчылыгъы бла спонсорлукъ этерик джашланы бир джерге джыйыб, китабынгы чыгъарайыкъ! Менден башларса, Алий! Бу къыйынлы миллетибиз ючюн, сыйылы тукъумубуз ючюн, Сосуркъа ючюн бир джугъуму къызгъансам, анамдан ичген сютюм харамым болсун!

СОСУРКЪА. Къой, алай ачы сёз да айтма, ийнанама. Сау бол!

АЛИЙ (шишаны, къабарыкъны тепсичикге салыб, рюмкаланы толтурады). Да мен хазырма, къарнашларым!

ХАМБАЛИЙ. Алдырчы, дядя Сосуркъа, алай дюккючге олтур да!

СОСУРКЪА (олтура, рюмканы къолгъа алады). Да, къарнашларым, башыбыздан аягъыбызгъа дери алгъышлыкъ болуб турабыз! Къысхасыча айтханда, миллетибиз ючюн, тукъумубуз ючюн, тарих ючюн тартайыкъ! (ичеди).

АЛИЙ. Ол сёзле ючюн а, апенди да ичер, тейри! Тартчы къайда, Хамбалий, сен тамадаса! (Хамбалийни ызындан кеси да тартады).

СОСУРКЪА (тамам сюймеклик кёзле бла тёгерегине къарайды). Былайда ёсген терекле артыкъ да бек субайдыла! Ташы, къырдышы да башха тюрлюдю былайыны! Бу хауасы уа, хауасы! Бек эртделеде эм къарт атабыз солугъан хауаны солуй турабыз ма бусагъатда! (хауаны терен солуйду). Аны тылпыуундан къалгъан кесекчикле ёпкелериме сингиб баргъанларын сезе турама! (Ёрге туруб, зал таба атлайды. Кёзлерин къысыб, къычырады) Мордамба-а-а-ал!

ХАМБАЛИЙ (залгъа айланады). Къубура-а-а-ан!

СОСУРКЪА (кёзлерин ачыб сескекленеди). Эшитемисиз эхону?

АЛИЙ. Да ол…

ХАМБАЛИЙ (Алийни ауузуна чаба). Олду, ол!

СОСУРКЪА (хурджунундан къол джаулугъун чыгъарыб, кёзлерин сюртеди). Къаяла да къайтарадыла тукъумубузну! Ой, джюрегим! (джюрегинден къолу бла тута, чёгелейди).

Хамбалий бла Алий Сосуркъаны дюккючге олтуртадыла.

ХАМБАЛИЙ. Эсинги джый, Сосуркъа!

АЛИЙ. Алан, Сосуркъа уа не бек сюе эди тукъумун?!

ХАМБАЛИЙ. (Сосуркъаны къолларын ууады) Ай юйюнге, Алий, сен сейир адамса! Сосуркъа миллетин, тукъумун аллай бир сюймесе, «Дворяне Мордамбаловы», «Династия карачаевских царей в Вавилоне», «Карачаевцы – народ, избранный Богом» деген китабланы къалай джазаллыкъ эди? Джазыучуну, алимни джазгъан тизгинлери джюрегини ичи бла ётюб кетиб, немеси бла чыгъады, джыламугъу бла дегенлигимди.

СОСУРКЪА (кёзлерин ача, сюртеди). Алайды, тюз айтаса!

ХАМБАЛИЙ. Ма мен а, эртденден ингирге дери джылаб турсам да, кёзюме эки къатлы бир мазаллы бёчке кёрюнюб тургъан болмаса, не Вавилон, не бир башха зат кёрюнюрге унамайды! Худжу баш! (Хамбалий ёрге туруб бёчке таба чабыб, башын бёчкеге уруб тебрейди) Худжу къалгъан баш! Не тыбырынг къурурукъ эди, Сосуркъада болгъан билимни ондан бири сенде болса!

СОСУРКЪА (терк ёрге туруб). Алий, ары чаб, бошады да къойду ол джазыкъ башдан!

АЛИЙ (Хамбалийге джетиб). Хамбалий, тохта, алыннганмы этгенсе?! (кесине тартады).

СОСУРКЪА (чабыб джетиб). Бошадынг башдан, бошадынг! (тарт-соз этеди).

ХАМБАЛИЙ (кесин урургъа хазырланнган къочхаргъа ушатыб секирирге кюрешеди, алай а, джашла бошламайдыла). Керек тюлдю меннге ичинде эки къатлы бёчкеден сора джугъу болмагъан баш!

СОСУРКЪА. Джарсыма, Хамбалий, аллай бир! Хар адамгъа Аллах бирер затны береди. Бизнес чотдан сен билгенни, сен этгенни мен ёмюрде да эталлыкъ тюлме.

ХАМБАЛИЙ (сабыр бола). Сау болугъуз кёл этгенигизге, алай а, дядя Сосуркъа, сиз кесигизни менича ууакъ-тюекле бла тенг этмегиз! Къарачай миллетни арты болуб кетмесе, сизни артыгъыз дейме да, атыгъыз ёлюмсюздю! (Алийге айланыб) Шо, Алий, бирер джюзчюк бир тамыз, мен Сосуркъагъа бир алгъыш айтыргъа излейме.

АЛИЙ. Да аны не сёзю, джугъутур тюйюшню къоюгъуз ансы! (къуяды).

ХАМБАЛИЙ (рюмканы алады). Я Аллахым, Сосуркъача джашларыбызны Сен кёб эт! Аллах айтыб, бу джыйылыуда Алийни тукъумгъа президент эте эсек, Сосуркъаны китабын терк чыгъыб кёрейик! Анга къаршчы баргъанны, тукъумунда, миллетинде тарихчиси болмай къалсын! Алий президент болгъанлай, мен сени китабынгы чыгъартмай къойсам, Сосуркъа, мА бу бутумда мор дамбалым худжума къалсын!

СОСУРКЪА. Ай юйюнге, Хамбалий, алай ачыла сёлешме, ийнанама!

ХАМБАЛИЙ. Аллах ючюн, айыб этмегиз, Сосуркъа, миллет, тукъум деген затлагъа джетгенлей, былай этеме да башлайма. (къол джаулугъу бла кёзлерин сюрте, бир джанына бурулуб, кёз тюблерине тюкюрюклерин джагъа, ызына бурулады).

СОСУРКЪА. Тоба-тоба-тоба, да сен, Хамбалий, менден да такъырджюрек кёреме! Былай кемсиз этме, джюрегингден бошайса…

АЛИЙ. Джыламукъларынгы ары сюрт, Хамбалий, майна бир «Волга» да келеди. Сени бу халда кёрген, асыры халалдан джылайды дерик тюлдю, эсириб джылайды, – дерикди.

ХАМБАЛИЙ. Алий, Сосуркъа бла ушакъ этиб джыламай къалгъанны джюреги джокъду! Сенден башхала дегенлигимди… Президент къарыусуз джерлерин кишиге кёргюзмезге керекди! Сосуркъа джылады, мен джарашыб джыладым, джылагъанланы тыяргъа да бир адам керекди, ансы, барыбыз да олтуруб джылаб турсакъ, артыбыз джылаулукъ болуб къаллыкъды. Ол «Волга» да джетгинчи, Сосуркъаны китабы ючюн, сени Президент боллугъунг ючюн бу къолубуздагъы джюзчюклени басайыкъ!

 

БЕШИНЧИ СУРАТ

Сирена таууш чыгъады, музыка да эшитиледи. «Волганы» мотор тауушу ачыкъдан-ачыкъ эшитиле, тохтайды.

ХАМБАЛИЙ. Да бу кесибизни Томпурду да!

СОСУРКЪА. Тамам да кесиди…

АЛИЙ. Къарнашыбызды да, зауаллы кеси!

Сахнагъа милицияны майору Томпур чыгъады.

ХАМБАЛИЙ. Смирно! (аскерчича джюрюб барыб, Томпургъа честь береди) Джюйюсхан майор Томпур Саламкъушевич! Районда начальник ГАИ ишингден зам. Начальника милиции къуллукъгъа дери кёлтюрюлгенинг бла, халал джюрекден алгъышлайбыз! Сени сагъына тура эдик да, «сагъынылгъан босагъа тюбюнде» дегенлей, сен да джетдинг! Сен келмей къаласа, деб ичибизде джаныбыз джокъ эди! Къууандырдынг, Аллахдан къууан! (къучакълайды).

ТОМПУР. Сау болугъуз! (Сосуркъа бла Алийге къараб) И-й, Мордамбаллары, бу сууукъ кюн ёлген юйюнде ёледи, неди бу къайгъыгъыз?! (саламлашады).

ХАМБАЛИЙ. Томпур, сени бу сюегинг, бу сыфатынг, аскер кийим бла анангдан туугъанча, бир таб джарашады юсюнге да! Ай, мен сени генерал болуб кёрейим!

ТОМПУР. Къой-къой, Хамбалий, генерал этиб, айюню наныкъ терекге къондургъанча этерге тебрегенсе мен джазыкъны!

АЛИЙ. Сенден игилеми боладыла генерал, къарнашым?! Шо, былай бир ал къолунга… (рюмканы узатады).

СОСУРКЪА. Олтур бери. (дюккючню кёргюзеди)

ТОМПУР (олтурады). Энди, ичми дейсиз меннге?

ХАМБАЛИЙ. Ич, джюйюсхан генерал! Сени ашхынынга баргъан аракъы да насыблыды! Ай, мен сени маршал болуб кёрейим!

СОСУРКЪА. Ич да къой очукъну, меннге да къоймай ичиргендиле.

ТОМПУР (Алийге). Къайда къарнашчыгъым, ол сохан кесекни былай узатчы!

Да болсун игиси! (ичеди, соханны чайнай) Да, айтыгъыз хапар, не планыгъыз барды?! Джыйылыуну боллугъун шахар башчыгъа билдиргенмисиз?

СОСУРКЪА (Хамбалий бла Алийге кёзюу къарай). Да къайдам…

ХАМБАЛИЙ. Джыйылыуубуз политика магъанасы болгъан джыйылыу тюлдю! Эгеч-къарнаш бир бирлерин танысынла деб джыйылабыз.

ТОМПУР. Джашла, не да болсун, бу политика деген чотха къатышмагъыз! Политика деген, ол мазаллы багушду! Анга теренден-терен кире барсанг, кирлиден кирли бола бараса!

АЛИЙ. Огъай, огъай, къарнашым, тукъумгъа тамада баш айырлыкъбыз, сора, тукъумубуздан чыкъгъан онглу адамланы юслеринден айтыб, джаш тёлюге юлгю этерикбиз.

ТОМПУР. Да сора, Джабаккуну юсюнден да айтырыкъ болурсуз?

СОСУРКЪА. Джабакку дегенинг а ким болду?

ТОМПУР. Ой сизни огъесе, «Джабакку джау ашамайды» деб эшитмегенмисиз?

СОСУРКЪА. Аны уа эшитгенбиз, алай а, Мордамбаллары бла Джабаккуну араларында байламышлы не зат барды?

ТОМПУР. Сосуркъа, ким къалай болса да, сен тарихчисе, аны билмегенинг а сеннге сый келтирлик тюлдю!

СОСУРКЪА. Энди, Томпур, кесиме керек чакълы бирни мен да биле болурма?

ТОМПУР. Билмейсе деб айтмайма, но, Джабаккуну билирге керексе!

СОСУРКЪА. Да сен Герадот ким болгъанын билемисе?

ТОМПУР. Машинасыны номерлерин айтчы, билмесем кёрюрсе!

СОСУРКЪА. Ха-ха-ха, Герадот тарихни атасыды!

ТОМПУР. Хи-хи-хи, Джабакку да мени атамы атасыны атасыды!

СОСУРКЪА. Аллах джандетли этсин, алай а, ол не этгенди?

ТОМПУР. Этиб а не этерикди, патчахны заманында майор болгъанды!

СОСУРКЪА. Да неме…

ХАМБАЛИЙ. Шо, Сосуркъа, айтма бир къой. Сор да, айтханын джаз да бар, керек болуб къалыр…

ТОМПУР. Нени сордураса? Нени айтдыраса? Нени джаздыраса?

АЛИЙ. Онглу адамларыбызны китабха джазыб чыгъарсын дейди…

ТОМПУР. Да алай айтыгъыз сора… Къолунга бир зат ал да джаз, Сосуркъа, студентлеринг сорсала айтырса!

СОСУРКЪА (башын чайкъай). Да бир айт…

ТОМПУР. Значит, Джабакку отставкагъа чыкъгъанында, Къарачайгъа келиб, юч ёзеннге старшина болгъанды. Бир кюн, Джабакку шахардан, керек болуб, касторка джау алыб келгенди. Джабакку ишге кетгенлей, юй бийчеси, касторка джаугъа чёплеу джауду деб, джарашдырыб тишмекле этгенди. Джабакку келгенинде, ол тишмеклени сары джаугъа джагъыб, ашаялгъаныча бир ашагъанды да, бир кесекден секириб ёрге тургъанды. Ашыгъыш эшикге чыкъгъанды да, кеси джараулусуна элтиучю джолчукъну тюз ортасына джетгенлей, не чабалгъанычы чабханды. Ма энди джетдим деген кёзюучюкде, терк тохтаб, къолун да силкиб, ызына къайтханды. Ол кюнден сора, джауда бишген затла Джабаккуну кёлюне тийиб къалгъанлары амалтын, хазна ашамагъанды. Башханы къой эсенг, сары джауну да чырт тилине салмагъанды. Къарангы къара халкъны уа андан не хапары болсун: «Майор Мордамбал улуну байдан бели сынады, асыры уллугъа кетгенден, «Джабакку джау ашамайды», дегендиле да къойгъандыла. Джабакку уа тарихде джау ашамагъаны амалтын къалмагъанды, ол заманда огъунакъ майор болгъаны ючюн къалгъанды. Патчахны заманында майорну сыйы бюгюннгю подполковникни сыйы бла тенг бола болур эди? Бирин къоюб, бирин айтайым, милицияны кюнюнде, меннге да берликдиле подполковник чын! Аны да алай бош айтханлыгъымды…

СОСУРКЪА. Да алгъышлайма! (къолун тутады).

АЛИЙ. Алгъышлайма, къарнаш, халал джюрекден! (къолун тутады).

ХАМБАЛИЙ. И-й, Томпур, кёлюнгбламы айтаса?! Тоба-тоба-тоба! Мен кесим да билмегенлей, билгич болуб тура болурмамы дейме?! Бисмилля-бисмилля-бисмилля! Биягъында, сени генерал болуб кёрейим! – деб ол айтыб джибергеними кёрдюгюзмю?! Ол худжу подполковникге джеталмай къырылады халкъ бары! Подполковникден башланады генералгъа джол! Полковник ол неди?! Алёшка, дейме да, Алий, Президентибиз, шо джылынг бла бизден гитче бол да, бирер джюзчюк бир тамыза кириш!

АЛИЙ. Бусагъат. (къуяды)

ХАМБАЛИЙ. Менден уллу, гитче да барды, алай болса да, шо бу джол меннге айтма бир къоюгъуз!

АЛИЙ. Шо, Хамбалий, тилейме, эмоциясыз айт, джюрегингден бошаргъа башлагъанса! (Томпургъа къараб) Халал затды да хариб, бек къууанса, джылаб башлайды.

ТОМПУР. О къой, къызтекеленмесин! Алай а, мен кесим да алай кибикме. Бир кере, джюрексиниб, сохан кесекни бир ачы шибижиге джагъыб къабыб джибереме да, ай меннге бир кюн келди! Вот джылагъан десенг джылагъан! Къайда, Алий, ол сохан кесекни былай бир узатчы.

ХАМБАЛИЙ. Я Аллах, Томпур, мени былай къууандырдынг эсенг, Аллахдан къууаннгын!

ТОМПУР. Не, шибижи бла сохандан джылагъанымамы къууанаса?

АЛИЙ. Огъай, къарнаш, подполковник болгъанынга къууанады!

ХАМБАЛИЙ. Я Аллах, Томпур, сени генерал боллугъунгу сюймегенни тукъумундан ефрейтордан уллу чыны болгъан чыкъмай къалсын!

СОСУРКЪА. Ариу айтдынг!

ХАМБАЛИЙ. Шо, Сосуркъа, тилейме, «Дворяне Мордамбаловы» деген китабынгы биринчи экземплярын меннге берме да, «Подполковнику Мордамбалову Томпуру Саламкушевичу» деб джазыб бир бер. Томпур Джабаккуну унутдурлукъду, тейри!

ТОМПУР. Шо, мени уялтмагъыз, Джабаккугъа джетерге уа къайда?

ХАМБАЛИЙ. Сен генералса, юйюнг къурумагъан! Сени болумунг алайгъа джетиб турады! Сени болумунгу ангыламагъан къралны юйю къурусун! (рюмкасын тепсиге сала, Томпурну билегинден тутады) Алий, ол бир джанындан тутчу! Кёлтюрюрге керекбиз адамыбызны! (Хамбалий бла Алий Томпурну билеклеринден тутуб, дюккючге миндиредиле) Сосуркъа, Генералу Мордамбалову деб джазарса!

СОСУРКЪА. Джазарма, джазар… (ышарады)

ХАМБАЛИЙ. Ай, Сосуркъа, мен сени академик болуб кёрейим!

СОСУРКЪА. (къатындагъы дюккючге минеди) Да, къарнашларым, энди, оюн-оюн болса да, «Чучмек илмуланы академиясына» къагъытларым кетиб турадыла! Келлик болур меннге да «академик» ат… (бир къолун аз ёргеракъ кёлтюре, акъыллы сыфатха киреди)

ХАМБАЛИЙ (эки къолун кёкге созуб). Хей, мени джаратхан Аллах, бюгюн мени быллай бир къууандырырча, учундурурча не игилик этген болур эдим Сеннге?! Тёзалмайма мен, тёзалмайма! (джыламсырайды да, къатындагъы дюккючге минеди да, бир аягъын артына созуб, эки къолун да эки джанына созады).

АЛИЙ. Джылама, Хамбалий, бошадынг ол халал джюрекден! (тёгерегине къараб, бош дюккюч кёрмейди) Мен а Хамбалий? (Хамбалийни этегинден тартады)

ХАМБАЛИЙ. Да сеннге джылайма! Бири – академик, бири – генерал! Сен а сен?.. Ичлеринде сенсе онгсуз! (дюккючден тюшеди) Минчи бери! Сени Президент болуб кёрюб, кёзюмден джыламукъ чыкъса, кёзюм чыкъсын! (Алийни къолундан тутуб дюккючге миндиреди. Алларында ары бла бери бара, ючюсюне да ышарыб къарайды. Кеси джерде тургъанын эсгереди) И-й, мен быллайла эте къалай турама?! (ючюсюн да тебериб дюккючледен тюшюреди) Аждагъанлача къарнашларым къатымда тургъанлай мен неге джарсыйма?! Алий, ма Томпур кеси ауузу бла айтыр да къояр, «Алийни тукъумгъа Президент этейик!» – дер да. Тейри подполковник айтса уа бола кёрейем!

ТОМПУР. Да къайдам, къартла да не дерле, ансы…

ХАМБАЛИЙ. Кёрдюнгмю, Сосуркъа, ол кенг джюрекни?! Томпурну ауузундан «огъай» деген сёзню эшитмегенлей барама! Былай ушаб да къалай къалгъанек бир-бирибизге?! Кенгдиле бизде бу хадауус джюрекле, кенгдиле! Шо, Томпур, сенден бир тилегим, сен уллу къуллукъда ишлейсе, бир къонакъларынг болуб, тёгереклерине айланыргъа керек болса, кимни да не этесе, меннге айт да къой! Бир тишлик кесек бла сыра бизде хар заманда да табыллыкъдыла! Сен асыры тартынчакъ адамса. Уялыб зат этиб, мени джокъламай къойсанг, мен да тюлме разы, Аллах да болмасын разы! Ангыладынгмы?!

ТОМПУР (дюккючге олтура). Да келирбиз…

ХАМБАЛИЙ. А-ла-мат! Сёзюбюз сёздю! Сосуркъа, ол сеннге «академик» атны бнрликлени да чакъыр бери! Алагъа да тюберикбиз кереклисича! Бойнумамы кёлтюрюб кетерикме мен бу сыра бёчкени ол дуниягъа? Сёзге кёб тыйдым. Томпурну подполковник болгъаны ючюн, Сосуркъаны академик болгъаны ючюн, Алийни Президент боллугъу ючюн, тартама! Ура! Ура! Ура! Не батайыкъ балгъа, не тюшейик салгъа! (ичедиле).

ТОМПУР (джолгъа къараб). Бу «Мерседесде» келген а ким болду? А-а-а, тамам да кесиди…

 

АЛТЫНЧЫ СУРАТ

Чууут макъам эшитиледи. «Мерседесни» мотор тауушу джууукъдан-джууукъ келе, тохтайды. Томпур аллында, сосуркъа да ызындан аз алларына атлайдыла.

ХАМБАЛИЙ (Алийге къараб). Да бу Главаны кюеуюдю да!

АЛИЙ. Къаллай Главаны? Бу бизни Махарды.

ХАМБАЛИЙ. Сен биле болмазса? Махар Главаны джангыз эгечинден туугъан, эки сабийчиги да болгъан, кесинден эсе тамада къатынны алыб джашайды. Мени къарт анамдан аз-маз джууукълугъу да болур дейме? Артда айтырма…

Сахнагъа, юслери да омакъдан дуу джана, Махар аллында, ызындан да Кулистан чыгъадыла.

МАХАР. Салам алейкум!

ХАМБАЛИЙ (чууут джырны макъамнын айта, тепсей, Томпурну, Сосуркъаны да озуб, Махарны аллына барады). Хей, Махар, Махар! Сеннге къурман болсун Москва шахар! Москваны титиретген Махарым, Тель-Авивден чыкъсын хапарынг! Алейхем шолом кесинг да! Сен келмей къаласа, деб ичимде джаным джокъ эди! (къучакълайды)

ТОМПУР (Хамбалийни арлакъ тюрте). Сау кел, Махар, къарнашым! Адам алай да бир этеди… Къууандырдынг оллахий! (къучакълайды).

МАХАР. Сау бол! (Томпурдан айырылыб, къалгъанла бла да къучакълашады) Бу сыра бёчкени къатындан башха Мордамбаллагъа бир джыйылыр джер къурубму къалгъанды?! Ким къалай болса да, бу районда оноучукъ этерча бир къарыуунг а барды сени, Томпур!

ТОМПУР. Да мен да, мен дабюгюн эшитиб, чабыб келеме, политикагъа къатышхан чот болмасын, деб ансы… Заман табыб сен келликсе, деб турмай эдим, ансы… Къаллайла бошлукъ табдынг?

МАХАР. Келе, кете турургъа заман да джокъду, алай а Глава: «Бир джумуш барды, кел!» – дегенинде, келгенме.

СОСУРКЪА. Махар, сен джаш адам болсанг да, кёбню кёрген болурса, алай болса да, былайгъа джыйылгъаныбызны магъанасы бек уллуду, халкъ иги джыйылса, мен анны иги джарашдырыб айтырма. Бу биргенгдеги уа келин болур, Аллах айтса?

КУЛИСТАН. Мени атым Кристинады, Москвада алай айтыучандыла, тюз атым Кулистанды. (Къол аязын эшишге айландырыб, бармакъларын да энишге ийген кибик этиб, къолун кёзюу-кёзюу къайынларына узатады. Сюелгенле къол аязларын ёрге айландырыб саламлашадыла. Кёзюу Хамбалийге джетеди).

ХАМБАЛИЙ (Ийилиб Кулистанны къолун уппа этеди). Бойнумады, ингилиз патчахны келини Диана бизни келинден омакъ болгъан эссе! Бизни къызла кёрмеселе кёрмейдиле, ансы, бир кёргенлерин а ычхындырмайдыла! Принцессача къолунгу узата билгенинге джаным къурман болсун! Вот Европ-па десенг, Европ-па! Къысха заманны ичинде келинлени барысына да юретирге керекди къалай саламлашыргъа керек болгъанын! Айыб этме, келинчик, кимледенсе?

КУЛИСТАН. Сюзюлмекледенме.

ХАМБАЛИЙ. Ой юйюнге зер гутла, окйле джауарыкъ, мени къарт аннам да Сюзюлмекледенди! Сюзюлмеклени кимни къызыса?

КУЛИСТАН. Ханафийни къызыма.

ХАМБАЛИЙ. Ой, къалмазлыкъчыкъ, Ханапийни къарт атасы Гадырбий бла мени къарт анамы атасы Аскербий эки туугъан къарнашдан туууб турадыла! Мен, джашчыкъ болуб, къарт аннам бла Сюзюлмеклеге барсам, кёрюучен эдим эдим сени! Сен мени эсгераламыса?

КУЛИСТАН. Извините, тоба, я что-то не припомню…

ХАМБАЛИЙ. Да сен аны къайдан помнит этериксе, сен гитчечик эдик да. Мен сени къойнума алыб, кёкге-кёкге атсам, къыл-къыл-къыл деб, бир ариучукъ кюле эдинг, налатчыкъ! Ол заманда огъуна белгили эди сени ма быллай принцесса боллугъунг! (Махарны къатына келиб, аны сырт джанындан имбашларына къолларын салады) Сестракелинка, Махар сеннге ары-бери деб, джанынгы къыйнагъанлай, тюз сыртына минерикме! (ёрге-ёрге секиреди)

МАХАР. «Сёз излеген – Юзюлмеклеге, кюлтюм излеген – Сюзюлмеклеге» деб эшитгенмисе, Хамбалий? Эгечинг кесин аман этдирлик тюлдю, сен бир да къоркъма! (Хамбалийге бурулады)

ХАМБАЛИЙ. Къой-къой-къой, болмагъанланы айтма! Мени эгешчигими кюлтюм салгъаны, башынгы мёлек сылагъанча болургъа керекди! Не этесиз, Махар? Сабий-сюбий тынчмыдыла? Ненча бардыла?

МАХАР. Аны уа эгечингден сор! Биле болур, Мордамбалланы кёбейтейим, деб джан аурутуб кюреше эсе… Аны къойдукъ. Сын ташлача былай сюелиб турмайыкъ да, олтурайыкъ!

АЛИЙ. Олтур, къарнашым! Олтуругъуз барыгъыз да, сёзге къызыб, мен да эсгермей турама, «олтуругъуз» дерге! (бёчкени артындан эки томурауну алыб келеди)

КУЛИСТАН (онгсунмай). Ыхы, что-то холодновато…

СОСУРКЪА. Аланла, сёзге къызыб, келиннге сууукъ чабдырыргъа тебрегенбиз. Барчы, келин, мешнада олтуруб тур.

КУЛИСТАН. О, нет, мен алай к слову деб айтдым… Бу сууукъчукъ неди?! Москвада быллай погодада, городну къыйырында дачабызгъа барсакъ, мен лыжалада учуб айланыучанма. Бир кере уа, уча барыб, заблудится этиб кетеме да, энди уа, сууукъдан ёлдюм деб тургъанлайыма, къарнашыгъыз вертолёт бла излеб табхан эди.

ХАМБАЛИЙ. Ха-ха-ха, Сюзюлмеклери бир-биринге ушамаймы къаллыкъ эдигиз?! Сюрюуден бурну бла сызгъырыучу бир алындыу къой чартлагъанында, къарт анам къыз сагъатында, ол къойну ызындан сюрюб, чегетде аджашыб кетгенди. Эл бирден къозгъалыб, излеб табалиагъандыла. Ючюнчю кюн, къарт анам бла къарт атам чегетден чыгъыб келгендиле. Ол алындыу къой да, кютючюк болуб, алларында ууакъ джорта келе эди, деб кюлюб хапар айтыучан эдиле…

КУЛИСТАН. Огъай, къарнашым, мен къойну къуумай эдим. Бир агъач къоянчыкъгъа къар джуммукъла атыб, юркютюб, ойнай келдим да, ол скотиначыкъ а бир терекден бирине секире бара эди. Белкалада бир ариулукъ барды! Но, ала тюлкюледен да хитрыйледиле! Сизни джауугъуз да чегетде агъач кишиге… дейме да, агъач къояннга тюбесин! И-й, прямо ужас, биртда осторожныйле болугъуз, аланы сюрюб ойнайбыз десегиз, чегетде аджашыб кетериксиз.

МАХАР (тамагъын ариулай, ауазын хыныракъ этдире). Барчы, Кулистан, энтда аджашыргъа тебрегенсе! Адам къатында аджашханны, излеб киши табалмаучанды! Иди в машине посдий, пока тиширыула келгинчи!

КУЛИСТАН. Ну я пошла, и вообще… (Махаргъа хыныракъ къарай, къалгъанлагъа ышаргъан маталлы эте, бир макъамны мурулдай, кетиб тебрейди)

ХАМБАЛИЙ. Хей, Мордамбал улу! Эгечиме аллай хыныла сёлешме! Сёлеше эсенг да, Президентибизден эркинлик алыб сёлеше тур!

АЛИЙ. Да аны не эркинлиги, не башы? Бар, келин, бар, неменге сууукъ чабдыраса…

МАХАР. Тюзюн айтсам, оюнугъузну иги ангыламадым… Алай болса да, президент кимди, неге эркинлик береди? (онгсунмай, тепсиде шишаны къолуна алыб, джазыууна къарайды) Бу джаханимни уа къалай ичесиз бу эркин дунияда?! Алий! Бир классда окъугъанлыгъыбызгъа, сен менден гитчерексе, чабчы, «Мерседесни» багажнигинде маджал шишала бардыла, ал да кел!

АЛИЙ (къолун узатады). Ачхычланы бер.

МАХАР. Кулистандадыла!

АЛИЙ. Да барайым… (кетеди).

ХАМБАЛИЙ. Махар, бирге окъугъан эсегиз, Алий къаллай джашды?

МАХАР. Да бузулуб къалмагъан эсе, аман пацан болмаучан эди.

ХАМБАЛИЙ. Къайры-ы-ы?!. Бузулгъан къой эсенг, бютюн иги болгъанды! Ма бу тукъум джыйылыуну да ол къураб кюрешеди! Сосуркъа да, Томпур да «алгъа!» дегендиле да, Алийни тукъумгъа Президент этейик деген оноуда тохтагъанбыз. Сени да огъай демезлигинги билебиз, алай болса да, кёлюнге не келеди?

МАХАР. Да ким огъай дейди, барыгъыз да разы эсегиз? Алай а, былайда бир затчыкъ барды…

ТОМПУР. Не затчыкъ? Тутулгъан затмы этгенди?!

МАХАР. Огъай хариб, законнга къаршчы уа барлыкъ болмаз… Къартла да не дерле, къайдам?

ТОМПУР. Аланла, нек джашырасыз ол затчыкъны, давайте, айтыгъыз!

ХАМБАЛИЙ (Махаргъа кёз къыса). Да несин айтдыраса муну? Сыфаты, къарамы, Томпур, былай сенича болса дей эдик, ушагъыулу кёрюнюр эди дей эдик…

ТОМПУР. Да энди, Аллах хар адамгъа да бирча сыфат бериб къалай барсын?! Кърал, республика башчыланы алыб къарасанг да, кимини башында табы болады, кими чолакъ болады, кимини бурну уллу болады, кимини сюеги гитче болады! Сыфат да бек керекди, алай болса да, Алий ишни бардыраллыкъ эсе, аны сыфатында тургъан не барды?

ХАМБАЛИЙ. Ма, Сосуркъагъа сор да къой несин да! Ма былай джангыз кёзюню къыйыры джетгени бла, адамны ич дуниясын окъуб къояды! Университетде устаз болуб бош ишлемейди! Величайщий историкди, педагогду, психологду Сосуркъа!

СОСУРКЪА (акъыллы сыфатха кириб). С точки зрения наук айтханда да, былай адеби, намысы болгъан джашха ушайды Алий…

МАХАР. Не наука, не баш! Энди, кертда дегенликге, биз Алийни бир уллу кърал къуллукъгъа саламы турабыз?! Ичибизде къалгъан сёз болсун, къайсыбыз чабыб айланныкъбыз бошуна?! Мен ичибизде аллай бошлугъу болгъан адам да кёрмейме.

ХАМБАЛИЙ. Бал ауузунга, Махар! Хар затны былай теренинден ангылаб къалай тураса, налат?! Ай, мен сени республикагъа Глава болуб кёрейим! Туура чууутлуланы башлары бла барлыкъса сен! Бу барыудан барсанг, республикадан озуб – къралгъа, андан да озуб, ООН-нга башчы болурса сен! Тейри адамы деб айтама!

МАХАР (ышарыла). Алан, къалай наивныйлесиз сиз… Биринчи былайда джумушланы бир баджара келигиз да, артда кёрюрбюз…

ХАМБАЛИЙ. Кёкде – Аллах, джерде – Махар! – деб джашайбыз, биз джазыкъла. Сен «хо» десенг, не ишни да тындырлыкъгъа ушайбыз… (бир джанына къарайды) Ма, Алий кеси да келди. Оллахий, Алий, быллай уллу сыйынг барды деб турмай эдим! Ючюсю да бир аууздан махтаб, сени тукъумгъа Президент этерге тебрегендиле!

АЛИЙ (ышарыла). Сау болугъуз, къарнашларым, мен сизни бетигизни джерге къаратмам. (омакъ шишаланы тепсиге салады).

 

ДЖЕТИНЧИ СУРАТ

Мешнаны мотор улугъан тауушуна бир къуджур музыка да къошула, тауушла джууукъдан-джууукъ келедиле. Тепси джанында олтургъанла джолгъа къарайдыла.

ТОМПУР. Ол къалмазлыкъ Кортик не джанына бир къыйынлыкъ табады, не ол къара БМВ-сын кюл-кёмюр этеди!

СОСУРКЪА. Не эминагъа ашыгъады аллай бир?!

АЛИЙ. Оллахий, ол ташха беклеб ала эди!

МАХАР. Ким Кортикди бу?

ХАМБАЛИЙ. Да бусагъат танышырсыз…

БМВ-ны мотор тауушу бла бирге музыка да тохтайды. Эшикле ачылыб джабылгъанны ызындан, багажник ачылгъан бла бирге къой макъыргъан таууш эшитиледи.

ТОМПУР. Баб-баб-баб, энди уа кимни къоюн сызыб келе турады?

ХАМБАЛИЙ. Къойла сызгъан адетин къойгъанды…

КОРТИКНИ АУАЗЫ. Мордамбаллары! Мен къарар затыгъыз бармыды? (узун къара плащлы, къара шляпалы, къара кёзлюклю Кортик сахнагъа чыгъады) Не, джарыдыгъыз болур дейме мени кёргенлей?!

ТОМПУР. Амандан джарымагъын сен! Аны къой да, биринчи саламлаш!

(Алийге къараб) Алёшка, багашникде токълуну аякъларын бошла да, ары бир терекге такъсанг а…

ТОМПУР. Кесинг такъ да, былай кел да, саламлашхан да, танышхан да эт къарнашларынг бла!

КОРТИК. Алёшка! Бармай эсенг, кесим барыб, бошлаб, джибериб къоярыкъма алындыуну свободагъа!

АЛИЙ. Тохта юйюнге, аллайла этме! (мешна таба кетеди)

КОРТИК. Та-ак, былайда мен танымагъан хазна киши джокъду. Бу гражданин начальник, майор, братка Томпур Саламкъушевич!

ТОМПУР. Амандан братка болмагъын сен! (саламлашады)

КОРТИК. Бу – бешбашлы эмегенлени башларын тюшюрюучю дядка – Сосуркъа Ёрюзмекович! (къолун узатады)

СОСУРКЪА. Ай сени башынг тюшмесин! (ышарыб, Кортикни имбашына къолу бла къагъады)

КОРТИК. Бу – Хамбалий, эркиши, кесимча! (къучакълайды)

ХАМБАЛИЙ (сескеклирек). Да немеди, Махар да мундады…

КОРТИК. Алёш братканы да «закуска» бла терек джанына ашырдым. (Махарны къатына келеди) Бу сын ташча орнундан тебмей тургъан братканы мен иги таныялмадым. Начальнигирек затха ушайды…

ТОМПУР. Да таныш сора, кёб сёлеше турма да!

КОРТИК. Стоп, братка, я сам разберусь! (Махаргъа къараб) Мени атым Къанаматды. Джашлада джюрюген атым Кортикди. Узунлугъум бир метр бла сексан сантиметрди, ауурлугъум сексан килограмды…

МАХАР. Андан башха ёлченги да айт. (кюледи)

КОРТИК (Махарны къатына келиб къулагъына). Кесин тыялмагъан, кесинде ёлчелеб къоярыкъды… (кюлюб, бир джанына кетеди)

МАХАР. Неле-неле дейсе?! (аллына тебинеди)

СОСУРКЪА (ортагъа кире). Быллайла этмегиз! Кортик дейме да, Къанамат, иги къарнашымча, таныш бу къарнашынг бла да…

КОРТИК. Да мен кимни ауузун тиккич бла тикгенме?! Танышыргъа излеген танышсын, мен айтдым ушайды да!

СОСУРКЪА. Бу къарнашынгы аты Махарды. Республиканы Главасыны представители болуб турады Москвада.

КОРТИК. Да иги этеди болуб тура эсе… Энди не этейик?! Ёрге-ёргеми секирейик?! (Сосуркъагъа хыны къараб) Сен а нек боласа аны келечиси?

СОСУРКЪА. Хай-хай-хай, бу сагъатда джаш тёлюге джукъ айтсанг, ит къабханча къабадыла!

КОРТИК. Дядка, ауур сёлешме! Не итлени сандырайса?!

ХАМБАЛИЙ. Кортик, бир тохта. Ит дегенлей, мен сизге бир хапар айтайым. (бармагъы бла кёргюзе) Ма ол анда, бизге къараб, сюек-мюек умут этиб тургъан ит Зийкъунну итине бир бек ушайды. Зийкъун ким болгъанын билемисиз?

КОРТИК. Огъай, дядька, меннге «ит къабханча» деб нек айтдынг?!

ХАМБАЛИЙ. Тохта, Кортик, кесингден тамада айтды эссе, тынгыла да къой! Мени ауузума да чабма, иги къарнашымча, айтма къой. Зийкъун Мордамбалладан болгъанды, аны тышында да, фахмулу селекционер болгъанды. «Гебенланы гаджи хуппегиден джарылыб ёлгенди» деген да, ол бош хапарды…

МАХАР. Причём тут Гебенланы немелери?!

ХАМБАЛИЙ. Бусагъат келишдирликме. Гебенланы гаджи, къошну къабыргъасында чюйге тагъылыб тургъан ичегилени ауаналарын, тюбюнде хуппегиден толу челекде кёреди да, хуппегини ичиб бошасам ичегилени ашар этим, дегенди да, ашхы ичиб, ауурланнганды. Ит ойсурагъанында, ёлгенди дегенди да иеси, сюйреб баргъанды да, къошдан арлакъда атханды. Бир кесекден, алайтын ётюб баргъан Зийкъун, джатыб тургъан итни кёргенди да, келиб пульсуна тийиб, джаны сау болгъанын ангылагъанды да, искусственное дыхание этдириб, итни сау этгенди.

МАХАР. Алан, Хамбалий, сен да сол тобукъдан иги ата кёреме…

КОРТИК. Махар! Кесингден уллуну ауузуна нек чабаса?! Сосуркъа! Махаргъа да эт замечание! Огъесе, къоркъгъанмы этесе?!

СОСУРКЪА. Хай-хай-хай, бу адамгъа бир къара…

КОРТИК. Мен кишиден къара тюлме!

МАХАР. Джаш, мени бла ойнама! «Аджир бла кюрешген алашаны сырты джауур болур!» деб эшитгенмисе?!

КОРТИК. Энди, менден кесигизни къысыгъыз! Бусагъат… (темирчилеб, аллына атлайд).

ХАМБАЛИЙ (ортагъа кире). Кортик! Бир тохта юйюнге Айтма бир къой хапарымы! Аллах ючюн деб, тилеб айтама…

КОРТИК. Айт, бир айт! (сабыр болады)

ХАМБАЛИЙ. Сора, ол гаджи Зийкъуннга илешиб, биргесине кетиб къалады. Ол кёзюуде, Тау-артында бир залим ит, эбзе бийни итин талаб, ёлтюрюб къояды. Ити ёлген бий, «мурдар итден» къан алама деб, ызындан тюшгенди. Ол ит андан къача, Къарачайгъа аууб, Зийкъунну къошуна келиб къалгъанды. Зийкъун ол итни гаджисине къошуб, асыулу кючюкле алады. Аланы бири тамам да залим ит болады да, ууда Зийкъунну джакълай, айю бла джагъалашыб, айюню да ёлтюред, кеси да, хариб, ёлед.

СОСУРКЪА. Джандетли болсун, хариб…

КОРТИК. Ха-ха-ха, и-ий, итге не къайгъы сёз бересе, дядька?

СОСУРКЪА. Аны уа билмезсе. Кьанамат, ол да Аллах джаратхан бир джанды, тем более, ол керти биз тукъумну ити эсе...

ХАМБАЛИЙ. Да иги да болады бизни ит. Тынгыла... Зийкъун итин адамны басдыргьанча, багъа-сый бериб, алай басдыргъанды. Къайгъы сёз берирге, къара кийиб, Малкъардан белгили селекционерле да келгендиле. Ол залим итден туугъан кючюклени бирин Зийкъун бир басханчыгъа саугъагъа береди да, ол кючюкден туугъанлагъа басханчыла «басхан парийле» деб къойгъандыла. Зийкъун а ит породасын сау Къарачайгъа джайгъанды. Кеси, къарт болуб, ёле тебрегенинде: «Бу ит порода джангыз мени атым бла айтылыб къалмай, «мордамбал порода» деб сау тукъумну аты бла айтылса, разы боллукъ эдим» - деб ёлгенди ха­риб.

АЛИЙ. Джандетли болсун, къарнашыбыз хариб!

ХАМБАЛИЙ. Аллах разы болсун.

КОРТИК. Ыхы, да къайдады да энди ол ит породабыз?

ХАМБАЛИЙ. Къарачайлыланы Азиягъа кёчюрген заманда, итлерибиз эбзелени арбазларыбызгъа джибермей кюрешгендиле, сора...

АЛИЙ. Къарачайны итине джетген ит а къайда-а?!

ХАМБАЛИЙ. Тюзсе, Алий, алай а, эбзеле итлерибизни мыжт этген- диле.

АЛИЙ. Ай, ол кёзюучюкде мен алайгъа бир джетге эдим!..

КОРТИК. Да сен джетиб, не этеригенг! Къапчыгъынгы алыр эдиле!

АЛИЙ. Да къайдам, тейри, аны уа билмезсе...

СОСУРКЪА. Да энди, джашла, ётген-кетген затланы ызына къайтарлыгъыбыз джокъду, мундан ары затыбызны джакълай билейик. Хамбалий айтхан хапарны уа, адам ийнанырча джерлери бек кёбдю, алай а, таурухха ушагъан джерлери да бардыла. Аны айтханым, Хамбалий, сен бир кюн меннге кел да, былай иги джарашдырыб хапар айт. Мен анга кёре излем ишле бардырыб, бир илму иш джазайым да, сора «ит породагъыз болмагъанды» деб, Мордамбаллагъа бир айтыб кёрсюнле, ол зардан ёле тургъанла!

ХАМБАЛИЙ. Аллах айтыб, ма бу тукъум джыйылыудан бир табчыкъ къутулайыкъ да, Алий, сен да президентча, алгъа! дерсе да, мени биргенге алыб барырса Сосуркъагъа!

АЛИЙ. Да аны не сёзю, не башы…

КОРТИК. Не, Алий, фирма затмы ачханса, неге болгъанса прези­дент? Крыша зат кереклинг бар эсе дегенлигимди...

ХАМБАЛИЙ. Огъай, огъай. Сосуркъа да, Томпур да, Махар да бир аууздан, Алийни тукьумгъа президент этебиз дегендиле да, мен да разылыгъымы билдиргенме, аны ючюн айтама.

КОРТИК. Этге эдигиз Америкагъа 0гъуна президент!

ХАМБАЛИЙ. Кортик, Кортикди да! Кенгди хариб муну джюреги!

КОРТИК. Сайлаула боллукъ эселе, джаш тёлюден любоюна айтханымы этдирликме! Грауну атказын урама деген болса, кёрюрбюз!...

АЛИЙ. Огъур бла сагъын Грау къарнашыбызны да!

ТОМПУР. Грау да Мордамбалладан болуб чыгъаргъа тебрегенди!

КОРТИК. Да Грауну тукъуму белгили ушайды да?!

АЛИЙ. Грауну тюз хапарын аз адам биледи. Грауну туугъан атасы Мордамбалладан болгъанды. Аны башына ат уруб ёлтюргенеди. Грауну анасы тура-туруб эрге баргъанды да, ёге атасы Граугъа кесини тукъумун бериб кьойгъанды, ансы Грауну керти тукъуму Мордамбалладан болгъанды.

МАХАР. Джашла, къойчугъуз бу къуджур хапарланы! Грау бизге неге керекди?

АЛИЙ. Махар, аны уа билмезсе...

МАХАР. Не билген, билмегеннге къадалгъанса, Алий, сен да?! Капек чакълы хайырлары, сыйлары болмагъанланы Мордамбалладан этиб нек кюрешесиз?!

АЛИЙ. Махар, айтдырмай къоймай эсенг, Грауну ол атказыны багъасы не барды?! «Колхоз ёгюзлени урлагъан менме, алай а, меники - атказды!» - деб, сюдден башын алыб чыгъаргъа да, баш керек болгъанды!

КОРТИК. Ха-ха-ха, Грау ол заманда огъунакъ рекет болгъанды дегиз да къоюгъуз! Бюгюннгю джашлагъа уа не айыб? Сосуркъа, «Грау - вор в законе» деб бир илму иш джаза эсенг, общагдан сеннге кесимикича бир къара БМВ бердирирге сёз береме!

СОСУРКЪА. Ну-ну-ну, Кортик, хар затны мардасы болады!

ТОМПУР. Кортик, башхала бла сёлешгеича, къарнашларынг бла нек сёлешесе?! Тем более, Сосуркъача къарнашынг бла...

МАХАР. И-й, бу тутхучсуз сёзлени къоюгъуз да (кюлюб, бармагъы бла кёргюзе) ол джолда джюрюялмагъанлай джюрюб келгеннге бир къарагъыз!

КОРТИК. Махар, аллайла не сёлешесе?! Ол Хамбалийни юй бийчесиди.

МАХАР (джунчуйду). Оллахий-билляхий, танымай айтдым. Не бек тюрленнгенди.

ХАМБАЛИЙ. Да хариб, не этсин ол да? Джетитобукъланы кызны юй бла бир юйдегиси... Ангорка пухдан тыкъ урулгъан къанар машокчукъча тёнгереб келе тургъанлыгъыды.

ТОМПУР. Сен а сёз табмаймы къаллыкъса, Хамбалий?

 

СЕГИЗИНЧИ СУРАТ

Kъаблы къобузну имбашына атыб, кьолунда ауур бидону бла, ayyp солуй, сахнагъа Дуппуш чыгъады. Алий джетиб Дуппушну кьолупдан бидонну алады.

ДУППУШ. О-ой, сау къалгъын, Алий! Кюнде кюнюгюз да былай болсун, Мордамбаллары!

СОСУРКЪА. Ай сау бол, джууукъ бол, келин! Къайдан келесе бу ay­yp джюкню да кёлтюрюб? (саламлашады)

ДУППУШ. Бош келмейим деб, къулакъгъа тюшюб, гарачыкъ алыб келе эдим сизге.

СОСУРКЪА. Ай юйюнге, келин, бизни амалтын алай ауур кёлтюрмесенг а... Кесинги сакъла.

ДУППУШ. О-ой, Аллах эркишилеге саулукъ берсин, ансы бизге не боллукъду? Тиширыуну къыркъ джаны барды дейдиле...

КОРТИК (къолунда рюмкасы бла Дуппушну аллына келеди). Ма, келин десенг керти келин! (бир къолу бла къобузну алады). Шо, ке­лин, солуунгу бир ал да, бу штрафнойчукъну ич да, Аллах ючюн, ол Хамбалийге этген ийнарынгы, къалтыратыб джырлауунгча бир джырла!

ДУППУШ (къолуна рюмканы алады). О-ой, Кортик, ол бек къалтыратыучу заманларым кетдиле. Къарнашыгъызды чырт къарт болургъа унамагъан! Къыл къобузну къолуна тутдур да къой, бек ариу тараллыкъды!

ТОМПУР. Бу политика худжугъа къатышмайыкъ ансы, джыргъа, оюнга кимни не сёзю барды?! Къайда, келин, биринчи штрафнойну бас да, не сен, не Хамбалий бир таралчыгъыз!

ДУППУШ. Къоярыкъ тюлсюз... (ичеди)

АЛИЙ. Ай, молодчина, келин! (къабарыкъ кесекни узатады)

ДУППУШ. Сау бол, Алий! (къайынлары бла къол тутуб саламлашады)

СОСУРКЪА. Ол джыр хапарны сууутмагъыз, марджа!

ХАМБАЛИЙ. Оллахий, мен джырлаб онгдурмам... Кортик, иги къарнашымча, «Чыммакъ кёгюрчюн» деген джырны джырласанг а…

КОРТИК. Хар джол сайын ол джыргъа къадалыб башлама, мени джюрегим да таш тюлдю, мыдах болама, хар зат кёзюме кёрюнюб...

СОСУРКЪА. Къайда, Къанамат, аллай фахмунг да бар эсе, кёргюзчю.

КОРТИК. Мени фахмуларым кёбдюле! Джырла деселе, хунт тартмагъанлай, кеслерин пуд тартдырыб кюрешген бир къауум къызтекелеча эте турмай, мен кетериб тебрейме эркишича!

Гитараны алыб, согъуб, джырлаб башлайды

АКЪ КЁГЮРЧЮН

Джашауну башлай,
Мен бютюн джашлай,
Камсыклык этдим,
Тутулуб кетдим.

Джашма, къалай джаш!
Тёрт къабыргъа - таш.
Темир эшигим,
Агъач тёшегим.
Огъарыды бек,
Терезе кесек
Элекге ушаш,
Сыйынмазча баш.

Хаман батса кюн,
Бир акъ кёгюрчюн
Къонады анга,
Сакъ къарай манга...

Чыммакъ кёгюрчюн,
Айт, Аллах ючюн,
Нек къарайса сакъ?
Этейик ушакъ...

Мен да бир инсан –
Джазыу къаргъагъан.
Насыблыса сен!
Учаса сюйсенг!

Чыммакъ кёгюрчюн,
Кёбдю-кёб кючюнг.
Тайгъыч джокъ санга!
Бир болуш манга...

Танг aтса эсен,
Джуртума уч сен,
Сау эсе анам,
Айт менден салам!

Сауду джашынг - де.
Чалды башы - де,
Бютюн азгъанд - де.
Тансыкъ болгъанд - де!

Чыммакъ кёгюрчюн,
Шо, Аллах ючюн,
Хапарымы айт!
Хапар алыб къайт!

СОСУРКЪА. Тоба-тоба-тоба, кесингми этгенсе бу джырны, Къа- намат?

КОРТИК. Хо сеннге бирда, менде аллай фахму къайда... Мен аскерге затха кетгинчи, Хамбалийден эшитген эдим. Зонада кебиндирсем, малкъар джашла да мыдах болуучан эдиле.

ТОМПУР. Не, Хамбалий, сенми джазгъанса бу зековский джырны?

ХАМБАЛИЙ. О, къоюгъуз муну, джаш сагъатларымда, кинолада затда кёргеними бири-бирине келишдириб, бир затланы тырнай болур эдим...

СОСУРКЪА. Алан, билемисиз, биз керти уллу, фахмулу тукъумбуз!

МАХАР. Фахмулу уа фахмулубуз, фахмубузну тюзюне ишлете билсек. Кърал бла, баш бла байламышлы этиб сермесенг назмуланы, Хамбалий, по-моему, сыйынг да, ачханг да боллукъду...

ХАМБАЛИЙ. Хамбалийни сиз кертда дегеннге Къайсын Кулиев этиб къояргъа тебрегенсиз! Мен олтуруб назмула джазыб турсам, юйдегими ким асырарыкъды? Энди мен фахмуму сыра сатхан чот бла кёргюзюрме!

АЛИЙ. Аны уа билмезсе, Хамбалий, фахмунг бек уллуду назмугъа!

ДУППУШ. «Кимни арбасына минсенг, аны джырын джырла» дейдиле, аллайын, мен да Мордамбалланы фахмуларыны юсюнден бир айтайым.

КОРТИК. (рюмканы толтуруб Дуппушну къолуна узатады) Келин, шо, муну алыб бир айт!

ДУППУШ. Ой, алайсыз да айтырыкь эдим, тилиме затxa салаллыкь тюлме, ол ичген кесегим да башымы тёгерек айландыра турады.

СОСУРКЪА. Бизни ючюн, келин! Къайда, Къанамат, Алий, къалгъанлагъа да бир тамызчыгъыз!

ТОМПУР. Так, былай джарашдырыб бир айтчы, келин, только ол худжу политиканы ортагъа къошмагъанлай!

ДУППУШ. О къой, политикасы башы да къурусун! Политика бек онглула бла бек онгсузлагъа керекди! Орталыкъ а, алтын терекди! Мен бир къайынымы юсюнден айтайым...

ТОМПУР. Сермейсе сора, келин!

ДУППУШ. Патчахны заманында, Мордамбалланы Гыбытбий деб бир джаш, сыра этиу эришиуледе Эресейни сырачыларын хорлаб, Чехияда сырачыланы сыраларындан кёллерин чыгъарыб, Баварияда сырачылагъа да мат салыб, Парижге баргъанды.

АЛИЙ. Хай-хай-хай, не кетиу этгенди, аланла!

КОРТИК. Тохта муну, ауузуна чабма! Баргъанны уа барма къой...

ДУППУШ. Гыбытбий француз сырачыланы къара шайына санамай хорлагъанында, француз патчах алтын коньяк шиша бергенди анга саугъагъа. Гыбытбий Парижде огъуна ол француз коньякга бир хансны сууун къошуб, бир да бир аламат коньяк чыгъыргъанды. Гыбытбийни алтын шишасын да, джангы къурагъан коньягыны рецептин да бир эрменлиле урлаб, «эрмен коньяк» атаб къойгъандыла атына да!

АЛИЙ. «Къарачайда гардош битмесе, Арыстопда оруслула не ашарыкъ эдиле?» - деб, мени къарт анам айтханлай, къарачайлыла болмасала, дунияда адамла къалай джашарыкъ эдиле?!

СОСУРКЪА. Джаша, Алий! Тюз айтаса! «Карачаевцы - народ из­бранный Богом» деген джангы китабымда мен аны айтама! Айыб этме, келин, ауузунга да чабдыкъ, айт алгъышынгы.

КОРТИК. Да аллай залимле эсек, бозадан сора, тилге саллыкъ бир затыбыз нек джокъду да бизни?! Teгейлилени да барды бир джаханимлери!

СОСУРКЪА. Ну-ну-ну, тегейлилени opтагъа къошмагъыз! Ала бизни «Алан» атабызны урлагъан этгендиле! Эбзеле да «чача» дегенлерин бизден урлагъандыла, биз бусурман динни алгъаныкъда. Меджисуу заманлада бабаларыбыз бармакъларын чачагъа тийириб, шайтанны, джинни къыстайбыз деб, тёгерекге чачхан этгендиле тамчыланы. «Чачаргъа» деген сёзден чыкъгъанды чача деген! Энтда айтырыкъма керек болса! (пауза) Айтчы, келин, алгъышынгы.

ДУППУШ. Да ма алай бла, бюгюннгю «эрмен коньякны»

Мордамбалланы Гыбытбий чыгъыргъанды. Къайдады тюзлюк?!

СОСУРКЪА. Джанынгы къыйнама, келин! Мен илму иш джазыб тюзлюкню тюбде къоймам! Айтчы алгьышынгы.

ДУППУШ. Я Аллах, къарачай алтын джюзюк эсе, Мордамбаллары алтын джюзюкню юсюнде бриллиант ташладыла! Мордамбаллары ючюн!

СОСУРКЪА (кьолунда рюмкасын сала, харс урады). Ай, джаным къурман болсун келиннге! Бу джол ахырына дери ичмеген, ол тукъумубузну да, миллетибизни да джаууду! Мен биричи ичеме!

Къалгъанла да ичедиле. Дуппуш омакълана келиб, башын артына силкиб, бир уртлаб рюмкасын агъызады.

ХАМБАЛИЙ. Джетитобукъланы къыз, огъай аман тюлдю алкъын
атыуунг! (джолгъа къараб) Да бир «Жигулий» да келеди джолда...

КОРТИК. Тохта-тохта, эм халек келинибиз энди келе турады да?! Сибирде биз кесиучу агъачла джюкленнген вагонда бугъунуб баргъанлай, къытай чекде тутханларында, БАЙДЫМАТ. «Моя твоя не знает, моя Хабаравский сатыу делает! Больше не буду ой-ой-ой, Пустите пажалыста дамой!» деб джылагъанында, мыстыракъ болур хариб деб, чекчиле джибериб къойгъандыла. (кюледи)

МАХАР. И-й, Байдыматны эри, къарнашыбыз а не болуб турады?

ХАМБАЛИЙ. Да, Байдыматдан башын алыб, бир немеге тагъылыб кетген болур дейме къайры эсе да тышына.

ТОМПУР. Да не эмина излеб келеди энди бери Байдымат?!

КОРТИК. Кесин кёргюзюрге келеди, ансы, керекди сени тукъум
джыйылыуунг анга! Ол компотчик азербайджанлысын да дюнгюрдетгеникде, «Сиз Бакыгъы келеджакъ, биз да сизни тюеджакъ» деб бир затланы сандырай кетген эди.

МАХАР. Эргедамы баргъанды Байдымат?

КОРТИК. Байдушну эрлери кирпини юсюнде ийнелери тенгли бир
бардыла.

ДУППУШ. Мелекча Мордамбалланы джашла бла джашаялмай,
терсине-тюзюне кетген тиширыуланы ичлери джарылсын огъесе!

СОСУРКЪА. Келин, джаныбыз сеннге къурман болсун! Сенича болсала уа?! Аллайладыла да миллетни бетин джойгъанла!

ТОМПУР. Ары къыстаб джиберирми эдим?!

КОРТИК. Къой, нек къыстайса, бир джукъгъа джарар! (кюледи)

СОСУРКЪА. Къоюгъуз энди, болду эшитдиресиз...

 

ТОГЪУЗУНЧУ СУРАТ

«Жигулины» мотор таушуна бир «кюнчыгъыш» макъам къошула, джуукъдан-джууукъ эшитиле тохтайды. Юсю-башы да омакъ, бир къолу бла джашчыкьиы къолчугъундан тутуб, бир кьолуну бармагъы бла ачхычланы бура, сахнагъа Байдымат чыгъады.

БАЙДЫМАТ. Кесигиз энчи къууанч этерге изледигиз болур дейме не-е?! Кюнде кюнюгюз да былай болсун, Мордамбаллары!

Джашчыкьиы къолчугъун бошлаб, тири кьымылбаб Кортикни, Алийни, Mахарны, Томпурну къучакълайды.

ХАМБАЛИЙ (азербайджанца тепсерге кюреше, Байдыматны аллына келеди да, къучакъларгъа хазырлана, азербайджан макъам бла джырлаб башлайды)

Ай да, Къытай, худжу Пекин!
Пекинден а келди келин!
Келин, келин – мёлекча джан!
Аны сакълайд Азербайджан!
Ары барса саллыкъды мат,
Азий къатыннга Байдымат!

Къучакъларгъа башлайды.

ДУППУШ (джетиб Хамбалийни арлакъ тебере, Байдыматны онгсунмай къучакълайды). Сен келмей къаласа деб, къайгъы этиб тура эдик! Не, Пекин, Баку, бары тынч-эсен болурла?

БАЙДЫМАТ. Да мен да сени кюсеб, неми да къоюб келе турама! (Дуппушдан айырылыб, Сосуркъа таба атлайды)

СОСУРКЪА (кесин кёбдюрюб, сууукъ саламалашады). Аллах айтса бу гитче къарнашчыгъыбыз болур?

БАЙДЫМАТ. Аптюш дегенлей, тюз бурнугъуздан тюшген гитче Мордамбалчыкъды!

СОСУРКЪА. Къайда, былай келчи, джигит. Ай аперим къарнаш- чыгъыма! Атынг къалайды?

МУРАТ (аллыни атлаб, эки къолчугъу бла къол тутады). Атым Муратды.

СОСУРКЪА. Ай сен муратынга джетгин! (хурджунундан ачханы чыгъарыб узатады. Джашчыкъ алмайма десе да, Сосуркъа аны хурджунчугъуна сугъады) Кампетле алырса! Бар, энди къалгъан дядяларынг бла да таныш!

МУРАТ. Ассалам алейкум! (эки къолчугъу бла къол тутуб барады. Хар бири ачха бередиле.)

МАХАР (джюз долларны узатады). Ма, велосипед алырса! Бар, энди мешнада олтуруб тур, сууукъду!

БАЙДЫМАТ. Гитче Мордамбалчыкъ, дядяны айтханын эт! Кел! (джашчыкъны къолчугъуадан тутуб арлакъ элте, ачхаларын алыб кёкюрегине джашырады. Джашчыкъ сахнадан кетеди)

КОРТИК. Келе уa билгенсе, Байдушка, браткачыкъны да биргенге алыб?!

БАЙДЫМАТ. О, сен къурумагъын, Кортик, сен да былайдамыса? (джунчуб ачхаланы джашыргъан ёшюпюн сылайды)

КОРТИК. Былайда болмай эминадамы боллукъма! Аны къой да джюз грамм атамыса, аны айт?!

БАЙДЫМАТ. Кет-кет-кет, тилиме затха салаллыкъ тюлме! (Дуппушну къатына келеди) атынг да къалай эди, унутханма да къойгъанма?

ДУППУШ. Дуппуш Джандруевнады!

БАЙДЫМАТ. О, къурумагъын сен, бир сочный атынг барды! (кюлюб Дуппушну къолтугьундан киреди) Мени атым Байдыматды!

ДУППУШ. Таныйбыз!..

Кулистан сахнагъа чыгъыб келеди.

БАЙДЫМАТ. Бу къайын къызмыды, апсынмыды? (барыб къу- чакълайды)

КУЛИСТАН. Кристинама. Махарны немесиме... Москвада джашайбыз...

БАЙДЫМАТ. Мени атым Байдыматды, апсынла болабыз! Москвагъа сатыугъа барсам, энди только сизде кече къала турлукъма!

КУЛИСТАН. У на-ас?

БАЙДЫМАТ. Да, у вас, апсынка! Ариудан, омакъдан да ёлесе, тамам кесиме ушайса, къалмазлыкъчыкъ! Джумарыкъ тауукъчукъча, сени туталгъан уучудан насыблы болурму?! Мордамбалланы тышындан насыблары аман болмаучан эди, насыбларын тута билселе... Ханны отоу мюйюшюнде да сюелирча эдинг сен!

КУЛИСТАН (ышарылыб, Махаргъа къарайды). О, куда уж нам..

МАХАР. Къойчугъуз бу керексиз сёзлени! Биз да хуна тешикден чыкъмагъанбыз! Дуппушха къор болугъуз!..

ДУППУШ (башын эки джанына чайкъай). Да бизни да бар эди зама- ныбыз! Халал юйдеги джюрютген, тиширыуну бир кесек онгдурады ансы… (Кулистан бла Байдыматха къараб). Сизнича кюнюм болса, тоба мен да...

СОСУРКЪА. Келин, чыртда сени да хатанг джокъду! Сенича болгъа эдиле болгъан келинле да! Аны айтханым, барыгъыз да ашхысыз...

АЛИЙ. Да ол айтханынг да алайды, алай а, Мордамбалланы къызларына джетген а къайда-а?!

ДУППУШ. Маджал къайыным, аны да тюз айта болурса? «Мордамбалланы къызла бек эртдеден да, кюмюшге къарасауут салгъанча болгъандыла», деб джандетли боллукъ къайын атам айтыучан эди.

СОСУРКЪА. Кишини кёлюне да джукъ келмесин, келин, сенича къайынларын сыйлай билген мен кёрмегенме. Сен мёлексе!

ДУППУШ. «Биз - къой. сиз - къыпты» деб джашаргъа кюрешебиз, бир къауумлача кесибизни тюрлю-мюрлю этдирмей...

БАЙДЫМАТ. Да Хамбалийча керти эркиши бла ким да джашау эталлыкъды!

ТОМПУР. Байдымат! «Аслан чибин тутмайды» дейдиле! Хамбалий да кимни аллыгъын билиб алгъанды!

БАЙДЫМАТ. Да мени не сёзюм барды, аурунгтас? Хар адамны насыбы да бирча болмайды. (Кортикни къолтугъуна кире) Биз да кесибизча... Бирин къоюб бирин айтайым, «Мордамбалланы къызладан ариу къызла болмагъандыла!» - деб, мени къайын атам да айтыучан эди. Къайын атамы атасыны эгечини бели, эки къарыш джетген, аллай субай богъанды. Атасы анга: «Къызым, тойда-оюнда сен башха къызлача болмай, хар заманда энчилигинги чертирге керексе!» - дегенди. Той да къызла артлары бла алларына барыб тепсегенлеринде, ол да эки джанына барыб тургъанды. Ма былай! (онгу бла солуна барыб башлайды)

КОРТИК. Харс джашла! Хоп-хоп-хоп! (Байдымат бла тепсейди)

СОСУРКЪА. Байдымат! Ол тюгел сенича баргъан болмаз! Сюймегенлерибиз къошуб айтадыла! «Мордамбал къызны тепсеую» дегн ол башхады! Oл аякъларын джерге тийдиртмез ючюн, кюмюш сахан табакъны юсюнде тепсегенди, асыры байдан, асыры кюн- люден!

МАХАР. Да анга не сёз барды? Бюгюн-бюгече да ма ол къан бла барабыз! Хар былайгъа келгенни, кесини энчи мешнасы бла келгенин кёресиз! Байлыкъ, рысхы деген затла бла Мордамблладан онглу болмагъанды миллетбизде!

КУЛИСТАН. Аны уа тюз айтады къарнашыгъыз! Къуру бизни огъуна, ма ол «Мерседесибиз», дагъыда мунда юч сыйлы мешнабыз, Москвада да юч мешнабыз, мен миниучю бир малолитражка БМВ-быз, а-а-а, унутуб барама, Маха, ол депутат Гос. Думы болгъан Мордамбалов деген поэтге, сен хайырлана турургъа берген мешнабыз а?

МАХАР. Энди барын да сандыраб барма! Былайда эки-юч чириген темирни сатыб алалмазлыкъ джокъду! Адамлыкъ керекди!..

ХАМБАЛИЙ. Депутат ГосДумы дегенлей, ол кьарнашыбыз да бюрсюкюн телефон бла селешиб: «Тукъум джыйылыугъа барал- майма, хар Мордамбалгъа менден салам айт! Тукъумубузгъа бир гимн джазгъанма да, бир таб макъамны келишдириб джырласагъыз» - деб тилеген эди. Дубка, алчы къобузну къолгъа! (бёчкени кюбюрчегинден бёлек къагъытны чыгьарыб, бирерине бирер тутдурады) Багъалы Мордамбаллары! Бюгюн сизни аллыгъызда джырлайды, Мордамбал къабакъны халкъ артисти, талай сыра бёчкелени лауреаты, Мордамбалланы Хамбалий! Дубка! Хазырмыса?

ДУППУШ (къобузну къабындап чыгьара). Хазырма!

ХАМБАЛИЙ. Къобузну сокъгъан – Мордамбалова Дуппуш Джан- друевна! Дирижерлукъ этген, Мордамбалланы тукъум Президентлери – Мордамбалов Алий Джалгъансуович! Мен биринчи тизгинлени айтханлай, барыгъыз да джыргъа къошула башлагъыз! Макъамы белгили халкъ макъамды!

Музыка согъулуб башлагъанлай, быкъыны башына мор кёнчекге ушаш бир байракъ кёлтюрюлюб башлайды. Алий дирижёрлукъ этеди. Хамбалий джырлаб башлайды. Къагъытлагъа къараб, къалгъанла да джыргъа къошуладыла.

Бизни тукъум тукъумладан аламат!
Бизни сыйлы кёрсюн саудан джамагъат!
Бизни тукъум тукъумладан залимди!
Аны билген джахил тюлдю, алимди!

Бизни джашла халекдиле джашладан,
Билеклери къатыдыла ташладан!
Бизни къызла къолгъа джетмей кетелле,
Кюеулени кютючюкле этелле!

Бизни байтал табыучанды эгизле!
Бизни къойла тонгузладан семизле!
Бизни атны тюе сюрюб джеталмаз!
Кюннге эки гаккы табад бизни къаз!

Бизни къораз къушладан да къоркъмайды!
Эшегибиз атдан аман джортмайды!
Бизни бабуш онглуракъды къазладан!
Ит орнубуз уллуракъды базладан!
Бизни парий киштиклени тутады!
Бизни киштик чычханланы джутады!
Къысхасыча айтсакъ, бизден залим джокъ!
Аны ючюнд джюрегибиз былай токъ!

Бизни тукъум хар заманда баш болсун!
Огъай! – деген, маймуллагъа аш болсун!
Ашауубуз болсун хаман джау бла бал!
Байрагъыбыз, тамгъабыз да – Мордамбал!

Джабуу

 

 

ЭКИНЧИ БЁЛЮМ

ОНУНЧУ СУРАТ

Сахнаны къыйырында Муратчыкъ намаз этиб башлайды. Джабыу ачыла баргъанлай, титиретген бир музыка башланады. Мордамбаллары тепсейдиле. Муратчыкъ илгениб, ызына къарайды. Ёрге туруб, намазлыкъ орнуна джерге джайгъан курткасын къолуна ала, сахнадан кетеди.

СОСУРКЪА (къолун кёлтюреди). Тохтагъыз! Айтырым барды! (Музыка тохтайды. Къатындагъы Темпургъа къараб) Ма кёресе энди быланы?! Къаллай фахмулу адамларыбыз халкъгъа белгили болмагъанлай къаладыла! «Аппа билген - тыбына» дегенлей, бизникиле билген да - зоотехник, ветеринар, агроном! Юйлери къурумагъан, фахмулары бола тургъанлай, консерваториялагъа, литинститутлагъа, балет студиялагъа, сурат салгъан академияла- гъа барыб, халкъны атын айтдырмайдыла!

ТОМПУР. Алан, къойчу, Сосуркъа! Поэт, композитор, артист, cуратчы зат деген ол къанау ишле, бизни миллетге неге керекдиле?! Эркиши судья болсун, прокурор болсун, генерал болсун, бизнесмен болсун! (Махаргъа айланыб) Тюзмю айтама. Махар?

МАХАР. Тюз айтаса, Томпур! Москвада да бир поэт кибик барды бизден. Ташны ташха ургъанча бир затланы джазыб, спонсорлукъ эт да, китабымы чыгъарыргъа болуш – деб, къандырыб турады. Бир кюн а, ачыуланыб: «Бар да, бизнес бла кюреш да, хай­да чыгъар китабларынгы!» – деб, къыстаб джибергенме.

СОСУРКЪА. Джашла, къойчугъуз бу сёзню! Назмучу, тарихчи китабла да джазыб, бизнес бла да кюрешаллыкъ тюлдю! Миллетни миллет этен, илмуду, литературады, искусстводу! Ёгюзню аллына бир кюлте биченни салсанг, ол тойгъанындан башха джукъну ангыламай джашай береди!

АЛИЙ (Сосуркъаны аллына келиб, бетине къараб). Тюппе-тюз айта­са, дядя Сосуркъа!

СОСУРКЪА (бетине чачылгъан тюкюрюк тамчыланы къолу бла сюрте). Ф-у-у! Бизни дуния – эт, сюек, тери, тёнгек, тюкюрюк дунияды! Аны амалтын кирлиди былай! Уллу Аллах джанны уа кирли тёнгекге нек киргизгенди? Джан деген бу джашауда джаннгы аякълана тебреген сабийча бир затды! Тёнгек деген а, джанны башха, тамам - дуниялада джюрюрге юретиучю ходунок дегенча бир затды. Адамланы кёбюсю ол затны ангыламай, джанны тамам этиб кюрешир орнуна, санны тамам этиб кюрешедиле! Адам улу топуракъда чиририк саныны нафысына къул болуб турмай, санына эс бёлгенча джанын тамам этиб кюрешсе, адамны саны бюгюнлюкде эски тикген чепкенча такъгъычда тагъылыб турлукъ эди! Мен санларымы кёрюб болмайма, ала джанымы кеслерине бойсундурургъа излеселе! Сиз а былайда, нелени неметесиз?..

АЛИЙ. Сосуркъа, бирин къоюб бирин сорайым: Вавилонда уа эски тикген чепкенле такъгъычлагъа тагъылыбмы турадыла? Эсгертмеле болуб дегенлигимди...

СОСУРКЪА. Ой, юйюнге эминала тагъылыб турсунла! Не Вавилон, не тикген чепкен, не такъгъычланы сандырайса, сен? Эсгертме дегенлей а, «Километр къыйма ашагъанды бу джашауунда, не уа, тонна ётмекни джутханды!» - деб, кишиге ёмюрде эсгертме салмагъандыла!

АЛИЙ. Дядя Сосуркъа, сиз миллетибизни, тукъумугъузну былай кемсиз сюйгенигиз амалтын, мен сизни бир къучакълайым! (Сосуркъа таба атлайды)

СОСУРКЪА (артына туракълай). О, кет ары, Аллах бла тилейме, къанымы ичиб къойдунг да! Къучакълашыуну къой да бери тынгыла! Илмугъа, литературагъа, искусствогъа эс бёлмеген халкъ, ол кёбге бармай талкъ боллукъду! Москвада Третьяков галереяны къурагъан къарнашла, байлыкълары ючюн къалмагъандыла тарихде, миллетлерине галереяны саугъа этгенлери ючюн къалгъандыла! Биз да къарыуубузгъа кёре, алай этерик тюл эсек, миллетибиз деб айланмайыкъ да, уллу миллетлени ичлеринде эрийик да кетейик! Аллах бизни миллет этиб джаратхан эсе уа, Аллахха къаршчы бармайыкъ да, миллетибизни, миллетлигибизни сакълайыкъ! Аны ангыламагъанла хайыуанладыла!

МАХАР. Тохта юйюге, Сосуркъа! Бш ойнаб айтханны сен терсине ангылаб, бизни хайыуанлагъа санаб къойдунг да!

СОСУРКЪА. «Ойнаб да къабма юлюшюмден» деб, эшитгснмисе?!

ТОМПУР. О, Эшитгенбиз-эшитген! Энди кертда дегеннге, озуб кетдинг да! Биз да иги болайыкъ деб айтабыз ансы, ансызсыз башдан-аякъ алимле, поэтле бодуб къалмасагъыз, ким огъай дейди, болугъуз?!

СОСУРКЪА (къычырыб). Бездуховность порождает подлость!

ХАМБАЛИЙ (Алийни къулагъына). Алий, бу чункъулбашла Чегем таба кетердиле сёзню, хайда, бирерине бирер рюмканы толтур да тутдур!

АЛИЙ. Бусагъат! (къуюб, тутдуруб башдайды).

СОСУРКЪА. Андан арысына да тынгылагъыз! Вавилонда къарачай патчахла...

ХАМБАЛИЙ. Сосуркъа, шо Аллах ючюн, Вавилоннга да барырбыз, бусагъатда мен бир алгъыш айтайым! Тынгылагъыз! Сосуркъа, «Династия карачаевских ханов в Вавилоне» деб джазгъанса да...

СОСУРКЪА. Не ханов, а царей!..

ХАМБАЛИЙ. Да не эсе да, ма аны ызындан да «Карачаевцы - на­род избранный Богом» деб китаб джазыб турса да, ма ол китабларынгы чыгъарларын сюймегенлени, сабийлери китаб кёрмей къалсынла! За Вавилон! За Карачай! Алгъа, джашла! Ура! Ура! Ура! Ахырына дери ичмегенни Вавилондан чыкъсын аман хапары! Амин! амин! амин! (ичеди)

КУЛИСТАН. Ой, ужас! За один раз быллай бирни aгъызсам я же умру сразым!

МАХАР. Бас да къой очукъну, ничего страшного!

БАЙДЫМАТ. Ий, сиз очукъну дегенликге, мен да къоркъа турама...

КОРТИК. Байдымат! Шо, Аллах ючюн, ичиб бошагъанлайнга, джюрексиниб, рюмканы ашаб бир башламазса да? Джюрегим къарыусуз этеди рюмканы гъыжылдатыб ашаб тебреселе. Ич дейме бусагъат!

БАЙДЫМАТ. Къурумагъын сен, Кортик, сени амалтын ёлюр отну да ичерикме! (сюзюб ичеди)

ДУППУШ. И-й, къызла, ириннге тийгенча быллайла эте къалай турасыз?! Къайынларыгъыз айтдыла эсе, ма былай ичигиз! (башын артына силкиб, бир уртлаб, рюмкасын бошатады)

КУЛИСТАН. Как услышала «Вавилоп-къаргъыш», аман тюлдю атыуунг?!

ДУППУШ. Да билесе да, къайынынг айтса, кенгден келтириб ачы айтыучанды. Мени джауум да аны ауузуна тюшсюн! Ды-ды-ды- ды.

БАЙДЫМАТ. Джангылмай эсем, Вавилон дегени Сибир джанында бир шахарчыкъ болур дейме?

КУЛИСТАН. Не-ет, по-моему, Вавилон Европада шахарды?..

ДУППУШ. Огъай, огъай. Малкъарда бир джерни аты болур дейме?

СОСУРКЪА. (ышара) Так, биягъында Томпур бла Махар бир кесек джаныма тийгендиле да, мен алагъа да, сизге да иги ангыла- тайым Вавилонун да, къалгъанын да!...

КОРТИК. (Байдыматны билегинден тутб къулагъына шыбырдайды) Бу гылдыуайла бир-бирине ангылата турсунла, сеннге бир сёзюм барды, келчи... (гапнаны артына алыб кетеди).

СОСУРКЪА. Бери тынглай барыгъыз!..

ТОМПУР. Сосуркъа! Энди кертда дегеннге, биз сени студентлеринг тюлбюз! Алагъа окъурса лекцияларынгы! Хайыуанла да дединг, билмегеннге санама!

МАХАР. Адамгъа «хайыуан» деген, кеси андан онглу болмайды! ХАМБАЛИЙ. Къойчугъуз, аланла, бу дауурну!

СОСУРКЪА. Мен сизге хайыуанла демегенме! Но-о…

МУРАТ. (сахнагъа чыгъады, анасын кёрмеди) Мама къайдады?

АЛИЙ. Бусагъад келед. Не болду бу? Байдымат!!!

БАЙДЫМАТ (гапнаны артындан чыгъа). О, къурумагъын сен! Мешнада тур деген ушайма да?! Къайры чыгъыб келесе? (Муратны да къолундан тутуб кетерге башлайды)

СОСУРКЪА. Келинле, Аллах ючюн, сууукъ боласыз, сиз да барыб мешнада олтуруб тургъуз. Мен былагъа бир иги англатайым!

БАЙДЫМАТ. Келигиз, къызла, бир сатыучукъларым да бардыла, бир къарагъыз сиз да...

КОРТИК (гапнаны артында чыгъа). Быланы, къозуланы баугъа ургъанча, мешнагъа къыстаб нек турасыз?! Бир кёз ачайыкъ...

МАХАР (Кулистаннга къараб). Барыгъыз ары, бар!

ДУППУШ. Бузлаб къалмагъан эсе, бёчкени ичи бла бир сыра барды, тартынмай ичалгъаныгъызча бир ичигиз! Бюгюн хакъсыз бер дегенди къарнашыгъыз! (кетиб тебрейди)

ХАМБАЛИЙ. Бар-бар-бар! Сени бузлагъан сырангдан тогъуб, бу сууукъда ёпкелерибизге сууукъ чабдырлыкъбыз дейд! Ма, бу гитараны да ары мешнагъа салырса!

СОСУРКЪА. Энди былай внимательно тынгылагъыз...

КОРТИК. О, къандырдыгъыз бу къуу сёзюгюз бла! Келинлени да ашырдыгъыз! Хайда энди, айырайыкъ эркек бла тишини арасын!

ХАМБАЛИЙ. Тохта, Кортик, сеннге ышаныб турабыз, сабийча этме...

АЛИЙ (джолгъа къараб). Бир «Ока» да келеди, тейри.

КОРТИК (Томпурну къулагьына). Ол джюрютюб келген тёлка болур дейме? Огъай, огъай, джангылдым, тёлка зат да тюлдю, тёлканы къарт анасыды! (кюледи)

ТОМПУР. О, кьуругъун, сен бу гаянг амалтын, Эзиланы Дженгсукъмазлай, бир иги тюйюлмесенг, тынчлыкь табарыкъ тюлсе!

КОРТИК. Гражданин братка! (джумдуругъун кёргюзе) Дженгсукъмаз хамхотлагъа сукъгъанды! Мени тюеме деген, Тамбийлени Асланбеклей тюб боллугъун ариучукъ билесе! (кюледи)

ТОМПУР. Туура сен а, не джаман зат эдинг?! (ышарады)

 

ОНБИРИНЧИ СУРАТ

«Оканы» мотор may ушу бла музыка джууукъдан-джууукь келиб тохтайдыла. Сахнагъа, къуу битгеи, юсюнде къаракуль джагъалы палтону, бёркю болгъан Анисат Джагъапаровна чыгъады.

СОСУРКЪА. Сау кел, багъалы эгечибиз! (аллына атлаб саламлашады)

АНИСАТ. Сау болугъуз! (Алий бла, Махар бла къол тутады)

СОСУРКЪА. Бу эгечибизни танымагъан бар эсегиз, районда демократ бирлешликни тамадасыды! Москвадан телевизор бла кёргюзюучендиле, коммунистлени кёрюб болмаучу Валерия Новодумцева деб бирни, аны джандан-джаннга шохуду кеси да! Колымада бирге олтургьандыла экиси да!

ХАМБАЛИЙ (къуджурла тепсеб Анисатны аллына бара).

«Будь порклята ты, Колыма!
Что названа «Черной планетой!»
Машины не ходят сюда,
Бегут спотыкаясь олени…»

(деб джырлаб, барыб къучакълайды). Бизге ким джетмейди? деб, сагъыш этдим да, сен эсиме тюшюб, келмей къаласа деб, ичимде джаным джокъ эди! (къолундан тутб келиб, дюккючню кёргюзе) Бери олтур, сыйлы эгечим, сен олтургъан дюккючден насыблы болурму дунияда?! (олтуртады)

КОРТИК (Анисатны къатына келеди). Да тётка, сен кесибизни адамса да! Ненча джылны къагъыб чыкъгъанма дейсе?

АНИСАТ. Энди ала эртдеги хапарладыла, джашчыкъ. Бергенлери джыйырма беш джыл эди, амнистиягъа тюшюб алгъаракъ чыкъдым ансы, сау сюегим да келлик тюл эди! (сигарет чыгъарады).

КОРТИК (зажигилкасы бла Анисатны тютюнюн къабындырады). Да мен сизни нек танымайма да? Олургъанланы барысын да бек ариу таныйма.

АНИСАТ. Да сен ол заманланы кёрмегенсе. Къайдан танырыкъса?

АЛИЙ. Не ючюн тутхан эдиле, тётка?

АНИСАТ. Да оу боллукьла, Сталиннге аман джыр этгенсе - деб, тутхан эдиле! Атамы отуз джетинчи джыл тутдула, атамы эгечин а, Бушайны шайтны болуб ишлегенсе - деб, тутдула да, тас этдиле, тас боллукъла!

КОРТИК. Алындырлыкъсыз тейри! Бушайны шайтаны болуб къалай ишлерге боллукъ эди да?!

АНИСАТ. Да Бушай да хариб бир къарангы къатын. Инджилиб келген адамла себеб излеб, бир джукъну сорсала, «да гюрбеде шайтанларыма сорайым да, ала айтырла» - деб, гюрбени къатына барыб сорса, гюрбеден бир ингичге ауазчыкъла джууаб бериб тургъандыла - дей эдиле. Атамы эгечи гюрбеге кириб, андан Бушайгъа джууаб бериб тургъанды деб тутхан эдиле. Тюб этдиле бизни, тюб боллукъ коммунистле! Къыз бетим ачылмагъанлай къалдым да! (джётел этеди).

ХАМБАЛИЙ. Шо, тётка, Сталиннге этген джырынгы бир айтсанг а…

КОРТИК. Тохта, ашыкъма, Хамбалий, бир штрафнойчукъ ичирейим тёткагъа! (стаканнга асламракъ къуюб Анисатха узатады) Тётка, ма муну ичмесенг, Сибир азыгъы болайыкъ барыбыз да!

АНИСАТ. Къой, ол ачы сёзню къалай айтдынг, рульдама кесим да?!

ТОМПУР. Мен кесим элтиб келирме юйге, бас да къой!

АНИСАТ. (стаканны къолуна алады) Да къоярыкъ тюлсюз, джаман затчыкъла! Я Аллах, ма бу сыйсыз кюн, сыйсыз коммунистле, сыйсыз ёлюмден ёлсюнле!

КОРТИК. Амии Аллах!

АНИСАТ. Я Аллах, Сталинни ёлгени ит болсун! Бюгюн-бюгече да aнга ким табына эссе, ол дуниядан думп болсун! (ичеди)

КОРТИК (закуска узата). Ma бучукъну бир къабчы, тётка.

АНИСАТ (Кортикни къолун тебере, кесини дженгин ийскейди). Сау бол, къарнашчыгъым, бусагъатда ауузланыб чыкъгъанма.

КОРТИК. Хай-хай-хай, ма энди керти ийнандым кесибизники болгъанынга. Шо энди ол джырнгы да бир сермесенг а.

АНИСАТ. Да унутханма кёбюсюн да, эсимде болгъанны айтайым.

ХАМБАЛИЙ. Тётка, эжиуню алай чакъдырайыкъ, бусагъат! Эжиу этичигиз, джашла!

АНИСАТ. Да- а, сора, (джырлаб башлайды)

Худжу Пахтарал, къыйынлы халкъны
Джаханим орну болгъанды!
Ачдан, ауруудан къырылад миллет,
Болгъан къабырдан толгъанды.

Адам къан ичген, мыйыкълы мурдар,
Джойгъаненг джарлы атамы!
Энди джылайма, аллыма алыб,
Ачлыкъдан ёлген анамы.

Ай, джан алыучу, мурдар джабрайыл,
Керти бегинги джашырдынг...
Джандет ачама халкъгъа! – деучененг,
Сен джаханимге ашырдынг!

Къол джаулугъу бла кёзлерин сюрте, джыламсырайды.

КОРТИК. Къой, тётка, джылама! Биз экибиз нени кёрдюк, нени кёрмедик?! Джашаууму юч этиб бирин, мен ашыргъанма ол Сибирде.

АНИСАТ. Сен а, кимге не айтхан эдинг, къарнашчыгъым?

КОРТИК. Аскерде бир старшина «чурка» дегенинде, чурка бла тюз башына джетдирдим да, дисбатха тюшдюм. Дисбатда да бир эркек «черный аллай…» дегенинде, тюйюб, тюбюме салдым да, ауузуна ташкёмюрню аштдым, аны ючюн дм къошдуда джылла.Зонада бир тилчини тилин бери тартыб, кесим этен кортик бла тюз ортасындан тешик этдим да, дагъыда джылла къошдула,
атыма да Кортик атадыла!

АНИСАТ (секириб ёрге тура). Да сен маньяк кёреме! Мен уголовникле бла къатышмайма! Мен идеяларым ючюн кюрешеме!

КОРТИК. Тётка, джаныма тийдигиз! Мен да тюзлюк ючюн кюрешеме! Тюрмеден, чыгъыб: адам болайым дегенимде, киши сан этмеди! Сора мен садакъа джыяргъамы керек эдим?! Томпулдата тебрегенимде уа, къоркъдула да, сыйымы кёрдюле! Рэкет-мэкет дейсиз да, кърал башчыладан уллу рэкетле къайда?! Мен бир джарсыгъанны джакълайма да, затын ызына къайтарыб, къыйынымы алама! Этсин Томпур мен этерикни, эталлыкъ эсе! Ненча мешна урланды, ненча юй тоналды, ненча тюкенни кюйдюредиле, ненча малны урлайдыла, джангыз бирин табаламыды Томпур?!

ТОМПУР. Джашчыкъ! Кесинги нек киршейсе меннге?! Орнунгда турмасанг, габдешинги табдырлыкъма!

ХАМБАЛИЙ. Джашла, бир къойчугъуз бир-биринге илиннгенни! Аллах ючюн деб, тилеб айтама! Анисат, тётка, биз былайда бир оноу этген эдик. Алийни тукъумгъа президент этебиз деб...

КОРТИК (аллына атлай). Томпур, мен и габдешими табдырама деген, кеси не табарын билемисе?! (джумдуругъун кёргюзеди)

ХАМБАЛИЙ (ортагъа кире). Тохта муну. Кортик. Аллах бла тилейме кесингден уллу къарнашынг бир зат айтды эсе, хо де да бир къой, аны ючюн сыйынг тюшерик тюлдю! Аны айта эдим, тётка, ма былайда Томпур кеси деген, Алийни тукъумгъа президент этейик деб, бир аууздан Сосуркъа да, Махар да, Кортик да кюрешедиле…Сен къалай дейсе?

АНИСАТ. Да мен не дерикме, сиз хо дей эсегиз, биле болурсуз?

ХАМБАЛИЙ. Ай Аллах сизге джюз джыл саулукъ берсин, тётка! Дуниядан кетмезлик адам джокъду, сиз кетсегиз да, Алийча джашла «Славной дочери Мордамбаловых, карачаевского народа и всей России, профессиональной демократке, госпоже Анисат Джагъапаровне от благодарных потомков» деб джазыб, сеннге эсгертме саллыкъдыла. Шо, тётка, бир уккаш этейим! (къучакълайды) Не дейсе Алийге?

АНИСАТ (джыламсырай). Болсун Алий президент, болсун!

ХАМБАЛИЙ. Ай, тётка, бал - ауузунга! Алий - президент! Алий - президент! Алий - президент! Ура! Ура! Ура! (Алийни къатына келиб) Алий, адам да келмезча кёрюнеди, айт сен да айтырынгы!

АЛИЙ. Да неме... (джунчуб башлаялмайды)

ХАМБАЛИЙ. Алан, быллай скромный президентни да ким кёргенди? (Алийни къулагъына) Айт, юйюнг къруб айтырыкъ, ауузунгда къууут джуммагъынг джокъ эсе?!

ТОМПУР. И-й. нени айтдырыб кюрешесе Алийге? Быллай джелимсизле этмегиз! Халкъ джыйылса, чыгъар да айтыр!

ХАМБАЛИЙ. Халкъ да келемид, къаламыд бу сууукъда? Сизге разылыгъын билдирсин дей эдим! Алий а, джунчугъанды да къалгъанды хариб, намыслы затды да!..

АНИСАТ. Тоба, бюгюн киши келир деб мен айталмайма. Джыйылсала уа, партиябызны программасыны юсюнден мен да бир-эки сёз а айтырыкъ эдим...

ТОМПУР. Шо, Аллах ючюн, бу политика чотну бир кьоюгъуз!

АНИСАТ. Нек къоябыз?! Биз былайда ашаб, ичиб чачылыргъа тууарламы болгъанбыз?! Ит коммунистлени ит кюнлеринде мен бир-эки сёз айтыргъа керекме!

ТОМПУР. Да майна келеди бир коммунист! Ол «Победада» келгенни кёремисе?! Ма анга айтырса айтырынгы, энчи!

AНИСАТ: Ах, окъ чачарыкъ, мурдар Джанибек, сенмисе келген?!

 

ОНЕКИНЧИ СУРАТ

Революцион макъам эшитиледи да, шошуракъ болады. «Победаны» мотор тауушу джууукъдан-джууукъ эшитиле, тохтайды. Сахнагъа Джанибек бла бирге, бойнунда да фотоаппараты бла Эркеч улу Къандырбий чыгъады.

ДЖАНЫБЕК. Салам алейкум, джолдаш къарнашларым! Ноябрны джетинчи кюню бла барынгы да ачыкъ джюрекден алгъышлайма!

АНИСАТ (залгъа къараб). Аман бла алгъышлагъын, ит мурдар!

СОСУРКЪА. Алейкум салам, келигиз, джуукъ болугъуз! (саламлашады)

ДЖАНЫБЕК. Танымагьан бар эсегиз. танышыгъыз! Эркеч улу Къандырбий, профессиональный интернационалистди! Республикабызны хар тюрлю газетинде да чыгъадыла статьялары, суратлары! Кесини да къарт анасы Мордамбалланы къызды!

КЪАНДЫРБИЙ: Алайды, Терсбилек-хаджини къызыды къарт анам. Тынч-эсек болурсуз, уллу ана къарнашла? Байрамыгъыз бла мен да алгъышлайма таза джюрекден! (саламлашады).

ДЖАНЫБЕК (бары бла да къол тутуб саламлашады, Анисатны кёрмегенча этеди). Да къарайма да, былайда бир сёзюгюз он сёзню джыгъарыкъ джашла да барсыз, алай болса да, джылым бла кесимден тамаданы кермейме. (барыб тепсини джанына олтура, Къандырбийни да олтуртады). Тартханча да кёрюнесиз, алай болса да, мен да тереннге джибермем. Шапа къайсыгъызсыз? Тамызчыгъыз бери джюзчюк!

АЛИЙ. Къайда, Кортик, сен да ол джанындан къуйчу! Иги къарнашымча дегенлигимди... (къуяды)

СОСУРКЪА. Анисат Джагъапаровна, тепсиге келигиз!

АНИСАТ. Мен аллайла бла олтура келмегенме!

ДЖАНЫБЕК. Кимле къалайлада, кимле бла олтура келгенлерин биз бек ариу билебиз! Сюймеген бал, джау да ашамайды! Кишиге да джалынмагъыз!

АНИСАТ. Сен джылай олтургъун! Алыннган этгин, ит мурдар!

ДЖАНЫБЕК. Юргенлени къулакъгъа алмагъыз! Да, джолдаш Мордамбаллары! Совет бласт киргенден берисин айтыб къойсакъ да, Мордамбалладан кёб онглу джашла чыгъа келгендиле! Къуру Джанибекни Чегемге барыб къайтханыны багъасы, не барды?!

ТОМПУР. Ол Чегемге баргъан тели Джаныбекни юсюнденми айтаса?

АНИСАТ. Хо, тоба, бир иги айтдынг! (кюледи)

ДЖАНЫБЕК. Къарнашчыгъым, сен джаш адамса, билмейсе! Джаныбек партия берген джумуш бла, Чегемге таша барыб, таша къайтханды.

МАХАР. Да баргъан эсе, телиге атын чыгъартмай, барыб къайтса, не боллукъ эди?

ДЖАНЫБЕК. Ол атны анга буржуй, кулак элементле чыгъаргъандыла. Къара халкъ а, билгенди Джанибекни озгъун акъылы болгъанын.

КОРТИК. Аман Махушха джарашды дегенлей, дунияны зылдысы бизден болуб чыгъады! Керекмиди бизге сени тели Джанибегинг?!

АНИСАТ. Хо, тоба, бир иги айтдынг, Кортик!

ДЖАНЫБЕК. Тохтагъыз муну! Джаш адамла болгъанлайыгъызгъа ауузумдан сёзюмю алыб, незатласыз сиз?

АНИСАТ. Сёзюнгю ауузунгдан Аллах алсын!

ДЖАНЫБЕК. Хар кимни къаргъышы къарнына кирсин! Ит юреди, ат барады! Алайды да, ма ол Джанибекни атын, къарт атам меннге атагъан эди...

КОРТИК. Бек таб келишдириб атагъанды тейри! Сиз баргъанмысыз Чегемге? (кюледи)

АНИСАТ. О, джаным къурман болсун сеннге, Кортик!

ХАМБАЛИЙ. Кортик, бир тохта. Джаныбекни ким болгъанын Сосуркъа архивлеге къарар да неметир…

ДЖАНЫБЕК. Не зат архивлеге къаратасыз? Не излейиз? Не неметесиз? Не-е?

АНИСАТ. Отуз джетинчи джыл, сени газетде басмалагъан, халкъыбызны онглу джашларын тюб этдирген статьянга къарарыкъдыла!

ДЖАНЫБЕК. Не эркиши, не тиширыу болмагъан, Сибирлени къандыргъан бетсиз! Не статьяланы санайса сен былайда!

АНИСАТ. Атамы джойдургъан, стукач мурдар! Бусагъат, ол къалакъ башынгы, джыланны башын эзгеича эзейим! (урургъа чабады)

ТОМПУР (орча эте). Тохтагъыз юйюз кьуругъанла! Бу худжу политиканы бир къоюгъуз! Сиз къарнашсыз, эгечсиз!

АНИСАТ. Меннге быллай мурдар, сатлыкъ къарнаш керек тюлдю!

ДЖАНЫБЕК. Меннге да, бир къолунда тютюню, бир къолунда рулю, тутмакъланы къандырыб айланнган эгеч керек тюлдю!

КОРТИК. Джаныбек! Тутмакъда тургъанла бла ойнаб джолунг боллукъ тюлдю! Къартса деб къарамай, тюз башынга берликме!

АНИСАТ. Джанынга джандет излей эсенг, джетдир, Кортик, мурдаргъа!

КОРТИК. А вообще-то, сиз политиклесиз, мени джолум башхады...

ХАМБАЛИЙ. Братка, тюз айтаса, сен къатышма...

ТОМПУР. Тынч турмасагьыз, бусагъат чачыб джиберликме тукъум джыйылыуну! Энди, политика деб, бир адам ауузундан бир сёз чыгъарсын, анасындан эркек туугъан эсе!..

СОСУРКЪА. Тюз айтады Томпур! Не политика, не баш?.. Шо, Алий, мешнамы багажнигинден китабланы бир ал да кел, дуния малдан, дауурдан башха, дуниядан хапарлары болмагъан бир къауумлагъа, мен бир кёргюзейим тукъумну юсюнден китабны!

АЛИЙ. Ачхычларынгы бер! (ачхычланы алыб кетеди)

МАХАР. О, къандырдынг, Сосуркъа, сен да бу чимдер дыгалас этген къантулукъ сёзлеринг бла да, китабларынг бла да! Бир деловой зат айт, бу къуу китабланы къой да! Китабла аякъ джоллада да тагъыладыла алай!..

СОСУРКЪА. Джашчыкъ, сен болгъан байлыгъынгы берсенг да, сатыб алалмазча аллай китабла бардыла! Сен китабдан не ангылайса? Сен билген, аш юйде тоюб, барыб, аякъ джолну къууандырыуду! Сен...

МАХАР. Аллай сыйсызла нек сёлешесе, Сосуркъа?! Тоже мне доцент! Юйю къурусун сен болгъан алимни! Сен, ёмюрюнг кюрешиб болгъан кандидат наукну, мен бир айгъа этгенме, айтдырмай къоймай эсенг! Менде да барды сендеча илму ат, мен махтаныб, къычырыб айланмайма сенича! Ангыладынгмы?!

СОСУРКЪА. Сен сатыб алгъанса ол къагъытны!

МАХАР. Мен кесим башым бла этгенме! Сатыб алама десем а, сеничалагъа ачха бергенлей, кече да, кюн да меннге ишлеб турлукъсуз! Мен ариу билеме сизни!..

СОСУРКЪА. Алай ийманынг болсун, мен сеничалагъа ишлемесем! Мен тукъумума, миллетиме, адам улугъа къуллукъ этеме! И-й, вообще-то, мен сени бла нек сёлешиб кюрешеме? Къойчугъуз, джашла, къойдукъ джалгъан хапарланы! Мен биягъында тукъумну юсюнден айтырма деген эдим да, шо ауузума чабмай бир тмнглагъыз.

ХАМБАЛИЙ. Шо. не этерик эсенг да, къысха, таб айт, кёресе...

СОСУРКЪА. «Кимни да туугъан джери кесине - Миссир» дейдиле, алай болса да, Къарачай миллет дунияда эм эски миллетди! Къарачай деген сёз, «къара» бла «джай» деген эки сёзден къуралады. «Къара» деген сёзню магъанасы «письменность» деген сёздю, «джай» деген а, «распространяй» деген сёз болады. Эки сёзню бнр-бирине кьошсакъ, «распространяй письменность» деген магъана чыгъады! Письменность бизден джайылгъанды дуниягъа!

ХАМБАЛИЙ. Баб-баб-баб, бу хапарны уа эшитмеген эдим.

СОСУРКЪА. Къарачай миллетни ичинде уа, Мордамбаллары эм залим тукъумду десек, джангылмазбыз! Бизни эм уллу атабызны аты, Мордамбал болгъанды! Аны ким болгъанын сиз билемйсиз?

ХАМБАЛИЙ. Да Мордамбал болгъанды дединг ушайды да?

СОСУРКЪА. Огъай, мен аты демейме. Аны бабалары Вавилон пат- чахла болгъандыла! Кеси уа, Хазар каганатны ханы болгъанды!

АЛИЙ (китабланы алыб келеди). Ой-хой-хой, да биз хан юзюкбюз де да къой!

СОСУРКЪА (китабланы aла). Да аны айтама да! Сау бол! Китабла­ны артда чачарма, айтыб бошайым да... Слушайте дальше, хан урушха кирсе, джаралы зат болгъаным болса къаным кёрюнмесин деб, мор бетли кийимле кийгенди. Хазар каганат чачылгъанында, къарт атабыз болгъан накъут-налмазын ол урушха кийиучю мор дамбалыны ичине тигиб, Кавказны тау этеклерине къачыб келгенди адамлары бла.

АЛИЙ. Дамбал деген сёз а не затды, Сосуркъа?

СОСУРКЪА. Ангылатайым. Дамбал деб хазар тилде кёнчекге айтхандыла. Бусагъатда да бир-бир тюрк тилледе дамбал дейдиле кёнчекге.

АЛИЙ. Ой-хой-хой, биз билмеген не кёб зат барды дунияда?

ХАМБАЛИЙ. Огъай. Алий, сен билмейсе деб мен ийнанмам, утунхан этген болурса?

СОСУРКЪА. Хы, не эсе да, ма алай бла «Энди къалай джашау этерикбиз, байлыгъыбыз къалмады?!» деб, юйдегиси мыдах болгъанларында, ол мор дамбалны ич къатын сёгюб, эм багъалы хазналарын кёргюзед...

ХАМБАЛИЙ. Тыбыры къуругъан, ёмюрю эки бутум аллай бир шалбаргъа термилгенлей барадыла!

СОСУРКЪА. Да ма ол кёнчекдеги накъут-налмазлагъа уллу атабыз, кеси бла эки къарнашдан туугъан Алан патчахдан бек кёб кёб джерлени сатыб алады (къолу бла кёргюзе). Ма бу ёзен да, ма ол ёзен да, ары неме таба ёзен да, барысы да бизники болгъанды!

ХАМБАЛИЙ. Тоба-тоба-тоба, да бу сау Къарачайны ханы болгъан- ды де да къой, сен айтыудан?!

СОСУРКЪА. Да алайды кертиси! (бармагъы бла кёргюзе) Ма ол алайда таш къалаучукъну кёремисе? Ма алайда болгъанды къаласы да! Джаула ойгъандыла...

ХАМБАЛИЙ. Ала ташла тюлдюле, блокладыла. Уборначыкъ ишлетирге деб мен къотартханма.

СОСУРКЪА. Да не эсе да, ма ол тёгерекде болгъанды къаласы. Аны айтханым, биз хан тукъумбуз, бай тукъумбуз!

МАХАР. Да, Сосуркъа, ачханы джукъгъа санамагъанча кёрюнеенг, сора бюгюн нек махтанаса, «бабабыз хан болгъанды, бай болгъанды!» деб?!

СОСУРКЪА. Ханла акъыллы, билимли адамла болгъандыла байлыкъларыны юсюне да! Мешна, юй, ачха, алтын деб турмагъыз да, байлыкъ бла илмуну бир-бирине джалгъай билигиз!

МАХАР. Да кюрешебиз биз да билгенибизча джалгъаб.

СОСУРКЪА. Сиз джалгъау, тюкюрюк мылы бла ташланы джалгауду! Ма бу китабны окъугъуз да, хайда джалгъагъыз! (китабла береди)

ДЖАНЫБЕК. Сосуркъа, сандырагъынга тёзюб тынгылаб турдум, энди тёзалмайма! Нек этесе бизни буржуй тукъум?! Керск тюлдю меннге антинародный китабынг!

СОСУРКЪА. Ну-ну-ну, эслеб сёлеш, Джаныбек!

АЛИЙ. Джаныбек, китаб китабды, факт есть факт...

МАХАР. Тохтачы Алий, сен къошулма... Мен айтайым. Тейри, Джаныбек, бу джол тюз айтады Сосуркъа...

ДЖАНЫБЕК. Сиз, джаш адамла, не тюзню, не терсни билесиз?!

МАХАР. Хар ким тукъумуна байбыз, бийбиз деб кюрешселе, сен да, Джанибек, артына тартыб кюрешесе, боллукъ тюлдю алай!

ДЖАНЫБЕК. Айтдырмай къоймай эсегиз, биз пролетар тукъум болгъанбыз! Сиз нени билесиз?!

СОСУРКЪА. Ну-ну-ну, Джаныбек!..

МАХАР. Мен джарлы болгъандан эсе, бай болургъа излейме! Пролетар болурунг келе эсе, кесинги атауулунга «пролетарлары» къауум де да къууан!

ХАМБАЛИЙ. Джашла, къойчугъуз бу керексиз сёзню! Биринчиси, Къарачайда пролетариат болмагъанды! Къарачай мидлет, азат миллет болгъанды! Турция бир джанындан келиб, Эресей да бир джанындан келиб, хар бири кеси джанлы болгъан къарачайлылагъа князь-мнязь, паша-маша атла бергендиле да, халкъыбызны эки юлешгендиле! Не болса да, тукъумубузгъа уа пролетар атны ататырыкъ тюлбюз! Шо, Сосуркъа, (китабны узата) былайгъа айтханынгча джазыб, къол салыб бир бер.

ДЖАНЫБЕК. Тюзюн билиригиз келе эсе уа, биз джайымдыкъ халкъбыз!

СОСУРКЪА. Сен а, не бек аман оздунг, Джанибек! Башха миллет - леден къан къошлулмагъан таб-таза миллет джокъду дунияда! Сен а, миллетибизни джаууса!

АНИСАТ. Тюз айтаса, Сосуркъа, джауду, шау боллукъ!

ДЖАНЫБЕК. Сен а, Анисат, бачхада къалгъан ана гардошча, не джау, не шауланы ынгырдайса?

АНИСАТ. Мурдар-сатлыкъ! Сен а, акт этилген ат башча, не дейс?

ДЖАНЫБЕК. «Айю дугъуманы сюймей эди, ол да аны тешигини аллында бите эди» дегенлей, къайры барсам да, аллыма бу тыбырда къалгъан чыгъады!

ХАМБАЛИЙ. Ой, юйю къурусун сен болгъан айюню, биринг - оу, биринг - шау!

АНИСАТ. Къабыргъаларынгдан джарыкъ ура, къыйынлыкъ келлик, сени отоугъа кириб чыгъар борбайынгмы бар эди?! Ол джаш кибитинг да сенден туумагъанды, НКВД-ны район начальнигинден туугъанын билмейдиле дебми тураса?! Отуз сетизинчи джыл кесинги да тутаргъа тебрегенлеринде, къоркъгъандан, къатынынгы улху орнуна Иван Семеновичге тос этиб тургъанынгы сау дуния биледи! Аман къатын, сен къатынланы къатыныса! Мен сени тыбырда къалгъанынгы чыгъарайым! (тюйюшюрге чабады)

ТОМПУР. Тохтагъыз юйюгюзге ёлю кирликле! (ортагъа чабады)

КОРТИК. Тётка, тёгерек бурулуб, хийя деб, аягъынг бла ур!

МАХАР. Кортик, кесинги акъыллы этдириб, нек юсдюресе къартланы?

КОРТИК. Э-э-э, мени бла ойнамачы, джаш, ачытырыкъма!

МАХАР. Не этерикме дейсе? Мени бла московкий авторитетле да сёлешмейдиле уллу! Бек дженгил тынч этдирликме мен сени!

КОРТИК. Да сен этдире тургъунчу, мен этейим да къояйым! (Махар таба атлайды)

ХАМБАЛИЙ (ортагъа чаба). Кортик, шо мени ючюн бир къой бу джол! (къучакълайды) Махар, сеннге ышаныб тура эдик да, сен да Кортикни джанына тийиб кюреше эсенг, да не къалды да арада?! Просто Кортикни басымлылыгъыд, намыслылыгъыд, ансы, къарнаш хатеринг болмаса, биле эди Кортик этерин!

МАХАР. Къойчу, Хамбалий, сен да бу неменги!

ХАМБАЛИЙ. Къар|-къара сёлешиуюне?! Не уллу джокъ, не гитче джокъ! (Кортикни бошлай) Сен былай турчу, братка. Мен аны бла бир энчи ушакъ этейим. (барыб, Махарны биле билегинден тутуб, бир джанына элтеди, шыбырдаб сёлешеди) Энди сен, Махар, ким къалай болса да, кесинги уровенингде тур! Сен кимсе, къалгъанла кимледиле?! Ма былайда бир джукъ болгъаны болса, биз бир джанында къаллыкъбыз, сенден белгилибиз джокъду да, «Махар да алайда эди» деб, болгъан бедиш сеннге келликди…

МАХАР. Тюз айтаса, тейри, къойдукъ. (Хамбалийни билегинден тутуб, кесине къысыб, къолтугъундан кире, ызына къайтады)

ДЖАНЫБЕК. Шо, бу сыйлы кюн не сёзню да бир-бирибизге кечмеклик салайыкъ да, мени къарт хатерими этиб, бир минутчукъну бир тынгъылагъыз! Мени мешнамда транспорантла, байракъла, портретле да бардыла, аланы къолубузгъа алайыкъ да, бара-барыб. бир гокка хансла да сатыб алайыкъ да, Ленинни эсгертмесине элтейик да салайыкъ!

АНИСАТ. Сени къабырынга кесингчала салсынла гокка хансла, биз Ленинни эсгертмесине гокка хансла салмасакъ!

ДЖАНЫБЕК. Ары кет дейме былайдан, эшекле кемирмеген агъач сибиртки! Сени къабырынга чыгъанакъла саллыкъбыз!

АНИСАТ. Сийдик кюйдюрген сыппача, къыйынлыкъ келлик, мен сеннге кёргюзейим, кимни къабырына не салынныгъын! (чабыб джетиб Джаныбекни къулакъ джанына джетдиреди) Ма сеннге!

ДЖАНЫБЕК. (къулакъ джанындан тута) Томпур! Ма кёрдюнгмю этгенин! Ой-ой-ой! Вот сизге демократла! В Сибирь её, къутургъан байталны!

ТОМПУР (Анисатны тута). Это же уголовное дело!

КОРТИК. Тётка, молодчина! Энди, тамам бизге кьошулдунг сен да!

ТОМПУР. Чачыльп ъыз юйюгюзге барыгъыз да! Не зат чотду бу?! Къартла! Не юлгю кёргюзесиз сиз джаш тёлюге?!

КОРТИК. Правильно! Энди тюйюшгенни герох бла къакъ да къой!

ХАМБАЛИЙ. Я Аллах, ёлгенлеригизни джанлары бла тилейме, балаларыгъыз, джаныгъыз кёб джашасынла деб тилейме, шо бир минутчукъгъа бир сабыр болугъуз! Алий президентибизге да бир сёз берейик да, аны бла чачылайыкъ! Айтчы, Алий!

АЛИЙ. Ойнадыкъ, кюлдюк, энди болду! Тынгылагъыз бери! Керти иш барды. Кёб турмай, республикабызны парламентине депутатла сайлау боллукъду, аны юсюнден айтырыкъ эдим.

ТОМПУР. Ma президент десенг, керти президент! Мордамоаллада ya джокъмудула депутат болаллыкъ джашла. Теджечи бирибизни!

АЛИЙ. Мен сагъыш этгенме да, бу оноугъа келгенме...

ТОМПУР. Тюз айтаса, законну билген адам керекди!

СОСУРКЪА. Ыхы-ыхы, бу, быдайда сюзерге асыры джууаблы ишди. Алай болса да, «Адам халкъдан чыгъады, ат джылкъыдан чыгъады» дегенлей, ол Совет Союз чачыла айланнган сагъатда, Прибалтиканы депутатлары бютеу алимле эдиле.

ДЖАНЫБЕК. И-й, Сосуркъа, хар затны чачар джанындан болуб нек тураса? Алимле чачдыла да къралны?! Керек тюлдю алим! Ишчи керекди!

МАХАР. Айлыкъларын алалмай, къарынлары къобуз согъа, къутургъан ийнек юйлерине кирсе, мюйюзюне илинник затлары болмагъан къарангы адамла, тукъумгъа да, миллетге да, республикагъа да не оноу этерикдиле?!

ДЖАНЫБЕК. Хай-хай-хай, бу худжу перестройка башланнганлы не аманнга кетиу эггенсиз?! Ол малчыладыла сизге къозу къуйрукъ ашатханла! Ол сабанчыладыла сизни тепсигизге акъ ётмек салгъанла! Ол къурулушчуладыла сизни джылы юйледе джашатханла! Тохтагъыз, бу кърал, тойдура келиб, къусдурады!

МАХАР. Джаныбек, къойчу бу коммунист демагогиянгы! Эшекге къонгурау такъгъанча, ишчиге депутат мандат къагъыт неге ке­рекди?! Малчыгъа мал кютдюрмей, сабанчыгъа джер сюрдюрмей, ташчыгъа хуна ишлетмей, космосхамы чыгъарлыкъса быланы, огъесе республикагъа башчымы этериксе?! Бизни джазыкъсыныб ишлемейдиле къара ишледе, болумлары андан башха затха джетмейди, ангылаймыса?! Джарашдырыб тилек къагъыт джаза билмеген къарангы адамла, депутатлабыз деб, джетмиш джылдан артыкъны олтурдула шиндикледе, съездледе не айтылгъандан да хапарлары болмай! Хватит! Эки адамны Аллах тенг этмеген эсе, адам эталлыкъ тюлдю! Этебиз деб, алтмыш миллиопдан артыкъ адамны къырдыгъыз! Онглу, маджал адамланы къырыб, генафондну къурутдугъуз! Хватит!

ДЖАНЫБЕК. Сен, фашистле къыргъанны коммунистлеге салма!

АНИСАТ. Биринг - оу, биринг - шау! Ит мурдарла! Экиси да къораргъа керекдиле дуниядан!

МАХАР. Депутат болургъа уа, ишчи халкъны джакълай билген, ачхасы, танышы болгъан адам керекди!

ХАМБАЛИЙ (Алийни къулагъына). Джюннге тюшген тауукъча, не юйюнге ёлюге джунчуб тураса?! Айт сен да бир зат! (берлакъ ту­ра) Къарнашдарым, къайсыгъыз депутат болсагъыз да, мен разыма. Бюгюн ол затны къояйыкъ да, тукъумгъа оноу этейик!

ТОМПУР. Правильно!

СОСУРКЪА. Керти айтаса!

МАХАР. Тюздю. тюз.

КОРТИК. Эркишиди Хамбалий!

АЛИЙ (кёллене). Джашла! Хар адам джууургъанны кесине тартыб кюрешди, ортабызда намысы бла тургъан, хар кимни игисине къууана билген джангыз Хамбалийди! Хар биригиз бирер затха уста эсегиз, Хамбалий хар затдан да биледи бирер кесек! Келигиз, дауурну-сюйюрню да къояйыкъ да, кишини да кёлю къалмазча, Хамбалийни теберейик депутатха! Мен ол оноуда тохтагъанма, президентча!

ДЖАНЫБЕК. Джашчыкъ, сени президент ким этгенди?

АЛИЙ. Да ма, джашла!

ДЖАНЫБЕК. Ким джашла?

ХАМБАЛИЙ. Джаныбек! Не соруу аласа?! Ма Томпур, ма Сосуркъа, ма Кортик, ма Махар, ма Анисат Джагъапаровна! Не дейсе, энди?

МАХАР. Энди, Хамбалий, былайда Джанибск айтхан да барды. Биз Алийни энтда чёб атыб, къол кёлтюрюб сайлаб бошамагъанбыз.

ХАМБАЛИЙ. Ой юйюгюз къурумагъанла, бир кюнюгюз джай, бир кюнюгюз къыш бола, быллайла эте къалай турасыз? Меннге лично, керек тюлдю депутатлыгъыгъыз, но Алийни президент этдигиз да тукъумгъа, энди нек атказ этесиз?! Мен сеннге эркиши халинг барды деб тура здим, Махар, нек зарландынг быллай бир Алийге?

МАХАР (ачыулу къарай). О, къандырдынг бу президентинг бла! «Къодан толу къой къырылыр болса, къотур улакъ башчы болур» дегенлей, бу примакдан башха бир адаммы къуруб къалгъанды?!

АЛИЙ. Неле-неле дединг, Махар?! (пауза) Меннге берлик багъагъыз буму эди?! Сиз къара сабан сюрюб тура кёреме мени ызымдан?! Барынгы иннетинг да былаймыды меннге, не-е? (пауза)

ХАМБАЛИЙ. И-й. не болду, мен ангылаялмадым? Донайны тирмен къакъгъычыча, узакъ бармай тауушугъуз нек тохтады?

АЛИЙ. Бек ариучукъ ангылагъанса, Хамбалий! Болду энди! Сиз къалагъы бла къабдырыб, сабы бла къустургъанладансыз! "Къыйынлыны ашы аллына келсе бурну къанар» дегенлей, мени багъамы сиз биллик полсюз! Тау артында бийни баласы болуб, урланыб келгенди мени къарт атам! Мен сизден эсе сыйлыладан джаратылгъан джашма! Сиз а, тели Джанибекледен, Грауладан, Зийкъунладан, Джабаккуладан, Гыбытбийледен джаратылгъансыз! Не хазар ханланы, не Вавилонланы сандырайсыз сиз? Не джер юлюшюгюз болгъанды сизни, хашгенле?! Амалсыз болуб, келиширге излеб, бу таза джюрекден кюрешгеними ангъыламай эсегиз, сиз адамла тюлсюз, сиз хайыуанласыз! Мен кетдим! (кетиб тебрейди)

КОРТИК. Эй, эркек къораз, неле сёлешиб бараса сен? Президент болалмадынг эсе, барыбызгъа да хайыуанламы дейсе? Сёзлеринге джууаб бере бар! Сен алай кетиб къаллыкъ тюлсе! (джетиб Алийни джагъасындан тутады)

ТОМПУР. Тохтагъыз, юйюгюз къурумагъанла! «Джангур къоркъуун джел этеди» дегенлей, ма бу затдан къоркъа эдим мен! (орчагъа киреди)

КОРТИК. Ары кет да къал. Томпур, мен бу гыбышыны тукъумун излетейим! (Алийни джагъасын джыртады)

АЛИЙ. Да сени уа! (Томпурну бир джаны бла Кортикге табанны береди)

КОРТИК. Ах анангы, кёлтюрем токълусу! (Алийни урама деб, Томпуриу къулакъ джанына джетдиреди)

ТОМПУР. Да сени уа, бандит! (герохуна узалады)

ХАМБАЛИЙ. Эшек мыйымы ашагъанса, Томпур?! (Томпурну герох ха узолгъан къолуна къадалады)

ТОМПУР. Ары джибер дейме! Ары джибер! (Хамбалийни урады)

ХАМБАЛИЙ. Хатам болмагъанлай, нек урдунг, хайыуан?! (Томпур бла буушады)

МАХАР. Тели болма, Хамбалий! (сыртандан кесине къысады)

ХАМБАЛИЙ. Ары джибер! Ары джибер дейме! Ма сора! (Махарны инчигине табаны бла урады)

МАХАР (джыйырыла келиб). Да сени уа, харам тонгуз! (эки къолу бла Хамбалийни къаты тебереди. Хамбалий чортлаб барыб, орча этерге деб келген Сосуркъагъа тийгенлей, Сосуркъа да барыб Джанибек бла Эркеч улугъа тийиб, экисин да джыгъылтады. Кортик Алийни тёнгеретиб, орча этеме деген Махар бла алышады. Тиширыула сахнагъа чартлаб чыгъыб, хахайлайдыла. Кулистан бла Дуппуш эрлери джагъалашханла бла тарт-соз боладыла. Байдымат джаулугъун тюйюшгенлени apaлaрына атады. Джаулукъну киши къулагъына алмайды. Aнисат ёрге къобаргъа тебреген Джаныбекни юсюне эшекге миннгенча минеди. Кьалабаллыкъдан: Кет былайдан ары, къатын! Къайры юйюнге ёлтге къабаса бармагъымдан?! Бу къабанны юсюмден ары бир алыгъыз эзиретед! Хамка, джиберме тюбюнгден, ол басыучунгча басыб тур! Мен башына бакал бла урайым! Медалларымы юзме, скотина! Кёзлюклерими теблеме, дурак! Къыйынлыкъ келлик, норка джагъамы джыртаса! Каратэ этиб бир ур муну, Маха! Хийя! – деген ауазла чыгъадыла. Байдымат джаулугъун тёгерек буруб, тёгереклерине чабады. Муратчыкъ да джылаб ызындан барады.

БАЙДЫМАТ. О-ха-хай, Мордамбаллары бир-бирлерин сойдула-а, болушлу-у-къ!

СОСУРКЪА (кёзлюклерин да mac этиб, тюбюнден ычхыныб, къачаргъа тебрегенлей, Байдыматны ачы къычыргъанындан эс джыяды) Не юйюнге эминагъа къычыраса?! Эшитдиресе халкъгъа! Ол сабийни да джанын аласа! Тынч бол!

БАЙДЫМАТ. Тюйюшгенлени тохтат сора! Сабий а, кёрсюн ата джаны къаллайла болгъанларын, артда меннге гюнах салмаз!

Бир-бирин тебере келген Хамбалий бла Томпур, Байдыматха мораль окъуб кюрешген Сосуркъагъа келиб тиедипе. Сосуркъа барыб сыра бёчкеге тиеди. Къалабалыкъдан къутулгъан Эркеч улу бир тобугъун джерге сала, бир сюеле, бир артына кете, бир аллына къайта, тюйюшгенлени суратха алыб кюрешеди. Хамбалйии джан сюекге алыб атхан Томпур. Эркеч улуну эсгереди.

ТОМПУР. Тохта, Хамбалий, сен былай джатыб тур, мен бусагъат (ёрге туруб Эркеч улу таба тебрейди)

ХАМБАЛИЙ. Юйюнге ёлю джатыб турсун, мен бу сууукъда былай джатыб турмасам! (къобады)

ЭРКЕЧ УЛУ: Шо, Томпур, къаты урма, мен къартма…

Фотоаппараты бла Томпурну сермейди.

ТОМПУР. Къара, къарт маймулну ургъанына! (Эркеч улуну тюбге басыб, фотоаппаратны сыйырады. Ичинден пленкасын чыгъарыб хурджунуна салады. Тёгерегине къараб Хамбалийни кёреди) Мен сеннге джатыб тур деген ушай эдим! Нек къобдунг?! Ложись!

ХАМБАЛИЙ. Томпур, тохта муну… Атны эки къулагъыча, экибизбиз бу зылдыланы ичлеринде бир джукъгъа ушагъанла...

ТОМПУР. Мен сеннге джат дедим да! (аллына атлайды)

ХАМБАЛИЙ. Да мени былайда джатдырыб, къууугъума сууукъ чабдырыргъамы излейсе?! Болмай эсе, сора, ол худжу милицейский приёмларынгы салмай, честно тюйюш! (джагъалашадыла. Хамбалий Томпурну эки бут арасындат буууб, къычыртыб тюбге басады)

ТОМПУР. Ой, анам! Ол запрещённый приёмду, ары джибер!

ХАМБАЛИЙ. Алты къынгыр болуб джат энди эшегимча, джатхан иги эсе бир кёр!

ДУППУШ. Хамка, джиберме! Былайда аягъан адет джокъду! Къобама десе, башына бакалны келме къоярыкъма! (бокал бла Томпурну башын мараб кюрешеди)

Махар бла Кортик каратэ тюйюш этедиле. Алий таблыкъ бла бир Махарны бир Кортикни уруб, бир джанына секиреди, Махар бла Кортик Алийни бирден тутуб, быргъайдыла. Алий барыб бир бирине къысылыб тургъан Джанибек бла Эркеч улугъа тийиб экисин да джыгъылта, кеси да бауурундан джыгъылады.

ДЖАНЫБЕК. Эй, эмина кирсин юйюнге, бир бек ачытдынг!

Къобалмай тургъан Алийни юсюне минеди.

ЭРКЕЧ УЛУ: Болушайыммы, Джаныбек?

ДЖАНЫБЕК. Да мин бери юсюне, хотя бы бири тюбюбюзде турсун!

АНИСАТ. Сойдугъуз, мурдарла, джарлы баланы! (Джанибек бла Эркеч улу ну тюблеринден Алийни алыргъа кюрешеди)

Махар бла Кортик каратэ тюйюш этедиле. Кортик артына джанлай келгенлей, Джаныбекге затха абыныб, тюз сыртына джыгъылады

МАХАР. Лежи гад! (тёгерегине къараб, джетиб Томпурну тюбге басыб тургъан Хамбалийни джагъасындан тартыб къобарады) Инчикге табан бла ургъанны мен санга кёргюзейим, Хамбалий!

ДУППУШ (ортагъа кире). Анга тийгенлей, тюз башынга бакалны джетдирликме! (бир къолу бла Махарны чачындан тартады)

КУЛИСТАН. Ах, семиз бегеджен, раз так, я тебе покажу! (Дуппуш бла джагъалашады).

ТОМПУР. Тохта, Махар, мен кийирейим анга! Бошагъанды эки немемден… (чабады)

МАХАР. Тохта, Томпур, мени аллыма чабма!

ТОМПУР. Не айланаса сен, сууалчанча, сенден бошарыкъды!

ХАМБАЛИЙ. «Экеу биреуню джауу» дегенлей... Мен сизге кёргюзейим! Кортик! Не эминагъа джатаса алай анда?! Тур да бу хайыуанлагъа этиучюнгча бир эт!

КОРТИК (ёрге туруб). Мен сизге кёргюзейим! (чабыб кетеди)

ХАМБАЛИЙ (артына туракълай). Томпур, Махар, сиз закокну адамларысыз, эсгеригиз кесигизни! Экинг бирден чабмагъыз! Ма ол джылай тургъан джашчыкъдан айыбды (бармагъы бла Муратны кёргюзе), мен аны ары мешнагъа элтиб келейим! (артына джюрюй барыб, джетиб джашчыкъны къойнуна алады). Келмегиз къатыма, джашчыкъгъа бир зат этиб къоярыкъсыз! Джашчыкъ, къоркъма, дядяла бизге тиерик тюлдюле. Кел кетдик былайдан. (джашчыкъгъа ариу айта сахнадан алыб кетеди)

Махар Кулистан таба барады. Байдымат Алийни Эркеч улуну юсюнден айырыб кюрешеди. Томпур аланы кёрюб, ала таба атлайды. Сосуркъа бёчке тюбден чыгъа келиб, тёрт аякълапыб келгеп Джаныбекни юсюне ёрге сюеледи.

СОСУРКЪА. Къарт ибилис! Сенден чыкъды болгъан къайгъы!

ДЖАНЫБЕК (ёрге тура). Сен экстремист тарихчиден чыкъгъанды!

СОСУРКЪА. Бериячы эгер! (кёкюрегин тургъузуб аллына атлайды)

АНИСАТ. Ур, Сосуркъа! Ур мурдарны, тикде къаланнган гебенча ол сылыкъ бурнуна!

ДЖАНЫБЕК (артына джанлай). Урчу, ур да бир кёр! Тохтагъыз, бласт бир келсин да, мен сизни биринчи этап бла Сибирге ашыртыб, сюеклеригизни тюрмеде чиритдирирме! (Анисатха) Сени уа, къарт къахме, сюд зат этмегенлей, тюз мангылайынгдан урлукъма кесим къолум бла! Бандит джыйын! Всех вас в Сибирь!

 

ОНЮЧЮНЧЮ СУРАТ

Кортик сахнагъа чыгъыб, автоматдан кёкге атханлай, хар ким орнунда сын болады.

КОРТИК. Джанибек! Сен кимни Сибир азыгъы этиб, кимни мангылайындан урургъа излейсе, красный гад! Тобукълан дейме, тилчи! Урама бусагъат мангылайынгдан!

АНИСАТ. Ур! Ур да къой, Кортик, къаныбызны ал!

КОРТИК. Болдунг сен да! Къуру муну урмайма, барыгъызны да урама! Къолларыгъызны джелкелеригизге салыб, терк тобукъланыгъыз!

ТОМПУР. Озма, Кортик, автомат оюнчакъ тюлдю, бери бер да къой!

КОРТИК (автоматны кёкге ата). Тобукълан! Сен а, Эркеч улу, къайры кетиб бараса? Урама! Томпурну герохун джанындан ал да, бери джетдир!

ЭРКЕЧ УЛУ (герохну келтиреди). Кортик, мен къонакъма, мени джибер да къой. Ма бу фотоаппаратны да берейим, къолумда сагъатымы да берейим, ачхачыгъымы да берейим! Махтаб болгъан газетлеге да джазарма, суратынгы да чыгъарырма! Сёзюме ие болмасам, кече юйюме келирсе да, санларымы итиу бла кюйдюрюрсе, андан башха не къйынлыкъ эте биле эсенг да этерсе мен джарлыгъа! Мени ёмюрде кишиге хатам болмагъанды. Мен кеси къыйыны бла джашагъан бир джарлыма.

КОРТИК. Джанибекден маджал болсанг, анга къошулуб сен да бери келиб айланмаз эдинг! Урлукъма сени да!

ЭРКЕЧ УЛУ. Огъай, Кортик, джаным, мен Джаныбекча тюлме, мен кишини сатмагъанма! Джаныбекни мен да кёрюб болмайма! Компроматларым бардыла анга, аланы сеннге берирме, джанымы caу къой ансы!

ДЖАНЫБЕК. Неле-неле дейсе, чабыркъулакъ чайнагъан ит, алайда? Не компроматланы сандырайса?

АНИСАТ. Джылан кесини ууундан ёледи, ит мурдар, эшитдингми кесинге ушашны айта тургъанын?!

КОРТИК (автоматдан ата). Джабыгъыз ауузларыгъызны! Ёлюрюгюзню аллы бла, мен боллукъма сизге президент да, депутат да! Былай кибик кёрюннгенликге, мен джумушакъ адамма! Сизни къыйнамай ёлтюрюрге излейме! Шапа, къайдаса?!

АЛИЙ. Былайдама!

КОРТИК. Ёрге тур да, бирерине бирер граненный стаканны толтуруб тутдур къолларына!

АЛИЙ. Бусагъат! (къуюб башлайды)

КОРТИК. Махар, нек тобукъланнганса? Къайдадыла ол москов­ский авторитетлеринг? Энди ангыладынгмы, керти авторитетни ким болгъанын? Шапа, бауурунг бузуллукъ, терк бол!

АЛИЙ. Болдум! Тиширыулагъа да къуямамы?

КОРТИК. Джагъалашыргъа сизден артха къалмай эдиле, къуй!

ЭРКЕЧ УЛУ. Аллах ючюн, меня инфарктым барды, ичирме…

КОРТИК. Талауунг бар эсе да ич! Артха ичгенни алгъа урлукъма! Шапа! Сымашча не эминагъа сюелесе? Къуйдунг эсенг, тобукълан да, кесинг да ич, ансы, ол къысхач бутларынгы басыб, базукну сындыргъанча, сындырлыкъма!

АЛИЙ (тобукъланыб). Ичеме… (ичеди)

ДЖАНЫБЕК. Кортик, джаным, закускасызмы дейсе?

КОРТИК. Закускала къаба келген болсанг, ийне джутхан итча болуб турмаз эдинг! Кёб сёлеше турма да, ич!

ДЖАНЫБЕК. Ичдим! (ичеди)

АНИСАТ. Ах сен къан-ирин ичгин, ит мурдар! Сени амалтын къалды да башыбыз бу къыйынлыкъгъа! Къандырбий, не эди ол компромат дегенинг? Ёле эсем да, бу къарт эшекни халкъны аллында биринчи бир бедишлик болуб, ирият берилиб ёлгенин кёрсем, ёлдюм демез эдим!

ЭРКЕЧ УЛУ. Кортик, джаным-кёзюм, мени джибер да къой… Къуру Джаныбекге къой эсенг, башхалагъа да бардыла компроматларым! Ма бюгюн иш ючюн, сени сюдге беребиз деселе, сен да аланы берирсе!

ДЖАНЫБЕК. Къара эшек! Аман кюнде сен адамны сыртындан ургъанладан кёреме?! Неми кёргенсе?! Неми билесе?

АНИСАТ. «Юйде аман эшикге барса, эшикде аман юйге келир» дегенлей, къыйынлыкъ келлик, чийинги ачдымы, кесинге ушагъан?! Ту­ра болурла архивледе доносларынг! Копияларын алгъан болур Къандырбий? Сен халкъны аллында джууаб берликсе, палач!

ДЖАНЫБЕК. Ийнанмагъыз провокаторгъа! Мен партиягъа ишлегенме, бюгюн-бюгече да ишлейме!

АЛИЙ. Партиянглай къуругъун! Ёлюр тюгюнг чыкъгъанында, не партия, не баш керекди сеннге?! Ой юйюнг къуругъан, партияны къой да, Къурандан эки сура окъургъа юрен, не деб барлыкъса Аллахны аллына?!

АНИСАТ. Не деб барлыкъды, джаханимни ачысына барлыкъды!

СОСУРКЪА. Тюз айтаса, Анисат! Ма аллайла болгъандыла тукъумну да, халкъны да бетин джойгъан НКВД-чы сексотла! Бюгюн да бардыла аллайла! Алагъа да болур Къандырбийни компроматлары?

ТОМПУР. И-й, Сосуркъа, не сексот, не компромат сандырайса сен?! Сексотла бла кърал къуллукъда ишлегенлени араларын, сен билемисе? Сеннге да болурла Эркеч улуну компроматлары?! Сен кесинге джууаб берирге хазырлан!

СОСУРКЪА. Меннге не джууаб бердиртесе? Нек киршейсе кесинги?!

ТОМПУР. Да айтдырмай къоймай эсенг, улху алмаймыса студентледен? Алмай эсенг а, не манаштырынга сатыб алгъанса мешнангы?

СОСУРКЪА. Сен болгъанса халкъны къанын ичген ГАИ-шник улхучу, сени кесинги тыгъаргъа керекди тюрмеге!

ТОМПУР. Xей, сен, кобра! Мени джаууму да сенича алими болсун! Сени башынгда илму джокъду! Экзаменле, сессияла башланыб, къачан улху алама? - деген сагъышдан агъарыб турады сени башынг! Джарлы малчыла, сабанчыла мангылай терлерин тёгюб, балаларыбызны окъуталсакъ, деб кюрешселе, сен да аланы юйдегилерини аууз къабынларын джутуб кюрешесе! Харамды сени ашагъанынг!

СОСУРКЪА. Мурдар! Хатасы болгъанны, болмагъанны да тюрме подвалгъа джыйыб, тюйюб почкаларын тюшюргорге юреннгенсе, да...

КОРТИК. Тюз айтаса, Сосуркъа, айт андан арысын да!

СОСУРКЪА. Ма, Кортикге да, ол автоматны сен бергенсе!

ТОМПУР. Ложь! Кортик, ары бир айт бу сылхыргъа!..

КОРТИК. Тохта, тохта, бу тюзюн айтыргъа тебрегенди...

ТОМПУР. Ложь! Провокация!

КОРТИК. Молчать! Айт, Сосуркъа, ахырына дери, тюзюн айтсанг, дарю жизнь!

СОСУРКЪА. Кортикге ма бу автоматны да бериб, он минг доллар ачха да бериб, районда милицияны начальнигин ёлтюртюб, кесинг аны орнуна кирирге излегенинги билмейдиле дебми тураса? Кортик, ёлтюрме сен, сен бир джарлыса! Барсын да кеси ёлтюрсюн! Томпурчала властха адам ёлклени юслери бла барадыла! Аллай юлгюле тарихде кёбдюле!

ТОМПУР. Ты, гад! Будешь отвечать за клевету!

СОСУРКЪА. Ким тюз, ким терс болгъанын, прокурор бла началь­ник милиции айтырла!

ТОМПУР (себеб излегенча тёгерегине къараб). И-й, Махар, былагъа бир джукъ айт да ангылат, муну эшитген кертда дерикди!

МАХАР. Ёлгенигиз ашхыды сизни ма былай эте тургъандан эсе! Биринг оу да, биринг - шау! Не адебигиз, не намысыгъыз болмагъанла! Эркишингде эркишилик джокъ, тиширыуунгда тиширыулукъ джокъ! Къайдан да келдим сизни ичигизге?!

ДУППУШ. И-й, Махар, сен нелени дыбылдайса? Не эркиши, не тиширыу сандырайса? Сенми болдунг бизге тёре?! Ким болгъанынгы унутубму къойгъанса? Хамбалий совхозда главный зоотехник болуб ишлеген сагъатда, пох къатхан эки керза чуругъунг бла силосный ямадан чыкъмаучунг эсингдемиди?! Карьера этеме деб, эгиз бузоулу ийнекни алгъанча, Кулистанны алыб, Главагъа кюеу болуб, адам болгъанма дебми тураса?! Уллу къуллукъчула, сенича подставкаланы, тойдура келиб, союучандыла! Не уа, ашагъанынг ичинге сыйынмай, эсирик болуб, Аппийни эшегича, джардан кетиб ёллюксе, сен! Аллай бирни биз да билебиз, подставка!

КУЛИСТАН. Мыс-мыс эте, къыйынлыкъ келлик Дуппуш Джандруевна, сен нелени юресе?! Бегедженча пырсылдаб, къозлаб тургъандан сора сен не билесе? Хамкангы да, кесинги да, сыра бёчкенги да, бир кюнню ичинде ма былайдан думп этдирлигими билемисе?!

ДУППУШ (сыртын буруб, къуйругъун ура). Ма сеннге, къахме, ма!

КУЛИСТАН (Джетиб Дуппушну юсюне мине, чачларындан тартады). Беспородистая свиноматка!

ДУППУШ. Ой, бошады къыйынлыкъ келлик къахме!

АЛИЙ (орчагъа чабады, Кулистанны тартады). Къой болду энди кертда дегеннге, не затса сен алмастыча! Болду!

КУЛИСТАН (Алийге бурула). Это я алмасты?! А ты - клоун несчастный! Бар, тукъумунгу изле, не барды былайда сеннге?!

АЛИЙ. Да ты сама знаешь кто?! Сен чегетде къаллай агъач къоянланы къуугъанынгы билмейдиле дебми тураса?! Сен агъач кишилени къууаса, Махарынг разы этмесе, сен къутургъанны!..

МАХАР. Ты, дерьмо! Къатынла бла тенг болгъан къатын! Я тебе... (ёрге турургъа башлайды)

КОРТИК. Сидеть! Менме сюд этерик! Заседание продолжается!

БАЙДЫМАТ (харх болуб кюледи). Ой, я умираю! Сизге кёремен мёлек кёреме! Ой, ужас! (Алийни имбашына къолу бла къагъады)

АЛИЙ. Неге къангкъылдайса сен а, уялмагьап бедербет?! Ол джарлы сабийни да юйде атыб, не ич кърал, не тыш кърал къоймай, бригадирни байталыча, эминагъамы айланаса?!

БАЙДЫМАТ. Сени не ишинг барды, не этгенимде? Сабийни къоя эсем, бир тыш джердеми къояма?! Атамы, анамы къолларында турады Муратик! Мени атама, анама къор болугъуз! Беш уахты намазларын къоймагъан, аллай сыйлы атам, анам бардыла мени!

СОСУРКЪА. Атанг, ананг аллай сыйлыла эселе, тыбырынг къуруймуд, сени да алагъа бир джугъунг ушаса?!

БАЙДЫМАТ. Сосрик, сен а не дейсе? Аллай бек джанынг ауруй эсе меннге, гырылдаторйяны къой да, тут да эрге бер, юй-кюн эт, кёрюрсе бир сатыугъа, бир джерге барсам!

АНИСАТ. Ах сен эрге бармай, джерге баргъын, уялмаз!

БАЙДЫМАТ. Кет, Аниска, сени эрден не хапарынг барды? Башымы кёб аурутма!

ДЖАНЫБЕК. Правильно!

АНИСАТ. Сен, не правильнону санайса?! Ит мурдар, гыбышы джашынгы оноуун эт сен! Хар келген тамадагъа сен отоуунгу къоюб, чыгъыб тургъанса! Сени джазыкъ юй бийченг, ол артыкълыкъны кёлтюралмай, тарыгъама дегенинде, сен асыры къоркъгъандан, юй бийченги бойнун буууб ёлтюрген мурдарса!

ДЖАНЫБЕК. Ложь! Это не доказано! В Сибирь ее за клевету!

КОРТИК. Ой, Сибир азыгъы болугъуз, сиз! Хай-хай-хай, сизни ичигиз чириб турады да! Бу хылымлы, сыйсыз затланы эшитирикме, кёрлюкме деб, эсимде, акъылымда джокъ эди! Встать! Къырайым да къояйым барынгы да! Сизни джашаргъа эркинлигигиз джокъду! (барысы да ёрге къобадыла)

ДЖАНЫБЕК. Кортик, джаным, кёзюм, бизни къыра эсенг да, Ленинни эсгертмесине бир элт да, алайда къырыса. Ёле башлаб, мен таза большевикча бир-эки сёз айтыб ёлюрге излейме! Большевикле тюзлюк ючюн ёлюмге да парадха баргъанча баргъандыла.

КОРТИК. (сагъышха кире). Так, Джанибек!

ДЖАНЫБЕК. Я!

КОРТИК. Дженгил бар да, мешнангдан, байракъланы, портретлени затны былайгъа джетдир!

ДЖАНЫБЕК. Есть! Сталинни портретин да чыгъырайыммы!

КОРТИК. Берияныкъын да чыгъар, меннге десенг!

ДЖАНЫБЕК. Аныкъы юйдеди, алыб келирмем?

КОРТИК. Юйюнге джетмей къалгъын! Мешнада болгъанланларынгы чыгъар! Терк бол!

ДЖАНЫБЕК. Бусагъат джетдим! (тентирей, тири атлаб кетеди)

ТОМПУР. Кортик, бир кишите да айтмам, ойнаб эте тургъанынгы да билиб турама, автоматынгы меннге бер да къой. (ышрылыб ёрге къобуб башлайды)

КОРТИК (автоматны бура). Ары чёк! Ёлтюргенни оюннга санай эсенг, биринчи сени уруб ойнайым!

ТОМПУР (терк чёгелей) Къойдум, къойдум, ойнаб айтама.

КОРТИК. Джанибек, Чегемден аман хапарынг келлик, къайдаса?

ДЖАНЫБЕК. Джетдим! (затланы алыб келеди)

ТОМПУР. Шо, Кортик, Аллах бла тилеб айтама, орамгъа чыгъыб, политикагъа бир къатышмайыкъ, арты бир аман боллукъду. Бу джол сен, мен айтханны этсенг, джашауда мен сени бир сёзюнгю джерге тюшюрмезге, ма бу адамла тургъанлай, сёз береме!

КОРТИК. Молчать! Мен былайда адамла кёрмейме! Они трупы все! Джанибек! Бирерини къолуна бирер зат бер!

ДЖАНЫБЕК (хар бирини къолуна бирер зат бере, Анисатны къолуна Сталинни портретин тутдурады) Молодец, Кортик! Сеничала былай эте келиб, ахырында большевик боладыла! Вперёд!

КОРТИК. Молчать! Тизилигиз! Парадха буйрукъ мен берликме! Бир атламны бир джанына джанлагъанны арам-къарам этмей урлукъма! Бир джыр да джырлагъыз, эркинлик береме! «Мурканы» сермегиз!

ДЖАНЫБЕК. Кортик, «Ленин всегда живойну» джырлармы эдик?

КОРТИК. Разговорчики в строю! Мен айтханны джырлагъыз!

ДЖАНЫБЕК. Слушаюсь, командир Кортик! Вот это дисциплина! (Ленинии портретип кёлтюрюб, алгъа чыгъыб, орнунда аскерчича джюрюб тебрейди. Макъамсыз ауаз бла джырлаб башлайды) Мурка - всегда живой! Мурка - всегда с тобой!

КОРТИК. Джанибек нелени сандырайса?!

ДЖАНЫБЕК. «Мурка» джырны унутханбыз да...

КОРТИК. Къоюгъуз джырны! Сыра бёчкени тёгерегине, шагом марш!

Барысы да сыра бёчкени тёгерегине джюрюб тебрейдиле.

ДЖАНЫБЕК. Командир Кортик, бу къызгъаныбыз бла, Ленинни эсгертмеси таба да бир сермерми эдик?

КОРТИК. Ленинни джанына ашырырма мен сени! Бери тынгъылагъыз! «Джашасын мафия, ура, братва!» - деб къычырсам, юч кере «ура!» - деб къычырлыкъсыз! «Мафия хорлагъанды!» - деб къычырсам, юч кере. «хорлагъанды!» - деб къычырлыкъсыз! «Мафия ёдюмсюздю!» - деб къычырсам, юч кере, «ёлюмсюздю!» - деб къычырлыкъсыз! Англадыгъызмы? Ауузугъузгъа къараб турлукъма! Къычырмагъанны, сыра бёчкеге сиреб биринчи ур­лукъма! (автоматны кёкге атады) Джашасын Мафия, ура, братва!

ДЖЮРЮГЕНЛЕ. Ура! Ура! Ура!

КОРТИК. Мафия хорлагъанды!

ДЖЮРЮГЕНЛЕ. Хорлагъанды! Хорлагъанды! Хорлгъанды!

КОРТИК. Мафия ёлюмсюздю!

ДЖЮРЮГЕНЛЕ. Ёлюмсюздю! Ёлюмсюздю! Ёлюмсюздю!

ДЖАНЫБЕК. Кортик, марджа, Ленинни да бирчик къош!

КОРТИК. Алай да этейим! Сыра бёчке Ленинни эсгертмесиди! Къолларыгъыздагъыла гокка хансладыла! Ленинни эсгермесине гокка хансла салыгъыз!

Бир-бири ызларындан къолларындагъыланы сыра бёчкени тюбюне саладыла.

КОРТИК. Парад бошалды! Энди думп болугъуз кёз туурамдан! (автоматны сыртыпа атады. Томпурну герохуну окъларын чыгъарыб хурджунуна салады) Ма, Томпур, герохунгу, хайырын кёр! (юсю таба атады) Тилинге ие бол, болмасанг билесе не боллугъун! (бурулуб сахнадан кетеди)

Сахна къарангыдан-къарангы бола барады.

 

ОНТЁРТЮНЧЮ СУРАТ

Къарангы сахнада прожектор Хамбалийни кёргюзеди

ХАМБАЛИЙ (къолларын ёрге джаяды). Я Аллах! Эгерге керекли болуб, мен къалайда джангылдым?! Айтмаз ариууму айтыб кюрешдим, ангыламадыла! Мен да тюлме шыйых, алай а, менден такъылы къайсыды быланы?! Хар бири «тукъумум», «миллетим» деб къычырса, къалай ариу къычырама?! - деб, анга къууаныб, ол «къычырыкъ бла» башларына таблыкъ излеген болмаса, керти кёлю бла селешген джокъду! Бир атадан джаратылгъан балала бирлешалмайбыз, сора миллетибиз къалай бирлешсин, нени тёгерегине бирлешсин?! Гаккыны къаягъа ypгъанча этмей, башыбызны сакълагъандан башха, бизнича гитче миллетге не партия, не тукъум айыргъан керекди? Бир иннетге келмесек, къысха заманны ичинде эриб, тас болуб кетерибизни къалай ангыламайбыз?! Уллу Аллах бизге бирлешир фикирни мыйыбызгъы нек салмайса?! (джан хурджунундан Сосуркъаны китабын чыгъарады) Myну джазгъан чал бёрю! Ол диннге берилген баладан къалгъанла барысы да - бёрюле! Мен да бёрю болмай къалай этейим?! (джел улуйду) Бёрюле! Бёрюле! Тёгерекде къуру бёрюле! (бир улуй, бир хырылдай, бёрю халгъа кириб, китабны джыртыб, тишлери бла да дуккуллай тёрт джанына чачады. Джел шаушалады) Болалмадым мен, болмалмадым! Алай а, мен бош затны айтмайма, бир айтсам а, къайтмайма! Энди къайынларымы бир джерге джыйыб да бир кёрейим, Джетитобукълары баштёбенирек тукъумдула! Уллу Аллах, болуш меннге! Сен меннге болушсанг, кесинг дуниягъа джаратханлагъа, мен да къолумдан келгенча болушурма! Адам джюрекли бёрю болурма мен! Я, Аллах, болуш! (сахнадан кетеди).

Азан къычыргъан ауаз ачыкъдан-ачыкъ эшитиледи. Сахнаны теренинде, мийик джерни прожектор джарытады. Чыммакъ акъ кийиннген Муратчыкъны сюелиб тургъаны кёрюнеди. Къуран окъугъан ауазчыгъы ачыкъ эшитиледи.

 

 

ДЖАБЫУ

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Мордамбаловы

Зарисовки современной жизни в двух частях

 

                      Мужество высмеивать свои пороки и умение смеяться
                      над своими недостатками — признаки и привилегия
                      воистину великой нации!

                      В. М. Семенов, генерал армии, президент КЧР (1999—2003)

 

Действующие лица:

ХАМБАЛИЙ, бизнесмен, 40 лет

ДУППУШ, жена Хамбалия, торговка пивом, 38 лет

АЛИЙ, безработный, 32 года

ДЖАНИБЕК, ярый коммунист, 75 лет

СОСУРКА, преподаватель университета, историк, 55 лет

ТОМПУР, майор милиции, 40 лет

МАХАР, бизнесмен, представитель Главы республики в Москве, 33 года

КУЛИСТАН, жена Махара, 38 лет

КОРТИК, бандит, 30 лет

БАЙДЫМАТ, торговка, 37 лет

АНИСАТ, руководитель районного отделения Демократической партии, 70 лет

КАНДЫРБИЙ, журналист на пенсии, 65 лет

МУРАТ, сын Байдымат, 10 лет

 

Часть I

Картина 1

Окраина городка в горах. Поляна. Деревья. Стожок сена. Вдалеке за верхушками деревьев виднеется макушка мечети. На окраине поляны развалины какого-то строения или контуры новостройки. На переднем плане бочка с пивом на колесах, стеклянные кружки, стол, пни, чурбаки, тренога для котла, мангал, столб. Дуппуш работает. Хамбалий чистит на себе одежду. Вдруг он видит проходящего мимо Алия.

ХАМБАЛИЙ. Милости просим к нашей бочке, Алий!

АЛИЙ. Да будет Аллах милостив к тебе! Спасибо, Хамбалий! (Здоровается с Хамбалием за руку, оборачивается к Дуппуш.) Доброе утро!

ДУППУШ. Утро доброе! Милости просим! У нас сегодняшнее пиво. Только что привезли с пивзавода. Видит Аллах, у нас нет привычки разбавлять его водой, как это делают другие.

ХАМБАЛИЙ. Зачем ты лопочешь одному из своих лучших деверей то, что постоянно долдонишь остальным! Это же Алий Мордамбалов! Во-первых, познакомься, во-вторых, наполни пивом и подай сюда кружку!

ДУППУШ (подавая кружку пива Алию). Так, стало быть, ты Мордамбалов? А меня зовут Дуппуш. Я дочь сына Махая-Хаджи Джетитобукова. По отчеству Джандруевна. Мы из клана Терткюльбетов. А ты, Алий, из каких Мордамбаловых будешь?

ХАМБАЛИЙ. О каких кланах ты там мелешь? Что за бред! Какая тебе разница! Мордамбалов он и есть Мордамбалов! (Оборачиваясь к Алию.) И куда это ты, братишка, направлялся с утра пораньше?

АЛИЙ. Да вот, второй день как исчез папашин ишак. Вот я и шел, торопясь...

ХАМБАЛИЙ. Да уж, торопливость просто неистребима в нашем роду! Не на тебе она началась и не на тебе она кончится, торопливость наша! Ха-ха-ха! Ну ничего, отыщется ваш ишак, куда ему деваться. Волками тут давно не пахнет. А что до двуногих волков, так тем ишак и даром не нужен. Тем машины подавай, лошадей или хотя бы рогатый скот.

АЛИЙ. Видишь ли, для моего отца его собственный ишак дороже всех машин на свете. Так что пойду я, поищу...

ХАМБАЛИЙ. Да подожди ты, ей-богу! Чай, не за огнем пришел. Не успеешь допить пиво, как я скажу тебе все, что хотел… (Указывает на один из чурбаков.) Присядь-ка.

АЛИЙ (присаживаясь). Слушаю.

ХАМБАЛИЙ. Я днями и ночами размышляю и не могу понять: почему те, кто в подметки нам не годится, могут проводить свои фамильные сходы и проводят их, а мы, Мордамбаловы, нет? Чем мы хуже кого бы то ни было? Вот я и решил дать объявление в газету и собрать в одном месте всю нашу фамилию. Как тебе моя идея, Алий?

АЛИЙ. Да, дело, конечно, хорошее. В добрый час! Как говаривали наши предки: «Из-за нехватки одной идеи пропал целый аул». А не собирались мы до сих пор только потому, что не было такого вожака, как ты.

ХАМБАЛИЙ. О дорогой Алий! Ты — прямо-таки валун благородства! Но я не претендую на роль лидера в этом деле. В народе говорят: «Ум не в возрасте, а в голове». Да, я старше тебя, но главой рода Мордамбаловых будешь только ты! Ты будешь нашим фамильным президентом! Разумеется, если только согласишься…

АЛИЙ. Ну ты даешь, Хамбалий! Не дай бог попасться тебе на язык! Ты из кого угодно сделаешь не только президента, но и пророка. Однако я все же несколько молод для такого, наверное... (Допивает пиво.)

ХАМБАЛИЙ. Ну-ка, подруга, налей своему лучшему деверю еще одну кружку! (Оборачиваясь к Алию.) Алий, дорогой мой родственничек! Повторяю, забудь о возрасте! Я никогда ничего не говорю необдуманно. А если уж скажу, то никогда не отступлюсь от сказанного. Даже если над всей землей прольется кровавый дождь, то и тогда президентом рода Мордамбаловых будешь только ты! Да, не ты ли сам недавно говорил мне, что остался безработным? Вот тебе и работа. Сделаю все, чтобы организовать тебе хорошую зарплату. А если будешь при должности и зарплате, то чего еще остается желать? Только ты пока особо не распространяйся об этом.

АЛИЙ. Да, Хамбалий, брат мой, это все мне: и почет, и положение. А сам-то ты как?

ХАМБАЛИЙ. Не переживай. Если ты станешь президентом, если под твоим руководством Мордамбаловы возьмутся за дело, то можно горы свернуть! Как тебе известно, скоро будут выборы в Народное собрание республики. Если ты предложишь мою кандидатуру, то я смогу пройти в депутаты. Я думаю, Мордамбаловы не посмеют отказать своему президенту в таком пустяке. Так ведь?

АЛИЙ. Задумано неплохо. Но когда и где мы можем собрать свой род?

ХАМБАЛИЙ. Я, Алешка, обдумал и это. Все, что ты видишь вокруг, исторически называлось и называется Мордамбал-кабак, мордамбаловский квартал! Чувствуешь?! Это наша родовая земля! Так что и бочку я сюда поставил неслучайно. Решил потихоньку вернуть эту местность нашему роду. А как стану депутатом, так приберу ее к рукам полностью! Эту бочку уберу, а на ее месте выстрою другую, огромную двухэтажную бочку, в которой разместятся кафе, гостиница и казино. И, что примечательно, кабинет президента рода Мордамбаловых будет располагаться на втором этаже этой новой бочки. Над дверями кабинета повешу изображение коричневых брюк. А ты будешь сидеть в этом кабинете! Теперь-то ты понял, насколько всерьез все задумано?

АЛИЙ. Не только я, тут понял бы и самый бестолковый! Давай не затягивать с этим делом! Я сегодня же подготовлю объявление в газету. В какой день шарахнем свой сход?

ХАМБАЛИЙ. Ты президент фамилии, тебе и решать. Какую дату назовешь, тогда и соберемся… (Громко.) Ты уж шарахни!

ДУППУШ (отвлекаясь от работы). Эй, Мордамбаловы! Извините за любопытство, по кому это вы решили шарахнуть?

ХАМБАЛИЙ. Тьфу ты, черт! Говорят, тугое ухо способно весь аул перессорить. Ни по ком мы не собираемся шарахать. Разве что объявление тиснем в газете. И вообще, сколько раз тебе говорить: не влезай в разговоры мужчин! Мы решаем вопросы нашей фамилии. Оставь нас и займись своими делами!

ДУППУШ (обиженно). Ну и ладно, решайте себе.

ХАМБАЛИЙ. Итак, Алеш, решено! Вот теперь я тебя не задерживаю.

АЛИЙ (прощаясь с Хамбалием и обернувшись к Дуппуш). Ну, невестка, доброй тебе торговли! Пиво было прекрасное! Будьте здоровы, счастливо оставаться! (Уходит.)

ДУППУШ. Послушай, что это у тебя за тон? Ты почему оскорбляешь меня при посторонних? Что за дикость ты себе позволяешь?!

ХАМБАЛИЙ. Какая еще дикость?

ДУППУШ. Почему ты всю дорогу пытаешься заткнуть мне рот? Я тут, понимаешь ли, по осеннему холоду стою днями, обмораживаю руки, чтоб заработать копейку-другую, а он, полюбуйтесь, налево и направо раздает пиво литрами задарма. И черт-те кому! Ты зачем меня поставил сюда?!

ХАМБАЛИЙ (миролюбиво). Подожди, Дупка, подожди, душенька! Он ведь тоже Мордамбалов.

ДУППУШ. Собачий он потрох, а не Мордамбалов! Ведь прекрасно знает, с каким трудом мы открыли здесь свое дело, но даже и вида не сделал, что хочет оплатить пиво! Даже, ладно, бог с ней, с оплатой, но что он, не мог положить мне сколько-нибудь на бочку: на, дескать, невестка, тебе на конфеты? И это его холодное, потное рукопожатие! Словно жабу подержала в руках. И тебе не противно водиться с такими на равных?

ХАМБАЛИЙ (озлобляясь). Да ты, я смотрю, рассуждать вздумала! А ну-ка заткнись! Мне видней, с кем мне водиться! И мне же лучше знать, зачем ты здесь торчишь. У меня на все свой резон. Ничто мне не мешало посадить здесь вместо тебя какую-нибудь дуреху покрасивей. И пусть бы торговала себе с миром. Но моя задача — показать всем, что мы скромная семья, что нам все приходится добывать своими руками. Потерпи немного, черт побери, потерпи! Алий, строго говоря, и не Мордамбалов вовсе, а из тех, чьи предки в свое время записались Мордамбаловыми. А я хочу сделать из него президента фамилии, чтобы потом, с его подачи, пройти в депутаты. Ну, теперь-то ты что-нибудь поняла, объевшаяся белены?

ДУППУШ (чуть подобрев). Но если Алий не совсем Мордамбалов, то неужели ты не мог подобрать для своего дела какого-нибудь истинного Мордамбалова?

ХАМБАЛИЙ. Ни один уважающий себя истинный Мордамбалов не станет бегать по нашим фамильным делам, ничего с этого не имея. А этот станет. Хотя бы из ущербности своей, чтобы ощущать себя не только полноценным Мордамбаловым, но и президентом всей фамилии. И самое главное — он никогда не пойдет против моей воли. Мне бы только дорваться до этой проклятой бумажонки, мандата, а там бы я знал, что мне делать. Всю бы эту территорию вокруг нашей бочки прибрал к рукам. Поняла теперь, капустоголовая, что моя голова — не дырявый кувшин на плетневом колу?!

ДУППУШ (улыбаясь). Ты уж не обижайся на меня, Хамка, совсем я тут закружилась с работой, с детьми и прочим. Ну и голова у тебя! Ох и голова! Прямо-таки глыба ума! Будь оно неладно, высшее начальство, не догадавшееся назначить тебя руководителем республики! Ой, Хамка, ты уж постарайся! А потом вот здесь отгрохай что-нибудь грандиозное и поставь меня в нем директором. И тогда все меня будут называть не просто Дуппуш, а Дуппуш Джандруевна! Ах, доживу ли я до такого дня?

ХАМБАЛИЙ. Доживешь, Дупка, доживешь, душа моя! Дай вот только сначала провести это мордамбаловское сборище. И тогда считай, что дожила!

ДУППУШ. Представь себе, Хамка: ты депутат при значке, а я — генеральный директор огромного предприятия «Мордамбал», спускаемся под ручку по трапу самолета. Прямо как Сергеевич с Максимовной! А смотрелись бы, кажется, ничего! Но увы и ах! Всевышний таким счастьем наделяет не самых достойных, а просто кого попало.

ХАМБАЛИЙ. Не отчаивайся, Дупка, вот как стану депутатом, так и нацелюсь выше. В этой жизни высот добивается лишь тот, кто для этого ничем не брезгует. Как жаль, что я это понял только к сорока!

ДУППУШ. О как ты умен, любимый! Мой родной, неповторимый! Я давно в твоем плену. Так не оставляй одну! (Игриво.) Приказывай, Хамка, что хочешь!

Взявшись под руки, мурлыча модную мелодийку, направляются за стог сена.

 

Картина 2

На сцене темно.

ГОЛОС ПО РАДИО. Дорогие слушатели! Продолжаем нашу утреннюю передачу. Послушайте объявление. Сегодня, седьмого ноября, в девять часов утра, начнется фамильный сход рода Мордамбаловых. Мероприятие состоится на территории так называемого старого Мордамбаловского квартала. Просьба к слушателям оповестить о нем всех, к кому это относится. Такова информация, предоставленная нам председателем оргкомитета по проведению схода Алием Мордамбаловым. Редакция от души присоединяется к многочисленным поздравлениям этому старинному роду и желает ему дальнейшего процветания! В добрый час, братья Мордамбаловы!

Музыка. Сцена постепенно освещается. Виден силуэт Хамбалия. Шум приближающегося «запорожца». Машина останавливается. Хлопанье дверцы. На сцену выходит Алий.

ХАМБАЛИЙ. Нет, ты только посмотри! Да мы с тобой самые злостные из Мордамбаловых! Слыхал, слыхал, только что передали по радио. И в газете читал. Да, молодец, Алий, порадовал ты меня! Я, конечно, и не сомневался в тебе ни на секунду… (Глядя на часы.) Немецкая точность! Явились мгновение в мгновение, как договорились. Ассалам алейкум! (Обнимает Алия.)

АЛИЙ. Алейкум ассалам!

ХАМБАЛИЙ. Слушай, а погода, честно говоря, маленько того... Холодновато вроде. Ну да ничего, скоро совсем рассветет и будет теплей. Как ты думаешь, соберутся Мордамбаловы?

АЛИЙ. Да вроде бы должны. По крайней мере, мою информацию несколько раз давали в газете и по радио. Только вот на телевидение не хватило проклятых денег.

ХАМБАЛИЙ. Так что ж ты мне не сказал? Я бы тоже наскреб что-нибудь... Какой же ты все-таки скромный и благородный у нас! Прекрасно знаю, что ты поиздержался с этими газетами и радио, но ничего...

АЛИЙ. Да брось ты. В конце концов, не для кого-то, а для своей же фамилии старался. Хамбалий, ты не обижайся, но, я надеюсь, наш уговор в силе?

ХАМБАЛИЙ (смеясь). Ах чтоб тебя обезьяны защекотали! Ты слышал когда-нибудь, что Хамбалий хоть однажды не сдержал своего слова?! Я словами не бросаюсь, а от сказанного не отступаюсь.

АЛИЙ. Да знаю, Хамбалий, знаю. И как только стану президентом, то сразу же внесу предложение: а не двинуть ли нам, скажу, Хамбалия этим самым, туда, в то самое.

ХАМБАЛИЙ. Подожди, подожди! Что значит «тем самым» и «в то самое»? Выражайся ясней. Если ты как президент бросишь такой глупый клич, то они, не разобрав, о чем речь, даром что родственники, могут мигом двинуть меня, бедного, «тем самым» куда-нибудь «в то самое».

АЛИЙ. Ну зачем передергивать мои слова? Я имел в виду, выдвинем в депутаты.

ХАМБАЛИЙ. Алешка, что-то твой голос сегодня звучит несколько иначе, чем обычно. А между тем слово «депутат» в твоих устах должно звучать четко и хлестко, как хлопок кнута. Иначе некоторые тебя просто не услышат, а другие сделают вид, что не расслышали. Понимаешь?

АЛИЙ. В хлопотах о сегодняшнем сходе я так накурился за ночь сигарет, пропади они пропадом, что теперь говорю с трудом. Но не переживай — как только соберется народ, я скажу все как следует.

ХАМБАЛИЙ. Верю, Алешка, верю! Может, смочим твое соловьиное горло до их прихода?

АЛИЙ. Да, не мешало бы в такой холод пропустить по рюмочке. Хоть мой «запорожец» с виду неказист, но внутри него не такая уж пустыня. Схожу принесу.

ХАМБАЛИЙ. Не расстраивай меня, Алешка! Не обижай. В этой бочке есть все, что нужно. (Достает из ларца пивной бочки водку и закуску, ставит их на стол.)

АЛИЙ. На что ты только не горазд, Хамбалий! И бочка-то у тебя не просто бочка, а целый бар!

ХАМБАЛИЙ. Да, Алешка, это уж точно. Как говаривали древние карачаевцы, уж лучше пустой и маленький бар, чем огромный шифоньер с молью! (Начинает открывать бутылку водки.)

АЛИЙ (протягивая руку). А ну-ка, дай ее мне, я поухаживаю.

ХАМБАЛИЙ. Нет уж, Алеш, позволь мне поухаживать за тобой. Позволь мне потом хвалиться, что обслуживал за столом будущего президента Мордамбаловых, ибо тогда заметил всю величину его личности!

АЛИЙ. Хамбалий, я ведь тоже не жлоб какой-нибудь, чтобы вынуждать старших обслуживать себя!

ХАМБАЛИЙ. О чем ты говоришь, дорогой? Дай мне поработать руками, так сказать, размять свое тело, зачем жалеть его, если все равно рано или поздно ему гнить в земле. Так что не спорь со мной, братишка!

АЛИЙ. Хамбалий, я тоже, как ты, словами не бросаюсь, а от сказанного не отступаюсь! Вот когда мы станем: я — президентом, а ты — депутатом, тогда нас с тобой пообслуживает всякая шушера.

ХАМБАЛИЙ. Чур меня, чур! Ты просто поражаешь, президент! Видимо, воистину, уж если Бог решит создать кого-либо великим, то он без меры наделяет его умом, талантом и знаниями! Но видишь ли, дорогой, все эти три качества состоятельны лишь тогда, когда сопровождаются еще и удачливостью. И если Мордамбаловы окажутся столь неудачливыми, что не разглядят в тебе президента, то мы тогда самая несчастная фамилия в мире!

АЛИЙ. Спасибо, Хамбалий! Но там, где нет почитания старших, нет ни человечности, ни изобилия. Отдай! (Тянет бутылку на себя.)

ХАМБАЛИЙ. Какие мускулы! Какая сила! Ты — просто вылитый легендарный богатырь Карашауай! (Уступая бутылку.) Ладно, будь по-твоему…

Алий (наполняя рюмки). Скажи-ка, брат, скажи-ка слово!

ХАМБАЛИЙ (поднимая рюмку). Ну что ж, Алий, дай бог тебе и впредь оставаться в своей сегодняшней силе! Ты один из наиболее надежных моих братьев, из тех, на кого я рассчитываю, как на самого себя. Дай Аллах сбыться нашим мечтам и надеждам!

АЛИЙ. Амин Аллах! Дай Аллах!

ХАМБАЛИЙ. Пусть сердца наши будут столь же просторны, переполнены добротой и содержательны, как эта бочка, наполненная пивом!

АЛИЙ. Амин Аллах!

ХАМБАЛИЙ. О Аллах, Единый и Всемогущий! Дай мне увидеть нашего Алешку президентом! Пусть всякий, кто пойдет против этого тоста, проснется поутру женщиной! Пусть женщины, что посмеют голосовать против нашего Алия, внезапно обнаружат, что их мужья и любимые ни на что не способны! Поддержи тост, Алий.

АЛИЙ. Амин Аллах! Амин! Но послушай, ты из-за меня переполнил всю округу проклятьями!

ХАМБАЛИЙ. И что с того, что переполнил! Из-за тебя я и разорвать готов любого! Ну, Алеш, водка убывает, а мы с тобой остаемся. Пусть все твои враги убывают так же, как эта водка! (Пьет.)

АЛИЙ. Благополучного ей приземления! (Подает закуску Хамбалию и пьет сам.)

ХАМБАЛИЙ. Между первой и второй рюмками и пуля не должна успеть пролететь! (Разливает водку по рюмкам.) Теперь тост за тобой, Алеш!

АЛИЙ. О Аллах! Прошу тебя, дай жить народу нашему до тех пор, пока нагулявшийся в горах семигодовалый тур не явится сюда и, зацепившись рогами за перекладину турника, прокрутив несколько раз «солнце», усталый, не выпьет из этой бочки кряду семнадцать кружек пива, не заработав при этом ангины!

ХАМБАЛИЙ. Видит бог, подобного я еще не слыхивал! Но да ладно. Амин Аллах!

АЛИЙ. И когда наши головы будут уже седыми, как вершины Эльбруса, то дай Аллах всему остальному, что у нас ниже головы, цвести и буйствовать, как по весне!

ХАМБАЛИЙ. Эх, Алешка, пожелал бы ты нам обоим поздней осени! А то придет и, не дай Аллах, окажемся мы изжеванными и сплюнутыми жвачками. Но ты увлекся, скажи что-нибудь о фамилии нашей, о нашей связи с ней.

АЛИЙ. Дай Аллах, чтобы наша фамилия стала всем фамилиям фамилия! И пусть станет слепонемым тот, кто против этого!

ХАМБАЛИЙ. Поэт! По всем статьям поэт! Но я не об этом. Мордамбаловы никуда не денутся, явятся друг за дружкой, кто раньше, кто позже. Мы-то с тобой, как понимаешь, прибыли сюда ни свет ни заря не за тем, чтобы простыть с утра пораньше, а чтобы предварительно предусмотреть всевозможные непредвиденные обстоятельства. Чтобы исключить всякую неосознанную необходимость, то есть случайность. Впрочем, и меня не туда понесло! Не заставляй меня столько говорить, упомяни о депутатстве! А то — «семигодовалый тур»! Черта ли ему тут делать? Какой еще турник? Холеру ему в глотку, а не семнадцать кружек моего пива! Не неси вздор, говори, как пристало президенту!

АЛИЙ. Понял. Да благословит Аллах все наши просьбы, и да увижу я тебя депутатом!

ХАМБАЛИЙ. Кажись, ты начал исправляться, Алеш. Амин Аллах!

АЛИЙ. Да увидеть мне тебя в скором будущем главой района!

ХАМБАЛИЙ. Тьфу на тебя, чтоб не сглазить! Молодец, Алий!

Алий (громко). Да и республика, честно говоря, для тебя...

ХАМБАЛИЙ (спохватываясь, закрывает ладонью рот Алию, испуганно озираясь). Довольно! Ты, я вижу, как президент уже вполне созрел! А теперь выпей и, сделай одолжение, закуси с моих рук.

АЛИЙ. Эх, Хамбалий, до чего же ты благородный человек! Прямо-таки заслуживающий доброй легенды! (Пьет и закусывает.)

ХАМБАЛИЙ (пьет). И под старость лет, Алеш, никак не могу оставить в покое свою подругу, привязанность юношеских лет. (Идет к бочке, берет гитару.) Ну-ка, длинношеяя моя красавица — серебряные нервы, выдай, как в молодости! (Поет.)

Жизнь научает порой нас ударом под дых.
Друг благородный дороже нам братьев иных.
Пальцы с руки не слетят, сколько ей не тряси.
Выпей за друга, а братьев неверных прости.
Дружба мужская — высокий, от Бога, удел.
Взять и придумать никто бы ее не сумел.
Дружба крылата, и крыльев ее не лишить.
Только врагам пожелаем бескрыло прожить!
Крылья порой нас уносят за радужный мост.
Дружба не даст улететь далеко нам от гнезд.
Как бы ты ни был удачлив, силен и богат —
Высшее счастье, когда станет другом твой брат!

 

Картина 3

Рассвело. Видна полная подготовленность фамильного схода.

АЛИЙ. Кажется, начали собираться, Хамбалий.

ХАМБАЛИЙ. А-а, ты о тех двух бомжах?

АЛИЙ. Я подумал, что они Мордамбаловы.

ХАМБАЛИЙ. Один из них Мордамбалов, будь он проклят!

АЛИЙ. Ты их не пускай сюда! А то, не дай бог, увидев их в нашей компании, любой мало-мальски уважающий себя Мордамбалов развернется и уйдет прочь. Гони их отсюда!

ХАМБАЛИЙ. Тоже верно. Эй, парни, идите домой! Сегодня спецобслуживание. В другой день придете.

ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ. Хамбалий, я тоже Мордамбалов. Услышав объявление, пришел на фамильный сход.

ХАМБАЛИЙ. Мы перенесли сход на другой день. А сегодня я ожидаю высоких гостей. Давайте, идите...

ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ. Налей нам тогда на дорожку по бутылке пива.

ХАМБАЛИЙ. Кому сказано. идите прочь! Повторяю, придете в любой другой день!

ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ. Ну, ХамбАЛИЙ...

ХАМБАЛИЙ (потрясает кулаком). Идите, я сказал, пока не вызвал управу на вас! Сами знаете, о ком говорю!

АЛИЙ. Ты посмотри, как резко они дернули! Кем это ты их так напугал?

ХАМБАЛИЙ. Да так, говорю что попало...

АЛИЙ. А что там за «победа»?

ХАМБАЛИЙ. Вот теперь, мне кажется, шествие Мордамбаловых и впрямь началось. Давай, президент, крепись! А гитару мы уберем и бутылку спрячем. (Прислоняет гитару к бочке и за ней же прячет бутылку.)

Шум подъехавшей «победы» и такты революционного марша. На сцену выходит Джанибек с жестяным рупором. Он в коричневых брюках-галифе, в хромовых сапогах, в высоком картузе, увешан орденами и медалями, с красным бантом в петлице. Подпоясан широким офицерским ремнем. Из-под ворота кителя выглядывает воротник фланелевой рубашки.

ХАМБАЛИЙ. Добро пожаловать, почтеннейший!

АЛИЙ (здороваясь с пришедшим за руку). Ассалам алейкум!

ДЖАНИБЕК. Наше вам Алейкум ассалам! Парни, я от всей души поздравляю вас с этим поистине светлым праздником!

ХАМБАЛИЙ. Спасибо! И вас также!

ДЖАНИБЕК. Гляжу я на вас и думаю, что, судя по всему, вы оба Мордамбаловы. Не так ли?

АЛИЙ. Да-да, мы Мордамбаловы.

ДЖАНИБЕК. Молодцы! Оставайтесь всегда Мордамбаловыми! Теперь о деле. У вас, видимо, есть какой-то план проведения схода, но, на мой взгляд, провести его следует на достойном политическом уровне. (Кашлем прочищает горло, оглядывается, увидев ближайший пень, становится на него и говорит в рупор.) Мы, Мордамбаловы, век от века были лояльными к властям и боролись за справедливость! В такой знаменательный день, седьмого ноября, мы должны накупить цветов и возложить их к памятнику Владимиру Ильичу Ленину! Сами видите, коммунисты шаг за шагом возвращаются к власти! И вернемся! Как поведет себя сейчас та или иная фамилия, так ей и будет житься потом! Что вы скажете на это, товарищи родственники?

ХАМБАЛИЙ (подмигивая Алию). А что тут, собственно, говорить? Вы человек бывалый, опытный. Как скажете, так и поступим.

ДЖАНИБЕК. Молодец, Мордамбалов! Перспективный Мордамбалов, понимаешь!.. Пожми мою руку! (Пожав руку Хамбалию, обращается к Алию.) А ты чего молчишь? Как тебя зовут?

АЛИЙ. Зовут меня Алий. А думаю так же, как и Хамбалий.

ДЖАНИБЕК. Честь тебе и хвала! Настоящие, понимаешь, Мордамбаловы! Не быть мне Джанибеком Мордамбаловым, если за сегодняшнее ваше поведение, при восстановлении Советской власти, я не вручу вам по солидной почетной грамоте! А теперь я ненадолго отлучусь, а вы проводите с подъезжающими разъяснительную работу, претворяйте в жизнь сказанное мной. Поеду, привезу Кандырбия Эркечева. Вперед! (Протягивает руку к горизонту и в таком виде, сойдя с пня, бодро уходит.)

ХАМБАЛИЙ. Ты хоть что-нибудь понял? Откуда он взялся и куда исчез, чертов смерч? Цветов, говорит, надо купить. Как же, разбежались! (Кричит в сторону, куда ушел Джанибек.) Мы их накупим и возложим! Только не к памятнику Ленину, а на твою могилу, старый кретин! И без того тут весь в долгах, как в шелках. Что за Кандырбия он грозился привезти? Такого же, наверное, прохвоста, как сам.

АЛИЙ. Как бы он своей болтовней не испортил нам все.

ХАМБАЛИЙ. В том-то и дело. Ну-ка, присядь.

АЛИЙ (садясь на пень). Да я его тогда!..

ХАМБАЛИЙ. Спокойно, Алий, не лезь на рожон. Как говорится, сильный одолеет одного, а умный — тысячу. Никто тебе не преподнесет власть в готовом, упакованном виде, как сувенир. Понял?

АЛИЙ. Конечно понял!

ХАМБАЛИЙ. Слишком ты быстро понял... Слушай дальше. И если те, что подъедут теперь, окажутся такими же, как этот цапленогий Джанибек, улыбайся, соглашайся с ними, но перебивай. Не давай им связно говорить. Причем делай это с шутками-прибаутками, будь сама доброжелательность. А если кто окажется шибко красноречивым, но говорить будет не то, чего хотелось бы нам, то попроси разрешения задать вопрос и спроси что-нибудь бредовое. К наиболее отъявленным, неудержимым болтунам подойди вплотную, вырази свое полное согласие и ненароком брызни им в лицо слюной. Кури и кашляй прямо в лицо. Кинься обниматься да обхвати его туловище так, чтобы, кроме страха за ребра, его ничто больше не занимало. Как бы невзначай, всем весом наступи ему на ногу. Если и это не поможет, то шепни ему на ухо: «Отойди куда-нибудь и прочисти нос». Делай все, чтобы они стушевались и думали только о том, не смешно ли они выглядят. Выводи их из равновесия. Приемов для этого много. И любой из них позволителен. Теперь ты понимаешь, о чем я говорю?

АЛИЙ. Ай-ай-ай! Как многого, оказывается, я не понимал в этой жизни!

ХАМБАЛИЙ. Ничего, Алеш, поймешь все по ходу. Учись, пока я жив. «Человека можно учить только тому, чего он сам желает и чего он заслуживает», — говаривал мой дед. Сегодня самый важный день за всю твою прожитую жизнь. Разумеется, не считая дня, когда ты родился.

АЛИЙ (придавая лицу максимально умное выражение). Хамбалий, вон «москвич» едет!

ХАМБАЛИЙ. И пусть себе едет. Помни обо всем, что я тебе сказал.

АЛИЙ. Уже запомнил.

ХАМБАЛИЙ. Тогда вперед! Отныне, как говорится, или пряник на меду, иль сковорода в аду!

 

Картина 4

Звуки подъезжающего «москвича» и старинная народная песня, доносящаяся из машины. Звуки обрываются. На сцену выходит Сосурка. Он в очках, с большим старомодным портфелем. Хамбалий и Алий устремляются к нему.

СОСУРКА. Ассалам алейкум! По воле божьей, вы, надо полагать, Мордамбаловы? Уж больно смахиваете на таковых.

ХАМБАЛИЙ и АЛИЙ (одновременно). Алейкум ассалам!

СОСУРКА (здороваясь за руку). Я тоже Мордамбалов. А зовут меня Сосурка. Я историк, преподаю в университете.

ХАМБАЛИЙ. Ну как же, как же! Слышал неоднократно и постоянно слышу, хотя и не имел случая познакомиться лично! Как же! А меня зовут Хамбалий. Прежде я работал главным зоотехником совхоза «Бурушский», а теперь пробавляюсь, так сказать, мелким бизнесом.

СОСУРКА. Ну что ж, отныне будем знакомы. Если умело сочетать бизнес с духовностью, то можно будет и горы свернуть! (Алию.) А ты, братишка, чем промышляешь и как тебя зовут?

АЛИЙ. Звать меня Алий. В свое время я закончил мореходное училище и успел немного походить в море. Но родители забросали письмами и заставили вернуться. А у нас, сами видите, какое уж тут море среди гор!

СОСУРКА. Ты смотри! Это ж надо! С каждым днем я все больше и больше убеждаюсь в том, что мы издревле великий народ! На судах плавали наши прапрапредки, и ты далеко не случайно стал мореплавателем! Ты стал моряком оттого, что море крепко сидело в переданных тебе генах. Нет абсолютно никакого сомнения в том, что наши пращуры были мореходами, ибо в языке нашем есть слова «корабль», «лодка», «парус» и прочие. Не печалься, Алий, если будет нужно, то и среди гор поплывут корабли. Надо только очень захотеть!

ХАМБАЛИЙ (в сторону). Да уж, конечно! Так и поплыли… (Вслух.) Совершенно верно! Поплывут как миленькие! Куда им деваться! Заставим!

АЛИЙ. Водохранилище, что ли, выстроим?

ХАМБАЛИЙ. Ну подожди, Алий. Дядя Сосурка знает, что говорит. Если он что сказал, значит, так оно и будет. Просто у него небольшая слабость к аллегориям и образам.

СОСУРКА. Молодцы! Молодцы! А за то, что додумались провести сход на территории древнего мордамбаловского квартала, вам от меня особая тысяча благодарностей!

ХАМБАЛИЙ. Спасибо, дядя Сосурка!

СОСУРКА. Наши враги всю жизнь изводили меня, утверждая, что у Мордамбаловых не было своей вотчинной земли. Но в прошлом году я издал книгу «Династия карачаевских царей в Вавилоне». В ней я посвятил роду Мордамбаловых целую главу, в которой полностью и окончательно доказал, что вся эта округа — древнейший мордамбаловский квартал. Фрагменты указанной главы были опубликованы в одной из местных газет. И только тогда, под давлением неопровержимых доказательств, все согласились и волей-неволей стали называть эту местность ее историческим названием. Ах, как они сопротивлялись, беспородные!

ХАМБАЛИЙ. Ради всего святого, Сосурка, прошу меня простить, но здесь я бы хотел высказаться со всей определенностью. (Подходит к нему вплотную.) То, что вы изрекли сейчас, — непреложная истина, которую тщетно пытается игнорировать всякое отребье, черт знает почему возомнившее себя равным нам, Мордамбаловым! А поняв, что никогда ему не сравняться с нами, оно, это отребье, пустилось во все тяжкие! Да я их!.. (Пытается засучить рукава.) Да вы только позвольте мне!..

СОСУРКА (шарахаясь от обильной слюны, утираясь платочком). Молодец! Вот это истинный Мордамбалов! Вот это я понимаю! (Внезапно уткнувшись в пивную цистерну.) А этой подлой бочке не место на священной земле Мордамбаловых! Надо откатить ее подальше! Сколько раз я писал мэру, чтобы он убрал ее отсюда, чтоб она, проклятая, сгинула наконец-то с глаз человеческих! Но разве от этих бюрократов добьешься чего! Только самому заклятому врагу пожелаю жить в городе, где мэр не разбирается в истории! Хамбалий, ты амбал вроде бы хоть куда. Давай откатим это богомерзкое сооружение куда-нибудь подальше, пока не собрались люди. Ну-ка, взялись, разом!

ХАМБАЛИЙ. Подожди, Сосурка, подожди!

СОСУРКА. Некогда ждать. Раз, два, взяли!

ХАМБАЛИЙ. Да погодите! Не раскачивайте, а то она сейчас завалится набок. Дай хоть слово сказать…

СОСУРКА. Ну и пусть заваливается! Ни дна ни покрышки ни ей, ни тому, кто ее здесь установил!

АЛИЙ (резко взяв Сосурку за локоть). Да подождите, Сосурка! Какое еще «взяли», если эта бочка принадлежит Хамбалию?

СОСУРКА. Взяли, говорю, взяли! Дружно! (Оборачиваясь.) Что-о? Хамбалиева бочка, говоришь?

ХАМБАЛИЙ. Ну да, моя. А вы и впрямь Сосурка из богатырских сказаний!

СОСУРКА. Извини, дорогой, извини! Тьфу ты, чуть не опозорился. Хоть бы предупредили, что ли.

ХАМБАЛИЙ. Да как тут предупредишь, если вы вцепились в нее, как ваш сказочный тезка в дракона! И даже слова не дали сказать. Ну да ладно, всякое бывает. Да не отнимет у вас Аллах ту силищу, которой он вас наделил! Прочитав некогда в газете вашу статью о мордамбаловском квартале, я долго думал над тем, как бы вернуть эту землю нашей фамилии, и придумал то, что придумал: установил здесь бочку и понемногу прибираю к рукам всю прилегающую к ней территорию.

СОСУРКА. Вот молодец! Дай я обниму тебя за это! (Обнимает и треплет Хамбалия за щеки.)

ХАМБАЛИЙ. Вот, Алий, учись у дяди Сосурки!

АЛИЙ. Чему?

ХАМБАЛИЙ. Тому, как надо любить свою землю, свой народ, своих родственников, в конце концов!

АЛИЙ. С удовольствием!

Бросается к Хамбалию, обхватывает его за туловище, оторвав от земли, трясет. Затем пытается потрепать за щеки.

ХАМБАЛИЙ. Черт побери! Что ты делаешь! Оставь меня! Я тебе всего лишь сказал: учись.

СОСУРКА. Ха-ха-ха! Какие милые, чисто мордамбаловские шутки!

ХАМБАЛИЙ. Дядя Сосурка! Я до сих пор не мог понять, кто науськивает на меня все эти бесконечные комиссии и ревизии из мэрии. Видит бог, как я потратился на проверяющих, достойно встречая и провожая их!

СОСУРКА. Клянусь тебе, я это делал по незнанию! Прости меня! Впредь обещаю, что буду даже помогать тебе по мере возможностей! Осваивай землю предков, возвращай ее нашему роду! История на твоей стороне!

АЛИЙ. Дядя Сосурка! Хамбалий хочет поставить на этом месте гигантскую двухэтажную бочку!

СОСУРКА. И да поможет ему в этом Всевышний! У меня три дня назад вышла книга «Дворяне Мордамбаловы». (Достает книгу из портфеля.) Так вот, Хамбалий, за твою столь сильную любовь к своей фамилии я сегодня, при стечении народа, первый экземпляр книги подпишу тебе!

Хамбалий ухватился было за книгу, но Сосурка ловко прячет ее в портфель.

ХАМБАЛИЙ. Спасибо, дядя Сосурка! Вы очень обрадовали меня! Дай вам Аллах столько же радостей! Но фамильный наш сход целиком и полностью организовал АЛИЙ. Вы уж, пожалуйста, и о нем не забудьте.

СОСУРКА. Не забуду! Дай-ка я обниму тебя за идею проведения этого схода!

АЛИЙ. А я вас — за написание такой книги! (Обнимаются.)

СОСУРКА. Ой-ой-ой! Отпусти! Больно ведь!

ХАМБАЛИЙ. Дядя Сосурка, это он от великой любви. Да отпусти ты его, Алий! Хватит.

АЛИЙ (отпуская). Представляю, какое трудное это дело — писать книги. Не так ли, дядя Сосурка?

СОСУРКА (тяжело дыша). Да гори они синим пламенем! Дай отдышаться! Ох-ох-ох! Да уж, дело это нелегкое. Но еще сложней издать написанное. При коммунистах было бедствие, называвшееся цензурой. А сейчас для издания нужны деньги. У меня лежит готовая рукопись новой книги, которую я назвал «Карачаевцы — народ, избранный Богом». Я думаю, что она, даст бог, тоже скоро выйдет, ибо не перевелись у нас такие бизнесмены-патриоты, как Хамбалий.

ХАМБАЛИЙ. Ну конечно! Дай-то бог! Вот только сначала проведем на сходе нашего Алия в президенты фамилии, а уж тогда соберем более-менее могущественных парней и обяжем их стать вашими спонсорами. И начнешь, Алий, с меня! Да буду я проклят во веки веков, если пожалею что-либо для Сосурки, для родной своей фамилии и всего нашего многострадального народа!

СОСУРКА. Спасибо, дорогой, спасибо! Я верю тебе! Только не произноси больше таких ужасных пожеланий себе!

ХАМБАЛИЙ. Алий, посмотри, пожалуйста, что у нас там еще есть. Дядя Сосурка, вы уж не подумайте чего дурного, но почему бы нам сейчас не пропустить за все сказанное по сто грамм?

СОСУРКА. Не будем углубляться. Предложение принято.

АЛИЙ (разливая остатки из бутылки и разложив закуску на столе). Все, братцы, готово.

ХАМБАЛИЙ. А ну-ка, дядя Сосурка, присядьте и выдайте нам тост!

СОСУРКА (садясь на пень и беря рюмку). Что ж, дорогие мои, мы с ног до головы достойны самых добрых тостов! И если говорить короче, то выпьем за народ, за нашу фамилию и за историю! (Выпивает.)

АЛИЙ. После таких слов и хаджи выпьет! Хамбалий, ты старше меня, теперь твоя очередь пить.

СОСУРКА (оглядывая окрестность влюбленными глазами). Здешние деревья стройны, как нигде! И трава, и камни тут какие-то необычные! А воздух, воздух-то какой! Мы дышим воздухом, которым когда-то дышали наши предки! (Глубоко дышит.) Я чувствую, как остатки воздуха, которыми дышал мой предок, отыскали меня здесь! Легкие наполняются ими! (Отступая несколько шагов в сторону, закрывает глаза и кричит.) Мордамба-ал!!!

ХАМБАЛИЙ (в зал). Кубрань!*

СОСУРКА (вздрагивая и открывая глаза). Вы слышали эхо?

АЛИЙ. Так это…

ХАМБАЛИЙ. Нет, нет! Это оно самое. Слышали, слышали!

СОСУРКА (доставая платочек и протирая глаза). Тут и скалы повторяют нашу фамилию! Ой, сердце! (Медленно присаживается, держась за грудь.)

Хамбалий с Алием усаживают его на пень.

ХАМБАЛИЙ. Очнитесь, Сосурка!

АЛИЙ. Ты только посмотри! Как сильно он любит свою фамилию!

ХАМБАЛИЙ (мнет руки Сосурке). Как же ты, Алий, наивен! Ну сам посуди: мог бы наш дядя Сосурка написать и издать такие книги, как «Дворяне Мордамбаловы», «Династия карачаевских царей в Вавилоне», «Карачаевцы — народ, избранный Богом» и прочие, если бы не любил так крепко свой народ и свою фамилию? У писателей и ученых все написанное проходит через сердце и выходит с этим самым... Кхм... Со слезами!

СОСУРКА (открывает глаза, смахивает слезы). Совершенно верно, дорогой брат.

ХАМБАЛИЙ. А вот у меня, даже если я проплачу с утра до вечера, ничего через сердце не проходит, и перед глазами ничего, кроме двухэтажной пивной бочки, не возникает! Ни Вавилона, ничего другого! Не голова, а проклятая тыква! Если уж ты пустая, то расколись вконец! (Бежит к бочке и начинает биться об нее лбом.) Проклятье! Чертова пустота! Не могла ты освоить хоть десятую часть того, что знает Сосурка?

СОСУРКА (вскакивает, подбегает к нему). Алий! Хватай его за ту руку, а то он и впрямь сейчас расколет себе голову!

ХАМБАЛИЙ (пытается вырваться и все волком глядит ни бочку. Однако понимает, что его не выпустят). Не нужна мне голова, которая ничего не содержит, кроме двухэтажной бочки!

СОСУРКА. Не надо, Хамбалий, так убиваться. Бог каждому дает что-то свое. Я, например, в бизнесе не знаю и сотой части того, что доступно тебе.

ХАМБАЛИЙ (успокаиваясь). Спасибо за утешение и поддержку, но вы, дядя Сосурка, не сравнивайте себя со всякой там мелочевкой, подобной мне. Пока не наступит конец всему карачаевскому народу, вашего конца никто не увидит! Тьфу ты! Я хотел сказать, ваше имя будет бессмертно! Ну-ка, Алий, плесни еще по сто грамм! Я хочу произнести тост в честь дяди Сосурки!

АЛИЙ. Ну какой разговор, пожалуйста! Только ты больше не повторяй своей корриды! (Открыв новую бутылку, разливает.)

ХАМБАЛИЙ (беря рюмку). О Аллах! Пошли нам множество парней, могущих стать такими, как наш Сосурка! Да снизойдет на нас божья милость, и мы, избрав на сегодняшнем сходе президентом фамилии Алия, утрясем вопрос о скорейшем издании вашей книги, Сосурка! И если кто возразит против этих моих пожеланий, о Аллах, лиши его начисто самых элементарных исторических знаний! И если же я, после избрания Алия фамильным президентом, сегодня же не решу вопрос о вашей книге, Сосурка, то пусть мои коричневые штаны переживут меня! (Пьет.)

СОСУРКА. Ну что ты, Хамбалий! Зачем говорить такие ужасы! Верю я тебе, верю!

ХАМБАЛИЙ. Вы уж не обессудьте, дядя Сосурка, но, когда дело доходит до народа, фамилии, я всегда расклеиваюсь. (Достает платок и вытирает очередную партию слез.)

СОСУРКА (поражен). Да ты, Хамбалий, оказывается, более мягкосердечный, чем даже я! Ну не расстраивайся так, не то окончательно посадишь сердце.

АЛИЙ. Утри слезы, Хамбалий! Вон какая-то «Волга» едет. Эти люди не знают настоящей причины твоих слез, подумают еще, что расплакался по пьянке.

ХАМБАЛИЙ. Алий, никто не останется равнодушным, пообщавшись с Сосуркой. Кроме тебя, разумеется. Президент не имеет права на слабости! Сосурка всплакнул чуток, я всхлипнул несколько раз, но среди нас должен быть и такой, кто успокоит обоих. Иначе если бы заплакали все, то наш сегодняшний день кончился бы великим плачем. И пока эта «Волга» доедет досюда, я бы хотел еще раз выпить и за книгу Сосурки, и за твое президентство!

 

Картина 5

Вой милицейской сирены и музыка. Звуки подъехавшей и остановившейся машины.

ХАМБАЛИЙ. О, да это же наш Томпур!

СОСУРКА. Да, собственной персоной!

АЛИЙ. Родственник, как-никак.

На сцену выходит майор милиции Томпур.

ХАМБАЛИЙ. Смирно! (Подходит строевым шагом к милиционеру и отдает честь.) Господин майор Томпур Саламкушевич! Позвольте искренне поздравить вас, начавшего службу рядовым инспектором ГАИ, с назначением на должность заместителя начальника районной милиции! (Расслабляясь.) Мы только что вспоминали тебя. А ты и легок на помине! Прямо испереживались, боясь, что не приедешь. Ну обрадовал, ну обрадовал! Спасибо тебе! Дай тебе жизнь побольше радостей от Бога! (Обнимает Томпура.)

ТОМПУР. Спасибо. (Поглядывая на Сосурку с Алием.) Послушайте, Мордамбаловы, в такую погоду добрый хозяин и собаку из дому не выгонит, а вы что тут затеяли? А? Кстати, здравствуйте! (Здоровается со всеми.)

ХАМБАЛИЙ. Томпур, военная форма так идет к твоей внешности и осанке, как будто бы ты в ней и родился! Ах, дай мне бог увидеть тебя генералом!

ТОМПУР. Ты это брось Хамбалий, брось! Вскружишь мне тут голову генеральством, я и полезу на тот столб от самомнения!

ХАМБАЛИЙ. Да неужто те, кто становится генералами, хоть в чем-то превосходят тебя? Братишка, ну-ка, возьми. (Протягивает ему рюмку.)

СОСУРКА. Да ты присядь.

ТОМПУР. Выпить, значит, предлагаете?

ХАМБАЛИЙ. Выпей, господин генерал! Счастлива та водка, что прольется в твой желудок! Ах, чтоб я увидел тебя маршалом!

СОСУРКА. Ты уж выпей, там и всего-то граммулечка. Меня уже перед этим уговорили выпить.

ТОМПУР (Алию). Ну-ка, братишка, подай мне вон ту луковицу. Ну что ж, за все хорошее! (Пьет, заедает луком.) Итак, рассказывайте. (К Сосурке.) Что вы тут собрались делать? Какие у вас планы? Мэра города известили о сходе?

СОСУРКА (глядя поочередно на Хамбалия и Алия). Да... Это... В общем-то... Как сказать... Э-э...

ХАМБАЛИЙ. Наш сход не имеет никакой политической направленности и идейно никак не окрашен! Просто хотим, чтобы родственники познакомились друг с другом, чтобы, как говорится, возлюбили друг друга, как истинные братья и сестры.

ТОМПУР. Делайте что хотите, только политику сюда не вмешивайте. Политика — это большая помойка. Чем больше в нее вникаешь, тем больше измазываешься!

АЛИЙ. Разумеется, никакой политики тут не будет! Мы просто выберем президента фамилии, а потом наиболее достойных людей своего рода представим нашей молодежи для подражания.

ТОМПУР. Про Джабакку, надеюсь, тоже упомянете?

СОСУРКА. Извиняюсь, это какой же такой Джабакку?

ТОМПУР. Вы что, не слыхали поговорки «Джабакку масла не ест»?

СОСУРКА. Поговорку-то мы знаем, но какая связь между Джабакку и Мордамбаловыми?

ТОМПУР. Послушай, Сосурка, эти-то ладно, но ты ведь у нас историк! И незнание простых вещей тебя не украшает.

СОСУРКА. Ну, Томпур, предположим, я знаю столько, сколько должен знать.

ТОМПУР. А я и не сказал, что не знаешь. Но знать про Джабакку ты просто обязан.

СОСУРКА. Ты знаешь, кто такой Геродот?

ТОМПУР. Назови номер его машины и увидишь, знаю или нет.

СОСУРКА. Ха-ха-ха! Геродот — отец истории.

ТОМПУР. А Джабакку — отец моего прадеда!

СОСУРКА. Да пребудет душа его в раю! Но что он совершил такого необычного?

ТОМПУР. Как — что совершил?! Да он был майором еще при царе!

ХАМБАЛИЙ. Дайте, дядя Сосурка, сказать и мне. Вы расспросите его о прапрадеде получше и запишите все. Авось когда и сгодится.

ТОМПУР. Это о чем еще тут я должен говорить, а он — допрашивать и протоколировать?

АЛИЙ. Он имел в виду, что о выдающихся наших людях надо писать книги.

ТОМПУР. А-а, вон оно что. Тогда возьми, Сосурка, что-нибудь в руки и записывай. Будешь рассказывать своим студентам.

СОСУРКА (нетерпеливо). Да ты рассказывай!

ТОМПУР. Значит, так. Когда Джабакку вышел в отставку, то возвратился в Карачай, где его поставили старшиной над аулами трех ущелий. Как-то раз Джабакку привез из Баталпашинска для каких-то надобностей бутыль касторового масла. И однажды, когда он отправился на службу, жена его спутала касторовое масло с постным и напекла на непригодном для этого масле пышек. Джабакку под вечер вернулся домой и налег на эти пышки. Однако через какое-то время вскочил, торопливо выбежал во двор и метнулся к отхожему месту. Но куда там! Едва только, казалось бы, добежал, как остановился, махнул рукой и вернулся в дом, чтобы переодеться. И с тех пор он не ел ничего, приготовленного на масле. Даже сливочного не переносил. А черни-то откуда знать, что да почем. Вот и пошли разговоры. «Майор Мордамбалов, дескать, совсем разбогател, зазнался. Даже масла, мол, Джабакку уже не ест». Но Джабакку остался в истории не тем, что не ел масла, а тем, что был майором еще при царе. А при царе статус майора, я вам доложу, приравнивался к статусу нынешнего подполковника. Кстати, и мне совсем скоро, ко Дню милиции, тоже присвоят звание подполковника. Впрочем, это так, к слову пришлось.

СОСУРКА (пожимая ему руку). Поздравляю!

АЛИЙ. Поздравляю, брат, от чистого сердца! (Пожимает руку.)

ХАМБАЛИЙ. Скажи мне, Томпур, ты это серьезно?.. Ты не разыгрываешь нас? Да я, оказывается, ясновидец, хотя и не подозревал об этом! Помните, как я перед этим сказал: «Дай мне Бог увидеть тебя генералом!» Вот оно, сбывается! Люди срезаются как раз-таки на том, что не могут дослужиться до подполковника! Дорога в генералы открывается после подполковника! Ведь что такое полковник? Одна какая-то неприметная ступенька! Фьюить — и ты уже перепрыгнул ее и ходишь в генералах! Ну-ка, Алий, президент ты наш, ну-ка, подсуетись как младший да плесни нам еще!

АЛИЙ. Было бы сказано! (Разливает по рюмкам.)

ХАМБАЛИЙ. Есть тут люди и помоложе меня, и постарше, но этот тост я хотел бы произнести сам.

АЛИЙ. Хамбалий, давай! Только, ради бога, без эмоций, не то покончишь со своим сердцем. (Томпуру.) Он настолько чист и благороден, что от любой радости может заплакать.

ТОМПУР. Отставить! Что еще за сентиментальность! Впрочем, я и сам такой. Вот помню, однажды на радостях макнул лук в горчицу и съел. Так, я вам скажу, вот где были слезы! Ну-ка, Алий, подай мне теперь вон ту луковицу.

ХАМБАЛИЙ. Я прошу Аллаха, Томпур, чтобы он обрадовал тебя так же, как ты меня сегодня!

ТОМПУР. Ты о чем это? Радуешься, что я откусил лука с горчицей?

АЛИЙ. Да нет же, наш брат радуется тому, что ты стал подполковником.

ХАМБАЛИЙ. Дай Аллах, чтобы у того, кто не радуется твоей радости, в роду не было никого чином выше сержанта!

СОСУРКА. Хорошо сказал.

ХАМБАЛИЙ. Я прошу вас, Сосурка, первый экземпляр «Дворян Мордамбаловых», что обещали мне, подарите ему и надпишите «Подполковнику Томпуру Саламкушевичу Мордамбалову»! Клянусь, он оригинальней своего предка Джабакку!

ТОМПУР. Ради бога, не смущайте меня. Где уж мне до Джабакку!

ХАМБАЛИЙ. Ты — генерал! Черт побери! Ты давно заслужил это звание! (Ставит рюмку и дергает Томпура за рукав.) Алий, ну-ка, возьмись с той стороны! Мы должны всячески возвышать своих выдающихся людей! (Вдвоем поднимают и ставят Томпура на пень.) Сосурка, а книгу надпишите «Генералу Мордамбалову»!

СОСУРКА (улыбаясь). Надпишу, надпишу.

ХАМБАЛИЙ. Ах, Сосурка, дай мне Аллах увидеть вас академиком!

СОСУРКА (самостоятельно взбираясь на другой пень). Так вот, братья, если кроме шуток, мои документы месяц назад составлены и отправлены в некую Международную чучмечью академию. Так что я, по-видимому, и впрямь скоро сделаюсь академиком!

ХАМБАЛИЙ (простирая руки к небу). О Аллах, Единый наш Создатель! Как же, должно быть, я угодил тебе, если ты мне сегодня шлешь одну великую радость за другой! Нет, я не могу! Я этого не выдержу! (Плачет, утирается и незаметно громоздится на третий пень.)

АЛИЙ. Не плачь, Хамбалий, богом прошу! Не надрывай до конца своего сердца! (Пауза. Алий оглядывается по сторонам с удивлением и не находит свободного пня.) А я? Хамбалий, как же я?

ХАМБАЛИЙ. Вот оттого-то я и плачу, милый мой! Один академик, другой генерал! И только ты один среди них неприкаянный. (Сходя с пня.) Ну-ка, стань сюда! Вот когда увижу тебя президентом Мордамбаловых, тогда и успокоюсь. И вот тогда-то, если я заплачу, то пусть из моих глазниц выкатятся не слезы, а глаза! (Любуется всеми троими. Спохватывается, вспомнив, что остался на земле.) И вправду, чего это я так разволновался! (Сталкивает с пней всех троих.) Какие, спрашивается, у меня могут быть волнения при таких братьях? Алий, вот, думаю, Томпур самолично при всех внесет предложение, чтобы тебя выбрали президентом фамилии. Кто осмелится сказать слово поперек мнения подполковника?

ТОМПУР. Да я-то, собственно, не возражаю, вот только как бы старики не заартачились.

ХАМБАЛИЙ. Вот! Сосурка, видите, какое все-таки у него огромное сердце! До сих пор я ни разу не слышал от Томпура слова «нет». И как это мы смогли быть столь похожими друг на друга! Широки наши проклятые сердца, ой как широки! Послушай, Томпур, у меня одна просьба к тебе. Ты, как никак, занимаешь крупный пост, и у тебя время от времени бывают высокие гости. И если возникает необходимость обслужить их, то зачем тебе кто-то? Вези их прямо сюда. Шашлык и пиво всегда в твоем распоряжении. Сам знаешь, если будет нужно — отыщется и все остальное. Так что краснеть перед гостями тебе не придется. Но ты ведь такой скромный! И все равно, если, оказавшись по делам в этих местах, ты из-за этой своей скромности не наведаешься ко мне, то я крепко обижусь. Да и сам Аллах, думаю, не простит тебя. Ты меня понял?

ТОМПУР (садясь на пень). Нагрянем как-нибудь.

ХАМБАЛИЙ. Вот и прекрасно! Сам знаешь, уговор дороже денег! Сосурка, а вы приглашайте тех, кто даст вам звание академика. Встретим достойно! Не уносить же мне, в конце концов, все вот это с собой на тот свет! Однако я заговорился. Предлагаю выпить за академика Сосурку, за генерала Томпура и Алия, который должен стать президентом нашей фамилии! Ура! Ура! Ура! Или пряник на меду, иль сковорода в аду! (Пьют.)

ТОМПУР (глянув на дорогу). А кто это едет на «мерседесе»? А-а, ну да, конечно же, это он.

 

Картина 6

Слышится современная музыка. Шум подъехавшего и остановившегося автомобиля. Томпур, а за ним Сосурка кидаются встречать приехавших.

ХАМБАЛИЙ (Алию). Подожди, да это же зять главы республики!

АЛИЙ. Какой еще глава? Это наш Махар!

ХАМБАЛИЙ. Ты, может, не знаешь, но Махар в прошлом году женился на племяннице нашего главы, взял женщину старше себя с двумя взрослыми детьми. По-моему, она даже доводится мне кем-то по линии бабки. Потом поговорим.

На сцену выходят разодетые в пух и прах Махар и Кулистан.

МАХАР. Ассалам алейкум!

ХАМБАЛИЙ (мурлыча мелодию песни «Подмосковные вечера» и пританцовывая, раньше всех оказывается рядом с Махаром). О Махар! Не идут слова! Твоя добрая молва в Белокаменной начнется — в Карачае отзовется! Алейкум ассалам, дорогой! Мы так переживали, не зная, придешь ты или нет! (Обнимается с Махаром.)

ТОМПУР (оттирая Хамбалия). Здравствуй, Махар, здравствуй, братишка! Вот здорово, что приехал! Видит бог, как ты меня обрадовал! (Обнимается с Махаром.)

МАХАР. Спасибо. (Здоровается с остальными.) Что, Мордамбаловым больше и собраться негде, кроме как вокруг этой бочки? Уж кто как, а ты, Томпур, все-таки не последняя спица в районном колесе. Как ты мог допустить такое?

ТОМПУР. Да я и сам услышал обо всем по радио только сегодня. Вот, прибыл, чтобы не допустить какой-либо политической акции. Не знал, что ты найдешь время и приедешь. Как сумел вырваться-то?

МАХАР. Это уж точно, разъезжать особо некогда. Да вот, глава вызвал по срочному делу, так и появилась возможность проскочить сюда.

СОСУРКА. Махар, ты, видимо, много повидал и знаешь, хотя и молод, но наш сегодняшний сход имеет огромнейшее значение. Вот когда люди полностью соберутся, я им это подробно изложу. А это кто с тобой? Никак, наша сноха?

КУЛИСТАН. В Москве меня называют Кристиной, а здешнее мое имя Кулистан. (Подает ладонь тыльной стороной вверх. Так все и здороваются с горизонтально протянутой ладонью.)

ХАМБАЛИЙ. Клянусь, что и английская принцесса Диана не была столь красивой, грациозной и милой, как наша невестка! Наши девушки никак не могут вырваться в большой свет, а уж если вырвутся, то нет им ни в чем удержу! Вы только посмотрите, она и вправду здоровается, как принцесса! Вот Европа так Европа! Надо в ближайшие сроки обучить наших девушек здороваться таким же образом! Извини, невестушка, как твоя девичья фамилия?

КУЛИСТАН. Я из Сюзюльмековых.

ХАМБАЛИЙ. Что-о? Быть не может! Сегодня у меня одни олрайты и зергуты кругом! Ведь у меня самого бабушка-покойница была из Сюзюльмековых! А чья ты дочь?

КУЛИСТАН. Ханапия.

ХАМБАЛИЙ. Вот те на! Дед Ханапия Гадырбий и отец моей бабушки Аскербий родились от родных братьев! Я в юности, бывало, с бабушкой ездил к Сюзюльмековым и видел тебя там. Ты не помнишь меня?

КУЛИСТАН. Извините, пожалуйста, но что-то не припомню.

ХАМБАЛИЙ. Да где уж тебе помнить! Ты тогда была совсем еще маленькой. Я всегда брал тебя на руки и подбрасывал вверх. И ты заливалась серебристым смехом, прямо как колокольчик! Уже тогда можно было заметить, какой принцессой ты вырастешь. (Подходит к Махару и кладет руку ему на плечо.) Сестренка моя и невестка! Если Махар тебя чем-нибудь обидит, то иди сразу ко мне! Уж я-то на него найду управу!

МАХАР. Ты слыхал такую поговорку, Хамбалий: «За сплетнями ступай к Юзюльмековым, а за синяками — к Сюзюльмековым»? Так что не переживай, она себя в обиду не даст.

ХАМБАЛИЙ. Ну уж не надо, не надо! Если моя сестренка и поставит когда шишку на твоей голове, то восприми это как легкое касанье ангельского крыла! Ха-ха-ха! Ну как вы там, Махар? Как работа? Семья? Сколько, говоришь, у вас детишек?

МАХАР. А это ты спроси у своей сестренки. Спроси, что она сделала для того, чтобы Мордамбаловых стало больше. Ну хватит об этом. Что мы стоим, как изваяния? Давайте присядем.

АЛИЙ. Садись, брат. Садитесь и остальные. Я так заслушался, что забыл предложить сесть. (Приносит еще два пня.)

КУЛИСТАН (недовольно). Что-то холодновато.

СОСУРКА. Послушайте, мы так бурно разговорились и не заметили, что можем застудить нашу единственную даму. Сходи-ка, невестка, посиди в машине.

КУЛИСТАН. О, нет, нет! Это я просто к слову сказала. Разве это холод! В Москве в такую погоду я езжу на дачу и недалеко от нее, в лесу, катаюсь на лыжах. Представляете, однажды я там даже заблудилась. Ну думаю, все, замерзну я тут. Может, так бы оно и произошло, если б не ваш брат, который разыскал меня на вертолете.

ХАМБАЛИЙ. Ха-ха-ха! До чего же вы, Сюзюльмековы, все похожи друг на друга! Когда одна глупая и чересчур прыткая овца сбежала в лес, бабушка моя, будучи тогда совсем еще юной девушкой, устремилась за ней следом и тоже заблудилась. Искали ее всем аулом, но не нашли. На третий день, рассказывают, бабушка сама вышла из леса и вела с собой моего дедушку. А впереди мелко семенила эта проклятая овца. И такая вся тихая, умиротворенная, как ручная собачонка.

КУЛИСТАН. Нет, дорогой мой брат, я гонялась не за овцой. Я вспугнула одну белку, бросила в нее снежком. А она с дерева прыг — и на другое. Потом на третье, на четвертое... И такая красота в этих белках, я вам скажу... Они хитрей даже лис. Не дай вам бог встретиться в лесу с белками! Это ужас какой-то! Будьте осторожны! Не вздумайте играть с ними, иначе точно заблудитесь.

МАХАР. Я смотрю, ты и здесь начала блуждать, Кристина. Никто еще не мог разыскать сознательно заблудившихся. Лучше иди да посиди в машине, пока соберутся женщины. Иди-иди…

КУЛИСТАН. Ну, я пошла... (Уходит, мурлыча мелодийку.)

ХАМБАЛИЙ. Эй, Мордамбалов! Попрошу не грубить моей сестренке. А если захочешь сказать что, то прежде спроси разрешения у президента фамилии.

АЛИЙ. Да ну, какое тут еще разрешение! Иди, невестка, иди.

МАХАР. Честно говоря, я не совсем понимаю вашу игру. Какой еще президент? Кто президент? (Берет со стола бутылку, разглядывает этикетку.) Как вы можете пить такую гадость, люди? Алий! Хоть мы и учились в одном классе, ты все же младше. Сбегай да принеси из багажника нормальную выпивку!

АЛИЙ. Дай ключ от багажника.

МАХАР. Возьми у Кристины.

АЛИЙ. Хорошо. (Уходит.)

ХАМБАЛИЙ. Махар, если вы с ним были одноклассниками, скажи, что ты думаешь об Алие?

МАХАР. Да как сказать, пацаном он был неплохим. Если, конечно, не испортился с тех пор.

ХАМБАЛИЙ. Ну что ты! Он не только не испортился, но и стал во много раз лучше! И этот наш фамильный сход организовал он. С подачи Сосурки и Томпура мы тут решили избрать его президентом фамилии. Прекрасно понимаю, что и ты не против него, но все же хотелось бы слышать твое мнение.

МАХАР. Да пожалуйста. Только тут есть один нюанс...

ТОМПУР. Это что за нюанс? Он что, был судим?

МАХАР. Да нет, откуда? Просто я не знаю, как на это дело посмотрят старики.

ХАМБАЛИЙ. Махар, я тебя прекрасно понял.

ТОМПУР. А ну-ка, что ты там понял? Выкладывай, не скрывай!

ХАМБАЛИЙ. Да тут и выкладывать нечего. Мы имели в виду, что если бы он внешностью, благородством и обаянием хоть немного походил на тебя, тогда бы он лучше смотрелся.

ТОМПУР. Ну, это дело такое... Не может Бог всем давать одинаковую внешность, ум и обаяние. Посмотрите хотя бы на вождей страны и республики: у кого пятна на лбу, у кого пальцев на руке не хватает, у кого-то нос большой. Представительная внешность, конечно, желательна, но если Алий сможет повести работу, то не надо замыкаться на одной внешности.

ХАМБАЛИЙ. Вот и Сосурка имеет что сказать об этом.

СОСУРКА. Вроде бы благородный, честный и подвижный парнишка.

МАХАР. Да что мы его, на высокий государственный пост назначаем? Кто еще из нас согласится бегать и устраивать фамильные дела на общественных началах? То-то и оно. По мне — пусть будет!

ХАМБАЛИЙ. Вот! Вот золотые слова! И как тебе, пострелу, удается во всем разбираться так глубоко! Ах, чтоб я увидел тебя главой республики! Ты способен пролететь ввысь прямо над головами олигархов. И если ты будешь продолжать карьеру сегодняшними темпами, то для тебя и страны окажется мало. Очень скоро ты станешь во главе ООН. Клянусь, я уверен в этом!

МАХАР (улыбаясь). И как только можно быть такими наивными! Давайте сначала разберемся со всеми вопросами здесь, а там видно будет.

ХАМБАЛИЙ. Мы, грешные, живем одной мыслью: на небе — Аллах, а на земле — Махар! Мы воплотим в жизнь любую твою идею! А вот и Алий подошел. Честное слово, Алий, я и не подозревал, что ты настолько уважаем. Все трое наших братьев в один голос расхвалили тебя и решили избрать президентом!

АЛИЙ. Спасибо, братья! Я вас не подведу.

Расставляет на столе новые бутылки и закуску.

 

Картина 7

Звуки мотора машины и одновременно залихватская веселая музыка. Все это приближается и внезапно глохнет. Все смотрят па дорогу.

ТОМПУР. Этот лихач Кортик или угробит свою «БМВ», или, вот увидите, сам угробится.

СОСУРКА. И куда он так торопится?

АЛИЙ. Он еле вписался в поворот!

МАХАР. Что еще за Кортик?

ХАМБАЛИЙ. Сейчас познакомитесь.

Слышны звуки закрываемых дверей и короткое овечье блеянье.

ТОМПУР. Опять он где-то стащил барана! Ну что ты будешь делать!

ХАМБАЛИЙ. Он прекратил воровать скот.

ГОЛОС КОРТИКА. Мордамбаловы! Есть у вас там на что посмотреть?

На сцену выходит Кортик. Он в черном кожаном пальто, в черной кожаной кепке, в черных очках.

ТОМПУР. Чтоб тебе век не видеть зрелищ! Ты хоть поздоровайся вначале.

КОРТИК (Алию). Алешка, вытащи овцу из багажника, развяжи ей ноги да привяжи ее к какому-нибудь дереву.

ТОМПУР. Привяжи сам, а потом познакомься со своими братьями.

КОРТИК. Алешка! Иди и делай, что я сказал. Иначе отпущу ее на желанную свободу.

АЛИЙ. Да иду я, иду… (Направляется к машине.)

КОРТИК. Та-ак, можно сказать, я знаком со всеми присутствующими. Это — гражданин начальник, майор, браток Томпур Саламкушевич!

ТОМПУР. Чтоб тебе пусто было! (Здоровается.)

КОРТИК. Это — сказочный победитель пятиголовых чудовищ Сосурка Ерюзмекович! Больно грамотный дядька.

СОСУРКА. Вот пустомеля!

КОРТИК. Это — Хамбалий! Мужчина, как и я.

ХАМБАЛИЙ (встревоженно). Сегодня к нам и Махар приехал.

КОРТИК (подходя к Махару). А этого братишку я что-то не узнаю. С виду похож на начальника…

ТОМПУР. Так познакомься. Чего тянешь?

КОРТИК. Стоп, братка, сам разберусь. (Махару.) Меня зовут Канамат. Ребята дали кличку Кортик. В зоне как-то раз один петух настучал на нас, так я ему кортиком собственного производства проткнул язык. С тех пор и хожу с этим погонялом. Рост мой — метр восемьдесять, вес — восемьдесять!

МАХАР (усмехаясь). А остальные метрические данные?

КОРТИК (вполголоса на ухо Махару). Особо любопытные и веселые могут испытать эти данные на себе… (Смеясь, отходит.)

МАХАР (свирепея). Что-что? Что ты сказал?

СОСУРКА (разнимая). Ну-ка, быстро прекратили! Что это вы? Кортик, то бишь Канамат, ты же умница, а ну-ка, познакомься с человеком толком!

КОРТИК. Я никому язык не прищемлял. Кто захочет познакомиться со мной, тот пусть знакомится. Я уже представился.

СОСУРКА. Это один из наших братьев. Его зовут Махар. Он является представителем главы нашей республики в Москве.

КОРТИК. Вот и хорошо, если является. Что я теперь, прыгать должен от счастья? Непонятно только, почему ты взялся быть его представителем?

СОСУРКА. До чего ужасная пошла молодежь! Скажешь им слово, а они как собаки, ей-богу, прямо разорвать готовы.

КОРТИК. Дядька, не обижай. Что за базар о собаках?

ХАМБАЛИЙ. Кстати, о собаках. Кортик, подожди. (Указывая куда-то за кулисы.) Видите вон ту псину, что печально смотрит на вас в ожидании костей? Так вот, она мне очень напомнила одну из собак Зийкуна. Вы знаете, кем был Зийкун?

КОРТИК (Сосурке). Нет, дядька, в натуре, обида катит, почему ты вякнул, что я бросаюсь как собака?

ХАМБАЛИЙ. Погоди. Кортик! Промолчи, если старший и скажет что-то. И меня не перебивай, пожалуйста, дай сказать. Итак, Зийкун был из Мордамбаловых, друзья мои! Но плюс к этому достоинству он был еще и талантливый селекционер. А все разговоры в народе, что сука Гебеновых сдохла, обожравшись молочной сыворотки, тоже сущие враки!

МАХАР. При чем тут гебеновская... эта самая?

ХАМБАЛИЙ. Сейчас поймешь. Гебеновская сучка, увидев в ведре с молочной сывороткой отражение промытых и высушенных овечьих кишок, висевших на стене сарая, не поняла, что это всего лишь отражение, и вознамерилась вылакать всю сыворотку, чтобы добраться до кишок. Задумано — сделано. Но от сыворотки ее вспучило, и она упала в обморок. Хозяева решили, что она сдохла, отнесли ее подальше и бросили. Тем временем этими местами пробирался куда-то наш Зийкун. Видит — лежит собака. Он померил ей пульс и, поняв, что она жива, проделал искусственное дыхание. Словом, поставил собаку на лапы.

МАХАР. Послушай, Хамбалий, ты, оказывается, мастер на небылицы!

КОРТИК. Махар, не перебивай старших. Сосурка, сделай замечание Махару. Или ты его боишься?

СОСУРКА. Нет, я больше не могу! Это просто какой-то невозможный человек!

КОРТИК. Чем же это я невозможней других?

МАХАР. Парень, ты со мной не шути! Слышал выражение: «Плохи дела у мерина, коль он сцепился с жеребцом»?

КОРТИК (злясь). Вам бы всем поскромней вести себя! А не то!..

ХАМБАЛИЙ (разнимая). Кортик! Прекрати, ради бога! Дай мне досказать историю. Ты слышишь, Аллахом прошу!

Кортик (успокаиваясь). Ладно, рассказывай…

ХАМБАЛИЙ (как ни в чем не бывало). Таким образом, эта собака привязалась к Зийкуну и ушла с ним. Но вот что происходит: за день до этого в Грузии какой-то пес растерзал княжеского пса и, опасаясь мести князя, бежал в Карачай. Здесь он в силу каких-то обстоятельств прибился к псарне Зийкуна. Зийкун скрестил этого пса с сучкой, которую он спас от Гебеновых, и получил щенков новой, превосходной породы. Один из этих щенков отличался особой силой и лютостью. Когда он вырос и возмужал, то однажды отправился с Зийкуном на охоту, где на них напал медведь. Доблестный пес смело схватился со зверем и одолел его, хотя, увы, и сам пал, как говорится, смертью храбрых.

СОСУРКА. Да будет его душа в раю!

КОРТИК. Ха-ха-ха! О каком рае для собачей души ты говоришь, дядька?

СОСУРКА. Не скажи, Канамат, не скажи! Ведь и пса создал Бог. Тем более что он был мордамбаловским псом!

ХАМБАЛИЙ. Нашим, конечно, чьим еще же! Слушайте дальше. Зийкун предал земле тело пса со всеми полагавшимися ему почестями. На похоронах присутствовали ведущие селекционеры из Балкарии. Одного отпрыска доблестного пса Зийкун подарил селекционеру из Баксана. Так появились на свет знаменитые баксанские волкодавы. А от оставшихся щенков пошла порода наших волкодавов. Сам Зийкун, говорят, на смертном одре завещал: «Не хочу, чтобы порода называлась только моим именем, а хочу, чтобы слава досталась всему карачаевскому народу!»

АЛИЙ. Да упокоится душа его с миром!

ХАМБАЛИЙ. Дай бог!

КОРТИК. Ну хорошо, и где же теперь эта наша порода собак?

ХАМБАЛИЙ. После выселения карачаевцев в Среднюю Азию наши собаки до последнего вздоха сражались с грузинами, не пуская их в наши дворы, но...

АЛИЙ. Да, мало кто полностью представляет, на что способны карачаевские псы.

ХАМБАЛИЙ. Совершенно верно. Мстительные грузины уничтожили всех наших собак.

АЛИЙ. Ах, мне бы там оказаться в тот момент!..

КОРТИК. И что бы ты сделал? Завалили бы и тебя.

АЛИЙ. А кто его знает! Тут еще как сказать!

СОСУРКА. Ну, парни, я думаю, что было, то прошло. Давайте беречь хотя бы то, что осталось. Многое в рассказе Хамбалия, несомненно, правда, но есть и прямо-таки сказочные элементы. Я это к тому, Хамбалий, чтоб ты нашел время и рассказал мне эту историю более обстоятельно. Тогда я сяду и напишу фундаментальный труд. И пусть завистники попытаются доказать, что мордамбаловских волкодавов не существовало в природе!

ХАМБАЛИЙ. Вот именно! Как только проведем этот сход, Алий, ты, как президент, вызови меня к себе, и мы оба поедем к Сосурке!

АЛИЙ. Обязательно!

КОРТИК. Ты что, Алий, открыл фирму и сделался ее президентом? Когда будешь искать «крышу», вспомни обо мне.

ХАМБАЛИЙ. Нет-нет, речь идет о том, что Сосурка, Томпур и Махар в один голос рекомендуют Алия в президенты фамилии. Я тоже выразил с ними согласие. Вот отсюда и слово «президент».

КОРТИК. Я тоже не возражаю. Пусть он будет хоть президентом Соединенных Штатов!

ХАМБАЛИЙ. Вот! Вы слышали? Кортик — он всегда Кортик! Большой души человек!

КОРТИК. Если дойдет до голосования, то любой из молодых проголосует за того, кого назову я. А если кто упрется со своим отказом, как Грауа, то посмотрим!

АЛИЙ. Да благословит тебя Бог за упоминание светлого имени нашего Грауа!

ТОМПУР. Та-ак! Чует душа, сейчас выяснится, что Грауа тоже был Мордамбаловым.

КОРТИК. Но подождите, фамилия Грауа вроде бы давно всем известна...

АЛИЙ. Мало кто знает настоящую биографию Грауа. Его отец действительно был Мордамбаловым и погиб от того, что его лягнула в голову чья-то лошадь. Через несколько лет мать Грауа вышла замуж за мужчину, который усыновил Грауа и дал ему свою фамилию, ту, под которой Грауа остался в народной памяти.

МАХАР. Парни, оставьте эти бредни! На кой черт нам сдался Грауа?

АЛИЙ. А зря ты о нем так, Махар, ой зря!..

МАХАР. Что зря? Что зря, Алий?! Зачем вы всех болванов приписываете к Мордамбаловым?

АЛИЙ. Если уж на то пошло, Махар, то чего стоит одно-единственное слово Грауа «отказ»! «Колхозных волов действительно украл я, но мое дело — отказ!» — сказать такое на суде и выкрутиться?! Нет, брат, еще уметь надо придумать такое!

КОРТИК. Ха-ха-ха! Выходит, что уже в те времена Грауа был рэкетиром. Тогда какой спрос с нынешних? Сосурка, напиши научный труд «Грау — вор в законе», и я обещаю на деньги из общака подарить тебе такой же «БМВ», как у меня.

СОСУРКА. Ну-ну-ну, Кортик! Всему должна быть мера!

ТОМПУР. Кортик, почему ты разговариваешь с родственниками, как с чужими? Тем более с дядей Сосуркой?

МАХАР. Да прекратите пустые разговоры! (Смеясь, указывает пальцем.) Гляньте, кто это там плетется?

КОРТИК. Махар, не заговаривайся! Это супруга Хамбалия.

МАХАР (смущен). Прошу прощенья! Ей-богу, не узнал! До чего она изменилась!

ХАМБАЛИЙ. А что ей, бедной, остается! Семья, дети... Вот и перекатывается, как травяной мешок.

ТОМПУР. Да, Хамбалий, уж ты-то за словом в карман не полезешь.

 

Картина 8

С зачехленной горской гармошкой за спиной и тяжелым бидоном в руке на сцену выходит Дуппуш. Алий идет к ней навстречу и снимает с ее плеча гармошку.

ДУППУШ. О-о, благородный Алий, спасибо! Мордамбаловы! Дай Бог, чтоб каждый ваш день был таким же!

СОСУРКА. Спасибо! Добро пожаловать, невестка! Откуда ты с таким тяжелым грузом?

ДУППУШ (ставя бидон). Я ходила в ущелье и набрала для вас нарзана.

СОСУРКА. Ах, невестка! Как ты утруждаешься из-за нас! Пожалей себя!

ДУППУШ. Ничего-ничего! Дай Бог здоровья нашим мужчинам, а уж мы-то как-нибудь выдержим. Не зря говорят, что в женщине сидит сорок душ.

Кортик (подходит к Дуппуш с рюмкой). Вот, пожалуйста! Всем невесткам невестка! Ну-ка, невестка, отдышись, выпей штрафную и спой песню, что когда-то посвятила Хамбалию.

ДУППУШ (беря рюмку). Эх, Кортик! Прошли мои песенные времена. Это вон братец никак не поддается старости. Дай ему гитару, пусть споет.

ТОМПУР. Песни — это пожалуйста! Сколько угодно! Только политики не касайтесь! Давай, невестка, выпей штрафную, а потом кто-нибудь из вас с Хамбалием споет.

ДУППУШ. Вижу, что не отстанете… (Пьет.)

АЛИЙ. Ай, молодчина, невестка! (Подает закуску.)

ДУППУШ. Спасибо, Алий! (Здоровается с каждым из родственников.)

СОСУРКА. Кто-то там говорил о какой-то песне!

ХАМБАЛИЙ. Нет, ребята! Вряд ли кому-то из вас понравится мое пенье. Лучше, Кортик, спой нам про белого голубка.

КОРТИК. Каждый раз ты просишь именно об этой песне! А ведь у меня тоже сердце не каменное, могу вспомнить всякое и растрогаться.

СОСУРКА. Ну давай, Кортик, давай! Если есть у тебя талант, то покажи его народу!

КОРТИК. Талантов у меня много. И когда меня просят спеть, то я пою, не выламываюсь. (Берет гитару, подкручивает колки, играет и поет.)

Для меня заря занималась зря.
Не познал суму, так познал тюрьму.
Понял голод я, понял холод я…
Жесткая скамья, вот и вся семья.
Светит в вышине неба клок в окне.
Там за прутом прут, плечи не пройдут.
Белый голубок на окне сидит
И по вечерам на меня глядит.
Белый голубок!
Был ли путь далек?
Что там за окном?
Мирно ли кругом?
Как там отчий край?
Лишь не улетай
И поговори до седой зари.
Я и сам любил, когда юным был.
Села, города, где прошли года.
Девушка была нежной, как заря...
Только я сейчас вспомнил ее зря.
Там, где старый дуб у скалы растет,
Безутешная моя мать живет.
Белый голубок!
Птицам все равно.
Постучися к ней
За меня в окно.

Все аплодируют.

СОСУРКА. Бесподобно! Просто замечательно! Ты это сам сочинил, Канамат?

КОРТИК. Нет конечно! Откуда! Я эту песню еще до армии услышал от Хамбалия. А когда пел ее в зоне, то братья-балкарцы плакали.

ТОМПУР. Хамбалий, ты признаешь, что эта зековская песня сочинена тобой?

ХАМБАЛИЙ. Да перестаньте вы, ради бога! Подумаешь, в молодости насмотрелся всяких фильмов и под впечатлением сочинил.

СОСУРКА. Знаете, а ведь мы и впрямь величественная и талантливая фамилия!

МАХАР. Талантливы-то мы талантливы, но ведь талант надо направить в верную сторону. По-моему, Хамбалий, если бы ты писал стихи, увязывая их с государственными интересами и с предписаниями властей, то у тебя почета и денег было б куда больше.

ХАМБАЛИЙ. Ради всего святого, не делайте из меня Кайсына Кулиева! Если я вплотную займусь стихописательством, то кто, по-вашему, будет содержать мою семью? Пивная бочка — вот моя нынешняя стихия. Через нее-то я и демонстрирую весь свой талант.

АЛИЙ. Не скажи, Хамбалий, не скажи! Это еще как знать, что лучше. Очень уж ты одарен в поэзии.

ДУППУШ. Говорят: «На чьей арбе сидишь, того и песню пой». Так вот, мне тоже есть что рассказать о мордамбаловских талантах.

КОРТИК (наполняя стопку водкой). Ну-ка, невестка, прими вот это, а потом расскажешь.

ДУППУШ. Могу рассказать и без этого. А то у меня и так уже кружится голова.

СОСУРКА. Ради нас! Выпей ради нас, невестка! Ну-ка, Алий, Канамат, разлейте остальным!

ТОМПУР. Так, невестка, выдай нам основательный, весомый тост. Только не касайся проклятой политики.

ДУППУШ. Да пропади она пропадом, эта политика! Она нужна только самым богатым и самым нищим. Милое дело — золотая середина. Расскажу вам об одном из наиболее достойных своих деверей.

ТОМПУР. Ну-ка, ну-ка!

ДУППУШ. Еще во времена царя жил-был некий Гыбытбий Мордамбалов. Этот человек победил на российских состязаниях по пивоварению, поставил мат знаменитым чехам и баварцам и поехал в Париж.

АЛИЙ. Нет, вы только представьте себе! Вот это взлет!

КОРТИК. Не перебивай. Закрой рот. (К Дуппуш.) Ну поехал, и что?

ДУППУШ. А то, что Гыбытбий посрамил и французских пивоваров! И за это глава Франции подарил ему золотую фляжку с коньяком. Гыбытбий тут же, не успев выехать из Парижа, добавил в этот напиток какие-то новые вещества и получил абсолютно совершенную марку коньяка. Но так получилось, что армяне выкрали у него и фляжку, и образцы нового коньяка. И теперь он называется «армянский коньяк»!

АЛИЙ. Когда-то моя бабка говорила: «Чем бы питались русские, если бы карачаевцы не возили картошку в Ростов?» Так вот, я скажу шире: как бы смогло существовать на этой земле человечество, если бы не было нас, карачаевцев?

СОСУРКА. Совершенно верно! Молодец, Алий! Я этот вопрос открыто ставлю в последней своей книге «Карачаевцы — народ, избранный Богом». Впрочем, прости, невестка, мы, кажется, перебили тебя. Продолжай!

КОРТИК. Послушайте! Я что-то никак не въеду: если уж мы такие ушлые и развеликие, то почему у нас нет ничего, чем можно было бы смочить горло? Пьем все чужое. Даже у наших соседей осетин и то есть какая-то своя чертовщина!

СОСУРКА. Ну-ну-ну! Ты осетин тут не упоминай! Они у нас похитили самоназвание «алан»! А грузины, воспользовавшись нашим переходом в мусульманство, стащили у нас слово «чача». В языческие времена наши предки изгоняли нечистую силу тем, что разбрызгивали чачу где придется. Да и само слово «чача» образовано от карачаевского «чач» — разбрызгивай, разбрасывай. Все это я мог бы рассказать и более подробно, но хватит. Невестка, продолжай свой тост.

ДУППУШ. Так что отцом-создателем армянского коньяка фактически является Гыбытбий Мордамбалов! Где, спрашивается, справедливость?

СОСУРКА. Не переживай, невестка! Я напишу научный труд, и правда восторжествует! Говори тост.

ДУППУШ. О Аллах! Если Карачай у тебя — золотое кольцо, то Мордамбаловы, несомненно, бриллианты на этом кольце! За Мордамбаловых!

СОСУРКА (отставив стопку, аплодируя). Молодец! Дай бог тебе здоровья! Кто на сей раз не выпьет до дна, тот враг своей фамилии и нации! Я пью первым! (Пьет.)

Все пьют. Дуппуш, вроде бы отнекиваясь, запрокидывает голову и выпивает стопку одним глотком.

ХАМБАЛИЙ. Эй, подруга! А ты еще ничего, не растеряла формы насчет выпить! (Глядя на дорогу.) Ахтунг, ахтунг! На горизонте чьи-то «жигули».

КОРТИК. А ну-ка, глянем! О! Байдымат! Это же самая фартовая из мордамбаловских невесток! Как-то раз в Сибири забралась она в вагон с лесом и хотела, каная под дурочку, проехать в Китай. Но ее схватили пограничники. Еле, бедная, отбрехалась: «Мая твая не знает, мая таргует Хабаровск! Ой-ой-ой! Атпустите, пажалыста, дамой!» Короче, запудрила мозги даже китайцам, и те отпустили ее, как слабоумную. (Смеется.)

МАХАР. А как там ее муж, наш брат — Мордамбалов?

ХАМБАЛИЙ. По-моему, он бежал от Байдымат, связался с какой-то там и вовсе уехал отсюда…

ТОМПУР. Так какого же черта она прется еще и сюда?

КОРТИК. Чтоб поглядеть на людей, наверно, да себя показать. Не из-за фамилии же нашей, в самом-то деле. Сейчас ее и азербайджанец-компотчик оставил. Бомбанули мы его как-то. Рассказывают, что, уезжая, бедолага проклинал нас на все лады и обещал ужасную казнь любому из нас, кто встретится ему в Баку.

МАХАР. Байдымат была замужем и за ним? И сколько же у нее мужей?

КОРТИК. У нашей Байдуши мужей — как иголок у ежа!

ДУППУШ. О Аллах! Покарай пустоголовых женщин, не сумевших ужиться с ангелоподобными парнями из Мордамбаловых и от этого пошедших по рукам!

СОСУРКА. Вот они-то и позорят нацию! Пусть все равняются на тебя, дорогая наша невестка!

ТОМПУР. Может, мне ее отправить обратно?

КОРТИК. Не надо. Сгодится на что-нибудь…

СОСУРКА. Тихо! А то еще услышит.

 

Картина 9

Слышен шум подъехавшей машины и восточная музыка. Одетая по погоде, вертя на пальчике ключи от машины и держа за руку мальчика, на сцене появляется Байдымат.

БАЙДЫМАТ. Никак, родовой праздник надумали провести, Мордамбаловы? Дай бог каждому вашему дню проходить в радости! (Здоровается и начинает обниматься со всеми.)

ХАМБАЛИЙ (раскинув руки для объятия, пританцовывая на восточный лад и мурлыча что-то азербайджанское, подступая к Байдымат). Байдыматка золотая, прибыла к нам из Китая! Ей Пекин как вечный праздник дан, хоть в душе сплошной Азербайджан! Может в миг поставить мат всем бакинкам Байдымат!

ДУППУШ (отодвинув Хамбалия, обнимая Байдымат безо всякого удовольствия). Очень рады видеть тебя тут. Прямо испереживались, не зная, удостоишь ты нас приездом или нет. Ну, как там Пекин и Баку, стоят еще?

БАЙДЫМАТ. Стоят, куда им деваться! Я махнула на них рукой и приехала, чтоб наглядеться на тебя.

СОСУРКА (сухо, здороваясь лишь кивком). А это, надо полагать, наш племянничек?

БАЙДЫМАТ. Он самый. Вылитый Мордамбалов!

СОСУРКА. А ну-ка, джигит, подойди ко мне. Как тебя зовут?

МУРАТ (подходит к Сосурке и пожимает его руку двумя руками). Меня зовут Мурат.

СОСУРКА. Мурат! Что значит «мечта», «надежда»! Дай бог, дорогой мой, чтоб все твои мечты и надежды сбылись! (Достает из кармана и дает ребенку денежную купюру.) Возьми, купишь себе конфет. А теперь познакомься и с другими своими дядями.

МУРАТ (остальным мужчинам). Ассалам алейкум! (Здоровается со всеми. Каждый мужчина дает ребенку деньги.)

МАХАР (подает сто долларов). На, купи себе велосипед. А теперь пойди посиди в машине, холодно.

БАЙДЫМАТ. Маленький Мордамбал! Выполняй, что тебе говорят старшие. (Уводит мальчика за кулисы, на ходу забирая у него деньги и пряча их за пазуху.)

КОРТИК. Молодец, Байдушка, что прибыла с браткой!

БАЙДЫМАТ. Ах, чтоб тебе, Кортик!.. И ты здесь? (Смущаясь, что-то поправляет там, куда спрятала деньги.)

КОРТИК. А где мне еще быть? Ладно, оставим это. Как насчет ста грамм?

БАЙДЫМАТ. Нет-нет, ни в коем случае! Даже ни грамма! (Подходит к Дуппуш.) Что-то я позабывала все на свете. Как, говоришь, тебя зовут?

 ДУППУШ. Дуппуш Джандруевна!

БАЙДЫМАТ. Какое сочное имя! (Берет Дуппуш под руку.) А меня зовут Байдымат.

ДУППУШ. Знаем, как же!

Подходит Кулистан.

БАЙДЫМАТ. А это кто? Сосношница наша или золовка?

КУЛИСТАН. Я Кристина, жена Махара, мы живем в Москве.

БАЙДЫМАТ. А я Байдымат. Мы с тобой, выходит, сосношницы. Теперь каждый раз, когда поеду в Москву, буду останавливаться у вас.

КУЛИСТАН. У на-ас?

БАЙДЫМАТ. Да, у вас, родненькая! Ой, да какая ты нарядная и красивая! Прямо в меня! Эдакая цесарочка! Всякий птицелов почел бы за счастье поймать такую! Ты способна украсить собой ханский гарем!

КУЛИСТАН (улыбаясь и глядя на Махара). О, куда уж нам...

МАХАР. Оставьте пустые разговоры. Вам обеим далеко до Дуппуш.

ДУППУШ (качая головой). Да, были когда-то и у нас времена. Но, что делать, настоящая благородная женщина от семейных забот быстро увядает. Мне бы ваши возможности!..

СОСУРКА. Зря ты так, невестка! Ты очень даже ничего еще! Дай бог всем нашим невесткам быть такими же, как ты. Я это к тому, что все вы хороши!

АЛИЙ. Оно, конечно, так, но всем нашим невесткам далеко до мордамбаловских девушек!

ДУППУШ. Возможно, ты и прав, дорогой деверь! Еще покойный мой свекр говаривал, что мордамбаловские девушки издавна украшают нацию, как узоры черненые на серебре.

СОСУРКА. Никому не в упрек, но невестку, что так могла бы почитать своих деверей, как ты, я еще не встречал! Ты просто ангел!

ДУППУШ. Да что там! Люди мы скромные, живем по принципу «я — овца, вы — ножницы. Хоть стригите». Нет у нас никаких претензий.

БАЙДЫМАТ. Ничего удивительного. С таким мужчиной, как Хамбалий, любая бы согласилась жить.

ТОМПУР. Байдымат, львы на мух не охотятся. Хамбалий тоже знал, на ком жениться.

БАЙДЫМАТ. Ничего не имею против сказанного. Счастье не дается всем поровну… (Берет под руку Кортика.) У нас, например, все по-своему. Впрочем, вернемся к мордамбаловским девушкам. Об их красоте рассказывал и мой свекр. Его тетка по матери была очень стройной, с талией в две пяди в обхвате. И отец ей постоянно говорил: «Доченька, где бы ты ни находилась, в какой бы среде ни вращалась, всегда подчеркивай свою особенность. Ты не должна быть такой же, как все». И когда девушки, танцуя на свадьбах, делали проходки вперед и назад, то тетка моего свекра двигалась только в стороны. Вот так. (Танцует.)

КОРТИК. А ну-ка, парни! Харс! Хлопайте! (Танцует с Байдымат.)

СОСУРКА. Байдымат! Она, видимо, танцевала не совсем так. Чего только не напридумывают наши враги! «Танец мордамбаловских девушек» — это нечто другое. Он исполнялся исключительно на хрустальном подносе, чтобы ноги девушки не касались земли. Тем самым подчеркивались древность, знатность и богатство ее рода.

МАХАР. Это уж само собой! И мы, сегодняшние, воспитаны в том же духе. Сами видите. каждый приехал сюда на своей машине. В смысле богатства и самостоятельности Мордамбаловым нет равных во всей нации.

КУЛИСТАН. Он прав. Взять хотя бы нас. Вон тот «мерседес» и еще три не менее престижные машины... Это здесь. В Москве у нас еще три иномарки плюс мой малолитражный «БМВ». А-а, чуть не забыла. Еще одну машину Махар дал в пользование депутату Госдумы поэту Мордамбалову.

МАХАР. Хватит перечислять! Любой из присутствующих в состоянии обладать парой-тройкой таких железяк. Главное — быть человеком!

ХАМБАЛИЙ. Кстати, о депутате Госдумы. Этот наш брат звонил мне позавчера. Передавал горячий привет всем Мордамбаловым. Извинялся, что не может приехать на фамильный сход. А еще он сказал, что сочинил текст гимна рода Мордамбаловых, и продиктовал мне его. Просил подобрать к нему достойную мелодию. Я просматривал этот текст и скажу вам, что он очень хорошо ложится на мелодию одной известной народной песни. Дупка, возьми гармошку! (Достает из ларца пивной бочки кипу листков и раздает их присутствующим.) Дорогие Мордамбаловы! Сегодня для вас поет народный артист мордамбаловского квартала, лауреат множества пивных бочек Хамбалий Мордамбалов! Дупка, ты готова?

ДУППУШ (доставая гармошку из футляра). Готова!

ХАМБАЛИЙ. Партию гармошки исполняет Дуппуш Джандруевна Мордамбалова! Дирижер хора — президент фамилии Алий Джалгансуевич Мордамбалов! (Присутствующим.) Как спою первые четыре строчки, так и подключайтесь.

С первыми тактами гармошки не столбе у бочки начинает подниматься нечто вроде флага, напоминающего огромные коричневые брюки. Хамбалий поет. Алий дирижирует. Остальные поют, подглядывая в бумажки.

ГИМН МОРДАМБАЛОВЫХ

Мы фамилию решили миру дать!
Дать свою, чтобы не думать не гадать.
Прочие фамилии перед нею — дым.
Прозвища и клички, прочий псевдоним.
В Мордамбаловых весомость и полет!
И не всякий трезвый вмиг произнесет.
В них Шопена вальсы и осенний бал,
В них таится до поры девятый вал.
Наши парни, обойди хоть целый свет, —
Мордамбалистее не было и нет.
Женщины такие, что без сторожей
На коротком поводке ведут мужей.
Похотливей наших в мире нет кобыл!
Наш осел слона копытами забил!
За день наши утки сносят пять яиц!
Наш петух один покроет семь орлиц!
Наша мышь съедает килограмм зерна!
Наш Полкан задрать способен кабана!
Стаи мордамбаловских шальных щенят,
Добивая медведей, в тайге звенят.
Мы себе не знаем равных на земле!
«Мир и счастье!» на любом у нас челе.
На фамильный приглашает всех вас бал
Наша фирма, наша марка «Мордамбал»!

 

Часть II

Картина 10

На краю сцены Мурат совершает намаз. Гремит современная ритмичная музыка. Взрослые Мордамбаловы танцуют. Мурат постоянно вздрагивает и оглядывается назад. Встает, поднимает с земли курточку, использовавшуюся как молитвенный коврик, и уходит.

СОСУРКА (поднимая руку). Тихо! Остановитесь! Хочу сказать слово! (Музыка останавливается.) Нет, вы только подумайте! Сколько наших талантливых людей остается неизвестными народу! Мы живем по принципу «Голодной куме лишь хлеб на уме»! Наша молодежь устремляется только в зоотехники, ветеринары и агрономы! Нет у нее никого стремления в консерватории, художественные академии, в Литературный институт, в балетные студии. И это, повторяю, при стольких талантах! Ни у кого нет желания прославиться самому и прославить свой народ!

ТОМПУР. Ах, оставь, ради бога! Зачем все эти женственные профессии нашей мужественной и суровой нации? Если ты мужчина, то будь судьей, прокурором, генералом или бизнесменом! Не так ли, Махар?

МАХАР. Совершенно верно! В Москве живет еще один поэт из наших. Сочиняет вздор и вконец задергал нас, требуя спонсировать издание его книг. Я однажды не выдержал и сказал ему: «Займись бизнесом и издавайся сколько хочешь»!

СОСУРКА. Не говорите чушь! Поэт или ученый не могут одновременно писать книги и заниматься бизнесом! Нацию делают нацией достижения в науке и технике, литературе и искусстве! Это только животное может удовольствоваться охапкой сена, жевать себе потихоньку и жить, ни о чем не задумываясь!

АЛИЙ (подходит к Сосурке вплотную). Вы абсолютно правы, дядя Сосурка!

СОСУРКА (утираясь от слюны). Да, наш мир — мир плоти, и потому он такой нечистый. Но плоть — это ходунок души, который заставляет ее двигаться во все более совершенствующемся мире. Большинство людей этого не понимают. Если бы люди стремились совершенствовать свои души так же, как они стремятся удовлетворить страсти тела, то наша плоть давно бы превратилась в антиквариат. Я ненавижу свою плоть, когда она пытается подчинить себе мою душу! А вы тут...

АЛИЙ. Дядя Сосурка! А в Вавилоне памятники есть?

СОСУРКА. Да подожди ты, ей-богу, при чем тут Вавилон и памятники? Никому еще в мире не ставили памятники за съеденные километры колбасы и тонны хлеба!

АЛИЙ. Дядя Сосурка, дайте я вас обниму за то, что вы так любите свою фамилию и нацию!

СОСУРКА (шарахаясь от него). Отстань! (Отходя.) Нация, не думающая о своем искусстве, литературе, науке и спорте, недолговечна! Братья Третьяковы остались в истории не как миллионеры, а как основатели всемирно известной картинной галереи! И если мы, хотя бы в меру своих, пусть даже менее чем скромных сил, не будем стараться подражать им, то нам лучше просто раствориться среди других наций! Так что коль уж Бог сотворил нас нацией, то давайте всячески беречь свои национальные признаки! Непонимание этого считаю скотством!

МАХАР. Да подожди ты, Сосурка! Ишь, как разошелся! Мы всего лишь пошутили, а ты уже выставил нас скотами!

СОСУРКА. «На мой кусок не посягай и в шутку!» Слышал такую поговорку?

ТОМПУР. Слышали мы, слышали. Ты уж и впрямь выходишь за рамки. Мы тоже хотим как лучше, иначе бы молчали. Что до меня — так пусть хоть все поголовно подадутся в ученые, поэты и артисты! Кто бы возражал?

СОСУРКА. Бездуховность порождает подлость!

ХАМБАЛИЙ (вполголоса Алию). Эти болваны сейчас зайдут в тупик. Быстро разлей по новой!

АЛИЙ. Хорошо. (Разливает водку по стопкам.)

СОСУРКА. Слушайте дальше! Карачаевские цари в Вавилоне...

ХАМБАЛИЙ. Сосурка, дорогой, мы все с огромным удовольствием побываем в Вавилоне. Но сейчас позволь мне сказать тост. Итак, когда наш Сосурка написал «Династию карачаевских ханов в Вавилоне»...

СОСУРКА. Не «ханов», а царей!

ХАМБАЛИЙ. Вот и прекрасно! Дай бог вам здоровья! Я к тому, что после «царей» вы написали книгу «Карачаевцы — народ, избранный Богом»! Так вот, пусть у тех, кто не желает выхода в свет этой вашей книги, дети навсегда останутся без книг! За Вавилон! За Карачай! Вперед, парни! Ура! Ура! Ура! Если кто из нас не выпьет до дна — да осудит его Вавилон! Амин Аллах!

КУЛИСТАН. Ой, ужас! Если я за один раз пропущу столько, то тут же и скончаюсь!

МАХАР. Уж столечко-то осилишь, ничего страшного.

БАЙДЫМАТ. Это вам оно кажется «столечко». Я тоже боюсь!

КОРТИК. Ничего, выпьешь. Только, ради всего святого, не закусывай потом стаканом! Не выношу стеклянного хруста. Пей!

БАЙДЫМАТ. Проклятый Кортик! Знаешь сам, что ради тебя я и яд выпью. (Пьет.)

ДУППУШ. Слушайте, девки, что вы ломаетесь? Если вам сказали ваши девери, то, значит, надо пить. (Выпивает стопку одним глотком.)

КУЛИСТАН. Как услышала проклятье Вавилоном, так и пить потянуло?

ДУППУШ. Ты просто не знаешь, но мой никогда ничего без особого значения не говорит. Не дай бог попасть ему на язык!

БАЙДЫМАТ. Вавилон... Я где-то слышала это название. По-моему, это городок в Сибири. Правильно?

КУЛИСТАН. А по-моему, Вавилон — это где-то в Европе.

ДУППУШ. Нет, девки, Вавилон — это, по-моему, гора в Балкарии!

СОСУРКА (улыбаясь). Так, Махар и Томпур перед этим слегка расстроили меня, а потому позвольте мне теперь поведать всем о Вавилоне и прочем, связанном с ним...

КОРТИК (на ухо Байдымат). Пусть они выясняют тут что угодно, а у меня к тебе есть разговор. Пошли! (Уводит ее за стожок.)

СОСУРКА. Слушайте внимательно!..

ТОМПУР. Сосурка! Честно говоря, мы тебе не студенты! Прибереги свои лекции для них. А нас ты уже назвал скотами. Спасибо!

МАХАР. Тот, кто называет людей скотами, сам заслуживает это прозвище!

ХАМБАЛИЙ. Ради бога, не ссорьтесь!

СОСУРКА. Я вас не называл скотами. Но...

На сцену выходит Мурат. Высматривает мать и не находит.

МУРАТ. А где мама?

АЛИЙ. Сейчас придет… Байдымат!

БАЙДЫМАТ (не сразу появляясь из-за стожка). Я тебе что говорила, а? Ты почему не сидишь в машине? Чего ты бегаешь за мной? (Собирается уводить сына.)

СОСУРКА. Дорогие невестки! Я вижу, вы мерзнете. Идите и посидите в машине. Я пока побеседую с этими.

БАЙДЫМАТ. И вправду. Айда, девки! Я там привезла кое-что, может, выберете себе…

КОРТИК (выходя из-за стожка). Что это вы загнали их в машину, как ягнят в сарай? Хоть пообщались бы.

МАХАР (Кулистан). Идите, кому сказано!

ДУППУШ. Если кому будет нужно, то в бочке полно пива. Боюсь только, как бы оно не замерзло вконец.

ХАМБАЛИЙ (встревоженно). Иди, иди! Кому нужно твое ледяное пиво! Забери с собой в машину и гитару.

СОСУРКА. А вот теперь все внимание ко мне!

КОРТИК. О, как вы все достали меня своим беспонтовым базаром! Еще и баб разогнали!

ХАМБАЛИЙ. Спокойно, Кортик, спокойно! Не веди себя как маленький. (Глядя на дорогу.) Ребята, к нам движется какая-то «Ока»!

КОРТИК (на ухо Томпуру). Чует душа моя, это какая-нибудь телка! Впрочем, нет, это скорей телкина бабка. (Смеется.)

ТОМПУР. Чтоб тебе пусто было! Ты не успокоишься, пока не окажешься избитым!

КОРТИК. Гражданин-начальник-братка! (Показывая кулак.) Сам знаешь: кто вздумает меня избить, тот, как говорится, не возликует, не возрадуется! (Смеется.)

ТОМПУР (улыбаясь). Ну и оторва же ты!

 

Картина 11

Шум «Оки» приближается и стихает. На сцену выходит иссохшая старушка Анисат Джагапаровна. На ней пальто с каракулевым воротником, на голове меховая шапка.

СОСУРКА. Добро пожаловать, дорогая наша сестра! (Идет ей навстречу, здоровается.)

АНИСАТ. Здравствуйте. (Здоровается с Махаром и Алием.)

СОСУРКА. Для тех, кто не знаком с этой нашей сестрой, представляю: Анисат Джагапаровна — председатель демократического движения в нашем районе. Ближайшая подруга Валерии Новодумцевой, которую часто показывают по московскому телевидению и которая на дух не переносит коммунистов! Вместе на Колыме сидели.

ХАМБАЛИЙ (шутовски приплясывая, ринулся навстречу Анисат). А я-то все думаю: кого нам тут недостает? Как вспомнил о тебе, так и обмер: не дай бог, думаю, не приедет! Но Бог, оказывается, не без милости! (Указывая на один из чурбаков.) Садись, дорогая наша! Счастлив чурбак, на который ты сядешь!

КОРТИК (подходит к Анисат). Да вы, тетка, оказывается, из наших. Сколько, говорите, тянули?

АНИСАТ. Все это прошлые дела, юноша. Дали двадцать пять лет, но вышла но амнистии. Иначе давно бы сгнила там. (Достает папиросы.)

КОРТИК (давая Анисат прикурить). Почему же я вас не знаю?

АНИСАТ. А откуда тебе знать? Ты тех времен не застал.

АЛИЙ. А за что загребли, тетка?

АНИСАТ. За то, что сочинила песню против Сталина. Отца моего забрали еще в тридцать седьмом. А сестру его погубили за то, что она, дескать, служила духом у известной тогда знахарки Бушай.

КОРТИК. Ей-богу, сейчас моя крыша тронется! Это как же можно было служить духом у Бушай?

АНИСАТ. Бушай была темной, невежественной женщиной. И когда к ней приходили люди со своими горестями и вопросами, она им говорила: «А вот это мне надо обсудить со своими духами». Подходила к сундуку и повторяла заданные ей вопросы. Из сундука кто-то тоненьким голоском отвечал на них. Так вот, мою тетку обвинили в том, что она якобы сиживала в сундуке у Бушай, и арестовали. Мать моя умерла с голоду в Средней Азии. Уничтожили наше семейство проклятые коммунисты! Мне даже в невестках не пришлось побывать! (Закашлялась.)

ХАМБАЛИЙ. Спой нам, тетка, свою песню о Сталине!

КОРТИК. Минутку, Хамбалий, не торопись. Пусть тетка сначала пропустит штрафную. (Наливает полный стакан и протягивает Анисат.) Тетка, если вы это не выпьете, то дай Аллах нам всем сгнить в Сибири!

АНИСАТ. Не каркай, ради бога! К тому же я за рулем.

ТОМПУР. Это не страшно. Я сам вас отвезу домой. Пейте.

АНИСАТ (беря стакан). О Аллах! Да издохнут проклятые большевики в этот свой поганый день собачей смертью!

КОРТИК. Амин Аллах!

АНИСАТ. О Аллах! Да обратится Сталин на том свете в свинью! Да исчезнут с лица земли те, кто еще по сей день молятся за него! (Пьет.)

КОРТИК (протягивая закуску). Нате вот, закусите, тетка.

АНИСАТ (отстраняя руку Кортика и занюхивая рукавом). Спасибо, братишка, я плотно поужинала.

КОРТИК. Теперь-то я верю, что вы из наших! А сейчас — обещанная песня!

АНИСАТ. Да я уж и подзабыла многое... Ладно, спою что помню.

ХАМБАЛИЙ. Давай, тетка, давай, пой! А уж мы тут подпоем. Ребята, приготовились.

АНИСАТ. Итак, начали. (Поет.)

Край ада на земле, проклятый Пахтарал!
Здесь каждый треть семьи навеки потерял.
Здесь только голод, смерть. Больны, кто не мертвы.
И нашими давно полны телами рвы.
Усатый людоед! Чтоб ты свиньею стал!
За что?! Каких людей сюда ты понагнал!
Вот хороню я мать, а перед тем — отца!
Дождемся ли когда мы твоего конца?
Зачат ты был в грехе, рожден ты был во зле!
Так вот какой ты рай нам строил на земле!
Я б счастлива была, когда б тебя вобрал
Край ада на земле, проклятый Пахтарал!

Завершая песню, Анисат плачет.

КОРТИК. Не плачьте, тетка, не плачьте! Чего мы только с вами не пе­ревидали на своем веку! Я ведь сам провел по сибирям ровно треть жизни.

АНИСАТ. А ты кому не угодил, братишка?

КОРТИК. Как-то раз, в армии, старшина обозвал меня «чуркой». Я его и стукнул чуркой по голове. Ясное дело, попал в дисбат. А там петушок один назвал было меня «черножопым», так я избил его до полусмерти и выкрасил ему задницу углем. За это посадили уже в тюрьму. А выйдя на зону, я проткнул кортиком, что изготовил сам, язык одному стукачу, за что получил новый срок и кличку Кортик.

АНИСАТ (вскакивая). Да ты, оказывается, маньяк! Я с уголовниками не связываюсь! Я сражаюсь за идею!

КОРТИК. Тетка, вы меня обидели! А ведь я тоже борюсь за справедливость! Когда я вышел на свободу, когда всей душой хотел начать нормальную жизнь — от меня все отворачивались. Что мне оставалось делать?! Побираться?! И лишь когда я занялся тем, чем занимаюсь по сей день, со мной стали считаться, меня поневоле зауважали. Вы называете меня рэкетиром, но нет рэкетиров больше, чем чиновники у власти! Я возвращаю людям отнятое и уворованное у них, и люди мне за это платят. Скольким я помог удержаться на плаву, скольким я не дал стать жертвами произвола! Сколько угоняется машин, грабится магазинов, сколько по аулам воруется скота! И кому из них, несчастных, помог Томпур со своими присными?

ТОМПУР. Щенок! Ты на кого затявкал? Я могу живо окоротить тебя!

ХАМБАЛИЙ. Парни, парни! Прекратите, прошу вас! Богом прошу! Тетушка Анисат! Мы тут до твоего приезда посоветовались и решили избрать нашего Алия президентом...

Кортик (набираясь ярости). Томпур обещает дать мне укорот!.. А вы знаете, что я с ним сейчас сделаю?

ХАМБАЛИЙ (встревая между ними). Да подожди ты, Кортик! Ради бога, помолчи, когда говорит твой старший брат! От этого твоему достоинству никакого ущерба не будет! Итак, тетка, я о том, что Томпур предложил избрать Алия президентом фамилии, а остальные поддержали. Как ты на это смотришь?

АНИСАТ. А как я, по-вашему, должна смотреть? Решили — значит, решили. Я не возражаю.

ХАМБАЛИЙ. О Аллах! Дай ты нашей тетушке Анисат еще сто лет крепкого здоровья! Люди смертны, тетушка. И парни, подобные Алию, поставят тебе монумент с надписью «Славной дочери Мордамбаловых, карачаевского народа и всей России, профессиональной демократке, госпоже Анисат Джагапаровне от благодарных потомков!». Дай мне, тетка, обнять тебя. (Обнимает.) Как тебе нравится Алий?

АНИСАТ. Пусть будет президентом, пусть.

ХАМБАЛИЙ. Твоими устами только мед и пить! Алий — президент! Алий — президент! Алий — президент! Ура! Ура! Ура! (Подходя к Алию.) Алий, кажется, больше никто не приедет. Теперь ты скажи, что должен сказать.

АЛИЙ (стушевавшись). Это самое...

ХАМБАЛИЙ. Друзья мои! Кто бы мог подумать, что наш президент такой скромный! (На ухо Алию.) Говори, черт тебя побери, если ты только не набрал в рот воды!

ТОМПУР. Чего ты добиваешься от него? Не приставай. Вот соберется народ, он и скажет.

ХАМБАЛИЙ. А придет ли народ-то? По такому холоду? Я всего лишь хотел, чтобы он выразил вам свою благодарность. А он, в силу своего благородства, совсем растерялся, бедняга!

АНИСАТ. Не думаю, чтобы кто-то еще приехал сегодня. А то бы я хотела ознакомить собравшихся с программой нашего демократического движения.

ТОМПУР. Ради всего святого, оставьте вы сегодня эту политику!

АНИСАТ. Это еще почему? Мы что, животные, чтобы поесть, выпить и разбежаться? Я должна, просто обязана выступить в этот поганый день проклятых коммунистов!

ТОМПУР. Вон, едет один из коммунистов. Видите «победу»? Уединитесь с ним за стожок, там и выскажите ему все, что вы о них думаете.

АНИСАТ. Глазам не верю! Проклятый Джанибек, ты ли это едешь?!

 

Картина 12

Слышится революционная музыка. Шум подъехавшей и стихшей «победы». На сцену выходят Джанибек и Кандырбий Эркечев с фотоаппаратом.

ДЖАНИБЕК. Ассалам алейкум, товарищи братья! От всего сердца поздравляю вас с замечательным праздником — Днем Седьмого ноября!

АНИСАТ (в сторону). Чтоб тебя черти поздравили с прибытием в ад! Проклятый душегуб!

СОСУРКА. Алейкум ассалам! Добро пожаловать!

ДЖАНИБЕК. Познакомьтесь, кто не знаком: это КАНДЫРБИЙ Эркечев, профессиональный интернационалист. Его статьи и снимки публикуются во всех республиканских газетах. И бабушка его была из Мордамбаловых.

КАНДЫРБИЙ. Так точно! Она была дочерью Терсбилека-хаджи. Ну, как поживаете, дорогие мои родственники по бабушке? Я поздравляю вас с фамильным праздником!

ДЖАНИБЕК. (здороваясь со всеми за руку, но игнорируя Анисат). Я смотрю, тут собрались люди несомненно достойные, однако я старше всех по возрасту. (Проходя и садясь за стол.) Вижу, что успели выпить. Ничего, я не дам вам особо налегать на это дело. Ну-ка, кто тут младший? Налей-ка нам, милый, по сто грамм!

АЛИЙ. Кортик, помоги мне, пожалуйста, наливай с того конца стола. (Разливают водку по стопкам.)

СОСУРКА. Анисат Джагапаровна! Присаживайтесь к нам.

АНИСАТ. Я не могу сидеть за одним столом с некоторыми.

ДЖАНИБЕК. Не хочет — и не надо. Не упрашивайте.

АНИСАТ. Чтоб ты провалился, душегуб!

ДЖАНИБЕК. Не обращайте внимания на всякий лай. Да, товарищи Мордамбаловы! Даже если оценивать лишь годы правления советской власти, то и за это время фамилия наша дала миру много выдающихся людей. Чего стоит хотя бы только хождение Джанибека в Чегем!

ТОМПУР. Ты говоришь о глупом Джанибеке, что ходил непонятно зачем в Чегем?

АНИСАТ. Замечательный вопрос!

ДЖАНИБЕК. Братишка, ты молод и многого еще не знаешь. Джанибек в Чегеме выполнял секретное задание партии! Тайком пошел и тайком же вернулся.

МАХАР. Он не мог сходить и вернуться, как обычные люди? Зачем ему было возвращаться с титулом всенационального дурака?

ДЖАНИБЕК. Так его прозвали буржуйские недобитки и кулацкие элементы! А простой народ прекрасно знал, что Джанибек достаточно умен!

КОРТИК. Час от часу не легче! Что за наказание! Всех национальных идиотов прибрали к себе, никого не оставили! На кой черт нам сдался этот дурак Джанибек?

АНИСАТ. Молодец, Кортик! Прекрасно сказано!

ДЖАНИБЕК. Да погодите вы! Не перебивайте! До чего невоспитанная молодежь пошла! Дайте сказать!..

АНИСАТ. Да лишит тебя Аллах дара речи!

ДЖАНИБЕК. Да напорется каждый своим брюхом на свое же проклятье! Собака лает, а лошадь скачет. Так вот, именем этого Джанибека я и был назван при рождении!

КОРТИК. Что ж, вполне подходяще для вас! А вы тоже бывали в Чегеме?

АНИСАТ. Ай, молодец, Кортик! Так ему!

ХАМБАЛИЙ. Кортик, погоди! Сосурка, надеюсь, разыщет в архивах все, что касается Джанибека, и вполне научно...

ДЖАНИБЕК (перебивая). Что-что? Какие еще архивы? Что он там должен разыскать? Причем здесь наука?

АНИСАТ. Проверят твои газетные статейки, по которым в тридцать седьмом году лучшие люди нации были расстреляны!

ДЖАНИБЕК. Эй ты, не мужик и не баба! Бич Сибири! О каких статьях ты еще блеешь?

АНИСАТ. Погубил моего отца, проклятый сексот! Сейчас я раздавлю твою змеиную головку! (Налетает на коммуниста.)

ТОМПУР (разнимая их). Прекратите, черт вас побери! Оставьте проклятую политику! Вы тут все — братья и сестры!

АНИСАТ. Мне не нужны братья стукачи и душегубы!

ДЖАНИБЕК. Мне тоже не нужны мужланистые сестры, примелькавшиеся во всех тюрьмах страны!

КОРТИК. Джанибек! Не смей непочтительно хрюкать о тех, кто тянул сроки! А то не посмотрю, что родственник, и дам по башке! Одного раза тебе хватит!

АНИСАТ. Кортик, если хочешь попасть в рай, дай сейчас же!

КОРТИК. А вообще-то вы — политики. У меня свой путь.

ХАМБАЛИЙ. Правильно, братка, не вмешивайся.

ТОМПУР. Если вы сейчас же не успокоитесь, то я разгоню ваш сход. Чтоб никто не смел больше издавать даже звука на тему политики! Все поняли?

СОСУРКА. Верно говорит Томпур. К чему нам политика? Ну-ка, Алий, принеси из багажника моей машины книги. Кое-кому тут, кроме грызни и разборок, заняться нечем, так я хоть расскажу им о нашей фамилии.

АЛИЙ. Дайте ключи от машины. (Берет ключи и уходит.)

МАХАР. О, как ты надоел, Сосурка, своими беспомощными подначками и пустым трепом! Скажи что-нибудь по делу, оставь ты эти никому не нужные книги! Книги, сам знаешь, и по отхожим местам висят.

СОСУРКА. Мальчик мой, есть книги, для приобретения которых не хватит всего твоего состояния! Что ты понимаешь в книгах? Все, что ты знаешь, — это нажраться до отвала и внести очередной вклад в то самое отхожее место!

МАХАР. Не заговаривайся, доцент! Мягко говоря, плевать мне на твою ученость! Того, что ты добивался всю жизнь, я достиг за один месяц. Если на то пошло, я тоже кандидат наук, но помалкиваю и не заношусь, как ты! Понятно?

СОСУРКА. Ты купил все это!

МАХАР. Прежде всего, я добился этого своей головой. А если захочу купить что-либо, то стоит только свистнуть, как слетятся десятки таких, как ты, и за деньги напишут что угодно и о чем угодно. Знаю я вас.

СОСУРКА. Чтоб ты жил столько же, сколько я напишу за таких, как ты! Я работаю для своей фамилии, своего народа, своей страны! И вообще, что я пытаюсь тебе объяснить? Оставим эти разговоры! Я обещал вам рассказать о нашей фамилии, так что слушайте, не перебивая.

ХАМБАЛИЙ. Ради бога, только покороче и попонятнее, не то сам видишь...

СОСУРКА. Говорят, что каждому его родина кажется землей обетованной. Это так, но мы, карачаевцы, и в самом деле самая древняя нация на свете. Слово «Карачай» изначально образовано от слов «кара» и «джай». Слово «кара» в одном из своих значений переводится как «письменность», а «джай» в одном из своих значений, как вы понимаете, — «распространяй». Итого, получается «распространяй письменность». Так что письменностью мир обязан нам!

ХАМБАЛИЙ. Ты смотри! Ни о чем подобном я раньше не слышал!

СОСУРКА. А уже внутри нации Мордамбаловы были и остаются главной фамилией. Это тоже аксиома. Мордамбалом называли нашего общего прапредка. Вы знаете, кем он был?

ХАМБАЛИЙ. Да уж догадываемся. Он был, надо полагать, Мордамбалом.

СОСУРКА. Нет-нет! Я не об имени, я о другом. Его предки были вавилонскими царями! А сам он был Верховным ханом хазарского каганата.

АЛИЙ (подходя со стопками книг). Так мы, стало быть, ханские отпрыски?

СОСУРКА (забирая книги). О чем и речь. Спасибо. Книги я раздам потом... Слушайте дальше. Вступая в битву, наш предок надевал коричневые одежды, чтобы в случае ранения не было заметно крови. После разгрома нашего каганата он вшил свои драгоценности в коричневые штаны, а штаны по-хазарски, как и на многих других тюркских языках, назывались «дамбал», и бежал на Кавказ. Отсюда и пошло: «мордамбал» — коричневые штаны.

ХАМБАЛИЙ. Черт побери! Отдал бы весь остаток жизни, чтобы хоть день проходить в таких штанах!

СОСУРКА. На все свои алмазы, бриллианты и золото наш предок выкупил у двоюродного брата, аланского царя, огромные территории. Все окрестные ущелья стали его достоянием.

ХАМБАЛИЙ. То есть он фактически стал ханом всего Карачая?

СОСУРКА. Такова историческая правда. (Указывая пальцем.) Видите вон там каменное строение? Это остатки его дворца, разрушенного позже врагами.

ХАМБАЛИЙ. Но это не строение! Это бетонные блоки. Я их завез, чтобы выстроить в дальнейшем отхожее место, о котором тут только что упоминалось.

СОСУРКА. Чем бы это ни было, а дворец располагался где-то неподалеку. Так что, мои дорогие, мы из ханского роду-племени. Были очень могущественны и богаты!

МАХАР. Не ты ли, Сосурка, хвастал тем, что деньги ни во что не ставишь? А почему в данном случае ты неожиданно возгордился богатым и могущественным предком?

СОСУРКА. Ханы были людьми просвещенными! Так что не гоняйтесь, говорю вам, за одним только богатством, а умейте сочетать его с образованностью и передовыми идеями!

МАХАР. Так мы и стараемся сочетать по мере сил!

СОСУРКА. Ваше сочетание — все равно что увязка плевка с валунами! Почитайте вот эту книгу. Может, что и поймете. (Раздает экземпляры книги.)

ДЖАНИБЕК. Сосурка, я внимательно и терпеливо слушал весь этот бред, который ты нес. И не понял главного: зачем ты делаешь из нас буржуйскую фамилию? Не нужна мне твоя антинародная книга!

АЛИЙ. Джанибек, книга есть книга, факт есть факт...

МАХАР. Погоди, Алий, не вмешивайся. Джанибек, я думаю, что на сей раз прав Сосурка.

ДЖАНИБЕК. Что вы, молодежь, можете понимать в правоте или ошибках?

МАХАР. Все стараются представить свои фамилии в более выгодном свете, и только ты хотел бы обратного. Так дело не пойдет!

ДЖАНИБЕК. Если вещи называть своими именами, то мы были пролетарской фамилией! Впрочем, откуда вам это знать?!

СОСУРКА. Ну-ну-ну, Джанибек!..

МАХАР. Я желаю быть богатым, а не бедным. Если же тебе хочется слыть пролетарием, то назови свой клан «пролетаровыми» и радуйся в тряпочку!

ХАМБАЛИЙ. Братья, прекратите скандал! Во-первых, в Карачае пролетариата не было. Карачаевцы всегда были свободной нацией. Это Россия, с одной стороны, и Турция, с другой, разделили нас на две части, давая некоторым из нас титулы то князей, то пашей. Но как бы там ни было, называть свою фамилию пролетарской мы никому, конечно, не позволим! Сосурка, подпиши, пожалуйста, книгу, как обещал.

ДЖАНИБЕК. Если хотите знать правду до конца, то мы — сборная нация, сброд!

СОСУРКА. Ты слишком далеко зашел, Джанибек! Если говорить о чистоте, то назови мне хоть одну несборную нацию в мире! Все давным-давно перемешались. Зато ты уж точно враг нашей нации!

АНИСАТ. Совершенно верно, Сосурка! Он — настоящий враг, чтоб ему пусто было!

ДЖАНИБЕК. А ты, Анисат, как прошлогодняя картофелина, откопанная в этом году! Ты-то чего там кряхтишь о врагах?

АНИСАТ. А ты, проклятый платный осведомитель с головой заактированной лошади, хотел бы выкрутиться?

ДЖАНИБЕК. Говорят, медведь не переносил мяты, а она, как назло, росла перед его берлогой! Так и ты: куда ни пойду — везде натыкаюсь на тебя! Старая дева проклятая!

ХАМБАЛИЙ. Пропади они пропадом: и медведь, и мята! Вы стоите друг друга! Прекратите, я вам говорю!

АНИСАТ (не обращая внимания). Разве мог ты, у которого насквозь просматривались ребра, совладать в брачную ночь со своей женой? Думаешь, люди не знают, что твой сынок и не твой вовсе, а начальника районного отделения НКВД? Когда в тридцать седьмом над тобой нависла опасность ареста, ты неоднократно в качестве взятки подсовывал свою жену под Ивана Семеновича! Думаешь, люди не знают об этом? Балаболка чертова! Ты — всем бабам баба! Я тебе покажу старую деву! (Бросается на Джанибека.)

ТОМПУР. Стойте, холера в ваши дома! (Разнимает.)

КОРТИК. Тетка, развернись и врежь ему ногой! Кийя!!!

МАХАР. Кортик! Ты зачем стравливаешь стариков? Совсем ополоумел?

КОРТИК. Ты, парень, со мной таким тоном не говори! Могу сделать больно.

МАХАР. Не забывайся! Со мной даже московские авторитеты ведут себя скромно. Не заводи, не то в миг успокою!

КОРТИК. Пока ты собираешься, я это сделаю быстрей! (Бросается к Махару.)

ХАМБАЛИЙ (кидаясь разнимать). Кортик, прошу, ради меня! Успокойся! (Обнимает Кортика.) Махар, я так рассчитывал на твою сдержанность! Но если ты взялся задирать Кортика, то, видит бог, уже и не знаю, на кого рассчитывать. На сей раз помогло нам благородство Кортика, его благовоспитанность, а то не миновать бы тебе крупных неприятностей.

МАХАР (нетерпеливо). Ах, оставь, Хамбалий, ради бога!

ХАМБАЛИЙ. Ты посмотри, как он заговорил! (Отпуская Кортика.) Ты, братка, постой, а я поговорю с ним. (Отводя Махара в сторону, вполголоса.) Махар, кто бы как себя ни вел, а ты обязан оставаться на своем уровне! Сам посуди: кто они — и кто ты! Если здесь что-либо про­изойдет сегодня, то все мы останемся в стороне, поскольку мало кому известны и никому не нужны. А ты — самый известный среди нас, и потому скажут: «Это случилось в присутствии Махара и при его попустительстве». И весь незаслуженный позор падет на тебя.

МАХАР. Ты, пожалуй, прав. Прекратим ссоры!

ДЖАНИБЕК. Я призываю всех: давайте отложим в столь особенный день все обиды в сторону. У меня в багажнике есть транспаранты, флаги и портреты. Давайте возьмем их, выстроимся в колонну и пойдем по городу к памятнику Ленину, где возложим цветы!

АНИСАТ. Пусть их возложат на твою могилу подобные тебе!

ДЖАНИБЕК. Исчезни с глаз, старая метелка, объеденная ослами! Твою могилу мы завалим чертополохом!

АНИСАТ. Сейчас я покажу тебе, мерзавец, что будет лежать на чьей могиле! (Подбегает к Джанибеку и бьет его по уху.) Вот тебе!

ДЖАНИБЕК. Томпур! Ты видел, что она сделала? Ой-ой-ой! Вот вам и демократы! В Сибирь ее, бешенную кобылу!

ТОМПУР (ловя Анисат). Это же уголовное дело!

КОРТИК. Тетка, молодчина! Теперь вы окончательно наша!

ТОМПУР. А ну-ка прекратите! Все расходитесь по домам! Старики, накажи вас Бог! Что за пример вы подаете молодежи?!

КОРТИК. Правильно! А теперь, Томпур, пристрели всякого, кто еще начнет драку!

ХАМБАЛИЙ. О Аллах! Братья! Заклинаю вас душами умерших ваших близких, детьми вашими заклинаю! Успокойтесь хоть ненадолго. Давайте в заключение дадим слово Алию, нашему президенту, а уже потом разойдемся! Говори, Алий!

АЛИЙ. Думаю, что мы достаточно пошутили, посмеялись, порезвились. Видимо, хватит. А теперь слушайте. Есть серьезное дело. Как известно, скоро состоятся выборы депутатов Народного собрания республики. Вот об этом я и хотел поговорить с вами.

ТОМПУР. Вот, это слова истинного президента! Разве среди Мордамбаловых нет парней, заслуживающих быть депутатами? И кого бы ты из нас рекомендовал?

АЛИЙ. Я вот подумал и решил, что...

ТОМПУР. Вполне справедливо решил! Депутатом должен быть человек, разбирающийся в законах!

СОСУРКА. Кхе-кхе! Это очень сложное дело, чтобы решать его прямо здесь. Но не могу не сказать: если вы помните, перед самым развалом Союза депутатами от Прибалтики были сплошь ученые...

ДЖАНИБЕК. Послушай, Сосурка, почему тебя все время тянет на разрушительство? Именно эти ученые и развалили наш Союз. Нет, не нужны нам ученые! Нужен кто-нибудь из рабочих!

МАХАР. Как могут управлять фамилией, народом и всей республикой люди, которые по полгода не получают зарплаты, у которых дома хоть шаром покати?

ДЖАНИБЕК. С этой проклятой перестройкой, я смотрю, вы совсем уже от рук отбились. А не пастухи ли вам дают это вкусное нежное мясо? Не пахари ли поставляют вам этот прекрасный белый хлеб? А разве не благодаря строителям вы живете в уютных и теплых домах?

МАХАР.  Джанибек! Прекращай коммунистическую демагогию! Дать рабочему мандат депутата — все равно что на шею осла привязать колокольчик! Чем же им еще заниматься, если пастуху не пасти скот, пахарю не ходить за плугом, если каменщику не строить? Осваивать космос? Или управлять республикой? Каждый из них работает на своей работе не из-за сочувствия к кому-то, а потому, что эта работа — предел его возможностей. Понимаешь? Необразованные и безграмотные люди, не могущие даже толком написать прошение, более семидесяти лет просидели в креслах депутатов разных уровней! Хватит! Если уж сам Аллах не смог создать двух одинаковых по возможностям людей, то и нам незачем их искать. Устраивая общий рай, вы уничтожили шестьдесят миллионов человек. Лучших людей, генофонд уничтожили! Хватит!

ДЖАНИБЕК. Ты жертв фашизма нам не приписывай!

АНИСАТ. Между вами — никакой разницы! Людоеды! И те и другие должны сгинуть с лица земли!

МАХАР. А депутатом, который мог бы отстаивать интересы трудящихся, должен быть человек с деньгами, положением и связями.

ХАМБАЛИЙ (на ухо Алию). Что ты притих, как сонная муха? Скажи что-нибудь! (Вслух.) Братья мои, я буду согласен, если депутатом станет любой из вас! Но сегодня давайте оставим эту тему и займемся вопросами фамилии!

ТОМПУР. Правильно!

СОСУРКА. Золотые слова!

МАХАР. Совершенно верно!

КОРТИК. Хамбалий — мужчина!

АЛИЙ (вдохновляясь). Парни! Каждый из нас попытался сегодня перетащить одеяло на себя. Самым спокойным и способным оценить все лучшее в нас все это время оставался Хамбалий. И если каждый из вас мастер своего дела, то Хамбалий во всех ваших делах сведущ на крепком среднем уровне. Давайте оставим препирательства и, не задевая ничьего самолюбия, выдвинем Хамбалия в депутаты! Я как президент остановился на этой мысли.

ДЖАНИБЕК. А кто тебя, юноша, избрал президентом?

АЛИЙ. Да вот, парни…

ДЖАНИБЕК. Какие парни?!

ХАМБАЛИЙ. Какие могут быть вопросы, Джанибек? Томпур избрал, Сосурка, Кортик, Махар, Анисат Джагапаровна! Кого тебе еще нужно?!

МАХАР. Хамбалий! В чем-то здесь Джанибек прав. Мы по кандидатуре Алия еще не голосовали.

ХАМБАЛИЙ. Да у вас семь пятниц на неделе! Как так можно?! Лично мне это депутатство совершенно не нужно, но ведь Алий нами уже был избран президентом! Чего вы отказываетесь?! Я считал, Махар, что в тебе достаточно мужества, чтобы не завидовать.

МАХАР (озлобляясь). Хамбалий! Ты с этим президентством уже в печенках сидишь! Говорят, когда полстада истреблено, то паршивая овца становится вожаком. Так и ты: ничего лучше не придумал, как поставить над нами этого приблудного!

АЛИЙ. Что-о? Что ты сказал, Махар? Вот, оказывается, как вы ко мне относитесь! Да вы, оказывается, презираете меня! Позвольте спросить, это ваше общее отношение ко мне? Или как?

ХАМБАЛИЙ. А что случилось, парни? В чем дело? Я что-то не пойму...

АЛИЙ. Не надо, Хамбалий... Все-то ты прекрасно понял. Не переигрывай. Вы из тех, кто из ложки накормит, да ее же черенком глаз и выколет. Как говорится, пока бедняку дадут поесть, ему трижды окровавят рот. Нет, значит, у меня никакого авторитета среди вас. Мой прадед был выкраденным у грузинского князя сыном, еще грудным ребенком! Так что род мой знатней вашего, тогда как у вас в предках сплошь Зийкуны, Джанибеки, Джабакку и прочие Махары! И если вы не заметили и не оценили того, как я вынужденно, через силу, старался во всем вам угодить, не допустить грызни между братьями, то, значит, вы и есть не люди, а самый беспородный скот! Я пошел.

КОРТИК. Эй, петух комнатный! Чего ты тут наговорил? По-твоему, если не стал президентом, то и нас можно назвать скотами? Не ответив за свои слова, ты никуда отсюда не уйдешь! (Хватает Алия за ворот.)

ТОМПУР. Прекратите, мать вашу! Именно такого исхода я и боялся! (Кидается разнимать.)

КОРТИК. Отойди, Томпур! Я сейчас напомню этому ублюдку его настоящую фамилию! (Рвет на Алие ворот.)

АЛИЙ (стоя за Томпуром, в обход его достает Кортика ногой). Получай, гад!

Кортик (озверев). Ах ты валух вонючий! Да я тебя сейчас! (Собираясь ударить Алия, со всего размаха бьет метнувшегося Томпура в лицо.)

ТОМПУР. Да я тебя сейчас, бандит!.. (Достает пистолет.)

ХАМБАЛИЙ. Томпур! Ты с ума сошел! (Виснет на той руке Томпура, что с пистолетом.)

ТОМПУР. Отпусти! Отпусти, говорю! (Бьет Хамбалия.)

ХАМБАЛИЙ. За что ты меня ударил, сволочь?! В чем моя вина? (Начинает душить Томпура.)

МАХАР. Не сходи с ума, Хамбалий! (Старается обхватить Хамбалия сзади.)

ХАМБАЛИЙ. Отпусти, говорю! Да что это такое?! (Вырываясь, бьет Махара ногой.)

МАХАР (сгибается от боли и выпрямляется). Ах ты паскудливая свинья! (Поставленным ударом бьет Хамбалия по затылку.)

Хамбалий, как пущенный из пращи, летит и ударяется в грудь Сосурке, спешившему разнять его с Махаром. Тот, падая назад, сносит, по принципу домино, Джанибека, тот — Эркечева. Кортик, сваливший Алия, сражается теперь с Махаром, сунувшимся было разнимать их. Женщины выскочили на сцену и голосят. Кулистан и Дуппуш набрасываются на тех, с кем схватываются их мужья. Байдымат тщетно бросает платок между дерущимися. Его топчут, не обращая внимания. Анисат оседлала и бьет куда попало пытающегося подняться Джанибека. Сквозь общий шум боя слышны фразы «Иди отсюда, женщина!», «Какого черта ты укусил меня за палец?!», «Снимите кто-нибудь с меня этого кабана!», «Хамка, не выпускай его из-под себя, расстели, как ты умеешь! А я сейчас двину его пивной кружкой по голове!», «Не срывай с меня медалей, скотина!», «Не топчи мои очки, дурак!», «Осел, не рви мой норковый воротник!», «Махар, достань его приемом карате!». Байдымат, как заклинательница, трясет перед дерущимися платком. Мурат, плача, мечется около нее.

БАЙДЫМАТ. Эге-гей!!! Мордамбаловы режут друг друга! На помощь! На помощь!

СОСУРКА (потерявший в пылу драки очки, с трудом выползает из-под кого-то и собирается бежать, но остановлен криками Байдымат). Ты какого черта кричишь? Зачем скликаешь чужих? И ребенка вон перепугала насмерть! Заткнись!

БАЙДЫМАТ. Останови драку! А ребенок должен видеть, какие у него родственники по отцу! Чтобы, по крайней мере, потом не обвинять во всем меня одну.

Дерущиеся Хамбалий и Томпур упираются в морализаторствующего Сосурку. Сосурка от толчка налетает на пивную бочку. Выбывший из драки Эркечев, то стоя, то с колен, то становясь на один из чурбаков, снимает фотоаппаратом сцены побоища. Томпур, бросивший Хамбалия через бедро, замечает действия Эркечева.

ТОМПУР. Ну-ка, Хамбалий, полежи чуток вот так... Я сейчас. (Направляется к Эркечеву.)

ХАМБАЛИЙ. Пусть покойник в твоем доме лежит на стылой холодной земле, а не я! (Встает.)

ЭРКЕЧЕВ. Томпур, ради бога, не бей меня сильно! Человек я уже старый! (Неожиданно бьет Томпура фотоаппаратом.)

ТОМПУР. Ты только посмотри, как дерется старая обезьяна! (Подминает под себя Эркечева, отнимает фотоаппарат, вынимает из него шейку и кладет в карман. Оглядываясь по сторонам, видит поднимающегося Хамбалия.) Эй, я, кажется, велел тебе лежать. Ты почему встал? А ну ложись!

ХАМБАЛИЙ. Послушай, Томпур, мы с тобой выделяемся среди этих идиотов, как два уха на лошадиной голове... Послушай...

ТОМПУР. Я тебе сказал — ложись!

ХАМБАЛИЙ (плюя на руки). Тьфу, тьфу! Тогда, Томпур, давай уговоримся: дерешься без своих подлых ментовских приемов. (Дерутся. Хамбалий хватает Томпура за причинное место и валит на землю.)

ТОМПУР. А-а-а! Это запрещенный прием! Отпусти!

ХАМБАЛИЙ. Тебе нравилось, когда я лежал на земле? Теперь сам полежи.

ДУППУШ. Хамка, не отпускай его! Вздумает подняться, получит кружкой по голове!

Махар и Кортик состязаются в карате. Алий, пользуясь моментом, бьет то одного, то другого. Наконец те, объединившись, хватают его и зашвыривают куда-то далеко. Алий приземляется на прижавшихся друг к другу, дрожащих Джанибека и Эркечева, валит их с ног в разные стороны.

ДЖАНИБЕК. Чума тебя разрази! До чего же больно! (Пытается подняться, опираясь на неподвижно лежащего Алия.)

ЭРКЕЧЕВ. Тебе помочь, Джанибек?

ДЖАНИБЕК. Влезай на него. Пусть хоть кто-то останется под нами.

АНИСАТ. Проклятые душегубы! Совсем покончили с парнем! (Скидывает стариков с Алия.)

Махар и Кортик продолжают сражаться в стиле карате. Кортик, отступая назад, перелетает через Джанибек.

МАХАР. Вот так и лежи, гад! (Оглядываясь по сторонам, видит Хамбалия, оседлавшего Томпура. Мгновенно подскакивает к нему и поднимает его за воротник.) Я покажу тебе, как бить ногой по ключице, Хамбалий!

ДУППУШ (возникая между ними). Только тронь его! Тут же расколю тебе голову вот этой кружкой! (Свободной рукой вцепляется в волосы Махару.)

КУЛИСТАН. Ах ты свиноматка! Я тебе сейчас покажу! (Набрасывается на Дуппуш.)

ТОМПУР. Погоди, Махар, я сам покончу с ним! Как он покончил с моими...

МАХАР. Подожди, Томпур, не мешай мне!

ХАМБАЛИЙ. Двое на одного!? Прекрасно! Я вам сейчас устрою! Кортик! Ты чего там разлегся?! Встань да покажи этим животным, чего они заслуживают!

КОРТИК. Сейчас! (Убегает.)

ХАМБАЛИЙ (пятясь назад). Томпур, Махар, вы — люди закона, будьте с законом поосторожней. Не нападайте оба сразу. Мне стыдно перед этим плачущим ребенком. (Показывает пальцем на Мурата.) Дайте мне отвести его и посадить в машину. (Берет мальчика за руку, оглядываясь.) И не ходите за мной. Сам вернусь. (Уводит ребенка за кулисы.)

Махар идет к Кулистан. Байдымат пытается оторвать Алия от Эркечева. Томпур направляется к ним. Сосурка, выбираясь из-под бочки, натыкается на ползущего мимо на четвереньках Джанибека.

СОСУРКА. Старый сатана! С тебя все началось!

ДЖАНИБЕК. С тебя! С тебя, экстремиста-ученого, все началось!

СОСУРКА. Бериевский пес! (Надвигается на старика.)

АНИСАТ. Бей, Сосурка! Переломай ему дубовый нос, проклятому убийце!

ДЖАНИБЕК. (отступая). Ударь! Ну-ка, попробуй только ударить! Подождите, вот только вернется наша власть, я вас всех первым же этапом отправлю в Сибирь, где сотрутся ваши кости в пыль! (Анисат.) А тебя, старая шлюха, я без суда и следствия расстреляю лично! Бандитское отродье! Всех вас в Сибирь!

 

Картина 13

Кортик выходит на сцену с автоматом и дает очередь в воздух. Все встают.

КОРТИК. Джанибек! Ты кого тут собирался этапировать в Сибирь?! Кого собирался расстреливать без суда и следствия, красный гад? На колени, стукач! Не то — пуля в лоб!

АНИСАТ. Стреляй, Кортик, стреляй! Отомсти за всех нас!

КОРТИК. Молчать! Я не собираюсь стрелять одного только его. Всех перестреляю! Ну-ка, руки за голову и всем на колени! Всем!

ТОМПУР. Кортик, не заигрывайся! Автомат не игрушка! Отдай его сюда!

КОРТИК (стреляя вверх). На колени! А ты куда, Эркечев? Решил улизнуть? Убью! Вытащи из кобуры Томпура пистолет и подай его мне.

ЭРКЕЧЕВ (подавая пистолет). Кортик, я тут гость, отпусти меня. Возьми фотоаппарат, часы, деньги. Я расхвалю тебя во всех республиканских газетах, везде опубликую твои фотографии. А если не выполню своих обещаний, придешь ко мне ночью, помучаешь горячим утюгом и всем, что у вас там еще есть. Я никому никогда не доставлял зла, жил всегда своим трудом!

КОРТИК. Если б ты был лучше Джанибека, то не приехал бы сюда с ним. Обоих убью!

ЭРКЕЧЕВ. Да нет же, Кортик, я не такой, как Джанибек, я ни на кого не доносил. Я его сам ненавижу. Если оставишь меня в живых, то я отдам тебе весь компромат на Джанибек.

ДЖАНИБЕК. О каком компромате ты лаешь, собака, объевшаяся мыла?

АНИСАТ. Змея издыхает от змеиного яда! Слышал, душегуб, что говорит о тебе такой же, как ты?

КОРТИК (стреляя вверх). Заткните рты! Перед вашей смертью я сам буду вам и президентом, и депутатом! Я человек мягкий, хоть и кажусь отморозком. Хочу убить вас, не мучая. Алий, ты где?

АЛИЙ. Здесь я!

КОРТИК. Встань и налей каждому по полному стакану водки!

АЛИЙ. Сейчас. (Начинает наливать.)

КОРТИК. Махар, и ты на коленях? А где ж твои московские авторитеты? Теперь-то ты понял, кто настоящий авторитет? Алий, черт побери, ты не можешь быстрей?

АЛИЙ. А я уже все. Вот только женщинам наливать или как?

КОРТИК. Умели драться наравне с вами, значит, и им лей столько же.

ЭРКЕЧЕВ. Ради бога, мне не наливайте. У меня инфаркт был.

КОРТИК. Пей, даже если у тебя рот зашит. Раньше всех убью того, кто выпьет позже остальных. Алий! Какого черта стоишь?! Разлил всем, так на колени и пей! А не то в миг переломаю твои журавлиные ноги!

АЛИЙ (становясь па колени). Да пью я. (Пьет.)

ДЖАНИБЕК. Кортик, дорогой, это как же, без закуски пить?

КОРТИК. Если б ты был привычен к закускам, то не был бы таким доходягой. Пей, не болтай!

ДЖАНИБЕК. Уже выпил. (Пьет.)

АНИСАТ. Ах ты убийца и душегуб! Да чтоб тебе напиться крови и гноя уничтоженных тобой! Из-за тебя мы попали в этот переплет! Кандырбий, что это был за компромат на него? Хотелось бы хоть перед смертью показать миру, кем на самом деле является этот старый негодяй! А там уж и смерть не смерть!

ЭРКЕЧЕВ. Кортик, радость моя, отпусти ты меня! У меня ж ведь компромат не только на Джанибека, но и на всех остальных. И если они задумают когда тягаться с тобой, ты их всех спеленаешь по рукам и ногам.

ДЖАНИБЕК. Старый осел! Я всегда знал, что ты способен выстрелить в спину. Но что ты такого знаешь обо мне? Что такого ты видел?

АНИСАТ. Говорят, если домашний мерзавец выйдет из дому, то мерзавец уличный забирается в дом. Ты видел, как подобный тебе собирается продать тебя с потрохами? Это, видимо, копии твоих доносов удалось достать Кандырбию. Ты за все сполна ответишь и получишь, палач!

ДЖАНИБЕК. Не верьте провокатору! Я работал и по сей день работаю только на партию!

АЛИЙ. Чтоб тебе сгинуть следом за своей партией! Какая тебе еще партия, когда пора о Боге подумать! Оставь партию, черт тебя возьми, выучи хотя бы две суры из Корана! Как пред светлым ликом Бога собираешься предстать?

АНИСАТ. А он минует Всевышнего и устремится прямо в ад.

СОСУРКА. Верно, Анисат! Вот такие портили фамилию и позорили нацию — сексоты НКВД! И по сен день полно таких! Может, и на них есть у Кандырбия компромат?!

ТОМПУР. Эй, Сосурка! О каких там сексотах и компроматах ты болтаешь? Ты знаешь разницу между сексотами и специальными государственными работниками? У Эркечева может быть компромат и на тебя. Так что готовься.

СОСУРКА. А что мне готовиться? Что ты взъелся на меня?

ТОМПУР. Да так. Если говорить по правде, ты что, не берешь взяток со студентов? Если не берешь, то на какие шиши ты приобрел машину?

СОСУРКА. Это ты затерроризировал народ, гаишник проклятый, взяточник и кровопийца! Тебя первого следовало бы посадить в тюрьму!

ТОМПУР. Эй, кобра! Чтоб у врагов наших были такие ученые! В твоей голове ученость и не ночевала! Ты ждешь не дождешься, когда начнется сессия, когда на экзаменах тебе посыплются взятки! От этого ты и поседел раньше времени! Несчастные пастухи и пахари трудятся в поте лица своего, чтобы выучить своих детей чему-нибудь, а ты у этих детей отрываешь последнее и никак не подавишься!

СОСУРКА. Палач! Ты сгоняешь в тюремный подвал виновных и невиновных пытаешь их там, отбиваешь им почки! Привык издеваться над людьми!

КОРТИК. Правильно, Сосурка, говори и об остальном!

СОСУРКА. Вот и Кортику сегодня автомат дал ты.

ТОМПУР. Ложь! (Кортику.) Скажи этому идиоту...

КОРТИК. О чем мне говорить, если он говорит правду?

ТОМПУР. Ложь! Провокация!

КОРТИК. Молчать! Говори, Сосурка, скажешь всю правду — одному тебе дарую жизнь.

СОСУРКА. Ты думаешь, мы не знаем, что ты дал Кортику автомат и десять тысяч долларов в придачу для того, чтобы он убил начальника районной милиции и чтобы ты потом занял его место? Кортик, не убивай, пропадешь! Пусть сам стреляет! Такие, как Томпур, привыкли шагать к власти по трупам! Тому примеров в истории множество.

ТОМПУР. Ты, гад! Будешь отвечать за клевету!

СОСУРКА. Прокурор и начальник милиции решат, кто из нас гад, а кто нет.

ТОМПУР (оглядываясь, рад любой поддержке). Махар! Скажи что-нибудь этим двоим! Объясни им что-нибудь! А то ведь, не дай бог, если кто чужой услышит, подумает, что так оно и есть.

МАХАР. Лучше бы вы умерли, не дожив до этого дня! Один лучше другого! Ни чести в вас, ни совести! Немужественные мужики и неженственные женщины! И какого черта я связался с вами?

ДУППУШ. Эй, Махар! О чем это ты запел? О каких женщинах и мужчинах? Ты что, судьей объявился на наши головы? Забыл, кто ты есть? Забыл, как в бытность Хамбалия главным зоотехником совхоза ты носил кирзовые сапоги с засохшим навозом и днями не вылезал из силосной ямы? Ты решил, что если взял в жены племянницу главы республики, которая старше тебя и с двумя детьми, то и человеком стал? Но всесильные таких, как ты, прежде чем зарезать, откармливают. Или обожрешься ты однажды воли, или от нечего делать сиганешь со скалы, подставка! Запомни, не в коня окажется корм!

КУЛИСТАН. Ты чего там хрюкаешь, проклятая Дуппуш Джандруевна? На кого ты, спрашиваю, хрюкаешь? И на что вообще ты способна, кроме как метать поросят? В один день у меня сгинете и ты, и твой Хамка, и эта ваша грязная бочка!

ДУППУШ (поворачивается спиной и хлопает себя ниже пояса). Вот тебе, потаскуха, вот!

КУЛИСТАН (налетает на Дуппуш, седлает ее, рвет на ней волосы). Беспородная свиноматка!

ДУППУШ. Убила, проклятая шлюха!

АЛИЙ (на четвереньках влезая между ними и оттаскивая Кулистан). Хватит, перестаньте, в конце концов! Чего ты как мегера, ей-богу!

КУЛИСТАН. Это я мегера? А ты — клоун несчастный! Ступай в Грузию, разыскивай свой род-фамилию! Нечего разгуливать среди нас!

АЛИЙ. А ты сама знаешь кто? Мы тут хорошо понимаем, за какими ты белками гоняешься по лесам. Назовем их мягко — «снежными людьми». И нужны они тебе потому, что Махару не всегда удается совладать с твоим бешенством.

МАХАР. Ты — дерьмо. Хуже всякой бабы! Я тебе!.. (Начинает вставать.)

КОРТИК. Сидеть! Я тут судья. Заседание продолжается.

БАЙДЫМАТ (внезапно закатываясь от смеха). Ой, я умру! Да оказывается, что в сравнении с вами я — просто ангел! О ужас!

АЛИЙ. Чего расхихикалась? Бесстыжая! Оставив дома маленького сироту, разъезжаешь по заграницам, не помещаясь в своей огромной стране!

БАЙДЫМАТ. Какое тебе дело до того, как я себя веду? А ребенок мой, если что, остается у моих родителей, под самым надежным присмотром. Мои родители — люди благовернейшие, ни одного намаза не пропускают.

СОСУРКА. Если у тебя столь благочестивые родители, что помешало тебе быть хоть немного похожей на них?

БАЙДЫМАТ. Сосрик! О чем ты говоришь? Если ты так переживаешь за меня, то устрой мою жизнь, выдай замуж за достойного человека. Вот тогда я и покончу с челночной торговлей, прекратятся мои разъезды. Ну?

АНИСАТ. Ах, тебя бы не замуж, а в сырую землю!..

БАЙДЫМАТ. Нет, Аниска, где уж тебе рассуждать о замужестве! Что ты понимаешь? Не морочь голову!

ДЖАНИБЕК. Правильно!

АНИСАТ. Что тебе правильно? И что тебе неправильно? Ты, собака и душегуб, думай о своем ублюдочном сыне! Предоставлял свою спальню каждому новому начальнику! А когда твоя бедная жена, не выдержав издевательств, сказала, что пожалуется людям, ты задушил ее.

ДЖАНИБЕК. Ложь! Это не доказано! В Сибирь ее за клевету!

КОРТИК. Да чтоб вам всем сгнить в Сибири! Изнутри вы сгнили давным-давно! Никогда не думал, что наслушаюсь от вас столько непотребного. Встать! Покончу со всеми, и дело с концом! Таким, как вы, жить просто незачем. Встать, я сказал!

Все встают.

ДЖАНИБЕК. Дорогой Кортик, если уж ты решил расстрелять нас, то сделай это у памятника Ленину. Как истинный коммунист, я хочу произнести несколько слов перед смертью! Большевики и на смерть ходили, как на парад!

КОРТИК (задумавшись). Джанибек!

ДЖАНИБЕК. Что?

КОРТИК. Быстро неси сюда из своей машины все свои транспаранты, флаги и портреты!

ДЖАНИБЕК. Есть! А портреты Сталина нести?

КОРТИК. Хоть портреты Берии! Только быстро!

ДЖАНИБЕК. Портрет Берии остался дома. Может, съездить за ним?

КОРТИК. Доставай то, что здесь! Живо! И не вздумай бежать.

ДЖАНИБЕК. Я мигом!

ТОМПУР. Кортик, понимаю, что ты шутишь, только шутка затянулась. Обещаю, никому не расскажу. Отдай автомат и пистолет, и на этом разойдемся с миром. (Поднимается с колен.)

КОРТИК (наведя на него автомат). На колени! Если убийство — это шутка, то могу начать свои шутки с тебя.

ТОМПУР (рухнув на колени). Я все понимаю. Это я так, пошутил.

КОРТИК. Джанибек, где ты там? Не окопался ли часом в Чегеме?

ДЖАНИБЕК. Все, я уже здесь! (Несет транспаранты, флаги и портреты.)

ТОМПУР. Кортик, Богом тебя прошу, давай с этими вещами не выходить на улицу, не вмешивайся в большую политику! Выполни в этот раз эту мою просьбу — можешь потом ко мне с любой обращаться. Вот при людях клянусь!

КОРТИК. Молчать! Я не вижу здесь людей. Они для меня все трупы! Джанибек! Раздай им в руки чего-нибудь по одному!

ДЖАНИБЕК (раздает в руки каждому флаги и транспоранты, причем Анисат Джагафаровне вручает портрет Сталина). Молодец, Кортик! Такие, как ты, начинают с простого, а заканчивают Сталиными! Вперед!

КОРТИК. Молчать! Выстроиться! Командовать парадом буду я! За шаг влево, шаг вправо буду стрелять! Можете петь… Не возражаю, если это будет «Мурка».

ДЖАНИБЕК. Кортик, а может, затянем «Ленин всегда живой»?

КОРТИК. Разговорчики в строю! Пойте что сказано.

ДЖАНИБЕК. Слушаюсь, командир Кортик! Вот это дисциплина! (Схватив портрет Ленина, шагает на месте, пытаясь подогнать мелодию к инородному тексту.) Мурка — всегда живой! Мурка — всегда с тобой! В горе, в надежде и ра-а-адости...

КОРТИК. Джанибек! Что за чушь ты поешь?

ДЖАНИБЕК. Да подзабылась мелодия за столько лет!

КОРТИК. Отставить песню! Вокруг пивной бочки — шаго-ом марш!

Все проходят вокруг пивной бочки.

ДЖАНИБЕК. Командир Кортик, а может, по инерции двинемся к памятнику Ленина?

КОРТИК. Докричишься — отправлю твою душу вдогонку за Лениным! Слушайте сюда! Если крикну: «Да здравствует мафия! Ура, братва!» — вы трижды повторите: «Ура!». Если крикну: «Мафия победила!» — то вы трижды повторите: «Победила». Если крикну: «Мафия бессмертна!» — то трижды повторите: «Бессмертна!». Понятно? Буду следить за каждым! Молчавших буду приставлять к пивной бочке и расстреливать. (Дает очередь вверх.) Да здравствует мафия! Ура, братва!

ВСЕ. Ура! Ура! Ура!

КОРТИК. Мафия победила!

ВСЕ. Победила! Победила! Победила!

КОРТИК. Мафия бессмертна!

ВСЕ. Бессмертна! Бессмертна! Бессмертна!

ДЖАНИБЕК. Кортик! Душа моя! Упомяни Ленина!

КОРТИК. Тоже верно! Представьте себе, что пивная бочка — памятник Ленину. А в руках у вас — цветы! Возложить цветы к памятнику вождя мирового джанибекства!

Медленно, по одному присутствующие складывают транспаранты, флаги и портреты у бочки и отходят. Один Джанибек бодр и счастлив — любовно поправляет флаги и портреты.

КОРТИК. Парад окончен! А теперь все вон отсюда! (Закидывает автомат за плечо, обойму из пистолета Томпура сует себе в карман.) Возьми, Томпур, пистолет и не балуйся. (Бросает.) Держи язык за зубами, а не то — сам знаешь…

Сцена темнеет.

 

Картина 14

На темной сцене в свете прожектора Хамбалий. Ветер.

ХАМБАЛИЙ (вздымая руки). О Аллах, где я ошибся? Все, кажется, сделал, чтобы разъяснить, и то не поняли. Я и сам далеко не ангел, но кто из них праведней меня? Никто из них искренне не переживал за фамилию, за свой народ, а лишь любовался тем, как красиво выкрикивает об этом, требуя платы только за выкрики. Дети одного рода не могут объединиться, а как объединить целый народ? Вокруг чего? Какие там партии, какие разборы внутри фамилии? Чего биться головой об стену? Нам нужно сохраниться для будущего! Если не понимать этого, то мы скоро исчезнем, растворимся среди более сильных. О Великий Аллах, почему ты не наделил нас инстинктом объединяться?! (Достает из кармана книгу Сосурки.) Серый волк сочинил эту книгу! И все они там серые волки, за исключением ребенка, тянущегося к Вере. Как же мне среди таких оставаться самим собой, не превращаясь в волка! Волки! Волки! Кругом одни волки! (Взвывая и хрипя, разрывает книгу и разбрасывает листки по сторонам.) Не получилось, не получилось у меня! Но я словами не бросаюсь, а от сказанного не отступаюсь! Соберу-ка я теперь родственников жены, пусть помогут своему зятю! О Аллах, прежде всего мне нужна Твоя помощь! Если Ты поможешь мне, то я в меру сил помогу всем, кого Ты сотворил людьми. Я буду носить в груди человеческое сердце! О Аллах, помоги! (Уходит.)

Слышен голос, призывающий на вечернюю молитву. В глубине сцены свет. Это Мурат совершает намаз. Слышится текст Корана, произносимый детским голосом.

 

Занавес



* Кубрань — местность, в которой расположен Карачаево-Черкесский психдиспансер. По усмотрению режиссера-постановщика спектакля слово «Кубрань» может быть заменено названием аналогичного учреждения его региона. Например, Канатчикова дача и т. п. (примечание автора).

 

Рейтинг@Mail.ru