АIхъанайий гунагь
Джамал дайий хивынбишикIле югун маIънийбы къошмишаъана устадхьинне, темизи йикI’нана инсанхьинне ацIа ыхьа. Гыргыни дават-давлате, манкъуке маIънийбы гьеъэдженва хагьиш гьаъа ыхьа. «Яхши, — са элеес агьасда, — манкъве эйгьи». Мани джуваббише, вудж маIъний хъаIбхъас гьазирра ворнава ацIараляъа ыхьа. Ешбишихъа илдяакы, Джамале дайийхъад югун, чагъын сес ыхьа.
Са элес манкъве къоншу хивни даватбишей иштирак гьау. Манкъуни янык’ хивна адамий Къара-АIбдулла гиур ыхьа. Югба чахырехъа хъебхьа, даватбишей инсанар гьоокIа гибгъыл. Джамал дайийныд чахырен кеф къалхмишау. Манкъус джуни саягъыл’ гьекIвас ыккыйкын. Манкъуни фыкрейдынбы, гьекIвана устадыйвалла шавукIледжад ацIа ыхьа деш. ДацIани инсанаршини арей джуни гьаIкIей эгьес манкъус къулайдена хъады. Ахрей сабреле къаирхьу, джуни кIанени Къара-АIбдуллайкIле эйгьен:
— Агьасне са?
— Къонше явашда эйгьен: маIгьдын карбы гьимаъа, чоджий.
Агар даватбишей авгьей, манчин истагъыхъад аIйиб водонва эйгьен водон.
Къара-АIбдуллайни фыкреехъа Джамалыс гьаIкьийкьатба тападже агьас вуккун вобва хъайле. Сабара вахт абкIынийле хъийгъа Джамале эйгьен:
— Ыхьайн ихьесын, гьаIшде зы са агьасда.
— ХаIдын хагьишодон, иняаъаб лезимба дешобна, Къара-АIбдуллэ эйгье.
Мана беиабырехьива, хивни джамаъаIтыле хъаIйкьан. Джамал зарара даватбишенче аляртIу айкIан. Манбы хивни яныл’ни тапылхъа гьибхьырме, Къара-АIбдулле эйгьен:
— ГьаIшде нимейганбыйий ыккан эгье!
— Ман увгьуме, Джамале дайий уфтанни сесеква гьекIва гийгъал.
— Ой-я-я, — даватбишей вас манод гьаъас ыккыйкын ыхьа, — Къара-АIбдулле калле эккаъа аху. Даватбишей одхьан-илёгъа, кеф гьаъа ахвасний ыккан.
Смех и грех
Односельчане знали дядю Джамала как хорошего ашуга. Он сам сочинял и пел свои песни. Был доброй души человек с ораторскими способностями. На всех торжествах его просили произнести тост и спеть песню. «Хорошо, одно юше скажу», — всегда говорил он. Это означало, что Джамал готов спеть песню. На нашем языке слово «юше» означает тост-песню, а на говоре другого села юше значит ругаться.
В один прекрасный весенний день дядю Джамала пригласили на свадьбу в соседнее село. Так получилось, что рядом с ним за свадебным столом оказался Абдулла из этого села. В народе его звали хромой Абдулла. Выпили, поднялось настроение, шум-гам, песни и танцы начались.
От выпитого вина и у дяди Джамала поднялось настроение, захотелось показать свое ашугское мастерство. Но здесь его как ашуга и исполнителя народных песен никто не знал. Самому себя представлять Джамалу было неудобно, и он обратился к соседу по столу хромому Абдулле:
— Произнести одно юше?
Сосед тихо ответил:
— Такие вещи не делай, друг. Если на свадьбе ты юше произнесёшь, то люди тебя не поймут. Ты оскорбишь хозяина торжества.
Хромой Абдулла подумал, что вино вскружило Джамалу голову и ему захотелось ругаться, устроить скандал на свадьбе. Через некоторое время дядя Джамал, не выдержав, опять говорит:
— Что будет, то будет. Я все-таки юше произнесу.
— Прошу тебя, здесь не надо такие вещи делать, — шепотом отвечает ему хромой Абдулла. Испугавшись осуждения односельчан, он взял Джамала за руку и увёл со свадьбы. Когда они дошли до оврага за селом, хромой Абдулла говорит: «Здесь сколько хочешь юше произнеси».
Тут-то дядя Джамал и начал петь своим красивым, звучным голосом. От пения Джамала у хромого Абдуллы дрожь прошла по телу. Такой чудесный голос он слышал впервые.
— Ой-я-я! На свадьбе ты это хотел сделать?
Хромой Абдулла долго качал головой и думал: «Лучше бы мы остались на свадьбе».
Смех и грех
Односельчане знали дядю Джамала как хорошего ашуга. Он сам сочинял и пел свои песни. Он был доброй души человек. У него были ораторские способности. На всех торжествах его просили произнести тост и спеть песню. «Хорошо, одну тост-песню (юше) скажу», — всегда говорил он. Это означало, что он готов спеть песню. На своем языке слово «юше» означало тост-песню, а на говоре другого дальнего села слово «юше» означало ругаться. Один прекрасный весенний день дядю Джамала пригласили на свадьбу в соседнее село. Так получилось, что когда они сидели за свадебным столом, рядом оказался Абдулла с соседнего села. В народе его звали хромой Абдулла. После выпивки поднялось настроение, шум-гам, песни и танцы начались. От выпитого вина и у дяди Джамала поднялось настроение, он захотел спеть и показать свое ашугское мастерство. Но здесь его как ашуга и как исполнителя народных песен никто не знал. И ему не удобно было среди чужих людей выставить себя. Наконец он не выдержал и мужику, что сидел рядом с ним, хромому Абдулле сказал:
— Произнести одно «юше»?
Сосед тихо ответил:
— Такие вещи не делай, друг. Если на свадьбе ты «юше» произнесёшь, то люди тебя не поймут. Ты таким образом оскорбляешь хозяина торжества.
Хромой Абдулла подумал, что вино закружило Джамалу голову и он действительно хочет ругаться и устроить скандал на свадьбе. Через некоторое время дядя Джамал опять говорит:
— Что будет, то и будет. Я все-таки «юше» скажу.
— Прошу тебя, здесь не надо такие вещи делать, — говорит ему Хромой Абдулла. Он, испугавшийся осуждения односельчан, взял Джамала за руку и увёл со свадьбы. Когда они дошли до оврага, что за селом, хромой Абдулла говорит:
— Сейчас сколько хочешь «юше» говори.
После этих слов дядя Джамал красивым, звучным голосом начал петь. От голоса песни Джамала у Хромого Абдуллы дрожь прошла по телу. Такой красивый голос он первый раз услышал.
— Ой-я-я! На свадьбе ты это хотел сделать?
Хромой Абдулла долго качал головой и про себя сказал: «Лучше бы остался на свадьбе».
