Босиком по облакам
Драма в двух действиях
Действующие лица:
ПАВЕЛ, мужчина лет сорока пяти
ЛЮБА, его жена
НАТАША, их дочь
ИНЕССА, одноклассница Наташи
ЮРА, родственник Павла
ТАНЯ, девочка лет пяти
ЖЕНЩИНА С СИНЮШНЫМ ЛИЦОМ, мать Тани
ДУСЯ, соседка Павла
1-й МИЛИЦИОНЕР
2-й МИЛИЦИОНЕР
ДЕЙСТВИЕ I
Городская двухкомнатная квартира. На одной половине сцены расположена небольшая комната. Посередине стол со стульями, на стене яркий цветастый ковер, тут же кровать, в углу телевизор, рядом тумбочка, на которой птичья клетка. Справа дверь, ведущая в другую комнату. На второй половине сцены — маленькая кухонька с необходимыми атрибутами: газовая плита, столик, две табуретки, шкафчики для посуды.
Картина 1
Летит по комнате бумажный самолетик. Появляется Павел, следит за самолетиком. Самолетик делает круг и опускается у тумбочки с клеткой. Павел пододвигает стул к клетке с птицей, садится, сыплет зерна, наливает водичку.
ПАВЕЛ. Кеша, ты сегодня что-то грустный. Молчишь. Кто обидел тебя? Я, наверное. Давно не общался с тобой. Ну не обижайся. С головой у меня неладно. Пей, пей, дружок, вот так... Кеша — умный парень, умный. Кеша скоро женится, женится. Кого в жены возьмет Кеша? (Пауза.) Да не обижайся ты, Кеша, поговори со мной. Как, бывало, славно мы с тобой беседовали... Кеша в жены возьмет Гарой Марю. Хорошая девушка, пригожая...
КЕША. Харрошая деушка, прригожая, прригожая...
ПАВЕЛ. Гарой Марю — красавица, Гарой Марю — красавица.
КЕША. Гаррой Маррю — кррасавица, кррасавица...
ПАВЕЛ. Ну вот, разговорился, и хорошо. Не стоит обижаться на меня. Что-то стряслось со мной, Кеша. Уже после того, как сделал посадку... (Поднимает с пола бумажный самолетик, везет по тумбочке.) Ж-ж-ж-ж, сели. А в голове какой-то шарик сдвинулся с места. В тот момент, когда отказали шасси, со мной было все в порядке. Была одна мысль — посадить самолет... И мне удалось это сделать. Пропахал немного брюхом поле. Сел. Все живы. И вот в этот момент я потерял сознание. Нет, не так... было ощущение, будто я прошел сквозь какую-то толстую стену и попал в пустынное поле. Голова ясная-ясная, и вокруг тихо-тихо. Ко мне подошла Мария, моя первая и единственная любовь... Она умерла лет десять назад... Мария взяла меня за руку и молча привела к реке. Перевела меня по узенькому мосточку на другой берег, поцеловала и говорит: «Поживи пока здесь, потом приду за тобой». И сунула мне в руку самолетик из тетрадного листка. Такие самолетики я в школе во время уроков делал, писал какие-то шутливые слова на крыльях и отправлял ей. Самолетик кружился и садился прямо на ее парту — ж-ж-ж-ж. (Показывает рукой, как садится самолетик.) Мария злилась и кидала самолетик обратно в мою сторону. Но он ко мне не попадал, почему-то садился на парту моего друга... А вот когда я очнулся, пассажиров уже не было, около меня копошился врач. С этого момента я почувствовал, что со мной что-то не так. Временами я падаю в какую-то пропасть, кругом пусто, и никто не может меня спасти. Когда началось расследование, я почувствовал эту пустоту. Самолет — машина дорогая, его стоит пожалеть... Мне же никто не сказал доброго слова, что все остались живы. Правда, потом умерла одна женщина от приступа сердечного... Доброе слово, какое там доброе слово! Вопросы, вопросы, допросы... почему я не услышал с земли последние две команды, почему не сделал еще один круг над аэродромом, что случилось с тем-то и тем-то прибором, почему, почему, почему... Психиатры заглядывают мне в глаза, что-то ищут в них и находят. Вот уже полгода я не то больной, не то преступник... Как-то странно на меня смотрят друзья, совсем другой стала жена... Нет, все такие же, как и прежде, просто мне надо было пройти через эту стену, чтобы раскрылись мои глаза... Кеша, ты понимаешь меня? Павел был дурак или стал дураком?..
КЕША. Павел — дуррак... Павел — дуррак...
ПАВЕЛ. Ну вот, обрадовал.
КЕША. Харрошая, харрошая деушка Маррю, кррасавица, крррасавица.
ПАВЕЛ. А в последние годы я ведь совсем не вспоминал Марию. Память отупела. Но если б не было ее в моей жизни, я б никогда не знал, что это такое любовь. А теперь я это слово забыл. Что оно значит, Кеша, Кеша, друг мой... Отрезаны мои крылья. Утром просыпаюсь, и не хочется мне открывать глаза. Что мне делать, Кеша? Будто я в темной комнате ищу дверь и никак не нахожу. А мне так хочется найти эту дверь, раскрыть настежь, и увидеть яркий, наполненный жизнью свет, и глубоко-глубоко вдохнуть в себя. Тогда мне точно стало бы хорошо. Но где эта дверь?
КЕША. Харрошая, харрошая деушка Маррю, кррасавица, кррасавица...
ПАВЕЛ. Красавица, красавица. (Включает радио, звучат стихи.)
Я жил и девчонку любил
С глазами, лучащими золото.
«Постой, — мне сказали, — твой пыл
С годами озябнет от холода».
Померк путеводный огонь,
Лес мрачный опутал заблудшего.
Чужачкой стреноженный конь,
Не жду ничего в жизни лучшего[*].
Входит Люба. Видно, что она вернулась с работы. Усталая, лицо темное. Кидает в угол сумку, снимает туфли.
ЛЮБА (насмешливо). Что, снова по-мордовски по душам поговорили? Во всем городе вас, мордвов, только двое осталось, да еще ваше радио.
ПАВЕЛ (прячет вздох). Да, поговорили.
ЛЮБА. А дальше что?
ПАВЕЛ. Ничего.
ЛЮБА. А Наташа где? (Пауза.) Куда пошла, зачем, с кем, не спрашиваешь. Тебе все равно, будто и не твоя дочь... Что у тебя в башке, непонятно... Нет бы подумать, как дальше жить... А ты с попугаем разговариваешь. Совета у него просишь?.. И когда это все кончится? По психиатрам вон сколько тебя водили... Был бы больной, в больнице лежал бы... Ты сам из себя чокнутого делаешь... твой самолет шлепнулся на брюхо, все живы, со всеми все в порядке, лишь у тебя мозги стронулись. Как уж это так?
ПАВЕЛ. Самолет не шлепнулся на брюхо, а сел. А когда закончится расследование, меня или засудят, или комиссуют. Что мне думать, за меня другие думают.
ЛЮБА (всплескивает руками). Ха, успокоил! Ты скажи, как будешь жить? Чем кормиться будем?
ПАВЕЛ (вяло, словно не о нем речь). Как люди живут, так и я. Ты была женой летчика, никогда не работала. Всего два месяца, как вышла на работу... а как заговорила...
ЛЮБА. Ну конечно, ты шлепнулся, замолчал, а я заговорила. Я вышла на работу, называется! Попробуй проживи на две тысячи!.. Я хожу на работу, а ты дома бумажные самолетики пускаешь, с птицей калякаешь. Я так не хочу жить.
ПАВЕЛ. Живи по-другому.
ЛЮБА. Буду жить по-другому. Мозги себе не вправишь, я разведусь с тобой. (Павел улыбается.) Он еще скалится! Не к добру скалишься. Вот заберешь свою птицу с клеткой — и на все четыре стороны... Это квартира моего отца. Ты, пустоголовый, и квартиру не заработал!.. А теперь уж все, так и останемся в хрущевке...
ПАВЕЛ (тихо, задумчиво). Заберу свою клетку с птицей и... туда, хоть по ветру, хоть против ветра. А зачем клетку? Зачем нам клетку?.. Без клетки никак нельзя?
Люба переодевается, ходит по комнате с шумом, готова хоть на чем-нибудь сорвать свою злость.
ЛЮБА. За хлебом ходил?
ПАВЕЛ. Ходил.
ЛЮБА. Что у нас поесть?
ПАВЕЛ. Щи.
ЛЮБА. Кто на ужин щи ест?
ПАВЕЛ. Мы.
ЛЮБА. Забыл, у нас, между прочим, гость.
ПАВЕЛ. Забыл. Гость пусть сам о себе позаботится.
ЛЮБА. Иди поскорей кусок печенки купи. Чего расселся, ему, видите ли, все равно.
Достает из кошелька деньги, протягивает мужу. Павел молча берет, одевается и, не глядя на жену, выходит. Люба провожает его взглядом, после того как закрывается дверь, со злостью пинает свой туфель и проходит в комнату.
КЕША. Харрошая, харрошая деушка Гаррой Марря, кррасавица, кррасавица...
ЛЮБА. Ты хоть заткнись, заморская тварь. Мозгов нет, а ведь туда же, говорит. Все кругом красавицы, только я одна уродина. Кыш! (Проходит на кухню.)
Картина 2
Люба возится на кухне. На ней белая блузка, белый фартучек, она походит на официантку. Подходит к зеркалу в прихожей, поправляет прическу, подкрашивает губы, не нравится сама себе, морщится и начинает прихорашиваться по новой.
ЛЮБА (себе под нос). Пошлешь, не дождешься. Такой уж интеллигент недоделанный... Подходит очередь, пять старух пропустит, десять беременных... Всё кого-то жалеет, только не меня. Меня чего жалеть! На мне хочет ехать...
Открывается дверь, появляется Павел, за руку ведет девочку лет пяти. Люба выходит к ним навстречу, удивленно смотрит то на девочку, то на Павла.
ПАВЕЛ (ловит взгляд жены, с какой-то неловкой улыбкой). Вот, гостья... нежданная. Зовут Таней.
ЛЮБА. Откуда нашел? Чья?
ПАВЕЛ. Если бы знал... Одна женщина в очереди поставила передо мной, а сама отошла, сказала, на одну минутку. Но вот прошло больше часа, так и не появилась. Чувствуется, из пьющих, от нее вином разило.
ЛЮБА (показывает на девочку). А эту зачем сюда привел? Она ж не совсем маленькая, свой дом, поди, знает.
ПАВЕЛ. Знает, приводил, квартира закрыта. Хотел соседям оставить, но те не впустили. Говорят, не нужна она нам... Куда ее деть... пусть пока у нас побудет, потом отведу. Мать должна же вернуться.
ЛЮБА (с досадой). Матери не нужна, соседям не нужна, а мне нужна. Иди в милицию отведи, там специальный отдел есть.
ТАНЯ (неожиданно начинает кричать истошным голосом). Не отдавайте меня в милицию! Не хочу в милицию! А-а-а!..
ПАВЕЛ (растерянно). Зачем сразу в милицию? (Любе.) Не пугай малышку. Может, она голодная. Покормить бы.
ЛЮБА. Корми. Я еще своего ребенка не покормила. А ты меня спрашивал, сегодня сама я ела?
ПАВЕЛ (успокаивает девочку). Ну, ну, Таня, перестань... чего так дерешь горло? Никто тебя в милицию не отведет. Побудешь у нас немного, а потом мать твоя вернется, черт бы ее побрал. А тетя Люба ничего, это она голодная — злая, а вот поест — и подобреет. Не бойся ее, она не кусается.
Девочка так же неожиданно перестает кричать, как начинала. На Любу поглядывает с опаской, держится около Павла, в этот момент ближе человека для нее нет.
ПАВЕЛ. Таня, проголодалась? (Та молчит.) Что ты сегодня ела?
ТАНЯ. Хлеб ела. Один дяденька горсть сладких конфет давал. Целую горсть. И все съела. А милиции меня не отдавайте. Как только они приходят к нам, мама заставляет меня громко плакать. Говорит: кричи, кричи сильнее, скорее уйдут.
ЛЮБА. А зачем приходит к вам милиция?
ТАНЯ. В гости. Мама, как только откроет дверь, и говорит: «Ой, какие гости к нам пожаловали!» А мамины друзья вжик — начинают прятаться, кто на балкон, кто под стол... Как огня боятся ментов.
ПАВЕЛ. И ты боишься?
ТАНЯ. Боюсь. Милиция маминых друзей забирает. И маму забирали бы, но я так ору, у-у, как ору. Вот этим и спасаю маму... Не отдавайте меня ментам. Я петь умею, анекдоты знаю...
ПАВЕЛ. И какой анекдот ты нам расскажешь?
ТАНЯ. Про Змея Горыныча расскажу. Пришел Змей Горыныч домой, а жена с другим спит. Он взял топор и говорит: «Говорите, кто из вас виноват, тому голову отрублю». А жена и говорит ему: «Придется, Горыныч, свою одну головку срубить, завяла она у тебя...»
Павел с Любой переглядываются, Люба качает головой, затем молча наливает в тарелку суп, режет хлеб.
ЛЮБА. Ну что, анекдотчица, садись ешь. (Поворачивается к Павлу.) Подавай, что купил.
Павел протягивает ей пакет. Девочка берет ложку и начинает быстро есть. Люба достает из пакета один хвост, второй держит в руках, как палку.
ЛЮБА (недоуменно). Что это? Я же сказала купить печенки!
ПАВЕЛ. Печенку не дали. Съели другие, остались только хвосты. Бычьи хвосты. На мясо денег не хватило.
ЛЮБА. Хвос-ты! Нашел что купить, этим хвостом тебя бы по одному месту, тогда, может, поумнел бы!
ТАНЯ (с полным ртом). А я люблю хвосты.
ЛЮБА (ехидно улыбаясь, показывает на девочку). Видишь, кто любит хвосты! А ты хочешь приличного человека ими покормить.
ПАВЕЛ. Мы приличные, мы хвосты не едим.
ЛЮБА. Да ты не забывай, у нас гость, и родственник, между прочим, твой, а не мой.
ПАВЕЛ. Этому родственнику достаточно и того, что под хвостом.
ЛЮБА. Дело твое, выставляй себя посмешищем, мне-то что.
ПАВЕЛ. Иди и сама покупай, что тебе нужно.
ЛЮБА. А ты теперь на что?
ТАНЯ (кладет ложку). А когда хвосты сварятся? Я не люблю щи.
ЛЮБА (сверкнув глазами). Я гляжу, ты, подружка, чересчур осмелела. По-моему, тебе пора домой. (Павлу.) Отведи ее.
ПАВЕЛ. Доешь щи. Хвосты долго варятся. Очень долго. А тебе пора уже домой. Мама тебя ждет. Видишь, темнеет. Пойдем.
ТАНЯ (нехотя встает из-за стола). Да не нужны мне ваши хвосты. Моя мама медвежьи хвосты купит. Повкуснее ваших. Дома у нас полно конфет, апельсинов, бананов, шоколадов... Не нужны мне ваши вонючие хвосты!
ЛЮБА (удивленно выпучив глаза). Ну-ну... Бойка! Иди-ка, детка, отсель домой, и поскорее. Там и поешь и медвежьих хвостов, и бананов. Такую посади за стол, а она — с ногами на стол.
ПАВЕЛ. Перестань, она же ребенок.
ЛЮБА (усмехаясь). А ты думаешь, большая была бы — я ее в дом пустила бы?
Павел обувается, накидывает на девочку куртку, берет за руку, выходят. Люба, прикусив нижнюю губу, смотрит им вслед.
ЛЮБА. Смотри-ка, как со своим ребенком нянчится....
Картина 3
Люба все возится на кухне. Входит Наташа. В прихожей раздевается, перед зеркалом вытирает накрашенные губы, с угла берет книгу, сует под мышку и проходит на кухню.
НАТАША (водит носом). Как вкусно пахнет!.. Есть хочу!
ЛЮБА (смеривает ее взглядом с головы до ног). Где была?
НАТАША (бросает книгу на стол). Вот, с Инессой грызли физику.
ЛЮБА (усмехается). Для физики надо было поумнее подругу найти. Нюнюсю твою физикой не накормишь.
НАТАША. И что ты так плохо о ней думаешь? Она не из глупых.
ЛЮБА (помешивая картошку в сковородке). Не из глупых, но и не из умных. Недаром в артистки настроилась идти.
НАТАША (с улыбкой). Мам, а ты как определяешь ум?
ЛЮБА. У нее в глазах все написано. Заметила, как в последнее время она зачастила к нам. Что ей тут надо? А? Думаешь, к тебе?..
НАТАША (недоуменно). К кому же?
ЛЮБА. Да она на нашего гостя глаз положила... Усекла? Придет и зыркает на него своими бесстыжими зенками... А ведь сикушка еще!..
НАТАША. На дядя Юру? Да ты что!.. Ха-ха-ха!..
ЛЮБА. Вот тебе и ха-ха-ха... Нечего ее сюда приваживать. Найди себе подругу посерьезнее. Не забывай, что в этом году школу заканчиваешь. С плохими оценками никуда не сунуться.
НАТАША (отмахиваясь). Ну мама, опять за свое! Сама знаешь, что без денег все равно мне никуда не сунуться. А денег у нас нет.
ЛЮБА. Гляди-ка, как рассудила! Если у нас нет денег, то и учиться не надо. И тогда куда же тебя потом? Попробуй тогда богатого жениха найти, я не против.
НАТАША (берет со стола корочку хлеба, жует). Ты уже находила богатого, теперь мне осталось.
ЛЮБА (сердито). Прикуси язык. Знаешь только шляться, как кошка. В пример ставь не Нюнюсю, а дочь Прякиных. Без денег в университет взяли!
НАТАША. Так у Прякиных дочь — одна на город. У нее на плечах не голова, а компьютер. Если уж как она не брать в университет, тогда вправду земля перевернется. А таких как я почти весь класс! Поэтому и не знаю, куда такую голову девать.
ЛЮБА. Одно помни, дочь: эту голову надо содержать. У меня шея тонкая, вот-вот сломается. Хомут не по мне. Поэтому заранее думай: закончишь школу, и что дальше? С отцом дома бумажные самолетики пускать?
НАТАША (с упреком). До сих пор сама ты на шее отца хорошо сидела... А теперь в бизнес переходи: он самолетики делает, а ты их продавай.
ЛЮБА (переходит на крик). Язва, будь те неладно! Сама пока ни на что не годна, картошки не может пожарить, а язык змеиный!
НАТАША (с обидой). Заладила тут: «Шея тонка, шея тонка!» Сама еще и зарплаты-то по-настоящему не получала, а в доме всех заколебала. У всех моих подруг матери всю жизнь работают, и ничего. А ты в неделю по два раза по парикмахерским ходила, прически, волосы красить, вот и все твои дела... Кажется, я еще твой кусок и не пробовала...
ЛЮБА (бросает в дочь кухонное полотенце). Еще соплячка мне оценку давать! Я тебя вырастила! Говнивые пеленки, трусики отстирывала!.. В парикмахерскую ходила... может, мне и причесываться не надо было!
НАТАША (примирительно). Мам, ну хватит. На будущий год, может, сама себе буду зарабатывать на корм. А в этом году потерпи. Я много не прошу — куртку и сапоги.
ЛЮБА (вытаращив глаза). Куртка у тебя есть, а сапоги только в прошлом году купили...
НАТАША. Купила дешевые — и сразу развалились. Два раза уже в ремонт сдавала. Новые дешевле обойдутся. А куртка длинная. Теперь такие только бомжи носят...
ЛЮБА (всплескивает руками). Что же мне с тобой делать? Сытости не знаешь. Съешь меня, а из шкуры моей сапоги сшей!
В прихожей раздается звонок.
Чего стоишь, иди открой!
НАТАША (кидает на стол корочку хлеба, бормочет). Кого черти носят. (Открывает дверь.)
Входит соседка Дуся, одета в желтый плащ, напоминающий халат.
ДУСЯ. Все дома?
НАТАША. Дома.
ДУСЯ. И мать с отцом?
НАТАША. Мать без отца.
ЛЮБА (показывается из кухни). А-а. Ду-ся!.. Давненько, давненько не захаживала. Похоже, не везло. Дела не шли...
ДУСЯ (широко улыбаясь). Дела теперь как банные камни: ни за пазуху не положить, ни в карман не cунуть. И тут жжет, и там жмет. И без них нельзя, ноги остынут и вытянутся.
ЛЮБА (смеясь). Да уж, и жжет плохо, и жмет плохо. По золотой серединке как-нибудь.
ДУСЯ (мотает головой). Если бы знать, где эта золотая середина! (Оглядывается.) Где твой? Я сразу с товаром. К себе и не заходила, зять у меня. Как только зайду — как собака, прибежит и в глаза смотрит, что принесла. Что с ним поделаешь, ведь не покажешь, откуда я эти сосиски достаю.
ЛЮБА. Ну давай, проходи. (Наташе). Иди, иди в комнату. Мы как-нибудь уж без тебя.
Наташа уходит в комнату. Дуся проходит на кухню, снимает сначала плащ, потом пиджак, блузку; под грудями намотано две связки сосисок.
ДУСЯ. Сколько будешь брать?
ЛЮБА. За килограмм сколько?
ДУСЯ. Тебе за пятьдесят отдам.
ЛЮБА (расширив глаза). Аж пятьдесят? В тот раз за сорок отдавала.
ДУСЯ (разводит руками). Что ж, товарка, поделаешь. Цены вон как растут. В магазине они стоят семьдесят. А мне они за сколько обошлись! В проходной вахтеру сунула тридцатку. Думаешь, так просто пройдешь? А потом еще сколько приходится дрожать, того и гляди милиция сцапает. Каждый раз зарекаюсь: все, последний раз. Время пройдет, гляжу: на дежурстве свой человек, и опять не вытерплю. Ты сама знаешь, сколько ртов надо прокормить. Развяжи-ка, сама не скумекаю, как завязала.
Люба становится перед ней, нагибается и пытается развязать концы связок, но и ей не удается распутать узелок.
ДУСЯ. Развязывай побыстрей! Что, никак?.. Да разрежь, к черту, ножом.
ЛЮБА. Сосиски прямо прилипли к тебе, аж пóтом запахли.
Из комнаты показывается голова Наташи. Люба ножом разрезает бечевку, делает два оборота вокруг Дуси, наматывая себе на руку связки сосисок. И никто не заметил вошедшего Павла. Он стоит в дверях и удивленно наблюдает за странным действом: его жена с ножом в руках ходит вокруг полуголой толстой бабы и разматывает нить трясущихся сосисок из-под ее ведерных грудей, все это походит на какой-то дикий ритуал.
ДУСЯ (ее смущение мгновенное, тут же раздается хохот-ржанье). Хо-хо-хо! Что зенки выпучил? Дородных баб не видел? (Трясет грудями.) Видишь, сколько у меня добра! Хо-хо-хо!
ЛЮБА (махнув рукой). Иди, иди, хватит разглядывать Дусины титьки.
Павел уходит в комнату. Люба отсчитывает себе сосиски.
ДУСЯ. Четырнадцать штук — килограмм.
ЛЮБА. Ладно, помню.
ДУСЯ (одевается, полушепотом). Как твой, оклемался?
ЛЮБА. Даже не знаю... Не совсем. Если мозги стронутся (показывает у виска), обратно на место трудно вернуть.
ДУСЯ. А ты не обращалась к старухам? Я одну такую знаю. О-о, как ворожит! Кому вправит мозги, а кому, наоборот, замутит. Принести адресок? У нас на работе одна женщина к ней бегает. Муж ее бьет. Приносит от ворожеи какую-то водичку, напоит мужа, и тот делается смирнехонек.
ЛЮБА. Пока не надо. Как бы хуже не стало. На работу бы вышел. Работа быстро вылечивает.
ДУСЯ. Смотри. Если что, заходи за адреском. (Забирает оставшиеся сосиски в пакет, хватает плащ, уходит.)
НАТАША (показывается из комнаты). Как хочешь, я эти сосиски есть не буду. (Брезгливо.) Фу! Пап, ты будешь? Пап, ты меня слышишь? Видел, в чем она принесла свое ворованное? (Пауза.)
ЛЮБА. Будете есть, никуда не денетесь. Не будете — лапу свою пососете. Эка, нашла чем пугать!..
Картина 4
Люба на кухне украшает зеленью свое блюдо. Появляется Наташа, одета в коротенький халатик.
НАТАША. Мам, ты сегодня нас будешь кормить или нет? Время почти восемь.
ЛЮБА (подходит к зеркалу, поправляет волосы). Ноешь и ноешь, будто сто лет не кормили. Потерпите немного, вот-вот гость должен вернуться. Сколько раз мне на стол накрывать.
НАТАША. Он тебе пиджак подарил, почему для него отдельно не накрыть. Поди, рублей шестьсот стоит.
ЛЮБА. Подарил, и что тут плохого, раз муж не в состоянии подарить такой пиджак. (Пауза.) Подарил... человек за добро платит. Живет здесь, вчера и рубашки его постирала.
НАТАША. Пожалуй, за шестьсот и я бы постирала... Может, даже удвоила бы цену... Как ты думаешь, пап?
ПАВЕЛ (закрывшись газетой). Портки его еще не стираны, попробуй.
НАТАША (сгибает угол газеты, смотрит на него). Пап, а ты кусаться начал... А я думала, ты только на бумажных самолетиках летаешь... (Пауза.) Вот все хочу спросить, когда ты играешь в самолетики, ты в ребенка превращаешься или как?
Павел молча смотрит на дочь.
А если честно, мне надоел ваш гость вусмерть. Две недели живет в моей комнате! И неизвестно, когда уберется.
ЛЮБА. Наташа!.. Как человеку не помочь... Видишь, в тот раз что с ним стряслось в гостинице. Избили, отобрали деньги, документы... Потерпи еще немножко. Скоро он закончит здесь свои дела. Он мужик неболтливый, но, видно, большими делами заправляет.
НАТАША (сердито). Ты за его дела болеешь, а что я две недели у ваших ног на раскладушке сплю — это как?.. Ведь понимаю, и вам надоело. Я же мешаю вам, вы же еще молодые...
ЛЮБА (вытаращив глаза). Ой, соплюшка, о чем говорит! Прекрати! И за нас не беспокойся, мы не молодые. (Смотрит на мужа.) Мы давно постарели... Нам уже давно ничего не нужно... Так ведь, Паша?
Павел читает газету, не отвечает.
НАТАША (с улыбочкой). Между прочим, в ваши годы еще рожают!.. Да и мои ровесницы... В прошлом году еще из нашего класса Котлова родила. Мальчика.
ЛЮБА. Для такой науки много ума не надо... Довольно болтать. Садитесь за стол.
НАТАША. Наконец-то! Всех не дождаться. Кто проголодался, тот давно пришел. Так ведь, пап? (Тот молча откладывает газету.) Пап, ты эту газету вторую неделю читаешь. (Смеется.) Про то, как ты посадил свой крылатый драндулет, там все равно не написано.
Лицо у Павла дергается, рука сжимается в кулак.
ЛЮБА (Наташе). Да что сегодня с тобой?
Только садятся за стол, раздается звонок. Люба идет открывать.
ЛЮБА (голос меняется, в нем появляется радостная нотка). А-а, Юра!.. Мы ждали, ждали тебя... только вот сели за стол, а тут и ты!
ЮРА (кудрявые волосы разлохмачены, веселый). Значит, я вовремя. О, какой чудный запах! Мне нравится приходить прямо к столу. Здравствуйте, с кем утром не виделись. Я скоро, только руки вымою. (Вскоре появляется с пакетом в руках, из него достает бутылку вина, ставит на стол, копченое мясо подает Любе.) На, нарежь на закуску.
ЛЮБА (показывает на бутылку). А вот этого не надо было. Зачем каждый день? Вон во вчерашней бутылке осталось немного, вам бы хватило по рюмочке... (Берет в руки бутылку, рассматривает этикетку, со вздохом.) Такие деньги напрасно.
ЮРА (улыбается). Деньги небольшие. У меня сегодня удачный день. Не бойся, мы понемногу. Так ведь, Павел? Ты чего какой-то не такой, словно в воду опущенный... Не вешай нос! На земле живем лишь раз. Так ведь, Наталь? (Озорно подмигивает ей.)
НАТАША. Так-то так, дядь Юр, только моих родителей не надо бы спаивать.
ЮРА. Не бойся, не спою. Пьющие — это криворотые алкоголики, у них на лбу написано, что они алкаши, а нормальные люди — это нормальные, без знаков на лбу и рот на месте.
НАТАША. И не скривится?
ЮРА. И не скривится.
Люба ставит на стол два бокала.
А что только два?
ЛЮБА (ставит и себе бокал). Мне немножко.
ЮРА (Павлу). Разливай, хозяин. (Шутя.) Сегодня не будем спорить, кто лучше — коммунисты или сегодняшние правители. К чертям их всех!
ПАВЕЛ (глухо). Давай, сам наливай. Твой удачный день. И спорить не будем, чего зря трепаться! Ведь будь у коммунистов власть, ты, Юра, первым в коммунисты пролез бы. Сейчас эти, как их... Ты опять в королях. Ты всегда знал, где сытные места водятся.
ЮРА (разливает вино). Все, поставим на вчерашнем споре точку. Поднимем бокалы за нашу республику и за ее славных жителей!
Пьют, закусывают. Юра накладывает в свою тарелку картошку с кусочками хвостов. Начинает есть. Люба бежит на кухню и приносит в тарелке сосиски.
ЛЮБА. Вот сосиски, свеженькие.
ЮРА. Я по-деревенски, люблю картошечку... О, с косточками — рагу!
НАТАША (шутливо). Ра-гу, да-а, рагу из хвостов. Правда, вкусно?
ЛЮБА (зыркает на нее глазами). Ешь, не болтай, подавишься.
ЮРА (удивленно). Из хвостов? Каких таких хвостов?
НАТАША. Бычьи или кобыльи, ты какие больше любишь?
ЮРА (начинает есть медленнее, не сразу находит, что сказать). М-м...
ЛЮБА (ей неловко, не знает, как остановить дочь). Наелась, можешь встать из-за стола!
ЮРА (хочет разрядить обстановку). Хвосты... ну пусть хвосты. Люблю хвосты... пусть бычьи или там кобыльи...
НАТАША (входит в раж, ее забирает смех). Я так и думала, дядя Юра любит хвосты... А вот папа не любит ни хвостов, ни голов... Это его большой недостаток.
ЛЮБА (Павлу). Да ты хоть урезонь дуреху, видишь, из себя выходит.
Павел удивленно смотрит на дочь, молчит.
Выросла с кобылу, а ума не прибавилось... (Юре.) Ты ешь, ешь, Юра... вот, может, сосисок....
НАТАША. А сосиски знаешь каким образом приволокли?
ЛЮБА (берет дочь за локоть, поднимает из-за стола). Ну-ка, дочура, пошла отсюда... Ты и вправду сдурела.
НАТАША (послушно встает). Спасибо, мам. И что я такого сказала?..
В этот момент раздается стук в дверь. Сидящие за столом переглядываются. Стучат посильнее, похоже ногой.
ЛЮБА. Кто это? Звонок же есть... пьяный, что ли... Наташа, посмотри, кто там?
НАТАША (открывает дверь, слышится голос). Тебе что надо?
ТАНЯ. Дядя... Дядя Павол дома?
НАТАША. Дома. А ты кто?
ТАНЯ. Я Таня, мы с ним друзья. Дядя Павол меня отвел и оставил у хромой дурочки... Я себя хорошо вела. Сидела, сидела... Потом из холодильника взяла рыбью голову... А она, слепая дура, взяла меня за шиворот и выкинула за дверь. По-всякому на меня... «шкодливая кошка, я кошек-воровок не держу дома...» А чего у нее воровать, в холодильнике только эта вонючая голова... У нас в холодильнике чего только нет — бананы, урюки, арбузы, толстые колбасы, тонкие колбасы...
НАТАША. А сюда зачем пришла?
ТАНЯ. Дядя Павол меня пригласил, бычьи хвосты поесть.
НАТАША (громко смеется). Пап, подружка твоя пришла бычьи хвосты есть!.. (Девочке.) А ты не подавишься от хвостов?
ТАНЯ. Нет. Горло у меня толстое. Мама вчера медвежьи варила, и я не подавилась.
НАТАША. Пап, что мне с ней делать?
ПАВЕЛ (встает из-за стола). Впусти ребенка.
НАТАША. Впущу, встречай.
ПАВЕЛ (ведет девочку к столу, растерянно смотрит на жену, потом переводит взгляд на девочку). Мама твоя еще не вернулась?
ТАНЯ (с опаской глянув на Любу с Юрой). Нет, еще не вернулась. У нее привычка плохая, когда пьяная, куда попало разляжется и лежит, домой не идет.
ПАВЕЛ. Что мне с тобой делать? Посиди немного, потом отведу.
ТАНЯ (вытягивает шею, смотрит, что на столе). Хвосты все съели?
ПАВЕЛ. Не беспокойся, и тебе оставили.
ЮРА (покачивая головой). Откуда взялась эта Дюймовочка?.. Бойкая не по возрасту...
ЛЮБА (недовольно). Таких теперь на улице полно... всех собрать — в дом не влезут.
Таня смотрит на Павла, ждет от него поддержки, но тот почему-то молчит.
ТАНЯ (Павлу). А этот дом чей, твой или этой женщины?
НАТАША (хохочет). Попались! (Тане.) К стенке их, к стенке, и допрашивай, допрашивай!
ПАВЕЛ (толкает девочку в плечо). Пошли руки мыть.
ЛЮБА (отмахивается, поворачивается к Юре). Не обращай внимания на них, ешь... В магазине ее нашел, мать ее поставила в очередь и сама пропала... вот и пристала к нему.
Павел сажает девочку за стол, ставит перед ней еду. Но Танины глаза бегают по столу, она хватает прямо руками мясо и сует в рот. Заметно Любино недовольство, но она удерживается. Молча встает из-за стола и уходит, в прихожей замечает, как перед зеркалом крутится Наташа.
ЛЮБА. Ты куда навострилась, недавно только вернулась.
НАТАША. Я на полчасика к подруге, кассеты отдам и вернусь.
ЛЮБА (к Павлу). Чужих за ручку водишь, а за своей не следишь. Время вон какое, на днях одну девчонку прямо в своем подъезде поймали и...
НАТАША. Мам, не бойся, меня никто не поймает.
ПАВЕЛ (Наташе). Может, заодно отведешь? (Показывает на девочку.) Она свой дом знает.
НАТАША (со смехом). Ты нашел, ты и води. Или научи самолетики строить.
ТАНЯ (жуя). Я пока не хочу домой, еще ни одного хвоста не съела. И мама не вернулась.
Наташа уходит.
ЮРА (встает из-за стола). Благодарю хозяев, больше всего хозяйку за вкусный ужин.
ЛЮБА. Не за что. (Павлу.) Теперь всю ночь будешь ее туда-сюда водить?
ТАНЯ (рукавом вытирает рот). А я здесь буду спать.
ЛЮБА (удивленно). Ого!..
ПАВЕЛ. Действительно, пусть здесь ляжет, всем места хватит.
ЛЮБА (вспыхивает, но сдерживает себя). Иди отведи, не болтай попусту.
Павел осторожно выводит девочку из-за стола, легонько толкает к двери.
ТАНЯ (не хочет уходить). Я же знаю, мамы нет дома. У нее же привычка плохая...
Они одеваются, выходят. Люба с Юрой переглядываются, громко смеются.
ЛЮБА (начинает убирать со стола, Юра помогает ей). Вот нашел себе занятие! Чую, ведь обратно приведет сюда...
ЮРА. Куда приведет, достаточно вам одного гостя... Давай, давай я разок посуду помою. (Хочет отодвинуть Любу от раковины, та не отходит, они шутливо толкают друг друга, смеются.)
Картина 5
Павел, как и ожидалось, возвращается снова с девочкой. Никто не роняет ни слова. Переговариваются только взглядами. Люба бросает на Павла гневный взгляд. Павел потерянно пожимает плечами, дескать, что я могу поделать, коль так обстоит дело. Юра бросает мимолетный взгляд на них, уходит в другую комнату. Таня с опаской поглядывает на Любу и жмется к Павлу. Павел заводит девочку в комнату.
ПАВЕЛ. Вот здесь мы тебе постелем. В квартире у нас тепло, не замерзнешь и на полу. У нас есть теплое одеяло... Где же оно?
ЛЮБА (приносит ватное одеяло, складывает вдвое и стелет на полу). Ложись.
ТАНЯ (садится на одеяло, Любе). Тетя... я встану рано, рано... и уйду... Мама по утрам ищет меня всюду. Мама любит меня... Она всегда ищет меня... боится потерять. Мама лю-ю-юбит ме-э-ня!.. (Неожиданно она впадает в истерику, начинает плакать и биться головой об пол.) Она любит, любит меня! А ты не любишь меня, нет!..
ЛЮБА. Ну-ну, успокойся... Теперь что мне делать с тобой? Всех невозможно любить...
ТАНЯ (заикаясь). Ма-а-ама меня ий-щет, любит...
ПАВЕЛ (гладит ее по голове). Любит, любит... Маленьких все любят... Ты ведь хорошая девочка, почему тебя не любить. Все будет хорошо. Придет завтра, встанет солнце... Вернется твоя мама и скажет: что же я наделала, глупая моя голова, потеряла свою девочку... а она такая смышленая, такая красавица, больше никогда не потеряю ее... всегда за ручку буду водить ее...
Люба удивленно смотрит на Павла, видимо, давно не видела его таким. Таня успокаивается, накрывается одеялом. Возвращается Наташа.
НАТАША (проходит в комнату, выкатывает глаза). Ба-а, гостья тут разлеглась! Веселенькая наша жизнь! (Стелет себе на раскладушке, Таня из-под одеяла подсматривает за ней. Девочке.) Ну чего, уличная кошечка, давай спать... Только поменьше пукай после бычьих хвостов.
Таня прячется под одеялом. Свет гаснет.
Картина 6
На кухне Павел с Юрой вдвоем. Юра ставит на стол недопитую бутылку, наливает вино прямо в чайные чашки. Без слов пьют, закусывают. Курят.
ЮРА (улыбаясь). Женщины уснули, давай хоть вдоволь покурим. Спать успеем, так ведь?
ПАВЕЛ. Так.
ЮРА (разливает вино). Павел, ну хватит вешать нос. Сколько будешь ходить с опущенными руками? Я хоть и на пять лет моложе тебя, но хочу совет тебе дать... Не обидишься?
ПАВЕЛ. Учите. Меня теперь кто только не учит. Даже посмеиваются надо мной. Считают, что я свихнулся. Даже дочь родная все старается словить — в уме я или не совсем. Любопытно!
ЮРА (усмехается). С попугаем будешь болтать по полдня, кто тебя сочтет нормальным... Да еще эти бумажные самолетики... И зачем ты их делаешь?.. Короче, тебе надо проснуться... прийти в себя. Время изменилось, и давно изменилось. А ты все где-то летаешь. Спустись на землю, принимай реальность, какова она есть. Не пытайся на бумажном самолетике обратно убежать от всех. Не получится.
ПАВЕЛ. Спустился уже.
ЮРА. Ведь можно и на земле заняться делом. Я, как видишь, кручусь. И хочу нормально развернуться. Скоро перееду сюда жить. Мне нужны помощники... из своих людей, умных людей. Пока что дела налаживаю неплохо. Только надо крутиться и крутиться.
ПАВЕЛ. Что ж, крутись.
ЮРА. Я взял в аренду большой склад — амбар. Его надо отремонтировать. Можно в нем открыть магазин... и останется еще полно места. Заполняй товаром и продавай. Товар где брать — знаю. Только успевай вертеться.
ПАВЕЛ. Крутись, вертись. Время твое настало. Ты с детства это умел. Помнишь, в деревне пришел к нам и украл мой ножичек. Но как сумел продать! Втридорога и плюс орден! Я на пять лет старше тебя, обвел меня, Митрей младше тебя — обманул. Но как сумел дедовский орден выманить у него!
ЮРА (смущенно улыбается). О-о, этот орден, чуть не убили меня из-за него!.. Ведь его дед тогда в школу притащился, вызвали меня с урока... Не вспоминай. Были детьми... чего только не было. И все же прекрасное было время. Хорошо бы в деревню съездить. Наша Нина приглашает все. Ты когда в последний раз был там?
ПАВЕЛ (опускает глаза). Давно. Кто там меня ждет...
ЮРА. Давай-ка мы с тобой в ближайшее время махнем туда. Поглядим места, где босиком бегали. (Поднимают бокалы, пьют.) Эх, Павел... ведь жизнь — неплохая штука!..
Закуривают. Каждый остается со своими мыслями. В это время звенит дверной звонок. Павел с Юрой переглядываются, ждут, звонок резко звенит три раза подряд. Павел идет к двери.
ПАВЕЛ. Кто там?
ГОЛОС. Милиция.
ЮРА (испуганно, шепотом). Не открывай, может, бандиты.
ПАВЕЛ. Какая милиция? Что надо?
ГОЛОС. В вашей квартире находится чужой ребенок?
ПАВЕЛ. Да. (Открывает дверь.)
Юра снова шмыгает на кухню. Входят два милиционера и с ними неаккуратно одетая женщина с синюшным лицом.
1-й МИЛИЦИОНЕР. Где ребенок? Каким образом попал к вам?
ПАВЕЛ (растерянно). В магазине... женщина оставила. Поставила в очередь, а сама исчезла...
ЖЕНЩИНА (проходит вперед). Это он, он украл моего ребенка!.. Я узнала его! Поглядите, поглядите, что творится!.. Всю страну обокрали!.. Теперь детей начали красть! Детей насилуют!
ПАВЕЛ (приходит в себя). Ты что раскричалась... оставила ребенка и пропала. Целый час я тебя в магазине ждал... потом три раза приводил ребенка к вам домой!..
ЖЕНЩИНА. Я только на минуточку отошла, и как в воду канул мой ребенок!.. Куда дел моего ребенка, изверг?!
ПАВЕЛ. Она спит.
ЮРА (показывается из кухни). Здравствуйте. (Женщине). Что кричишь тут, вместо этого спасибо скажи. Он не оставил ее на улице, привел, накормил... Целый вечер водил...
2-й МИЛИЦИОНЕР. Покажите документы. Оба. (Павел и Юра уходят за паспортами. Первому милиционеру.) Заметил: оба выпившие.
Мужчины приносят свои документы.
1-й МИЛИЦИОНЕР (Юре). Ты из другого города, почему не прошел регистрацию? Чем здесь занимаешься?
ЮРА. В гости приехал к родственнику.
1-й МИЛИЦИОНЕР. Где ребенок? Приведите.
Павел проходит в комнату, оттуда на руках выносит спящего ребенка.
ЖЕНЩИНА (хватает девочку, ставит на ноги, начинает страстно целовать). Дитятко ты мое, как же ты потерялась... никак не могу тебя уберечь... глупенькая ты моя!.. Я же говорила тебе: не заговаривай с чужими мужиками! А ты ушла с ним! Как ты могла!
Из комнаты показывается полусонная Люба, в пижаме, волосы растрепаны. Увидев милиционеров, вмиг просыпается.
ЛЮБА (испуганно). Что?.. Что случилось?
1-й МИЛИЦИОНЕР. Ничего особенного. Вот мать ищет своего ребенка. Нашли у вас. (Павлу и Юре.) Собирайтесь с нами.
ЮРА (встревоженно). Зачем?
1-й МИЛИЦИОНЕР. Не беспокойтесь. По компьютеру сверим ваши личности, и все.
ЮРА (капризно). Я никуда не пойду. Нет причины. И девочку не я нашел. (Показывает на Павла.) Вот он нашел... пусть он и рассказывает, где и как нашел.
ЖЕНЩИНА (тянет за руку ребенка). Пошли отсюда...
2-й МИЛИЦИОНЕР (твердо). Никто никуда без разрешения не уйдет. Все. Пойдемте, нам некогда.
Павел и Юра нехотя собираются.
ЛЮБА (разводит руками). Да, господи, что это такое... Что доброта, что глупость... все одно. (Неожиданно начинает собираться.) И я с вами.
1-й МИЛИЦИОНЕР. Ты, гражданка, нам не нужна. Без тебя разберемся.
Все, кроме Любы, выходят. Люба идет на кухню, опускается на табуретку, бессмысленно смотрит в одну точку, потом замечает на столе бутылку, наливает вина, пьет.
ЛЮБА (качает головой). Ну дурак, ну дурак! Всю жизнь так, вроде хочет сделать по-человечески, а под конец остается в дураках. Из-за этого и без работы, в дураках ходит. Как с таким дальше жить... Надо же было жизнь с таким связать... Вот Юра совсем другой, весь в делах... при деньгах... Вот это муж! Жене с ним никаких забот... Везет же некоторым... (Дремлет. Свет слабеет, гаснет.)
Картина 7
Люба собирается на работу, торопится. Одновременно одевается и что-то жует, собирает сумку. Заглядывает в комнату.
ЛЮБА (громко). Наташа, вставай! Вставай, говорю, быстрей. Мне пора уходить на работу. А отец с дядей Юрой ведь так и не вернулись из милиции. Что там случилось — понятия не имею... Может, сбегаешь в милицию, узнаешь, что там... Что-то сердце не на месте.
НАТАША (спросонья). Какая милиция? О чем ты?
ЛЮБА. Да вечером, помнишь, девчонку приводил... Вот мать ее, пьяница, привела сюда милиционеров, забрали их за похищение ребенка...
НАТАША (недовольно). Так ему и надо, не будет в дом приводить всяких.
ЛЮБА. Ведь и гость наш вместе с ним угодил, он-то при чем?
НАТАША. Пусть и того помутузят там, поскорей от нас уберется.
ЛЮБА. Ух ты какая!
НАТАША. Какой родила.
Раздается звонок. Люба бежит к двери, открывает. Входит Юра.
ЛЮБА (облегченно вздыхает). Отпустили, слава богу! А мой где?
ЮРА (проходит на кухню, жадно пьет воду, тяжело опускается на табурет). Не знаю. Они там заполнили протокол, а Павел не захотел подписываться под их писаниной, что-то ему там не понравилось. А один из них пристал к нему, специально спровоцировал, толкнул его в плечо, Павел в ответ размахнулся. Вот его и забрали куда-то в отдельную камеру. Меня утром отпустили. Спрашиваю, где Павел, а они отвечают: «Ваш друг бешеный, об решетку бился головой, пришлось в больницу отправить».
ЛЮБА (прижимает руки к груди). Этого еще не хватало.
ЮРА. Да я ему знаками показывал — не связывайся с ними. А он свое продолжает. У них там свои законы, кого хочешь заставят их выполнять. Вот, наверное, и отлупили. Ведь не будет же сам себя бить!
ЛЮБА (в дверях). Ты уж, Юра, может, разузнаешь, в какой он больнице.
ЮРА. Уже узнал, в четвертой. После обеда проведаю.
Люба уходит. Наташа с Юрой остаются вдвоем.
НАТАША. Дядь Юра, а ты эту девочку к себе домой привел бы?
ЮРА. Я?.. Нет, не привел бы. Один, как видишь, привел — и вот чем закончилось. (Прохаживается по комнате.)
НАТАША (задумчиво). И я не привела бы. Выходит, мы все умные, а отец дурак...
КЕША (в клетке). Павол — дуррак, Павол — дуррак...
ЮРА (прячет улыбку). Я бы так прямо не сказал, но ведь надо как-то заранее думать, оценивать обстановку.
НАТАША (усмехается). Мы умеем оценивать обстановку, дядя Юр. Нас пугают последствия, кабы чего не вышло. Ума у нас палата. (Нервно смеется.) А он дурачок, он ни о каких последствиях не думает. Вот такой уж он!
ЮРА. Я сегодня никуда не иду, отдыхаю... Ключи свои не оставишь?
НАТАША. Вон папины бери. (Собирается в школу. Юра уходит в другую комнату.)
КЕША. Гаррой Маррия — кррасавица, кррасавица...
НАТАША (наливает птице водички, сыплет зерна). Поговори, Кеша-мордвин, поговори... Только, кроме отца, тебя никто не понимает. И его, кроме тебя, никто не понимает. И я перестала понимать.
ДЕЙСТВИЕ II
Картина 1
Та же квартира. Посмеиваясь, подталкивая друг друга, входят в квартиру Наташа с Инессой. В угол кидают свои школьные рюкзаки. Наташа тут же включает музыку.
ИНЕССА (танцует под музыку). А ты знаешь, почему Сергей Петрович мне по истории двойку не поставил?
НАТАША (спешит на кухню). Нет.
ИНЕССА. Я ему глазки строила! Ха-ха-ха! (Следует за ней на кухню.)
НАТАША. Ты даешь! Ему же лет пятьдесят.
ИНЕССА. Ну и что, такие как раз на это хорошо клюют. На молоденьких начинают заглядываться.
НАТАША. И как же ты строила глазки?
ИНЕССА (смеется). Как? Сначала лисой туда-сюда поведешь, потом глупой кошечкой на лоб закатишь, а под конец невинной овечкой вниз опустишь. Поняла? (Поднимает вверх палец.) Наука!.. Что-нибудь перекусить у вас есть? Кишки мои играют джаз...
Наташа ставит на плиту чайник, достает из холодильника копченое мясо, отрезает два кусочка и снова прячет в холодильник.
О-о, что едите!
НАТАША. Это не наше, нашего гостя... Мы чуточку перекусим, а на дне рождения уж наедимся вкусненького. У Марины мать классно готовит. Поэтому понемножку отрезала.
Едят с полными ртами.
ИНЕССА. Класс! Отрежь еще по чуть-чуть. До дня рождения еще проголодаемся. А ваш квартирант ничего мужик... В тот раз поглядывает на меня и, как таракан, усами шевелит. Сколько ему лет? Женат?
НАТАША. Женат, женат. И по возрасту великоват для тебя. (Отрезает еще по кусочку, разливает чай). Ешь поскорей. А то вдруг вернется он и скажет: «Кто сожрал мое мясо?»
ИНЕССА. А мы скажем: мышка скушала.
Покончив с едой, Наташа убирает со стола, Инесса перед зеркалом подкрашивает глаза.
Сытым легче жить. Я побуду у вас до четырех, а потом вместе пойдем на день рождения.
НАТАША. А ты что, и переодеваться не будешь?
ИНЕССА. Дашь свою розовую блузку надеть? У меня с матерью конфликт.
НАТАША. Что не поделили? Все хвалилась, что у тебя самая близкая подруга — мать. Что у вас друг от друга никаких секретов, всем делитесь.
ИНЕССА. Было так. Но сейчас не так. Ну... что-то случилось. Даже не знаю, это к лучшему или к худшему.
НАТАША. Я вот маме ничего не рассказываю. Не находим мы общий язык. Даже когда невзначай о чем-нибудь проболтаюсь, она тут же начинает воспитывать меня, кричать.
ИНЕССА. А моя у меня все совета просила: «Как бы ты поступила, дочь моя, в этом случае?.. А в этом?» (Неожиданно резко садится, смотрит в глаза Наташе.) Слушай, что скажу, никому не проболтаешься?
НАТАША. Ты же меня знаешь, никому никогда.
ИНЕССА. Ну смотри... Моя мама всегда кого-то имела, кроме отца. Это было всегда, как себя помню. Ну конечно, и отец по этим делам был спец, всегда пропадал в каких-то непонятных командировках. Он уезжает, а мама гостя приглашает. Закроются в комнате, занимаются там своими делами. А я хоть и была маленькой, но понимала: что-то тут не так. После этого мама шоколадками меня заваливает, лишь бы отцу ничего не сказала. Ну, подросла я, и цены за молчанье подросли. Хорошо, на любовников у нее нюх собачий, только богатеньких выбирает. Теперь хочу — деньгами возьму, хочу — шмотками. Так и продолжалось до сих пор. Но в последнее время у отца закончились командировки. Не то постарел, не то надоело ему. А мама, шалунья, все шалит. Вот уже года два, как к одному козлу прилипла. Часто встречаются, через меня записочки отправляет. Совсем потеряла голову.
НАТАША. А сколько твоей матери лет? По виду молодая.
ИНЕССА. Тридцать семь, на семь лет моложе отца. О-о, как она следит за собой! Массажи, маски, гимнастики!.. Любовь требует жертв. Гляжу я, дело далеко заходит... Кажется, отец догадывается. Ходит пасмурный, все меня спрашивает: где мама? к кому пошла?..
НАТАША (укоризненно). И ты хороша!
ИНЕССА. В том-то и дело. Меня только в этом году осенило, какая я... дрянь. До сих пор я будто кино смотрела, которое творилось у нас в доме, и я была персонажем. Пусть роль маленькая — почтальонка, ведающая тайны, но ведь роль! И я ее хорошо играла.
НАТАША. Недаром в артистки собралась.
ИНЕССА (грустно улыбается). Не-да-ром, за деньги... Недавно перед зеркалом подвожу глаза. В зеркале вижу, отец наблюдает за мной, потом и говорит: «Дочура, как ты выросла... я и не заметил. Ты меня любишь?» Говорю: люблю. А он меня словно по башке: «А вот если бы мы с матерью разошлись, ты с кем осталась бы?» (Глотает застрявший комок в горле.)
НАТАША. И что ты сказала?
ИНЕССА. Что... Играла свою роль дальше. Сказала, чтоб глупых вопросов не задавал, мне оба они нужны... А когда мама в следующий раз передала записку, я решила поставить на этом точку. Вместе ее записки написала сама, почерки у нас схожие. Написала: «Больше не хочу видеть тебя, ты непорядочный человек. Если появишься на глаза, муж с тебя башку снимет. Прощай». Все. (Смеется.)
НАТАША. И на этом точка?
ИНЕССА (смех исчезает с лица). Не совсем. С месяц, пожалуй, все шло по сценарию. У матери глаза красные, голова болит. Обмотает голову полотенцем и валяется в кровати. Но на днях откуда-то узнала, что я записку подменила. Наверное, со своим козлом встречалась. На меня с кулаками кинулась, по щеке ударила. Но я пригрозила ей все отцу рассказать, с подробностями. Теперь, кажется, по-правдашнему заболела, ходит сама не своя. Дружбе нашей конец. А мне и домой не хочется идти. Прихожу в шесть, когда отец с работы возвращается.
НАТАША. Думаю, скоро голова ее на место станет, и все будет нормально. Правильно ты поступила.
ИНЕССА. И я так думаю, головка ее поправится. Но все нормально не будет. Это я чувствую. Столько лет на лжи... И я выросла на лжи.
НАТАША (голос меняется). Слушай, Инес, а ты сама Водясова любишь?
ИНЕССА (кидает удивленный взгляд на Наташу, смеется). Водясова?! А за что его любить? Да я и не знаю, что такое любовь. Мать закроется с любовником в комнате, я подслушиваю, как она там стонет. Значит, думаю, так любят. В седьмом классе и я испытала такую любовь. После такой любви хочется плюнуть на себя. И всегда так...
НАТАША (выпучив глаза). В седьмом классе уже испытала?
ИНЕССА (пожимает плечами). Ну и что — в седьмом, в нашем классе кое-кто попробовал это и в пятом, и в четвертом, и еще раньше. Это ты бережешь... Поэтому, наверное, и парни от тебя отворачиваются.
НАТАША (глухим голосом). И с Водясовым попробовала.
ИНЕССА (усмехается). И с Водясовым попробовала... ничего хорошего, только дрожит и потеет.
НАТАША (брезгливо). И ты вся в свою мать...
ИНЕССА (недоуменно). Да что с тобой?.. Я тебе всю душу открыла, а ты сразу используешь это против меня!.. (Неожиданно она хлопает в ладоши.) Ба, я дуреха, ничего не вижу... ха-ха!.. Да тебе нравится Водясов! Забирай, даром отдаю!.. Только честно скажу, ничего в нем хорошего. Да еще с комплексом. Как-то целую неделю из класса не выходил. Думаю, что с парнем? А у него, оказывается, кроссовки прохудились!
НАТАША (опускает глаза). И у меня сапоги прохудились.
ИНЕССА (совсем развеселилась). Ну вот и два сапога пара! Ха-ха-ха!.. (Тут же прекращает смех.) Чувствую, чересчур разболталась я.
НАТАША (не глядя на нее). Мне надо уроки учить.
ИНЕССА. Давай по математике вместе сделаем, я ни черта не понимаю в ней.
Наташа нехотя достает книги, обе садятся за стол.
НАТАША. У меня что-то голова разболелась. Потом буду учить.
ИНЕССА (смотрит ей в глаза). Вижу, что-то с тобой не так... Расстроилась... Это из-за Водясова? Я же сказала тебе, мне он не нужен, забирай. Что я наболтала про свою мать, забудь. Считаю тебя своей подругой.
НАТАША. Уже забыла.
ИНЕССА. Ну не обижайся на меня из-за такого добра, как... он. (Делает лицо невинной овечки.) Ведь знаешь, ты самая моя близкая подруга, и сейчас мне даже некуда идти. Понимаешь, некуда.
НАТАША. Я не выгоняю тебя. Сиди. Вон бери любую книжку и занимайся.
Звонок в дверь. Наташа открывает, впускает Юру.
ЮРА. Приветствую молодое поколение! Такие красавицы дома, и без женихов.
ИНЕССА (преображается, начинает беспричинно смеяться, играть глазками, вертеть головой). Да никак не дождемся вечера. Настанет вечер, из-за темных углов, щелей вылезут женихи, и тогда уж мы их цап-царап! Да что толку... только на свет выведешь — фу! — замухрышка!
ЮРА. Значит, надо засветло выбирать. Красивых, умных и богатых.
ИНЕССА. Да где найти таких... Вот, например, хи-хи, вы такой... и то давно вас захомутали.
ЮРА (громко смеется). Ха-ха-ха, да из-за вас любой из нас хомут скинет.
ИНЕССА. Дядь Юр, а вы чем занимаетесь?
ЮРА. Делом, девочки, делом.
НАТАША (заметно, что ей не нравится поведение подруги). Дядь Юр, там на кухне мама что-то приготовила поесть.
ЮРА. Спасибо, Наталь. Все понял. (Уходит в другую комнату.)
ИНЕССА (с упреком). Вот, и пошутить не дала. Интересный экземплярчик. Ух какие усы!.. Ну Наташ, что ты прокисла... Простоквашка ты моя!..
Картина 2
Юра в квартире один. На кухне выпивает вина, что-то жует, ходит по комнате. Включает тихую музыку. Останавливается у супружеской кровати, постояв, валится на спину, качается, словно проверяет на жесткость, закрывает глаза. Возвращается Люба. Проходит в комнату, видит на постели спящего гостя. Юра вспрыгивает с постели.
ЮРА. Прости... не на своем месте задремал. Слушал музыку, и в сон потянуло. Извини.
ЛЮБА (махнув рукой). За что... Отдохнул и хорошо. (Оглядывается.) А Наташа где?
ЮРА. На день рождения подруги пошла. А ты сегодня что рано?
ЛЮБА (устало). Да у меня на работе что-то творится. Пришли из налоговой инспекции, у моих хозяев арестовали документы и... на время закрыли. Теперь буду отдыхать, сколько придется — не знаю.
ЮРА. Вот и хорошо. Хоть отдохнешь. А то, как погляжу, за гроши целыми днями...
ЛЮБА (вздыхая). Ой, не нужен пока нам такой отдых. Сам видишь, в каком мы положении.
ЮРА (ободряюще). Я думаю, все наладится. Скоро для Павла найдем дело. Сегодня заходил проведать его. На днях выпишут. Правда, что-то совсем сник, в обиде на ментов. Но что тут скажешь, власть всегда права.
ЛЮБА. Навестил, говоришь. Тогда я и не пойду сегодня. (Оживленно.) Устроишь его на работу?! А какое дело ему намечается?.. Чтоб не подвел. С головой еще не все ладно. Слишком ответственную работу ему нельзя.
ЮРА. Думаю, с ним ничего серьезного. Странный немного, но на то есть причина — подрезали крылья, а по земле ходить еще не научился. Научится, куда денется... А у меня есть кой-какие планы. Может, и тебе найдем что-то подходящее.
ЛЮБА. Мне? Что?
ЮРА. Не гони лошадей. Наберу обороты и вас не оставлю без дела.
ЛЮБА (радостно хватает его за руку). Ой, Юра... если б вправду получилось... век в долгу будем. Я в жизни первый раз в такой ситуации. Небогато жили, зарплата его так себе... но жили, без особой нужды.
ЮРА (пожимает ее руку, второй рукой гладит). Я здесь хочу открыть магазин и казино. Весь свой бизнес из Пензы переведу сюда. Всех обошел, от кого зависят мои дела, всех одарил... Осталось рукой взмах сделать. И квартиру нашел. Покупаю. В центре города. На днях покину вас! (Неожиданно хватает Люба за талию, кружит вокруг себя, отпускает.) Прости. Понимаю, как я вам надоел. Но всему приходит конец. (Достает из кармана деньги, кладет на край стола.) Большое спасибо. (Люба, отказываясь, поднимает руки и кидается к столу. Но Юра загораживает ей путь, и она с распростертыми руками ударяется ему в грудь. Юра полушутя прижимает ее к себе и отпускает не сразу.) Это не за постой... Я хотел подарить тебе какой-нибудь сувенир за твои прекрасные руки. Сам бы купил, но боюсь, не понравится. (Широко улыбается, уходит в другую комнату, тут же возвращается с коробочкой в руках, протягивает Любе.) А вот это, может, и понравится.
ЛЮБА (изумленно). Французские духи!.. Мне?.. Юра, да ты что!.. Они так дорого стоят. Нет, я не возьму... Чем я отблагодарю?..
ЮРА. Ну если понравились — отблагодари, поцелуй в щечку. (Люба чмокает его в щеку, Юра успевает провести рукой по ее спине.)
ЛЮБА. Ей-богу, мне неловко. (Мечтательно.) Магазин с красивыми вещами... пол под паркет, потолок с позолотой...
ЮРА. Угадала, я именно так и хочу. И знаешь, как хочу назвать свой магазин?
ЛЮБА. И как?
ЮРА. «Кристи».
ЛЮБА. Почему «Кристи»?
ЮРА . В честь верной суки...
ЛЮБА. Суки?
ЮРА. Да, в честь собаки. Она спасла мне жизнь... была настоящим другом. Я ведь как начинал... Сначала охранником у одного предпринимателя, потом у него же менеджером... Так вот, была у него собака Кристи. Мы с ней жили у него на даче. Кристи ко мне так привязалась, что стала принимать за хозяина. Ну, когда случился... это дело... ну это... долю себе взял. Все честно. Этот выскочка взбесился, прикатил вечером на дачу и хотел меня прикончить. Я только знак подал Кристи, и она вмиг хамкнула его руку с пистолетом. Он, конечно, тут же пристрелил ее... И остыл... Вот так, благодаря верному другу, я остался жив. Дал себе слово увековечить ее имя...
ЛЮБА. Ну да... пусть тогда будет «Кристи», красиво звучит.
ЮРА. Бизнес — дело такое, не сразу сообразишь, куда ступить. И за спиной подкрадываются, и впереди тебя поджидают. И в вашем городе некоторые без радости встретили меня. В бизнесе занять свое место трудно, нужны не только деньги, но смелость. Вам спасибо, что приютили.
ЛЮБА. Мужчина должен быть отважным. Особенно в наше время... На ладошке ничего не поднесут.
ЮРА. Наше время в целом неплохое. Оно дает людям проявить себя. Мне всегда не везло, во всем был последним. В школе учился плохо, еле на троечки тянул. Мать ругает меня, оболтуса: «Ты возьми пример с Паши!.. Ты погляди на Пашу!..» Павел ведь с золотой медалью закончил школу. Потом я стал работать, на Пензенском радиотехническом заводе какие-то штучки паял, сам понятия не имел, что за штучки. День тянется бесконечно, никак не дождусь, когда кончится моя смена... И вот настали другие времена — делай что хочешь, покажи, на что способен! (Щелкает пальцами.)
ЛЮБА. Учеба, медаль... да кому нужна твоя медаль...
ЮРА. Ты так не говори, умная голова никому не помешает... Голова Павла еще и мне пригодится. У меня есть на этот счет кое-какие мыслишки.
ЛЮБА (прячет духи в тумбочку). Ты ел что-нибудь?
ЮРА (потирая ладони). Неплохо бы перекусить.
Люба уходит на кухню, гремит посудой. Юра стоит посреди комнаты, двумя пальцами поглаживает усы, потягивается. Затем включает музыку, звучит песенка с бесконечно повторяющимися словами: «Люблю, люблю, у другого отберу...»
ЛЮБА. Юра, обед готов!
ЮРА (достает из холодильника вино, сам ставит на стол бокалы). Ну что, да здравствует Первое мая, как тостовал мой покойный отец.
ЛЮБА. Ой, я не буду. В больницу пора... навестить же его надо. Два дня уже не была.
ЮРА. Да ты только что сказала, что не идешь. И зачем идти?.. Я навестил, еду ему принес. Полчаса успокаивал его. Говорит, на милиционера, который избивал его, в суд подаст. Из больницы справку взял. Я ему толкую, какую справку, какой суд!.. Мало того, что избили тебя, еще посадят. Там ведь у них протокол остался: ты похищал девочку!.. А эта алкашка, мать девочки, любые показания может дать... По своей воле не даст — заставят. В милиции такие дела умеют творить... Уж с такими вещами я сталкивался. Приходилось встречаться с ними. Поэтому говорю ему: зализывай свои раны и забудь про все.
ЛЮБА (вздыхает). В наше время где правду найдешь...
ЮРА (мягко улыбаясь, поднимает бокал). А ну к шутам печали, давай о веселом! Жизнь и так коротка.
Пьют, едят, поглядывают друг на друга и смущенно отводят глаза.
ЛЮБА. У меня голова закружилась.
ЮРА (глухо). И у меня... закружилась... Может, потанцуем. (Берет Любу за руку, та отдергивает, но он снова хватает. Оба одновременно встают из-за стола.)
ЛЮБА (взволнованно). Юра, не надо.
ЮРА (обнимает ее). Почему не надо? (Целуя, толкает ее к кровати.)
Люба сначала слабо сопротивляется, потом и сама начинает обнимать его. Свет гаснет.
Картина 3
Тихонько открывается дверь. Входит Наташа, снимает туфли, проходит. Юра и Люба выпрыгивают из постели. Юра судорожно начинает шарить по постели, ищет одежду. Люба натягивает на себя халат. Наташа с широко раскрытыми глазами застывает в дверях, затем закрывает лицо руками и убегает в другую комнату.
ЛЮБА (беспомощно). Что я наделала!.. Теперь что сказать ей?
ЮРА (переводит дыхание). Да ничего страшного. Она взрослая, думаю, в таких вещах сама лучше нас разбирается. Погоди, немного успокоится, и я поговорю с ней. Да не пугайся ты так... Как же так получилось?.. Надо было в замке ключ оставить, тогда она не смогла бы открыть дверь.
ЛЮБА. Что же делать... что делать?.. Она же взрослая... все видела!..
ЮРА (одевшись, идет к двери, ведущей в другую комнату, негромко зовет). Наталь!..
НАТАША. Что тебе надо?.. Пришел и загадил наш дом... Уберись отсюда!.. Как в глаза отца посмотришь?.. Павел — дурак... впустил родственничка... А он с грязными ногами в его постель... Павел — дурак!
ЮРА (открывает дверь комнаты, умоляюще). Ну давай поговорим, пойдем на кухню. (Идет на кухню, Наташа следует за ним. Юра садится, Наташа остается стоять.) Наталь, ты постарайся простить меня. Мне перед отцом твоим не так стыдно, как перед тобой. Ведь отец сам побыл не с одной женщиной. А вот с тобой мне трудно. Но я надеюсь, мы с тобой найдем общий язык.
НАТАША (с ненавистью). Я языка свиней не понимаю. Ты свинья, свинья!
ЮРА (морщит лоб). Не спорю. Кой-когда инстинкты нас превращают в скотину... и в свинью... Я признал свою вину. Из всех моих знакомых ты единственная чистая, невинная... как ангел...
НАТАША (с дрожащим подбородком). А мама, мама... глупая...
ЮРА. И ее прости... Мама твоя не виновата. Все свали на дядю. И до завтра потерпи меня.
НАТАША (возмущенно). Что?.. Ты хочешь остаться до завтра?!
ЮРА (умоляюще). До завтра не выгоняй меня. Завтра сам уйду. Я надеюсь, мы останемся друзьями. И на прощанье я хочу сделать тебе приятное. Проси, что желаешь.
НАТАША. Покупаешь?
ЮРА. Назови как хочешь. Но я от души. Вот поживешь еще немножко на свете и все сама поймешь. Людям свойственно ошибаться, падать мордой в грязь... Но ведь для этого есть вода... очищение...
НАТАША. У меня одна просьба — поскорее убирайся отсюда.
ЮРА (ласково). Глупая ты, Наталь... Я вам могу еще пригодиться... И все же... если бы мне пришлось еще раз жениться, я бы выбрал такую, как ты. Не кипятись, я соберу свои вещи.
Наташа садится на табуретку, не зная, как вести себя дальше. Из комнаты выходит Юра, одетый, в руках спортивная сумка. Появляется Люба.
ЛЮБА (шепотом). Ты куда? Как тебя найти?
ЮРА (сухо и громко). Да куда-нибудь на пару дней устроюсь. А зачем меня искать?
Люба растерянно открывает рот, в этот момент из кухни появляется Наташа. Люба мигом шмыгает в комнату.
НАТАША (с высоко поднятой головой). Задержись, дядя, на минуточку... Бесплатно, что ли, жил у нас? (Усмехается.) А сервис был какой! Отдельная комната, к услугам прачка, и на девочек тратиться не надо было, женщина под боком... ублажали... газ, воду не в счет. Плати, как за высококлассный отель!
ЛЮБА (за дверью все слышит). Наташа, ты не дури там!
ЮРА (удивленно смотрит на Наташу, затем закатывает глаза, приподнимает плечи). Вот это разговор! И сколько надо платить за высококлассный отель?
НАТАША (не сразу). Десять тысяч!
ЮРА (лицо вытягивается). А ты уж не такая дурочка, как мне показалось... Но все равно взял бы тебя в жены... дня на два, на три.
НАТАША (громко). Плати!
ЮРА (достает портмоне, отсчитывает несколько бумажек, кладет на телефонную полочку). Десять, конечно, за такой сервис много, но половину заплатить можно.
ЛЮБА (выбегает). Наташа, ты что нас позоришь!.. Юра, забери свои деньги! Забери, говорю. Не позорь! Где деньги? (Ищет глазами.)
ЮРА (приставляет палец к губам). Тс-с-с! (Хватается за ручку двери, но в этот момент в дверь стучат. Он делает шаг назад и оглядывается на Наташу.)
НАТАША. Что смотришь, открывай.
Юра открывает дверь, Люба тотчас исчезает в комнате. В дверях появляется Таня.
ЮРА (с усмешкой). К вам гостья, встречайте! (Тане.) Проходи, уйди с дороги.
ТАНЯ (перешагнув через порог). Дядя Павол выздоровел?
Молчание. Девочка переводит взгляд с Юры на Наташу.
Юра легким движением руки убирает девочку с пути, уходит.
НАТАША (вглядывается в лицо девочки). Нет, еще не выздоровел. А ты зачем пришла?
ТАНЯ. Он хотел мне показать своего говорящего попугая... еще обещал покатать на самолете.
НАТАША. Попугай разговаривает только с дядей Павлом, а самолет его сломался. Упал и сломал крыло. Поэтому ты, девочка, уже не полетишь на самолете. Поняла?
ТАНЯ. Почему не полечу? Дядя Павол купит новое крыло, мы все равно полетим...
НАТАША. Полетите, полетите... Все, иди.
ТАНЯ. А больница дяди Павола далеко?
НАТАША. А тебе зачем?.. И так из-за тебя, козявка, избили его... в больницу попал! Иди, говорю, отсюда.
Берет девочку за плечи, поворачивает спиной и выталкивает за дверь. Затем забирает с полки деньги, идет на кухню и начинает их считать. Из комнаты выходит мать и наблюдает за Наташей, сама готова броситься на нее.
ЛЮБА (грубо). Отдай деньги.
НАТАША (с издевкой). Он, подлец, за твой сервис не заплатил. Заплатил только за мою комнату. (Прячет деньги в карман.)
ЛЮБА. Наташа, не позорь ни себя, ни меня, прошу тебя...
НАТАША. Не позорь... Что такое позор? Ты знаешь?
ЛЮБА. Наташенька, я все знаю... Только ведь жить надо!
НАТАША. Жить. Жить надо, но неужели надо так жить?
ЛЮБА. Не знаю, не знаю, но я ведь и о тебе подумала... Как тебе жизнь устроить!
НАТАША. И устроила. Уходи, я не могу тебя видеть.
Люба уходит.
Картина 4
Наташа с Инессой в комнате вдвоем. Наташа крутится перед зеркалом, на ней короткая красная курточка и высокие, почти до колен сапоги. Прохаживается, подбородок кверху, улыбается.
НАТАША. Ну как?
ИНЕССА (завистливо). Класс, дружок, класс!.. А теперь колись, как раскрутила своего гостя?
НАТАША (пожимает плечами). Заплатил за мою комнату. Он ведь богатый. Ему это ничего не стоит.
ИНЕССА (делает шутливо-печальное лицо). А моя лавочка закрылась. Головка у матери вроде выздоравливает, полотенце с головы сняла. Со мной сквозь зубы, но разговаривает. И с отцом покладистее стала. А недавно ночью просыпаюсь, кровать под ними о-о как скрипит! Ну, думаю, на сценарии пора ставить точку.
НАТАША (улыбка исчезает с лица). Послушай, Нюсь, а если твои родители вправду разошлись бы, ты с кем бы осталась?
ИНЕССА (пожимает плечами, задумчиво). Пожалуй, ни с кем. Квартира наша трехкомнатная, я бы им сказала: поделите на три части и разойдемся все.
НАТАША. Хорошо, у вас три комнаты. А у нас две.
ИНЕССА (кидает на нее удивленный взгляд). Ты что разболталась, твои же поживают тихо-мирно. Да и мать твоя не такая уж молодая...
НАТАША (махнув рукой). Я просто так. (Снимает с себя куртку, сапоги, небрежно кидает на пол.)
ИНЕССА (качает головой). Ты что так обращаешься с новыми шмотками?
НАТАША (с пренебрежением смотрит на обновку). Шмотки, и только.
ИНЕССА. Не нравятся — мне одолжи, не отказалась бы. По шмоткам нас оценивают. Оденешься по моде, и сразу парни тебя чуют.
НАТАША. По шмоткам дают цену!
ИНЕССА. Что поделаешь. Товар обертывают всегда во что-то блестящее, яркое. Жди, когда оценят твое золотое сердце.
Раздается стук в дверь.
НАТАША (убирает с пола обновки). Это снова чудо-юдо пришла... Навострилась, каждый день наведывается. Вчера уже и открывать не стала.
ИНЕССА. Что за чудо-юдо?
НАТАША. Да говорила тебе, из-за которой отца избили менты.
ИНЕССА (с любопытством). Впусти-ка, хоть погляжу, что за чудик.
Наташа идет к двери, открывает. За дверью действительно стоит Таня. Наташа кивает ей, дескать, проходи. Таня проходит, в руках держит газетный сверток. Инесса встает, бесцеремонно разглядывает девочку.
НАТАША. Значит, опять наведалась. Дядю Павола еще не выписали из больницы. Попугай молчит. Самолет лежит без крыльев... (Поворачивается к Инессе.) Она вот собралась с моим отцом полетать по небу да вот никак не получается... Отец болен, самолет сломан.
ИНЕССА (делает лисью мордочку). Тю-тю-тю... Куда мы собрались лететь, а?
ТАНЯ (шмыгает носом). Далеко к облакам.
ИНЕССА. А куда сядете?
ТАНЯ (немного подумав). Туда, где растут бананы и кенгуры.
ИНЕССА (заливается смехом). Растут бананы и кенгуры!.. Ха-ха-ха!.. (Подходит к девочке, тянет ее за рукав.) Ух ты, обезьянка — любительница бананов... А что держим в руках?
ТАНЯ (прижимает к груди сверток). Ничего... ты сама обезьянка.
ИНЕССА (развеселилась пуще). Я без хвоста, а у тебя, гляжу, и хвост есть.
ТАНЯ. Вот как раз у обезьян нет хвостов, а жопы красные. И головы рыжие, как у тебя. Сама по телевизору видела.
Инесса с Наташей громко смеются.
ИНЕССА. Сейчас мы твою посмотрим — красная или нет. (Тянется рукой к ее попке.)
ТАНЯ (кричит). Не трогай меня — орать буду!
НАТАША. Да отпусти ты ее, пусть уходит.
ИНЕССА. Не ори, не трону я тебя. Покажи, что в руках держишь. Не бомбу?
ТАНЯ (разворачивает газету, достает начатую бутылку с водкой, протягивает Наташе). На, отдай дяде Паволу, побыстрее выздоровеет. Мама моя иногда так болеет, так болеет, вот-вот умрет, выпьет немножко и оживает. Сегодня она выпила, ожила. Остальное я унесла... дяде Паволу. А то мамины друзья придут и враз сожрут.
НАТАША (повертев бутылку в руках, грустно). На, забери обратно, дядя Павол не пьет. Мать твоя снова помирать станет, вернешь.
ТАНЯ (с упреком). А ты почему не хочешь вылечить отца? Мама сказала, вино лечит все болезни, только пить надо помаленьку.
НАТАША (завертывает бутылку снова в газету и сует Тане под мышку). Иди, дружок, неси домой, а то мать твоя еще за тобой прибежит. И меня милиция заберет, как отца.
ИНЕССА (шутя). Ну иди, обезьянка. Сразу видно, ты долетишь до бананового рая.
ТАНЯ (выходя, оборачивается). А у тебя жопа красная и морда рыжая! (Мигом шмыгает за дверь.)
Наташа с Инессой улыбаются. Раздается звонок.
ИНЕССА. Снова она?
НАТАША. Нет. Она не достает до звонка. (Громко.) Кто там?
ГОЛОС. Откройте. Повестку из милиции принесли.
НАТАША (открывает, высовывает голову, возвращается с бумажкой). Отца опять зачем-то вызывают в милицию.
Картина 5
Утро. Люба собирается на работу, Наташа в школу. Павел в комнате сидит на кресле. Бледный, волосы взлохмачены, смотрит в никуда. Люба уходит. Наташа тоже спешит, что-то жует, второпях сует в рюкзак книгу. Неожиданно ее взгляд останавливается на отце, она перестает суетиться. Подходит к нему, хочет что-то сказать и не смеет.
НАТАША. Пап, как ты себя чувствуешь? Смотрю, еще не совсем выздоровел. За бок держишься...
ПАВЕЛ. Выздоровею, куда денусь. В ребрах еще чувствуется боль. Это ничего... Наташа...
НАТАША. Что, папа?
ПАВЕЛ (обводит глазами комнату). Пока меня не было, что-то у нас изменилось... Не подскажешь что?
НАТАША (пожимает плечами). Да ничего вроде.
ПАВЕЛ. Изменилось... даже запах другой. В нашем доме никогда не было такого запаха.
НАТАША. Да это у мамы новые духи появились.
ПАВЕЛ. Она никогда такими не пользовалась.
НАТАША (тянет носом). Запах неплохой.
ПАВЕЛ. Ну иди, иди, опоздаешь.
НАТАША (подает ему листочек). Тебе повестка из милиции...
Павел берет в руки повестку, читает, лицо некрасиво морщится. Подержав в руках, рвет на мелкие кусочки.
Ты зачем порвал? Они еще придут.
ПАВЕЛ (по-детски улыбается). Как придут, так и уйдут. Они задумали меня убить, но Всевышний меня не отдаст им. Поняла?
НАТАША (в глазах недоумение). Поняла. (Надевает красную куртку.)
ПАВЕЛ (грозит ей пальцем). А говоришь, ничего не изменилось. Даже куртка у тебя другая. Когда купили? Не люблю красный цвет.
Наташа хотела надеть новые сапоги, но ловит взгляд отца и вместо них достает старые. Хватает рюкзачок, уходит. С ее уходом Павел оживает. Встает и начинает тщательно осматривать комнату, словно что-то ищет, но не может вспомнить, что именно. Открывает тумбочку, находит коробочку с французскими духами, долго рассматривает, подносит к носу и ставит обратно. Доходит до птичьей клетки, лицо его светлеет.
ПАВЕЛ (радостно). Здравствуй, друг. Ты даже не представляешь, как я соскучился по тебе. Больше всего боялся, что уморят тебя голодом. Наташу я уж очень просил: «Корми Кешу, не забудь напоить Кешу... не обижай Кешу...» Тётя Люба не любит тебя, ей не напоминал о те6е... Шумбрат!
КЕША (качается на своих качелях). Шумбррат, шумбррат...
ПАВЕЛ. Ты лучше меня знаешь, друг, что такое крылья и свобода. Поднимаешься на небо, хоть и тело притягивает земля, но душа, душа свободна в полете. Вот перестала летать моя душа, и стало разрушаться тело. Жить ради живота и ради гнезда — не имеет смысла.
В дверь стучат. Павел вздрагивает, подходит к двери, смотрит в глазок.
ПАВЕЛ. Кто там?
ТАНЯ. Я, Таня.
ПАВЕЛ. Ты? (Открывает, впускает девочку.)
ТАНЯ (радостно). Дядя Павол, я чуяла, что ты вернулся!.. Я во сне тебя видела... (Вытягивает шею, оглядывается.) Ты один дома?
ПАВЕЛ (светлеет лицо). Один. Я ведь тоже тебя вспоминал. Думаю, как там поживает кроха Таня.
ТАНЯ (с гордостью). Ты посмотри, что я принесла. (Раскрывает ладонь, в ней деньги.)
ПАВЕЛ. О-о, сколько! Откуда взяла?
ТАНЯ. Да у одного алкаша из кармана стырила.
ПАВЕЛ. Красть не надо, никогда. Иди положи обратно ему в карман.
ТАНЯ. Да он давно ушел от нас.
ПАВЕЛ. Зачем ты украла деньги?
ТАНЯ. Как зачем?.. Да твоему самолету крыло же надо купить. У тебя же сломалось крыло. На чем мы полетим?.. Ты ведь обещал покатать меня на самолете...
ПАВЕЛ. А-а, да-да, обещал... Но денег не надо. Крылья уже без нас подправили. Денежку положи себе в карман.
ТАНЯ. Так мы полетим?
ПАВЕЛ. Ну конечно, полетим.
ТАНЯ. По небу, по облакам!
ПАВЕЛ (его осеняет какая-то мысль, и он по-детски радостно). Полетим! По небу, по облакам!
ТАНЯ. Туда, где растут бананы и кенгуры?
ПАВЕЛ. Ну конечно!
ТАНЯ. А мы можем побегать по облакам босиком?
ПАВЕЛ. А почему бы нет!
ТАНЯ. И говорящего попугая возьмем с собой! Покажи мне его скорей.
ПАВЕЛ (с улыбкой). Как же! (Помогает девочке снять куртку, ботинки, ведет к клетке с птицей.) Кеша, поприветствуй Таню, скажи: «Шумбрат, красавица!»
КЕША. Шумбррат, шумбррат, кррасавица...
ТАНЯ (изумленно). Он разговаривает!.. Он меня красавицей назвал! Я никогда не видела говорящих птиц!.. А он что кушает? Давай покормим, давай...
ПАВЕЛ. Он уже ел. Он хочет летать. (Открывает клетку, птица вылетает и начинает летать от стены до стены.) Видишь, и комната тоже клетка, только побольше.
ТАНЯ. А петь он умеет?
ПАВЕЛ. Петь? Конечно, умеет. На своей родине они, наверное, красивее поют. А сюда попадают, забывают свои песни.
ТАНЯ. А где они живут?
ПАВЕЛ. Они живут далеко-далеко...
ТАНЯ. Это там, где растут бананы и кенгуры?
ПАВЕЛ. Там, где растут бананы и бегают кенгуру. (Спохватывается.) Таня, иди-ка ты домой... А то мама снова будет тебя искать.
ТАНЯ (по-взрослому вздыхает). Не будет. Ее еще вчера забрали менты. Ее друзья-алкаши принесли к нам много-много всякого добра и свалили в кучу. Украли откуда-то. Менты пришли и всех забрали, и маму тоже. Пока они кучу ворошили, я потихоньку сбежала. Никто и не видел.
ПАВЕЛ. Где же ты спала?
ТАНЯ. Дома. У меня ключ есть. (Показывает ключ на шее. В этот момент на голову Павла садится Кеша и начинает клевать в волосах. Девочка с горящими глазами наблюдает за этой картиной. Пауза.) Дядя Павол... а можно я тебя буду называть папой... Я буду слушаться тебя... я умею мыть полы. Все-все буду делать и красть ничего не буду...
Павел молча гладит ребенка по голове. Девочка ждет от него ответа, не дождавшись, хитро улыбается.
Ты же вправду мой папа. Если не был бы моим папой, тогда в магазине не забрал бы меня с собой. (Начинает прыгать перед ним.) Папа! Папа! Папа!..
В дверь звонят. Павел вздрагивает, растерянно смотрит на девочку. Затем идет к двери, заглядывает в глазок, открывает. Входит соседка Дуся.
ДУСЯ (с улыбкой разглядывает Павла). Здорово, небесный орел, здорово! Отпустили, говоришь... Похудал, как похудал, ай-ай-ай!.. Как ребра, срослись?
Павел пожимает плечами.
Выздоровеешь, выздоровеешь... И мозги станут на место, и ребра срастутся... только нужно хорошее питание... мяса, мяса!.. (По-лошадиному ржет.) Тогда знаешь, как быстро поправишься, ого-го! И мужская жила поднимется! Хо-хо-хо!.. Что стоишь, язык проглотил?.. Сосисок возьмешь? В связке четырнадцать штук, ровно кило.
Павел отрицательно качает головой.
Денег нет, в долг дам. (В этот момент замечает Таню.) А эта чья здесь козявка?.. Да говори же!
ПАВЕЛ (тихо). Моя.
ДУСЯ (ржет). Ой, сосед, правду бачит твоя Люба, у тебя не все дома! В самом деле мозги того... Это не той алкашки дочь, из-за которой ты в больницу угодил?.. Гони ее отсюда к чертовой матери, а то еще в одну лужу сядешь. Тогда уж точно мозги тебе не вправить. (Еще раз тыкает пальцем в девочку.) Гони, говорю, гони... Вернется Люба, такой втык получишь, сам рад не будешь... (Уходит. Тишина.)
ТАНЯ. Какая брюхатая тетя!.. Пожалуй, ведро сосисок в ее пузо влезает. (Глотает слюну.)
Павел ведет ее на кухню, дает поесть.
Картина 6
Наташа взволнованно ходит по комнате, останавливается у тумбочки, на которой была клетка попугая. Ходит по комнате, поглядывает в окно. Громко пикает радио.
ДИКТОР. Дорогие радиослушатели, московское время — пятнадцать часов. Послушайте последние известия, которые произошли сегодня за рубежом и в нашей стране. В Чечне убит еще один полевой командир. Он обвиняется во многих терактах. В Ираке взяты в заложники два американских солдата и четыре японских бизнесмена... И ЧП местного масштаба. Такое происшествие впервые происходит на территории нашей республики. С аэродрома поднялся в воздух самолет Ан-2. Его угнал гражданский летчик, который после аварии проходил реабилитационный курс лечения. По первым данным: угонщика видели на летном поле с девочкой лет пяти, в руках он нес птичью клетку. Ведется расследование, как нарушителю удалось пробиться к самолету и подняться в воздух. Но далеко улететь он не сможет, в баке бензина хватит только на сто километров...
НАТАША (опускается на кресло, двумя руками хватается за голову, некоторое время находится в таком положении. Потом поднимает глаза, в сердцах.) Папа, почему ты не меня взял с собой, а чужую?! (Пауза). Папа, папочка, прости меня!..
Занавес.
[*] Перевод Максима Амелина.
