Къозу
– Къозуну – акъ тончугъу, кючюкню – боз тончугъу, Ачемезни уа – морчугъу! – дейди амма.
– Къозуну – акъ тончугъу, кючюкню – боз тончугъу, Ачемезни уа – морчугъу! – дейди амма.
Ол не десе да, Ачемез а сюймейди къалын кийинирге. Чыптамасын киеди. Хау, ауруп къалыр. Алай сууукъ да тюйюлдю, къар жаугъанлыкъгъа.
– Жашчыкъ, къайдаса? – дейди аппа. – Къозунг сакълап турады, кёрюрге сюеди сени!
Ачемез, амманы жылы къолларындан къутулуп, чартлап акъ арбазгъа чыкъды. Къалай ариу жыл-тырайды къар жангы кюнде! Ма, кюнлю, алтын жул-дузчукъла, жашчыкъны кёзлерин къамата, жылтырадыла, жандыла. Жангы чурукълары да, бир бирине къарап бир кесек турдула да, биринчи кере быллай ариу акъ къарда атлагъанларына ыразы болуп: «Зыр! Зыр!» – дедиле, къууанып, сора чапдыла бир бири ызындан. Аланы ызларындан а боз кючюк.
Жашчыкъ халжаргъа кирсе, анда уа – аппа, къозуну къоюнуна алып, башчыгъын сылай.
– Бюгече туугъанды, – деди ол. – Кёремисе, къалай къууанады сени кёргенине?!
– Бучукъ алыкъа къууана билемиди да?! – деп сейирсинди Ачемез.
– Билмей а!
Акъ къозучукъну туякъчыкълары къара эди, жау сюртюлген къара чурукъчукълача. Сора къулакъчыкъларыны къыйырлары да. Къатапа къулакъчыкълары, къызыл суу ичириле келип, артда уа къара ызлыкъчыкъла бла бошала эдиле. Кёзчюклери уа, кёзчюклери! Ала да къарачыкъла эдиле, Ачемезникилеча. Энди ол, акъ болгъанлыкъгъа, къарда тас боллукъ тюйюлдю!
Жашчыкъ къозучукъну бек жаратды. Сылагъан иш да этди сыртчыгъын. Къозучугъ’а къалтырады. Суу-укъданмы огъесе къоркъгъанданмы? Сууукъдан болур ансы, Ачемезден къалай къоркъур.
– Аппа, къозучугъубуз сууукъму болады? – деп сорду жашчыкъ дагъыда, тынчаймай.
– Анасына къысылса, болмаз, – деди аппа, къозу-чукъну анасына жууукъ элтип, жерге сала.
Къой: «Ма-а-а!» – деп, ыразы болду, сора жуху бла къозусун кесине къысды. Къозучукъ да, анасыны эмчегин табып, кеси къайгъылы болду. Аны къымылдагъан къуйру-гъуна къарап, Ачемез да, аппа да бирча кюлдюле. Кю-чюг’а, бу сансызлыкъгъа ёпкелеп, халжардан чыгъып кетди, анасына тарыгъырыкъ болур, ёчешсенг да.
Ол кюн Ачемезни акъ къозучугъун кёрюрге битеу нёгерлери келдиле. Алагъа къошулуп Лейля да. Да не, сейирмиди да, ол Ачемез бла бир партада олтурады сора. Ачемез а, башха жашчыкълача, къызланы чачларындан тартып, къозутуп турмайды дерсде. Ма бюгюн къозучугъун да берди къолуна. Къозучугъ’а аны башын сылагъан Лейляны бармагъын ийисгей келип, эмип башлады. Аны бла жашланы барысын да кюлдюрдю.
– Ачемез, – деди къызчыкъ, – кел, тёбе артына баргъанда чанала бла учаргъа, бучукъну да ала барайыкъ!
– Бу алыкъа гитчечикди, – деди жашчыкъ. – Бир кесек ёссюн.
Ингирде Ачемез аппасына:
– Аппа, къозула къышдамы тууадыла? – деп сорду.
– Хау.
– Жазда туусала уа?
– Жазгъа ала кёкге чыгъарча боладыла.
– Кёкгеми?!
– Кёк деп, жашым, кырдыкга айтадыла.
– Сора биз къозучугъубузну къарда учураллыкъ тюйюлбюзмю?
– Да бусагъатда учуругъуз, – деди аппа, кюлюп, – бёрюге ашатмагъыз ансы. Ма былайда арбазда учуругъуз. Анасындан узакъ элтсегиз, жарамаз.
Жашчыкъ тюшюнде къозучукъну чанада учура эди, бёрюден къоруулай эди. Къозучугъ’а, кючюкча, аны тёгерегине чаба, тауча адам тилинде: «Ачемез, мени тончугъум – акъ, сеники – кёк, кючюкнюкю – боз, Лейляныкъы уа – къызыл!» – деп санай эди.
Ягнёнок
— У ягнёнка шуба — белая, у щеночка, у Бёрютута, — коричневая, а у Ачемеза — синяя! — говорит бабушка.
Что бы она ни говорила, Ачемез не любит тепло одеваться. Да не заболеет он, не так уж и холодно. Ну и что, что выпал снег?!
— Где ты, мальчик мой? — зовёт дед. — Твой ягнёнок ждёт тебя, хочет увидеть!
Ачемез вырывается из теплых бабушкиных рук и выскакивает в белый-пребелый двор. Снег так блестит на солнце, что слепит глаза своими маленькими серебряными звёздочками, рассыпанными по всему двору. Мальчик зажмуривается, потом открывает глаза и весело бежит к деду. Его новые сапожки, обрадованные тем, что вышли во двор, потоптались на снегу и побежали догонять друг на друга. А за ними — коричневый щенок с грозным именем Бёрютут, что означает: волкохват!
Мальчик забегает в загон, а там стоит дед с его, Ачемеза, ягнёнком на руках!
— Сегодня ночью родился, — говорит он. — Видишь, как он радуется тебе?!
— А что, он уже умеет радоваться?! — удивляется Ачемез.
— Конечно, умеет! Для этого не надо быть большим, — смеётся дед.
У белого ягнёнка копытца черненькие, как туфельки, начищенные гуталином, а ушки — бархатные, розовые, заканчиваются темными полосками. Глазки у него тоже черненькие, как у Ачемеза. Теперь, хоть и беленький, он не потеряется на снегу!
Мальчику очень понравился ягненок. Он даже погладил его спинку. Ягненок задрожал. Видимо, от холода, а то чего он будет бояться Ачемеза?
— Дедушка, может ему холодно? — спросил мальчик.
— Вот сейчас прижмётся к матери и отогреется, — сказал дед, выпуская ягнёнка из рук ближе к матери.
Овца произнесла: «Ма-а-а!» — видимо, из благодарности, потянулась и подбородком подвинула ягнёнка к себе. Ягненок тут же уткнулся в соски матери. Наблюдая за его игривым хвостиком, Ачемез и дедушка враз засмеялись. А Бёрютут, обидевшись на отсутствие внимания, вышел из загона. Спорим, он пошёл пожаловаться к маме-собаке? А может, и нет, он же не ябеда какой-нибудь.
В тот день все друзья пришли к Ачемезу. Им не терпелось посмотреть на его ягнёнка. Даже Лейля пришла. Как не прийти, если она сидит с Ачемезом за одной партой. Тем более что он никогда не дразнит её, не дёргает за косичку, как остальные мальчики. Сегодня даже ягнёнка своего дал ей в руки. А ягнёнок, когда Лейля гладила его по головке, потянулся к ней и стал её обнюхивать, чем очень рассмешил всех.
— Ачемез, — сказала девочка, — давай, когда мы пойдём на горку кататься на санках, и ягнёнка твоего возьмём с собой!
— Так он же маленький. Пусть немножко подрастёт.
Вечером Ачемез спросил у деда:
— Дедушка, а ягнята рождаются только зимой?
— Да.
— А почему не весной?
— Весной они уже должны пастись. Летом они становятся почти взрослыми.
— Взрослыми?! Значит, мы не сможем покатать моего ягнёнка на санках?
— Почему не сможете? — улыбнулся дед. — Катайте сейчас. Только, чур, не отдавайте волку. Играйте с ним здесь, во дворе. Нельзя его пока что от матери далеко уводить.
Мальчику снилось, что он катает своего ягнёнка на санках, защищает его от волка. А он, ягнёнок, бегает вокруг Ачмеза, как щенок, и на совершенно понятном родном ему языке говорит: «Ачемез, у меня шубка — белая, у тебя — коричневая, у Бёрютута — серая, а у Лейли — красная!»
