Прахопэ
Мэ чи жянос кодолэ ромэс кай мулас, ай традэм, кэ акхардэман э щявэ. Кана эрэслам по тхан, паша удвара тордёнас романэ вурдона. Амэ накхлам андо кхэр. Андэ бари соба, пэ мисаля, ущярады цолоса, пашлёлас копоршово. Ай пэ риг — видик сками-на, тэ бэшэн э мануш. Сар сы андэ касавэ баюра, кидэ-пэ паша муло э нямура,лынэ тэ ровэн, тэ урлян. Екх ромни, дыкхэс-ту, э пхивлы, ровиндос, цыпияс:
— Со ту манса кэрдан, мэклан э щяворэн, тэ ащён, чёрэ, би-дадэско!..
— Аканак цыпий, трубуяс тэ сунуй лэс кана сас жювиндо, — пхэндас вари-кон пала муро думо стахомэ гласоса.
«Кадо файма о мулэско пхрал» — гиндысардэм мэ.
— Халас тут э бут ритиица! — ровлас э ромни, — чи пэ пэстэ чи мэзыс!
— О мэрипэ чи шукаравэл, мэ кана пав дуй-трин дес — андэ глинда ман чи пинжярав, — пхэндас палэ стахомэ гласо.
Вари-кон анда щявэ асаяс. Мэ даба рыбдыяс, камос тэ дык-хав, кон ворбияс пала муро думо. Са болдэ-пэ андэ мури риг. Мангэ кэрдилас на мишто, кэ шай гиндын кэ асаем мэ.
— Со кэрэн, щявалэ? — пхэндэм пэрдал о пхико.
— Со авилан катэ, Макароно, тэ дылярэс амаро шэро?! До-паш дес чи накхлас, ай гата сан, мато, -пхэндас екх ромни кай тордёлас паша муло, — жя-тар тукэ кхэрэ пачяса.
Мэ атярдэм кэ вой ворбий кадо э ромэскэ кай бэшлас пала мандэ.
— Со ту, ман матярдан?! —холяйлас о Макароно. — Мэ кам бригатар пав.
— Доста, жя-тар, дэ амэн пачя, — пхэндас вари-кон анда щявэ.
— Мэ на тумэндэ авилэм, мэ кай мулоро авилэм, вов сас муропайташы. Дыкхэс, пашлёл пэскэ райканэс ай чи пхэнэл мангэ чик ворба.
Мэ пхандадэм муро муй вастэса ай хуклэм аври анда соба. Андэ удвара камос тэ пущяв катарэ щявэ, кон сас кодо ром, о Макароно, кана дыкхав — лэс ингрэн тэла васт пэ зор дуй щявэ. Вов цыпияс:
— Дыкхэна, со кэрла тумэнца о мулоро, рати тумэн саворэн тасавла!
Амэ болдам-амэ палпалэ андо кхэр. Паша муло тордёнас трин-штар ромня, э пхивла пала васт инкэрлас щяворо эфта-охто бэршэнго. Вов дыкхлас по муло, ай тэла ек пхэндас:
— Со ту ровэс, мамо, кадо чяк най муро дад.
— Ащ, ащ, дылора! — цыписардас пэ лэстэ э ромни.
— Сой тумэнца! — лас тэ ровэл о щяворо, — дыкхэн, каборий лэско накх!
Тэрно ром лас лэ щяворэс пала васт ай ингэрдас лэс андэ удвара. Ви амэ щявэнца гэлам аври тэ тхуварас. Ёкварса вари-кон мардас андэ капува, дынэ андрэ халадэ. Вон пашылэ амэндэ ай пущлэ:
— Кон траий андо кадо кхэр? Тумэндэ мулас мануш? Сар лэски фамилия?
— Вайц лэнги фамилия, — пхэндас екх щяво.
— Дэвла, со кэрдилас пэ лума, — пхэндас екх ромни, сави тордёлас паша амэндэ, — аба ви мулорэндар лыла пущен.
— Вайц? Сыго болдэн мулэс палпалэ!
Пэ гласура авилас анда кхэр пхивлы:
— Сокэрдилас, мануша? Катэ прахопэ, муро ром мулас.
— Тумэ лынэ на кодолэ мулэс!
— Сар на кодолэс? Со мэ, мурэ ромэс чи жянав? Мэ кати бэрш траисардэм лэса, амэндэ дуй щявора!
Кэтаны анда милицыякоавто, кай тордёлас паша удвара,ак-хардэ дуй-женэн: калэ ракля тай раклэс. Вон накхлэ андо кхэр кай о копоршово. Кана дыкхлэ э мулэс, лынэ тэ ровэн.
— Дадэ, со кэрдилас туса, чёрдэ тут э цыганура! — лас тэ урлял э ракли.
— Тэ нашламас-тар, — пхэндас вари-кон анда ром, — мулэскэ аба са ек, ай амэн кам бэшавэн…
— Кадо тумаро дад, Хачатур Варданян? — пущлас о кэтано кай о ракло.
— Вов.
Э ром, сар фэри шундэ со пхэндас о ракло, локхэс екх пала екхэстэ гэлэ-тар.
— Тумэнгэ дынэ на тумарэ мулэс. Кадалэс амэ инграс, пала тумаро авэна тэғара, — пхэндас о кэтано пхивлакэ.
Милиция лас копоршово тай ингэрдас лэс андо пэско авто.
— Тордён, тордён! — цыписардас э ромни, — пэ лэстэ мурэ ромэско нэво костюмо ай ви э папучи!
— Та чи нандяраса лэс катэ! — пхэндас холяса екх кэтана.
Гэлэ-тар э рай, котар ви э ром, савэ инкэ чи нашлэ. Кана жясас-тар анда удвара, шундилас пхивлако гласо:
— А-ай, муро ром! Сар траияс дыливанэс, кадэ ви мулан!!!
Похороны
Я не знал парня, который умер. Поехал, потому что меня позвали ребята. Когда мы добрались до места, у двора уже стояли машины родственников и знакомых. Мы прошли в дом. В большой комнате, на столе, покрытом ковром, стоял гроб. А в стороне — стулья рядком, чтобы людям было где сесть. Как бывает в таких случаях, возле умершего собрались родственники, стали плакать, причитать. Одна женщина, видимо вдова, рыдала:
— Что ты со мной сделал, детей оставил, бедных, без отца!..
— Теперь рыдает, надо было его жалеть, когда живой был, — заметил кто-то за моей спиной хриплым голосом.
«Это, наверное, брат покойного», — подумал я.
— Довела тебя водка! — плакала жена. — Даже на себя не похож!
— Смерть не красит. Да и водочка тоже. Я, когда пью два-три дня, сам себя в зеркале не узнаю, — опять вступил хриплый голос.
Кто-то из парней засмеялся. Я еле удерживался от смеха и хотел посмотреть, кто это говорит сзади. Все повернулись в мою сторону. Мне стало неудобно: вдруг подумают, что это я смеялся.
— Вы чего, ребята! — пробормотал я через плечо.
— Ты чего пришел сюда, Макароно, голову нам морочить?! Еще полдня не прошло, а ты уже готов, уже пьяный, — сказала одна из цыганок, стоящих возле покойного, — иди себе домой с миром.
Я понял, что она говорит это парню, сидящему за мной.
— Ты меня, что ли, поила?! — разозлился Макароно. — Я, может, от горя пью.
— Хватит уже, уходи, оставь нас в покое, — вставил кто-то из мужчин.
— Я не к вам пришел, я к покойному пришел, он был мне другом. Вон лежит себе культурно и не говорит мне ни слова.
Я прикрыл рот рукой и выскочил вон из комнаты. Во дворе хотел спросить у ребят, кто этот парень, Макароно, как смотрю — его выводят под руки двое. Макароно кричал:
— Посмóтрите, что устроит вам покойничек, ночью всех вас задушит!
Мы вернулись обратно в дом. Возле покойного стояли три-четыре женщины, вдову за руку держал мальчик лет семи-восьми. Он смотрел на покойного и вдруг сказал:
— Что ты плачешь, мама, это же не мой папа.
— Замолчи, глупый! — прикрикнула на него женщина.
— Да вы что! — заплакал мальчик. — Посмотрите, какой у него нос!
Молодой мужчина взял мальчика за руку и вывел его во двор. Мы с ребятами тоже вышли покурить. И тут в ворота постучали, вошла милиция. Они подошли к нам и спросили:
— Кто живет в этом доме? У вас мужчина умер? Как его фамилия?
— Вайц его фамилия, — ответил один парень.
— Боже, что на свете делается, — воскликнула стоявшая рядом женщина, — уже и у покойников документы спрашивают.
— Вайц? Быстро верните покойника обратно!
На голоса из дома вышла вдова:
— Что случилось? Здесь похороны, у меня муж умер.
— Вы не того покойника взяли!
— Как не того? Что я, своего мужа не знаю? Я сколько лет прожила с ним, у нас двое детей!
Из машины, стоявшей у двора, милиционеры позвали двоих: девушку и парня кавказской внешности. Они вошли в дом и подошли к гробу. Увидев покойного — заплакали.
— Папа, что с тобой случилось, украли тебя цыгане! — запричитала девушка.
— Надо бы валить отсюда, — сказал кто-то из ребят, — покойнику уже все равно, а нас еще посадят…
— Это ваш отец, Хачатур Варданян? — уточнил милиционер у парня.
— Он.
Цыгане, как услышали это, тихо по одному стали уходить.
— Вам выдали не того покойного. Этого мы заберем, а за вашим приедете завтра, — объяснил милиционер вдове.
Милиция взяла гроб и понесла его к машине.
— Подождите, подождите! — закричала вдова. — На нем новый костюм моего мужа и ботинки!
— Ну не раздевать же его здесь! — сердито буркнул милиционер.
Милиция ушла, затем и все остальные, кто не сбежал. Когда мы выходили со двора, слышался голос вдовы:
— А-ай, муженек! Как жил по-идиотски, так и умер!!!
