Эртденги
Светлана шахарда эртденгини бек сюйгенди. Таза хауаны тогъуй, ашыкъмай, юйюнден ишине дери джаяу барыр ючюн, джылы эллиге джууукълашхан тиширыугъа къыйын тюлдю джарым сагъатны алгъаракъ турургъа Элдеча болмай, шахарда кечирек турадыла. Ол себебден, эртденгиде шахар орамда хазна киши болмайды. Болгъанланы арасында да, Светлананы джарыкъ сагъышладан бёллюк таныш адам тюбемеди. Бу шахарда отуз джылгъа джууукъну джашагъаны себебли, республикан аралыкъ болгъанлыкъгъа, алай уллу шахар болмагъаны амалтын, аны кёбдю танышы.
Джылы сагъышлагъа беленнген Светлана, тёгерекде таныш болса да эслерик тюл эди. Ким болса да тюбеб, эсими бёлмеге эди деген оюм бла, кесини къууанч кюнлерин, джарыкъ сабийлигин эсине тюшюре ашыкъмай атлайды. Иши тынч тюлдю, джууаблыды. Санын да, акъылын да арытхан ишди. Ол себебден, джаяу баргъан заманчыгъында къуру иги сагъышланы келтиреди эсине. Бу кёзюучюк аны кесини энчи заманчыгъыды. Тамада да, иш да алкъын узакъдадыла…
Светлананы эм джарыкъ сезимлери сабийлик джыллары бла байламлыдыла. Ол заманда да эртденгини бек сюйгенди. Аны джукъудан сагъайтхан, а, хар эртденбла сайын, атасыны тракторгъа от алдыргъан тауушу болгъанды. Алай эсе, сагъат алтыгъа барады, атасы сабаннга кетеди. Ол бригадир болгъанды. Комунистлени заманында совхозда бригадир болгъан уллу сыйгъа саналгъанды. Юлгюге айтылгъанды. Не джаны бла да башхалагъа ушамагъанды атасы. Светлана джашауунда эм бек сюйген биринчи эркиши аны атасы болгъанды. Аждагъан кибик, саубитген адам, уллу джашилсыман кёзлери бла, къалын къашлары бла, ачыкъ кенг мангылайы бла. Аллайлаланы юсюнден айтадыла «суу суратча чырайы» деб…
Аны ариулугъуна тиширыула да сукъланыб къарай эдиле. Алайчыгъын ангылагъан эркиши бла джашагъан тиширыугъа бек къыйын болады. Кеси да алай чырайлы болмаса. Анасы ариугъа саналмаса да, сюйюмлю, тири, джарыкъ адам болгъанды.
Светлана да ангылай эди, атасы керти кёлю бла джангыз бир тиширыуну сюйюгенин — кесини тёрт джыл болгъан къызчыгъын. Тюзю, аны алкъын бир джыл да толмагъан, бешикдеги гитче эгешчиги да барды. Алая, ата джашчыкъ сакълаб тургъанлай экинчиси да къызчыкъ болгъанына, алай уллу эс да бёлмей эди анга. Ол себебден Светлана гитче эгешчигин, алкъын джукъ ангыламагъанлыкъгъа, бираз джазыкъсыннган эте эди.
Атасыны сюймеклигин джюрегини хар элиси бла сезе эди Светлана. Хар неде да таныла эди аны чексиз сезими. Къарамында, ышаргъанында, джакълагъанында, таймаздан джокълагъанында. Сора, Светлячок деб эркелете, ёрге-ерге атса, «къыл-къыл» этиб кюлюб, башы булутлагъа джетгенча бола эди.
Светлана ёсе баргъаны бла, хар къыз сабий кибик, кесине джашау нёгерге атасыны шартлары, аны джылыуу болгъан адамны излей эди. Алая… Умутла, умутла, толмай къалгъан умутла…
Бусагъатда уа анга къуру тёрт джыл болгъанды. Эртденгиди. Секириб къобуб, атасыны бойнундан къаты къучакълаб, ба этиб, кесин кёкге-кёкге атдыртыргъа керекди. Эркелетиб, башындан сылаб, чокъуракъ сауутну кибибк, акъыртынчыкъ къойнундан тюшюрюб, алай кетерикди ишге. Джай айлада аз кередиле ата бла бала бир-бирлерин. Эгин джыйыгъан заманда тангны бурну къарагъандан ашхам къарангыгъа дери, таб кече да ишлерге керек болгъанды сабан тюзде.
Атасын ашыргъандан сора, Светлана атасын аны туугъан кюнюнде салыб ёсдюрген гокка тахтагъа чабыб барыучанды. Джангы ишлеген мазаллы сенчасы бла юйю да, гюл тахтасы да, терек бачхасы да, джюзюм бачхасы да джашнагъандыла юйню иесин къууандыра, хоншу — тийрени сукъландыра.
Ол кёзюуледе, айбатлыкъдан эсе, аш-суу къайгъылы болгъанды миллет. Ол себебден, бачха бла тахта бла кюрешген хазна киши болмагъанды. Асламысына мал тутхандыла. Алай эсе уа, юй тёгерегинде джерни кёбюсюн мал орунла алгъандыла. Элде биринчи бачхасын джаршдыргъан, бу затдан иги хапары болгъан устаз тиширыу бла шохлукъ джюрютген, ата эгеч болгъанды. Кёгет-сагъат ёсдюруде ол тиширыу кёб тахсаны юретгенди мынга. Гриша да эгечден кергенни алыб, бачхасын джашнатханды. Аны не ишде да аякъ алышы берекетли болгъанды. Джерге таякъны чанчса да терек болуб чакъгъанды. Ма бусагъатда да бачхадан келген алама, кертме, шаптал тереклени ариу ийслери сейирлик чакъны джарыкъ сезимлерине бёлейдиле. Тюз босагъада чакъгъан тюклю шаптал да быйыл биринчи кере сыйлагъанды кёгети бла.
Эртенгиде элде иш кёб болгъанлыкъгъа, алкъын бары да къозгъалмагъандыла. Тёгерек шошду. Къуру анасы бла атасыны анасы аш юйде эрденги шхуурларын ашай тургъандыла. Светлана аланы анда болгъанларын эслеб, гокка тахтаны къатында шыкъыртсыз сиреледи. Аннясы эслеб къояды деб къоркъады. Не ючюн десенг, бурма чачын тараб тебресе, джыйырылыб, акъ сыйдам бетчиги бурушу болуб, «ахырда да тюбю бла къыркъыб алыб къойгъа эди», деб тёзгенди. Аннясы бошду. Хоншу Сония уа. Эртденги сютню айыртыргъа келгени сайын, Светлананы чачын тараргъа ёч болгъанды. Анасындан, аннясындан да аяусуз тарагъанлыкъгъа, экиси да ичлеринден джыйырылыб къарагъан болмаса, джукъ айталмагъандыла, намыс этгендиле. Светлана уа, дерт къайтарыргъа тамам джюрекчиги бла излегенди, ийнекни кирин алыб келиб шхууур табагъына атаргъа тамам излегенди.
Сабийлик джылларына элтген татлы сагъышла Светлананы ышартдыла. Ол оюмлагъа белене келгени бла эслеген да этмеди ишини босагъасына джетиб тургъанын. Былайда уа аннясы, хоншу Сония, джанындан да бек сюйген атасы да эртде джашаудан кетгенлерин эсине тюшюрюб, терен ахсынды. Джангыз анасы биргесине. Аны да джылы келгенди. Саулугъу кетгенди. Джарыкъ эсгетюшюрюулеге беленелмейди.
Ишини босагъасындан атлагъаны бла Светлана эртдеден бери да мынга кёз атыб тургъан, эшикни сакълагъан мыртазакъ секириб туруб: «ма бизни хан къызыбыз да келди», — деб селеке этгенча хар ким да эшитирча къычырыб, сора тауушун акъыртын этиб, былай айтды:
— Ёшюн уруш этиб къайры бараса, тынгыла меннге. Сени эртденбладан бери сакълагъан адам барды. Кеси узакъдан келгенча айтады. «Ишге кеч келгени да болады сен излегенни, алая бюгюн джыйылыу кюндю да, тамам таб келгенсе деген эдим мен аннга». Узакъдан келгеннге ушайды, келлигин билдириб келмеймиди…Джууукъ джетгеннге неда ишни юсю бла келгеннге ушамайды. Ангылаймыса не ючюн алай айтама? Баш иенг бери келгенлей турады, иги таныйьыз...
Светлана, мыртазакъ муну былай онгун нек алгъанын ангылаялмай, башын созуб къарады ол кергюзген таба. Къараса — мазаллы гюл джоппусу бла сирелген бир эркиши.
Айхай да! Ол башха тюрлю келлик тюл эди. Ма былай, билмей тургъанлайынга келлик эди. Эртденгиде. Баш кюн.
Отуз джылны кёрмей, термилиб тургъан адамы деррик тюл эдинг, Светланы сезимлерин билдирмезге кюреше, къатына барыб саламлашды.
— Биле эдим сен къачан болса да мени джокъларынгы. Ма былай билмей тургъанлай. Баш кюн. Эртенгиде.
Этиучюсюча, ууакъ ышарылды. Эртде джаш заманларында, окъугъан кёзюулеринде эркелетиб айтыучусуча саламлашды.
— Салам, назик гюлчюгюм.
Кеси кибик къызчыкъланы ичинде Светлана эм назикчик, эм гитчечик болгъанды. Устазла хазырлагъан училищеде окъугъанды. Джаш, а - поезд джоллагъа къарарыкъланы хазырлагъан училищеде. Ол окъугъан джерге, не эсе да, «лапша» дей эдиле.
Ол кёзюуде Светланагъа Руслан деб бир къумукъ тенги кёз атыб тургъанды. Тенгини кёлюн къалдырама деб къокъгъандан, кесини сезимлерин билдирирге тартыннганды Нурик.
Руслан, а, къартгуна джаш болгъанды, чам-накъырда, селеке этерге да сюйгенди. Ол себебден, аны кёлю бла сюйгенине да ишекли болгъанды Нурик. Таб джангылмагъанды. Бир джолда, джазны байрамында, Светлананы ол элден бир джаш урларгъа излейди. Насыбха, биргесине окъугъан джашчыкъла джетиб сыйырадыла. Джашны къагъын-согъун этиб, къызчыкъгъа къуру 17 джыл болгъанын, атасы уруб чёргеб къоярын ангылатадыла.
Нурик тюрленмегенни орнундады, бираз семиргени болмаса. Къыз да алгъынча назикчик тюлдю энди. Джаш он джылны мындан алгъа, интернет деген бла табханды къызны. Ол, а алай къыйын иш да тюлдю. Светлана джашагъан джеринде белгили адамланы бириди. Аны юсюнден таймаздан джазадыла, телевизор бла кёргюзедиле.
Джашны кишиге ушамагъан аты болгъанды — Нургиси. «Джарыкъ адам, кюн таякъ». Джюрегинде ол ат бла сакълагъанды алайсыз да — «джарыкъ кюн таякъчыгъым» деб. Атны эшитгенлей, кимге айтханларын ангылагъанды Светлана.
Юйдегиси да, тенглери, джууукълары да Нурик деб къоядыла, толу атын да айтмай. Джарыкъ тёкген. шош джерге да байрым келтирген адам болгъанына шагъатлыкъгъа. Джангыз, джюрегини теренинде хаман ашланыб тургъан джарасы барды — сюйген къызындан айырылгъаны, ёмюрде да джазыулары бир болмазлыгъы. Юй бийчеси да сезгенди, аны джюрегини теренинде джукъланмагъан, тунчукъдурулуб тургъан сезимлери болгъанын. Тышындан, а билдирмезге кюрешгенди. Не хыны этиб, не ауур селешиб джанын къыйынамагъанды юй бийчесини. Юч джашны ёсдюргендиле. Туудукълары да барды. Алая, къайда болса да кёбчюлюкде къызны атын эшитгенлей, джюреги дженгил-дженгил ургъанды, тёгерегине сескели къарагъанды. Ким биледи, ол болуб къалса уа?
Экиси да барыргъа тыйыншлы кёб тойла, джыйылыула ётгендиле халкъда. Алая, джаш аллай «къоркъуу» болгъан джерге бармагъанды. Иш этиб бармагъанды. Сезимлеринден къоркъгъанды.
Светлана башха республикада джашайды, Насыблыды. Джангы юйдегиси барды, Къызын тышына бергенди, туудукъчугъу да барды.
Ол джылланы ичине бир-эки кере телефон бла селешгенлери болгъанды бир-бирлерине, тенглеча. Толмагъан умутланы юсюнден сагъыныргъа да излемей.
Нурик ишлерге Сургутха баргъанды. Таб тюшгенллей, а тенгизге кетгенди. Эм бек сюйгени тенгиз болгъанды аны. Таб къыздан да тенгизни сюйгенди. Алай болмаса тогъуз-он джылны ичине бир джокълагъан да этерик болур эди. Неден къоркъа болур эди?
Къыз хар кюн сайын сакълаб тургъанды. Аллына къарай кёз джауун тауусханды. Кёзюню къыйыры бла бирчик кёрюр ючюн, сау мюлкюн берирге огъайы болмагъанды. Талай кере аллай оюм келсе да, кесини ёхтемлигин тунчукъдуруб, сезимлерине бой бериб, нени да къоюб кетиб къалалмагъанды. Бир кере кёргенди аллай батырлыгъы ючюн джукъ игиликге джолукъмагъанын. Ол отуз джылны мындан алгъа болгъан затды. Шабат кюн эди. Ол кюн школда дерслери джокъ эди. Анасына да джукъ айтмагъанлай, (ол сагъатда атасы была бла джашамай эди), тенгиз джагъада шахаргъа билет алыб, беш сагъатдан аны сакълыб тургъанды. Ол сагъатда хурджун телефонламы бар эди дейсе. Чыбыкъ телефонла да анда-санда. Туугъан кюню бла алгъышларгъа излегенин, студент джылларын, гардош къуууруб ашагъан кезюулери уллу байрамгъа саналгъанын эсге тюшюрюрге излегенин айтыб, бир ыйыкъны алгъа джазгъанды. Алая джазгъаны джетгенмиди, джетмегенмиди билмегенди.
Ол кезюуде алагъа къуру онджетишер джыл болгъан эди. Къачхы кезюу. Джашчыкъланы аскерге барыр заманлары. Бир-бирлеринден тансыкъларын алыргъа талай кюнчюклери къалгъанды. Къачхы джангурчукъ Светлананы узун бурма чачларын джуууб саркъаны сайын, суу тамчыланы къол аязына джыйыб, эринлерине элтеди. «Джибидинг, сууукъ болургъа башлагъанса», — деб ышыбырдаса, къыз да ышарылыб: «Огъай, сууукъ болмайма…», — деб, шыбырдаб, джууаб береди, джюрегини теренинде сакълагъан джарыкъ сезимлери джылыу бергенин къарамы бла таныта. Бу тюбешиулерин экиси да джашыра эдиле. Джаш — кесини нёгерлеринден, къыз да — биргесине окъугъан тенглеринден. Джюрегин ачыб, ич дуниясын, къууанчын айтырча тенги джокъ эди Светлананы.
Ол кезюуде биягъы Руслан, ызындан тюшгенлей, джол бермегенлей, Светланагъа атларгъа къоймагъанлай турады. Светлана ол сагъатда суу сурат кибик, джашнаб чакъгъан гюл кибик ариучукъ болгъанды. Ариулугъу кёблени тынгысыз этгенди. Чырайлары дыккыракъ къызчыкъла анга сукъланнганларын, зарланнганларын джашырмагъандыла. Светлана окъуууна, ишине джюрюген сагъатда да, мешналарыны терезелринден башларын чыгъарыб, анга къарайбыз деб, шоферла кёб кере терсине бургъандыла чархларын.
Энди, ол джашлыкъдагъы ариулукъ, чырайгъа, келбетге айланнганды.
Сабыр атлай, босагъадан тюшгенин кёргенлей, эс ташларгъа джетген Нурик, мыртазакъны «хан къыз» деген сёзлери анга тамам келишгенлерине мухур салды. Светлана ичин къалтрауукъ алгъанын, аякълары къыйылгъанын, башы тёгерек айланыргъа джетгенин бир да сездирмеди. Алайсыз да мийкдеги бир къашы андан да бегирек къайырылды сынгар. Тюз бир таныш адамы бла кибик саламлашады.
Келди таланнган. Келди. Он джыл да ётгюнчю келди. Нек билдирмеди экен келлигин? Бу сорууну берирге тыйыншлы да тюлдю. Адам кеси билмей тургъанлай, сейирсиндирича атламла этерге сюйген инсан болгъанын унутханча этсе джарамаз.
— Кеч, бусагъатда ишибизни сюзген джыйлыуубуз боллукъду. Ма алайгъа, Хант юйге бар, чыкъсам сёлеширбиз, — деди, къолундан да гюл джоппуну ала. Джангы тамадасыны къыйысыгъына къараб, бир дюрген сёз айтыры, джанын къыйнары, эки сагъатха джууукъну ишни сюзюу, хыртлау ушакъла барлыгъы кёзюнё кёрюнюб, сюллелери тюшеди. Биргесине ишлегенле бютеу бары сюедиле Светлананы тюзлюкню сюйгени ючюн, «къыл-къыл» деб, кёлю бла зынгырдатыб кюлгени ючюн, джашауну, адамланы да сюйгени ючюн. Джангы джаш тамадасы уа тышына билдирмезге кюрешсе да, танылады ичинден кёрюб да болмагъаны. Акъылы бла, билими бла да кесинден онглу ишчини тамада къачан да алай сюймейди. Къоркъмай кёлюне келгенни айтханы ючюн да Светлана не айтады, деб аны аузуна къараучандыла. Биргесине ишлегенлени джакъларгъа, тюзлюкге сёлеширге бек сюеди Светлана. Кишиге «огъай» дей билмейди. Ма, бусагъатда да, эм бек сюйген адамы бла тюбешиуге бёллюк эки сагъатын, кёрюб да болмагъан тамадасыны тилин чайнай сёлешгенине, ётген ыйыкъда иш джетишимлени эсеблерин сюзериклерине берирге керек болгъанды.
— Сакълайма, — деб, Нурик, Хант юй таба атланды.
Тенглерин джакълай билгенликге, кесине джетсе джукъ да этелмейди. Тюрленмегенди…
Ариулугъу башына джау болгъан къызны, Нурик аскерден къайтыргъа джарым джыл къалгъан сагъатда урлайдыла. Бу джол киши да болмайды джакъларгъа, сыйырыргъа. Аскерде джаш кесини сагъышларында ненча кере келгенди бу элчикге, аны муратларын ойгъан, джарыкъ нюзюрлерин кюйдюрген сылыкъны топулдатыр ючюн, суууруб джанын алыр ючюн.
Светлананы юйюне къайтыр мадары джокъ эди. Атасы юйюне къайтыб тургъан кёзюу эди. Урланнган къызы юйюне къайтыб келиб бедиш салса юйдегиге, ёзге иш этмей, арам-къарам этмей, ёлтюрюб къоярыкъ эди. Алай бла мадарсыз болуб, джангы юйдегиде къалады. Урлагъан алкъын окъууун бошамагъан эди, студент эди. Ол себебден, байрамлада келген болмаса, келмей эди. Аз кёрюше эдиле.
Бу элде Светлананы ариулугъуна сукъланмагъан тиширыу, бурулуб ызындан къарамагъан эркиши джокъду дерча эди. Бу джуртдан болмагъаны белгили кибик эди. Не халиси бла не сыфаты бла ушамай эди башхалагъа. Башиеси да, аны ангылаб, башхаланы аннга къарагъанларын кёзюне кёргюзюб, кесине орун табмай эди.
Светлана хоншу элде школда ишлей эди. Хар кюн сайын, джай да, къыш да джети киллометрни джаяу джюрюб тургъанды, кеси да къошланы къаты бла, къош самырланы чабханларына, сынджыргъа кеслерин ургъан тауушларына илгене.
Джангы юйдегиде джангы келинчикни бек сюйгендиле, артыкъсыз да — эки къайынчыгъы. Бирчиги муну тенгли болгъанды. Кесини джау джугъу кийимлерин джууаргъа берсе, уялгъандан, кёзюне къараргъа тартыныб, башын энишге этиб узатханды. Эки къайыны да, къайын атасы да тракторлада ишлегендиле.
Башиеси окъууун бошаб юйюне джыйылгъанында уа, бирге къуру эки-юч ай джашагъандыла. Кесини туугъан кюнюнде, биягъы даур-сюйрден сора кёлтюрелмей, туруб чыгъыб кетиб къалгъанды. Дауурну, ётюрюк терслеуню кёлтюрелмей, гитче къайыны келинчикни джакъларгъа дыгалас этсе да, къолларын джумдурукъ этиб, тишлерин бир-бирине къысыб, «къалай башсызды къарнашым, энтда ангыламагъанды къаллай хур къызчыкъны туталмагъанын», деб ачыуун ичинде букъдургъан бомаса джукъ да этелмегенди. Бу юйдегиде уллугъа джууаб этген адет болмагъанды.
Анасы, сёз да айтмагъанлай, джыйыгъанды баласын юйюне. Светлана баргъан джеринде насыблы болмагъанын биле эди. Сау джылны тургъанды кесине келелмей. Сау джылны джюрюгендиле башиеси бла аны джуукълары, ызына къайтырын излеб. Башиеси кёб кечени ашыргъанды тобукъланыб кечмеклик тилей. Ол атламгъа кючден таукел болгъан Светлана, бирден эки унамагъанды къайтыргъа. Ол къой эсенг ачыууланнган да этмейди энди, башха сезими болгъан къой эсенг, чагъыб башлагъан гюлню юзюб атлаб кетгенча, кесек заманчыкъгъа насыбын кесиб къойгъан адамгъа.
Баласыны къыйын болумгъа тюшгенин ангылайды ана.
— Кетерге керексе сен былайдан. Къоярыкъ тюлдюле ала джашаргъа. Иги сагъыш эт.
Кеси да ангылай эди, башын алыб джалларгъа кереклисин. Джангы джашауну башлагргъа керк болгъанын. Алая, не тукъум? Къалай? Ким бла?
Ма ол кёзюучюкде таукел болады, кесини джангыз сюймеклигине биринчи атлам этерге.
Тенгиз джагъада орналгъан шахаргъа бара, бютеу джолну узуну башында сагъышла ат оюн этдире барады. Письмону алгъанмыды экен? Алмагъан эсе уа не этерме? Къайры барырма? Алгъан да этиб, ийнанмаса уа? Ышанмакълакъны тас этген эсе уа? Билмейди да джаш муну зор бла элтилгенин джангы юйдегиге. Аскерден сакъламай, башхагъа кеген атыды да…
Тышына чыкъгъандан сора письмо джазгъанны къоюб олтургъан болмаса, джашауунда уллу тюрлениуден хапар да айтмагъанды. Алая «сюйген» тенглери «шып» демей джетдирген эдиле, къызны тышына чыкъгъанын. Иги юйдегиге тюшгенди, сени унутуб да бошагъанды, деген магъанада.
Тышындан къарагъаннга, керти да алай эди. Аны джыламукъларын киши да кёрмей эди. Кюнден-кюннге ариудан-ариу болуб баргъанын таб, къайын атасы да эслей эди. Базыкъ ауур эшмеси башын артына тартса, назик Светлана бютюн да субай, ёхтем кёрюне эди. Акъылман киши ангылай эди, келинчигича адамгъа, быллай къарангы элде джашау этген къыйын тийгенин. Ортанчы джашына хаман айтханлай тура эди «тойгъа барсанг келинчигинги да элте тур, бир кёзю ачылыр. Къллай бир турургъа кёзю къараса да къоюб, сора къайтама дегенлей, биргесине келе тур», деб.
Къайын атаны ичинде къоркъуу уллу эди. Эртде — кеч болса да, келини аны джашын къоюб кетеригмн сезе эди. «Тели тюлдю джашым, алай болса да, къалай ангысызды. Тынгылы окъууунда къалай туралады, аны суу - суратча джаш тиширыуу элчи джашланы кёзлерин къамата, бу къарангы элчикде джашагъан сагъатда».
Ишде ётген ыйыкъда этилгенни эсеблерин сюзе, кёзюу-кёзюу селешгенлени хазна да эшитмейди Светлана. Эси башха джердеди. Ол сагъатдагъы къачхы сууукъ ингир тюшдю эсине… Талай сагъатны сакълагъан эди вокзалда. Экинди бла ашхам ортасы бола эди. Бу шахарда Светлана кишини танымай эди. Барыр джери да джокъ эди. Джангыз кеси къонакъ юйге барыргъа да къоркъа эди. «Болмаз къалса, кесибизни район аралыкъгъа баргъан кечги автобусха олтурурма, танг атаргъа да хазна къаллыкъ тюлдю» деб, амалсыздан кесине кёл эте эди. Алай болса да келди, таланнган! Къуру кеси тюл. Анасыны къарнашындан туугъан джаш бла. «Хайт деб тур», деб анга да джазыучан эди Светлана аскерге кетгенинде. Нурик кесине ушамагъанча, тюрленнгенча кёрюндю, этмеучю чамларын этерге кюрешиб. Къарнашыны къатында джунчуб этген эсе да ким биледи…
Бир автобусха олтуруб баргъанлары да тюшдю эсине. Джууукъ адамларыны фатарларына келиб тюшгенлери бла стол къурадыла — тууугъан кюнюдю не десенг да… Ашай-иче, ушакъ эте кечени ауру кетди. Светланагъа тынчаыйр джерин кёргюзюб, къарнашын да ашырыб, кеси да джастыгъын къолтугъуна къысыб, экинчи этажгъа кетди. Светлана биле эди алай дженгил кечилмезин, алай болса да, ички сёзлерин айта, энчи ушакъ этериклерине ышаныб тургъаны себебли, бютюн да ауур тийди джашны алай этгени. Къайналгъаны, кюйгени джыламукъла болуб тёгюлдюле. Алай болса да, эрлай кесин къолгъа алды. Аны ючюн аллай бир джолну салыб келген, энди къалай ийиб къойсун насыбын ууучундан. Кёлюндегин эшитдрмей, кеси башха бла болса да, джюреги, эси да сезимлерине керти къалгъанларын айтмай. Огъай, алай болукъ тюлдю. Ансызма, ызына чакъырымасам.
— Нурик, бри къайт ызынга. Сёлеширге керекбиз. Тилейме къайт. Къоркъгъан этеме…
Фатарда сууукъ эди. Кёбден бери киши джашамагъаны белгили эди.
Ол сагъатлай, атлауушлада тюшюб келегн аякъ тауушланы эшитиб, туракълады.
— Мен келдим, — деди, не айтырынг барды дегенча, кёзюне джити къарай. Келиб къатына олтурду. Светлана джылы кийиниб турса да, ичинден къалтрауукъ тийгени тохтамайды. Сууукъ болгъандан эсе, джунчугъаны этдире болур эди, бир да ишексиз.
Экисини эслеринде къалгъаны джангыз окъугъан сагъатларында тюбешиулери. Юч джылны бир-биринден кенгде ашыргъан заманлары. Къызны башхагъа чыкъгъаны. Джашны ол затны кечелмегени Андан сора уа?..
Мындан ары джазыуу къалай болллугъун алкъын ангыламайды. Бусагъатда уа, бу багъалы тюрсюнден бир такъыйыкъагъа да бёлюнмей, кирпик къагъаргъа да кёзю къыйымай, таймаздан къараб туруру келеди. Къалай тансыкъ болгъан эди бу багъалы тюрсюннге, бишген джюзюмча джашилсыман кёзлеге, нюр текген ууртлагъа. Джаш да кёз алмай къарайды къызны алгъындан да чырайлы болгъан тюрсюнюне, кёкча кём - кёк кезлерине. Бу такъыйыкъала бошалыб къаладыла деген къоркъуу барды экисинде да…
Джышлыкъ джылла, студент джылла, сагъышсыз джылла… Дангыл тюзледе бир-бирин сюре, къызыл кийик шах-шахланы къучакълары бла толтуруб джыя, закуукълу ашыргъан кёзюучюклери да тюшеди эслерине. Бир-биринден кёзлерин алмай, эсге тюшюрюулерине бёлеген ушакълагъа сингиб, тангны къалай атханын да эслемедиле.
— Светлана, мени джашауумда сен биринчи да, джангыз да сюймеклигимсе, — деди.
Аны алай болгъанына къыз кеси да ишексиз эди. Кеси да аллайынды. Тышына чыкъгъанлыкъгъа, сезимлерине кертилей къалгъанды. Сйюмеген адамы бла насыблы болмайды адам. Кеси да атасыны тукъумунда къалыргъа излегенин стемге да алмай, зор бла ауушдуртханды тукъумун, кесини тукъумун бергенди. Олсагъатда огъуна этген эди бек ачыу. Энди уа атасыны тукъумун ёмюрде да ауушдурлукъ тюлдю.
Танг атханды. Джашауунда эм огъурлу, эм насыблы танг. Бир-эки сагъатдан Светлана ызына кетерге керекди. Алая, джукъларгъа заманын къыймайды. Эсге тюшюрюуле бла ушакъла бла, тюрсюнюне битгенлей ашырыргъа излейди бу кесек заманны да. «Тый мени мында, ийме ызыма, къор болайым саннга, ийме…» Бу сёзлени ичинден айтмай, тышындан айталгъан болса! Айхай этелсе уа алай…
Суу бир келтир меннге, — дегени бла Светлананы ёрге тургъаны тенг болду. Ариу таурух бошалды…
— Сагъат тогъузгъа барады. Автобусум онбирдеди. Вокзалгъа барыргъа керекме.
— Мен ашырлыкъма сени.
Ол сёзлени эшитирге излемей эди. Къалсанг, дерин сакълай эди Светлана. «Не затха ышана эдинг, Сен тышына чыгъыб айырылгъан бир тиширыу, ол бир джаш-джаш. Неге керексе сен аннга, къуу бола башлагъан гокка. Къалай телиме мен», — деб, шайникден исси суну къуя, кеси кесине ачыуланды.
Шай да ичиб, вокзалгъа барадыла. Джолда сёлеширге хазна сёз да табмай барадыла. Бир-бирде джаш джити къараб, бир терен сагъышлагъа да кетеди. Къызны къарамы бла джолукъгъанлай, къарамын эрлай башха джанына бурады. Кюн ариуду. Джылыды. Вокзалда бир тиширыуну былагъа къараб тургъанын эслейди.
— Ол мени тамада эгечимди. Барыб саламлашмасам джарарыкъ тюлдю.
«Мени юсюмден, а, иги сагъыш келлик тюлдю аны башына» — деген оюм келди эсиме. Къаллай бир сакълады джашны къайтырын ангыламады, эсин джыйыгъаныда автобусу келиб сирелиб тура эди. Ма бусагъат кетерикди. Джюреги джыламукъгъа кёмюлюб тургъанлыкъгъа, эринлерин ышартыргъа кюрешеди.
Билмей тургъанлай, башха джанындан келди Нурик. Къолунда да мазаллы гокка джоппусу бла. Ол сюйген гюллери бла. Бауур бетли, гоккала сары сепкилчиклери бла юслеринде. Быллай сейирлик гюллени киши да бермегенди аннга саугъагъа.
— Эгечим сени джаратды, бек ариучукъду деди.
— Ой, анга алай кёрюннгенди… Эсингдемиди, аскерден гюлле бла ийген суратынг?
Гюллени узатханын суратха алыб, училищени бошагъанына ийген эди. Ол сурат энтда да турады студент альбомунда. Ой, бир сукълана эдиле ол сагъатда анга тенг къызлары… Аланы тенг джашларыны башларына да келлик болмаз эди, аллай саугъа этерге.
Автобусну кетерин билдирдиле.
— Да сау къал, мен барайым, — дегени бла кёзюнден исси джыламукъну чыкъгъаны тенг болду.
— Автобусха джюр, ашырайым.
Айырылыр заман джетди… Аны терезени джанына олтуртуб, кеси да тыш кийимин тешиб къатына салыргъа, автобус кетиб тебреди. Светлана ангыламай бетине соруулу къарады.
— Айтханма да ашырлыкъма, деб. Юйюнге дери.
Ол сезлеге ийнанмагъанча болуб къарайды. Бир боллукъларындан тюнгюлюб, айырылырына кесин кючден хазырлай тургъанлай, кёрдюнгмю аны… Ол къачан да сакъламагъан затынгы этиб сирледи. Юйге баргъан джолун да унутду, сыртындан да ауур джюк тюшгенча болду. Светлана, къууанч тыбырлы болуб, джарыкъ сезимлеге бёленди. Энтда талай сагъатны барлыкъдыла эки сюйген джюрек бирге. Къууанчлары ичлерине сыйыналмай, кюлгенлери тохтмагъанлай, ач студент джылларын эслерине тюшюре барадыла.
— Эсингдемиди, бир джолда электричка бла джолоучу болгъаныбыз. Русланы тенглеринден эки джаш къулакъ отлары бла, ушагъыусуракъ джырланы къыл къобуз бла согъуб джырлай баргъанлары. Къызладан джангыз бирини ётю джетмеген эди, ауузларын джабдырыргъа, джангыз сен болмасанг. Ол сагъатда да белгили эди, сени ётгюр болгъанынг, мени амазонкам.
Район аралыкъда ауузланадыла. Светлананы элине дери бир сагъат барыллыкъдыла энтда. Ингир болуб барады. Аланы келтирген автобус бла ызына кетелликди джаш. Алая, бу адам таймаздан сёзюне толу болады. Ингирге эллерине джыйыладыла. Алая, юйге кирирге базалмай, арсар болуб, талай заманны ашырадыла.
Эм артында, бетин гюллени ичине джашыра:
— Кел бизге барайыкъ, — дейди.
— Ананга не айтырбыз?
— Сен меннге къонакъгъа келгенсе. Кече къалыр джери уа джокъду, дербиз да айтырбыз.
Ол дыгалас оюм эди. Амалсыз атлам. Анасы бир да къаты эди аллай затха. Къызыны кечегиде бир киши эркиишни юйюне джыйяргъа излегени бек оюбмсуз атлам эди. Анасы алайсыз да тынч халиси болгъан адам тюлдю, баш иесини таймаздан кете — келе тургъаны уа, эркиишилени къайсысын да кёрюб болмазча этиб къойгъанды.
Анасы бюгюн сакъламай эди аны. Айырылыб кесини юйюне келгенликге, ана къарнашындан джюрюй эди ишге. Бу солуу кюнде келмей къалгъанлыгъы болур, деб тургъанды анасы.
Юйге киргенинде — анасы джукълаб тура. Нурикни кесини бёлмесине ашырады. Ол кёзюуде атасы биягъынлай башха тиширыугъа кетиб тургъан кёзюу болады. Атасына ол кёзюуде элли джыл, кеси да тамам чырайлы адам. Бусагъатда уа, кеси ол джылгъа джетгенинде, ангылайды къартлыкъгъа энтда эртде болгъанын. Атасы да насыб юлюшюн излерге эркинди. Анасы уа ёмюрде аны ангыламагъанды, не ючюн десенг, ёмюрде сюймегенди. Анасыны да умутлары оюлгъандыла, насыбсыз сюймеклиги болгъанды. Ата да сау джашауун аны сюймеген тиширыу бла ашырыб баргъанына, кесин «джюгеннге ургъанлай» тургъанды.
Нурикни диваннга олтуртуб, шай салыргъа чыкъды.
Анасы бёлмесинден чыкъды.
— Кимди ол? Бусагъатдан къораб кетсин…
— Анам, ол блайдан тюлдю. Барыр джери джокъду. Бюгечечикни бир къалсын. Тамбла кетерикди. Тилеб айтама. Шо…
— Тамбла бютей хоншуларыбыз бизден эркишини чыгъыб баргъанын кёрюр ючюн! Къалай джартыса сен…
Анасы къычырыб урушуб тебреди. Нурикни сёлешиннгенни эшитиб тургъанына ыйлыкъгъандан, Светлана джерге кирирлей болду. Чабыб белмесине кирди. Джаш кетерге хазырланыб тура.
— Светлана, мен барайым.
— Кечегиде къайры барлыкъса сора, мен энтда тилерикме анамдан, «хо» этдирликме. Къатында джатсам, джукъ айтырыкъ тюлдю…
— Сени кёрмезлик болсам, не этеме кече къалыб да…
Бёлмеден чыкъды. Анасы, мыннга да джийиргеннгенча къараб, сенчада сирелиб тура эди. Кечмеклик тилеб, эшикге чыкъды. Светлана ызындан…
— Шо бир кетме, тилеб айтама бир кетме. Сора биргенге барайым?
«Амалсыз кюнюм къарангы» дегенлей, дыгалас эте эди туталмазлыкъ насыбыны ызындан таралыб.
— Светлана, бусагъатдан юйге къайт! — деб къычырды анасы. Ачыуланса, къычырмай, сабыр сёлешелмей эди къачан да.
— Сууукъ боласа бар юйге.
— Сен, а?
— Джарсыма. Меннге джукъ боллукъ тюлдю.
Буруу эшикни къатында сиреле эдиле. Светлана ангылай эди - бу джол айырылса, ёмюрлюкге айырыллыгъын. Кетди джаш, къайры баргъанын да билмей, къарангыда, танымагъан элинде. Экинчи кере тас этди джашны ышанмакълыгъын. Оюлдула умутла…
Эртдембла уа гюллени къабакъда багушда кёрдю, джыртылыб-сындырылыб. Адам кесин къолгъа алмаса сюймей эди анасы. Кечирек анасы таймаздан тюшюре эди ол кюнню эсине, кеси — кесини башын тюе, этгенине сокъурана. Къызы насыбсыз эди.
Нурик хапар да билдирмеди. Арадан джыл озду. Светлана шахаргъа кёчюб кетди. Башха ишге джарашды. Кесинден талай джылгъа тамада эркишиге чыкъды.
Бир уллу халкъ байрамда Нурикни кёрюб къояды. Ол кюн къачхы сууукъ кюн болады. Светлана сууукъ болмаз ючюн башына да эркишисини къалын махер боюнлугъун къысыб, эси байрамгъа кетиб тургъанлай, аллына келиб сирелиб къалады Нурик!...
— Салам, Светлана! Ишлеймисе?
— Салам. Къалайса? Къалай бек къууандым кёргениме.
— Светлана, джолда бир табсыз чарпыу болуб, къыйын болумгъа тюшенме, джугъуму эскермейме. Джангыз бир къарангы кече тюшеди эсиме… Джангурлу кече… Сени чачынгы джуууб баргъан суу тамчыла…
— Къалай? Андан сора джукъ эсингде тюлмюдю?
— Бир зат да дерге боллукъду.
Быланы ушакъларын эслеб, Свтелананы баш иеси, эркишилени арасындан чыгъыб, дженгил огъуна тиширыуу таба атлады. Къатына кишини къоймай эди. Иелигин таныта, кесине къысды.
— Сууукъ болдунгму, мишиучугъум? Бу, а ким болду?
— Бу сабийлик тенгим…
— Билебиз биз аллай тенглени…
— Сау къал, Светлана.
Нурик адамланы ичинде ташайды. Светлана бек къыйналды, ичин тартыб джылады. Ай медет, джукъ да эсинде тюлдю… Юйюне келгенден сора, джазгъан да бир этген эди. Къарт анасы бла кесини туугъан элинде джашай эди джаш. Кёб турмай юйленнген да этгенди. Аны бла байламлыкъ джюрютюрге магъана да къалмагъан эди.
Светланагъа да къызчыкъ тууады. Эркишисинден айырылады. Уллу къралны ичинде башха республикагъа кетиб, башха ишге джарашады. Бир джолда ишини юсю бла Нурик джашагъан элге барыргъа керек болады. Анда Светлананы бусагъатдагъы башиесини устазы — суратчы джашай эди. Ол суртчыны ата эгечи бла ушакъ эте келиб, билмегенча этиб сорады:
— Нургисини танымаймыса сен? Анга мында Нурик дей эдиле.
Тиширыу, ууакъ ышарылыб айтады:
— Нек танымайма. Таныйма. Алая, юйде тюлдю бусагъатда. Тышында Шымал табада ишлейди. Юй бийчеси бла джашлары мындадыла. Гитче джашын да биргесине алыб кетген хапары чыгъады.
Светлана, амалсыз ышарылды. Бир керекчик кёре кетерге буюрулмагъанына къыйыналды. Светлананы. бусагъатдагъы башиеси керти тенгиди. Тюрлю атламларына юреннген эркиши, юй бичеси барыб бир киши эркиши бла ушакъ этгенликге акъылына, кёлюне бир джукъ да келтирлик тюл эди, болурла бир сёзлери деб къойгъан болмаса. Не келсин… Джазыу тюбетмеди.
Ишни эсеблерин сюзген джыйылыу бошалды. Светлана кишиге да джукъ билдирмегенлей, сылджыраб эшикге чыкъды. Бютеу джашаууну татлы нюзюрю, джарыкъ сезими, джангыз сюймеклиги сакълаб тургъан джерге атланды. Къалай ётер бу тюбешиу? Кеб заманны сакълатды, кетиб къалмай турамыды экен? Аны не этерин билген къыйынды…
Тогъуздан джангы атлагъанды. Эртденги джангы башланнганды…
Утро
Светлана любила утренний город. Сейчас, в её уже под пятьдесят, несложно было просыпаться на полчаса раньше, чтобы потратить их на спокойную пешую прогулку от дома до работы. Утренняя улица была полупустынна, и среди редких прохожих не было знакомых, никто не отвлекал ее от светлых утренних мыслей. Светлана жила в этом городе почти тридцать лет, и ее многие знали, город небольшой, хоть и столица республики.
Она шла, не торопясь, почти не оглядываясь по сторонам, вся углубленная в свои, еще ничем и никем не омраченные мысли. В эти полчаса она старалась думать только о хорошем, давая добрый посыл в начинающийся суматошный день. Он будет непростым, но эти несколько минут принадлежат только ей. Светлана любила вспоминать раннее утро своего детства, которое начиналось для нее ревом заводящегося отцовского трактора...
Значит, уже шестой час, и отец уезжает в поле. Он был бригадиром, и непростым, а бригадиром коммунистического труда, примером для всех в ауле. Вообще, он был во всем необыкновенным, отец — ее первый глубоко любимый мужчина. Высокий, широкоплечий, с огромными темно-зеленными глазами под широкими бровями, прямым носом и большими чувственными губами. О таких сейчас говорят, что и «Ален Делон с ним рядом не стоял»… На отца заглядывалась вся женская половина аула от пятнадцати до пятидесяти, что доставляло немало горьких минут ее матери, которая особой красотой не выделялась, но была энергичной и жизнерадостной.
Светлана знала, что больше всех на свете он любит только одну женщину, хотя еще маленькую, — ее, четырехлетнюю долгожданную дочь. Правда, в люльке лежала вторая, годовалая дочь, но отец был огорчен, что не сын родился, и к ней относился прохладнее. Светлане даже было немного жаль свою сестричку, которая пока еще ничего не понимала.
Любовь отца Светлана чувствовала во всем: в его заботе, светлой улыбке, в том, как легко он подбрасывал ее вверх, и только он называл ее необычно и нежно «Светлячок». Позже, повзрослев, она искала в мужчинах именно того тепла, которое исходило от отца. Но увы… Это так и осталось ее несбывшейся мечтой.
А пока ей только четыре. Раннее утро, и надо успеть выскочить из постели и побежать к отцу, чтобы он подбросил ее вверх, поцеловал и бережно поставил на землю, потрепав еще не расчесанные волосы. Летом они редко виделись. Отец с утра до поздней ночи пропадал в поле, ведь когда шла уборка, он пересаживался на комбайн, и работали они даже ночью.
Попрощавшись с отцом, Светлана бежала к своим любимым розам, что цвели в палисаднике вокруг дома, его отец построил своими руками в год ее рождения. Новый дом с двумя большими комнатами и длинным коридором, который назывался диковинным словом «веранда», был гордостью отца и предметом зависти односельчан. Но еще большей гордостью его был большой сад с плодовыми деревьями и виноградник. В те годы мало кто занимался огородом, все выращивали во дворах живность, и в каждом дворе большую часть занимали загоны для скота, а не грядки. Самый первый в ауле огород разбила старшая сестра отца, она близко дружила с толковой в этом деле учительницей, и та делилась с ней секретами разведения овощей. У отца были золотые руки. Он умел делать все, любая ветка расцветала, если Гриша воткнул ее в землю. Вот и сейчас в саду сладко пахло яблоками и абрикосом. А перед домом раскинулся диковинный персик, который в этом году дал первые плоды. В летней кухне тихо переговаривались бабушка и мама, они пили свой утренний чай. Светлана молча стояла у роз, чтобы подольше ее не заметила бабушка, — она первым делом примется расчесывать ее густые непослушные волосы. Но бабушка — это еще полгоря, настоящим бедствием был приход соседки Соньи. Она приходила за утренним молоком и почему-то считала своим долгом расчесать Светлане волосы. Драла она их нещадно, а бабушка и мама из вежливости не могли ей ничего сказать. Светлана всем своим детским сердечком люто ненавидела её и мечтала подсыпать ей в чай коровьего навоза.
Светлана улыбнулась этому воспоминанию детства. Так, за мыслями она и не заметила, как подошла к работе. Вздохнула, подумав, что давно уже нет и бабушки, и Соньи, и ее горячо любимого отца. Мать состарилась, и воспоминания ее больше несчастливые. Светлана знает, что так светло об отце вспоминает только она.
Входя в здание, она увидела, что один из охранников, неровно к ней дышавший, выскользнул из своей будки, и, как клоун, раскланивается, приговаривая:
— А вот и наша королева пожаловала!..
Светлана уже привыкла к его ехидству и, кивнув головой в знак приветствия, хотела тихо проскользнуть мимо него, но охранник сделал неопределенный жест в сторону и сказал:
— Не торопитесь, ваше величество. Тут кое-кто с раннего утра ждет вашей аудиенции. Я сказал, что ты иногда не приходишь так рано, но сегодня у вас планерка, и этому чудаку просто повезло. Хоть бы уж позвонил, раз приехал из такой дали. Но ты не очень-то с ним, а то мужу все расскажу.
Муж иногда заходил за ней на работу, и его все здесь хорошо знали. Не вполне поняв тирады охранника, Светлана глянула в глубь фойе, где с огромным букетом хризантем стоял какой-то человек. Ну конечно!..
Этот человек презирал условности, договоренности, встречи по предварительному звонку. И приехать он мог только так: неожиданно. Утром. В понедельник.
Светлана подошла к нему спокойно, как будто и не было разлуки в тридцать лет.
— Привет. Я знала, что ты когда-нибудь приедешь вот так. Утром. В понедельник.
Он улыбнулся своей слегка смущенной улыбкой:
— Привет, тростиночка.
Так он называл ее в далекие студенческие годы. Светлана была самой маленькой, худощавой среди девочек-ровесниц, с которыми вместе жила на квартире. Она училась в педагогическом, он в железнодорожном ПТУ, называемым всеми «лапшой».
В нее яростно был влюблен его друг, кумык Руслан, и из мужской солидарности Нурик долго не мог оказывать ей знаки внимания. Он был остер на язык и всячески подтрунивал над ней. Отношение его резко изменилось после того, как во время майских праздников ее неудачно попытался умыкнуть один аульский ловелас. К счастью, вовремя подоспели ее одноклассники, отлупили похитителя и пояснили, что девушке всего семнадцать, а ее отец может убить, не глядя.
Нурик почти не изменился. Раздобрел, конечно. Но и она ведь уже не та тростинка. Он нашел ее почти десять лет назад, по интернету. Найти было несложно, Светлана была довольно известной личностью, ее часто показывали по телевизору, и стоило вбить ее имя в поисковик, появлялись фото, статьи о ней.
У него было редкое имя — Нургиси. «Светлый человек, луч…», она так и называла его в душе — Лучик. Именно по этому имени она поняла, что это он. Его редко называли полным именем. Для жены, друзей и родных он так и остался Нуриком — человеком-праздником, который всю жизнь старался всем доказать, что умеет из всего сделать праздник. И только глубоко в душе не затягивалась одна рана — потери любимой Светланы. Жена догадывалась, что он так и не смирился с утратой. Внешне он ничем не выдавал себя. Вырастили троих сыновей. Внуки пошли. Но стоило где-то в толпе, на свадьбе или случайно на улице услышать ее лучезарное имя, как он вздрагивал. Оглядывался по сторонам, ища ее взглядом: а вдруг? Они могли случайно встретиться уже много раз, но он умышленно избегал этих мероприятий. Светлана жила в другой республике, счастлива замужем, вот недавно дочь выдала замуж, внук родился… Несколько раз они созванивались за эти годы. И все эти разговоры отдавали горечью несбывшейся мечты, несбывшейся судьбы. Он работал в Сургуте, домой приезжал пару раз в год и в любое удобное время уходил в море. Оно было его стихией. Он любил море больше всего на свете. Даже больше, чем ее… Иначе он уже давно бы приехал к ней за те почти десять лет, что они нашли друг друга. Чего он боялся? Она много раз просила его о встрече, ждала каждый день. Единственное, чего она не могла сделать, — это бросить все, задвинув глубоко свою гордость, и самой поехать к нему. Много раз она думала об этом. Но не могла. Однажды она уже поступила так, и ничего хорошего из этого не вышло.
Это было тридцать лет назад, глубокой осенью, в день его рождения. Была суббота. В школе у нее в тот день уроков не было, и она, не сказав ничего матери (отец в то время с ними не жил), взяла билет в город у моря и через пять часов ждала его на автовокзале. Телефонов сотовых тогда не было, домашние тоже были большой редкостью. Она написала ему за неделю, что хочет поздравить его с днем рождения. Хочет вспомнить их шумные студенческие дни рождения, полуголодные, с жареной картошкой и дешевой «шипучкой»
Им было всего семнадцать и чуть больше. Начался осенний призыв, и мальчиков ждала армия. У них было всего несколько счастливых, туманных вечеров. Шел легкий дождь, он стекал по ее длинным волосам, а он нежно гладил ее волосы. Губами ловил капли дождя и тихо говорил: «Ты замерзнешь…», она так же тихо отвечала с улыбкой: «Нет. Мне не холодно…» Эти встречи они скрывали от всех. Он — от друзей, она — от соседок по квартире. Подруг у нее не было. Неутомимый Руслан все так же продолжал атаковать ее. А менее яркие девчонки, не скрывая, завидовали. Светлана тогда была несказанно красива, эта красота нагло лезла всем в глаза. Когда она шла в школу на педпрактику, заглядевшиеся на нее водители наезжали на бордюры и чертыхались про себя. Теперь, с годами эта красота стала спокойной и величественной, «не зря этот балабол назвал ее королевой», — подумал Нурик. Когда она подошла к нему, ничем не выдала волнения. Ни один мускул не дрогнул. Одна бровь всегда была выше другой. Сейчас она казалось еще более изогнутой. Всего лишь…
Все-таки приехал… Не прошло и десяти лет. Что же не позвонил?
Не стоило задавать этого вопроса. Как будто она не помнит, что он терпеть не может предварительных договоренностей…
— Прости, у меня сейчас планерка, — сказала она буднично, принимая из его рук букет. Представила, как будет удивлен ее молодой начальник, который тихо ее недолюбливал именно за то, что почти весь коллектив ее обожал, обожал за жизнелюбие. Звонкий, неподдельный смех. Открытость и огромную ненависть к несправедливости. Именно от нее всегда ждали последнего слова. Вот и сейчас, вместо того, чтобы насладиться встречей с глубоко любимым человеком, которого ждала целую вечность, надо полтора часа просидеть под прицельным взглядом неприятного ей Астамира.
— Здесь недалеко мое любимое кафе. Подождешь меня там, я объясню, как пройти…
Она не спросила, за рулем ли он. Знала, что есть машина. Слегка коснувшись его локтя, она вывела Нурика на порог и показала рукой вправо:
— Вон там, за поворотом.
— Хорошо, Светлана.
Он улыбнулся. С ней невозможно спорить. Она всегда была яростной поборницей справедливости, но сама так и осталась беззащитной.
Когда ему оставалось служить всего полгода, ее все-таки украли. На этот раз удачно. Сколько раз он в мечтах приезжал в этот глухой аул, чтобы избить того наглеца, вынуть из него душу за то, что так разрушил его хрупкую мечту, ее беззащитную, ранимую душу. Убежать домой она не могла. Отец в очередной раз вернулся к матери и убил бы ее, если бы похищенная дочь с позором пришла обратно. Так и осталась на два года. Муж был студент, учился на очном отделении. Домой приезжал только по праздникам, виделись редко. Он любил ее безгранично и дико ревновал, зная, что в этом ауле она была белой вороной, но заглядывалось на нее все мужское население, от подростков до глубоких старцев.
Светлана работала в школе, в соседнем ауле, каждый день ей приходилось семь километров шагать пешком. Летом и зимой, мимо двух кошар со свирепыми собаками. Родители мужа и два его младших брата души в ней не чаяли. Один — ее ровесник, скромно опускал глаза, отдавая ей промасленные рубашки и штаны для стирки. Отец и двое сыновей были трактористами. Когда муж окончил учебу, они прожили вместе всего несколько месяцев. Она ушла от него в свой день рождения, после очередного громкого скандала. Младший брат мужа отчаянно пытался за нее вступиться, слыша за стеной, какие несправедливые обвинения он бросает в адрес Светланы, но в этой семье перечить старшим было не принято, и братишка только проскрипел зубами: «Вот идиот. Так и не понял, какая райская птичка тебе досталась…»
Мать приняла ее без слов, знала, что Светлана несчастлива в браке. Целый год она приходила в себя. Целый год родители и сестры мужа, да и сам он приезжали с просьбой вернуться. Муж ночами простаивал на коленях у ее изголовья, прося прощения. Она была непреклонна. Сейчас она понимала, что даже злости к нему у нее не было. Это был посторонний человек, который походя разрушил ее счастье. В одночасье.
Видя, как терзается дочь, мать сказала:
— Уезжать тебе надо отсюда. Не дадут они тебе житья. Подумай.
Она сама понимала, что отъезд неизбежен. Надо было начинать новую жизнь. Но как? С кем?.. Именно тогда она решилась поехать к нему, к Нурику, своей единственной любви. Всю дорогу до приморского города думала, терзаясь: а получил ли он письмо? А вдруг не получил? Встретит ли? Вдруг не поверил? Ведь для него она так и осталась предательницей. После замужества она просто перестала ему писать, но верные в своей ненависти к ней подружки скоренько ему сообщили, что Светлана вышла замуж за парня из хорошей семьи, живет счастливо и думать о нем забыла. На первый взгляд так оно и было. Никто не видел ее слез. Красота ее расцветала, даже свекор крякал иногда, видя, как она входит во двор, а тяжелая коса оттягивает её голову назад, отчего тоненькая Светлана казалась еще горделивей. Мудрый человек понимал, как ей тяжело приходится в этой глуши. И каждый раз он напоминал среднему сыну: «Пойдешь на свадьбу, возьми с собой невестку и приведи ее обратно, когда она захочет». Свекор в душе понимал, что рано или поздно она осмелится перешагнуть через условности и бросит его сына. «Вот, вроде не дурак, а какой глупец!» — думал отец о сыне, который спокойно учился, пока его молодая, до невозможности красивая жена застила всем глаза в забытом богом ауле.
Слушая вполуха очередное выступление, Светлана опять вспомнила тот холодный осенний день. Она просидела несколько часов на автовокзале. Уже смеркалось. Светлана никого в этом городе не знала. Пойти ей было некуда. Одной идти в гостиницу было страшно. «На худой конец сяду на ночной автобус до своего районного центра, а там и до утра недалеко», — думала она отрешенно. И все-таки он пришел! Не один. С ним был двоюродный брат, которому Светлана тоже когда-то писала письма в армию. Вел себя Нурик как-то неестественно, шутил невпопад, может, ему было неловко перед братом?
Помнится, они сели в вечерний автобус до какого-то села, приехали в квартиру кого-то из его родственников. На скорую руку накрыли стол — день рождения все-таки. Пили какое-то сладкое красное вино. Наверное, для храбрости. Потом брат ушел. Нурик показал Светлане ее постель, а сам взял подушку и ушел спать на второй этаж. Конечно, она не надеялась, что он так быстро ее простит. Но думала, что он выслушает её, а он взял подушку и демонстративно ушел. Уязвленная гордость, горечь поражения кипели в ней, и она тихо заплакала.
Но не в ее характере было так сдаваться. Неужели она, осмелившаяся сама приехать к мужчине, поправ все условности, теперь, в шаге от любимого, отступится? Нет, не дождетесь! Промокнув потекшую тушь, она в темноте подошла к лестнице и крикнула вверх:
— Нурик, вернись! Нам надо поговорить… Ну пожалуйста, мне страшно…
В квартире было холодно, здесь, видимо, давно никого не было. Вернувшись, она услышала шаги по лестнице.
— Я вернулся, — сказал он застенчиво и сел рядом. Светлана тепло была одета, но ее трясло мелкой дрожью. Скорее, от волнения, чем от холода. В их воспоминаниях остались всего лишь несколько юношеских встреч. И три года разлуки. Ее предательство. Его непримиримость. Что дальше?
Она, молча, долго смотрела в глаза любимому. Как она любила это единственное лицо с зеленоватыми, как спелый виноград, глазами и добрыми пухлыми губами. Как она соскучилась. И сколько всего хотела ему сказать… Он тоже тонул в ее необыкновенных глазах. Окунулись в воспоминания детства. Вспомнили беззаботные студенческие годы, веселые игры в догонялки в степях, огромные букеты из красных диких маков… Как они хотели растянуть эти минуты. Окутанные прекрасными воспоминаниями, они даже не заметили, как стало рассветать…
— Светлана, ты моя первая и единственная любовь.
Как она хотела услышать эти слова. По сути, и он был ее первым мужчиной. Разве она могла быть счастлива в объятиях нелюбимого, нежеланного, совершенно постороннего человека, который к тому же заставил ее взять его фамилию. В последующих замужествах она такой глупости не сделает. Всю жизнь будет носить фамилию своего отца.
Утро… Это было самое счастливое утро в ее жизни… Разве можно было такое утро тратить на сон? Счастья было считанные часы. Она понимала, что через несколько часов должна ехать обратно, домой… Ведь завтра на работу. Если только… Если только он не попросит, чтобы она осталась навсегда. Наверное, это было ее самое заветное желание. Она смотрела на бесконечно любимое лицо и заклинала про себя: «Не отпускай! Не отпускай, прошу тебя…» Если бы она могла сказать это вслух! Если бы...
— Принеси, пожалуйста, воды, — буднично сказал он. Она покорно поплелась за чайником. Сказка кончилась.
— Уже девятый час. Мне надо на вокзал. Автобус в одиннадцать.
— Я провожу тебя.
«Ну вот и все. А на что ты надеялась? Ты — молодая женщина с прошлым, он — еще неженатый парень. Зачем ты ему, роза не первой свежести… Дура непроходимая!» — кляла она себя, наливая из чайника кипяток.
Они выпили чаю и поехали на автовокзал. По дороге почти не говорили. Он изредка смотрел на нее долгим, задумчивым взглядом, но, перехватив ее невозможный взгляд, отводил глаза. День был солнечный, яркий. На вокзале он увидел какую-то женщину и сказал:
— Это моя старшая сестра. Пойду, поздороваюсь.
«Представляю, что она подумает обо мне», — промелькнула мысль. Не помнит, сколько она стояла, ожидая его. Ее автобус уже открыл двери, до отъезда оставались считанные минуты. Сердце ее тонуло в слезах, а на губах играла легкая, зыбкая улыбка. Он подошел неожиданно, совсем с другой стороны. В руках у него был большой букет с необыкновенно красивыми хризантемами. Они были бордовые. В желтую крапинку. Никто никогда не дарил ей таких прекрасных цветов.
— Сестра сказала, что ты очень красивая…
— Спасибо ей. А помнишь, — ты мне из армии прислал фото с полевыми цветами?
Это был букет в честь окончания педучилища. Он протягивал его со своей широченной на все лицо улыбкой. Это фото до сих пор хранится в ее старом студенческом альбоме. Как ей тогда завидовали девчонки! Вряд ли их ухажерам пришла бы мысль сделать такой подарок.
Объявили отправку ее автобуса.
— Ну что. Будем прощаться? — Предательская слеза мелькнула в ее глазах.
— Пойдем в автобус. Я провожу тебя.
Она понимала, что через несколько минут наступит неизбежное расставание… Он усадил ее у окна. Автобус стал выезжать из автовокзала. Она вопросительно посмотрела на него. Он снял куртку и сел рядом с ней.
— Я же сказал: провожу тебя. До дома.
Она не верила своим ушам. Казалось, она уже свыклась с мыслью о неизбежном расставании. И вот… Он всегда был непредсказуем. Она плохо помнила путь домой. Груз свалился с плеч, и у нее были еще несколько драгоценных часов с любимым. Они много смеялись в дороге, вспоминая юность и голодное студенчество.
— Помнишь, ездили на пикник на электричке, и два пьяных парня-кумыка из друзей Руслана горланили под гитару не очень пристойные песни. Ага, и никто из девчонок не осмелился их одернуть. Кроме тебя. Ты уже тогда была воинственной, моя амазонка…
Пообедали в районном центре. До аула, где она живёт, ехать еще час. Вечерело. Он мог уехать обратно тем же автобусом, что привез их. Но этот человек всегда сдерживал свое слово. Они приехали в ее аул уже вечером и долго гуляли, не решаясь на следующий шаг.
— Пойдем ко мне, — наконец сказала она, опуская лицо в хризантемы.
— А что мы скажем твоей маме?
— Скажем, что ты приехал ко мне, и тебе негде ночевать…
Это был отчаянный шаг с ее стороны. Мать ее была женщина строгих нравов, и привести ночью мужчину в дом было со стороны Светланы просто безумием. Она знала, что будет жестоко наказана и подвергнута бичеванию. У мамы характер непростой, а постоянные измены и уходы отца превратили ее в мужененавистницу.
Мать ее не ждала. Она работала в своем родном ауле и жила в доме дяди. Мать подумала, что она на выходные просто не приехала. Когда Светлана вошла в дом, мама уже легла спать. Она потихоньку провела Нурика в свою комнату. Отец в это время был в очередном загуле у влюбленной жертвы. Отцу было пятьдесят, и он все еще был чертовски красив.
Сейчас, в свои пятьдесят, Светлана понимала, что это далеко не старость. И отец имел свое право, на счастье. А мама его не понимала, потому что не любила никогда. У нее тоже была несчастная любовь. Отец оказался жертвой обстоятельств.
Она усадила Нурика на диван и пошла ставить чайник.
Мать выскользнула из своей комнаты.
— Кто он? Пусть уходит.
— Мама, он нездешний, ему некуда идти. Пожалуйста, пусть он переночует. А завтра утром он уедет. Пожалуйста…
— Да, чтобы завтра все соседи увидели, что от нас выходит мужчина! Ты непроходимая дура…
Мать перешла на крик. Светлану обжег стыд. Нурик ведь все слышит. Она вбежала в свою комнату. Он уже был одет.
— Светлана, я пойду.
— Ну куда ты пойдешь, на ночь глядя? Я уговорю ее. А чтобы она больше не ругалась, лягу спать с ней…
— Я не хочу оставаться один.
Он вышел из комнаты. Мать стояла в коридоре. Она посмотрела на него брезгливо.
— Извините… — сказал он в никуда и вышел. Светлана вышла за ним.
— Пожалуйста, не уходи. Ну, хочешь, я пойду с тобой? — Она хваталась за соломинку.
— Светлана! Вернись сейчас же! — крикнула мама. В гневе она всегда переходила на крик.
— Иди домой, замерзнешь…
— А ты?
— Не волнуйся. Со мной ничего не случится.
Они стояли у калитки, и Светлана понимала, что это расставание — уже навсегда. Он ушел в ночь, в незнакомом ауле… Она предала его во второй раз.
…Утром она увидела растерзанные хризантемы в мусорной бочке. Мать была непримирима к слабостям. Позже мама часто вспоминала этот день и корила себя — Светлана была несчастна.
Нурик не написал ей. Прошел год. Светлана уехала в большой город, сменила сферу деятельности, вышла замуж за человека намного старше ее. Однажды на большом всенародном празднике она встретила Нурика. Был холодный осенний день. Светлане пришлось надеть на голову мохеровый шарф мужа, чтобы не замерзнуть. И тут к ней подошел Нурик...
— Здравствуй, Светлана! Работаешь?
— Здравствуй! Как ты? Как я рада тебя видеть!
— Светлана, я попал в страшную аварию, я мало что помню из прошлой жизни… Помню ночь. Дождь. И капли стекают по твоим волосам…
— Как!?! И больше ничего?!...
— Почти ничего…
Муж был патологически ревнив. Чутьем поняв, что этот парень в теплой шапке представляет для него нешуточную угрозу, он отделился от оживленной толпы мужчин, быстрыми шагами подошел к ней и по-хозяйски приобнял.
— Мышонок, ты не замерзла?.. А это еще кто?
— Это - друг юности…
— Знаем мы таких друзей…
— Пока, Светлана.
Нурик отошел и потерялся в толпе. Светлана плакала. Он ничего не помнит…
По возвращении она написала ему. Он жил с бабушкой в своем родном ауле. Вскоре он женился. Продолжать общение не было смысла. Светлана родила дочь и ушла от мужа. Уехала работать в другой город. В другую республику. Однажды ей по работе пришлось поехать в аул Нурика. Там жил когда-то прекрасный художник, наставник и друг ее нынешнего мужа. Беседуя с пожилой тетей художника, она как бы невзначай спросила:
— Вы не знаете Нургиси? Здесь его все Нуриком зовут.
Женщина светло улыбнулась:
— Конечно, знаю. Только сейчас его нет дома. Он где-то на Севере работает. А жена и сыновья здесь. Говорят, он и младшего к себе на работу устроил…
Светлана горько улыбнулась. Не судьба. Ее нынешний муж был не просто мужем, но еще и большим ее другом и давно привык к ее чудачествам. Он бы и бровью не повел, если бы она средь бела дня пошла на встречу с другим мужчиной. Мало ли, какие у них могут быть дела… Но… Не судьба.
…Планерка закончилась. Никому ничего не сказав, Светлана вышла из здания и направилась в сторону кафе. Там ее ждала любовь всей ее жизни. Как пройдет эта встреча? Ждет ли он ее, не ушел ли… Ведь он так непредсказуем…
Было начало десятого. Утро только начиналось…
