Пӧрысь рака
Пöрысь рака, бöръя воясас некытчö торъя ылö лэбзьывлытöг, овмöдчис кладбище вылö. Сійö и йöз оланінъяссянь неылын, и сёянсьыд торъясö оз ков шогсьыны.
И татчö быд лун кежалысьыд вöлі. Век мыйкö кольыштасны. Пöрысь ракалы сёймöн тырмыліс. Быттьö эз кöслöймывлы мырддьыны томуловыс. Пöрысьмöм бöрынрака öтдортчис мукöдсьыс. Сылöн сьöлöм пытшкынкутіс дзулькйöн пуны кутшöмкö курыд вир ли, мыйли. Некыдзи эз вермы чöв овны. Пыр карзіс-видіс томджык ракаясöс. Найö первой кутісны шуны сійöс«пöрысь выжывöн», а сэсся вöтлісны ас чукöрсьыс.
Пукаліс öні пöрысь ракаыд крест вылын. Крестысвöлі сылöн варччöм кокъяс кодьыс жö сьöд.
Воясыс, лым-зэрыс, тöв ныръясыс йирöмаöсь пусö,поткöдлöмаöсь. Но пöрысь рака радейтіс пукавныбуретш сы вылын. Выльöн лöсьöдöм гуяссö эз радейт. Сы дорö йöзыс со сувтöдöны кутшöмкö сюръякодьöс, ёсь дивö пысалöны. Öтчыд видліс пукыштнысы вылын. Зэра поводдя вöснаыс ли, мый ли, но кокысвильснитіс. Ёсь йылыс морöссö весиг кырыштіс неуна.Сэсся выль гуяс бокö эз нин пуксьыв.
Помнитö, во ветымын сайö татчö вайлісны сöмынпöрысь да том покончаясöс. Гачаöсь кö вöліны, то сöмынчирссьöм тошкаясöс либö ичöт гортйын вайлісны. Öтикадö кутісны воавны гортъяс, кöні куйлісны медсясö томулов. На дорын ёна бöрдісны, мыйкö чöскыдöс юисныстеклöысь вöчöм вöсни юра дозйысь да сэтшöма майшасисны, мый шогысла пöваль усьлісны гу бокас.
Ракавесиг повзьыліс, мый некор чеччытöм вылö. Но муысли, мый ли кыскыліс на пытшкысь шогсö, да дыр кадмысти сувтлісны кок йыланыс. Сэсся бöрдöмысла,буракö, омöльтчöмысла, öтарö-мöдарö катласигтыр,веськöдчылісны асланыс оланінлань.
Да. Быдсямасö аддзыліс аслас шабур кодь кузь нэмынпöрысь рака. Крест вылö пуксьöмöн öні сійö вуграліснисьö оліс. Гашкö, дзикöдз эськö кунис пöрысьысла орöнтырöм синъяссö, но кылісны йöз гöлöсъяс. Кладбищевылö кодъяскö кежисны. Сэсся чукöрöн матыстчиснымöд арава, коймöд... Сöмын сэк пöрысь рака гöгöрвоис, мый воöма сійö луныс, кор йöз öтырышъя локтöнытатчö, мыйкö сёйöны да юöны гуяс бокын. Сьöлöмыстыри радлунöн. Позяс пöттöдз чöсмасьны вайöмторъяснас. Быдсямаыс кольö гуяс вылö йöз мунöм бöрын да.
Пöрысь рака эз и вöрзьы места вывсьыс. Сійö тöдіс, мыйтайö важ крест дорас некод оз матыстчы. Йöзыс гартчисны медсясö выльджык гуяс дорын.
Енэж шöрыс тыри ракаясöн. Качöдчисны кладбище вылын вöлысьясыс, и бокöвöйяс, кодъяс лэбзиснытатчö дармöвöй сёян вылö. Пöрысь ракаöс мед пайкны.
— Ка-р-р-р-аулитöй! Ка-р-р-р-аулитöй! — скöрысьпетіс вомсьыс пöрысь ракалöн.
Сійöс лунтыр сэсся эз вугрöдлы. То видзöдлас йöзвылö, то синсö чöвтлас вывлань, кöні терпенньö потöмысла пыр лёкысьджык горзісны ракаяс. Таысь пöрысьлöнсьöлöмыс радліс. Сылы кокниджык тадзи пукалöмнаскыйöдчынысö да. Сöмын öтчыд вомсö калькнитліс лунтырöн. Кор йöз гортлань вöрзьöдчисны нин.
— Ка-р-р-р-тупеля шаньгасö кольöй, — поткöдісгубокса чöв-лöньсö сылöн гöлöсыс.
Гожся рытъядорыс йöз сідз жö, кыдзи и локтісны,чукöръясöн мунісны кладбище вылысь. Пöрысь ракапервойöн уськöдчис чöсмасьны кольöмторъяснас.
Öтилаö лэбзьылас, мöдлаö. Пыр жö и казяліс, мыйбара оз торъя бура овны öнія йöзыс. Абу уна чöскыдтор кольöмаöсь да. Пöрысь рака, гашкö, медводдзаысьдöзмис йöзлöн олöмын пыр öтарö вежласьöм вылö.
Думсьыс век на асьсö такöдігтыр корсис кампет. Öдва и сюри. Кольöмаöсь неыджыд гу вылö.
Тэрмасигтырнетшкискампет корсö, видліс. Мыйкö чöскыдтöмöнкажитчис. Вом пытшкас ляксис да оз сыв. Дзик майтöгкодь. Сöмын абу курыд. Майтöгсö пöрысь рака коркöпомöй гуысь видліс. Эз кажитчы. Сы бöрын аддзас кöвöлі, то вомас оз нин босьт. Сöмын мыйлакö бöръя кадасмайтöг торъясыс помöй гуясас эз жö кутны туплясьны-а.
Кынöмпöт шедöдігтыр пöрысь рака кыйкнитлывлісас коддьöм вылас. Со найö гузьöбтісны енэжсянь, тшöтш жö кынöмсö тыртны уськöдчисны.— Ко-р-р-рсьысьöй! Ко-р-р-рсьысьöй! — скöрысьгорöдіс на вылö пöрысь рака.
Сійö мöвпыштіс, мый ракаяс повзисны сылöн лёкгоршöн кравöстöмысь. Зэв тай öдйö вывлань барауськöдчисны-а. Но абу, вöлöм, сійö страститöма. Кладбище вылö пырис гача морт.
Пöрысь рака тöдіс сійöс. Ёна татчö волывлö да. Корйöзыс артельöнджык кежавласны, то регыд мысти тайöмортсö и виччысь. Водзті, кор йöзыс моздор тыръясöнвайлісны татчö векни юра стеклö дозъяс, тайö мортысволіс ставкöд тшöтш. Уськöдчыліс медводдза жö гу дорасда босьтчыліс бöрдны. Сэсся лунтыр синмыс эз косьмыв.
Вом доръясыс тшöтш и. Йöзыс чуксавлісны сійöс ас дінас,кисьтлісны векни юра стеклö дозсьыс васö. Тайö мортыс медводз шогысла усьлі кутшöмкö гу бокö. Став йöзмунöм бöрас на куйлывліс. Сэсся чеччыліс да кытшовтлісна гуяссö, пöрöдавліс вомас стöканъясö кольöм васö.
Пöрысь ракалы весиг кажитчис тайö мортыс. Торйöн нинсы бöрын, кор ачыс видліс, кутшöм ва кольöны стöканас йöзыс. Вом тыр и кокыштліс. Но сэтшöм курыд дачöскыдтöм вöлöма! Зэв öдйö сьöлыштіс. Кыдз нö сэсся табöрын оз кажитчы тайö мортыс? Öд кутшöм ыджыд шогколö новлöдлыны ас пытшкад, медым вермыны юны сымында вом тыр чöскыдтöм васö!
Но мыйлакö бöръя кадас тайö мортсö йöзыс эз кутнычуксавны матыстчывны. Весиг гора гöлöсöн на тодмышкавлісны, кор вöлі кутшöмкö чукöр дінö сибöдчылас.
Жаль весиг сійö пöрысь ракалы лои, кор кутіс татчö волыны йöз мунöм бöрас. Со тай нö сійöс ракаяс öтдортöныжö. Зэв жугыль сьöлöм вылас таысь овлö. Сэтшöм, кöнкö,и тайö мортыслы. И öні, кор сійö матыстчис öти гу дінöда босьтчис кыйкъявны, пöрысь ракалы весиг лои окотаотсыштны. Паськöдіс вомсö да горöдіс:
— Ку-р-р-р-ыд васö сэн эз юны!
Кöсйис нин висьтавны, мый со эстöн юисны, неунабокынджык. Сöмын эз жö стöканас кольны. Йöзыс асьныс зэв горша гулькнитісны сöмын кык доз. Гуын куйлысьыслы тай убöлитісны жö гоз-мöд войт му выласвойтöдны-а. Но мукöдсьыс бöрын локтысь мортыд,тöдöмысь, эз гöгöрво пöрысь ракалысь сылы бур вöчныкöсйöмсö. Мыйлакö зэв скöрысь кодзнитліс синъяснас,босьтіс неыджыд путор да шыбитіс сылань. Пöрысь ракакачöдчыліс, но недыр мысти бöр пуксис аслас крест вылö.
Сьöлöмыс пузис, сы вöсна и пуксигмозыс нин горöдіс:
— Ка-р-р-р-снитöмöн сьöлышта чужöмад!
Но мортыд эз весиг видзöдлы сы вылö. Пöрысь ракаличöдыштіс кок сöнъяссö да куткыртчис крест вылас.
Сьöлöмыс неуна бара на лои тайö морт дорыс, кор сійö заводитіс мыйкö шуавны вомгорулас. Пöрысь рака,кор сыысь заводитісны öтдортчыны ас коддьöмъясыс,тшöтш жö öдйö велаліс ас кежас кравзыны-сёрнитны.
Со тайö мортыс сідз жö öтнасöн варовитö. Пöрысь ракакывзысьыштіс, мый шуалö гу дінас мортыс.
— Со öд, Микулай, и вошйöдыштны тэнö ог вермы.Абу нинöм вайлöмаöсь да. Но эн дивит чойтö. Сійööд керка стрöитны босьтчис. Вина-водкаыд тэныд эзвичмы. Кер вайысьлы сетіс, тшупсьысьяслы тшöтш и...Сэсся и быри.
Пöрысь ракалöн сьöлöмыс нормис тайö лöвтöмсьыс.
Бара окота лои отсыштны мортыслы.
— Ка-р-р-р-ö лэччыв! Ка-р-р-р-ö лэччыв! —кравöстіс сійö.
— Тэ нö век на тані? — мыйлакö бара скöрмис мортыс. — Ка-р-р-рö горзан! Карад öд оз жö весь сетнывина-водкатö. Нöшта öд нерсьö сэн!Мортыд видзöдліс гöгöрбок. Сэсся кватитіс вель кызпалич, шеныштчис. Пöрысь рака мыйлакö эз повзьысыысь. Гашкö, чайтіс, мый öнтайя моз оз инмы да. Либöдумайтіс, мый мортыслöн выныс оз судзсьы. Эз тай лэбзьы весигтö öвтыштчигас. Но, рöкыд вылö, öні мортыдвöлі стöчджык. Вын-эбöсыс судзсис и. Лёкысь шутьлялігтыр паличыс камгис пöрысь ракалöн гöрбö.— Ка-р-р-р-аул! Ка-р-р-р-аул! — дойысла горöдіссійö да уси муö.
Гöгöр ёнтіс. Кöть эськö пыр жö рака казяліс, мыймортыд босьтіс киас кыз ув да векыштчöм чужöмöнвеськöдчис сыланьö. Кöсйис кыссьыны крест сайö, нопышйыны эбöсыс эз сюр.
— На тэныд эльтчöмсьыд! На! — лёкысь горöдісморт да кучкис пу увнас.
Пöрысь ракалöн гудыртчис юр вежöрыс. Сылöн синводзысь воши первой тайö мортыслöн олöмыс, сэссякусісны пуясыс, сы бöрын бырины кладбищевывса ставйöзыслöн, му-ваыслöн и сöмын сы бöрын аслас олöмыс.
— На тэныд! — век на лёкысь равзігтыр куделитісморт. Пöрысь рака сöмын вачкылöмысла нин вöрис мувылас. Сійö эз кыв ни ассьыс, ни тайö мортыслысь, нистав йöзыслысь сьöлöм дойсö.
Старый ворон
Последние годы старый ворон жил на кладбище. Никуда не улетал: у людских жилищ о еде не надо беспокоиться, да и здесь всегда что-нибудь оставляют. Емухватает, если, конечно, молодые не отнимут. К старости ворон стал сторониться всех. В его сердце кипелаедкая кровь сарказма и не давала ему молчать. Тогдаон каркал, ругал молодых ворон. Сначала они откаркивались, обзывали его «шизом», а потом дали по шееи выгнали из своей стаи.Сейчас старый ворон сидел на могильном кресте.
Крест был такой же черный, как и он сам. Годы, снеги дождь, холодные ветра погрызли дерево, оно потрескалось. Старый ворон любил сидеть именно на нем.
Старость с крестом роднила. Новые могилы он не любил. Возле них люди сооружали какие-то неудобные жесткие столбы, на них прикрепляли что-то остроконечное. Однажды он попробовал сидеть на таком столбе. От дождливой погоды или еще от чего-то ноги егососкользнули, и остроконечная штука ободрала грудь.
«Кр-р-реновый кр-р-рест», — прокаркал ворон и послезтого на новых могилах уже не сидел.
Кладбище для ворона было зеркалом жизни людей:как они живут, так их и хоронят. Если много людей намогилу пришло, значит, хороший человек умер илиначальник какой-то. Возле могилы хорошего человека всегда плакали. Иного же хоронили громко, но безслез. Если еды много принесут, то, слава богу, ничегожизнь идет у людей, если со скудной едой придут —что-то неладно.
Помнится, сюда привозили покойников только старых или уж совсем молодых. Потом было время, когдапривозили, в основном, молодых. Возле них сильноплакали, пили что-то вкусное из прозрачной посудины с узким горлом. И так горевали, что многие падаливозле могилы. Ворон, бывало, пугался даже, что и онитоже не встанут. Но земля вытягивала из них горе,и люди, отлежавшись, вставали и ослабевшие, наверное от плача, плелись домой.
Да, всякое видел на своем веку, таком долгом, старый ворон. Сейчас, сидя на кресте, он то ли дремал, толи мучительно думал. Уж совсем было закрыл белесыеот старости глаза, но послышались голоса людей. Онисвернули на кладбище. Потом пришла другая стая,третья... Тогда старый ворон догадался, что наступилтот день, когда много людей приходит на кладбище,что-то едят и пьют. Сердце его наполнилось радостьюсытого праздника. Много чего оставляют люди в такой день возле могил. Старый ворон не шевельнулся.
Он знал, что к его кресту не подойдут. К нему давноникто не приходит...
В небе восторженно кричали собратья, поднялоськладбищенское воронье на дармовую жратву людского горя.
— Кар-р-раульте! Кар-р-раульте! — злобно вырвалось из клюва старого ворона. Это он кричал людям.
Но что люди слышат, кроме своей беды? И воронзамолчал. И только когда они уже засобирались уходить, ворон не выдержал: «Кар-р-ртофельные шаньги оставьте!» — рявкнул он во всю дурь своей глотки.
Но что людям до голодных птиц?!
Старый ворон первым набросился на жалкие ошметья еды. Сразу же определил — снова люди живутхреново: сладостей — шиш. Он едва нашел конфетку.
Оставили ее у небольшой могилки. Торопливо освободил ее от обертки, попробовал. Невкусная.
— Пр-р-рямо скажем, кр-р-реновая.
Склеила клюв. На мыло похожа, но не гopькая.
Мыло старый ворон когда-то пробовал, не понравилось.
Вдруг воронья стая ринулась с могил в небо.
На кладбище появился человек, в штанах, блестящих,как воронье крыло. Старый ворон узнал его. Больночасто черные штаны заходят сюда. Если люди на кладбище приходили, то после них обязательно этот заглянет. Когда люди приходили сюда с большими сумками,в которых стояло много узкогорлых прозрачных посудин, этот человек приходил на кладбище вместе совсеми. Бросался на первую могилу и начинал реветь.
Потом глаза у него целый день не высыхали. И губытоже. Люди подзывали его к себе, наливали из узкогогорлышка воду. Этот человек первым от горя падалвозле какой-нибудь могилы. Долго лежал. Вставал, когда все уже уходили. Он поднимался и обходил могилы,опрокидывая в рот оставленную в стаканах воду и снова падал. Старому ворону даже нравился этот человек,особенно после того, как сам попробовал этой воды.
Набрал в клюв и тут же выплюнул — такая дрянь. Какне уважать этого человека! Ведь сколько надо в сердценосить горя, чтобы выпить столько глотков этой горькой воды!
Но в последнее время люди не стали подзыватьэтого человека к себе. Даже каркали, когда он пробовалприсоединиться к ним. Жалко было старому воронуэтого человека. Его самого воронье обижает и гонит,как люди этого, черноштанного. Тяжко на сердце у ворона. Так же, конечно, плохо и этому человеку. И сейчас, когда человек подошел к одной могиле и стал внимательно что-то искать, старый ворон захотел помочьему.
— Ка-р! Кар-р! — крикнул он, сообщая, что горькуюводу там сегодня не пили, чуть левее могила — тампили. Но только в стакане не оставили. В двух посудинах приносили и обе опустошили. На могилу тольконесколько капель капнули. Но человек не понял старого ворона. Зло сверкнул глазами, поднял с землинебольшую палку и бросил в его сторону. Старый ворон поднялся невысоко, затем снова сел на свой крест.
Кровь кипела от обиды, но Черноштанный больше несмотрел в его сторону. Старый ворон расслабился и селпоудобнее. Сердце его снова потянулось к странномучеловеку. А тот стал что-то негромко выговаривать.
— Вот тебе, Николай, и причаститься нечем. Ничегоне принесли тебе. Нда-а... Но не обижайся на сестру.
Она новый дом поднимать взялась. За подвоз леса бутылку дала, строителям тоже... Вот и не осталось.
У старого ворона защемило сердце от этого причитания. Снова ему захотелось помочь бедному человеку.
— В Сыктывкар-р-р съезди, в Сыктывкар-р-р!
— Ты все еще здесь? — снова рассердился человек. — В Сыктывкар отправляешь? Еще дразнишься?! - Он посмотрел вокруг. Потом схватил толстую палкуи размахнулся. Старый ворон почему-то не испугался.
Может, подумал, что человек, как и в прошлый раз,промахнется. Или же подумал, что сил у него не хватит, чтобы добросить такую большую палку. К несчастью, человек на этот раз был точен и зол. Оглушающий удар сбросил ворона с креста.
— Карр-р-раулl — только и успел он каркнуть. Больпрошла по всему телу. Старый ворон увидел, что человек снова взял в руки палку и с перекошенным отзлобы лицом шагнул к нему. Ворон пытался заползтиза крест — хоть ты защити!
— На тебе! На! — рявкал человек и бил старого ворона. У ворона потемнело в глазах. Сначала исчезлолицо человека, потом пропали деревья, потом кладбище. Последними ушли злость и обида...
— На тебе! — все еще, зло крича, бил человек. Старый ворон катался по земле, молча Он не слышал ниболи сердца своего, ни этого человека, ничеrо. Он былуже не мудр, он был мертв.
