Споритöм
Споритö йöз, кöр кулас коми кыв
И коми мортыс лолöдззас рочсялас.
Оз пондö тöдны вужжесö зон-ныв,
Мам кылыс говкöн вöр сайын пазалас.
Споритö йöз: разь пуктісö «табу»,
Эд школаэзын коми кылыс чинö?
Топ сирота, ыбöслісь кутöм вуг,
Сулалö, юр öшöтöмöн, детина.
Пыд гуись кöркö петіс коми морт,
И коми кыв горавны пондіс — любо!
Cьылöтіс Парма-мусö, дона горт
И Лихачёв, и Питю Оньö — Зубов.
И оз вунöтö комиэс некöр
Не сьыланкыв, не деддэзлісь культура,
И не пиканлісь, не кушманлісь кöр —
Öнöдз панталö гöсьöс быгья сурöн.
Оз туй вунöтны некинлö мам кыв,
Кöда, кыдз ключ, юкталö гожся кадö.
Ась пыр горалö гажа сьыланкыв,
Кыдз кайезлöн дзульзьöм асывся садын.
Спор
Средь умов вдруг вспыхнул жаркий спор —
И нет больнее этого вопроса:
О языке, живущем до сих пор,
Не поддающемся ничьим прогнозам.
А спор не прост: кто наложил «табу»
(Чтоб не звучал ни в школах, ни в народе),
Чтоб превратиться коми-пермяку
В Ивана, что без племени и рода?
...Из погреба давно коми-пермяк
Сам вышел и язык взял — любо!
Воспели Парму в песнях и стихах
И Лихачев, и Питю Öньö — Зубов.
И не дано забыть нам, пермякам,
Тальяночки знакомой переливы.
Культуру дедов, редьку и пикан
И всем по вкусу пенистое пиво.
Нельзя забыть нам матери язык,
Который, как родник лесной, питает.
И средь святынь нет более святых —
Пускай же он живет и процветает!
