Лицом к лицу со смертью
1972 год. Весна. Карельская АССР. Поселок Ихала Лахденпохского района.
Последний месяц весны в этих краях выдался погожим: теплые дни мая предвещали жаркое лето.
В местности Куркиёки от зари до зари экскаваторщик 12-го ПМК Михаил Васильевич Мучичко делал дренажные траншеи. Накануне председатель исполкома поселка Вера Васильевна Земруковская, обращаясь к жителям поселка, говорила: «Это наше общее дело, благородное дело, полезное не только нам, но и нашим детям. Ни пяди земли не должно быть заброшено, нам надо поднять на ноги земледелие и животноводство…»
Отпраздновали ихалинцы День Победы как положено: как же иначе, их земля в годы страшной войны горела, разрывалась под бомбами и артиллерийскими снарядами, ее топтали фашисты и белофинны. Сколько солдат полегло, защищая Лахденпохье?
А утром следующего дня Вера Васильевна позвала в контору передовика-механизатора Мучичко.
— Послушайте, Михаил Васильевич, не могли бы сегодня продолжить свою работу?
Мучичко с неохотой снял шапку, почесал затылок.
— Так и наседаете… да еще в праздничные дни.
— Перестаньте, вы лихо загуляли вчера! Думаете, я не знаю? Хватит! Праздники не каждый день бывают!
— Опять в Куркиёки?
— А куда же еще? Вроде и экскаватор ваш там простаивает?
— Ничего не простаивает…
— Вот и хорошо. Думаю, вы скоро закончите эту работу.
— Не скажите, Вера Васильевна, я только подхожу к косогору.
— Ну, дорогой наш Михаил, хватит ныть! Директор совхоза обещал вам прибавку к зарплате.
Солнце уже начинало припекать, когда Мучичко добрался до местности Куркиёки и завел экскаватор. Траншея постепенно приближалась к склону холма, поросшего редкими кустами ивняка.
Мучичко опустил ковш, взял землю с глубины ямы и вывалил на край траншеи. Смотрит — глазам своим не верит: вперемешку с глиной показались человеческие кости и черепа, обрывки солдатских шинелей, противогазы, винтовки, патроны…
Увидев этот страшный «клад», Мучичко тотчас заглушил экскаватор, выбрался из кабины и с опаской, будто там могла быть припрятана мина и она может взорваться, подошел к траншее.
«Боже, что это такое? — лихорадочно думал он. — Как тут могло оказаться такое захоронение? Сколько я живу и знаю Куркиёки, здесь не было кладбища. Разве что этот “клад” от той страшной войны, отгремевшей лет тридцать назад в наших краях?..»
Не стал он долго созерцать эту страшную картину и побежал в сторону своего поселка Ихалы.
Председатель исполкома Вера Васильевна была поражена услышанным. Она вызвала к себе секретаря сельского комитета комсомола Сергея Контюхова, известила и других жителей поселка.
Было решено пойти и воочию увидеть всё то, о чем им поведал механизатор Михаил Мучичко.
Спустя еще пару часов в местности Куркиёки собрались почти все жители поселка. В руках у них были кирки и лопаты. Недолго думая, они стали аккуратно разбирать траншею.
Вскоре очистили от глины все окопы. Обнаружили 15 пар сапог, лоскутья солдатских гимнастерок, оружие и боеприпасы. Достали из окопов и останки 15 красноармейцев-пограничников, сложивших головы на этой погранзаставе.
«Что теперь делать с этим “кладом” войны?» — мысленно спрашивали люди друг у друга.
Вера Васильевна обратилась к ихалинцам:
— Всё, что мы тут обнаружили, трогать не будем. Тут самодеятельности не должно быть. Это очень серьезно, и потребуется компетентное расследование. Мы сообщим в Петрозаводск. Пусть пришлют к нам специалистов…
Ихалинцы аккуратно накрыли останки солдат брезентом и решили вернуться в родную Ихалу. В это время услышали голос ученика 8-го класса Вани Литвинова:
— А это что такое? На пустые гильзы не похожи?
Он держал в руках две пластиковые капсулы.
Секретарь комсомола Сергей Костюков взял их из рук Вани.
— Это капсулы бойцов. Помнится, я читал, такие капсулы выдавали нашим красноармейцам перед тем, как они шли в атаку…
Все, заинтригованные новой находкой, обступили Сергея. Он открыл капсулу и извлек из нее два маленьких рулончика бумаги.
— Одна из них анкета, это точно, — сказал он, — а другая, очевидно, записка… Прочитать невозможно: она написана на другом языке.
Фамилия: Гадж…
Имя: Магомед.
Отчество: …….
Звание: ефрейтор
Военкомат: Даха…
Район: Дах… сел. Уркарах.
Из второй капсулы тоже извлекли анкету. «Красноармеец Ахмед Магомедов, уроженец села Кища Дахадаевского района».
Эти капсулы как бы подстегнули ихалинцев: они снова начали разгребать комочки земли, кучки глины и болотной слякоти, но больше так и не смогли ничего обнаружить.
Петрозаводск не заставил ихалинцев долго ждать — прибыла комиссия по исследованию останков погибших солдат, защищавших подступы к поселку Ихале. Отсняли всё, что могло представлять интерес для сотрудников комиссии из центра. Затем решили перенести останки бойцов в Ихалу и захоронить их в братской могиле, вырытой в центре поселка…
* * *
29 июня 1941 года войска Финляндии перешли границу Карело-Финской ССР. Минула только одна неделя, как началась война с Германией, очевидно, белофинны с нетерпением ожидали, пока немецкие войска вступят на территорию СССР.
Объединившись с немецко-фашистскими захватчиками, белофинны развернули ожесточенные бои в Лахденпохском районе. Их продвижение было приостановлено погранвойсками под Ристилахти, Кирконпуола и Куркиёки.
Вся тяжесть вражеского нашествия легла на 461-й стрелковый полк 142-й дивизии. И неслучайно фашисты усилили натиск в этом направлении: в 30 километрах располагался город Ладога, а оттуда был выход на Неву и город Шлиссельбург. А это грозило блокадой Ленинграда с севера, тем самым город могли лишить единственной «дороги жизни», и тогда не оставалось никакой надежды выжить — как для бойцов Красной Армии, так и для мирных жителей города.
В самом пекле оказалась рота стрелков, где плечом к плечу воевали Магомед и Ахмед. Рота окопалась в местности Куркиёки и отбивала вражеские атаки одну за другой. Им было приказано стоять насмерть и не пропустить врагов. Вся низина вплоть до лесной опушки была разрыта снарядами и минами, словно вспаханное поле, и виднелись окоченевшие трупы немецких солдат и белофиннов.
Не об этом ли сражении писал Магомед Гаджиев в последнем письме матери?
«…Ад, если бывает он на земле, и мы теперь в этом аду. Земля Карелии стонет и обливается кровью. Если бы ты могла, моя мама Шаганаз, представить себе эту страшную картину: я вспоминаю твои чудни-хинки в кипящей кастрюле, как они переворачивались, уходили на дно, а потом всплывали…»
Командир 461-го стрелкового полка полковник Трубачёв время от времени отправлял в Куркиёки связных, чтобы узнать обстановку. В то утро вновь объявилась пятерка красноармейцев, и они доставили на заставу новые автоматы и винтовки, гранаты и ящики с боеприпасами.
— Знаешь, Магомед, не зря нас снабдили новым оружием и боеприпасами, — сказал Ахмед, обращаясь к другу.
— Да, видел, видел и этих молодых необстрелянных красноармейцев.
— Нам не дадут приказ оставить эту местность.
— Я знаю…
Магомед заменил диск с патронами на станковом пулемете и укрепил его на краю окопа. Ахмед достал три новые гранаты и запихнул их за пояс.
Это был час ожидания. Лишь изредка из окопов доносился чей-нибудь тяжелый стон или шум затвора, заталкивающего патрон в патронник.
— И долго будет длиться это затишье?
— Друг мой, это не нам решать! Наверное, белофинны размышляют, — отозвался Ахмед.
— А ты еще не подумал?
— Ты это о чем?
Магомед достал из кармана капсулу.
— Думаю, настала пора вложить в капсулы наши последние письма.
Передавая в руки друга карандаш и листок бумаги, Магомед улыбнулся.
— Чего усмехаешься?
— Да так. Мы готовимся к смерти, зная наперед, что наступил наш последний час. А может… а может, мы останемся… А может, мы выживем. Как же потом? Открыли бы капсулы и почитали свои предсмертные письма. И, наверное, посмеялись бы тогда над нашими мыслями. Ты так не думаешь?
Ахмед не ответил.
— Бойцы, приготовиться! Фашисты идут в новую атаку! — раздался голос сержанта.
На опушке леса напротив появилась длинная шеренга немцев и белофиннов, вооруженных автоматами и винтовками, со шлемами на головах. Они шли медленно и стреляли наугад.
Застрекотал пулемет Магомеда, одновременно стали раздаваться и одиночные выстрелы винтовок. Враги падали, редели их ряды, но из леса выходили всё новые и новые солдаты, выстраиваясь в новую шеренгу.
Это был последний бой, где Магомед и Ахмед, горцы из далекой страны, лицом к лицу встретили свою смерть на Карельской земле.
Вновь стали взмывать в небо комья земли от взорванных окопов. Казалось, вместе с этими комьями отлетали в небеса и души бойцов. И, умирая, уставясь в небо, взгляды их как будто говорили:
— Мы исполнили свой долг на земле. Прими, господь, наши души…
* * *
1973 год.
В Дахадаевский райком КПСС пришло письмо из Карельской АССР.
«Дорогие дагестанцы из Дахадаевского района!
Хотим известить вас, что в окрестности поселка Ихалы Лахденпохского района нашей республики было обнаружено захоронение времен Великой Отечественной войны. Среди обнаруженных останков пятнадцати бойцов-пограничников оказались двое ваших земляков: Магомед Гаджиев, уроженец села Уркарах, и Ахмед Магомедов, уроженец села Кища. Сведения подтвердились после обнаружения в окопе двух солдатских капсул, в которых нашли анкеты и последние прощальные письма бойцов.
Мы скорбим и в то же время гордимся бойцами, отдавшими свои жизни, защищая нашу родную Карелию.
Останки бойцов со всеми почестями захоронены в братской могиле, в центре поселка Ихалы. Прошло 32 года с тех пор, как погибли Магомед и Ахмед, но мы бы хотели повидаться с их родными, встретить их со всеми почестями, как самых желанных гостей.
Л. Нейкин, секретарь Лахденпохского райкома КПСС».
Хоть эта новость отозвалась болью в сердцах близких Магомеда и Ахмеда, но она принесла им и какое-то утешение: ведь они считали их без вести пропавшими.
Встреча на Карельской земле, как и предвещала, была очень памятной. Гостей из Дагестана встретили секретарь Лахденпохского райкома КПСС Л. Нейкин, председатель исполкома поселка Ихалы Вера Васильевна Земруковская, секретарь ВЛКСМ Сергей Контюхов, механизатор-передовик 12-го ПМК Михаил Мучичко, учителя, другие жители поселка.
Первым делом посетили братскую могилу и возложили цветы. На митинге горячо выступили Л. Нейкин, Вера Васильевна, С. Контюхов и слепой поэт Аркадий Марков. Они вспомнили страшные дни минувшей войны, почтили память пятнадцати красноармейцев, отдавших свои жизни за их землю, и заверили, что эта память навечно останется в сердцах ихалинцев.
У братской могилы посадили саженец кедра, доставленный из далекого Дагестана. Учащиеся ихалинской школы, носящей имя Героя Советского Союза Николая Матвеевича Руденко, прочитали наизусть стихи и краткие биографии героически погибших бойцов.
Затем гости посетили Куркиёки, где были обнаружены окопы с останками пятнадцати красноармейцев. Двоюродная сестра Магомеда Гаджиева Аминат-адай, как только подошла к окопу, не выдержала, дав волю слезам и причитаниям. Совершая древний похоронный обряд уркарахцев, она расцарапала собственное лицо, которое стало кровоточить.
У всех взиравших на нее защемило сердце, и они тоже украдкой утирали слезы, выступающие на глазах.
После в Доме культуры поселка Ихалы жители собрались вновь, чтобы попрощаться с дорогими гостями. Поэт Аркадий Марков прочитал стихотворение, посвященное отважным бойцам из Дагестана:
Весна, земля теплом согрета,
Опять притих сосновый лес,
Припомнивши, как шли когда-то
Бои горячие вот здесь.
Как, окруженные врагами,
Пятнадцать наших храбрецов
Пытались грудью и штыками
Прорвать кольцо врагов.
Но все они геройски пали:
Солдатам был неведом страх.
Их тридцать лет родные ждали
В ауле горном Уркарах.
И вот над снежными горами,
Разрезав крыльями туман,
Гамзатовскими журавлями
Они вернулись в Дагестан.
В час расставания и ихалинцам, и дагестанцам было тяжело на душе: за эти несколько дней они как будто породнились, и теперь им не хотелось расставаться…
Поезд Петрозаводск — Ленинград вновь застучал колесами.
В вагоне под этот заунывный стук Патимат бережно листала фотоальбом, подаренный им председателем исполкома Ихалы Верой Васильевной. Альбом пестрел фотокарточками бойцов, и под каждым фото была выведена запись, как например, «Магомед Гаджиев, ефрейтор 461-го гвардейского стрелкового полка»...
Это был самый желанный подарок для гостей из Дахадаевского района от ихалинцев, и теперь он согревал их души.
2021
