Сағыста халған сöстер
Оларны, чаадаң айланған кiзiлернi, ибiре, чоох истерге тiп, чызынғлап чöрген арада, ис халарға килiсчең. Олған сағызы пик. Ам даа пазымда халғлааннар:
Апуда Тюкпиеков (пiлегiн чара атыр салып айланған. Тайғада аңнап чöрiп, ӱреен). Ол тiҷең: «Хайди айланғам ма? Пiр немецнең китезе халғабыс, атысчабыс – чаза-чуза ла. Пiрде ол чазынарға маңнанча, пiрде мин… Анаң хайди-да iкiбiснең пiр тиңе пас кöдiрiбiскебiс. Хыйлағ пазыбысхам, ол тӱс парған. Минiң холым тартылызох тӱскен. Пiр тиңе атызыбысхан одырбыс.Мин зе хол чох айландым. Ол айланмаан полар…».
Хахпына Кочелаков (артиллерист, Германияа читкен, че пiр палығ даа чох айланған). Тiҷең: «Пiчiк пiлбеенi – най хомай нимес. Орыс тiлiн дее пiлбеем. Йарман (аның тiлiнең – герман) чирiне читiре чааласхам. Андада кiзiлер ибзер посылкалар ысхлапчалар, мин палаларыма кип-азах тимнебöк салғам. Пiр айнаа, адрес пазып, ызыбызарға пирiбiскем… Анзы, мағаа кӱлiп, кип-азахтарымны тооза сығар тастабыстыр. Орнына эмектер суххлап, ызыбыстыр. Ибде тöрт палам киптең чалаас, астап чöргеннер».
Тың хомзынҷаң ол. Ооллары паза пiр хызы öкпе ағыриинаң ӱреглееннер. Соох алдыртып… кем-де кӱлкi, «хормачыланыс» полған, кемге – öлiм. Чаада даа хайдағлар полбаан за.
Хобырах Нербышев (амды чоғылох): Кiзiнiң Худайы пар. Пiр уғаа наңмырлығ хараа полған. Арғыстарым чир турада (блиндажта) хурудынчалар. Мин хадағда ла турчам, нандыра килземöк, пазох: «Нербышев, на пост!». Нинҷе-де хатап пазох айланғанымда, тӱрче итпинең, пазох: «Нербышев, на пост!». Кӱлчелер, нимее салбин, iди итчелер. Че, ирiк поларзың ма, пазох ла, мылтиим тудына, сыхчам. О, сынап полған. Iди, хатабох сығып, хадағда сӱӱлеп турчатхам. Таң сала кöгерiбiскен. Немецтер кинетiн не снарядтарнаң субалап сыхханнар. Пiр, аар снаряд полған полар… саңай пiстiң блиндажыбыс iзiгiнде чара чачырап парған. Арғыстарымның пiрдеезi тiрiг халбаан. Мин халғам…».
Григорий Карачаков тiҷең: «Тöрт чылҷа чааласхам ол айналарнаң. Сыбыра пехотада ла. Пiрее атака соонаң шинельiм тооза тизiк, позым тiрiгöкпiн. Пiрсiнде оларның окоптарына теере ойлас парғабыс, рукопашнай пар сыххан. Анҷада пiрсi удур атхан. Тимiр пöрiгiм учуға халған, чыданаң сазарға маңнанғам…, че, аннаң-мыннаң оох палығлар кöп килген ибiмзер. (Чабызах сыннығ, сыт пӱдiстiг кiзi полған Григорий. Ибдöк ӱредi).
* * *
Чааласхан кiзi дее халбады пӱӱн Хызыл хара суғ аалымда. Чатхлабысты халғаннары даа. Хаҷан даа адалыс, улуғлас оларға!
Хакас чирi. 2000. 7 мая. №70. С. 5.
Слова, оставшиеся в памяти
Будучи маленьким ребенком, я частенько, тайком, незамеченный взрослыми, пробирался, чтобы послушать воспоминания и рассказы односельчан, вернувшихся с войны. Детская память крепка. До сих пор остались в памяти эти воспоминания.
Апуда Тюкпиеков (был тяжело ранен в бою). Он рассказывал: «Как я вернулся? С одним немцем у нас перестрелка началась. Он выстрелит — и успевает спрятаться, потом я — всё мимо. Как вдруг мы с ним одновременно подняли головы. Нажал я на курок — он упал. Но и у меня рука дернулась. Оказывается, мы одновременно выстрелили. Вот я и вернулся без руки. А он, наверное, не вернулся». (Апуда Тюкпиеков погиб в тайге во время охоты.)
Хахпына Кочелаков (артиллерист, дошел до Германии, вернулся без единого ранения). Рассказывал: «Неграмотность — это не совсем плохо. Я даже русского языка не знал. Я воевал до самой Йарман-земли (так он произносил слово «герман»). Тогда все домой посылки стали отправлять, я тоже своим детям одежду собрал. Записал адрес и отдал одному черту, чтоб отправил… А тот, издеваясь надо мной, все вещи выбросил, а вместо них засунул проволоку и отправил. Дома четверо детишек без одежды, голодные ходят».
Шибко обижался он. Три сына и дочь умерли от болезни легких. Простыли на морозе. Кому-то смех, шутка была, кому-то — смерть. И на войне разные люди встречались.
Хобырах Нербышев рассказывал: «У человека есть Худай. Дело было в дождливую ночь. Товарищи мои в блиндаже обсушивались. Меня поставили часовым. Только вернусь в блиндаж, снова: «Нербышев, на пост!» Не уважали меня, смеялись. Делать нечего, снова винтовку в руки — и на пост. Так, вернувшись на пост, мокну под дождем. Забрезжил рассвет. Внезапно немцы начали артобстрел. Один тяжелый снаряд разорвался прямо у входа в наш блиндаж. Никто из моих товарищей не выжил. Я выжил…»
Григорий Карачаков рассказывал: «Четыре года воевал с этими чертями. Все время в пехоте. Порой после атаки вся моя шинель в дырках от пуль, а я живой. Однажды добежали до их окопов, начался рукопашный бой. Тогда один выстрелил в меня в упор. Каска отлетела, но я успел пронзить его штыком… Но тогда получил очень много ранений. Домой отправили».
Григорий был человеком низкого роста, плотного телосложения. Недавно скончался.
В моей деревне Красный ключ не осталось участников войны. Ушли в мир иной последние ее герои. Вечная память, уважение им!
7 мая 2000 года
