Х1улбала ранг дулъан
Раисатлис рузила сири гардбирес анцIбукьун. Ил, рузи хIерисахъес или ут1ухъра бедили, нешлизирад дигIяй, хIеркIличи аррякьун. Рурси хъа гьалабад башуси биштIаси хIеркIлизир «шаруби» дирули рархилри. Унрубала биштIати хIязтабиркьес мурт хIеркIличи лябкьянал урга-ургади гьуйчи хIерра рилзулри.
Илис бархIи ахъайчи цадехI шаруби датиули, варачантиван кIухдикIахъули, итилтас гьалабизуни дирули, зилантачил абзрикIес дигахъи. Амма буцIарси барх1илиур илала дикьурти, шарабван цIуба дяхI хIунтIендири. Думжули, мурталра хIеркIла шинни ицути илди хIурхъла берхIили ва цIуэрли пIякь-пIядиркахъи. Неш ракIили, сари хъули аррукайчи, рурси я гушриъниличи, я дяхI-някъ берхIили игниличи шакхIерирки.
Ца бархIи, унрубала дурхIни хIеркIличи гьабалра хIебакIили, суненицун шаруби дирес Раисатлис анцIбукьун. Ил, халатаниван къакъла гIела кадуцили някъбира, хъулиряхI гьайриуб.
– Ва дила гIязиз, мурталра хIеркIличи марашудгу, кумрардиубти ляжубира хIура, – бекI гьакIбариб нешли, рурсила бемхIурси хIеваличи, шинкIадешли жянтIдикIахъути илала дабриличи хIеррикIули. – Ма, иш дудешли хибси хIева чегьи, бемхIурси биалли чеббати. Даим ретмайхъудгу, дила мукьара, нушала риштIаси Майсатла сири гардбарес чилра агарану. Нешлис кумекбарес хIейгулрив гьатIи?
– ХIябилра дигулра, неш, – чина-биалра кьанрирусиван, гьалакли дарсдарили палтарра, рурси хIулрукIиб, зянкъярайлизир риркьули, хIумкъумрикIуси рузила сири риругIер гардбиресрииб ил.
– Гьуя, дила гIязиз, рати рузи, гьачамлис ил рисули ахIенну, гардмаририд.
– ХIебиалли… аруцишав? – нешлис гIяхIдеш барес дигули, билгьлуми ирзесрииб ил.
– Ва дила къакъба, ратигу рузи, гъамли ил русалъанну.
Раисатли билгьлуми дебадариб. Нешлис сегъуна кумекбирусил пикририкIули, пишряхъиб.
– ГIур сегъуна кумек бариша гьатIи хIед? – рурси се-дигара барес хIядурсигъунари.
– Кумек гIягIнихIели, нуни хIези бурисну, раши гьанна берхIили дигахъубти хIела ляжуби дикисрану, – нешли кремла тIакьализирад бизили тIемдикIути кIунтIри дакIахъиб, рурсила дяхI-някъличи суркдариб.
– Неш, иш хIеваличирти вавни сен жагати ахIена? – чеббатурси хIева чебиахъули, хьарбаиб рурсили.
– БерхIили илдала ранг дуахъунхIели.
– Дила ляжубира берхIили дигахъублив?
– Дигахъубли сари. Дура хIерашухIели, хIеркIла шиннизир хIериркьухIели, чедиулрив икI Майсатла ляжуби хIедигубли?
Раисат, столличибад касили, дяхIимц1айзи хIунтIендиубти сунела ляжубачи хIерризур: риштIал рузила ляжубира лугIяннири, хIулбира ц1ударлири. Рурси сунела хIулбачира гIяхIил хIерризур: сунела хIулби хьанцIаби сарри.
– Неш, сен дила хIулби хьанцIдиубти?
ХIулбала рангла декIардеш рурсилизи сен-сен иргъахъусил пикририкIули, дубурлан лехIкахъиб.
– Неш, ну мурталра дура рашухIели, дила хIулбала ранг дуунтив?
– Дуунти сари, – рурсила пикри гIеббуциб ЦIибацли, сарицун ил хIеркIличи хIерашахъес дигули.
– ХIебиалли… ну чиналра дурахIерулхъас, дила хIулбала ранг цIудардиайчи, – дяцIимцIайзи сагадан хIерризур Раисат.
Глаза полиняли
Раиске надоело смотреть за сестренкой, раскачивать её люльку. Она сунула малышке в рот соску-пустышку и тайком от матери убежала на речку. Неглубокая горная речка с прозрачной водой текла перед самым домом. Дети строили на её пути высокие заграждения из камней, хвороста и ила. А потом сами же разрушали их, с шумом выпуская воду. И Раиска вместе с детьми целые дни проводила на речке.
Припекало солнце — обжигало лица ребят. А им хоть бы что. Станет жарко — умоются из горной речки, подставят лица альпийскому ветру и давай строить новые преграды. Тут и голод не почувствуешь, и забудешь, что кто-то дома ждёт. Но сегодня на речке почему-то не было соседской детворы. Раиске стало скучно одной создавать «пруды».
«Пойду-ка я домой: всё равно никто мои пруды не увидит, никто не расхвалит меня за них, хотя в них и можно плавать, как рыба в море», — девочка, скрестив за спиной руки и разговаривая сама с собой, направилась домой.
— Ну, где же ты так долго пропадала? — покачала головой мама, глядя на мокрую, испачканную илом Раиску. — Идем быстрее мыться. Потом наденешь вот это новое платье.
Надев новое крепдешиновое платье, девочка всмотрелась в зеркало. Глаза у нее заблестели, когда она увидела себя в цветастой обновке.
— Раиска, козочка моя, нельзя так часто пропадать на речке. Ты же видишь, что нашей маленькой Маиске хочется, чтобы ты раскачивала её люльку, играла с ней. Ей же без тебя скучно. Если присмотришь за сестрёнкой, и мне окажешь помощь. Ты разве не хочешь маме помочь?
— Хочу, мама, я сейчас, — довольная своим нарядом, она изо всех сил стала раскачивать люльку «воркующей», играющей с погремушкой Майсат.
— Пока не раскачивай люльку, моя хорошая. Раскачаешь, когда сестрёнка заплачет.
— Ну, тогда… повести её на улицу? — Раиска стала быстро развязывать лямки на люльке.
— Козочка моя, не развязывай лямки: возможно, она еще заснёт!
— Тогда… чем же тебе помочь? — Девочке не терпелось сделать что-то приятное маме, подарившей ей такое красивое платье.
— Когда помощь нужна будет, я тебя позову. А пока иди сюда! — горянка выдавила из тюбика душистый крем, намазала им потрескавшиеся щечки дочери.
— Мама, почему на старом платье цветочки стали такими некрасивыми?
— Потому что они полиняли на солнце.
— Мои щеки тоже полиняли?
— Да, твои щеки тоже. Вот Маиска никуда не убегает, поэтому видишь, какое у нее белое личико и нежные щечки.
Раисат взяла со стола зеркало и внимательно посмотрела на себя: щеки, нос, лоб были такими красными, как будто их окрасили краской. А у маленькой Маиски ручонки и лицо были матово-белыми. И глаза у нее почему-то были черными. Раисат посмотрела в зеркало на свои глаза: они были голубыми.
— Мои глаза тоже полиняли на солнце?
Мать задумалась, не зная, что ответить.
— Мама, если часто ходить на речку, глаза тоже линяют?
— Да, линяют, — Цибац поддержала мысль дочери, желая хоть ненадолго удержать её дома.
— Тогда… я тоже буду сидеть дома, пока не стану белой-белой, как Маиска, и не пойду на речку, пока мои глаза не станут такими красивыми, как у сестрёнки, — глядя в зеркало, вздохнула девочка.
