Солнечным, не по-зимнему теплым январским днем в Элисте, на стене дома № 20, что по улице Ю. Клыкова, где жила народный поэт Калмыкии Бося Бадмаевна Сангаджиева, была установлена мемориальная доска. Вдохновенно, гордо приподнята голова поэтессы, кажется, еще мгновение – и зазвучат стихи... В новом, двадцать первом веке, она прожила всего 18 дней, и осталась в нем – осталась навсегда. Почтить память любимого поэта пришли читатели, друзья, родственники. Вспоминали Босю Бадмаевну... Слушая поэтов, друзей, читателей, и я вспомнил далекий весенний день 1978 года. Тогда я, студент I курса КГУ, в Союз писателей Калмыкии принес свои первые рассказы, стихи появились немного позже. А. Э. Тачиев, ответственный секретарь правления, смотрел мои тетради, когда в кабинет вошла статная женщина, с открытым светлым лицом. Она коротко поздоровалась и с интересом взглянула на меня. Узнав, что я принес свои первые литературные опыты, быстро взяла отложенные Анджа Эрдниевичем в сторону мои тетради, пролистала их и произнесла с надеждой в голосе: «Шүлгүд бәәнү?» («А стихи есть?»). От неожиданного вопроса я опустил голову, чувствуя вину, что огорчил эту красивую, добрую женщину. За меня с улыбкой ответил А. Э. Тачиев: «Бося Бадмаевна, этот молодой человек пишет рассказы». Так я впервые встретился с Босей Сангаджиевой, стихи которой учил еще в школе. Позже, когда я пришел работать в журнал «Теегин герл», я познакомился с Босей Бадмаевной ближе, она была членом редколлегии журнала, активно печаталась и работала рядом с нами – литконсультантом Союза писателей. Мы участвовали во многих встречах с читателями в районах республики.
Бося Сангаджиева – известный поэт, драматург, переводчик, кавалер ордена «Дружбы народов», автор многих произведений, изданных в Калмыкии, Москве и за рубежом, была всегда в центре общественного внимания. И я видел, как любят ее читатели, с каким интересом слушают и ищут встречи с ней. А однажды вместе с Босей Бадмаевной я побывал в Москве. В сентябре 1989 года в столице должны были состояться Дни калмыцкой культуры и искусства. Для участия в этом празднике литераторы Калмыкии делегировали Босю Бадмаевну и меня, молодого поэта, только что принятого в Союз писателей СССР. Прилетев в Москву, мы отправились в Союз писателей РСФСР – надо было устраиваться в гостиницу. Зашли к секретарю СП РСФСР Э. Ю. Зимину. Увидев нас, он вышел из-за стола и радушно воскликнул: «Бося Бадмаевна, здравствуйте! Какими судьбами в Москве?» «Здравствуйте, Эдуард Юрьевич, – ответила Бося Бадмаевна, – мы приехали для участия в Днях культуры и искусства Калмыкии, только что с дороги». «М-мм, – смешался Зимин, – к сожалению, я не в курсе этого мероприятия. Но не волнуйтесь, с гостиницей вам поможем». Он поднял телефонную трубку, коротко поговорил с кем-то и сказал нам: «Все в порядке. Вас, Бося Бадмаевна, и вас, молодой человек, устроят». Так мы поселились в гостинице «Центральная». На следующий день в Манеже открылись Дни калмыцкой культуры и искусства. Мне запомнились выступления Давида Никитича Кугультинова, Боси Бадмаевны Сангаджиевой и ансамбля «Тюльпан». Когда Босе Бадмаевне предоставили слово, она спокойным, ровным шагом вышла на середину зала. Люди затихли. И в тишине зазвучал негромкий чистый голос. Она читала стихи о Калмыкии, о родной степи. Над головами лилось:
Мне трудно жить – со мною степь моя,
Мне хорошо – со мною степь моя.
В ней солнца раскаленная бадья
И родника прохладная струя...
Зрители, а среди них было немало настоящих ценителей поэзии, искренне радовались стихам Боси Сангаджиевой. Москвичи знали творчество поэта не понаслышке, ведь в столице в разные годы были изданы многие ее поэтические книги, среди которых: «Молодая звезда», «Цветные перстни», «Доброта», «Встреча», «Калмыцкий чай», «Любовь и война» и другие. ...Я вижу ее, участницу художественной самодеятельности, на редкой фотографии, в довоенном, легендарном в истории Калмыкии 1940 году, на празднике 500-летия эпоса «Джангар» – молодую счастливую красавицу в национальном костюме, рядом с великим джангарчи Мукебеном Басанговым. Может быть, тогда, в те благодатные дни в ее душе и зарождались первые стихи, которые через годы принесли ей славу народного поэта, любовь многочисленных читателей огромной страны... «Я могу смело сказать, – говорила Бося Бадмаевна, – что на литературную дорогу меня вывел мой отец Бадман Менкенасун, одаренный сказитель-джангарчи, и поэтической музе никогда не приходилось стучать в наш дом: для нее были настежь распахнуты все двери». И Бося Сангаджиева обрела свою Лиру, радостно прижала к сердцу и подарила нам свое творчество – богатое и доброе. В поэзии Сангаджиевой светится ясная мудрость прожитых лет, которая и определяет сердечную, искреннюю интонацию ее творчества. У Боси Сангаджиевой была трудная, но счастливая судьба. Об этом подробно рассказано в ее книге «Счастье сироты у нее за пазухой». Рано оставшись без матери, она сполна испытала все тяготы женской доли, потом война, насильственная депортация калмыцкого народа в Сибирь, тюменское село Устрем... «Все пережитое мною, все увиденное лишь закалило меня, – вспоминала Бося Бадмаевна о тех годах. – Я по-настоящему поняла, что такое Родина, дружба, труд. Я чувствовала ответственность за каждое свое слово, и тогда же поняла, что литература – главное дело моей жизни». Ей были очень дороги страницы доблести наших земляков в годы Великой Отечественной войны. В предисловии к своей знаменитой книге «Дочери Родины» она говорит: «Пусть мой сборник станет страничкой огромной летописи о женщинах-героинях, защитницах нашей Родины. Забывать о них мы не имеем права». Этой книгой она сохранила для нас и потомков имена отважных героинь, наших землячек, воевавших с фашистами. И многие стихи, известные поэмы («Мать солдата», «Любовь и война», «Хасан», «Джиргал и Баатр», «Усталость», «Правда бессмертна», «Антонина» и др.) так или иначе связаны с войной. Дочь известного джангарчи, первая калмычка, ставшая профессиональным поэтом, она знала цену слову и его властную, магическую силу. К тому же ее поэтический талант не соперничал с щедростью душевной. Эта счастливая гармония добра и таланта была естественной...
Таланта мудрость? Доброта души?
Что в человеке возникает прежде?..
О, с выводами, друг мой, не спеши
И не суди, как судят по одежде.
Они – одно!.. Но, если доброта
Отстанет от таланта хоть немного,
На что тогда таланта красота?
Она без доброты души – убога!
Бося Сангаджиева была чутким, светлым человеком, убежденным, что добро не пропадает бесследно никогда. Эта вдохновенная вера придавала ей силы в жизни и творчестве. Ей были свойственны душевное спокойствие, достоинство, теплота, умение жить добродетельно, поддерживая и благословляя молодых. Мне посчастливилось расти под сенью старшего поколения писателей, среди которых была и Бося Бадмаевна Сангаджиева. Ее советы, слова одобрения и поддержки многое значили для меня. Я помню, как она искренне радовалась, когда мне в 1988 году присвоили звание лауреата премии комсомола Калмыкии имени Героя Советского союза Э. Деликова. Она позвонила и поздравила меня сразу после решения Комиссии (Бося Бадмаевна была членом Комиссии по присуждению комсомольской премии). Потом при встрече подарила мне свою только что вышедшую книгу «Не спеши, мое время» с очень трогательной и ко многому обязывающей меня дарственной надписью. Она умела радоваться за других... Я бережно храню в своей библиотеке многие книги с ее автографами. У Боси Сангаджиевой немало пронзительных, лирических строк. Вот стихотворение «Ночь. Тишина. Глядит луна...». Чей-то смех за окном вдруг рождает такие строки:
А память грустно шепчет мне:
«Скажи, где молодость твоя?..»
В какой ушедшей тишине
Хранят ее года, тая,
Как за оградою из вех,
Мой звонкий беззаботный смех?!
Он в давнем сумраке ночном
Рассыпан был под чьим окном?
Он трелью жаворонка ввысь
Когда и где летал в зарю?..
Мгновение, остановись!
Мой беззаботный смех, вернись!..
Кому я это говорю?
Себе, той давней, что во мне
Живет, как лунный свет в окне?
Да, с годами понимаешь, что прошлое никуда не исчезает, что оно, растворившись в нас, живет и со временем напоминает о себе все чаще, возвращаясь в юность, туда, «где ветры всех моих дорог меня качают, как цветок, трепещущий в степи», где «трелью жаворонка ввысь» летит беззаботный звонкий смех; туда, где «огонек веселый, прыткий заиграет вдруг, озаряя все кибитки и простор вокруг...». Удивительно это свойство памяти и таланта – неуловимое настроение, смутное щемящее чувство выразить точными словами. Поэзия Б. Б. Сангаджиевой посвящена народу Калмыкии, «соленому зоревому простору» родной степи, той степи, без которой она «ни петь, ни жить» не могла и которой осталась верной навсегда. Поэтому ее книгами дорожат читатели, любимые стихи продолжают выходить в журналах и газетах, звучать по радио и телевидению, в школьных классах и аудиториях университета, на литературных встречах и за дружеским столом... «Промчат над степью ветры и года... / Устану я, но песни – никогда!» Мчатся, подобно сказочным аранзалам*, над широкой степью ветры и года, а песни ее живут, звучат и радуют сердца людей.
2003
* Нарицательное существительное со значением «богатырский конь» (калм.).
