Тысячи
литературных
произведений на59языках
народов РФ

Свет республики

Автор:
Василий Церенов
Перевод:
Василий Церенов

Свет республики

 

В школьные годы, помогая отцу пасти отару, я часто бывал в степи. Из моей памяти не уходит картина, которую однажды наблюдал летом. День клонился к закату. Легкой пеленой тянулась дымка. Под прямыми красными лучами заходящего солнца выровнялись холмы и впадины, овцы увеличились в размерах, удлинились их тени. В ореоле золотистого света, которым исходили контуры животных, роилась мошкара. По небу плыли редкие, с огненными краями белые облака. В степь опустилась приятная прохлада. Я надолго запомнил это чудное состояние природы.

Именно в ту пору зародилось во мне ощущение степи как родного пространства. Помогало в этом, кроме рассказов взрослых, чтение калмыцких сказок и эпоса «Джангар». Юноша, герой сказки, отправляется в странствование и встречает старика, доброго гения, советы которого помогают ему добиться цели и благополучно вернуться домой. И мне казалось, что юноша шел теми же овечьими тропами, что лежали передо мной, а встреча со стариком могла произойти на одном из ближайших степных пригорков.

Дома и в школе в те 1960-е годы напрямую не говорили о справедливости восстановления национальной автономии. Правда событий жила в бытовых разговорах старших, которые часто вспоминали довоенную жизнь и недавнее сибирское прошлое.

Сегодня, когда мы отмечаем 100-летие национальной автономии, трудно представить, что стало бы с нашим народом, если бы группе подвижников в 1956 году не удалось встретиться с К. Е. Ворошиловым, председателем Президиума Верховного Совета СССР, и передать высшему руководству страны письмо о необходимости возрождения калмыцкой автономии.


История национальной государственности калмыков не исчерпывается рамками современной автономии. Б. Я. Владимирцов писал, что калмыки знали условия жизни отдельными, раздробленными племенами, проходили стадию образования государства — племенного союза, добивались создания крепкого кочевого ханства. Жизнь и быт организованного кочевого государства, по его словам, нашли прямое отражение в эпосе «Джангар».

В XVII—XVIII веках военно-политический фактор Калмыцкого ханства сыграл важную роль в укреплении и дальнейшем развитии российской государственности. Примечательный факт: первое китайское посольство в пределы России было направлено не к русскому двору, а к калмыцкому хану Аюке.

Петр I трижды встречался с Аюка-ханом. В мае 1722 года он принял калмыцкого правителя в Саратове на своем судне. Аюка-хан в сопровождении свиты подъехал верхом. Не доехав до берега, он оставил коня и был встречен тайным советником И. А. Толстым и офицером гвардии. Петр I сошел на берег и после приветствия, взяв хана за руку, повел на судно, где представил супруге. Столь же учтив был император и с ханшей Дарма-Балой. «Их величества были очень довольны своими гостями и отпустили их ввечеру, учинив им пристойные подарки», — свидетельствовал историк.

Позже Аюка-хан принял императора в своей ставке, находившейся в 15 верстах от Астрахани. Петр I преподнес ему саблю, украшенную алмазами. Приняв оружие, хан велел лучникам пустить вверх стрелы, которые затем вонзились в землю, образовав круг — символ единства. «Эта сабля и эти стрелы всегда будут готовы сразить врагов России», — уверил он царя.

Тем более неожиданным был распад ханства, спровоцированный политическими интригами калмыцкой верхушки. В январе 1771 года Убуши-хан во главе большей части народа решил перекочевать на земли павшей до этого Джунгарии. 

Путь оказался гибельным. До ста тысяч человек стали прямыми жертвами этого безрассудного решения, которое нанесло сокрушительный удар по демографическому, общественному и культурному развитию народа.

«Быть стойкими в беде!» призывал народ поэт Ончхан Джиргал. Но потребовались годы, чтобы преодолеть смятение, чувство заброшенности, уныние, царившие в калмыцких улусах.

Поэт С. Д. Нечаев, совершивший в 1823 году путешествие по югу России, с сожалением отмечал, что если прежде калмыков почитали храбрыми воинами, то теперь их обвиняют в склонности к пьянству и картежной игре, а то и в воровстве.

И всё же, несмотря на трагические превратности судьбы, народ выдержал выпавшие на его долю испытания и сумел сохранить исконные духовные ценности и традиции.


Наступил 1917 год. Вместе со всей Россией калмыки вступили в новую жизнь, полную испытаний. Началась гражданская война. Калмыцкая степь стала ареной ожесточенной борьбы между красными и белыми. Правили свой бал бандиты. Любой вооруженный человек мог совершить насилие, ограбить, убить беззащитных калмыков.

Член калмыцкого ЦИКа, будущий писатель Антон Амур-Санан, общаясь с передовыми представителями народов России, пришел к выводу, что строить будущее без национальной автономии невозможно. С группой соратников, прежде всего с Араши Чапчаевым, он добился созыва Общекалмыцкого съезда советов, в соответствии с решениями которого было провозглашено создание автономной области калмыцкого трудового народа.

В сентябре 1920 года в Баку состоялся грандиозный Cъезд народов Востока, по окончании которого группа делегатов, в том числе Амур-Санан, выехала в Москву на встречу с В. И. Лениным.

14 октября 1920 года делегатов съезда пригласили на заседание политбюро ЦК РКП(б). Когда дали слово Амур-Санану, он горячо сказал:

— Не знаю, какое значение для развития социальной революции на Востоке будет иметь объявление автономии калмыкам, но хорошо разумею, что без такого решения вопроса в создавшихся условиях немыслимо облегчить положение калмыков...

Ленин спросил его:

— А как калмыки относятся к советской власти?

Амур-Санан ответил расчетливо:

— Калмыки говорят: «Был большой чума — прошел, был большой холера — прошел, а большевик не проходит!»

Все рассмеялись, в том числе Ленин.

4 ноября 1920 года ВЦИК и Совнарком РСФСР объявили об образовании Калмыцкой автономной области. Так декларация, провозглашенная на Общекалмыцком съезде, воплотилась в реальности.

Это была победа людей, неустанно боровшихся за свой народ. В последующие годы в социально-экономическом развитии Калмыкии удалось добиться важных достижений, что стало основой преобразования в 1935 году автономной области в республику.

В ходе этой работы были допущены и неимоверные ошибки. В конце 1920 — начале 1930-х годов в борьбе с «кулачеством» за пределы Калмыкии выслали до 15 тысяч человек. Сохранились письма несчастных людей, адресованные руководству области, — вопли безвинных, обреченных на верную гибель.

Вершиной культурных достижений республики стало всесоюзное празднование 500-летия эпоса «Джангар», состоявшееся в 1940 году. Идея праздника, всколыхнувшего народ, принадлежала писателям Баатру Басангову и Семену Липкину. Эпические песни были переведены на десятки языков народов СССР. «Джангар» в переводе на русский язык, талантливо оформленный художником Владимиром Фаворским, стал событием года. Сам же праздник, литературные и научные его итоги стали рубежом в истории нашего народа.


Начавшаяся вскоре война обернулась громадным народным бедствием. Калмыки воевали отважно. Как-то, будучи в Бишкеке, я прочитал интервью известного киргизского ученого, фронтовика Абдулхая Алдашева. Журналист спросил у него:

— Кто храбро дрался на фронте?

— Калмыки из Элисты смело воевали и вели себя с достоинством. Таким людям можно верить, — ответил он.

Мы вправе гордиться ратным и трудовым вкладом нашего народа в победу над врагом. Американская журналистка Анна-Луиза Стронг писала, что первыми красноармейцами, о чьем героизме написали в берлинской прессе, были калмыки. Как важно восстановить имена этих бойцов!

Сталинскую ссылку нашего народа с точки зрения здравого смысла объяснить невозможно. Как подло, что находятся авторы, которые пытаются оправдать эту бесчеловечную акцию, бросить тень на наш народ, быть может, даже не понимая, что их доводы бессмысленны, ибо всякий народ — это оплот чести и правды. И калмыки здесь не составляют исключения.

«Калмыки — не стояли, вымирали тоскливо», — бросил Александр Солженицын. Это не так. Главное содержание своей ссылки калмыки свели именно к борьбе за правду, восстановлению честного имени народа и возвращению на родную землю. Эти мысли и стали той реальной силой, которая не позволила калмыкам сломаться, пасть духом, заставила бороться за сохранение себя и своего народа и в конце концов добиться справедливости и возрождения республики.

17 марта 1956 года указом Президиума Верховного Совета СССР калмыки, как и некоторые другие высланные народы, были освобождены из-под надзора органов внутренних дел. Люди восприняли это решение как знак добрых перемен и начали возвращаться в родные места. После восстановления автономии практически весь народ, за редкими исключениями, возвратился в возрождаемую Калмыкию.


Радость вновь обретенной родины затмевала все бытовые неурядицы. Это был незабываемый миг национального единения, хотя радость возвращения горчила — республика лишилась заметной части территории.

Бем Джимбинов, секретарь Калмыцкого обкома КПСС, инициировал празднование 350-летия вхождения калмыцкого народа в состав России и добился его. Однако праздник, задуманный как национальное событие, усилиями чиновников не вышел за пределы партийных рамок. Самого Джимбинова «выдавили» в Москву, где, к слову, я с ним познакомился и часто общался.

Люди в те годы энергично обживались. Заборов никто не ставил. Соседи активно помогали друг другу возводить дома. Калмыкия благодаря действенной помощи Москвы превратилась в одну огромную стройку, хотя далеко не все решения соответствовали перспективам развития республики. Причиной тому были низкая квалификация ведущих работников, размытая ответственность и отсутствие единства в руководстве региона.

В 1960-е годы калмыцкие семьи после бед и лишений трагической ссылки познали первый достаток, вместе с которым пришла и некая успокоенность. Вопрос о развитии национального самосознания народа в те годы вообще не стоял на повестке дня. Решение проблем калмыцкой культуры, преподавания и изучения родного языка приобретало все более формальный характер. Над теми, кто настаивал на внимании к вопросам национального развития, как дамоклов меч, висела вероятность партийной проработки, обвинения в национализме, лишения партийного билета.

Бем Джимбинов написал незатейливое стихотворение о двух довоенных ветряных мельницах, расположенных при въезде в Элисту, взмахи крыльев которых воспринял как приветствие родной столицы. Партийное руководство распорядилось разобрать эти сооружения.

18 декабря 1965 года в газетах сообщили, что поэт Давид Кугультинов за сборник «Стихи» выдвинут на соискание Ленинской премии в области литературы. Руководство Калмыцкого обкома КПСС резко выступило против этого решения. Ответственный работник обкома партии в нужном ключе переписал готовившуюся к печати статью критика Михаила Джимгирова, которой позже оперировали как выражением общественного мнения. В Москву отправили письмо, в котором утверждалось, что поэт «в ряде своих стихов выпячивает вопросы личных переживаний в период культа личности, сеет уныние, пессимизм». Сомневаясь в нужной реакции, через месяц первый секретарь обкома партии лично обратился в Комитет по Ленинским премиям: «Калмыцкий обком КПСС считает невозможным поддержать кандидатуру поэта Кугультинова Д. Н. на соискание высокой премии».


В романе «Жизнь и судьба» Василий Гроссман вывел образы бездушных партийных работников, беспринципная оценка которых в 1943 году решила судьбу калмыцкого народа. Советская партийная система нанесла огромный урон нашему народу, затормозив его естественное национальное развитие.

Сегодня Калмыкия — один из самых депрессивных регионов России, жители республики имеют едва ли не самые низкие доходы по стране. В известной степени столь плачевное положение — наследие советской системы хозяйствования, хотя в этом есть большая доля ответственности нынешнего и предыдущих правительств республики.

И все же Калмыкия, какой бы она ни была — богатой недрами, бедной в возможностях, — наша единственная родина. Здесь, в этих песчаных степях рождались, трудились и уходили в вечность поколения нашего народа. На этих холмах и пригорках стояли юрты наших предков, и с кем бы им ни приходилось биться — со шведами или французами, турками или немцами, — после битв они спешили домой, в эти степи. Именно здесь они ощущали полноту жизни. Что может быть отраднее кизячного дыма родного очага!

Позже, в годы ссылки, где бы ни находились наши люди — в алтайских предгорьях, кулундинских степях, тюменских болотах, — образ родной земли, негасимый свет республики, трепетно хранимый в сердце, не давал им упасть духом, дарил надежду и веру в лучшие перемены. Нравится кому-то или нет, эти степи и есть наше сегодняшнее достояние и богатство. Именно эту землю, ухоженную или разоренную, мы оставим в наследство будущим поколениям.

Человеку для счастья нужна Родина. Веками наш народ мечтал о национальном процветании. Создание автономии люди в свое время восприняли как воплощение этой мечты, во имя которой поколения отдавали жизни, вынесли столько бед и лишений, бились, пытаясь выбраться из беспросветной нужды. Фактор республики, государства, как определено в Конституции России, и сегодня дает нам возможность надеяться на изменение негативной ситуации, на лучшее развитие событий.

Все возможности для этого у нас имеются. Есть народ, осознающий национальное единство, — народ, умеющий трудиться, жить в согласии и дружбе с другими народами. Также у нас имеется молодежь, получившая лучшее федеральное образование и сумевшая достичь профессиональных высот. Успехами этих ребят можно и нужно гордиться.

Какими должны быть дальнейшие действия? Собрать здесь и сейчас лучшие умы и силы нашего народа, создать интеллектуальное ядро, владеющее современными методами научного анализа и социального управления. Что для этого нужно? Открытая и честная политика, направленная на благо общества.

В идеале правительство должно быть едино с народом. Успех придет, когда каждый из нас осознает собственную историческую ответственность за общее развитие республики, сохранение народа, национальной культуры и родного языка.


2020

Рейтинг@Mail.ru