Творческий путь Низами
Ильяс ибн-Юсуф Низами Гянджеви принадлежит к числу величайших поэтов не только Переднего Востока, но и всей мировой поэзии, он один из самых крупных мастеров слова в мире. То, что творения Низами не получили надлежащего распространения среди широких кругов читателей, объясняется тем, что передать в переводе его виртуозное владение стихом крайне трудно. Это под силу только одаренному поэту, все свои силы отдающему проникновению в характерный для Низами образ мышления. Конечно, исчерпать все сказочное богатство творчества Низами нам не удастся. Об этом великом поэте можно бы написать целую библиотеку, но и она не смогла бы передать величия и прелести оригинального текста. Я, однако, надеюсь, что данная статья даст читателю представление о нашем гениальном поэте-земляке и вызовет желание более глубоко изучить его поэмы.
В 1487 году проживавший в Герате обедневший самаркандский аристократ Доулатшах обратился к знаменитому Алишеру Навои с просьбой дать совет, какой литературной работой ему лучше заняться. Навои посоветовал ему составить «Заметки о поэтах». Доулатшах последовал этому совету и написал книгу, получившую широкую известность как на Востоке, так и на Западе. Доулатшах несомненно обладал незаурядным литературным талантом. Его книга написана живо и полна занятных анекдотов. Но научная ее ценность, к сожалению, крайне низка. Имя Низами впервые в Европе упоминается, хотя и в искаженном виде, в монументальной «Восточной библиотеке» французского востоковеда д’Эрбело (1697 г.), отдельные упоминания о великом поэте сохранились также у Руссо (1775 г.) и Скотта Уоринга (1813 г.).
Высокую оценку поэзии Низами дает Гёте в своем «Западно-восточном диване».
Ошибки востоковедов, изучающих творчество Низами, были обусловлены главным образом тем, что они не были знакомы с подлинниками. При изучении его произведений им приходилось пользоваться или литографированными восточными изданиями, или рукописями. Язык Низами для многих переписчиков был труднодоступен. Не понимая некоторых слов, они пытались вносить свои «исправления» и зачастую или совсем губили смысл бейта, или искажали его. Более или менее надежный текст дают только наиболее старые рукописи XIV века, но их очень мало, и они разбросаны по всем библиотекам мира*.
Все дошедшие до нас произведения Низами написаны на персидском языке, который в XII веке был распространен на огромной территории – от западной Индии до границ арабских стран – в качестве основного языка придворной переписки и художественной литературы.
В силу своего социального положения Низами не зависел от воли властителей, не стремился занять положение придворного поэта и не был связан условностями придворного стиля. Низами, полностью усвоив все тонкости словесного мастерства своего времени и сумев остаться независимым от прихотей властителей мира сего, внес в поэзию собственное богатейшее содержание. Это сделало его творения вечными и привлекательными для нас даже восемь веков спустя, тогда как произведения его современников при всех их несомненных достоинствах уже не могут звучать в наши дни в полный голос.
Наконец, упоминания о крупном поэте можно обычно встретить в произведениях его современников. Из всех современников Низами мы пока располагаем только диванами Фелеки и Хакани. Таким образом, единственным более или менее надежным источником могут служить только сами тексты Низами.
Пусть образ, который мы попытаемся здесь нарисовать, окажется неполным, но мы предпочитаем оставаться в области фактов, признаваемых нами бесспорными, оговаривая все допущенные предположения.
Великий поэт Низами родился в цахурском селении Кум (ныне Кахский район), где всегда проживали и проживают цахуры, предположительно около 1141 года. Звали его Ильяс, отца его звали Юсуф, деда – Зеки Муаййад. Низами – поэтический псевдоним.
Осенью 1939 года в Москве вышла большая «Антология азербайджанской поэзии» в русском переводе (под ред. С. Вургуна), содержавшая ряд отрывков из поэм Низами и интересный очерк истории азербайджанской литературы.
В том же году в Баку была опубликована небольшая книжка М. Рафили «Низами. Жизнь и творчество». Книжка эта представляет собой первую попытку дать русскому читателю общую характеристику творчества Низами. Несмотря на ряд промахов, имеющихся в этой книге, она, как говорит А. Е. Крымский, производит благоприятное впечатление. Рассматривая сейчас эту книгу, можно сказать, что многое в ней искажено: не указано где Низами родился и какое получил образование, хотя в одной из своих поэм автор четко говорит об этом.
В 1940 году Юбилейный комитет Низами, учрежденный Постановлением правительства, преднамеренно исказил факты биографии Низами с целью внедрения концепции насильственной «консолидации» малых народов с крупными, и тогда же издал на русском и азербайджанском языках книгу М. Рафили «Великий азербайджанский поэт Низами».
На самом деле образование Низами получил в медресе – это высшая школа на мусульманском Востоке, вроде средневекового университета. Подобное учебное заведение тогда находилось только в Цахуре. Медресе здесь было построено в 1037 году по приказу знаменитого визиря Низама аль-Мулька (1018–1092), в нем изучались науки на арабском и персидском.
Из поэм Низами понятно, что образование его было многогранным. Он пишет, что углублялся во все отрасли знания. Поэт владел в совершенстве арабским и персидским литературными языками, о чем говорит каждая строка его поэм.
Поэма «Сокровищница тайн» посвящена правителю Эрзинджана в Малой Азии, Фахраддину Бехрам шаху ибн-Дауду, который правил с 1166 по 1225 гг. Таким образом, можно с уверенностью отметить, что ранее 1166 года это посвящение сделано быть не могло. Поэма написана в 570 году по мусульманскому летоисчислению, т. е. в 1174–1175 гг., и в самой поэме есть указание на эту дату.
«Сокровищница тайн» принадлежит к жанру дидактико-философской поэзии. Эта поэма – одно из труднейших произведений на персидском языке.
В ее начале Низами резко противопоставляет себя придворным поэтам, подчеркивая, что поэма не может считаться произведением придворного стиля. Отход от придворной поэзии виден и в самом названии поэмы.
«Сокровищница тайн» состоит из вступительной части и двадцати глав, названных беседами (макалэ). Вступление содержит, по обычаю того времени, прославление Аллаха, ряд страстных молитв и прославление пророка Мухаммеда.
Дальше следует как бы предисловие к поэме, состоящее из трех разделов. В последней части вступления открываются причины и обстоятельства написания поэмы. Эта часть построена на мистической символике и в ярких образах передает сокровенные переживания поэта.
Она начинается с описания ночи, полного своеобразных и зачастую крайне сложных образов.
В ночной тишине поэта окликает внутренний голос. Он призывает его искать пути внутри себя к тому единому Другу, жить без которого нельзя. Поэт погружается в раздумья. С величайшим трудом ему удается проникнуть в сокрытый собственный внутренний мир. В этом сокровенном царстве он находит султана и вступает с ним в беседу. С этого начинается основная часть поэмы.
Первая беседа с султаном о сотворении человека содержит рассуждения в духе коранических легенд о грехопадении и возвышении как повелителя Земного шара. Адам добился этого возвышения, так как от души раскаивался и молил о прощении.
Некто видит во сне тирана-притеснителя и спрашивает, какая судьба постигла его после смерти. Тиран отвечает, что после смерти он тщетно оглядывался, искал сочувствия, но ни одно существо в новом мире за него не заступилось. Тогда он понял всю бездну своей низости, устыдился и воззвал к Богу, признавая свою вину и умоляя о прощении. Это искреннее раскаяние и избавило его от кары.
Смысл этой притчи раскрывает вытекающая из нее вторая беседа. Низами, видимо, рассуждал так. Поставив перед правителем проблему необходимости ответа за свои дела, он может услышать: раз уж мною совершено столько прегрешений, кара все равно неизбежна, и потому помышлять об исправлении дел бесполезно. Призывая правителя отказаться от жестокости, поэт показывает ему возможность надлежащим поведением искупить вину, старается заинтересовать его в более справедливом отношении к людям, потому что оно выгодно самому правителю.
Каждая беседа поэмы завершается притчей. Так построена поэма до самого конца. Возможно, структуру Низами позаимствовал у восточных народных проповедников, обычно оживляющих свои проповеди такими небольшими нравоучительными историями. Главная обязанность носителя власти – забота о благе подданных и защита их от самодурства.
Поэму завершает краткое обращение к Бехрам-шаху, где поэт, отдавая дань традиции, говорит о скромности своего дара, о том, что, может быть, все это не следовало писать.
Наш краткий обзор поэмы Низами показывает, что она представляет собой «поучение», по своему характеру близкое литературе, рассматривающей правила поведения и вопросы морали, широко развившейся в мусульманском мире уже к Х веку.
Поэма отличается особым сложным стилем, что отмечает и сам автор.
Словарь Низами очень богат. Но это никак не погоня за редкими и трудными словами. Трудность словаря в том, что, используя то или иное слово, Низами извлекает из него буквально все заложенные в нем возможности, обыгрывает все смысловые оттенки и возникающие по ассоциации представления. Каждое двустишие окружено своеобразной дымкой намеков, без понимания которых невозможно и полное раскрытие заложенного в нем образа.
Попробуем показать трудность языка «Сокровищницы тайн» на примере. Говоря о красавице, Низами дает такое двустишие:
Смута этой луны, сшившей касаб,
Хирман луны, словно касаб, сожгла.
Здесь в первом случае слово «касаб» означает особый род тонкого полотна, во втором – тростник. Иначе говоря, красавица (луна), сшившая себе одежду из касаба, затмила своим появлением луну на небе (сожгла ее хирман, т. е. сложенное в кучи обмолоченное зерно). На первый взгляд мы имеем здесь шаблонное для классической персидской литературы сравнение (красавица прекраснее луны) и только. На самом деле это двустишие скрывает не один оттенок мысли поэта.
Резонанс, вызванный поэмой в литературе Востока, был поистине необычаен.
Построена поэма на базе мусульманского правоверия, полностью соответствуя учению ислама. Низами, несомненно, был человеком верующим. Но дело не в этом. Поэма не насаждает ислам, не проповедует ненависти к иноверцам. Ее основной смысл – оградить права маленьких людей, удержать руку насильника-феодала, готового не только отнять у подданного последний кусок хлеба, но и безжалостно пролить его кровь. Таких речей до Низами на Переднем Востоке никто не произносил, и понятно, что поэма должна была сразу же создать ему громкую славу и привлечь к нему сердца всех униженных и оскорбленных.
* Бертельс Е. Э. Низами. С. 18.
