Жихир
Ихтилат
Гъи узуз ич хутIлихъ хъайи жихрин гьаркан ихтилат апIуз ккундазуз. Увуз, белки, думу фициб: гъяниб, даршсана ч]уруб вуйин, кIури, гьерхузра ккунди ашулвуз. Ав, гьациб суалра гьякьлуб шулу, фицики «жихрин гьар» гафариан дидин жюре аьгъю апIуб читин ву. Асла аьгъю апIуз шулдар, гъапишра, гъалатI шулдар. Хъа му жихрин гьар гъяниб ву гъапиш, узу гъалатI шулу, аьхю гъалатI, гьаз гъапиш, узуз думу фукьан гъяниб вуди ккун гъабхьишра, дидкан гъяниб шулдар. Хъа чIурубра ву пуз шуладарзухьан… Узуз дидиз чIуруб ву кIуз ккунди адарзуз. Уву йиз гъаври шулаву? Узуз думу чIуруб ву кIуз ккунди адарзуз! Гьаз гъапиш… валлагьи, жавабра тувуб читин шулу. Я кас, йиз дидихьна гьаз гьамциб рафтар аш, гьаму ихтилатнаан, белки, жвув гъаври шалва. Гьаддиз узу дидиз гьаци жихрин гьар дупну гъитрира аза.
Сабсан гьамциб ляхин а. Узу зиихъ, думу ич хутIлихъ хъайиб ву, гъапнийза. Ваъ, думу хутIлин багарихь аргъаж дубхьнайиб дар, думу ич хутIлинна ич хутIлин гъуншдин, хъа гъулан сяргьятариъ гъадагъиган, ич мирасдин хутIлин кIварариин дийибгъна. Хиял апIин думу кьюбиб хутIларин кIварарин лишан вуди кудубчIвнайиб я даршсана кивнайиб ву. Думу душв'ин кивуб дарубдиин узу инанмиш вуза, фицики ич аьхю абайин, хъа дугъан гьамус варжна йицIишубудпи йис гъябгъюра, гафарииндира думу гьамушв'ин алиб вуйи.
— Узуз аьгъю гъабхьихъанмина му баркаван гьамушв'ин алиб ву, — гъапнийзуз дугъу, саб ражари узу чахьан, му жихир уву кивуб вуйва, кIури, гьерхиган. — Думу аьхю абайизра, хъа яв ата-бабайизра, чан байвахтнахъанмина гьамушв'ин мюгькамди дийибгъну аьгъя. Гьаддиз дидиз гьадму аьхю абайин ччвурра тувна…
Ав, дюз ву. Дидиз гъуландари варидари Амирханди жихир кIуру. Учухь гьациб аьдат а: сар касдин хуларихъ, хутIлихъ, бистнихъ вая багъдихъ, саб гафниинди мулкнахъ,гьятта хуларихъра хъайи йимишдин гьариз гьадму касдин, эйсийин, ччвур тувру. Мисалчюн, ич гъулан мулкариингьамусра Мирзахандин жихир, Усмандин хиф, Байбутдин жихир ва жарадар гизаф алахьуру. Дурар саб фила-вуш гьадму ксарин мулкариин, белки, алдира гъахьуншул, узхьан думу ляхин тасдикь апIуз шулдарзухьан, хъа гьамусяаьтна дурар жямяаьтлугъ мулкариин ал, гьаддиз дурар гьадму вая жара касдиндар ву кIузра шулдар. Хъа дурари гъира саб ужуб метлеблу роль уйнамиш апIури имбубдиин узу инанмиш вуза. Фу ву думу? Дурарин метлеблувал гъулан географияйиъ гизаф аьхюб ву. Эгер хьадну хяраъ айи адашиз уьл гъабхбан бадали бицIириз: «Дурари Байбутдин жихрин багахь хяр убшвура», — гъапиш вая игнар ургурайиган: «Дадагъяри Мирзахандин жихрин кIанакк ккайи хутIлиъ хирхлар уч апIура» — гъапиш, гъулан фукьан бицIиризра, чав наанди душну ккундуш, дишла аьгъю шулу.
Хъа Амирхандин жихир думукьан, яна жара гьарарси ушвниъ айиб дар. Гьаци хьуб, белки, думу гъулхьан думукьан ярхлаъ адарди хьувал ясана дидин багар-гурарихь жямяаьтлугъ мулкар хьтарди хьуб себеб вуйхьиб…
Хъа дидиз, ич хутIлин гъуншдин ччвур тутрувди, ич абайин ччвур гьаз тувну? Думу ляхниз чан гьякьикьи далил а. Думу жихир саб фила-вуш, яна колхозар тешкил апIайиз — Амирхандиз айина адру саб хутIлин саки кьялаъ айи. Гъулаъ колхозар гъапIиган, дугъан хутIликан искканди артухъ пай ктабтIну ва колхоздиз гъадабгъну. Хъа зиъхъан пай дугъан тIалабниинди чахь гъибтну. Гьамци дид'ин чан улихьдин ччвурра гъубзну ва гьадму саб вахтна дидкан хутIларин кIварарин лишанра гъабхьну. Хъа гьар фици вушра, думу мушв'ин киву вахт ва кас (узу зиихъ гъаписи) мялум дар. Хъа, белки, чав чалан кудубчIвнайхьиб… Чав чалан гьич сабанра сабкьан гьар кудубчIвну аьгъявуз? Я дидин багарихь, ччивралам ктубчIвруси, сабсан жихрин, яна гьаддин аба вая баб гьар хьади ккунду. Хъа мушвариъ, багар-гурарихь, дидиз ухшар айиб ясана дидин жихрариз ухшар жихрар шлу гьар хьтар. Белки, улихьди ади гъабхьнийхьиб? Ваъ. Абайи, чаз аьгъдарзуз, кIур. Хъа жихрин уьмур фукьануб вухъа — саки кьюдварж йис.
Саб жихир Тахриштун (булагъдин ччвур ву) исихъ, Ккугъна гъябгъюрайи рякъюн кIанакк, саб километрийилан гизаф манзилнаъ а. Думу жакьвлин жихир ву. Жвилли. Гъубжиганра гъвансиб кIап, гъюл, айиб ву.
Хъа му, ич хутIлихъ хъайи жихир, фициб вуш гъапундарзавуз гьа! Дигмиш дубхьнайи вахтна думу саки хифкьануб ву, яна чIуру жихрарин аьдати, кьялан жюрейин уьлчмейинуб ву сарун. Дидин жихрар гьятта чрудира имиди, чкIидира имиди, итIуз шулу. Думу вахтна дурар кьутIкьлидар ву гъапиш, узухъ, гьелбет, хъутругъарва. ЧIуру жихир, чруди имиди, фила меъли гъабшиб ву ва шулира вухъа? Хъа дигмиш хьуз хъюбгъиган, яна айитI айи гилиз беневш ранг йивуз хъюбгъиган, дурарин дад дигиш шуз, цIиб ширин хьуз хъюбгъру. Ужуб шире кайи жихир ву. Гьаддиз учу дурар чруди имиди, я силбари алцIахури, ясана рягъяр апIури, итIури шуйча. Увуз, жихрарин рягъяр фици апIрудар вуш, аьгъявуз? Магьа гьамци.
Кьюб жихир гъадагъуру. Кьюбибдизра бицIи кьацIар йивуру ва дурар саб-сабдилан алдатуру. Рягънин ахларси, дурар саб-сабдилан алцIахуру. Крахури, жихрарин гъирагъариина гъярябгъю жихир гъюдубчIвуру. Дярябгънайиб дурарин гъвалариин саб кьадар гъварч гъабхьиган, кьюбибдизра мелз йивуру ва дярябгънайиб ипIуру. Пагь, ушвниз шурш уч гъабхьидайиз! ГъитIунза дурар гьа-а! — рягъяр жихрарин, бицIиди вуйиган. Рягъяриз мелз йивбаан мелз гъюран ибар кIуру укIан цIабси марцци лизи дубхьну дийибгъуйи… Гьамци итIруган, фукьан кьутIкьли жихрарра, гьятта изагънарра, кьутIкьли шулдар. Ширин шулу… Гагь-гагь рягъяриин кьилра адабхьуру. Думуган рягъярин дад асла жараб шулу. КьутIкьлишинра, учIврушинра, кьялчIвушинра гъидикьну. Пагь, неззет шулдаринхъа дурариъ! Жихрар никкдиан удучIвну тап дурар уржайизкьан, гъулан бицIидарин кеспи рягъяр апIуб ву. Гъулаз кино, театр гъафиганра, дурариз тамаша апIурайи арайиъра хилар ва кIвантIар жихрарин рягъярихьан ярхла шулдар. Шалврарин жибар гьарган фун утIубсну шулу, хъа жибар ккадру, рафариъ жир айи шалврар алидари жихрар гъятIнихъ я даршсана кюлерихъ хъахьру. Дурарин фун'ин гьадму вахтари фун алди шулу. Дицдариз, дурарин фуник кучри, чпин арайиъ аьлхъюри: «Фу хабар ву?.. Риш вуйин, дарш бай?!» — кIурира шулу. Агь, рягъярин вахтар, жихрарин рягъярин вахтар!..
Гьаму ич хутIлихъ хъайи жихриканра ужудар рягъяр шуйи, дурар гизаф шире кайидар ву. Хъа гизаф шире кайидарикан ужудар, иццидар рягъярра шулу. Хъа дурар хъюгъну итIуз гил кIару хьуз хъюбгъигантIан шулдар. Дидиъ кIап адар гъапиш, уву хъутругъарва. Хъа думу гьациб ву. КIап, гьелбет, а, амма думу гизаф бицIиб ва гъюдлиб ву. КьацI гъивган вая ипIруган, дидиъ кIап ашра — адаршра аьгъю шулдар. Гьаддиз турфи духьнайи ва дуржнайи жихрар, гьаци рижв дибисну, гьаци ушвниъра ирчну гъитру.
— Мидкан, баркавникан, гатIабхьруб гьич фукIара адар, силбар учIруди вуйиш, гьаму рижвра дипIну гъитуз шуйи, — кIуйи абайи, дубжнайи жихир ушвнизди ивну, кьаб, удубгъну, гатIабхьури. — Ширинубра дарин, баркаван, валлагьи, женнетдин багъдиъра мицдар жихрар адаршул. Гьич саб женнетдин жихрихъ му тувуз даршулзухьан…
Мялум вуйибси, жихрар жюрбежюрди уржуру: садар — гьар'ин илмиди; тмундар — ижмиди имиди, сифте гъатхушин иливну, хъасин; сасдар укIуди уржуру; юкьубпидар, ижмиди имиди ва рангра дигиш дархьиди, гьарин кIанакк ккахьру ва хъасин уржуз хъюгъру; хъа жарадар — гьарлан улдутIну, хулаз духну, я гьаци, ясана укIаъ, хирхлиъ ахьну… Хъа ич жих — рин, эгер гьаци пуз шулуш, сифте гил кIару хьуз хъюбгъру, ва, гил кIару хьуз хъюбгъну, саб гьяфтайиланси дурариз гъатхушин йивуру. Му дурар дигмиш'валин кьялан жюрейиз дуфнайи, чан ужуди турфи духьнайи, дигмиш'валин чагълариъ учIвнайи вахт ву. Хъа саб гьяфтайиланси гьадму гъатхушнаъ (думу вахтнан жихрарин гъатхушин хусусиб ву, уьрдгин бицIи шюхъяринубсиб, хъа дурари халис набат шекриси аьжайиб аквра туври шулу, яна жихриз гъилигиган, дидин айитI айи бицIи беневш гиларра рякъюрайиси шулу) имиди уржуз хъюгъру. Ва думу чан бегьем дигмиш гъабхьигантIан гьаргъян гъядябхъюрдар. Думу вахтна дидин кIанакк дуржнайи жихрарра тек-тюкдитIан дихъури шулдар. Гъулан бицIидарихьан фу жин апIуз шулу? Чавра — гьамциб аьхю жихир. Хъа думу вахтна учу гвачIнин ухди, Ягъван ярквриина ахсрар йивуз хъюгъюбси, жихриккна тIирхури шуйча. Жарадарин хил кубкIайиз. Ва гьацдар арйириъ дидикк жихрар дихъурира шулчуз. Хъа гьадму вахтна, эгер йишвну микIарра хъади гъахьиш, йишвра ккимиди тIирхуйча. Думуган гьарикк гизаф жихрар ккахьну шулу. Гьарин кIанаккишв гъатху рангнахьди дабснайси рябкъюйи сарун!
Хъа жакьваризра, хъютар-къяркъраризра дурарин даднакан хабар адарди дайи. Йисан жара вари фаслариъ дид'ин рякъру вари ничхрартIан, жихрар уржуз хъюгъиган, гизаф рякъюйи. Дурари жихрар цирклиин илмиди итIуйи. Цирклариин сану гъвалар дитIнайи, гьаци дад ахтармиш апIбан бадали гъямгъямар йивнайи жихрар гизаф шуйи. Хъа сасдар жихрар (дурар фуну жакьвари итIурайидар вуш, аьгъдарзуз), гъвал'ан бицIи урхъ идипну, айитI айи кIап ва гилар дитIну шуйи. Жихрар гъатхумухрариз гизаф ккунидар ву. Жихрариз гъямгъямар йивурайи дурариз тамаша апIури, узуз гагь-гагь гьаму жихрариан дурарин мухрарин гъатхушин имбубсан гужал шулайибсира гьибгъуйзуз. Белки, дурарин гъатхушин уьбхбаъ жихрарин гъатхушну кюмекра апIурашул…
Хъа жакьвлин жихрилан алдабхъиган, дидиз вартIан багахь вуйи жихирра (дидихьнара саки саб километрина гьацIтIан артухъ ашул) АгъатIрин хутIлин гъуникк кка. Хъа думура изагъан ву. Дидин кьутIкьлишин, жвуву дадмиш дарапIди, дидкан гъапну кIури, гьисс апIуб читин ву. Гьадмукьан кьутIкьлиб! Агъусиб… Дюз гъапиш, агъу фукьан кьутIкьлиб шулуш, узуз аьгъдарзуз, хъа думу жихрарикан улхруган, варидари гьаци кIуру: «КьутIкьли агъусдар ву». Хъа дурарин ижмивалра фициб дарин! Чруди имиди кIураза гьа. Слиб кабхъурдар! КьацI гъивган, силбар гьаци улчвухну гъягъюру, гьаци саб назук цIар ацIахнуси. Гьаддиз гюре дурарихьна гъулан бицIи агьалйирин иштагьра ади шулдар. Хъа думу, изагъан, гъубжиган гизаф ицциб ву. АйтIан убжруб ву. Бегьем дубжнайи изагъандиз кIарубсиб ранг йивуру. Ич гъулан бицIидари думу жихрикан гьамциб шиирра кадабгъна:
Жихир дар му — ву изагъан,
Хъа изагъан ву халис гъван.
Эгер ккундуш душмниз йивруб, —
Изагъан ву яракь ужуб.
Изагънар аш, — гьаз ву гъванар?
Изагънари хъарцI яв гъятIнар.
Хъа гъулан аьхюдари кIуруш, сар хъял кайир, машар дучIурхнайир дюшюш гъахьиган, дугъаз: «Агъайин хутIлин гъуниккна гъушунва гьа!..» вая «Шли увухьди АгъатIрин жихриз кьацI йивуз гъитнийкIан…», я даршсана «АгъатIрин изагъан дипIнайирси, уву фици ава!?» — кIури шулу. Гьаци гъабхьиган, АгъатIрин хутIлин гъуникк ккайи жихринна ич жихрин арайиъ даждинна гьяйвнин арайиъкьан аьхю фаркьвал а. Гьадму, гъуландари кIуру, гафарин даднаанра кмиди, фуну жихир фициб вуш, аьгъю апIуз шулу. Сабпиб агъу вуш, кьюбпиб йиччв ву. Сабпиб гъван вуш, кьюбпиб бамбаг ву. Ваъ, думу изагъан ич жихрин архйирикан дар. Дидин архйир кьутIкьлидар ву. Хъа ич жихрин архйир, гьелбет, гьадму чаз гъилигдар ву. Дадлудар.
— Му жихрин хасият гьялалуб ву, — кIуру ич абайи. — Умун хасиятнануб ву. Мяргьяматлуб…
Дугъкан сифте гьамцдар гафар гъеерхьиган, узу мюгьталра шуйза. «Гьарарихъ хасият шулин? Фу мяргьямат ахъа мидиъ? Вари гьарарсиб ву сарун», — фикир апIуйза узу-узукди. Хъа гьамус думу гафар гьякьлудар вуйиб, гьараризра, укIаризра, гьяйванатаризра, ничхраризра инсанаризси хасият айиб, гьадрарикра ужударна харжидар, дарццидарна иццидар, меълидарна кьутIкьлидар кайиб аьгъязуз. Гьаци гъабхьиган, гьаму ич жихрин ата-бабйирра гьаму чавси ужудар, мяргьяматлу хасиятнандар ву. Хъа дурар наан а? Дурар фици агуру? Гизаф суракьнаъ ашра, амма, гьелелиг, миж кайи саб гьич сабкьан рякъ дибихънадарзуз. Миж, гьелелиг, кадабтIну адариз. Гьаддиз миж гьелелиг миждира гъубзна…
Хъа сарун жара жихрин гьарар гьадму сяргьятариин алдар. Узу гьамци гъапиган, уву, ич гъулан мулкариин жихрин гьарар цIиб ал, дупну, фикир мапIан. Дурар кьадарсуз гизаф а. Амма дурар ич жихрихьан гизаф ярхлариъ а. Гьаддиз лигну, думу ччивралан аргъаж гъабхьуншул кIурубсиб фикир марцци батIулра шула.
Хъа думу мушв'ин аргъаж хьупан сабсан далил гъубзра. Я думу сар касди вая жакьвли гьамушв'ин гъипIу жихрин гиликан, ясана жакьвли гъямгъямигъди гъабхурайи жихир вая гил гъядябхъну, аргъаж гъабхьиб вушул. Ич гъулан зиихъ хъайи гъарзарин кIакIниин али ацIу ялгъуз мяхъюн гьар гъябкъдар, думу мушв'ина фици адабхънийкIан, кIури, мюгьтал шулу. Хъа гьаддинра багар-гугарихь, гьятта кьюб-шубуб километрийин манзилнаъра гургутум мяхъюн гьар рябкъюрдар. Ич биологияйин мялимди кIуруси, думу хъютли вая жара ничхри ипIуз гъабхи мяхъвкан аргъаж гъабхьиб ву. Дициб фикир ич вари гъуландаринубра ву. Амма диди, гьадму ничхри, думу мяхъв гьаз гъипIундарш вая дидиз думу ипIуз фти машат гъапIнуш, гьич сарира я гьерхрира адар, я кIурира. Хъа мяхъв гьаму вари дерейин гъаравулси, дидин сакитвал уьбхюри, дикъатлуди дийибгъна. Ич гъуландари дидкан хъана гьамци кIури шулу. Яна диди ич гъул ва вари дере цIайлапнарихьанра уьбхюра, кIури шулу. Диди му дерейиз зарар тувуз гъюрайи вари цIайлапнар чан бедендиинди кьабул апIура, кIур. Му дере бадали дидиз чан жанра гьяйиф дар. Думу табиаьтди, чаз ич гъул гизаф ккунди, чав яратмиш дапIпайиб ву. Думу ич гъул уьбхюрайиб ву… Гьаддиз гьаму зиихъ узу, думу ялгъузди дийибгъна, кIубра дюз дариз. Дидихъ ич гъул, ич дере хъа. Хъа ич гъулахъ, ич дерейихъ думу хъа…
Ав, думу мяхъюн гьар учухь пирариъ айи гьартIан хъана гизаф марццибра вуди гьисаб апIура. Гьаддиз ич гъулан я бицIири, я аьхюри, гьич зарафатназкьан, дидин адресназ гьациб лазимсуз, гъагъи, чIуру гафра кIурдар. Дидиз лигури, узура, узкан сар гьацир, инсанарин вари бедбахтвал узухьна гъадабгъуз, инсанарин дерднан вари зарядар кьабул апIуз, шлурсир гъахьнийиш, ккупдийзуз. Ккундийзуз… инсандин мурад ву сану… Белки…
* * *
Хъа ич хутIлихъ хъайи жихирра, гьар фици ктубчIвнушра, кIварариин мюгькамди дийибгъна. Мясляаьтнан кIварариин! Фици мясляаьтнандар гъапиш, сасдарин хутIларин кIварар бадали гафар-чIалар, гъагъи гафар, гьятта (тек-тюкди вушра) бацар-каркарра шулу. Хъа ич кварар бадали асла гафкьан гъабхьиб дарич. Дюз гъапиш, ич хутIлин гъунши Аслимра (рягьматдикк кайишри чав, сад шубуд йис мидиз улихьна кечмиш гъахьну) ужур инсан вуйи. Хъа дугъан веледарра гьадгъваз чаз лайикьлудар ву, гъуччагъар. Хъа дурар — узу зиихъ гъаписи — ич мирасарра дарин! Сабсан гьамциб ляхин а. Дидиз Амирхандин жихир кIурушра, думу я учу — ичуб, я дурари чпинуб ву, гъапиб дар. Думу гьадму ичубси, гьадраринубра, гьадраринубси гьадму ичубра ву. Гьадму хутIларин кIварарси, гьадму жихирра ич кьюбиб хизанаринуб вуйич, дидин гьякьнаан гьятта ич кьюбиб хизанарин бицIидарин арайиъкьан гафар-чIалар духьну аьгъдарзуз. Хъа бицIидар фужар вуш, ухьуз ужуди аьгъяхьуз…
Сабсан гьамциб ляхин а. Жихрин гьари неинки ич арайиз туршивал гъабхундар, хъа гьадму саб вахтна ич арйир имбубсан багахьра апIура. ХутIлариъ изнар апIруган, тум убзруган, картфар кивруган, ачIлар апIруган, игнар урггруган, картфар ктагъруган, ич кьюбиб хизанарра, рягьятвал гъадабгъруган, уьл ипIруган, гьаму гьарикк сабси, саб хизанси деъри шулу. Сар хътарди, сари уьл дипIну му жихриз гьелелиг мялум дар. Я даршлубдиинра шаклу дарза. Гьаму йиз уьмриъ вушра. Хъасин…
Ич хизанарин бицIидари, тамшир апIурушра, аьлхъюрушра, ишурушра — вари гьаму гьарикк сабси апIуру. Нириъ айи гъванар саб-сабдихъ диривди гъузурдар, кIуруси, ич бицIидарира сари сариан сес идидипди гъубзурдар, амма думу сес гьаму жихрин циркларигъ гъубзру. Дициб вая жара сес узуз я гьамуну, ясана гьатмуну хутIлиинди улдубчIвну аьгъдарзуз. Саб гафниинди, гьари учу, ич хизанар, сасдар гъардашлугъартIан, дурарин хизанартIан, гьюрматлуди гъитра.
Сабсан гьамциб башкъавал. Эгер уву кIварарин гъаншарнаъ сацIиб ярхлаан жихрин четириз фикир тувиш, диди чан циркларра кмиди кьюбиб хутIлариина сабси гьачIаккнади рякъюрвуз. Хиял апIин, дидиз сану хутIлиинатIан тмуну хутIлиина саб циркил вая цирклин кIакI артухъди гьачIабккиш, гъуншйирин арайиъ наразивал абхъуз гучI гъабхьну. Хъа дидиз гьациб ляхнихъан гучIурира адарш, шлиз аьгъяхъа? Белки, диди гьаци гьисабра апIурашул. Жихри гьятта сиринра кмиди сабси пай апIура: лисундиз ич хутIлиин алди гъабхьиш, лисхъантина гъуншдин хутIлиин шулу. Гьаддиз учу, лисундиз ич хутIлиин, хъа лисхъан гъуншйирин хутIлиин рягьятвал гъадабгъури, уьл ипIури… шулча. Гьятта бицIидарира кмиди чпин тамшир, гьаму гьарин сирнихъди сабси, кьюбиб хутIларизра пай апIуру. Жихри, йигъну имид ибшри, гьятта йишвнура кмиди, чан сирин кьюбиб хутIлариз сабси пай апIура. Ваз али йишвари… Гьациб рягьимлувал ухьузра гъабхьнийиш…
* * *
Ав, узу увуз, думу фициб вуш, гъапундарзавуз гьа. Думура вари гьарарси, гьелбет, аьдатнан гьар ву. Думу я думукьан ягълибра, аьхюбра, бебюрубра дар. Хъа бицIибра дар. Кьялан четирин гьар ву. Думура, вари гьарарси, табиаьтдин дугъри компас ву: кафарийизтIан кьиблайиз, гьелбет, гизаф цирклар а. Сасдар жара гьарариинтIан дид'инди аьтрафар ухди аьгъю апIуз шулу гьапиш, узу ягъалмиш шулдарзу, фицики кьаблилан жара шулайи шубуб асас циркларикан кьюб ригъудубчIвру терефнахъинди гьачIарккнаш, шубуб кIуруб тамамвалиинди кьиблайизди дубшна. Кафарийихъинди айидар вари саб кьадарнан цирклар ву. Жихрин кьабра думукьан ягълиб дар. Жилилан цирклар жара шулайи йишвахьна кьюб, кьюбна гьацI метр ашул. Артухъ гъабшишра, цIиб шулдар. Гьадму саб вахтна кьаб сар касдин хабахъра хъубшруб дар. Кьюр касди хабаъ тIапIур…
Дюз гъапиш, жихрин кьиблайизди айи цирклин кIанккан сабсан циркил ккади гъабхьну. Саки инсандин хилкьан ацIуб. Гъи дидкан гьар'ин илимбуб саб черексиб кьатI ву. Дидиз гъилигуриз, циркил дурхнихьди аьлдяхну вая екIухьди алдабтIну адруб, хъа кячIябгъбахъди дюбгънайиб аьгъю шулу. Гуж алабхъу циркил сифте заъланди гъюбгъну ва, кьялазкьан гъафиган, цирклилан жаргъал аьлчIябгъну, марцци хътабхъну. Диди, дюбгънайи цирклин кьатIну, учуз, хили бисури, лик хъиври, гьаригъ гъючIвуз ва гъюдучIвуз аьхю кюмекра апIура. БицIиди вуйиган, узу дюбгънайи цирклин жаргъликан гизаф тамширра апIуйза, мукьмар йивуйза: исинди ил дапIну, дедебту жаргъли — динг-г-г — сес апIуйи. Аьхю тIуб хъипри, узу дидкан мукьмар йивури шуйза. Хъа тIуб учIвру гъабхьиган, узу чIилли кIикIликан тезенег апIуйза. Гагь-гагь дидин мухрин сеснахъ, кьаблиин иб иливну, хъпехъуйза. Аьжайиб сес вуйи.
Думу жаргълин сес гизаф уччвуйи ебхьуйзуз. Саб фила-вуш ебхьуйзуз, бицIиди вуйиган. Хъа гьамус узу дидкан ухдитIан мукьмар йивури имдарза. Гьамус жара бицIидари дидкан мукьмар йивруганра хуш шулдарзуз. Дидин сес кубкIган, гьамус йиз юкIв шадтIан сефил гизаф шулу…
Узу, гьар думу гъябкъкьан, думу гьаз гьамци гъюбгънуш ва адаши думу, аьлдяхну, гьаз дюз гъапIундарш, фикрар апIури шуйза. Адаш гъюбгъю вая гьаци жара лазимсуз циркил гьарган аьлдяхрур ву. Хъа му… Ва аьхирки узу думу ляхнин гьякьнаан дадайихьан гьерхнийза. Йиз гьамциб суалну дадайин рангар дишла чIур апIуру. Думу кячIябгъну дюбгънайи цирклиз фикирлуди лигуру; чан кIваъ хиялар ккидикьури, саб хайлин вахтна сессузди гъузру. Ва аьхирки, йиз чIарарилан явашди умун хил алдатури, гьамци кIуру:
— Думу ухди кчIябгъю циркил ву, йиз бай… Гъи дидкан имбу циркларихьансиб ужуб бегьернахъ хъайи мюгькам циркил дубхьнайи, эгер… — дадайи, фу-вуш кIваин апIурайиганси, хъана сес дебкку. – Инсафсуз дявди инсанарикан дарапIуб имидин… Гьич гъачIи накьвариъкьан сикин даришри думу душмнар!.. Думу йигъан учу хутIлиъ мухан игган убггурайча. Йигъ лис'ан удубчIвнайи, ва учук, зав'ин дифар гьялак хьуз хъюгънайиган, иггнин имбу ибач ухди дубггну, хара дивуз гьяракат кайчук. Учуз кюмекназ имдин хупарра, бицIидарра хъади, дуфнайи. Дурарихъди Селмиханра гъафнийи. Гъагъдиъ ашра. Гъагъиди ликар алдагъури, хутIлизди гъюрайи думу гъяркъиган, узу: «Я Селмихан, гьамцира ади, уву фу кIури гъафунва?» — дупну, гьерхиган, ихь бабу думуган зарафатра кадиси гьамцира гъапнийи: «Гъит, фукьан гизаф лицбахъ, дугъаз, бицIир хруган, гьадмукьан рягьятра хьиди. Иггнин гъюрдал хутIлиин лицубна гъицибкъу жилиин лицуб саб вуйинхъа!.. Уву дурарихъ мехъебехъан, йиз швушв, уву бабахъ хъебехъ. Закур, бицIир хруган, увуз бабтIан герек хьидарвуз. Варидари чпин кIулар ккадагъиди. Гъач бабан гъвалахънаси!..»
Дугъриданра, думуган Селмихан ихь тухумдиъ вартIан бицIину швушвра вуйи. Дугъан ихь Мусайиз духну йисра дайи, йицIисабпи ваз гъябгъюрайи. Гъубшу чвну сумчир дапIну имийча дурарин. Хъа хьадукра Муса дявдиз гъушну. Дугъан дявдиъ ади хьуб ваз шулайи. Думу цIиина Тифлисдиз гъухну, дявдиз гьязур апIуз, хъасин фронтдиз. Дугъу чан сабпи ва аьхиримжи кагъазра гьадму Тифлисдиан дявдиз гъягъюрайи рякъюъ гъибикIуб ву…
Учук игган дубггну гьадабгъбан гьяракат кайчук. Улихьра саб сумчIур шилин мухтIан хьимдайи. Учу гагь улихь хьимбу гъатху мухаз, гагь ич кIул'ин гьялакди илдицурайи, ккидикьурайи дифариз лигурайча. Магьа, наънанди гъафнушра аьгъдарди, мархьлин сабпи чIикъри ва чIатху цIадларра ахьу. Учу, бицIидариз шилар уч апIуб, хъа Селмихандиз чахьан шлубсиб хара дивуб, теклиф гъапIча.
Варидарик гьяракат кабхънайи. Ва гьаму арайиъ учуз накьваригъян ишбан сес гъеебхьчуз. Дарагънайи кушар, яркьу булушкайин канчIар ва жилилан хъчIюбхюрайи кIару шал микIлахь тIурччвури, татаб духьнайириси ликар алдагъури, жилгъайиъди дарди, хъа ккабхъси, накьварин бицIи гъванарихъ лик гъивган, гагь-гагь улихьинди лакIра шули, ич мирасдин хипир Жарият жаргъурайи. Дугъу чан ишбакди фу- вуш кIурайи, амма, фу кIураш, аьгъю апIуб читин вуйи. Дугъан ишбаан кьюб ваз мидиз улихьна дявдиъ дукIну имбу чан жилирин ччвурра ебхьурайи.Учу вари, гъах духьну, дугъуз лигури дийигъча. Узуз дугъу чIуру хабар хурайиб аьгъяйзуз. Имбударизра аьгъяйи. Хъа шлиз? Учкан шубурин жилар дявдиъ айи: учв адаш, ихь имидин бай Ризахан ва Муса. Жарият хутIлиз багахь хьуз хъюгъган, уч'ан вардиан сабси ишуб дадабхънийч'ан. Учухъди бицIидарра ишуз хъюгъю. Учу гьапIрушра, фу кIурушра, наанди гьергрушра аьжуз духьнайчу. Учуз гьарсариз Жарият чахьинди гъюрайиси айчуз…
Магьа хутIлизди учIву думу саб герен дийигъуру ва, кIару шал майитси хутIлиин дипну, «Селмихан!..» — гьарай дапIну, Селмихандин мухриъ архьру. Учухъди ишурайи Селмиханди дишла чан ишуб дебккру ва, улар итIигъну, гъулаз лигури: «Ваъ! Ваъ!!» — кIури, кьюб чIигъ апIуру ва Жариятдиз чан багхьан зарбди хъзигуру. Хъа чав, гъивурси, кьяляхъ хътIурччвуру. Сабансан «Ваъ!» — чIигь дапIну, Селмихан улар аццагну завариз лигуру. Саб герендилан дугъ'ан хъана аьжайиб гьарай адабхъуру ва, кIул хиларигъ дибисну, дажаргъну, жихир хабахъ хъапIру.
Учу гьапIрушра, ишурушра, Селмихандин юкIв фи ккядябхъюрушра, аьжуз гъахьича. Селмиханди гьаркан гъурдар, чан кIул йивурайи, кIул'ин али чIарар удугъурайи, уршурайи. Дугъу чан жандиз баскъас идипурайи. Сарпирди дугъахьна ихь баб гъушну. Чав гьархъан хътагъуз ккун гъабхьи бабаз дугъу зарбди хъзигуру. Ругдин гъумбкихъ ликрин швякь хъабхъу баб хутIлиинди алдакуру. Селмихандин машналан ифдин зулар гъягъюрайи. Учу дугъахьинди гъажаргъча. Ва гьаму арайиъ думу, сабпну кьаблиъ хилар утIукьну, сескьан идидипри, дичIиргну дийигъуру. Учуз думу чIур хьуз гучI гъабхьичуз. Дугъан хилар завуъ уьрхрайи. Жара духьнайи тIубар явашди гукIниди ришвурайи. Дугъу, явашдиси улихьинди лик алдабгъну, хили гьарин кIанккан циркил абгуру ва, асла гьялаквал ктарди, кьюбиб хилари думу бисуру. Дугъан аьжайиб гьяракатари учу вари тяжуб гъапIнийи. Учу дугъаз гаф кIурушра, дугъан хил бисурушра — гьапIрушра аьжуз гъахьичу. Думу айи гьял гъябкъган, ич ишубра гъудубгнийич. Селмиханди кIул явашди мухризди ис апIурайи. Дугъан улар аьжайибди итIигъну лигурайи… Ва гьадму арайиъ дугъ'ан чIигъра, цирклиан тIатIракьра, бицIириан гьарайра сабси утIурччвуру…
Касписккиъ лихурайи Муса (дугъ'ин алиб чан адашин ччвур ву) ари гьадмуган гъашир ву. Думу ургуб вазлинур ву. Хъа гъи, думу урчIвуб вазлинур дар дупну, шли кIурухъа? Ужур, гъудуркьу пягьливансир, гъахьну…
Селмихандиз баркаллагь, гьацир бай аргъаж гьапIу. Учу сифте йисари дугъкан, бицIир учухь гъитну, жилириз гъягъюб гизаф ккун гъапIнийча. Жигьил швушв вуйи… Аьйибра апIру ляхин адар. Хъа гъушундар… Гъузну гьадму чан сар бай уьрхюри. Чан вари жигьилвал, вари уьмур тувну дугъаз. Чухсагъул чаз.
Гьадмуган гъюбгъюб ву думу циркил, йиз бай, — дадайи чан ихтилат явашди ккудубкIу.
* * *
Ярхлаан гъилигуриз жихрин гьар бебюр гъянигъузиси я даршсана ацIу ккумриин улубччвнайи марччлихънин аь-аьхю хъамал бачукси рябкъюру. Кюкдиъ айиган, гьар гьаму кьюбиб шей'ариз иллагьки ухшарди ву. Я халис лизи гъянигъузиси, ясана лизи бачукIси рябкъюру.
Ва гьадмуган, жихир кюкдиъ айиган, дидин багарихь ицциб гьавара уьбхну шулу. Дидхъан цIиб гъеебцIу шекринсиб ниъ гъюру. Думу гьава, фукьан хътабгъбахъ, гьадмукьан хушра, иццира шулу. Думу гьаци «убхъ! убхъ!» — кIури, дийибгъну шулу. СацIиб вахтна думу хьадукар, манишин, гюрчегвал, шадвал чиб-чпик кидикьнайи жихрин кюкйирин куру итир убхъури дийигъган, гьятта жвув кефлу шулайибра гьисс апIуру: жвуваз рябкъюри-рябкъюри, беден хъибтру, гъагъишин асла гьисс апIдар, папулси пучIу шулу, жвув гьаци гьавайиъ уьрхнайиси шулу, улар яваш-явашди чиб-чиплан алахьуру… Саб гафниинди, кюкйирин итири сюгьриъ тIаънайиган, жвуван фикир, аькьюл марцци дургру. Жвув жилариин ваъ, хъа наан-вуш саб махъварин аьламатнан дюн'яйиъ айиси гьибгъру.
Ва узу думу, жихрин итир, аьхю иштагьра ади убхъури шулза. Чан хъумпI апIайиз! Саки гьар хьадукра гьарсад йигъан. Хъа сасдар йигъари — кьюб-шубубанра.
Хаямди гьаз-вуш чан шиърарин гьарсаб цIарнахъ чяхирин, шарабдин тярифар апIура. Гьелбет, дураризра чпин ужудар лишнар гизаф а. Дурар узура цIиб дадмиш гъапIундарза. Хъа гьар фици-вушра… Ва-а-аъ, дябкъну дугъаз жихрин кюкйирин итир убхъуб кьисмат гъабхьундар, дарди гъабхьнийиш…
Гьаму вахтна, узу кюкйирин итир убхъурайиган, жихриин агъзрариинди арфар ва жара гьяшаратар, дурарин шире убхъури, шулу. Думуган дурариан гьар'ин цIуху кум алдисира рябкъюру. Хъа думуган гьар чавра фици рабхури шулдаринхъа!.. Дурар, белки, гьарлан йишвнура гъягъюри шулдаршул… Узу гагь-гагь дурариин гизаф бахилра шулза: эгер итир убхъурайи узуз гьамциб неззет гъюраш, шире убхъурайи дурарин гьял фициб шулайкIан!..
Жихир саб хьадукратIан гюрчегди дарди дар. Дидиз чвнура чан хусуси гюрчегвал а. Чвул улубкьиган, жара гьарариинси дарди, дидин кIажар гъатху шулдар. Думуган дид'ин гъатху рангтIан мучIу-уьру ранг гизаф рябкъюру. Ва гьадму саб вахтна гьар'ин сабсдар рангнан кьюб кIажра дихъуб мумкин дар. Гьарсаб кIажнан ранг жа-жараб шулу. Хъа гьадму саб вахтна саб кIаж'ин ихь табиаьтдиъ айикьан вари рангарра рякъюрвуз. Дурари неинки сабди тмунубдиз машат апIурадар, хъа сабди тмунуб имбубсан гюрчегра апIуз кюмек тувру, сабди тмунуб аьлава апIуру. Думуган жихир рангарин гюрчег музикаси, рангарин симфонияси рябкъюру. Думу, ригъдин нурарикк кIажари жюрбежюр рангарин аквра рабгъурайиган, иллагьки гюрчегди ебхьуру…
Узу дидихъ чвнутIан хъпебехъри шулдарза. Жихрин гьари узуз йисан фуну вахтна вушра, гьам йигъну ва гьамсана йишвну, рангарин музикайихъ хъпехъру мумкинвал тувразуз. Ухьгьан дидихъ гьамусяаьтнара хъпехъуз шулхьухьан. Думу бадали, этажеркайигъян саб китаб гъядябгъну, дум' тIапIуб бес ву — ва ухьу дишла жихрин деебццнайи бицIи кIажун рангарин музикайи сюгьриъ тIаурхьу, ухьу рябкъюри-рябкъюри жихрин гьарин чвлин симфонияйин лукIар шулхьу… Узу дидин лукI вуйивалиин кьадарсуз шад вуза.
Хъа кьюрдну кIуруш, — дидин гьял, гьелбет, марцци дигиш шулу: лигбаъ аьжайиб сефилвал убчIвру, рангар ккадатIуру, суратназ цIухушин йивуру. Дюз гъапиш, кьюрду шлин маш ачухъ гъапIнухъа? Думу, чвли кIажар гьитIикIну, марцци гьяцIал шулу. Ва гьацдар йигъари узуз думу гагь-гагь узухьинди маш дучIубхнуси либгурайисира шулзуз. Ва думуган узуз дидин лигбаан саб фициб-вуш тюгьматра ебхьурзуз: учву, узу гьамушваъ, къаярикк, чюлиъ гъитунчва, учвухъди гъадагъундарчва… Агь, эгер гьациб мумкинвал айиш… гъабхьнийиш… Хъа гъяцIалди ву дупну, думу кьюрдун улихь аьжузди, хилар керхну дийибгъурадар — диди аязарихъди ва къаярихъди уьмур бадали гьякьлу женг гъабхура. Ва дид'ан думу гьарсад йисан гъалибра дубхьну удубчIвура. Думу мюгькам хасиятнануб ву.
Гьякь бадали дупну ккундуки, узу, йисан имбу фаслариъси дарди, кьюрдну дидихьна цIибди, кьялан гьисабниинди гьяфтайиъ кьюбан, гъюри шулза. Амма узу думуган имбу вахтаритIан дидиз ич айвандихъан вая улхьан хулан унчIвгъян гизаф лигури шулза. Гьарсад йигъан — сабшвнуб ражари. Кьюрдун лизишнаъ мюгькамди дийибгънайи дидихъди айвандихъан вая унчIвхъан гаф-чIал, хуш-беш апIуз узуз гьич фтикIа манигъвалра апIури шулдарзуз. Дюз гъапиш, гагь-гагь ич гюрюшмиш'вализ жиликкди гъюбчIву дифру машат апIури шулу, амма дицдар йигъар думукьан гизаф шулдар. Хъа эгер хъади-хъади кьюд йигъан гьациб диф гъюбчIвнади гъабхьиш, шубудпи йигъан узу чарасуз дидихьна тIирхурза. Ва думуган узу дидихь кьаназра гъузурза; учу ич сар-сариз дярякъю кьюд йигъандин цIигалвалар алдаурча; дидин дабгънайи гарцIлик гарцIил кивну, кьаназ дийигъурза. Ва гьадмуган узуз жихрин табариъ жабгъурайи ифдин гьяракатра гизаф уччвуйи ебхьурзуз. Дициб гъизмиш, сагъу юкIв айи бедендиз гьич саб кьюрдхьан, гьич саб аязнахьан зарар тувуз шулдар!.. Хъа дидин беден фукьан сагъуб вушра, думуган узу, жихрин гъабгъувал узухьна гъадабгъури, дидиз йиз манишин шлубкьан гизаф тувуз чалишмиш шулза.
УчIвру аяз айи вахтари думу хусуси гюрчегвалиъ убчIвру. Думуган жангнаъ айи думу гьятта арсран гьарсира рябкъюру. Халис хиктариъ айи Аяз Абайин багъдин гьарси. Ва гьадму арайиъ дифариккан ригъра ккитIибгъиш, гьарин гюрчегвали гьаци уларин акв гьадабгъуру. Сарун фу пузавуз! Амма, кьюрдун гьациб гюрчегвалтIан, хьадукран сацIиб манишин сабшвнуб ражари артухъ ву. Ва гьаддиз учу ич гьарсаб кьюрд, гъубшу хьадукран умун йигъар, хьадан рягьимлу манишин кIваина хури ва цIийи хьадукру ич улихь дивру цIийи гъайгъушнарикан жюрбежюр фикрар, хиялар апIури, адапIурира шулча. Думу хиялари учуз кьюрдун аяз-буран гьисс дарапIуз аьхюди кюмекра апIури шулчуз.
* * *
Сабсан гьамциб ляхин а. Эгер узу, жихрин гьаркан дупну, дидин гъуншйирикан, — дурариз гьарин агьалйир гъапишра, дюз шулу, — дарпиш, дидкан вуйи ихтилат бегьемуб ва гьякьлуб шулдар. Уву дурар фужар вушул кIурава?.. Зимзар!
Жихрин кьаблихьан саб хьуб-йирхьуб метрийин манзилнаъ, кафари терефнаъ, зимзарин саб аьхю мукь хьа. Эгер инсанарин уьмриинди гьисаб апIруси гъабхьиш, думу зимзарин аьхю шагьур ву, фицики дидхьан жара мукьариина гъягъюрайи рякъяр гизаф а. Гьадму саб вахтна, учу гьарсаб рякъ наанди гъябгъюраш, уччвуди ахтармишра гъапIунча, сад йигъ бес гъабхьундарчуз. Ва мялум гъабхьиси, дурар, рякъяр, ктикьурайи мукьар, мутIан саб хайлин бицIидар вуйи…
Зимзарин гьаму мукьахъди йиз бицIину гъардашлугъдин ччвурра аьлакьалу шула.
Мялум вуйибси, гьарсаб дагълу гъулаъси, ич гъулаъра Рамазнар гизаф а. Дурар сар-сарихьан жара апIбан бадали, аьдат вуйиси, думу ччвурнахъ гьадму вая жара касдиз хас вуйи саб фициб-вуш лишан улупру лакIамра хъибтIру. Месела, эгер ич гъулан Хъама Рамазнакан ихтилат гъябгъюраш, уву думу Рамазан гъулан исккан мягьлайиан вуйиб кIваин гъибт. Хъа эгер уву Тумач Рамазнан хулар гьерхиш, ич гъулажвуву заъхъан мягьлайиз хъади гъягъюрву. Дицдар, ликри жил дибиснайи (мушваъ бицIи Рамазнар гьисабназ гъадагъ урадархьа) Рамазнар вари учухь йицIур кас а: МацI Рамазан, Пялун Рамазан, МазукI Рамазан, КIикIиш Рамазан, Габгаб Рамазан, ЧIвал Рамазан, Датт Рамазан. Ва, аьхирки, йиз гъардашлугъ — Зимз Рамазан. Дугъахъ му лакIам имбударихътIан ухди, лап бицIиди имиди, хъибтIну гъапиш, узу ягъалмиш шулдарзу. Ич Рамазнан думуган саки йирхьуб ваз вушул.
Учу хутIлиъ картфариз руг туврайча. Дюзди гьапиш, руг туврайидар абана, адашна узу вуйча, хъа дадайина аьхюну чуччу дурарин ачIал апIурайи. Ич имбу бицIидар вари, жихрикк ккипнайи бархлин кьулиин, тамшир апIури, деънайи. Дурарин кьялаъ таза кIвантIаригъ тIухъра дибисну деънайи бицIи Рамазан, жихрин цирклариин зяиф микIлу ришвурайи лизи кюкйириз ва гьаци удучIвну имбу цIалцIам кIажариз, кIару гергми улар итIигъну, мюгьталди лигурайи.
Имбу бицIидар чпин тамшириин машгъул гъахьиси, Рамазан арчулну гъвалахъинди ккадакуру ва маш кIанаккинди ккидицуру. Дугъаз кьамкьариинди, каркариинди гъягъюз гьелелиг аьгъю дубхьну адайи. Гьаддиз думу, чан мухур, чурчлиси гагь минди, гагь тинди рибшвури, жихрин кьаблихьинди рякъюъ учIвру…
Вари гьарма чан ляхниин машгъул вуйи: учу — руг тувбиин, дадагъяр — ачIал апIбиин, бицIидар — тамшириин. Чпин гъайгъушнарихьан дурарин варидарин фун хъчIюбхюри гъягъюрайи бицIи Рамазан марцци кIваълан душнайи. Дурар тап хябяхъдизкьан чпин гъайгъушнарин гъуллугънаъра гьаци вафалуди гъузуйи, эгер саб вахтналанси гьарай утIубччвундайиш…
Бирдан варди чпин улар жихриккинди, бархлин кьулиинди гатIахьуру, амма душв'ин бицIир дярякъю дурар, тяжуб духьну, гъваларихъинди минди-тинди лигуз хъюгъру. БицIир рякъру йишвариъ адар. Вардик гъалабулугъ кабхъру.
— Ихь Рамазан зимзари итIура! — гьарай утIубччвуру гьаму арайиъ кьялану Рустмаан. Дугъан ушвниан утIубччвурайи неинки гьарсаб гаф, хъа гьарсаб сес ибшурайи.
— Я-я-яа! — чIигъ дапIну, зирекди, картфарин кьянарилан ултIуччвури, дада зимзарин мукь'инади жаргъуру.
Рамазан дирибгънайи зимзарин гунтI’ин машнахъди дахънайи. АрцIнайи хилар гунтIаъ арснайи. Дугъан хилар, ликар, йирфар — вари жандак илтIишнайи зимзариан кIару дубхьнайи. БицIири мукь гъирибгъиган, дурариз хъял гъафнуш кIурза. Мукьаъ айи вари зимзар зиинади удучIвнайиси вуйи. Рамазнан беден вари зимзариан рибчIвурайи. Зимзари бицIириз хъюл'анси кьацIарра апIурайиси вуйи. Дарди гъабхь- нийиш дугъу гьамци учIруди гьарйирра апIурдайи.
Саб герендиъ зимзарин гунтIлан вари кюлфет илдицуру. Дадайи зимзар илтIишнайи бицIир, аьлхъюри, завуз заъру ва зимзарихьан марцц апIуз хъюгъру. Вари, Рамазназ лигури, дугъкан зимзар ктахьуз кюмек апIури, аьлхъюрайи. Зимзаригъян учв азад гъапIган вуш аьгъдар, даршсана хизандин таниш аьлхъюб гъеебхьиган вуш, ишурайи Рамазан дишла ккебехъуру.
Гьаму арайиъ йирхьуд йисаъ айи Мухтру зимзарин гунтIлан чан хилиъ айи тIул алдатуру:
— Гьамрар вуйин ич бицIи Рамазназ кьацIар гъапIдар?!.
— Мухтар! — чIигъ апIуру абайи. Мухтар, хатIа гъапIу гатуси, кIул мухризди ис апIури, чуччун канчIарихъинди жин шулу. — Рамазну кучундайиш, зимзарира кучурдайи дугъак. Думу сарун иццрура шулдар. Зимзарин рубар гизаф хайирлудар ву, — гъапи абайи, сумплариккан аьлхъюриси.
Зимзарикан марцц гъапIу Рамазан, хилиъ личIвун лавшин тикира ивну (дугъаз лаваш чIвубгуз ухдитIан аьгъю дубхьнайи), хъана чан йишв'ин дитру ва дадайи бицIидариз, дугъан багхьан гьудудучIвуб, бирмиш апIуру. Дадайи гафар ккудукIси, Мухтраан аьжайиб чIигъ утIубччвуру:
— Зимз!.. Рамазан!.. Зимз!.. Рамазан!.. — дугъу, гъалабулугъ кади, бицIирин гардандихъинди гукIни тIубу улупурайи. Дугъриданра, ккуртдин хявраккан ккудубчIву зимз Рамазнан таза гардандилантина гъюдли гагулну чIвалахьинди гъябгъюрайи. Дадайи, аьлхъюри, зимз ктабгъуру ва жихрихьинди гатIабхьуру. Имбу бицIидариз Мухтран гафар уччвуди ерхьуру ва, бицIирин утIурсу гарцIларик явашди тIубар кучри, зарбди ва аьлхъюри, сабшвнубан текрар апIуру:
— Зимз Рамазан!
— Зимз Рамазан!..
Гьаму йигълан му дугъан гьаргандин лакIамра шул. Гьаму йигълан думу гьаму гафну имбу рамазангъярин арайиан жарара апIура. Думу дугъак гьаргандиз зимзси кабсну. Думу лакIам дугъахъ гъира хъми. Эгер, ич гъулаз гъафиган уву, Зимз Рамазнан хулар фундар ву, дупну, гьерхиш, ич гъулан аьхюрира, бицIирира уву шаксузди ич хулариз хъади гъягъюрву. Увуз анжагъ дугъан чан багахь, Зимз Рамазан, пуз ккун мабхьан гьа! Гьар фици-вушра, гиран шулу. Думу гьамусра гьадму саб фила-вуш зимзарин мукь ккирибгъу Зимз Рамазан дарки… Гъи думу юкьур веледдин аба ву гьа!
Сабсан. Эгер уву гьулан багарихь, рякъярин гъирагъарихъ хъайи зимзарин мукьариз дикъат тувнуш, увуз, дурарин зиин урсну вая гъваларихъ дахьну, зимзарин тикилишчивалин материалариз вая диллигариз асла ухшар дару, жюрбежюр тIуларин ва укIар-кьаларин кьатIар рякъюрвуз. Гьацдар кьатIар ич зимзарин мукь'инра цIиб алдар. Дурар зимзари чпи гъахидар вая уркIдар дар. Дурар инсанарин умудар ву. Фици?
Учухь, зимзарихьан, гьямила дишагьлийик кайир фуж — бай вая риш — вуш, дюзди пуз шулу, кIур. Думу аьгъю апIбан бадали зимзарин мукьаъ саки саб чIиб алибсиб ккуру тIулин вая укIан-кьалин кьатI убкIуб бес шулу. Эгер зимзарикан сабкьан тIулин кIакIназ удубчIвиш, — бай, удудубчIвиш, — риш шулу, кIур. Гьямила дишагьлийик кайир гьадму чахьанси, жарарихьанра аьгъю апIуз шулу. Узура йиз уьмриъ зимзарин мукьариъ цIиб тIулар уркIундарза. Иллагьки ич зимзарин мукьаъ.
Узуз, думу ляхин гьякьикьатдиз фукьан хас шулаш, аьгъдарзуз, хъа диди гьарсарикан аьхю сабур ккун апIруб, ужуди аьгъязуз. Зимзари чпин сир ачухъ апIайиз гагь-гагь сумчIур-ягъчIвур дакьикьайиъкьан ккилигури гъузуб ккун апIуру. Гагь-гагь убкIу тIулик зимз гьаци кубчIвайиз ккилигурира жан адабгъуру, кIакIназ удубчIвуб имид ибшри. Хъа саспиган зимзар тIулик саб кубчIври, саб ктубчIвури шулу. ТIулик гья-акди кубчIврайи зимз гъябкъган, гьелбет, кьадарсуз шадра шулва, амма саб кьялариз дуфну, думу гьадму кубчIврайиганси зарбди кьяляхъра хътабкури гъябкъган, гьадму шадвалсиб кьюбдри хъялра гъюрвуз. Зимзариз фу вухъа, уву фукьан вахтна ккилигури гъузруш. Хъа саспиган, зимз, уву тIул убкIубси, кIакIниинара удубчIвуру. Гьацдар вахтарра шулу. Анжагъ, гьяйифки, тек-тюкдитIан шулдар. Думугандин шадвалра хусусиб ву!
Хъа тяжуб шлу ляхин гьадму вуки, тIулар уркIрайи варидари гьаз-вуш зимзарикан чарасуз кIакIназ удубчIвуб ккун апIуру. Сасдар сяътарииндира ккилигури гъузуз гьязур ву, анжагъ зимз тIулин кIакIниина удубчIври.
Йизра саб гьациб вахт гизаф ужуди кIваин илмидиз. Йиз ич зимзарин мукьахъ думуган сяаьттIан артухъра гъабхьуншул. Белки, ккилигури деънайиган, узуз гьаци гьугъубжвуншул. Аьгъдарзуз. Хъа вахт думуган кьадарсуз явашди гъябгъюйи. Саб лик улихьна гъапIиш, кьюб лик кьяляхъна апIури. Думуган ич дадайи узуз фуж — чве даршсана чи — пешкеш апIуруш, аьгъю апIуз ккунди айзуз.
Узу картфаригъ гъяйи кIари утIубккуз дуфнайир вуйза. Ва жихрихьинди ктахъурин кIваъ гьаз-вуш узузра хабарсузди зимзарин мукьаъ тIул убсуб абхънийиз. УьлтIюбгъну ва кIажарикан марцц дапIну, саб укIан кьал зимзар гизафси учIври удучIвурайи йишв'ин — дюппедюз урнарин гьацIна гьацIкьял'ин — убсунза. Узу кьал убкIну кIури, зимзарик саб жюрейин дигиш'валра кабхъдар. Дурар гьадму убкIайизси «урнариъ» учIври удучIвури айи. Гьамци, зимзари узу убкIу кьалик гьич ниъкьан ктрапIри, саб хайлин вахт гъябгъюру. Тамам ургуб-йицIуб дакьикьакьан.
Аьхирки мукь'ан удубчIву саб кьялан жандкин зимз сабпну, артухъ фикрар-хияларра дарапIди, зарбди кьаликангъина кубчIвуз хъюбгъру. Узуз, думу кьялариъ дийибгъур кIури, гучIурира айзуз, амма зимз гъюблан-гъюбаз кIакIнахьна багахь шулайи. Зимз фукьан ягълишназ за хьупахъ, йиз шадвалра гьадмукьан за шулайи. Магьа зимзраз кIакIниина удубчIвуз саб тIубсиб йишвтIан ккимдар… ГьапIну?.. Зимз, дийибгъ гъапибси, дийибгъуру. Фу гъабхьнийкIан? Думу миндира, тиндира либгуру ва, арчулну терефнахъинди илтIибкIну, кIул исинди рякъюъ убчIвру. Агь, узу увуз фу кIузавуз!.. Думу жилиина ктубчIвуру. Амма гьаму вахтна кьалик саки миржибкьан жара зимзарра кучIвнайи. КучIврира айи. Дурарикан гьацIар — кьалнан кьялариз гьафиган, гьацIар — кучIвну, саб-кьюб сантиметр гъушси, кьяляхъ хътакуйи. Дусну айир, ликар бизар гъахьиган, аьхирки, саб бицIи гъвандиин деъза. Ригъдира йирфар чан узу кIуруси арггурайи. Амма бизарвалтIан, ригъдин манишинтIан, аьшкь кьувватлу вуйи.
Узу зимзарин гьарсаб гьяракатназ дикъатлуди лигурайза. Узук, зимз кIакIназ удудубчIври рябкъюрайиган, сикинсузвалра ктрабхъди гъубзрадайи. Узуз, ич дадайиз риш духьну, ккунди адайзуз. Узуз дадайи учуз ич Мухтарсир кIару аьхю улар айи сар бицIи бай пешкеш дапIну ккундайзуз… Амма зимзариз йиз хиялар, йиз умудар немена вуйи. Хъа вахтра инсафсузди зарбди гъябгъюрайи. Магьа мукь гьамус-хъа сирниккра ккабхъуб мумкин ву. Узуз зимзарикан гъюблан-гъюбаз хъял гъюрайзуз. Зимз кьалин кIакIниина удубчIвбакан миж ктабтIнийиз. Хъа гьар фици-вушра, белки, гьамуну зимз удубчIвур, кIури, хъана саб хайлин вахтнасан деъну гъузунза.
Ваъ, дициб дирбаш'вал кайи зимз адайи. Узу яваш-явашди йиз кьисматниин разира шулайза. Сарун гьапIрухъа? Гужназ хил'ан уьчIюбгъюз шлуб дарки.
Узу, зимзарикан марцци гиран духьну, за гъахьиза. Аьхиримжи ражари кьалиина улар гатIархьза. Му фу ву?!. Узуз рябкъюрайиб фу ву?! Кьалин кIакIниин, сяътин аькьрабси, зимз илтIибкIура! Узу йиз уларихъ хъугъундарза. Дурар кьюб-шубубан уьлчIюкьюри тIаъза. Набши? Имдар… Амма саб геренра хьайиз, кIакIниина саб-сабдихъди кьюб зимз удучIву. Ур-ра-а!.. Сарун фу пузавуз!.. Эгер узу йиз уьмриъ вартIан гизаф шад гъахьнуш, гьадмуган гъахьуншул. Эгер шуйиш, узу думу арайиъ зимзлиз теменйирра апIуйза. Хъа зимзлихъандира думуган укIан кьализ темена гъапIунза, ва думу инсандин ва мал-чарвайин лик кутрубкIру саб халват йишваъра дивнийза…
Гьадмуган узуз зимзари кучIалра гъапIундарзуз — саб вазна гьацIлан ич дадайи Рамазан гъахну. Гьадму Зимз Рамазан.
…Зимзарин рякъярра фицдар шулдарин! УкIарин кIанккан, цIиб жилра ацIахну, бицIи архсиб адабтIну шулу. Зимзарин ликари кабкIнайи рякъ цIалцIамди шулу. Ачухъ, алтIабгу ва умун йигъан зимзар, укIарин сирниккди, гьацIар минди, гьацIар тинди гъягъюри, гьарган гьяракатнаъ шулу. Сасдар гьаци, «хилар тIурччвури», хъа сасдар ушвнигъ я укIан мурцI, я швумран тики, ясана дубкIнайи пепе вая пепейин саб пай — жвукь ибшри, хилинцц ибшри — хьади шулу. Хъа бикарди, саб фукIара дарапIри, фукIара хьтарди лицурайиар тектюкдира рякъюрдар. Эгер бикарди зимзарин арайиъ айидаринна ихь, инсанарин, арайиъ айидарин кьадар чиб-чпихъди тевиш, ихь кьадар сабшвнубан гизаф шлуси вузуз.
Зимзарин гьаму шагьрихьан-мукьхьан саб рякъ жихрин кьаблихьиндира гъябгъюра. Жара рякъярихъди тевиган, думу деринубра, яркьубра, ужуди кабкIнайибра ву. Эгер уву зимзарин «шагьриан» рякъюхъди гъушиш, жихрин гьарин кьаблихъна ктахъурву, ва хъасин думу наанди гъябгъюрашра аьгъю шулдарвуз. Гьятта тяжубра шулву. Узуз думу гъябкъган, рякъ кьабликк ккубчIвнайкIан? гъапнийза. Хъа ваъ, кьабликк ккубчIврадар. Думу юкь'ан ккуру зегьметкешарин рякъ гьарин кьабликанзина гъябгъюра. Хъа гьадмукьабликдира зимзар ккабхъу йишвлан гъягъюрадар. Кьаблиинра дурарин хусуси рякъ шулу. Дикъатлуди сацIиб вахтна тамаши гъапIган, дурарин рякъ аьгъю шулу. Думу, кьарцIаригъ гъюбчIври ва гъюдубчIвури, минди-тинди хъпицури, дагълу рякъси гъябгъюра. Рякъ дубшнайи йишвлан гали нур туври шулу. Узуз дурар, зимзар, гьаригъ дюн'яйин гьялариз лигуз (ягъли йишвлан гизаф йишвар рякъюрдарин?), ясана рягьятвал гъадабгъуз (ухьухь инсанар отпускайин вахтари ва гьаци Кримдиз, Сочийиз ва жара йишвариз гъягъюри шулдарин?) гъягъюрайидарси шулзуз. Амма гьар фици-вушра, дурарикан гьич сабкьан я циркларигъян абхъну, ясана кьабликан кадабхъну аьгъдарзуз. Хъа учкан, ич кьюбиб хизанарин бицIидарикан, думу гьаргъян адрахъур бажагьат имишул: фуж йирфарихъди, фуж гъюнарихъди… Узура дидгъян сабшвнубан ахъунзу. Амма, дидгъян ахъну кIури, саризра саб зарар-зиян дубхьну аьгъдарзуз. Гьятта кчIвубгу йишвкьан шулдайи. Гьаци сацIиб иццру апIуйи, дарш…
— Ихь жихир марцциб ву, хъа марцци гьаргъян ахъну кIури, зарар шлуб дар, — кIуйи ич абайи.
— Марцциб марцциб ву, хъа жвув ахъузра гъитну ккундар, — адаши, дугъан гафар давам апIури, кIуйи.
Амма саб дюшюшну учук варидарик гъалабулугъ китрипди гъибтундар. Сад йигъан (жихрар гьаци турши хьуз хъюгънайи вахт вуйи) чпин мухягъ гъяйи гьяштйир утIурккуз гъушу Аслим адашин кьялану бай Гъафар (думуган дугъан йицIишубуд йис вушул) жихрар утIуз гьаригъ гъючIвру. Жихир убтIуз хил гьачIабкку дугъан арчулну лик цирклилан ултIубччвуру ва ахъру, амма гагулну лик дугъан циркларин кьючлигъ гъябхъру ва гъябсру, ва думу кIулихъди цирклариккансина жихирси ккерхру. Сифте дугъуза хьуз чалишмиш’валар апIуру, амма гьич фицикIа дугъхьан я цирклихьна за хьуз, я кьаблик хил кубкIуз шлудар. Чахьан за хьуз даршлуб аьгъю гъабхьи дугъу, лик илтIибкIнукьан хътабхъбан бадали, чав лепе туври, минди-тинди илтIикIури, гизаф чалишмиш’валар апIуру. Амма цирклари лик ижмиди дибисну шулу.
Гъафар гьапIрушра аьжуз шулу ва гьаму арайиъ дугъ’ан, чахра хабарадарди, аьжайиб чIигъ ва ишуб сбси утIурччвуру. Хъа, фукьан гьарйир гъапIишра, фукьан гъишишра, кюмекназ рукьру кас му багар-гурарихь адайи. Гъул’анра сар-шлизкIа думу аьгьвалат рябкъюб мумкин дайи — улихь хьайи гъуни гьарин кьаб ва исккан цирклар жин дапIнайи. Гъафариз чан кIул гъагъи шулайиси шулу, ва, учв гьамци, саризра хабар дархьиди, йикIур кIури, хъанара гучI кабхъу думу, я, ишуб дубхьну, ишуб дару, я, гьарйир духьну, гьарйир дару, аьжайиб сесер апIуз хъюгъру. Дугъан гьамци ккерхну тамам хьуб-ургуб дакьикьакьан гъахьуншул. Учв амрихъан гъягъюрайиси айи арайиъ Гъафари шлин-вуш хилар гьисс апIуру. Дугъу, думу фуж вуш, аннамиш апIайиз, Гъафар жилиин ликарихъди дерккру ва, кьацIкьацIилан саб бачI алабтIну: «Яв, сарди, жиниди гьараригъ гъючIвуз, фу вуяв, гъуррумсагъ!» — дупну, хъжаргъуру. Гъафар, сифте гучI дубхьнуси, гъирагъдизди гьутIурччвуру ва кьяляхъ илдицуриз чпин гъулан марччарихъ хъайи марччлихъан Гьясан халу рякъюру. Думу чан ригъари ва мархьари ранг дубхнайи ругъул шляпайиккан, ушвра тIапIнуси, улар цIиб уьлчIюкьнуси, аьлхъюри дийигънайи. Мяхъвярин гъуниъ айи дугъаз Гъафар гьарикк ккерхумитIлан гъяркънийиштIан!
— Сабансан мици жиниди гьараригъ гъючIригъяркъиш, гъюрдал йишварилан гьаму кубкIдияв! — Гьясан халуйи Гъафарихьинди, за дапIну, чан хилиъ айи чумакъ тIубччвуру.
— Чухсагъул, Гьясан халу! — дупну, Гъафари дишла гъулазди юргъа ккипру.
* * *
Амма гьаму дюшюшнура бицIидарин гьарихьна айи рафтар дигиш гъапIундар. Хъа дурар цIиб мугъаят гъахьундар, гъапиш, йиз кучIал шулу. Амма мугъаятвалиъ думу дюшюшнутIан аьхюдарин гафари аьхю роль уйнамиш гъапIну. Хъа гьар фици-вушра учуз думу ич шадвалра, ич ужур юлдашра вуйчуз. Жихрихьна гьятта каркариинди гъягъюз хъюгърайидарира илар апIуйи. Эгер, учуз варидариз, яна ич кьюбиб хизанарин бицIидариз, гьаму кьаблик каркар киври, за шули, сифте ликриин мюгькамди дийигъуз аьгъю гъабхьунчуз, гъапиш, узу ягъалмишра шулдарзу. Думу ич варибдин даягъ вуйи.
Гьамци ич кьюбиб хизанарин ва ич хизанаринна жихрин арайиъ айи гьюрмат гъюблан-гъюбаз гужал, мюгькам шулайи. Ва думу имбубсан гужал ва яркьу шулира вуйи, эгер…
Сад йигъан, учу, гвачIниндин уьл ипIури, суфрайихъ деънайиган, гьаз-вуш айвандиккна удучIвнайи дада гьялакди хулаъ архьру:
— Ихь жихрик цIа кабхъна! — думу машнаан майитси марцци лизи духьнайи. КIвантIарик гукIнишин кабхънайи ва нивгъари арцIрайи улари рапIрапIар апIурайи. Учу вари мюгьтал гъашича.
— ГьапIру жихир!? — гьерхру зарбди адаши.
— Ихь хутIлихъ хъайи!..
Дадайин аьхиримжи гаф ккудубкIайиз, суфрайихъ деънайидар вари, бицIидар улихь, аьхюдар кьяляхъ хъади, айвандихъинди адахьуру ва саб герен хьайизра шюшебенддин шуббиб унчIверра гъяцIру.
Жихрин гьар кумру дибиснайи. Думу чавра мучIу, гужал кумран тупси рябкъюрайи. ЦIа хутIлин гъуни жин апIурайи.
— Му фу ву?! — дупну, адаш дегьлиздиккинди удучIвуру ва чекмийир алахьуру. Хъа учу сацIиб вахтналан жихрин багахьна хъуркьунчу. Учу, гьелбет, адаштIан ухди хъуркьнийчу — жаргъури гъафунча. Хъа адаш, гъуландарра лигури, жаргъури дяргъюрда.
Жихрин кьаблихьан саб метрина гьацI манзилнаъ ужуб, аьхю цIа алапIнайи. ЦIин мурзар гагь-гагь исккан циркларикра куркIрайи. Сасдар цирклари, цIин мурз кубкIган, тIитIрикIар апIури, гал пат апIурайи. Рякъру йишвариъ касибенде адайи. Гъуншди чан хутIлихъ хъайи йирси зазарик, сачдин картфарин кьянарик, швумарик цIа кипнайи. Дугъхьан хутIлин саб гъирагъдихъ цIа алапIуз гъабхьундайкIан?.. Ваъ, дубхну, гьаму гьарикк ккучIубкьну, цIа алапIна! Гъеерццу укIарикди дубшну, цIи зимзарин мукьра кмиди дубгнайи. Зимзарин аьхю гунтIкан — шагьрикан имбуб чархсиб гергми кIару лишан вуйи. Баркавнар!..
Саб герендилан адашра дуфну хъуркьру.
— Му фу адмисузвал ву! — думу гьялакди цIихьинди ктIурччвуру ва ликрихьди-ликрихьди цIа хутIлиинади рабгъуру. Дугъак аьхю хъял кубчIвнайи. Хъял, ажугъ — вари улчIвмарин кьялаз уч дубхьнайи — душв'ин хамран цIаркьарин хифсиб дюзмиш дубхьнайи. Дугъу, сарун чIалкьа даркIури, кIул жихрихьинди за гъапIу. ЦIа кубкIу тереф гъумрал, кIару дубхьнайи. Хьадукран таза, чру лак йивнайисдар, кIажар, хили илдижнайи папрусарси рякъюрайи. КIанккан бицIи циркларикан сакьюдар дургнура айи. Хъа дуругу кIажар дучурхну, кьагьур гъюри, дийигънайи.
Гьаму арайиъ дадара дуфну ктахъуру.
— Му фу ламуссуз ляхин гъабхьну?! — гъапи дугъу, гьар айи гьял гъябкъюмитIлан. Дадайиз гьарик улихьдин дамагъ кимдарди, дердну алчIакIнайи инсанси, кIул мухриъ ипну, гележегдикан фикрар апIури дийибгънайиганси, рябкъюру. — Шлиз миди машат апIура!?
— Гъабхьну… уву гьаз гъафунва? Кьан гъабхьну… Гъач гъягъюрхьа…
— Хъа, мици гьаз гъапIнуш, гьерхну ккундарин?
— Ваъ…
Гьаму арайиъ (дугъаз ич сесер гъеерхьнуш, кIурза) хутIлин рякъюхъинди айи гъуникк цал ккапIрайи Аслимдин кIул ккитIибгъуру.
— Сабахайирар, гъуншйир! — думу явашди ич багахьинди гъюру.
— Аслим, му фу ляхин гъабхьнияв? — дадайихьан аьх апIуз гъабхьундар.
— ГьапIнухъа? — гъайгъударвал кутруси гьерху дугъу.
— Жихриз лиг сарун, уву гьапIнуш.
— Гьич фукIара дубхьнадарда…
— Хъаувуз, увук цIа кипиш, фици шулвуз? — дадайик дугъан файдасузвалин гафари хъял капIру ва гъюблан-гъюбаз гужал хьуз хъюбгъру.
— Хал авадан ибшрияв, увура фу вушра дупну гъитурдава.
— Фу вушра дариз… Инсан вуза, кIурури, чав чаз гьюрмат апIрури, гьамциб ляхин апIруб дар, — кIуру дадайи.
— Гьан-гьан… гъабхьну гьа… увура думукьанди муулдучIван, — гъуншдиз гиран хьуз хъюбгърайи. СацIиб минди-тинди улар илдигъну, давам гъапIу. — Думу, яв жихирси, йизубра вуйиз. Яв хутIлиъ айиб вуйиш, гьацира кIуз шуйвухьан… Яв пайнак цIа кубкIнадар…
Гъуншди гафар ккудукIайиз, адаши дадайин гъюнихъан хъзигуру:
— ГьучIв хулаз, — ва, сарун гафра дарпи, дурар кьюридра хулаз гъягъюру.
Аслим, тап дурар марцциди ккучIвайизкьан, дурарин кьяляхъди лигури, рюгь адабхъурси дийигъуру. Адашна дада гъуниккинди жин гъахьиган, дугъу сифте хутIлиъ дарагънайи ва мушвахь-тушвахь цIа кимбу ва кум хърибчурайи зазарин кьатIариз, хъасин жихрин кIару духьнайи цирклариз тяжублуди лигуру. Хъасин гакIвларин ургури имбу кьатIар хутIлиан гатIахьуру. Дурар, кумран лизи рижвар тIурччвури-тIурччвури, цал ккапIрайи гъуниккинди тIирхуру ва жин шулу. Хъасин жихрин кьаблихъ дийигънайи учухьинди, машнакк гужназ аьлхъюб ккапIри (амма дугъхьан гьич фицикIа чан машнакк аьлхъюб ккапIуз шуладайи), дилигну, чав ккудучIву йишваккинди зат дярякъри ккучIву…
Гьаму йигълан, гьаму жихрин уьмризси, ич хизанарин уьмризра аьхю дигиш'валар гъюру. Амма думу дюшюшнан гьякьнаанра сарун думу хизанарин арайиъ ихтилат, гьаци гаф бадаликьан, гъабхьундар. Хъа гьадму улихьнаси гьаму дюшюшналан кьяляхъра ич хизанар гьаму гьарин сирникк гизаф ражари сабси деъну, уьл гъипIну, картфар гъурхьну, аьлхъбар-зарафатар гъапIну. Амма дурарин гафар-чIалариан улихьдин ачухъвал, шадвалин нур рякъюрдайи. Дурариз аьжайиб сефилвалин ранг гъюру. Улихьди жихрикан гизафси гафар-чIалар апIру адаши гьаму йигълан вари али йишв'ин сарун гьич сабкьан гаф апIурдар… Гьамус дугъу, дидиз багахь шлуган, ликар цIиб яваш дапIну,кьюб-шубубан гъагъиди кIул хъапIуйи. Хъа абайин кефйир кьадарсуз дигиш шулу. Гьадму йигъланмина узуз думу кьаби гъахьиси, кьяни гъахьиси гъахьунзуз. Дугъура, гаф даркIури, жихрин кьаблик гьюрматлу бачIар кучну гъитуйи. Хъа сарди айи вахтари дугъу чан айтIан дидихъди гафар апIуйи. Саб гафниинди, гьаму дюшюшну улихьдин шадвалин, ачухъвалин симар кьатIар апIуру: дурарикан имбуб дурарин зяиф сиринтIан дайи. Гьадму ляхин кьюбиб хизанарин, гьятта бицIидарира кмиди, — вардари гьисс апIуру…
Дюз гъапиш, дугъу, Аслим адаши, чав кечмиш хьайиз сакьюд йигъ ккимиди дугъ'ин кIул зигуз гъушу абайиканна адашикан, жихрин кIанакк цIа алапIбаан багъишламиш апIуб ккун гъапIну.
— Уву, Жангут аба, ва увура, Мягьмад, йиз гунгьарилан хил алдабгъай, — гъапи, гъагъиди нефес хътабгъури, кIуликк задиси ккивнайи гутайилан зяиф улариинди лигури. — Йиз ахмакьвал гъабхьну… Гьаддихъанмина узуз думу жихрин гьар убгури нивкIукди къаб ражаритIан гизаф гъябкъюншул. Эй, инсан, яв гьялали гьарик фу каяв, йипа. Узуз гьамусяаьтна туврайи жаза гьадму дарш, шлиз аьгъя?.. Узук ихь жихрин аьхю агь кубкIна…
— Фу вушра макIан, Аслим, — гъапи абайи, леъфин зиин кьувватсузди дабхънайи ипни хил'ин хил иливури.
— Ва-аъ, Жангут аба, думу узу пуч гъапIунза… йиз фагьумсузвалиинди. Баркавнин кюкюра гъеебццунда… Гьич саб тахсирра кутру гьарик цIа кипу узуз гьаму жазара цIибди рябкъюразуз. Гьаддихъанмина, учву имид ишри, гьадмуган гьадму гьарин багахь хьайи йиз бицIи мирасар гъяркъиганра, кIваз пашманвалиан гуж шуйиз… Узуз думуган йиз аьхюну бали, Керимли, фу гъапнуш, аьгъячвуз? Яв юкIв ужуб дарияв, адаш, гъапунзуз. Гьаци… Гьадму йигъан. Узхьан гьич фукIара кIуз гъабхьундарзухьан. Йиз балин улариз лигури, дийигъунза. Чухсагъул чаз… Узуз йиз бали гьаци гъапивалиин узу шад вуза. Дугъаъ юкIв айиси вузуз… Ужур инсан шулу дугъкан, — Аслимдилан гъагъиди ухьт алдабхьуру.
— Ав, Керимликан камаллу, ужур инсан шулу, — гъапи абайи.
— Йиз гунгьариз милиганай, учв хутIларин гъуншивал уьбхяй. Дурар гьай живанар ву, хъа учву дурариз абйирра, аьхю гъардшарра шул кIури, фикир вуйиз… Узуз дилигди.
Думу гьаци шулира ву. Аслим, хъа яв гьяракатра гьелелиг ухди вуйиб вуяв. Яв юкIв саламат апIин. Ухьу баярин сумчрариъра саб шубуб четвер чяхир ичIи апIуз ккимихьа! Хъа сабсан. Гьелелиг узу имиза, сабан ув'ина нубат гъюз, — абайи гьаму гафар аьлхъюб кадиси кIуру.
Дугъаз Аслимдик шадвал капIуз ккундайи. Амма дугъан машназ гьич саб жюрейинра дигиш'вал гъюрдар. Машназ аьжайиб гъатхушин йивнайи.
— Ваъ, узуз, Жангут аба, заан кIул кьюд йигъ тувну имиш… Учву узу накьвдиъ фаракьаткьан апIинай… — гъапи явашди дугъу.
Аслим адаши чав гъаписи, думу кьюд йигълан кечмишра гъахьну.
Думу накьвдиъра адаши ивну, кIулихъ гъван абайи хъубсну…
Хъа жихрин гьарира, гьаму йисан узуз аьгъю гъабхьихъанмина (абайира, чаз аьгъю гъабхьихъанмина, сабпи ражари ву, кIурайи), сабпи ражари бегьер тувундар. ЦIа кабхъу терефнаъ айи цирклариин али вари кIажар саб вазлилан, вахт хьайиз, ухди чвул улубкьну, алдахьну. Хъа заъхъан терефнаъ айи цирклари кюкюра апIуру, амма, йимиш бисайиз, думу алдабхьуру. Хъасин кIажарра, вахт хьайиз, авгъуст кимиди, гъядахьуру.
Хъайисан хьадукра исккан терефнаъ айи кIанакк ккайи циркли асла тIуркьан гъапIундар. Адаши дурар аьлдяхюру. Хъа имбудари кIаж адабшвуру.
— Ваъ, ебццурдар му, — гъапнийи адаши, гьарин гал дутIубкIнайи вакъи кьаблик хил кучри. — Думукьан зяифуб дар! Хъайисан рябкъюрчвуз, миди фици чувлариинди жихрар тувруш!
Амма адашин аьхиримжи гафар гьякьлудар гъахьундар. Жихриин жихир дурубжри, шубуд йис гъягъюру. Исккан терефну кIаж апIуйи, хъа заъхъан терефну кюкюра адабшвуйи, жихрарра хъиршуйи, амма чIуру хутарси гъахьиган, вари сабси гъядахьуйи.
Хъасин, хъана кьюд йиссан кечирмиш гъахьиган, заъхъан терефнаъ айи цирклариин жихрар гьадму улихьнаси уржуру. Амма исккан тереф гьелелиг бегьер тутруври, гьятта кюкюкьан ададабшври айи. Гьамци юкьуд йиссан гъягъюру. Диди, улихьдиси бегьер тувру, вари гьари чахъра лизи чадра хъабхьру, кIури, варидарин миж кадабтIнайи.
Сад йигъан хябяхъган, картфар кадагъну хулаз гъюрайиган, жихрин гьариз дикъатлуди лигури, абайи адашиз гьамци кIуру:
Мягьмад, жихрикан, ухьуз фукьан гьяйифди вушра, сарун жихир шулдар. Думу кьабира дубхьна… Филадихъанмина айиб ву, баркаван. Сакьюд йислан думу чавра ебцциди… Мидкан юкьуб мурччвнан ужуб хамхар хьибди. Хъайисан хуларихъ хъапIру гъазмайикк — думу тавханайиккра ккипуз лайикьуб ву — ккипуз алдабтIидихьа.
Дюз гъапиш, гьамци кIуз утармишдира азуз, алдабтIуз гьяйифдира вузуз, хъа мидкан фу файда ахъа. Йигълан-йигъаз, йислан-йисаз маъ убкъурайибдикан… ЦIи дидин ириз зарар тувну. Хъа эр адру гьар кIурбиъ маъ имдру инсанси ву. ЕрцIури, ерцIури, дуркъну, алдакну гъузру.
— Хъа, фици-вушра, гьяйиф дарин…
— Ву гъапну кIури, гьапIхьахъа, ухьгьан шлу жара кюмек айин? Хъана сар бегьемсузурин цIигъ убгайиз, хулакк ккипиш, ужу ву. Дидкан ужуб, кьувватлу хамхар шулу. Диди, сабди ккипишра, гъагъ аьх апIуру. Сасдар пирпун шубуб-юкьуб хамхартIан, думу мюгькамуб шулу.
— Гъеебхьдари фу кIуру…
— Гьич фукIа. Гьар кьаби гъабхьну — алдабтIну… Хьадукра алдабтIну гъитурхьа. Хъа дидин ерина гьатмагьа кивнайи жихрарикан бегьем гьарарра духьна. Гъюру хьадну дурари бегьер тувру.
Гьамци, гъюру хьадукра думу алдабтIбанди шулу. АлдабтIбанди шулу, амма…
Гьарганси, гьадму йисанра хьадукар кюкйир, мукьмар, штар хьади гъюру. Хъа гьадму йисан дидин жумартвал гьубкIруб дайи. Улихьна йисари уркънайи булагъар рахуз хъюгъру, сакьюд йигъан арайиъ укIар саб чIибанди ягъал шулу…
Гьаму хьадукран сад йигъан гвачIнин ич хутIлин зиихъ кIардиз кьум йивну гъафи дадайи зарбди, жигьил риштIан зирекди умбрарианзина утIурччвну, айвандихъ хъайи абайизна адашиз (дурари, гьариз тIулар хуз гъягъбан бадали, ич хуйин бацаригъ фици-вуш гъябхъну, дячIябгънайи габгаб рас апIурайи) шадди — тлихъан хулаъ нивкI’ан хъиргнайи узузра гъеебхьунзуз — гьамци гъапи:
— Ихь жихри кюкю дапIна!
— Хьадукар даринхъа, — адашин яваш сес шулу.
— Ва-а-аъ… Ихь аьхю жихри… жигьилдари ваъ, вари жихри кюкю дапIна.
— Фици!.. — абайи мюгьталдиси гьерхру.
— Исккан терефнура кюкю дапIна.
— Ваъ, гьа! — адашиан гьарай адабхъуру.
Узу айвандихъна утIурччвруган, дурар шубридра, гьарма саб унчIвигъ гъяхъну, жихриз лигурайи. Узура дада гъяхънайи унчIв'ан гъилигза. Дици гьич фукIара аьгъю шуладайи. Кюкдин палтар алахьнайи чIуру хутун гьарар лизиди дийигънайи. Хъа жихриин кюкю алшна алдарш, милин аьгъю апIуз шуладайи.
СацIиб вахтналан учу вари: тIулариз ХъюмутIаригъна гъягъюрайи абана адашра, учура, бицIидарра, жихриккна уч гъашича. Жихри кюкю гьаци ачмиш дапIну имийи. Аьхю цирклариин имид ибшри, гьятта сач хъапIну имбу тазариинра кмиди лизи-уьру кюкйир алийи. Гизаф кюкю алийи!
— Ужуб кюкю ал, баркавниин. Ваъ, мидин ирназ цIихьан зарар тувуз гъабхьундар. Узу ягъалмиш гъахьунзу, — кIул хъапIри, гъапи Абайи. Дугъан машнаан кьарцIар дудургнайи. Улари са-сабди вари кюкйирин ери ахтармиш апIурайи. — Ваъ, Мягьмад, жихир гьелелиг жигьилди ими! Ухди ву сабан дидиз хулакк хамхарди дабхъуз. Жихрин бедендиъ ифи гъизмиш ву, уьмрихъди абцIна! Думу, белки, гьамус чан ужуб бегьернаъ айхьиб.
Жихри учу вари шад дапIнайи. Учу, бицIидар, дидин кьаблик кучIври, курсри, хабар алдагъури, айча.
— Дидиз ухьу гъубшу чвну гъапи гафар гъеерхьуншул… белки, гучI дубхьну, кюкю гъапIуншул, — зарафатнаанси гъапи адаши.
— Шлиз аьгъя… Белки, гъеебхьнура вушул. Хъа дидиз чав алдабтIуз гучI хьуб аьйибнан ляхинси гьисаб апIурава? Ваъ, йиз бай, гьарсариз чан уьмур ширин ву. Увуз, белки, узу кьаби духьнайиган, узузра уьмур ккунди имдарш кIури, фикир апIурава? Эгер гьациб фикир аш, ягъалмиш шулаву. Узуз думу, уьмур, улихьдитIан, жигьил вахтнатIан, гьамус ширинди айиб аьгъю йибхь!.. Жихризра чан уьмур ккун шлу ихтияр а. Диди цци кюкю дапIну, лап ужу гъабхьну. Диди чавси ухьура аьхю бахтнан эйсйир гъапIну. Узу дид'ин кьадарсуз шад вуза. Дидхьан чан уьмур бадали варибдин улихь дурум тувуз гъабхьну. Думу гъалиб гъабхьну! Думу дирбашуб ву, хъа дирбашдариз наан-вушра гьаммишан гьюрмат айиб ву…
Гьадму йисан диди гьадму улихьнаси бегьерра тувну. Хъа дурар гъуржиган, гьар хутIлиан гъягърукьан, дадайи, саб мигаъ айи жихрар уч дапIну, Аслимдин накьвдиин дивру. Учухь гьациб аьдат а. Садакьа ву, кIур…
Грушевое дерево
Я расскажу о грушевом дереве, что растёт возле нашего приусадебного участка. Ты спросишь, дикое оно или культурное? Правильный вопрос: из словосочетания грушевое дерево определить трудно. Пожалуй, вообще невозможно. Если скажу, что дерево культурное, садовое, — я, конечно же, допущу ошибку. Сколь бы я ни желал, чтобы оно считалось культурным, — не станет. Но диким поименовать его тоже не могу… Не хочу я называть его диким! Отчего так? Ей-богу, ответить сложно. Почему у меня особое к нему отношение, сам из рассказа догадаешься. А пока буду называть его просто грушевым деревом.
Тут ведь ещё такое дело. Выше я сказал, что растёт оно подле нашего поля. Это не совсем так: дерево стоит на меже между нашим полем — и полем соседа. По сельским меркам, даже дальнего родственника. Можно подумать, что дерево произросло как межевой знак между двумя полями или кто-то специально его там посадил. В том, что эту грушу никто не сажал, — я уверен твёрдо. Со слов дедушки знаю. Ему сто тринадцатый год идёт, и когда он молод был, дерево уже стояло.
— Насколько знаю, эта благословенная груша росла здесь всегда, — ответил однажды дед на вопрос о возрасте дерева. — Твой прапрадед говорил мне, что при нём дерево высилось твёрдо. Потому и нарекли его именем прадеда.
Это правда. Все сельчане называют дерево грушей Амирхана. У нас есть обычай: дерево, растущее подле дома, огорода, сада, поля, называют именем человека — хозяина дома или поля… На угодьях села и сейчас встречаются груша Мирзахана, орех Усмана, груша Байбута и другие. Хотя утверждать точно не могу, думаю, что когда-то они стояли на земле того или иного сельчанина — а нынче растут на общественных территориях, потому и назвать их чьими-то уже невозможно. Эти деревья поныне для нас очень важны, в этом я убеждён. В чём их важность выражается? Хотя бы просто служат селу географическими ориентирами. Летом скажешь маленькому мальчику: «Отец твой сегодня сено косит подле груши Байбута» — или, когда пшеницу жнут, пояснишь: «Мама солому собирает в поле, что ниже груши Мирзахана», — даже самый малый поймёт, куда ему идти надо.
Но груша Амирхана в речах сельчан поминается нечасто. Возможно, потому что растёт в стороне от села, нет рядом с ней участков и общественных угодий…
Ты спросишь: почему ей дали имя нашего предка, а не соседа по полю? На то есть конкретные причины. Когда-то, до появления в селе колхоза, груша располагалась в центре единственного поля Амирхана. Когда колхоз организовали, участок снизу отделили и колхозу отдали, а верхнюю сторону поля оставили Амирхану. Так и сохранилось за деревом прежнее название, одновременно оно межевой отметкой стало.
Кто и когда его здесь посадил — неизвестно. Может, дерево просто само выросло… Но вырастают ли деревья сами по себе? Тогда рядом с ним, чтобы рост от корня пошёл, другое грушевое дерево стоять должно было, его предок. А здесь, в наших краях, такие груши не растут. Возможно, росли когда-то? Но нет. Дедушка говорил, что подобных грушевых деревьев в этих местах он сам никогда не видал да и от предков о них не слыхал. А сколько живёт грушевое дерево? Около двухсот лет.
Есть ещё груша, что растёт около родника Тахришид — ниже дороги, ведущей в лезгинское село Куг. До неё более километра. Это птичья груша, мелкая. Когда созреет, огрызок у неё как каменный. А ты ведь даже не знаешь, какова груша, что у нашего поля растёт! Созревшие плоды на вид — как грецкий орех. Но их и зелёными кушать можно. Если скажу, что зелёные груши совсем не горькие, — ты не поверишь ведь. Ну разве может зелёная груша была сладкой? Вот когда она созревать начнёт, когда семена приобретут коричневый цвет — вкус приятным становится, сладковатым. А какие сочные эти груши! Тут мы и начинаем их пробовать: или зубами грызём, или делаем грушевые жернова. Ты знаешь, как делают грушевые жернова? Слушай.
Берут две груши. Обе надкусывают и начинают тереть друг о друга. Словно мельничные жернова. По краям образуется кашица. Когда соберётся много, её облизывают. Ох, у меня рот сразу слюной наполнился! Как же я лакомился тогда, в детстве, этой кашицей! Аж язык совсем белым становился… Когда так кушаешь, даже самые горькие дикие груши на вкус приятны. Даже изаган*. Иногда на жернова добавляют соль — тогда вкус у грушевых мельниц особенный. И горький, и кислый, и солёный — всё перемешано. О, какое это удовольствие! Пока груши ещё не поспели, сельские ребята только ими и заняты. Привезут в село кино или театр — дети смотрят, а карманы у всех от груш распухли. У кого карманов нет, те за пазухой держат. Ходят словно беременные. Таких, в шутку пальцем тыча, даже спрашивают: «Что случилось?.. Мальчик у тебя или девочка?!»
О, времена грушевых мельниц!..
Из груш дерева, что растёт у нашего участка, получались отменные мельницы. Очень они сочные были. А из сочных груш — и грушевые жернова вкусные. Просто так их грызть можно, лишь когда семена чернеть начинают. Если я скажу, что в этих грушах нет огрызка, не поверишь ведь. Он, естественно, имеется — только очень маленький и мягкий. Кушаешь грушу — и просто не замечаешь его. Поэтому созревшие груши, взяв за хвостик, целиком в рот отправляют — только хвостик и выбрасывают.
— От этой благословенной груши нечего выкидывать. Были бы зубы — и этот хвостик прожевать можно, — говорил дед, положив в рот созревший плод, а хвостик бросая на улицу. — Ах, какая она вкусная!.. Ей-богу, вряд ли и в райском саду такие ароматные груши водятся. Ни на какие райские груши променять их не смогу…
Груши, как известно, созревают по-разному. Одни — прямо на дереве. Другие сперва становятся желтыми, пока они ещё крепкие, а потом уже созревают. Третьи — при созревании синеют. Четвёртые падают с веток ещё твёрдыми, а потом уже дозревают — если положишь их дома или в сарае, на соломе… У нашей груши сперва начинают темнеть семена: через неделю они уже пожелтели, а ещё через неделю семена становятся цвета жёлтых утят. К тому времени плоды полностью созрели — могут падать на землю. Но найти их под деревом редко удаётся. Разве можно что-то скрыть от сельских ребятишек? К тому же дерево такое большое… Помню: солнце ещё не встало над лесом Ягван — а мы, дети, бежим к грушевому дереву. Пока чужая рука не успела плодов коснуться. Под деревом — груш без счёта. Порой казалось даже, будто вся земля под ним жёлтой краской покрашена.
Птички — сороки и вороны — тоже о вкусе этих груш знали. Едва начнут созревать — птиц на дереве прибавляется. Груши прямо с веток клюют. Их — уполовиненных, надклёванных — на ветвях много. У некоторых груш — уж какие птицы так делают, не знаю, — в боку выклевано отверстие и семена вместе с сердцевиной наружу извлечены. Особенно синицы груши любят. Глядя на этих беспокойных, шаловливых птиц, я даже думал иногда, что это от наших груш грудь у них ещё желтее становится. Всё может быть: вдруг птицы и впрямь желтизну своих грудок грушами поддерживают…
Кроме птичьей груши, до ближайшей к нашему дереву — более километра. Она растёт ниже поля Агата, на склоне. И это изаган. Вкус изагана, пока сам не попробуешь, словами описать невозможно. Такая горечь, просто яд…Честно говоря, насколько горек бывает яд, я не пробовал — но когда говорят о плодах этой груши, все единогласно утверждают: «Груши горькие, как яд». А твёрдость у них какая, какие крепкие! Пока зелёные, зуб никак не возьмёт. Кусаешь их, а зубы просто скользят по кожице. Только след от укуса и остаётся. Поэтому у юных жителей села особого влечения к ним не наблюдается. Но плоды именно этой груши, этого изагана, когда созревает, бывают очень вкусны. Когда созреют изнутри. Полностью созревший изаган приобретает черно-сероватый цвет. Детвора нашего села о нем даже сочинила такую песенку:
Это же не груша — это изаган.
Ими, как камнями, набивай карман.
Если хочешь издали на врага напасть —
твёрдым изаганом запасайся всласть.
В качестве оружия изаган верней
на земле подобранных маленьких камней.
Что до взрослых, они, встретив пасмурного, хмурого человека, так сразу и говорят: «Ты, наверное, был у поля Агата…» Или: «Кто же тебя заставил грушу Агата надкусывать?..» Или же: «Ну зачем ведёшь себя так, будто грушу Агата съел?!» Так разница, что между нашей грушей и грушей Агата, столь же велика, как между конём и ослом. Даже из слов, сказанных сельчанами, легко определить, о какой груше идёт речь. Если первая — яд, то вторая — мёд. Если первая — камень, вторая — вата. Нет, этот изаган не из предков нашей груши. Его предки горьки. А предки нашей груши, конечно же, на неё должны быть похожи. Они вкусные.
— У этой груши добрый характер, — говорит наш дед. — Мягкий характер. Умеренный. Милосердный.
Когда я впервые услышал от него такие слова — я удивлялся. «Разве бывает собственный характер у деревьев? Как могут они являть милосердие? Не больше, чем прочие деревья…» — думал я про себя. А нынче знаю: и деревья, и травы, и животные, и птицы, как люди, имеют свой характер. Среди них есть добрые и злые, противные и праздничные, сладкие и горькие. Потому и уверен, что предки нашей груши, подобно ей самой, — хорошего, милосердного характера. Но где они? Как их найти? Хотя я давно уже ищу их, ничего определённого не нашёл. Надежда, конечно, пока не исчезла. Надежда остаётся надеждой…
Других груш вокруг просто нет. Ты не подумай, что на землях нашего села вовсе нет грушевых деревьев, — их очень много. Только растут они очень далеко от нашей груши. Так что версия, что она выросла с корня другого грушевого дерева, отпадает.
Остаётся ещё одна версия. Может, дерево выросло из семечки съеденной человеком груши. Или же семечко, а то и саму грушу птица какая уронила. Сельчане всякий раз, увидев дуб, одиноко стоящий на вершине скалы за нашим аулом, удивляются: как это дерево могло здесь очутиться, как появилось, выросло? Ведь вокруг него на несколько километров дубовые деревья не растут. Наш учитель по биологии говорил, что дуб мог вырасти из жёлудя, который сюда принесла ворона или другая птица. Но почему птица эта жёлудь не склевала, что ей помешало это сделать — никто и не спрашивает, да никто и не ответит. А дуб, как страж, оберегающий спокойствие всей нашей долины, на карауле стоит зорко. Сельчане о нём так ещё говорят: этот дуб спасает всю нашу долину от молний, которые причинить ей ущерб могут. Ради этой долины ему и жизни своей не жалко. Будто бы природа сама, любя и долину нашу, и наше село, этот дуб породила. С тех пор бережёт он наше село, охраняет…. Поэтому нехорошо, неправильно говорить, как я чуть раньше сказал, что стоит этот дуб одиноко. У него есть наше село, наша долина. А у нашего села, у нашей долины — есть он…
Да, у нас этот дуб считается святым деревом. Оно для сельчан намного чище, чем деревья, которые в святых местах растут. Потому ни маленький, ни большой житель села, даже шутки ради, в его адрес легкомысленного, необдуманного, дурного, тяжёлого слова не скажет.
* * *
Как бы наше грушевое дерево здесь ни появилось — оно крепко стоит на меже. На меже согласия! Как так: на меже согласия? — может возникнуть вопрос. У некоторых из-за межи между участками возникают лишние обиды, недоразумения, даже порой, хоть и редко, руки пускать в ход начинают. А у нас по поводу межи даже разговора никогда не было. Честно говоря, наш сосед по полю, Аслим (пусть пухом будет ему земля, три года тому назад скончался), хорошим был человеком. И дети его на отца похожи, смельчаки. Они — как я раньше говорил — являются и нашими дальними родственниками. Тут ведь ещё одно дело есть. Хотя дерево называют грушей Амирхана, мы никогда не говорили, что она наша, да и они на неё не претендовали. Она как наша, так и наших соседей. Как межа общая, так и груша принадлежит обеим нашим семьям. Я не слыхал, чтобы даже между малышами о ней какой-либо неприятный спор случился. А дети, мы же знаем, из-за пустяков часто ссорятся.
Есть ещё такое дело. Грушевое дерево не только не омрачает отношения между нашими семьями — наоборот, помогает их улучшить, укрепить, сблизить. Когда идёт пахота, жатва, сбор картошки, наши семьи во время отдыха или обеда вместе рассаживаются под этим деревом, как одна семья. Чтобы один без другого хлеб кушал — такого наша груша пока не видела. И я сомневаюсь, что такой день когда-нибудь наступит. Ни при моей жизни, ни потом…
Дети двух наших семей под этим деревом всё делают вместе: и играют, и плачут, и смеются. Вот говорят: не бывает, чтобы камни в одной речке друг с другом не соприкасались. Так и чтобы дети, играя, друг друга не обидели — тоже не бывает. Только обиды эти всегда остаются среди листьев и ветвей нашей груши. Я не знаю случая, чтобы обида на том или ином поле поселилась. Одним словом, дерево это нас, наши семьи дружней делает, чем некоторых братьев и родичей.
И ещё одно. Если, стоя на меже, глянешь издали на крону груши — увидишь, что она и ветви свои раскидывает равномерно. Словно если к одному полю протянет больше веток — обидятся соседи, пойдут между ними недоразумения. Кто знает, чего наше дерево страшится? Возможно, оно и впрямь так думает. Даже тень свою грушевое дерево распределяет одинаково: до обеда тень её будет над нашим полем — после обеда переходит на поле соседа. Так что до обеда мы на нашем поле, а после обеда на поле соседа в тени отдыхаем. Даже дети наши поле для своих игр, следуя за тенью дерева, распределяют. Не только днём, но даже ночью наше грушевое дерево делит свою тень поровну. В лунные ночи… Вот если бы и среди людей встречалось такое великодушие, такое милосердие…
* * *
Да, я же не рассказал тебе, какое оно. Вроде обычное, как все остальные деревья. Не слишком высокое, не слишком огромное. Но и не маленькое. Средней кроны дерево. И оно, как все деревья, верный компас природы: веток на юг больше, чем на север. Не ошибусь, если скажу, что по нему легко определить стороны света, поскольку из трёх основных веток, идущих от ствола, две тянутся к восходу солнца, а третья смотрит точно на юг. Ветви, уходящие на север, — все одинаковые, средней величины. Ствол нашего грушевого дерева не так уж высок. От земли до расхождения основных веток — около двух с половиной метров. Может, чуть больше. Но одному человеку обнять его ствол не получится. Разве что двоим…
По правде говоря, под ветвью, устремлённой на юг, ещё одна была. Толщиной почти в человеческую руку. Сегодня от нее осталось лишь основание. Увидевший его сразу догадается, что ветвь не была спилена ножовкой или срублена топором — сломалась, не выдержав груза сверху. Этот обломок ветки очень нам помогал залезать на дерево. Когда я был маленьким, много раз играл этим обрубком, музыку извлекал: если сильно оттянуть щепку от обломка и отпустить, раздастся звук: ди-и-ингг! Так, цепляя большим пальцем за щепку, я часто музицировал. Если палец начинал болеть, искал плоский камешек и делал из него медиатор. А иногда, приложив ухо к стволу, я внимательно вслушивался в грудной голос груши. Удивительный был голос!
Очень красивым мне казался звук той щепки. Когда-то казался, в детстве. Теперь я давно уже на ней не играю. Теперь на ней играют другие ребята — и звук мне уже не очень нравится. Услышав его, больше огорчаюсь, чем радуюсь…
Часто, увидев обломок ветки, я задавался вопросом: отчего отец его не спилил, ножовкой не поправил. Отец всегда наши деревья подрезал, если что-то с ними случалось. Не оставлял сломанную или ненужную ветку на дереве. А тут… Однажды спросил об этом у матери. От этого вопроса она в лице переменилась. Глянула внимательно на сломанную ветку, долго стояла молча, о чём-то думая. Наконец, легко поглаживая мне волосы, сказала:
— Эта ветка давно сломалась, сын мой… Сегодня она тоже была бы крепкой ветвью, как все остальные, и плоды приносила, если бы… — Мама, о чём-то думая, припоминая, немного помолчала. — Что только не сделала с людьми проклятая война… Эти фашисты пусть и в могиле покоя никогда не найдут!.. В тот день мы в поле жали ячмень. Было после полудня. Когда облака на небе начали себя вести беспокойно, мы постарались завершить жатву и стали собирать снопы в стога. На помощь пришли жёны двоюродных братьев с детьми. С ними пришла помогать и Сельмихан. Хотя была беременна. Увидев её идущую в поле, я даже спросила: «Милая Сельмихан, ты для чего сюда пришла?» А наша бабушка шутя ответила: «Пусть, чем больше ходить станет, тем ей при родах легче будет. Разве одно и то же: ходить по мягкому полю или по твёрдой земле!.. Ты их не слушай, моя невестушка, ты бабушку слушай. Завтра, когда ты будешь рожать, тебе только бабушка и пригодится. Все свои головы спрячут. Иди сюда, ближе к бабушке!..»
Тогда в нашем тухуме** Сельмихан была самой младшей невесткой. Ещё года не исполнилось, как женился на ней наш Муса. Шёл одиннадцатый месяц. Прошлой осенью сыграли их свадьбу. А весной Муса ушёл на войну. Он уже пять месяцев воевал с фашистами. Сначала отправили его в Тифлис, на подготовку, потом увезли на фронт. И своё первое письмо он написал в пути из Тбилиси на передовую…
Мы спешили как можно скорее завершить жатву. Перед нами оставалось поле, на котором можно собрать ещё около тридцати снопов. Мы поглядывали то на идущий волнами жёлтый ячмень, то на крутящиеся по небу серые облака. Незаметно упали первые капли пришедшего дождя, редкие и крупные. Мы попросили ребят быстро дособрать снопы ячменя, а Сельмихан — сметать их в стог.
Все забеспокоились. И тут со стороны сельского кладбища донёсся плач. Развивающиеся волосы, полы широкого платья, тянущийся по земле чёрный платок, реющая на ветру шаль: это — не по идущей в поле тропе, а как попало, ударяясь о надмогильные камни, иногда оступаясь, — бежала Жарият, жена нашего соседа. Что она в своём плаче выговаривала, понять было невозможно. Поминала имя своего мужа, месяц назад убитого на войне. Мы, как прикованные, на неё смотрели. Я поняла, что она дурную весть несёт. И другие поняли, почувствовали. Но кому? Из нас троих мужья были на фронте: ваш отец, наш двоюродный брат Ризахан и Муса. Когда Жарият ещё приближалась к полю, у всех троих из груди одновременно вырвалась вопль. Вместе с нами заплакали и дети. Мы растерялись. Что делать, что сказать, куда убежать — не знали. Каждой казалось, что Жарият идёт именно к ней…
Вот она дошла до поля, остановилась и, чёрную шаль, как мёртвое тело, уронив на сжатую землю, воскликнула: «Сельмихан!..» Бросилась к ней на грудь. Плачущая с нами Сельмихан умолкла, глаза её округлились. Дважды она громко выкрикнула: «Нет! Нет!..» — и оттолкнула Жарият от себя. Ещё раз воскликнула: «Нет!» Уставилась странным взором в небеса. Потом из груди у неё вырвался страшный крик, и Сельмихан, схватившись за голову обеими руками, побежала к грушевому дереву. Обняла его.
Мы растерялись. Не знали: что делать, как поступить? Как сердце Сельмихан успокоить? Плакать с нею вместе? Сельмихан лупила кулаками, билась головой о ствол дерева, рвала на себе волосы. Просто издевалась над своим телом, будто наказывая его. Первой к ней приблизилась бабушка. Но когда бабушка попыталась отвести Сельмихан от дерева, та сильно её оттолкнула. Бабушка, споткнувшись, даже упала на землю. А по лицу Сельмихан струилась кровь. Тут мы все бросились к ней. Сельмихан, обеими руками опёршись о ствол дерева, умолкла, окаменела. Мы испугались, что она теряет сознание. Её руки повисли, разведённые пальцы била мелкая дрожь. Шагнув вперёд, Сельмихан нащупала нижнюю ветку и ухватилась за неё обеими руками. Мы ничего не понимали. Совсем растерялись. Что ей сказать? Может, подержать за руку? Сами рыдать, увидев, в каком она состоянии, перестали. Сельмихан опустила голову на грудь. Её глаза, странно расширившись, смотрели непостижимо куда… Одновременно донёсся её стон, хрустнула ветка и раздался крик новорожденного…
Наш Мусса, теперь живущий в Каспийске, тогда на свет появился. Он имя своего отца носит. И кто сегодня скажет, что родился семимесячным? Здоровым вырос, силён, как богатырь.
Спасибо Сельмихан, что вырастила такого сына. Мы в первые годы очень её просили: оставь сына у нас, выходи замуж снова. Совсем ведь молодая ещё невестка была. Нечего тут обижаться, никто бы её не упрекнул. Но не вышла. Осталась с нами, растя единственного сына. Всю свою молодость, всю свою жизнь ему отдала. Спасибо ей.
Вот так поломалась эта ветка, сын мой, — тихо завершила рассказ мама.
* * *
Тому, кто глянет на дерево издали, оно покажется или большим-пребольшим грибом, или надетой на шест огромной овечьей папахой. Особенно когда дерево в цвету. Впрямь: то ли белый гриб, то ли горская папаха.
Вокруг цветущей груши витает особый, приятный запах. Немножко пахнет жжёным сахаром. Этот воздух сколько в себя ни втягивай — ещё больше хочется. Лишь приятнее и вкуснее с каждым вдохом. Словно он сам просит: «Пей меня! Пей!» Впивая пронизанный весной, теплом, красотой и радостью густой аромат цветов груши, постоишь немножко — и удовольствие чувствуешь, кайф получаешь. Тяжесть ощущать совсем перестаёшь, организм становится лёгким, как пёрышко. Кажется, вот-вот — и в воздух воспаришь, а глаза сами по себе медленно закрываются... Одним словом, если ты ароматом цветов груши околдован — почти теряешь разум, сознание отключается. Словно не на земле ты обитаешь, а обретаешься в каком-то сказочном мире.
Я ароматом груши упиваюсь с превеликим аппетитом. Каждую весну, почти каждый день. А в некоторые дни — по два-три раза.
Вот Хайям в стихах отчего-то едва не через слово вино восхваляет. Конечно, и у вина имеются свои хорошие стороны, и оно заслуживает похвалы. Я его немало перепробовал. И всё же… Не-е-ет, не довелось видимо Хайяму испробовать аромат цветов груши, иначе бы не устоял.
Когда я наслаждаюсь ароматом цветов, вокруг дерева всегда вьётся множество пчёл и других насекомых. Они упиваются соком цветов, собирают нектар. Кажется порой, что всё дерево укутано серым туманом. А как оно в это время гудит! Насекомые, наверное, и ночью с цветов груши не улетают. Я порой им даже завидую: если я пьянею только от аромата цветения — какое же удовольствие должны получать они, пьющие нектар самих цветов!
Груша прекрасна не только весной. Она и осенью имеет особую прелесть, свою красоту. Осенью на ней листья не желтеют, как на других деревьях. На ней больше не жёлтого, а тёмно-красного цвета. Двух одинаковых по цвету листиков найти невозможно. У каждого — свой особый окрас. И в то же время на одном листке собраны оттенки всех цветов, что в природе имеются. Один другому не только не мешают — наоборот, дополняют, помогают выглядеть ярче и красивее. В эту пору груша становится восхитительной цветной музыкой, симфонией цвета. Музыка эта особенно прекрасна, когда лучи солнца играют со всеми разноцветными листьями.
Я эту цветную музыку не только осенью слушаю. Грушевое дерево дарит возможность слушать её в любое время года — не только днём, даже ночью. Мы и сейчас её услышать можем. Достаточно, сняв книгу с этажерки, раскрыть её — и маленький засушенный листок околдует нас цветной музыкой. Сами не заметим, как очутимся в плену осенней симфонии грушевого дерева… Бесконечно рад, что являюсь её пленником.
Зимой грушевое дерево, естественно, сильно меняется. Грустно на него смотреть: бледным становится, приобретает сероватый оттенок. И впрямь: кому зима к лицу? Осень украдёт все листья, и грушевое дерево совсем голым остаётся. И в такие дни мне кажется, что оно смотрит на меня с обидой, сморщившись. Во взгляде мне слышится скрытый упрёк: вы меня оставили тут, под морозом, в поле, с собою не взяли… Ах, если бы можно было дерево с собой в дом взять… Но даже обнажённое дерево перед зимой с опущенными ветвями не стоит — ведёт, ради продолжения жизни, упорную борьбу с холодом и морозами. Каждый год выходит из этой борьбы победителем. У нашего грушевого дерева крепкий характер.
Признаюсь честно: зимой я к дереву реже прихожу, чем в другие времена года. В среднем дважды в неделю. Зато гораздо чаще на него из окна или с балкона смотрю. По нескольку раз за день. Поговорить с противостоящим зимней белизне грушевым деревом из окна ничто не мешает. Разве что туман, низко лежащий над землёй, — но таких дней у нас часто не бывает. А если туманные дни на пару суток затянутся, на третий день я непременно к дереву лечу. И тогда остаюсь рядом с ним надолго. Уходит сожаление, что мы не виделись целых два дня. Прижавшись щекой к холодному стволу, я замираю. И тогда становится слышно движение крови, текущей в жилах грушевого дерева. Организму, у которого такое горячее, здоровое сердце, никакая зима, никакой холод не страшен! Но, каким бы крепким этот организм ни был, я всё же стараюсь как-то согреть его, отдать как можно больше своей теплоты.
В морозные дни наша груша особенно прекрасна. Покрытая инеем, она серебряной становится. Словно в саду сказочного Деда Мороза выросла. А если уж солнце выглянет — перед глазами впрямь неописуемая красота. Всеми цветами радуги засияет. Что тут сказать! Но всё же нужнее всей этой зимней красы хотя бы немного простого весеннего тепла. Потому мы проводим зиму, вспоминая ясные дни ушедшей весны, милосердную теплоту лета, размышляя о заботах, которые принесёт новая весна. И мечты эти помогают не ощущать зимнюю стужу.
* * *
Ещё такое дело. Если, рассказав о грушевом дереве, ни словом не упомяну о его соседях — точнее, практически жителях дерева — рассказ будет неполным и неправильным. Как ты думаешь, кто они? Муравьи!
В пяти-шести метрах к северу от ствола находится большой муравейник. Если человеческими мерками измерять — это большой муравьиный город, потому что много дорог из него выходит. Мы даже проверяли: куда идёт каждая. Одного дня хватило. Выяснилось, что муравейники, в которые они ведут, гораздо мельче.
С этим муравейником связано имя моего младшего брата.
В нашем селе, как и в каждом горном ауле, много Рамазанов. Чтобы их друг от друга как-то отличать, принято дополнять имя кличкой, соответствующий какой-то отличительной черте этого человека. К примеру, если речь о Кама Рамазане — запомни, он живёт в нижнем магале села. А если спросишь дом Тумач Рамазана — наш сельчанин отведёт тебя в верхний магал. Таких твёрдо стоящих на земле Рамазанов (маленьких мы пока в расчёт не берём) у нас десять человек: Мац Рамазан, Палун Рамазан, Мазук Рамазан, Кикиш Рамазан, Габгаб Рамазан, Чал Рамазан, Дат Рамазан. Наконец, мой брат — Зимз Рамазан. Не ошибусь, если я скажу, что кличка к нему прикрепилась раньше, чем к другим, — ещё в люльке. Нашему Рамазану тогда было, наверное, около шести месяцев.
Мы окучивали картошку в поле. По правде говоря, окучивали картошку дед, отец и я, а мама и старшая сестра пропалывали, расчищали от сорняков. Остальные дети играли на паласе, разостланном под грушевым деревом. В центре паласа с соской во рту восседал маленький Рамазан, удивлённо глазея на раскачиваемые легким ветром белые цветы, на недавно проклюнувшиеся маленькие блестящие листья.
Едва остальные малыши занялись своими играми, Рамазан упал на правый бок и перевернулся лицом вниз. Он ходить на коленях и на руках ещё не научился. И потому он, как ящерица, двигая свою грудь то в одну, то в другую сторону, пустился в путь к стволу груши…
Все были заняты работой: мы — окучиванием, мать и сестра — прополкой, дети — играми. Из-за работы забыли о маленьком Рамазане, ползающем по земле. Так до позднего вечера и хранили бы верность своим заботам, если бы не донёсся громкий плач.
Глянули на палас под грушей, не увидели там малыша и забеспокоились.
— Нашего Рамазана муравьи кушают! — вдруг завопил наш средний, Рустам. Испугали не сами слова — то, с каким ужасом он это прокричал.
— Ну-у-у?! — перепрыгивая через ботву, мама побежала к муравейнику.
Рамазан лицом вниз лежал на разбросанной муравьиной куче. Пухлые ручки его застряли в муравейнике. Ноги, спина, всё тело почернело от атакующих муравьёв. Обиделись, наверное, что ребёнок разрушил, разворошил их дом. Все муравьи высыпали наружу, Рамазан был сплошь ими покрыт. Думаю, они рассердились и кусали его особенно злобно — иначе как объяснить, что Рамазан так громко плакал, кричал так отчаянно?
Тут уж вся семья сбежалась к муравейнику. Мама, смеясь, на руках подняла чёрного от муравьёв малыша и принялась их отряхивать. Остальные, помогая очищать Рамазана от муравьёв, тоже улыбались. Рамазан, то ли оттого, что от муравьёв избавился, то ли заслышав знакомый смех всей семьи, тоже плакать перестал.
И тут шестилетний Мухтар ударил по муравейнику палкой, которую держал в руке:
— Эти, что ли, укусили нашего Рамазана?!
— Мухтар! — прикрикнул дед. Мухтар, как провинившийся кот, спрятался за полой платья сестры. — Если бы Рамазан их не трогал, муравьи его тоже не тронули бы. Он больше и не заболеет. Укусы муравьёв очень полезны, — подытожил дед. От смеха у него даже усы задрожали.
Спасенного от муравьёв Рамазана, сунув в руки кусок лаваша (он давно уже умел сосать лепёшку), мать посадила на прежнее место, а остальным велела не отходить от него, смотреть за малышом повнимательнее. И тут Мухтар закричал снова:
— Зимз!.. Рамазан!.. Зимз!.. Рамазан!.. — Волнуясь, он указывал пальцем на шею малыша. Из-за воротника рубашки прямо к мягкому виску Рамазана полз ещё один зимз, то есть муравей (зимз). Мама, улыбнувшись, сняла муравья и опустила на землю у подножия грушевого дерева. Остальным детям слова Мухтара очень понравились — касаясь пухлых щёк братишки, они быстро повторили по нескольку раз:
— Зимз Рамазан!
— Зимз Рамазан!..
С того дня это стало его вечной кличкой. Так его выделяли среди других Рамазанов. Кличка к нему прикрепилась, как муравей, навечно. Он и сегодня её носит. Если приедешь когда-нибудь в наше село — спроси, где дом Зимз Рамазана. И стар и млад, несомненно, отведут тебя к нашему дому. Ты только его самого так не называй. Обидеться может. Он ведь теперь не тот Зимз Рамазан, что некогда разворошил муравейник, — он отец четырёх детей!
Ещё одно. Если ты обращал когда-то внимание на муравейники, находящиеся невдалеке от села или вдоль дорог, то наверняка видел воткнутые в них или валяющиеся рядом прутики и соломинки, ну никак на строительный материал для муравейника не похожие. Таких прутиков, таких соломинок и в нашем муравейнике немало. Их уж точно не сами муравьи принесли и в муравейник воткнули. Это надежды людские.
Почему? У нас говорят, что муравьи могут правильно предсказать, кого — мальчика или девочку — ждёт беременная женщина. Достаточно воткнуть в муравейник прутик или соломинку длиной около десяти-пятнадцати сантиметров и высказать своё пожелание. Если хоть один муравей поднимется на вершину, говорят, будет мальчик, а если не поднимется — значит, девочка. Узнать, кого женщина носит под сердцем, может не только она сама, но и другой человек. Я за свою жизнь немало прутиков в муравейники воткнул. Особенно в наш муравейник.
Уж не знаю, насколько это соответствует истине, но с тем, что от каждого спрашивающего требуется особое терпение, не понаслышке знаком. Пока муравьи откроют свою тайну, порой ждать приходится минут тридцать-сорок. Устаёшь, дожидаясь, пока муравей залезет на прутик — не говоря о том, чтобы на самую его макушку взобрался. Иногда бывает и так: один залезает на прутик, а с него другой слезает, будто играя, но на вершину ни тот ни другой так и не поднимаются. Увидев муравья, ползущего по прутику, ты, конечно, радуешься — а он, едва достигнув середины, так же быстро слезать начинает. Тогда в душе твоей радости и огорчения удваиваются. Им-то, муравьям, велика ли разница: сколько времени тебе ждать предстоит. Зато иногда, едва успеешь воткнуть свой прутик, муравей на вершину сразу поднимается! Случаются такие моменты. Только жаль, что очень уж редко случаются. Зато радость тогда особенная!
Удивительно, что все втыкающие соломинку в муравейник мечтают, чуть ли не требуют от муравьёв, чтобы те непременно вскарабкались на вершину. Иные часами ждать согласны, лишь бы муравей до вершины дополз.
И я хорошо помню то время. Наверное, сам тогда у нашего муравейника больше часа просидел. Возможно, просто так показалось, пока ожидал. Не знаю. Помню, что время тогда очень медленно шло. Шаг вперёд — два шага назад. Но уж очень хотелось узнать, кого — братишку или сестрёнку — подарит мне наша мама.
Я шёл выгнать ягнёнка из картошки. И когда я спустился к грушевому дереву — вдруг, неожиданно для себя, ощутил в сердце желание воткнуть прут в муравейник. Сломав и очистив от листьев, я сунул стебель дикой крапивы в муравейник — там, где они чаще всего выходили и заходили, в самую середину ворот наверное. От того, что я воткнул прутик, движение муравьёв ничуть не изменилось. Они, как и прежде, заходили и выходили в свои «ворота». Прошло порядком времени, около семи-восьми минут, а никто из них к моему прутику даже не принюхался.
Наконец, из «ворот» вышел среднего роста муравей — и сразу принялся быстро подниматься по соломинке. Я боялся, что где-то в середине остановится, но муравей приближался к макушке. Чем выше он поднимался, тем выше становилась моя радость. Вот муравью, чтобы залезть на вершину, осталось как бы на палец… Что такое? Муравей, будто ему приказали остановиться, остановился. Ну что же случилось? Он глянул по сторонам и, обернувшись направо, головой вниз пустился в обратный путь. Вот что ему скажешь? Муравей слез на землю. И тотчас же на мой прутик влезло порядка восьми муравьёв. Ещё и ещё лезли. Одни доползали до середины, другие — едва поднявшись, сразу возвращались обратно. Устав сидеть на корточках, я подтащил камень и присел на него. Солнце, как ему и положено, напекло спину. Но любопытство оказалось сильнее, чем жара и усталость.
Я внимательно следил за каждым движением муравьёв. Видя, что они не поднимаются на верхушку, волновался, конечно. Не хотел, чтобы наша мама дочку родила. Я ждал, что она нам подарит ещё одного черноглазого мальчишку, такого же, как наш Мухтар. Но муравьи к моим мечтам и надеждам были безразличны. Да и время бежало слишком быстро. Вот-вот, и муравейник окажется в тени. Я потихоньку решил обидеться на муравьёв. Уже не мечтал, что муравей самую вершину взберётся. Но, всё ещё рассчитывая, что если не тот, так другой вдруг поднимутся, ещё долго продолжал ждать.
Но нет, такого отважного муравья не нашлось. Я решил довольствоваться своей судьбой. А что оставалось делать? Силой предсказание из рук не вырвешь.
Окончательно обидевшись на муравьёв, я встал. В последний раз глянул на прутик. Это что такое? Что я вижу?! На самой вершине прута крутится, как часовая стрелка, муравей! Я глазам своим не поверил. Зажмуривался и открывал их несколько раз. Ну и где он? Исчез уже… Тотчас, один за другим, на вершину взобрались два муравья. Ур-ра-а!.. Ну что сказать? Я тогда самую большую радость в своей жизни испытал. Расцеловал бы этого муравья, если б возможно было. Но вместо муравья поцеловал сам прутик и упрятал в таком укромном месте, чтобы ни нога человека, ни скотина туда никогда не ступили…
Муравьи тогда меня не обманули — через полтора месяца мама родила нам Рамазана. Того самого Зимз Рамазана.
…А какие дороги прокладывают муравьи! Под покровом травы, словно землю немножко вычерпали, прорыта маленькая канавка. Протоптанная муравьиными лапками тропа всегда остаётся гладкой. В ясный, солнечный день, снуя туда-сюда в тени травы, муравьи всегда пребывают в движении. Одни перемещаются просто так, словно мускулы накачивая, другие держат во рту травинку или частицу травинки, мёртвого жука или другого насекомого… Бездельничающих, не занятых ничем, без ничего слоняющихся среди них встретишь очень редко. Если сопоставить число бездельников среди муравьёв и у нас, людей, мне кажется, среди нас наберётся гораздо больше.
Одна дорога от их муравьиного города-муравейника ведёт к стволу нашего грушевого дерева. По сравнению с другими дорогами — и глубже, и шире, и побольше растоптанная. Если из муравьиного «города» двинешься по этой дороге — окажешься у самого ствола дерева, а потом так и не поймёшь, куда дорога подевалась. Даже удивишься. Когда я впервые на это обратил внимание, подумал, что дорога ведёт под ствол, к самым корням. Но нет, под ствол она не уходит. Дорога тружеников с тонкой талией продолжается на стволе дерева. И по стволу муравьи не передвигаются как попало. На стволе у них проложена своя особая дорога. Если некоторое время внимательно проследить за ними, дорогу эту распознать можно. Она, словно горная дорога, извивается между трещинами и щелями в коре. Там, где проходит муравьиная дорога, кора блестит, словно лаком покрыта. Мне кажется: они, муравьи, на дерево карабкаются, чтобы глянуть с высоты на окружающий мир — ведь сверху всегда видно гораздо больше. Ну или просто отдохнуть — так у нас люди во время отпуска в Крым или в Сочи едут. Как бы там ни было, чтобы хоть один муравей с ветки упал или со ствола скатился — я ни разу не видел. А из нас, детворы двух наших двух семей, тех, кто ни разу не падал с дерева — кто спиной, кто боком, кто лицом вниз, — вряд ли найдёшь. И мне падать случалось несколько раз. Но и такого, чтобы какой-либо вред, ущерб понёс, — тоже не было. Даже царапин не оставалась. Просто больно было, и всё…
— Груша наша — святая. Когда падаешь со святого дерева, беды не бывает, — говорил наш дед.
— Да, святая. Но падать с дерева всё же не стоит, — продолжая его слова, добавлял отец.
Лишь одно событие всех нас как-то обеспокоило, встревожило. В тот день тринадцатилетний Гафар, средний сын дяди Аслима, пошёл выгонять индеек из ячменя. Груши к тому времени уже приобрели жёлтый оттенок — можно было их попробовать. Гафар залез на дерево. А когда потянулся, чтобы сорвать грушу, правая его нога скользнула с ветки. Гафар упал бы, но левая нога зацепилась, застряла в ветвях — вот он и повис головой вниз, как груша. Сперва старался приподняться, дотянуться хотя бы до ветки или до ствола, но не смог никак. Убедившись, что так подняться не получится, Гафар стал раскачиваться, в разные стороны крутился, чтобы ногу освободить. Он очень старался, но ветка ногу крепко держала.
Гафар не знал, что делать, — и тут, для себя самого неожиданно, издал то ли крик, то ли плач. Но какой смысл кричать и плакать, если вокруг никого нет? Из села его беду увидеть не могли — там по дороге бугорок есть, который происходящее на нижних ветках скрывает. Голова Гафара постепенно тяжелела. Страшно стало, что так жизнь его окончится — а никто и не заметит. Гафар принялся кричать и плакать ещё громче. Так он провисел около пяти—семи минут. Когда уже начал терять сознание — почувствовал чьи-то руки. Даже понять не мог, кто ему помогает. Гафара поставили на землю и, шлёпнув по ляжкам, отругали: «Зачем тебе одному, тайком, на дерево лезть, балбес?» Гафар, испугавшись, сперва отскочил в сторону — но потом узнал сельского чабана дядю Гасана. Чуть приоткрыв рот и зажмурившись, он стоял, улыбаясь из-под обветренной, выгоревшей под солнцем шляпы. Пас неподалёку на холме отару, вот и увидел, как гавар на ветке повис.
— Ещё раз увижу, что ты тайком на дерево лезешь, вот этим по мягким местам получишь! — Подняв ярлыгу***, дядя Гасан покачал ей в сторону Гафара.
— Спасибо, дядя Гасан! — ответил Гафар и сразу побежал в село.
* * *
Но и эта история не изменила отношения детей к грушевому дереву. Если скажу, что они немножко осторожничать не стали, — неправда с моей стороны будет. Но в осторожности этой большую роль сыграли слова старших, а не само событие. Как бы там ни было, грушевое дерево было нашей общей радостью, нашим добрым другом. К груше тянулись, пытались доползти даже те, кто ещё только учился ходить, на руки опираясь. Если скажу, что мы, дети двух семей, крепко стоять на ногах научились впервые, опершись руками об её ствол, — не ошибусь. Она была опорой всей нашей жизни.
Так дружба, уважение между двумя нашими семьями, между нашими семьями и грушевым деревом постепенно усиливались, расширялись и становились всё крепче. И ещё крепче бы стали, если…
В тот день мы завтракали за столом. Зачем-то вышедшая на балкон мама метнулась обратно в комнату:
— Наша груша горит! — Лицо её стало бледным, как у трупа. Губы дрожали, глаза наполнились слезами. Мы всполошились.
— Что за груша?! — быстро спросил отец.
— На нашем поле!..
Мама не успела договорить, а мы уже выскочили из-за стола — младшие впереди, старшие сзади — и мигом заняли все три окна застеклённого балкона.
Грушевое дерево было окутано дымом. Оно само казалось большим тёмно-серым клубом дыма. Огня не было видно, его холмик скрывал.
— Что же это такое?! — Тяжко выдохнув, отец вышел в коридор и быстро натянул сапоги. Вскоре мы все уже собрались у груши. Даже раньше отца примчались. Ведь отец перед сельчанами бежать не станет.
Примерно в полутора метрах от ствола груши был разведён хороший костёр. Языки пламени порой достигали нижних веток. На ветвях, которых коснулось пламя, кора трескалась. Рядом никого не было. Это сосед сжигал прошлогоднюю картофельную ботву, сухую колючку, солому, жерди от старой изгороди. Неужели он не мог разжечь костёр на краю поля?.. Нет, прямо под деревом огонь устроил! Пламя, распространяясь по сухой траве, уничтожило муравейник. От большого города муравьёв осталось лишь круглое чёрное пятно. Блаженные!..
Вскоре пришёл отец.
— Это что за бесчеловечность! — Он спеша бросился к огню, ногами разметал костёр. Отец был зол. Ничего больше не сказав, он посмотрел на грушу. Нижняя её часть, которой касался огонь, стала сероватой, а где-то совсем чёрной. Молодые весенние листья выглядели как сигареты-самокрутки. Некоторые молодые нежные ветви сгорели целиком. Печальное зрелище.
Тут и мама подоспела.
— Что за бессовестное дело?! — только и смогла выговорить она, завидев, что стало с грушевым деревом. Маме показалось, что груша потеряла прежний свой гордый вид, что дерево стоит как человек, согнутый горем, опустивший голову на грудь, задумавшийся о будущем. — Кому она помешала!?
— Ну хватит… зачем ты пришла? Теперь поздно уже… Пошли отсюда…
— А почему он это сделал, спросить не нужно?
— Нет…
И тут появился дядя Аслим. Он поправлял изгородь у поля со стороны дороги и наверняка наш разговор слышал.
— Доброе утро, соседи! — подошёл он к нам.
— Аслим, что ты здесь натворил? — не смогла удержаться мама.
— А что случилось? — равнодушно спросил он.
— Ты на грушу глянь, что ты с ней сотворил.
— Ничего такого не случилось же…
— А если бы тебя так огнём высекли? — Маму возмутили его безответственные слова, постепенно начала закипать.
— Чтоб твой дом разбогател, соседка, не стоит говорить что попало.
— Я не что попало говорю… Кто считает себя человеком, кто уважает себя, такого не сделает, — отвечала мама.
— Хватит, хватит… ты тоже черту не переходи, — начал обижаться сосед. Странно озираясь вокруг, продолжил: — Это как твоя, так и моя груша. Если бы она росла на твоём поле — ты могла бы так сказать. Но твоей половины огонь ведь не коснулся…
Сосед договорить не успел, как отец тронул мать за плечо:
— Давай домой. — Ничего больше не сказав, оба пошли в село.
Аслим, пока мать и отца было видно, так и стоял, растерянно глядя им вслед. А когда они скрылись, сперва с удивлением уставился на разбросанные по полю дымящиеся и тлеющие деревяшки, потом принялся их выкидывать с поля на дорогу. Наконец, метнув на нас, собравшихся вокруг ствола, диковатый взгляд из-под ресниц, попытался улыбнуться — но так и не смог придать лицу подобие улыбки. Пошёл прочь и вскоре совсем исчез из виду…
С этого дня как в жизни грушевого дерева, так и в жизни наших семей стали происходить значительные изменения. Хотя о том самом случае между семьями, пусть даже к слову, никогда больше разговора не было. Как и в прежние времена, после того, что произошло, наши семьи вместе сидели в тени грушевого дерева, кушали, картошку варили, смеялись. Но прежней открытости в разговоре, радости больше не ощущалось. Слова приобрели оттенок грусти. Отец, прежде много и охотно рассуждавший о грушевом дереве, с того дня при людях ни разу слова не сказал… Теперь он, приближаясь к груше, замедлял шаг, два-три раза тяжело покачивая головой. И настроение деда совсем изменилось. Мне казалось даже, что дед после этого больше постарел, совсем согнулся. Он, не произнося ни слова, лишь уважительно касался рукой ствола. А оставшись с грушевым деревом наедине, разговаривал с ним внутренним голосом. Одним словом, то событие оборвало струны прежней радости, искренности, откровенности. От них осталась лишь тень. Это чувствовали все в двух наших семьях, даже дети…
Надо сказать, что он, дядя Аслим, за несколько дней до своей смерти, когда дедушка и отец проведать его пришли, извинился перед ними, прощения попросил за то, что развёл огонь под грушевым деревом.
— Вы, дедушка Жангут, и ты, Махмад, простите мня, — говорил он, уже тяжело дыша, вглядываясь слабеющим взором с приподнятой подушки. — Это моя глупость была… Я то охваченное огнём дерево раз двадцать, наверно, во сне видел. Эх, человек, ответь, чем тебе помешало добрейшее дерево?.. Кто знает, может, мне за это нынче и наказание выпало… Проклятие нашего грушевого дерева меня настигло…
— Что попало не говори, Аслим, — отвечал дед, коснувшись исхудавшей, бессильно лежащей поверх одеяла руки соседа.
— Нееэт, дедушка Жангут, это я дерево угробил своей тупостью. У несчастной груши даже цветы засохли… Теперь наказание за то ни в чём не повинное дерево, что я подпалил, не столь уж большим кажется. Я ведь после этого не только вас, но и тех маленьких соседей, что рядом с грушей жили, стыдился… Знаете, что тогда сказал мне мой старший сын? Сердце у тебя, отец, недоброе — так он сказал. В тот же день. А я ничего ответить не смог. Стоял, заглядывая сыну в глаза. Спасибо ему… Я рад, что мой сын мне так сказал. Мне кажется, у него настоящее сердце… Хороший человек из него выйдет, — тяжко вздохнул Аслим.
— Да, Керим станет разумным, добрым человеком, — ответил дед.
— Вы не смотрите на мои грехи, соседство полей наших берегите. Они, конечно, молодые ещё — вы, думаю, им станете и дедами, и старшими братьями… Несмотря на меня.
— Всё так и будет, Аслим, да и твоя спешка преждевременна. Успокой своё сердце. Мы ещё на свадьбах сыновей не один бочонок вина опустошить должны! И ещё одно. Что бы тебе в голову ни взбрело, я-то ещё никуда не спешу. А моя очередь всё-таки впереди. — Дед произнёс эти слова, улыбаясь.
Хотел дед, чтобы Аслим тоже порадовался, улыбнулся, — но в лице у соседа ничего не дрогнуло. Странной желтизной покрыто было его лицо.
— Нет, дед Жангут, мне отпущено ещё два дня… Вы меня хотя бы в могилу уложите… — добавил он тихо.
Дядя Аслим скончался через два дня, как сам сказал.
В могилу его отец положил, камень у изголовья дед поставил…
А грушевое дерево в том году впервые не дало урожая — дед говорил, что такого за всю его жизнь не случилось. На ветвях с той стороны, где был разведён огонь, листья через месяц, словно осень пришла преждевременно, опали. Верхние ветви хоть и зацвели, но плоды, не успев созреть, тоже попадали. Потом и вся листва, тоже преждевременно, ещё в августе, облетела.
В следующем году на ветвях первого яруса снизу ни одной почки не появилось. Отец их спилил. На остальных ветках зазеленели листья.
— Нет, не засохнет груша, — говорил отец, ударяя рукой по шершавому стволу. — Не такая она слабая! В будущем году, вот увидите, мешками урожай собирать будем!
Отец ошибался. Прошло ещё три года, пока на грушевом дереве снова не стали созревать плоды. С нижней стороны и цветы распускались, и завязь груш появлялась, но едва становились размером с дикую сливу, все одновременно падали.
Когда минуло ещё два года, на верхних ветвях груши созрели как прежде. Но нижняя сторона урожай давать отказывалась, даже не цвела. Прошло ещё четыре года. Мы потеряли надежду, что груша, как в прежние времена, накинет на себя белую чадру цветов и даст урожай.
Однажды вечером, когда возвращались домой после сбора картошки, дед, внимательно оглядев грушу, сказал отцу:
— Махмад, как бы нам жаль ни было, наше грушевое дерево прежним не станет. Постарело оно. С каких времён стоит здесь, благословенное. Через несколько лет само засохнет… Из него хорошая четырёхугольная балка получится. Мы же собирались в следующем году сарайчик к дому пристроить — тогда и используем. Хотя наше грушевое дерево заслуживает большего: могло бы любую гостиную собой украсить.
Даже говорить об этом неловко, а срубить уж так будет жаль, только какой теперь от дерева прок? У него с каждым годом сердцевина всё сохнет и сохнет… Огонь повредил сердцевину. А дерево без сердцевины — что человек без мозга в кости. Чахнет и падает.
— Как бы то ни было, но не жалко ли?
— Жалко, но что делать? Чем мы ему помочь сможем? Пока какой-нибудь дурачок очередной поджог не организовал, уж лучше как балку его использовать. Сильная, крепкая балка выйдет. Одна хороший груз выдержит. Покрепче, чем несколько буковых балок будет.
— Что люди скажут?
— Ничего не скажут. Постарело дерево — его срубили… По весне срубим. А потом подрастут саженцы от нашего дерева. В будущем году и они урожай дадут.
Так и решено было следующей весной дерево срубить. Решили, однако…
Весна, как всегда, в том году пришла в горы цветами, пением птиц, бурлящей водой. Щедрости её предела не было. Родники, молчавшие уже несколько лет, зажурчали снова, за несколько дней трава подросла аж сантиметров на десять.
Утром этой благодатной весны мама, уходившая привязать телёнка рядом с полем, примчалась обратно, как резвая молодая девушка. Бойко промчавшись по лестнице, она сообщила сидевшим на балконе отцу и деду, которые подушку под ярмо чинили:
— Наша груша расцвела! — весело сообщила, так что даже я услышал, проснувшись в соседней комнате.
— Весна ведь, — донёсся медленный голос отца.
— Не-ет… Наша большая груша в цвету… не молодые груши… Вся груша расцвела!
— Как!.. — изумлённо спросил дед.
— Нижняя сторона тоже в цвету.
— Не может быть! — воскликнул отец.
Когда я выскочил на балкон, все трое из окон смотрели на грушу. И я посмотрел, но ничего не было видно. Дикие сливы, что росли недалеко от грушевого дерева, стояли в белом цветном одеянии. А цвела ли сама груша, понять мы не могли.
Вскоре мы все: и дед с отцом, собиравшиеся в лес за прутьями, и мы, дети, собрались под грушевым деревом. Цветы уже начали распускаться. Не только на больших, но даже на прошлогодних ветках высыпали бело-красные цветы. Много цветов!
— Как их много на благословенном дереве! Нет, не сумел огонь затронуть его сердцевину. Ошибся я тогда, — покачал головой дед. С его лица исчезли морщины. Вглядываясь, он тщательно определял качество каждого цветочка. — Нет, Махмад, груша наша молода ещё! Рано ей балкой становиться. В теле дерева кровь кипит, оно жизнью полно! Теперь оно, может, в самом соку.
Так грушевое дерево всех нас обрадовало. Мы, дети, обнимали ствол, гладили его, ласкали.
— Может, дерево услышало слова, что мы прошлой осенью говорили… Испугалось и зацвело, — будто в шутку сказал отец.
— Кто знает… Возможно, и услышало. А ты считаешь: испуг, что тебя срубят, — недостойное дело? Нет, сын мой, каждому своя жизнь дорога. Ты думаешь, если я старый уже, мне и жить не хочется? Если так подумал, то ошибаешься. Знай же, что сейчас я жизнь ещё слаще, чем в молодости, люблю. И дерево имеет право любить свою жизнь. Очень хорошо, что груша в этом году зацвела… Она и себя, и нас большим счастьем одарила. Я рад за неё. Ради жизни своей грушевое дерево противостояло всем недугам. Оно победило! Оно очень смелое — а смелых всегда и везде уважают.
В этом году наше грушевое дерево, как в прошлые времена, хороший урожай принесло. Когда груши созрели, мама каждый раз, возвращаясь с поля, кладёт несколько груш на могилу дяди Аслима. Есть у нас такой обычай. Говорят, это садака, жертвоприношение…
* Название самой горькой груши.
** Тухум — род.
*** Чабанская палка особой формы.
