* * *
Мон эзинь маря прыця бомбань увт,
Мон эзинь нее фрицэнь азарсь чачот,
Монь эзть кармавто: «Калмо эстеть чувт!»,
Эзть сезне рунгом кавто пильгсэ пачат.
Монь эйкакшокс эзимизь ёрто толс,
Икелень тетянь-авань эзизь машто...
Ансяк монгак стявтозян вейсэнь полкс,
Ды потсон сэредькс — теке пуля ташто.
Ды маряви, тюринь, тюринь монгак!
Маряви, пейсэ поринь ятонь кирьгат,
Монь велькссэяк лымбакстнесь верев флаг,
Ды идем пижнемадонть кургом чирьгадсь...
Ки содась — моданть лангсо ули ад
Ды идемевсесь минек ютксо эри?
Освенцим, Равенсбрюк ды Бухенвальд...
Тесэ пертьпельксэсь сэредькстэнть сеери.
Тесэ пильгало кевтне чевтеть, псить,
Сынь токныть, теке ансяк таргазь седейть.
Ды састо-састо прясо череть стить,
Маряви, рунгот явови киськедеть
Ды эйзэть кундыть сядот, тёжат кедть —
Эйкакшонь кеднеть, прок тараднэть човат.
Ды маряви, прок тонь эйкакштне неть,
Ды тон сынст кисэ тоначискак соват.
Ансяк мекев а велявтови шкась,
Ды мейсэяк а витеви те кажось,
Секс минек туртов лия ки арась,
Кись вейке — тюремс тюрематнень каршо.
* * *
Мне не пришлось под гул снарядов жить,
Фашистов озверевших видеть лица
И для себя самой могилу рыть,
И в пасть зверью двуногому ложиться.
Меня ребëнком заживо не жгли,
И мать с отцом при мне не убивали...
Но я иду в полку едином и,
Как пулю, боль извлечь смогу едва ли.
И кажется, я тоже там была,
В бою перегрызала вражьи глотки!
И надо мной взмывал кровавый флаг,
И с диким воплем я брала высотки...
Кто знал, что на земле наступит ад,
Что дьявол среди нас живëт беспечно?
Освенцим, Равенсбрюк и Бухенвальд...
Здесь всë кричит от боли бесконечной.
Здесь камни мягкие, горячие — они
Трепещут, как сердца, — им больно тоже.
И дыбом волосы встают от тишины,
И кажется, с тебя слезает кожа
И сотни, тысячи худющих рук —
Ручонок детских — тянутся вцепиться.
Ты в них своих детей увидишь вдруг
И будешь даже в ад готов спуститься...
Вот только время не вернуть назад
И то, что было, не предать забвенью,
А потому для нас один расклад
И путь один — за мир вести сраженье.
