Табигъатны бир шарты - джангур…
Бир джели бла келир, бир гюрюлдеб, къаралыб, джашнаб дунияда болмагъанча бир ариулукъ бере кёкге, бырда акъырын, белляу айтханча. Не тюрлю этиб келсе да, келирин аллына къараб сакълайма, артыкъсызда къыш айладан сора. Биринчи джазгъы джангурчукъ…
Ара шахарыбызны кенг, джаяу джюрюген джолларында, салкъынлыкъны да алыб къолума, бир тюрлю бир ариу халгъа кириб эсим, сагъышла бла айланама.
Кёкге къараб, булутла джукъарыб къаладыла деб коркъа - «энтда, энтда» деб шыбырдайма. Сагъышларыма, муратларыма джангур да эжиу эте, саулай джашаум эсиме тюше, сезе, бир джюрек джырыма къошула, мурулдай, шахаргъа сингеме. Джангур да кесини ишин эте, мени сагъышларыма заман бере, «керил» дейди джюрек джырым… Кючю къалай уллуду..
Сеннге кесими тургъанымча бериб, башымы ёрге келтюрюб бетими джылы джангурчукъгъа береме. Джангурчукъ да ахыр тамчылары бла бетими джылы сылайды. Джангур бошалыргъа энтда табигъатны бир сейир шартын сынайма.
Джер суууб, джылы тютюнюн шахаргъа тёгеди. Хауа да, шахарда бирден джуунуб, кирсиз хауаны таурухдача эркин солуй, шахарчыла орамгъа тёгюлгендиле. Татлы тюшле кёрюб, чукъуудан уянгъан адамча, эс джыйыб къарасам, заман да кечени арасы болуб, кесимда ара шахарыбызны ортасында, Къызыл Майданнга джетиб тура эдим.
Кели заманнга дери, багъалы окъуучум…
Люблю я дождь и в нем мечтаю…
Дождь. То мерный, то неистовый, всегда сопровождаемый будоражащими рассудок раскатом грома и вспышками смертоносных, но безумно красивых молний. А майский дождь поистине волшебный, наполненный яркой чистотой и слегка приправленный мятой. Магия его в том, что он не столь долгожданен, как в знойные летние дни, но и не столь леденящий и отторгающий как послесловие зимы. Этот дождь необходим, словно йод для уже вроде не беспокоящей, но не зажившей раны.
Сначала щиплет и жжет, облегчая,- этакий оксюморон ощущений. Но когда проходит первая волна экзистенциальности - находит пугающее ощущение свежести. Это душа, наконец-то дышит. Снова гром! И молния… воспламеняя угнетающую серость, словно разрывая ее мертвую хватку на сердце, словно схватив за плечи, что есть сил сотрясает твой внутренний мир, восклицая: опомнись! Кричит, разрывая сладостные оковы забвения. И кажется, что кричит и вовсе не она, кричу я. Кричу, каждым стуком сердца заполняя Вселенную леденящей теплотой воспоминаний.
Дождь стихает, отыгрывая последний куплет похоронного марша страхов.
На тротуарах пузыри. Каждое мгновение, возникая и погибая, возникая и погибая, уступая место новой судьбе, безудержно несущейся к хлопку, исчезновению и забвению. Последний взрыв бравады природы - самый мощный, трясущий деревья, срывающий листья. Почему он не может и меня сжать в своих грандиозных объятиях?
Ворвавшись словно ураган, мои чувства рисковали осушить облака. Стук…стук. Стук… о, этот безумный ритм поджигающий кровь! И гром, который просто оглушает, ослепляет, отрывает от земли и с яростью разбивает все сосуды любви и ненависти!
Словно самый верный адепт, я ринулся в самый очаг, измалевывая все вокруг глубокими и насыщенными красками своих эмоций. Больше! Больше! Растворившись в этих трех фазах: первая – поиск, вторая-выявление, и третья – экзорцизм. Я парил где-то в пространстве опустошенный и наплевавший на законы физики. Парил, словно анахронизм, отторгнутый своей эпохой. Лишь мечта и грезы звали в свой ласковый стан, предлагая свою приветливую компанию. Вечно верящий, гиперболик и слуга надежды я был готов влиться снова в хор голосов, исполняющих фееричную песню нашей жизни. Песню безумную - песню, которую я хотел разбавить чайной ложечкой чудачества и капельками беззаботного посвистывания. Как прозаично чувства пригвоздили меня к скамье, расправив мое лицо, ласковым капелькам умирающего дождя, моего дорогого друга. Друга, который с улыбкой сдирает лицемерие и ложь с лица… сдирает вместе с кожей.
Концерт окончен, и музыканты многозначительно убирают инструменты, высекавшие гегемонию души, делегируя все в мои руки. А перед глазами предстает живописное полотно: проникновенная, пробирающая до самого нутра, ошеломляющая консолидация мокрой изумрудной листвы с восхитительным светом ночных огней - картины с потрясающей силой, порождающие пиетет.
И вот наша кипящая планета, горнило радости и страдания, силой достойной благоговения выдохнуло свои удушливые пары - пары, дурманящие мозг и воображения чудовищными образами и жуткими кошмарами. В этом горниле возникают яды столь тонкие, что в полной мере понять их можно лишь отравившись, и гнездятся болезни столь странные, что понять их природу, можно лишь переболев ими. И только сейчас полностью впитал всю палитру внутреннего сутяжничества, тяжко заболев воспоминаниями о пошлой тривиальности, в которую окунулась судьба. В такие моменты все существо обостряется, ведомое аболиционизмом, против экспансии однообразности.
Мысль раскачивается на нитях безысходной легкости в такт эмоциональному танцу. Намокший и искушенный, сотканный из трещин, снова бреду в никуда, в навязчивые когти рациональности.
До нового побега, друзья.
2009
