Чаа паза Хызыл хара суғ аалым
Сағызымда ыраххы часхы. Тыттығ хыр тағ, иртенгi айас тигiрге чазырхи, кӱннiӊ пастағы сустарында чылыдын турча. Сӧрӧн. Амыр.
Мин ол тустарда сағынӌаӊмын, хайдар парыбысча ни киӌеегi кӱн? Аны удаа хазыр тыӌырап парыбысхан кӱгӱрттiг хара пулутнаӊ тиӊнестiрӌеӊмiн. Ол позы пайааох ирте халған, амды, идеенiӊ не соо хайылып, тағ азыра чыл париғаны кӧрiнче. Хазыр тыӌыразы за ам даа тағлар озаринаӊ истiлiбӧк одырадыр. Пайаа ла сӱрдестiг, сох, чӱзе наӊмыр тохтаӌаа чох полыбысхан чiли пiлдiрген. Амды амыр. Истiг.
Пiс, чаа тузыныӊ тӱреӊмей палалары, иргi, хыры чох тураларыбыстаӊ чарыхсар сыххлапчабыс. Анда одырӌаа чоғыл. Ибiре суғ. Потолоктаӊ той, ходырылып, тӱсклепче. Полда суғ. Пулуӊда ӱӱл салған чабал кип-азахтарыбыс почылапча. Тасхар маӊзырапчабыс.сығара чӱгӱрiбiсчебiс. Чарых кирек пiске…
Хайдар парча ни киӌеегi кӱн? Анынаӊ хада сағыс-кӧгiс кiргелек олған тузыбыс пӱӱн чӱректi ачытча. Хыйалланыс успас сағыс чирiнде олған тузыбыс, чаа тузыныӊ кӱннерi.
Онарӌа ла тӱнӱк, теедег, кизек аалыӌаабыс Хызыл хара суғ хысхызын кӧртiктерге пастыр парып чатчаӊ. Чайғыда, прай харалғлап, iрiктеглеп парған сиденнерiнеӊ, тураӌахтарынаӊ мӧӊiс тохчахталып, ээн-хоол кӧрiн турӌаӊ. Аны сағынзам, ноға-да часхы тустыӊ илеглiг, аар кӱннерi ле кӧп хала партыр. Астаӊ иӊ хызылыстығ тузыбыс полӌаӊ нооза. Тасхахта пiр оос таа чарба чох, орада пiр кӧнек тее яблах халбаан астастығ кӱннер. Кiчiг олғаннар, сарғалта тӱреп парып, кӱн сузында саа чох одырғлап салӌаӊнар. Чоох чаадаӊарох паза наа килген «похороннайлардаӊар».
Кип-азаабыс – чалғыс чуға кӧгенек паза андағох прай намачы ыстаныӌах. Кӧбiзiнiӊ анзы даа чоғыл. А маймахты кӱскӱ соохтарға теере пiлбеӌеӊ полғабыс. Чаа парлача, парлача. Тохтабинча ол. Пiс таӊ ӧсчебiс, таӊ пiр ле синде турчабыс. О, сидiк тус. Анаӊ на сағба истiле тӱскен: «… тоозыл партыр. Чаа тоозыл партыр!». Ол ӧрiнiс тее таӊ читкен, таӊ, саӊай тӱген парған паар-чӱректернi тобыр полбин, тастынӌа ла ирте хал турған. Хайдағ хал, кӱр ӧрiнiс теӊер полған за ол чаада пабазын, ирiн, оолғын, харындас-туӊмазын тооза чiдiр салған кiзiлерге! Хасхан чолӌа инчеткен дее кiзiлер кӧрiнминчелер. Килбестер кӧбiзi. Хаӌан даа килбестер. Тӧрт чыл изере аныӊӌа апарғлап турғаннар чааға парчатханнары. Сағыстаӊ сыхпинча ол ӱдезiглер: аалға толдыра табыс, сыыт. Хатабох кӧрiн килчеткенге тӧӧй Асхыстаӊ килчеткен кӧк фургоннар, кӧбiзiн оларнаӊ тарт парыбысчаӊнар. Пiс, оох олғаннар, Кiрестiг таға читiре сыххлаӌаӊохпыс. Харах аӊмайта кӧр турӌаӊмыс халғанӌызын хуӌахтасхлапчатхан, чара тартылыс полбинчатхан ипчiлернiӊ, iӌелернiӊ ылғасчатханын. Анаӊ поза пағда одырған кiзее чахығ истiле тӱсчеӊ: «Пастыр!».
Хостаан аттар iдiле тӱсчеӊнер. Тағ индiре оой. Теерпектер кӱзӱрезе тӱсчелер. Халғанӌы табыстар: «Анымӌох, палам… ипчiм! Анымӌох, iӌе-пабам! Сағыӊар! Айланарбыс!!!». Чааға парчатхан ооллар, иреннер, харах чазы ӧтiре толғалыза, хол саап пара хал турадырлар. Ыы-сыыт ӧтiре тӱгенӌi молӌағлары, чахығлары истiл халча хаӊаа кӱзӱрезiнде. Тозында ине халча кӧк фургон. Алнында тоозылбас чоллар. Кем пiлче аны – чааны. Парчалар сағбаа кiчиӌек «похороннай» пiчiгес ле ызарға.
…Пӱӱн улуғ нимес аалым ортызында пiр хуӌахча ла, теедег, тӧрт пулуӊнығ устығ таӊма хазар турча – Хумартхы тас! Анда пiдiр сӧстернеӊ пазыл партырлар ол кӧп чонныӊ аттары. Тюкпиековтар, Нербышевтер, Миндибековтар, Сазанаковтар, Сагалаковтар, Чебочаковтар,, Тохтобиннер… аалыбыстыӊ прай родтарыныӊ фамилиялары.
Ады-солалары, тiзеӊ, амғы иӊ улуғ кiзiлернiӊ не сағыстарында халғлаан. Пiрее-пiрее улуғ чоохтазығлар аразында ис халчабыс Тодыль Миндибеков… Пальаша Чебочаков, Кабыр Сагатаев, Прокопий Чебочаков, Прокопий Тохтобин… Чолай Тюкпиеков, Поӌыӊ Чебочаков, аннаӊ даа пасхаларыныӊ тилем адалбас аттары. Тӧрт хырлығ Хумартхы тастыӊ тӧрт хырина толдыра пазыл парғаннар чаада халған кiзiлернiӊ ады-солалары. Хайдағ чон полтыр!
Мин пӱӱн Хызыл хара суғдағыларнин на сағысха кирiп пасчам. Мындохтар Кiчiг Ноныптағы чааӌыларныӊ ады-солалары. Ол туста хонӌых iкi колхозтыӊ чоны пiстiӊ аал пастыра чааға апарылӌаӊ. Сынап адирға пiчiгiм дее читпеедеге тӧӧй.
Турча мӧӊiс Хумартхы ах тазыӌах. Ачырғасха, ол ах мрамордаӊ киртiлiп идiлбеен. Олаӊай ла кiрпистеӊ салылып, аал ортызында хазар турча. Тустыӊ хыйғызы. Ачырғана сағынчам, улуғлас, пазырыс кибiрiне кирiл полбаан хумартхы тастар парчан даа аалларыбыста iди мӧӊiс турғлапчалар пӱӱн. Кем не кӱннiӊ иртен, чӱреен сыстада пастыр килiп, тохти тӱсче ни оларныӊ хыринда? Кем не, чӱреене айазын чаба салып, чахайах сал пирче ни хайылыстығ кӱннерiнде? Кем не, «о, палам, харындазым, пабам» тiп, мӧкей салча ни аныӊ хыринда?
Минiӊ аалыӌаам Хызыл хара суғ – аймах оох паза тастых аалларныӊ пiрсi. Мыннаӊ парғаннар пу кiзiлер хайда-да Волга хазынаӊ сығара Висла, Одер суғларға теере сӧӧктерiн пiр-iкiдеӊ тоолат саларға. Кем, хайда, хайди чат халған, Худай ла пiлер. Тiпчетчеӊнер, Пачаат Тохтобин танкта тiрiге кӧй халтыр, Пальаша Чебочаков ыырӌы турчатхан аалзар чалаӊ ойлада халтыр, айланминдыр…
Пальашанаӊ Кабыр Сагатаевтi хайди-да тӱзiмдегi чiли оӊнапчам. Хайзы-да ат чӱгӱрiзiнде изерге сығара сегiрiбiс турӌаӊ, ойлада халӌаӊ. Тiпчеткеннер, кавалеристтер полғаннар. Анаӊ ӱдезiглерде хараа тооза сарыннары аал ибiре чайыл халӌаӊ. Ууӌам тiӌеӊ полған: «Хайран чииттер, кӧӧк хус чiли, хысхырыс халдылар, парыбоғыстылар». Че кӧбiзiн, хараа полза, хараа, тоғыстаӊ полза, тоғыстаӊ апарыбыс турӌаӊнар. Ээн-хоол халып одырӌаӊ аалыӌаабыс. Пiрее-пiреезi ле Хасхан чолӌа, аар ахсап, ӱр, хазыр паза сағыс таа читпес ырах чоллардаӊ чаадаӊ айланӌаӊ.
Аннаӊар ол инiс чолзар iди харахсын турӌаӊ полғабыс. Чалғыс чазағ кӧрiнзӧк, аал олғаннары хысхырыс сыхчаӊнар: «Солдат килир!». Майыхханӌа чӱгӱрiс сыхчаӊмыс андар. Че – хуруғ чирге. Пiрде чалғыс чӧскiн кiленӌiк аалыбыссар килиген полӌаӊ, алай ФЗО-ға ыстырыбысхан кiзi, алай, саӊай ӧзӧк парып, трудармиядаӊ чадап ла азахтарын сӧӧртенiп одырған кiзiлер пол парӌаӊ. Асхынах айланған чаа ӧртiне парған кiзiлерiбiс. Санап таа алғадағ. Иӊ пастағы санға кiрчелер Миколин Тюкпиеков, ол iкi холында тӧрт ле салаалығ, азаана аар ахсах чиде салған; Федор Нербышев – ахсах; Порастай Селигеев – ахсах; Коля, ӱгретчi полған оол – ахсах; Хапчығай Сагалаков, Илке Индыгашев – ахсах; Олааӊ Сагалаков – пiр наағы тооза уғзалых; Иван Тюкпиеков – уғаа кӧп палығлығ; Порах Тюкпиеков – тамаа ӧтiре тизiктiг, ӱреенӌе тимiр ӧтiре тын чӧрген ол.
Мӧӊiс чуртаан аалыбыс. Пiс чаадаӊ айланған кiзiлерзер тураа сыыспаанӌа чыл пар турӌаӊмыс, исчеӊмiс оларныӊ чоохтарын. Ууӌа-iӌелер, плат пулиинаӊ харахатарын чызынғлап, кӧӧлӌе ылғасхлап одырӌаӊнар. Кӧп хоос сӧс чох, кӧп чобалыстығ полӌаӊ ол чоохтар. Арали ла кем-де сур салӌаӊ: «Антип учурабаан ма анда?... Кӱрий чи? Карпаныӊ даа пiр сағбазы чоғыл…». Хайдаӊ пiлзiннер зе Малаканнаӊ даа ырах чол чӧрбеен улуғларыбыс ол чаа чир ӱстӱн тооза пулғалыстыр турғанын. Анда, тiзеӊ, муӊарлап, милионнап чон тигiрнеӊ чир пiрiк парған улуғ чаа ӧртiнде Хызыл хара суғдағыларыбыс тиӊiстегi тамӌығас таа син полбин халғанын. Анзы сағысха сыӊмаӌаӊ. Кiчиӌек аалыбыстыӊ полған на тураӌаанда тимеер улуғ чобағ турған нооза.
Мына пӱӱн таныхтапчабыс Илбек Чиӊiстiӊ 55 чылын. Неке, амғы чиит тӧлге ол кӱн, 1945 чылда, аалларыбыста хызыл истернеӊ палыӊнас турған чiли пiлдiрче полар. Кинолар хоостыра, оркестрлер сыӊыразы тол парғанға тӧӧй пiлдiрче, неке. Мин ол чыл пастағы классха парғам. Амғы чiли, 6-7 частаӊох чӱгӱрбеӌеӊмiс школаа. Кӧбiзi, улуғ олғаннар, тоғынып ала ӱгренӌеӊ. Иргi соох тураӌахтарыбыс хыринӌа иртчетсе, ам даа наадаӊ наа ла сыыттар истiл халып одырӌаӊнар. Чаа ӱр тохтабаан. Амды хаӌанох чох полғлап парған аға-ууӌаларыбыстыӊ, iӌе-пиӌелерiбiстiӊ халғанӌы нахланыстарынаӊ хада син парғанға тӧӧй ол. Ундулча, соолча ноо даа ниме. Хумартхы тазыӌахтарда да сиил парған халдылар ол тустарныӊ сал чиит ооллары. Кӧбiзiнiӊ, тiзеӊ, адап чӧрӌеӊ пала-пархазы даа халбаан.
9 Майда, олаӊай пайрамнарда даа, чахайахтар тудынып, парааӊар ол Хумартхы тастарзар. Мӧӊiс турбазыннар олар. Сағысха кирееӊер, ах, хайдағ ооллар полғаннар олар! Чуртастыӊ сiлиинеӊ тосхынмин халғаннар хазыр чаа ӱчӱн паза сурынааӊар: Хан-Худай пирбезiн пiске, пiстiӊ тӧлiбiске андағ хыйалны. Сағыста сыӊырап турзын Илбек Чиӊiс кӱнi.
Война и моя деревня Красный Ключ
В памяти моей всплыла давняя весна. Лиственничная гора нежилась под чистым утренним небом, купаясь и греясь в первых солнечных лучах. Прохладно. Тихо.
Тогда я думал, куда же уходит вчерашний день. Часто мне казалось, что он похож на проходящие грозовые черные тучи. Он сам давно прошел, но сейчас виден край его длинного подола, который медленно проползает через гору. Его сильный грохот слышен далеко за горами. Совсем недавно казалось, что этот страшный, жуткий проливной дождь никогда не закончится. А теперь тихо. Уютно.
Мы, истощенные дети войны, повылезали из своих старых домов без крыш. Там сидеть невозможно: везде сочится вода, штукатурка с потолка отваливается и хлопком падает на пол. На полу — вода. Одежда намокла. Мы на улицу спешим, выбегаем. Нам нужен свет…
Куда же уходит вчерашний день? Вчерашнее беззаботное детство сегодня гложет сердце. Горькое незабываемое время нашего детства, дни военных лет.
Небольшая наша деревня Красный ключ, из десятка домов, зимой стояла вся в сугробах. Летом, своими почерневшими, наполовину сгнившими заборами, домами, казалась грустной и пустой. От той весны остались в памяти тяжелые дни. Это было самое голодное время. В доме горсти крупы нет, в подполе — ни ведра картошки. Маленькие дети, с пожелтевшими лицами, исхудавшие, обессилевшие, выходили посидеть на солнце. А в деревне все разговоры о войне, о новых похоронках.
Наша одежда — истертые, почти прозрачные рубахи и такие же штанишки, все в заплатках. У многих — одни порванные рубахи. До поздней осени ходили, бегали босыми. А война всё идет, идет, идет. Никак не заканчивается. Ох, тяжелое было время! И вдруг пришла весть: «… закончилась. Война закончилась!» Но эта радостная весть словно отскочила от брони зачерствевших от горя сердец, словно прошла мимо. Откуда было взяться бурной радости у человека, потерявшего на войне отца, мужа, сына, брата? И на выложенной дороге, ведущей к селу, никого не было видно. Все знали — многие не вернутся. Никогда не вернутся! Четыре года подряд по этой дороге на войну уходили. На всю жизнь врезались в память эти прощания: плач и причитания на всю деревню. Мы, малышня, вместе с ребятами постарше взбирались на гору с крестом. Выпучив глазенки, наблюдали, с какими рыданиями матери и жены провожали на войну самых близких, родных. Но звучала громкая команда: «Вперед!»
Лошади трогали с места. Вниз, с пригорка, подводы покатились легко, загремели колеса. Последние, прощальные выкрики: «До свидания, сынок … жена! До свидания, мать и отец! Ждите! Мы вернемся!» Уходящие на войну юноши и мужчины, сдерживая слезы, махали руками. Сквозь грохот колес доносились последние, едва различимые слова.
Конные повозки укатили, оставив после себя лишь медленно оседающие клубы пыли. У мужчин впереди нескончаемые дороги. Кто ее знает, эту войну. Уходят, чтобы потом пришла маленькая весточка — похоронка.
…Сегодня в центре моего села стоит памятник ушедшим на войну. На нем шершавыми буквами высечено много имен: Тюкпиековы, Нербышевы, Миндибековы, Сазанаковы, Сагалаковы, Чебочаковы, Тохтобины — фамилии всех родов нашего села.
Их лица, имена и отчества остались в памяти лишь у стариков. В разговорах можно услышать: «Тодыль Миндибеков … Паляша Чебочаков, Кабыр Сагатаев, Прокопий Чебочаков, Прокопий Тохтобин … Чолай Тюкпиеков, Почын Чебочаков» и другие, почти забытые имена. Все четыре стороны памятника исписаны именами земляков, не вернувшихся с войны.
Поэтому, чтобы сохранилась память, я пишу о своих земляках. Делюсь воспоминаниями о жителях Красного ключа, вспоминаю воинов из Малого Монока. В годы войны из нашего села забирали мужчин из окрестных колхозов. Хочется вспомнить всех, но одного письма здесь не хватит.
Грустно и одиноко стоит белый памятник в селе Красный Ключ. К сожалению, высечен он не из белого мрамора, а выложен из обычного кирпича, отштукатуренного и побеленного. И белеет он посреди села как эхо прошедшего времени. С большим сожалением размышляю я о том, что подобные памятники, не получившие должного традиционного уважения и поклонения, печально простаивают во многих селах. Останавливается ли кто-нибудь возле них с тоской в сердце и с поклоном? Кто-нибудь, положа руку на сердце, возлагает к ним цветы в памятные дни? Склоняется ли кто-нибудь возле них со словами «О дитя мое, брат мой, отец…»?
Из моей деревни Красный Ключ, как из множества других малых и отдаленных сел, ушли на войну мужественные хакасы, чтобы где-то, от Волги до Вислы и Одера, отдать свои жизни за Победу над врагом. Один Бог знает, когда, где и как отдали они свои жизни. Говаривали, что Пачаат Тохтобин в танке заживо сгорел, Паляша Чебочаков из разведки не вернулся…
Паляшу и Кабыра Сагатаева я смутно, как во сне, помню. Они на скаку ловко на коня запрыгивали. Говорят, кавалеристами были. На проводинах всю ночь в деревне слышны были их песни. Хорошо, от души пели. Моя бабушка говорила: «Бедная молодежь, как кукушки, с криком улетели». Многих на войну спешно забирали: ночью так ночью, если на работе, то с работы. Пустела деревня. Лишь некоторые, тяжело хромая, израненные, возвращались из таких дальних земель, о которых мы даже никогда не слышали.
Люди с надеждой всматривались в дорогу, ведущую вниз по склону из нашей деревни. Стоило лишь показаться одинокому мужчине, как на всю деревню кричали: «Солдат идет!» Потом со всех ног бежали ему навстречу. Но зря… То и дело оказывалось: либо бродяга-попрошайка шел в деревню за милостыней, либо односельчанин после окончания школы фабрично-заводского обучения возвращался, либо кто из трудармии еле волочил ноги от голода. А из пламени войны мало кто вернулся. Легко пересчитать — первыми вернулись: Миколин Тюкпиеков, на обе руки — всего четыре пальца, сильно хромал; Федор Нербышев — хромой; Порастай Селигеев — хромой; Коля, учителем работал, — хромой; Хапчыгай Салагаков, Илке Индыгашев — хромые; Олаан Сагалаков — с раздробленной щекой; Иван Тюкпиеков — со множеством ранений; Порах Тюкпиеков — с насквозь проткнутой шеей, до самой смерти через металлическую трубочку дышал.
Тяжело жила деревня. В доме, куда вернулся фронтовик, собирались все сельчане, слушали его воспоминания. Бабушки, матери тихо плакали, вытирая глаза уголками платков. Рассказы были сухими, немногословными, горестными. Порой задавались вопросы: «Там тебе Антип не встречался? А Курий? От Карпа тоже никаких вестей нет…» Где же людям, которые дальше своей деревни не выезжали, было знать, что война перевернула и перемешала весь мир? Там, где тысячи, миллионы людей сражались в огне войны, в которой небо низверглось на землю бомбами и снарядами, каждый человек был меньше капли в море. Где односельчанина встретишь? Людям это было непонятно. И в каждом доме маленькой деревни было огромное горе.
Сегодня мы отмечаем 55-летие Великой Победы. Современная молодежь считает, что этот день и в 1945 году точно так же полыхал красными полотнищами. Они представляют себе этот день праздничным, как в кино, наполненным звуками оркестра. В 1945 году я пошел в первый класс. Большинство детей работало и училось. Шли ранним утром на работу, в школу и слышали, как из обветшалых избушек слышались причитания, плач, будто только что людей настигло горе. Долго не останавливалась война. Сейчас людям кажется, что война всё дальше уходит вместе с воспоминаниями бабушек и дедушек, матерей и сестер, которые помнили и ждали тех, кто не вернулся с той войны. Скудеют воспоминания, забываются. Лишь остались высеченные на камне памятника имена людей, не вернувшихся с войны. У многих из них даже детей не осталось, которые бы их имена произносили, вспомнили бы их.
Так давайте будем приходить к этим памятникам с цветами не только 9 Мая, но и в другие дни. Не нужно их оставлять забытыми! Какие это были люди! Вспоминайте о них, гордитесь ими! Они не познали радости и вкуса долгой жизни, не нянчили на руках своих детей и внуков, они сложили головы в кровавой войне. Давайте все громко кажем: «Хан-Худай! Не допусти больше таких испытаний нашим детям, нашей Родине! Пусть вечно в памяти звучит День Великой Победы!»
