Арцантас се кавлана?
Райсат гьалаксаур. Дирихь чебашулри. БерхIи гIелабикили хIебиалра, цIяббирулри.
«Чина бикибси вара нушала къача? – лебил чарх руржесбииб рурсила. – дирихь гIурра зумабиалли, нуникIун ил баргес хIерирус. Зубари буцIани бергалли, се рикIусира ну нешлизи?»
ГIебшнила дягIли гьадирхъути дирихьла кьялуби гьачам зумадикIулри, гьачам илди бутIнаддиубли, деткайхъулри. Рурси, урехили гьалакрикIахъули, къача баргес къяйцIлири. Илала кьисматличила пикририкIули, рурси дубуртала катругуникад дуцIрикIулри.
Хапли ил, сунени чебиусиличи рирхаэс хIерирули, тIашризур: урунжла дубани, вацIала сирт, Мури барг, алавти хъинжурби-булан гIинтIла кьадубани вахдаршилри. ХIунтIенни дерцIибти, кампетуниван духъяндитIунти гIинтIла кьукьрани рурси хIяйранриахъуб, сари ишар сен рагьарриубсил, селигIир умцIусирил, хъумартахъур. Рурсили чумал кьякь кадердиб – илди тяп варъаван мурилири. Чула духIнар кьуми хIейалри, илдас мурабба эс вири. «Гьелелей, хIябилра дахъал лер кьалли. Шиличирад ишди кьадуби гьарахъхIели, ишди гIинтIла цIедеш чилилра хIедалцIи калунара? Наб гьанбиркусири ишди занзбар кьадубачир цIикIти ахIи цIедеш хIедирар или. Нушала юртла мякьлар цIикIти сари дашути. Ишар хIябилра гIяхIти лер… – тамай хIяккаризурси рурси алав хIерризур ва гьалакли кисми дирцIесрииб. – Ишди нуни да-а-а-ахъал дурчис ва нешлизи илдала мурабба бирахъис».
– Пр-р-р-р-р – хабарра агарли, алгъай шайчирти кьадуби гьакIардухъун, илдачибад чякнала хIенкь арцур – рурси тирхьрухъун, урухриубси илала уркIи гьалакли тямхъбикIесбииб: «НуникIун нушала Зубари хIебаргира. ГIинтIба луцIули, ну ишар сен тIашсира? Къача хIебаргасликIун неш кьакьарулхъан».
– Зубари-и-и! Зубари-и-и! – къачази жирикIесрииб рурси. – Агь, хIу тIутIули мабукь! Чина бикибсири хIу?
КъачалигIир умцIеррухъес дигуси рурси дикьурти ва жагати гIинтIбани гIурра чучи ритIакIиб. Рурсилис луцIуцад илди дахъдикIутиван билзулри: «Цакамти гьатIи дурчис, гIур Зубари баргес аркьяс. Асубирар, ил жявлил хъулиб биэсра: илкIун абдал ахIен, ц1яббиухIели авлахъличиб калес…»
ГIяхIил дерцIибти дукули, гIурилти кисмази кадирхьули, рурси кьадуби-ургар сакIублири. Лерилра кисми дицIили г1ергъи, ил жакетлизи луцIесрииб.
Дирихь зумабиуб, вязбикIесбииб. «ИшбархIи нуни наб дигуцад гIинтIби далцIес хIерирус. Илди кадихьес мерра агара. Нешличил рарх иша ракIили, мурабба барес дахъал луцIас. Деръахъесра луцIас. ГIинтIбала мачни дарили, нушала гьаргала жагабирис, индияла кинобазирти балконти кьяйда лебилра гьаргала биршис …»
ГIинтIбани рурси чус гIеларад рикулри, кьадубачирти занзби иличи къиздашулри, някъби хъябшкайулри, палтарлизи дирхулри. Кьадуби-ургарад сен-сен дурарулхъусил, Раисатли балули ах1енри.
Хапли чардиубти чякнала хIенкьли рурси гIурра тирхьрухъахъун. Арцанти, гIинтIби дахъал лерти кьадубачи гугдиили, урга-ургади вичIирра дикIули, дугулри.
Рурси тамашариубли аъкаряхъиб: «Се? ГIинтIбала цIедеш – арцантала бергала сабив?» Раисат гIяхIил хIерризур: «Юх! Чякни хIязтадиркьули ах1ен. Илди гушдиубли диэс, иштяхIличил дугули сари…»
Рурсилис, сунени сегъуна-биалра вайси хIянчи барибсиван, цIахбизур: илис, нешли мурталра гьанбуршукъи, чякнас барибси уркьуйзи бергала кабихьес хъумуртни, илдас ризкьи кадихьес цацах1ели азгъинрирни гьанбикиб: «Азбарлизи ризкьи дихухIели, гIяргIнанира дагънанира, чула бергала кахIейсахъес багьандан чякни дугIии. Гьанна нуни ихди диштIати арцантала бергала луцIулрав? Нуни илдала хурег билгIулирав?» – вайдеш бируси мерличир сари чили-биалра чераибсиван, рурси урузриуб. Ил къияйчил кьадуби-ургарад дурарухъун, жакетлизирти гIинтIби къаркъубачи кадихьиб, гIинтIба дицIибти кисмира дацIдариб.
– ГьиммадуркIудая, чякни, нуни хIушала хурег архIехис. Нуни хIебагьурра: гIинтIбала цIедеш – хIуша, арцантала, бергала биъни. Дергеная хIушани ишди нуни далцIунти гIинтIбира. Асубирар, нушала Зубари хъули чарбиубли биэсра. Гьанна нура хъули аркьяс. ГIяхIил каленая, дила диштIати чякни!
А что останется воробьям?
Раисат посмотрела вокруг. Туман густел. Хотя солнце ещё не село, становилось темно.
«Ну куда же делся телёнок? — холодная дрожь прошла по телу девочки. — Если туман совсем окутает окрестность, а я не смогу найти телёнка, что же с ним случится? Вдруг его съедят волки, что же я потом скажу маме?»
Под порывами свирепого осеннего ветра туман то густел, то рассеивался. Девочка, гонимая страхом за судьбу телёнка, торопилась. Забыв об усталости, она долго искала его по опушкам леса, по скалистым склонам, по густо заросшим рощам.
Вдруг, потрясенная увиденной картиной, она остановилась: вся лощина, от края до края склона и даже фасад родника, облицованного пиленым камнем, — все вокруг было красным от созревших плодов шиповника. Девочка даже рот раскрыла от изумления: спелые, словно кизил, плоды шиповника заколдовали Раисат. Она сорвала несколько ягод — они были сладки, как сироп. «Не шиповник, а настоящий мёд. Я думала, что плоды этого колючего кустарника бывают твёрдыми и кислыми. Рядом с нашим домом растут именно такие. А здесь они такие сладкие… — Девочка снова окинула взглядом окрестность. — Как их здесь много… — Она начала быстро наполнять шиповником карманы. — Соберу их много-много и попрошу маму сделать из них варенье».
— Пр-р-р-р-р, — неожиданно справа от неё закачались кусты — с них слетела стайка воробьев.
Раисат вздрогнула от неожиданности, у нее неистово заколотилось сердце: «Я же не нашла нашу тёлочку Звёздочку! Что же я тут шиповник собираю? Если волки съедят телёнка, меня мама отругает», — представив расстроенный взгляд матери, девочка смутилась.
— Звёздочка! Звёздочка! — она стала звать телёнка. — Ах ты, безобразница! — Куда же ты запропастилась?
Девочка уже собиралась снова идти искать телёнка, но сочные плоды шиповника, как магнит, притянули её к себе. Казалось, чем гуще чаща, тем слаще ягоды. «Соберу ещё чуть-чуть и пойду искать Звездочку. А может, она давно уже дома: Звёздочка же не глупая, чтобы так долго оставаться на пастбище…»
Отправляя в рот ягоды посочнее и слаще и набирая в карманы те, что потвёрже, девочка углубилась в кусты. Изредка оглядываясь вокруг, она набила шиповником все карманы, собрала его даже в жакет.
Туман всё густел. Начало моросить. «Нет, сейчас я не смогу собрать много ягод на варенье. И некуда мне уже собирать. Приду с мамой потом. А из этого шиповника сделаю бусы и повешу сушиться. И наша веранда украсится, как балконы в индийских кинофильмах…»
Девочка не знала, как выбраться из густых кустов, в которые она успела углубиться незаметно для себя. Шипы кололи ее, царапали руки, затягивали одежду.
Откуда-то прилетела стайка воробьев и уселась на ветки. Они устроились поудобнее, стали клевать ягоды и весело зачирикали, будто выражали свою радость от этого пиршества. Девочка удивилась: «Как? Ягоды шиповника — воробьиная еда?» Раиска внимательно присмотрелась: «Точно! Воробьи, видно, проголодались и теперь ужинают…»
Девочке стало не по себе: она вспомнила, как иногда забывала, а иногда и ленилась сыпать на подвешенную к дереву дощечку корм воробьям, живущим рядом с их домом: «Когда я сыпала во дворе пшеницу, куры и петухи не давали воробьям клевать зерно, прогоняли их со двора. А я теперь собираю их еду? Краду их запасы?» — девочке стало стыдно, будто кто-то застал её на месте преступления. Она с трудом выбралась из кустов и стала высыпать на каменистую гряду содержимое карманов. Высыпала и шиповник, собранный в жакет.
— Птички, не обижайтесь: я не знала, что плоды шиповника — ваша еда. И не бойтесь: я не унесу шиповник домой. Может быть, наша Звёздочка вернулась. Я тоже пойду домой. До свидания, мои крошки!
