Я и моя собака Ноки
Свадьба моих родителей
Мой отец остался вдовцом с тремя сиротами. Двух младших детей взяла на воспитание мачеха отца, а старшую дочь он оставил у себя. В ту пору у отца была очень красивая одежда и много красивых вещей. Зимой ездил он на двух белых оленях, нарты его были разукрашены, на упряжи оленей были кисточки, бусины, колокольчики…
Когда мой отец искал себе жену, он у многих людей невест смотрел. Ездил искать ее зимой и на нартах, потому что летом бывает много комаров, а верхом на олене человек далеко ли уедет.
Высватал мой отец невесту, вернулся в свое кочевье.
Ранней весной родственники матери перекочевали на земли моего отца. Встретились они на реке Хуланя. Перекочевав, остановились в виду друг у друга: родные матери — выше по реке, родственники отца — ниже по течению. Чтобы не смешать оленей, те, кто стоял выше, отогнали стадо в верховья, те, кто стоял ниже, — в низовья.
Остановившись стойбищем, родители матери и их родственник по имени Хэйэкэнде повезли невесту — ее звали Мораман — к моему отцу, начали готовиться к свадьбе. Когда приблизились к дому отца, лицо невесты закрыли платком. Потом, ведя оленя в поводу, три раза обошли кругом дом жениха. Сделав это, девушку спустили на землю, оленей развьючили. Ввели невесту в жилище — эвенскую юрту-дю.
Родные матери забили на еду двух жирных яловых важенок, а родные отца забили жирного старого ездового оленя.
Молодым родственникам Хэйэкэнде не понравилось, что забили ездового оленя. Они сказали: «У ездового оленя жесткое мясо, зачем вы забили его?»
Родные отца ответили: «Мясо не будет жестким, это же не верховой олень».
Разделав оленей, стали готовить разные блюда: женщины поджарили сердце и печень, вывернули и сварили желудок, костный мозг с кусочками печени поджарили на вертеле, приготовили сушеное мясо. Другие женщины и девушки поставили юрту и покрыли ее новыми покрышками. Приступили к трапезе. Был большой и радостный праздник, пели песни. Молодые парни боролись друг с другом, состязались в прыжках, бросали аркан-мавут в цель. Очень долго танцевали танец-хэде.
Родственницы моей матери расплели ее косу, заплели волосы в две косы, надели на нее венец и очень красивую радужную одежду-найми. И одежда отца была очень красивая.
Новобрачные поменялись кольцами. Обвенчав молодых, их ввели в юрту с гостями, угощали. Потом отвели в отдельную, только что поставленную для них юрту.
Так мой отец и моя мать стали жить вместе. Сначала была у них одна дочь — Хулиндя. Хулиндя называла мою мать так же, как эвены называют свою старшую сестру или тетку, — экэн. Когда родители прожили вместе два года, у них родился сын. Этот мальчик умер, когда ему исполнилось восемь. Я едва-едва его помню.
Ноки
Старший брат моего отца Иван жил в верховьях Момы, в поселке Красный Рыбак. Жили там и якуты. Иван взял у них щенка и подарил его моему отцу. Щенка назвали Ноки. Помню его с самого детства и не знаю, как бы мы жили, если б у нас его не было.
Ноки была хорошей собакой, умной, как человек, очень спокойной: никогда понапрасну не лаяла, не бегала зря. Я и младший брат Дмитрий делали «нарты» — привязывали ремень к лопате из лосиного рога, запрягали Ноки и ездили. Летом надевали на нее оленье седло и водили за собой в поводу. Она всегда играла с нами, никогда не убегала.
Когда я играла с младшими братьями и сестрами, то пеленала, одевала и укладывала их, будто они — мои дети. И Ноки тоже пеленала и укладывала. Она не вырывалась — лежала завернутая, словно младенец.
Однажды мы напугали Ноки утиной головой. Была ранняя осень, наш двоюродный брат Проня убил утку. Мои родители утиные головы никогда не варили – оставили и эту. Я взяла ее и решила немного подразнить Ноки. Она спала в доме, и я положила утиную голову прямо возле собачьего носа. Ноки испугалась и быстро выскочила наружу. Мы со смехом выбежали на улицу.
— Что это с Ноки? — спросила мать.
Ну и смешно же было!
Ноки была красивая, я вспоминаю ее такой песенкой:
Я смотрю на свою Ноки,
Над ее глазами
Белые брови,
Словно бы у нее
Четыре глаза,
Она красивая.
Моя Ноки спокойная,
Очень-очень умная,
Издалека прибежала,
Снежного барана пригнала,
Верный друг моего отца,
Его единственный спутник,
Моя собаченька Ноки!
Ноки не хочет есть
Мой отец все время кочевал, но ни разу не видел медведя. Удивительно: другие люди много раз встречались с хозяином тайги. Младший брат моей матери Николай много раз на него охотился.
Ранней осенью мой дядя ушел охотиться один и через несколько дней добыл медведицу с медвежатами.
Принес домой медвежьи внутренности, мать их сварила. Раньше эвены, добыв медведя, не дробили его кости, а мясо брали по маленькому кусочку. Жир медведя помогал от обморожения, желчь использовали, чтобы лечить боль в суставах.
Мать положила вареное мясо в миску. Мы, дети, хотели взять по маленькому кусочку, но она сказала: «Подождите!»
Мать дала нам тоненькие ивовые прутики, а сама сделала из прута обруч. Мы сделали так же. Тогда она нарезала медвежье мясо на маленькие кусочки-крошки. Потом положила свой обруч из прута на блюдо с мясом, взяла кусочек мяса из тальникового кольца и съела. Мы повторили. Все одновременно крикнули вороном: «Кхук!» Только после этого можно было есть как обычно. Дали маленький кусочек и Ноки, но она не взяла, а, посмотрев в сторону леса, выбежала наружу.
Почему она так сделала — никто не знает. До сих пор этому удивляюсь. Наверное, и для собак существуют запреты.
Малыш
Летом мы жили на широкой, светлой реке Таландя. У нас был сосед по стойбищу — Петр, хороший друг моего отца. У Петра было четверо детей: старший сын был намного старше нас, а с младшим мы были ровесниками. Все играли вместе, никогда не ссорились и не дрались. Если шел дождь, играли дома. Если становилось скучно у нас, шли к ним.
Однажды, когда я проснулась утром, солнце уже светило. Мы, девочки, спали все в одном пологе. Проснувшись, я услышала, как плачет ребенок, и очень удивилась: «У нас нет маленьких детей, кто же это?» Приоткрыв полог, я увидела, что на том месте, где спала моя мать, и вправду лежит ребеночек! Матери не было, наверное, вышла на улицу. Я очень удивилась, ведь еще никогда не видела такого маленького ребенка. Я даже испугалась и стала будить своих сестер – старшую Анну и младшую Акулину:
— Послушайте, кто там плачет!?
— Кто-кто, зачем будишь! Спать хочется! — сказала Анна.
Она была засоня. Акулина, которой было тогда три или четыре года, тоже меня не услышала. А я с малых лет вставала рано. Иногда мать даже говорила: «Зачем этот ребенок так рано встает?!» Отец ей отвечал: «Пусть встает, правильно делает».
Вот в дом вошли мать с соседкой, они о чем-то разговаривали. Я опять выглянула из полога: они рассматривали ребеночка.
Я все же разбудила старшую сестру и сказала ей, что у нас есть ребенок. Мы поднялись, вышли из полога, быстро умылись и стали разглядывать младенца. А потом выскочили на улицу и побежали к соседям. Соседские дети только что встали.
— У нас малыш! — радостно сказали мы.
— Где же этот малыш? Пойдемте смотреть на него!
И мы все пошли смотреть на младенца. Потрогали его головку, ручки. Нянчить его нам понравилось.
Выходить из дома совсем не хотелось — все очень хотели подержать ребеночка в руках. Головка у него была совсем маленькая, а волосы длинные; личико очень-очень белое, ручки и ноготки крошечные. Мы попытались заплести ему волосы. Тогда мать сказала: «Дети, не трогайте руками его головку, а то заденете темечко! Пусть спит, не беспокойте его!»
Пришлось выйти на улицу. Нашим соседям стало грустно, они тоже захотели, чтобы у них был ребеночек. Мы еще не знали, откуда берутся маленькие дети. А когда спросили у их матери, она ответила:
— Его нашли в лесу, под кочкой или под обрывом.
— Мама, а почему нам не принесли, почему ребеночек только у них? — спросили соседские дети.
— А вы сами идите искать. Найдете — принесете.
— Ой, правда, пойдемте искать ребеночка! — сказала моя старшая сестра Анна.
— Да, да, давайте пойдем искать!
Оставив дома своих самых маленьких братьев и сестер, мы побежали вверх по склону горы, где было много большущих кочек. Мы искали ребеночка целый день, но ничего не нашли. Только мышиные норки. У нас-то уже был малыш, а дети наших соседей очень расстроились. Их мама сказала:
— Как же вы будете ухаживать за ним целый день? Когда же сами будете играть?
— Мы будем его баюкать, приготовим ему древесные гнилушки для колыбельки. Ребеночек такой хорошенький, нам тоже такого надо.
— Ну и нянчите ребеночка все вместе. Мы с его матерью вместе его нашли, — сказала наша соседка.
— Будем нянчить все вместе! — сказали мы и опять побежали к нам в дом смотреть на младенца.
А назавтра мы опять тайком пошли под обрыв искать малыша...
Новорожденную девочку назвали Екатериной.
Страшный случай зимой
В ту зиму недалеко от мест, где отец и мать охотились на белок, также промышляли белку женщина по имени Полина и мужчина по имени Петр. Оба они были очень ловкие, подвижные. Оба были вдовыми, у каждого по одному ребенку. Их дети учились в школе.
Полина была сильная, веселая женщина, похожая на молодого парня. Однажды она не пошла охотиться — шила одежду. Петр поехал белковать один верхом на олене: у них было десять или пятнадцать оленей, некоторые с колокольчиками, некоторые с бубенцами, непослушные олени — с колодками.
Полина шила в палатке. Послышался звон колокольчиков. Она выскочила наружу и видит: олени бегут со стороны леса. Полина поняла, что за ними кто-то гонится. Забежав в палатку, она схватила берданку, убедилась, что ружье заряжено, и снова вышла. И вот олени несутся ей навстречу так, будто намерены пробежать мимо. Полина увидела, что за ними гонится медведь. Что же делать? Бежать некуда. Медведь совсем близко, за оленями, только чуть-чуть от них отстает. Тогда храбрая женщина решила убить хищника.
«Только бы не промахнуться!» — Она прицелилась ему прямо в голову и выстрелила. Медведь вздрогнул и упал. Полина быстро перезарядила ружье. Медведь быстро встал, поднялся на задние лапы, как человек, и пошел в ее сторону. Она снова прицелилась: прямо в его раскрытую пасть выстрелила. Медведь метнулся в ее сторону и заревел так, что можно было оглохнуть. И тут же упал замертво.
Полина сначала не поверила, что смогла убить медведя. Выстрелила еще раз. Медведь больше не вставал.
— Ой, мои милые, олешки! Бросились к палатке, потому что знали, что хозяйка поможет...
Ноки сердится
Днем и ночью пастухи пасут оленей по двое. Мой отец пас один, с Ноки. Ноки подгоняла к стаду отбившихся оленей.
Весной, когда расцветает трава нергэт-пушица, у пастухов очень много хлопот. И когда начинают расти грибы, олени много бегают. А Ноки невозмутимо бегает за оленями. Спокойные олени ее не боятся. Старые ездовые олени-аткичар и верховые олени-учикал, которые пасутся вместе с другими, идут за стадом сзади, не спеша. Ноки этого не любит. Подойдя к оленю, она тычется в него носом: если олень не обращает на это внимания, он кусает его за ляжки. Смешно, но тогда олень, испугавшись, начинает бежать. Ноки кусается, только когда начинает сердиться. Вот так наши друзья собирают оленей. Быстро сгоняют их в одно место. Мой отец очень любил свою собаку. Ноки тоже его любила и хорошо слушалась.
Ноки поймала лису
Кажется, время тогда тянулось очень-очень долго. Но все же шло, и наши младшие братья и сестры уже учились в недавно открывшейся школе в поселке Хабдылах.
Родители остались у оленьего стада вдвоем, с ними была Ноки. Ранней весной мой отец тяжело и надолго заболел, у него сильно болела голова. Мать думала, что он умрет, и очень испугалась. Поблизости не было ни одного поселка. Хабдылах далеко, да и кто знает, есть ли там врач.
Мать одна выполняла всю домашнюю работу. Однажды она пошла за дровами. Ноки отправилась вместе с ней. Мать нарубила сухостоя, по одному дереву стала таскать его домой. Ноки в это время бегала в лесу. Неся очередное дерево, мать приближалась к дому, когда вдруг послышался лай Ноки и шум борьбы. Мать бросила дерево и, схватив топор, побежала туда, откуда доносился лай. Оказалось, Ноки поймала лису. Мать быстро подошла к дерущимся и, недолго думая, ударила лису топором по голове.
Мать очень обрадовалась тому, что они добыли лису. Принесла ее домой, показала отцу. Тот даже сначала не поверил, что это Ноки лисицу поймала. Шкура была хорошая, ее отдали в факторию. Так Ноки поймала лису и заработала денег.
Снежный баран
Это было осенью 1947 года, мой отец был еще жив. Стоял месяц восходящего локтя — ноябрь. Моя мать шила торбаса*. Отец с сыном своего старшего брата — Проней — пасли оленей. Дети уехали в школу.
Зима в тот год наступила поздно. Оленеводы кочевали по тайге. Вокруг высокие круглые горы, ягель пушистый и мягкий, как подушка. В такие дни в тайге очень хорошо.
Тогда мои родные остановились стойбищем у подножия горы, которая называлась Амкачандя. Отец с Проней пасли оленей. Вдруг мимо, как вихрь, пронесся уямкан — снежный баран, а за ним — Ноки. Люди не успели и глазом моргнуть, как животные скрылись за горой.
Ни у отца, ни у Прони не было с собой ружья.
— Эта гора круглая, Ноки прогонит его вокруг горы и заставит прибежать сюда же, — сказал Проня. Он быстро сел на своего верхового оленя и поехал к палатке.
Отец остался возле стада. Проня вернулся скоро, он торопился. Отец быстро зарядил ружье и спрятался. Вот наконец показался снежный баран: было похоже, что он устал – теперь бежал не так быстро. Ноки вот-вот должна была схватить его сзади.
Баран почуял человека и свернул в сторону. Ноки, догнав его, вцепилась зубами ему в шею. Баран пытался бежать, но собака повисла у него на горле.
Раздался выстрел...
Баран был очень жирный. Так все вместе друзья добыли большого барана. В тот год Ноки уже не охотилась с моим отцом. Наступила зима. Ноки очень исху-дала и все время лежала. Ей было уже тринадцать лет.
В ту же зиму моя любимая собака умерла.
* Меховая обувь.
