Джазыула бла адам атла
Къонакълагъа джол усталыкъ этген къартны дефтеринден
Мийик тауланы ичи, Минги-Тауну кюнбатыш сыртлары, Кавказны эм уллу сууу, Къобанны, чыкгъан джерди бюгюн барлыгъыбыз. Кёкге джетген къаяланы джагъында «Уллу Къарачай» деген эркин къобуда адам улу ёмюрден бери орналыбды.
Буруннгу джашау биртда кёб ыз къойгъанды бу тау джуртда. Мындагъы юч эски элде, аланы тёгерегинде тёнгертге юйлени, къаланы, таш кешенелени къабыргъалары сакъланады, ётген кёзюуледе джюзле бла – бюгюнлюкде къуругъан – юйлени хайырландыргъан, амма, бюгюнлюкде ханс басыб тургъан илипинле кёрюнедиле…
Алай болса да, бу джуртну бютеу сейир затларындан бюгюн бизни бери келтирген бирди – джазманы эсгертмелери, маданиятны мийик джарджасыны биринчи белгиси, баш шагъаты.
Не келсин, бизни кюнюбюзге аладан асламысы сакъланмагъанды. Кёбюсюн заман ойгъанды, талайын къарачайлыланы сюргюннге джибериб, бу джерлени Эресейден алыб Гюрджюге къошханларындан сора, къурутхандыла.
Къалай болса да, Джазыу кесича къайтарыучанды тюзлюкню. Талай джыл мындан алгъа, Къартджурт элде, джер къазыу джумушда, XVII ёмюрден къалгъан къанга таш эсгертме табхан эдиле ишчиле. Аны юсюнде – къарачайлылада, малкъарлылада бурундан белгили тамгъа (текмет) эмда, тауланы ичинде ачыкъланнганны сейирлиги, араб харифле бла этилген джазма. Бютеу Уллу Къарачайда ол бусагъатда муслийман эпиграфиканы эм эски эсгертмесине тергеледи; насыб болуб, быллай затла бла джашау бизни энтда саугъалар…
Эски къабырлада – кюннге ачыкъ музейлени бир тюрлюсюнде – араб джазмаланы биз сынташлада кёб эслеученбиз, ала XVIII-чи ёмюрден башлаб кетген ёмюрню ал сюремине дери белгиленедиле. Къысхасы бла айтсакъ, Къобан Башындагъы халкъыбыз араб джазма бла хайырланнганы юч ёмюрден аз болмагъанына кёз туурабыздагъы шагъатлыкъ толу джетишеди.
Амма, бюгюннгю къастыбыз Къарачайны джазмасыны тарихине теренлеу тюлдю. Биз излеген зат бираз тынчыракъ кёрюнгенликге, магъанасы кёбню эсинде ыз къояр: сынташ джазмалада адабият бёлюмю. Джуртубузда сынташланы тинтген кёб джылланы ичинде айтылгъан теманы юсюнден бизге ачыкъланнган сейир затла аз табылмагъандыла. Ол джылланы эсеблей, сын ташлада эгертиу джазыуланы (эпитафияланы) ёзегин джыйгъан болурбуз, дерге эркинбиз; аны къурамында тюбеген затла – Къуранны суралары-аятлары, Файгъамбарны (Аллахны саламы аннга болсун) сёзлери /хадислери/, ислам умметде башха белгили ахлуланы, аны тышында да – поэзиялы айтыула. Къарачайны эсгертме санагъатында (мемориальное искусство) белгиленнген шаркъ поэзияны юсюнденди былайда айтырыгъыбыз.
* * *
Аллыбызда – омакъ джаршхан, адамдан мийик, мазаллы сынташ, мустукга ушаш башы бла. Юсюне салыннган насигъат (арабча насихат) сёзлени байлыгъы бла алсакъ, Хурзук элни сынташларында мынга джетген кёрмегенбиз. Аны ал джаныны кёбюсю араб джазмаладан толубду, эм тюбюнде суратла салыныбды. Муслийман джыл тергеу бла (ай хиджраны санауу бла) ёлген джылы да кёрюнеди; сизге таб болурча, биз аны, бютеу дуния хайырланнган тергеуге кёчюрюб, белгилейбиз: 1889 джыл. Ёлгенни аты, тукъуму да эсгериледи (эски, сёзюн ётдюрген тукъумдан, элни алгъыннгы тамадасы /старшинасы/).
Араб джазыуланы таб орналтыр халда таш кесиучю уста къанга ташны юсюн сызла бла онеки ючгюл-тёртгюл бёлекге юлешиб, чалдыш маталлы этген эди. Сызланы, араб харифлени «мийик рельеф» деген техника бла джарашдыргъанды. Эм башыны ортасында Файгъамбарны (А.с.а.б.), сыйлы халифаларыны атларындан къуралгъан «эшме» оюуну салыб, аны тюбюне да айны суратын этгенди.
Сынташны сейирлиги аны юсюнде беш закий сёзледеди. Биринчи – алгъын белигили хадис: «Бу дунйа – мыллыкды, аннга тырмашханла уа – итдиле». Хыныды багъа берилгени, алай а, анда асыралгъанны кёзю бла къарасанг, ангыларгъа боллукъду…
Ташны сол джанында, ючгюл бёлеклени ичинде башдан тюбге тизилген сёзлени да окъуюкъ. Огъарасындагъы – «Бу дуния кимге эсе да ёмюрлюкге берилсе, файгъамбарла ёлюмсюз боллукъ эдиле» – тюрлю-тюрлю айтыу бла бюгюнлюкде да кёбге белгилиди.
Аны тюбюнде экитизгин назму (бейт) салыныбды:
Эмда ёлюм тырнакъларын сенге чанчса,
Ангыларса: такъгъан дууаладан пайда джокъ.
Бу сёзлени авторуну аты сынташда сагъынылмайды, алай а муслиман дин къуралгъан кёзюудеги араблыла аны иги биле эдиле. Фахмулу адабиятчы Абу Зуайб аль-Хузали меджисиуну заманында огъунакъ поэзияда уста болуб, андан сора ислам динни алгъан эски араб назмучуланы къауумундан эди. Файгъамбар сау болгъан кёзюуде бу назмучу муслиманлыкъгъа кёчген эди; файгъамбарны ауругъанын эштиб, Мединагъа ашыгъыш атланнганды, амма, айтыугъа кёре, къуру асыралгъанына эмда биринчи халифагъа ант бериуге джетишген эди. Ол муслиман умметге къуллукъ этерге къаламын да, джашауун да салгъан эди. Хапаргъа кёре, муслиман аскерге къошулуб, аль-Хузали Шимал Африканы халифатха къошуу къазауатда болгъанды, кеси да Мисирде (Египетде) 648 дж. ауушханды. Назмучу-аскерчини юлгюсю Кавказда Лермонтовну юсю бла белгили болгъанлыкъгъа, тарихде бек эртдеден келеди…
Аль-Хузалини назмусуну тамам тюбюндеги сёзлеге эс бёлейик: «(Тин) къысдырыгъы болмай къабыргъа кирген, тенгизде кемесиз джюзерге излегеннге ушайды». Муну авторуну аты джазалыбды – Абу-Бакр ас-Сыддыкъ, сыйлы халифаланы биринчиси; анга ант берген эди аль-Хузали файгъамбар асыралгъан кюн.
Къартджуртну джамагъат, эл къабырларында (тийре къабырлада болгъандыла) биз энтда бир омакъ сынташха тюбейбиз. Ол да эски, онглу-болумлу тукъумдан эди, белгили дин къуллукъчу эмда хаджи болуб, 1909 джыл ауушханды. Бу эсгертмеде таш кесиучю уста эки огъуна араб назмучуну сёзлерин келтиргенди, алай а, авторланы атларын, адетге кёре, сагъынмайды. Алгъын – баш джанында – экитизгин назму:
Ёлюм – гоппанды, хар адам андан ичер
Къабыр – эшикди, хар адам аннга кирир.
Бу бейтни тюрлю-тюрлю вариантларына тюбейбиз: биринде «къабыр» деген сёзню орнуна «ёлюм» деген салыныбды, башхада уа ала орунларын ауушдурадыла. Биз билгенден, бу экитизгинни автору – Абу-ль-Атахия (820 дж. ёлг.), муслиман динни ал кёзюуюндеги маданиятыны айтылгъан ахлусу, зухдийат – араб адабиятда аскет (такъырлыкъ) поэзияны къурагъан. Ол кёзюуде джашагъан адабиятчыла, усталыгъыны мийик дараджасын черте, анга «адамланы, джинлени да биринчи назмучусу» деген ат бергендиле. Бизни къошарыгъыбыз: Абу-ль-Атахияны эсгерилген сёзлерин Шимал Кавказны таш эсгертмелеринде биринчи Алтын Орданы кёзюуюнде салыныб башлайдыла; белгилисича, Алтын Ордада ислам кърал дин болуб бегигенди.
Бу сынташда, айтылгъан бейтни тюбюнде энтда бир экитизгин салыныбды:
Кимбиз? Къысха джарытыб, кёкден тюшген джулдузча:
Джаныб, ыз кёргюзтдю - не къалды? Къуру кюлю.
Муну къурашдыргъанны атын билгенбиз – Лабид ибн Рабиах аль-Амири; башында сагъынылгъан аль-Хузали бла бир заманда джашагъанды; бу да назму усталыгъын меджисиуну кёзюуюнде билдириб, ислам диннге кёчгенди. Аны «Аллахдан къалгъан бары бошду» деген сёзлерин фагъамбар багъалатыб, хапаргъа кёре, «назмучуланы барысыны да эм тюз тизгини – Лабидни сёзлериди» деб, айтханды. Бу поэт аль-Хузалиден, сыйлы тёрт халифаладан сора ёлгеннге ушайды, кёбюсю 661-чи джылны сагъынадыла.
Учкулан элде 1883 джылда этилген ариу сынташны эслейбиз; аны юсюнде араб назмучуну айтыуу:
Разы болмагъанды Аллах бу дуниягъа, аны багъасы –
Ангы болгъаннга ачыкъды – бир къират* да турмайды.
*Къират –араб. ауурлукъ ёлчем; бир граммны 1/5 бёлеги.
Биз кесибизге ачыкълагъандан, бу бейтни Ибн Ланкъакъ аль-Басри (970 ёлг.) деген назмучу къургъанды; ол Къыблагъы Иракъда джашагъаганды, алай а, Араб Халифатны ара шахарын, Багдадны да джокълагъанды. Абу-ль-Атахия, Лабид, д.а.к. башха усталача болмай, бу «халкъ назмучугъа» саналгъанды. Аны «джырчыкълары… эки-юч назмуладан кёб болмаучан эдиле»; Адам Мец деген алим айтхандан, «миийк стиль» дегенча уллу, адабият затланы (сёз ючюн, къасыда маталлы) этерге усталыгъы джокъну орнунда эди. Алай болса да, Ибн Ланкъакъ, аны билген назмучу къауумгъа кёлю къалыб тургъанды, энчи сыйы уллу болмагъанда аланы терслегенди. Джашауну къууанчын белгилемегенди, дуниягъа не багъа бергени да башында биз эсгерген бейти кескин кёргюзтеди. Не болса да, аны чыгъармачылыгъында адамны дуния джарсыуларыны чурумлары тюз ачыкъланады: алагъа джууаблы – адам кесиди (Чарльз Пеллат). Башхасыча айтсакъ, «ачы джазыу», «кёкден буюрулгъан», «Аллахны сынауу» д.а.к. сылтаула бла джакъламагъанды адамны Ибн Ланкъакъ.
Назму джаршдырыугъа, адабиятчыланы тышында, башха ишледе атларын айтдыргъан ислам динибизни уллу ахлулары да къошулгъандыла. Ала, ишексиз, тин халда умметибизни ёсюмюне суратлау сёзню кючюн ангылай болур эдиле.
Ол ахлуланы бири – тёртюнчю сыйлы халифа Али ибн Абу Талеб (661 ёлг.). Аны къаламы бла байламлайдыла 1862/3 джыл (хиджра санаудан кёчюрсек) этилген Картджуртну сынташларыны биринде салыннган бейтни. Биз тилге кёчюрсек, андагъы сёзлени магъанасы былайды:
Ой, бу дунияны ишине кёмюлген (инсан),
Узакъ умутунга алданаса.
Къартджуртну биз кёрген талай сынташында салыннган бейтни да байламлы этедиле ол автор бла. Ол буду:
Хазырлан бу дуниядан (джанларгъа), кетеринг хакъды,
Эмда ёлюм, ишексиз, (сени) джокълар.
Къонакъ юйге ушамаймыды бу дуния:
Ингирде келесе, эртдембла кетесе?
Атлары айтылгъан дин алимле да поэзиягъа эс бёлюучен эдиле, аланы ичинде имам Шафии (767-820) да болгъанды. Бу тизгинлени авторлугъу аныкъыды дейдиле:
Аманлыкъчыланы ёлюмюнден дуния оюлмаз,
Чомарт ахлуланы ёлюмюнден оюлур.
Бу бейт 1870-80-чы джаллада миллетде атлары айтылгъан адамланы къабырларындагъы таш эсгертмеледе (ала да Къартджуртда) салыныбды – сёз ючюн, Къарачайны ахыргъы олийни (тамада бийни), къарачай апендилени башчысыны.
Чыгъармачылыкъларын Кавказны ташларында керкилиб салынныгъын араб назмучула, эшта, билеллик болмаз эдиле. Биз а башха затха эс бёлюрге излей эдик – мингджыллыкъ алгъа джашагъан, узакъ къралладагъы назмучуланы билген да, багъалатхан да эте эди Кавказдагъы халкъ. Башхаланы игилине ачыкъ сый бериу – маданияты мийик болгъан миллетни шартыды. Ма бу зат борчландырады бизни унутулгъан атланы маданиятны къурамына къайтарыргъа...
* * *
XVIII-чи ёмюрню аягъында суннит муслиманланы Кавказдагъы аралыгъыны, Дагъыстанны, маданият кючюню себебинден джайылгъанды таулу миллетлени ичинде таш кесиу санагъат бла суратланган джазма (каллиграфия). Сёз ючюн, анда къарачайлыла дин окъуу алгъандыла, андан да Къарачайгъа, динчиле бла къалмай, кёчюб келген къауумда къол устала – таш кесиучюле, кюмючшчюле, сауут-саба этиучюле да болгъандыла.
Бир заман ётгенде, ол салыннган маданият урлукъдан ашхы битим чыкъгъан эди – Къарачайны ичинде окъууу-билими, суратлау санагъатладан уста болгъан ёз, энчи халкъ бёлек къуралгъан эди. Аллай усталаны талай аты сынташлада бегибди, сёз ючюн, сагъынылгъан эсгертмеледе – Хубийлени Шогъаибни (хаджиликге баргъанды, сёз бла ишин баджаргъан тау тёресини /горский словесный суд/ къадысыны орунбасары; къарачай джарыкълаугъа уллу юлюш къошхан Хубийлени Иммолатны атасы), Къарабашланы Гюргокъаны (эски акъсюекъ тукъумдан). Къарачай миллетни тарихин тинтиуюде бу затны уллу магъанасы барды, нек десенг, аны ислам Шаркъны маданият хазнасы бла байламлыгъына шагъатды.
Керти эс бёлгенигизге эмда асыл тёзюмлюгюзге мардасыз бюсюреуюлюме. Сизни бла биргелей бюсюреуню тыйыншлы адамгъа, араб тилни устазы Чомаланы Заургъа да джиберейик - араб тилден ана тилибизге адабият халда кёчюрюуге болушхан ашхы джумушлары ючюн...
Письмена и имена
«Джазуула бла Атла»
Из тетради старого экскурсовода
Сегодня мы прибываем в высокогорье, к западным склонам Эльбруса и истокам Кубани, крупнейшей кавказской реки. Здесь, в обширной, укрытой взметнувшимися к небу стенами скал, котловине, именуемой «Большой Карачай», человек проживает с незапамятных времен. Прошлое оставило в горном краю множество следов. В трех расположенных здесь старинных селеньях и вокруг них видны уцелевшие стены срубных жилищ, сторожевой башни, каменных мавзолеев, заросшие травой канавы, некогда снабжавшие водой сотни ныне исчезнувших усадеб…
Но нам в этот день нужен лишь один вид местных достопримечательностей – памятники письма, пожалуй, первого и главного признака приобщения к цивилизации. Да, их сохранилось, увы, немного. Большей частью они были разрушены временем, частью – уничтожены после трагического выселения карачаевцев, когда эти земли, отобрав у России, передали в состав Грузии.
Однако судьба зачастую по-своему восстанавливает справедливость. Некоторое время назад в ходе земляных работ в ауле Картджурт случайно обнаружили памятную стелу XVII века. На ней помещен известный с древности у карачаевцев и балкарцев символ (текмет) и, самое примечательное для высокогорья, текст, выполненный арабским письмом. Сейчас этот памятник является старейшим образцом мусульманской эпиграфики в Большом Карачае, и есть надежда, что судьба еще не раз одарит нас счастливым случаем.
На старых кладбищах, этих своеобразных музеях под открытым небом, мы встречаем арабописьменные тексты на надмогильных стелах (их называют сынташ) с датами, охватывающими период с XVIII-го по начало прошлого века. Иначе говоря, уже имеющихся артефактов достаточно для того, чтобы наглядно убедиться: арабской грамотой жители истоков Кубани пользовались не менее трех столетий.
Но наша цель сегодня вовсе не погружение в пучины истории письменности горцев Карачая. Задача поскромнее, но значимости не менее яркой: литературное содержание эпитафий – текстов памятных стел. За годы изучения надмогильных стел нам удалось собрать немало любопытных сведений по данной теме. Собран, по сути, основной набор эпитафий, включающий выдержки из Корана (суры и аяты), слова Пророка (хадисы), высказывания других исламских авторитетов, а также поэтические изречения. Именно тема восточной поэзии в мемориальном искусстве Карачая здесь и будет затронута.
Перед нами – роскошный, выше человеческого роста, надмогильный камень с полукруглым арочным завершением. По богатству духовных назиданий (насихат) равных среди сынташей аула Хурзук нам пока не встречалось. Почти вся его лицевая часть покрыта арабскими письменами и, немного – в самом низу, изображениями. Указана дата по мусульманскому летоисчислению (т. н. лунной хиджре), которую – как и все остальные – для удобства здесь и далее мы даем в переводе на общепринятое: 1889 год. Упомянут и покойный (заметим от себя: из старинного влиятельного рода, бывший старшина аула).
Для размещения арабских письмен мастер-камнерез прямыми линиями расчертил поверхность плиты на двенадцать треугольных и ромбических частей. Как линии, так и арабская вязь выполнены в технике высокого рельефа. Самую верхнюю часть по центру занимает «плетёнка», составленная из имен Пророка и праведных халифов, с полумесяцем под ней.
Стела уникальна тем, что содержит пять изречений. Первое – известный в прошлом хадис, гласящий: «Этот мир (дунйа) – падаль, а стремящиеся к нему – псы…» Суровая оценка, но, кажется, вполне понятная с точки зрения покоящихся здесь.
В треугольниках справа от нас сверху вниз идут остальные изречения. Самое верхнее – «Если бы этот мир был вечен для кого-то, то пророки были бы бессмертными» – и сейчас известно в той или иной версии.
Ниже помещено следующее двустишие (бейт):
И когда смерть когтями вопьется,
Поймёшь: бесполезны все амулеты.
Имени автора на камне нет, но его хорошо знали арабы эпохи зарождения мусульманской религии. Талантливый литератор Абу Зуайб аль-Хузали принадлежит к кругу тех арабских поэтов, которые начали свой творческий путь и получили известность еще в языческий период, а затем приняли ислам. Он стал мусульманином еще при Пророке, а услышав о его болезни, поспешил в Медину, но, как рассказывают, успел лишь к похоронам и принятию присяги первому халифу. Поэт поставил на службу общине правоверных (умме) не только свое перо, но и оставшуюся жизнь. Известно, что, вступив в ряды армии правоверных, аль-Хузали участвовал в завоевании Северной Африки, умер около 648 года в Египте. Как видим, фигура поэта-воина, хорошо известная на Кавказе по Лермонтову, встречалась в истории достаточно давно.
Обращает на себя внимание текст, помещенный на стеле прямо под стихами аль-Хузали: «Тот, кто входит в могилу без [духовного] запаса, подобен тому, кто собирается плыть по морю без корабля». Здесь автор указан по имени – Абу-Бакр ас-Сиддик, кстати, тот самый первый халиф, которому лично присягал и аль-Хузали в день похорон Пророка.
На общественном кладбище (а были и кладбища квартальные) селенья Картджурт мы встречаем еще один замечательный памятник. Поставлен он над могилой умершего в 1909 году известного священнослужителя и хаджи, так же из старинного влиятельного рода. Здесь мастер вырезал на камне бейты сразу двух арабских литераторов, само авторство которых, конечно, не обозначено. Вначале – в верхней части – идет двустишие:
Смерть – чаша, каждый человек выпьет из нее.
Могила – дверь, и каждый человек войдет в нее.
Оно встречается в разных вариантах: иногда слово «смерть» вместо «могила», а иногда строки меняются местами. Автором, насколько нам известно, считается Абу-ль-Атахия (ум. 820 г.), знаменитый деятель культуры времен раннего ислама, основатель зухдийат – аскетического жанра арабской поэзии. Его мастерство настолько ценилось современниками-литераторами, что они дали ему эпитет «первый поэт людей и джиннов». Добавим, что на каменных памятниках Северного Кавказа приведенные строки Абу-ль-Атахии известны еще со времен Золотой Орды, где ислам был государственной религией.
На стеле ниже этого бейта вырезано двустишие, которое знатокам восточной поэзии известно на русском языке в переводе А. Ревича:
Мы – как падучая звезда, чей свет недолговечен:
Мгновенна вспышка, яркий след – и что осталось? Прах!
Мы выяснили имя сочинителя – Лабид ибн Рабиах аль-Амири, который был современником аль-Хузали, так же стал поэтом еще в языческое время, а затем принял ислам. Высокую оценку его словам «Всё, кроме Аллаха, напрасно» дал, по преданию, сам Пророк, сказавший: «Самая правдивая строка стихов, которую когда-либо произносил любой поэт, – это фраза Лабида». Поэт пережил и аль-Хузали, и, кажется, всех праведных халифов, но точная дата смерти неизвестна, чаще всего называют 661-й год.
В селенье Учкулан мы обнаруживаем красивую памятную стелу (1883 года) со стихами арабского поэта:
Не благословил Аллах сей мир, цена которого –
[И это ясно] обладателю разума, – не стоит и кирата*.
Как удалось установить, бейт сочинил Ибн Ланкак аль-Басри (ум. 970 г.), проживавший в Южном Ираке, но посещавший и Багдад – столицу Арабского халифата. В отличие от Абу-ль-Атахии и Лабида, он не относился к числу, так сказать, литераторов-профессионалов, а считался скорее народным поэтом. Его «песенки редко были больше двух-трех стихов», а крупные сочинения «высокого стиля» – касыды – «редко удавались»**. Тем не менее, сам Ибн Ланкак, кажется, проявлял недовольство тем, что его – по вине собратьев по перу – обходит заслуженная слава. Поэт склонялся к довольно безрадостному взгляду на жизнь, а его оценка окружающего мира хорошо видна из приведенного бейта. Тем не менее в его творчестве проявляется весьма трезвое восприятие причин земных невзгод человека: ответственность за них он возлагал на самого человека, как пишет арабист Шарль Пеллат. Иначе говоря, не прикрывался «злым роком», «предначертанием небес», «испытаниями от Бога» и т. п.
Но, как оказалось, к поэзии прибегали не только литераторы, но и крупные личности ислама, фигуры которых более известны в иных сферах деятельности. Они, очевидно, прекрасно понимали силу художественного слова в деле духовного воспитания религиозной общины (уммы).
Один из таких деятелей – четвертый праведный халиф Али ибн Абу Талеб (ум. 661 г.). Именно с ним связывают авторство бейта, который мы встретили на надмогильной стеле в Картджурте, датированной 1862–1863 годом. В переводе оно звучит так:
О занятый делами сего мира,
Ты обольщаешься долгой надеждой.
К тому же автору относят и следующий бейт, который мы видим на нескольких картджуртских сынташах:
Оснастись [в путь] из сего мира, воистину, ты уйдешь.
И тогда смерть, несомненно, придет.
Разве сей мир не похож на постоялый двор:
Вечером приходишь, а утром уйдёшь?
Поэзия привлекала и знаменитых ученых-богословов, в числе которых был и имам Шафии (767–820). Его считают автором строк:
Не рухнет мир со смертью злейших,
Но рухнет со смертью щедрейших.
Бейт помещен на памятных стелах 1870–80-х гг. (тоже в Картджурте), установленных над могилами известных в народе лиц – последнего олия (верховного правителя) Карачая и бывшего главы карачаевского духовенства.
Вряд ли арабских поэты могли предвидеть, что их произведения будут высечены на камнях Кавказа. Но главное для нас другое: то, что жители Кавказа знали и ценили поэтов тысячелетней давности из далеких стран. Открытое признание достоинств других – черта народа цивилизованного. Уже одно это обязывает нас возвращать в культурное пространство забытые имена.
Камнерезное искусство и художественное письмо (каллиграфия) у горских народов с конца XVIII века развивалось под культурным влиянием исламского центра суннитского Кавказа – Дагестана. Там, к примеру, карачаевцы получили религиозное образование, а оттуда в Карачай переселялись не только представители духовенства, но и мастера: камнерезы, ювелиры, оружейники.
Со временем благотворное созидательные воздействие дало плоды: среди коренного населения Карачая появилась прослойка образованных людей, в том числе и мастеров по художественной резьбе. На многих сынташах запечатлены имена таких мастеров-карачаевцев, например, на упомянутых памятниках: Шогаиб Хубиев (будущий хаджи и запасной кадий горского словесного суда; отец карачаевского просветителя Иммолата Хубиева) и Гюргока Карабашев (из старинного аристократического рода). Это обстоятельство имеет большое значение для изучения истории карачаевского народа, так как иллюстрирует сам факт его приобщения к культурному наследию исламского Востока.
Большое вам спасибо за искреннее внимание и благородное терпение. А совместно с вами будем же признательны преподавателю-арабисту Зауру Чомаеву – за его добрые дела, давшие нам литературный перевод ряда услышанных вами стихов.
*Кират –арабская мера веса, равна пятой части грамма.
**Адам Мец.
