Зонлöн сьöлöм
Сёр арся öтöрыс пемыт да гажтöм. Гöгöрын шы не тöв. Нятьöсь туй кышалöм вылас усялöм кöс листтэзiсь бырöм дубас. Этасянь туйлö öддьöн недолыт. Сiя лöгалö сы кузя мунiссез вылö, нильдöтö да уськöтö. А мунiсез усьöмсянь видöны туйсö, мыйсянь сылö эшö умöльжык. И некин оз жалейт. Быдыс олö аслас оланöн, аслас проблемаэзöн. А мый ни сэк баитны радейтöм йылiсь, кöда абу мунiссезлöн сьöлöммезын, и кöда сiдз оз тырмы быдыслö.
Не сiдз важынсянь, но арся листтэз моз кельдöтiс радейтöм и миян геройезлöн. Семьяын дзир мам да зон. Ӧнi уналö тöдса картина. Ай кулiс важын ни лёк шогöтсянь. Мыйöнкö менам история оз вачкись мöдiккез вылö. Сiя вöлi, но мыйкö эта историяись шогмис оланын, а мыйкö — мам юрын, лолын, сьöлöмын. Эд мый только оз вовлы юрö, кöр, кажитчö, тэнö вотвот ньылыштас шогöт: физическöй, душевнöй. Сiдз шогмис и менам героинялöн.
I юр
Дыркодь ни Дарья олiс жӧниктӧг. Степан зонлӧ вӧлi сизим год, кӧр мамыс лоис и ай туйӧ. Сэк Степан öддьöн радейтiс мамсӧ. Сiя висьтасьлiс быдӧс йылiсь, мый керсис школаын, ёрттэз коласын, норасис мамлӧ, кӧр кытiкӧ висис. Рытнас эз вермы онмöссьыны сэтчöдз, кытчöдз мам оз лыддьöт сказка нето висьт. Мамкöт зонка старайтчис баитны, кыдз и мамыс сыкöт, чужан кыв вылын, кӧть и не пыр шогмис. Эд карись школаын чужан кыв эз велӧтӧ, и ёрттэз некин ас кыв вылын эз баитӧ.
Кад лэбзис казявтӧг. Дарьялö вöлi сьöкыт öткöн сувтöтны кок вылö зонöс, и деньгасö, кыдз воспитательлö, сылö вештiсö етша. Но вын тырмис, кытчöдз зонлö эз тыр дасвит год. Мый лоис эта кадсянь, инька эз вермы вежöртны? Зонöс дзик вомдзалiсö, сiя вежсис не только чужӧм вылас, но и характернас. Степан эз ни вачкись одзза рам сьӧлӧма зонкаок вылӧ. Ӧнi том морт унажык кад чулöтiс öтнас, пöднасьöмöн торья жырын, или, кыдз висьтавлiс, неöтпыр сёрöн гортö локтöм коста, ёрттэзкöт. Но, киннэз этна ёрттэс, кытiсь нiя, мыйöн занимайтчöны, сiйö зон мамлö эз висьтавлы. Только пондiс корны босьтны мамӧс сьӧд рӧма паськӧм. Эшö эз понды шырны юрси, этасянь юрси тылöппез лоисö кыдз логзяэз. Дарья кучикись бы петiс, мед тöдны мый лоис зонкöт, но кыдз этö керны? Следитны бöрсяняс, но шогмас разь, да и зоныс öддьöн лöгасяс, если тöдас. А, поди, обижайтöны школаын? Вопроссэз сьöрсьöнбöрсьöн дугдывтöг бергалiсö юрын. Ӧнöдз велöтiссез нем эз висьтавлö.
Ӧтпыр школа бöрсянь Степан шупыта пырыштiс аслас комнатаö и пöднасис. Мам кылiс, кыдз зон горзiс. Сiя мыйкö шупкис джоджö, кинöскö нёштöма видiс да горöтiс: «Ме быдöс понда нылö вештiся! Нiя думайтöны, медвынаöсь! Адззыласö и кыласö эшö менö!» Мам юалöм вылö зонка нем эз висьтав, шысеттöг лöгöн петiс керкуись. Ашынас, удж вотöдз, Дарья ветлiс школаö, мед пантасьны класснöй руководителькöт. Баитöмись вежöртiс, что зонöс обижайтöны классiсь кык зоночка, кöднö корлiсö директор дынö. И öнiсянь нiя кöсйисö, что сэсся оз пондö хулиганитны. Дугдiсö ли хулиганнэз обижайтны зонöс, Дарья эз тöд, но Степан эз тэрмась вежсьыны. Ӧнi сылöн лоисö виль ёрттэз.
Мамлö вӧлi сэтшӧм недолыт, бытьтӧ из ӧшалiс голя вылас. Бöрья годö öтпыр эта изыс вайӧтлiс паськыт Иньва дорӧ. Чеччӧвт бы и сё, нем сэсся оз ло, изыс сэкжӧ кыскас пыдӧсӧдз. Но..., инька надейтчис, что ашыныс лоас буржык талунся. Да и учӧтсянь аймам велӧтiсӧ примитны да радейтны олан, и кытшӧм бы сьӧкыт эз вӧв, некӧр не думайтны кулӧм йылiсь. — Кӧркӧ, — шувлiс пöрись баб, — киннэз лэбтывлiсӧ ас вылӧ киэз, нiйӧ дзеблiсӧ торйӧн, не ӧтiк шойна вылӧ, а ӧтпыр вӧвлӧм случай, абу и дзебӧмӧсь, а вердӧмӧсь поннэзлӧ. Дарьялӧн юрын эта висьталӧмыс кольччис пыр кежӧ. Но эд мыйкӧ колӧ керны. И вермас ли сiя ӧтнас этӧ шогсӧ, кӧда лоис сылӧн зонкӧт?
Дарья öддьöн полiс зонлöн увлеченнёсянь. Кытчöдз сiя эз тöд, кыдз мездыны оланын меддона мортöс кульлöн капканiсь. Этасянь инька горзiс пемыт ойезöн, жалейтiс асьсö, пыр видзис тöдвылын жöниксö, что абу öнi дынас, кокнитжык бы вöлi, поди бы зоныс эз и ло сiйöн, кинö пöртчис.
Дасквать год кежӧ нач вежсис Дарьялӧн зон. Степан лоис лӧг, чорыт кыла, баитiс только пиннез коласöт и рочӧн. Ёрттэзлö пö оз гленитчы, что баитö ны понда «йӧз кыв вылын».
— Ме ӧнi верма керны быдӧс, и некин оз мешайт, ась только пондылӧны, — öтiк арся рытö, ванйöв осьтöмöн жырлiсь ыбöс, то ли мамлӧ, то ли эшö кинлöкö, горöтiс том морт, ӧшлытӧн ас вылӧ кӧрт торрез. Сэтӧн жӧ пелитiс сьӧд дзескыт брюкиэз, дзик калготкаэз да кышалiс кресттэзӧн рисуйтӧм сьӧд футболка. Мам эз лысьты нем шыасьны. Да зоныс эз бы и кыв: пеллез тупкалiсӧ наушниккез, кӧднасянь невна кылiс сьӧлӧмгудыртана музыка, кыдз ачыс ӧтпыр висьталiс, сьӧкыт рок, кöдася сьöкытжыкыс абу нем.
Кöр зон лöсьöтчис петны ни öтöрö, Дарья сувтiс одзас: —Кöть мый кер, ме тэнö ог лэдз. Эн мун, ме тэнö öддьöн кора, уськöт тöдвылö одзза кад: кытшöм миянлö вöлi кокнит öтлаын, вежöртiм öтамöдöс. Сэк тэ мечтайтлiн, кыдз лоан айыт моз жö инженерöн, гöтрасян, ме понда пестунчайтны ассим внуккез...Эд Викаыс, поди, тожö тöждiсьö. Учöтсянь сё тай вöлiтö öтлаын. Помнитан, кыдз деревняас дорйин сiйö петухсянь. А сэсся ва дорас котрасит, — тэрмасьöмöн, мед зоныс ештiс кывны, кытчöдз эз мун, баитiс Дарья. — И öнi, тöдчö, что нывкаыс кыссьö тэ дынö. Мый тэкöт лоис? Думайтышт! Ӧддьöн кора — эн мун!
— Оз меным ков Викаытлöн радейтöмыс. Ме эд адзза, что ме сылö ог ков. Викаыслö бы богатöйö ёртсö, а менам мый эм!? Айö, и то абу! Да и кыдз тэ он вежöрт, кыдз эшö тэныт висьтавны, что меным бур ныкöт! Кöр ме сэтчин, то ме вына, колана, и меись полöны мöдiккез!
— Мыйлö колö, мед полiсö, не сэтöн эд выныс. Лэдз сьöлöмат одзза радейтöмсö, ме тэныт отсала! — синвасорöн ни корис зонöс мам осьтны лёксялöм сьöлöмсö, уськöтны тöдвылö одзза бурсö, но быдöс вöлi весь...
— Мам, мун одзись. Тэ менö сёравно он сувтöт, кöть кыдз старайтчы, кöть мый кер. Да, кöть геззэзöн домав, орöта и муна! Этö менам олан, менам, тэ кылан?! И мый меным колö, сiйö и понда керны!
Дарья öддьöн эз мöд лэдзны зонсö, но Степан вынöн тойыштiс мамсö и мунiс. Инька тойыштöмсянь турйöвтчис, эз вермы видзсьыны коккез вылын и усис. Кылiс ли зон мамлiсь усьöм? Поди, и кылiс, но öтöрыс, кытöн сы понда öнi быдсöн оланыс, вöлi вынажык. Сiйöн зонка, бöрö видзöттöг, вились оськöвтiс «оланлöн сьöд гуö».
II юр
Инька горзiс. Ӧнi Дарья вöлi нач вынтöм, сiя эз тöд кытчö воштiсьны, кыдз туйдöтны зонöс веськыт туй вылö. Мам, сьöлöм вылын зубытсянь, кöстасис джоджын, герьялöмöн корис дынас быдкодь выннэз, кöдна, кытшöмöсь бы эз вöлö, но, поди, отсалiсö бы.
— Тэ корин, ме локтi, — кылiс ас весьтас Дарья мужиклiсь шы да лэбтiс юрсö. Сы одзын сулалiс сьöд йöрнöсö пасьтасьöм кузь пашмöм юрсиа нёштöм чужöма мужик. Вöснит юрси тылöппез, топ чапкалöм öтмöдöрö идзас, кажитчис, дзик кышасьöмöсь пельпоннэз вылö.
Дарьялöн эз ни тырмы выныс öддьöн повзьыны, быдöс вöлi кыдз вöтын:
— Тэ разь отсöтöн локтiн? — мыдзöм шыöн юалiс инька. —Тэ эд сiя и эм, нёштöмыс, кöда мырддис менчим зонöс?
— Тэ быль баитан, ме сiя и эм. Ме унаöс сы коддесö мырддя аймамлiсь. Унаöс аймам сетöны асьныс — нiя оз радейтö кагаэзнысö, олöны асланыс оланöн, асланыс греккезöн! Уна морттэз сетöны вын уджлö, мед вöлi деньга, а сiя кадö пиянлö колö нылöн радейтöм. Ме жö рад, эд сэтшöм аймаммез быдöнныс менам отсасиссез. Олöны менам воля сьöртi, — чорыта Дяв висьтавлiс быд кывсö, кыдз тэчис пессэз поленичаö. — Да и быдыс дынö ме ог ветлöт этадз, кыдз тэ дынö локтi. Казялi, öддьöн ни радейтан пиянтö. Сiдз менамиссез некин оз горзö да асьнысö оз вийö, кыдз тэ. Этасянь и пондылам баитсьыны, поди, мый и шогмас, — кончитiс сьöд морт ассис басни да юрсö вылына лэбтöмöн видзöтiс инька вылö.
— Вай меным бöр зонöс! Вай, ме öддьöн кора, эд нiя тэнат, кыдз шуан, и сiдз тыр! А менам дзир öтнас, и сэсся оз и ло некин. Пожалуйста, кыв менö!
— Просто сiдз ог сет, некöр эшö эз вöвлы сэтшöмыс, мед ме сетi мыйкö весь. Ныын менам вын! Вермась мекöт. Вынажык кыдз лоас радейтöмыт, тэ победитан. Он кыдз вермы, зонтö босьта пыр кежö.
— Висьтав мый колö керны? Ась кöть мый. Абу сэсся некытшöм вын, мед быд лун терпитны этö шогсö, адззыны этнö сьöд кöртторрезсö, и видзöтны пиянлöн лöгöн тырöм синнэзö.
Сьöд паськöма Дяв бергöтчис куимись, кыдз тöвчик, и киас сылöн лоис сьöлöм.
— Вот видзöт. Эта сьöлöмыс зонытлöн, кöдöн тэ сiйö чужтiн свет вылö, кöда вöлi сы пытшкын дасвит годöдз. Ӧнi жö сыын сьöлöм, кöдö ме нылö сетала: лöг, кöдзыт, чорыт. Верман кыдз шедöтчыны пиянытлöн одзза сьöлöм дынöдз да павкöтчыны, зоныт вежсяс и локтас бöр дынат. Адззан öшынас кыдз быдса тöлiсьыс лöсьöтчö радъявны? Сэк, кöр сiя овлö быдсöн гöгрöса, зонытлöн ёрттэз пантасьлöны Кöин Логыс дынын шойнаэз вылын. Талун как раз тöлiсь нач быдса, и нiя чожа мыйись мунасö шойнаыб вылö. Зонытлöн одзза сьöлöмыс, кöда бердö, мый бы эз вöв, тэныт колö павкöтчыны, лоас сэтчин. Недыр мыйись верман мунны. Но, мый бы эн адззыв и эн кыв, тэныт мыччасьны оз ков. А он кыдз вермы терпитны, мед не чöвны, испытаннёэт содасö, сьöлöм бердö павкöтчыны лоас эшö сьöкытжык.
— Но эд сэтчин морттэз öшöны, кыныма ни эз локтö бöр горттэзаныс. Сё шуöны, Кöин Логыс пö ньылыштiс. Мыйсянь сэтшöм сьöкытö туйсö меным лöсьöтан?
— А тэ думайтан, меным кокнит аслам вынöн торйöтчыны, кöдö ме нысянь быдыссянь босьта? Тэ мöдан мырддьыны сiйö менчим! И надейтчан, что быдöс шогмас кокнита? Му вылас сiдз оз овлы! А то, что öшöны мукöдыс, этö нылöн жö винаыс: ась юрöн думайтöны да сьöлöмöн кылöны.
Нёштöм Дяв öшис казявтöг, кыдз и мыччисис. Дарья вежöртiс: сы одзын сьöкыт да тöдтöм испытаннё. Но инька тöдiс и сiйö, — пуктас быдöс вын, мед зонлöн вились лоис небыт да рам сьöлöм.
III юр
Дарья перыта оськалiс арся нятьöсь туй кузя. Рытся кöдзыт вазьöм погода эз гажöт. Шондi, кöда и сiдз татöн етша шонтö, важын ни эз вöв ны пельöссэзын. Но талун кытчöдз эз вöв тöла, и сiя бур. А то кольöм лунö, кöдзыт арся зэр бöрын, тöлыс сiдз ыждалiс, пиньлалiс да летiс пуэз, олiссез полiсö петны öтöрö.
Шупыта мунöм шогья кык километр гöгöр кузя туй казявтöг кольччис бöрö. Шойнаыб, кытöн дзебсисö кыдз карись, сiдз и матiсь деревняэзiсь олiссез, кузя нюжалöм Кöин Лог бокöт. Места öддьöн гажтöм. А гöгрöса кын чужöма тöлiся рыт эшö содтö полöмсö. Но инька видзсис. Сы йылiсь, что полö, эз сет думайтны нельки аслыс. Сiя перыта локтiс медодзза шойнаэз дынö да видзчисьтöг сувтчыштiс, кöр кылiс морт шыэз. Дарья мунiс ны ладорö, а кыдз лоис матынжык, казялiс картина, кöда пидзыртiс сьöлöм. Дас гöгöр морт керöм кытшын, факеллэзöн киэзын, пуртöн орöтiсö вирöдз ки долонь вевдöр да ньылiсö öтамöдлiсь мыччисьöм вирсö. Быдöнныс кузь юрсиаöсь, пасьтасьöмöсь сьöд паськöммезö, вöснитöсь топ кульöм уррез. Морттэз и не морттэз — кыдз покойниккез жö петöмöсь шойнаэзiсь. Быдöнныс томöсь. Кöр Дарья видзöтiс дыржык, казялiс зонсö. Кутны бы сiйö киöттяс, мырддьыны эта нёштöмсянь, но оз туй: öткö, дявыс эз тшöкты петны, мöдкö, — зоныс оз мун сыкöт. Но, мый этö нiя одзлань керöны? Инька, кытчöдз туйис, локтiс эшö матöжык, мед буржыка видзöтны. Том морттэз гöгöртiсö Степан зонöс да эшö кык тöдтöм зонкаöс. Нылö нюжöтiсö кружкаэз. Ӧтiкыс юис сэкжö да кутчис öсны. Степанлöн эз шогмы, мам казялiс, что зон оз вермы керны сiйö, мый сысянь корöны. Кинкö пондiс лöгöн тшöктыны юны.
— Но, давай, Степан, давай, ю, мийö быдöнным ни юим, нем сэтöн абу умöльыс. Этö вир, ась кöть каньлöн, но сыын вын. Тэ эд лоан бы вына, мед некин эз обижайт? Или тэ мам зонок?..
Инькалöн горöтiс лов. Сiя вунöтiс быдöс йылiсь, мый сылö висьталiс дяв.
— Степан! Эн кывзы нiйö. Этна морттэс быдöнныс дявлöн вын увтын! — горöтiс мам, да котöрöн локтiс зон дынö.
— Мам, тэ мый татöн керан!? Мун татiсь! Эн мешайт!
— Степан, тэ мыйлö мамтö сьöрат вайöтiн? И быль тай тэ мам подув увтын саясян. Тэ эд тöдiн, что миянöс некинлö оз ков адззывны, — пондiс горöтны Степан вылö меднёштöм чужöма том морт.
— Но ме эг тöд, что сiя локтас татчö, — пондылiс дорйисьны Степан.
— Сiя мешайтiс, этасянь миянлö колö мунны. Ӧксям мöдöтпыр. Тэ кинкöт, миянкöт или кольччан? Сэк миян дынö туйсö вунöт, — лöгöн висьталiс сiя жö зонкаыс да пондiс мунны. Бöрсяняс вöрзисö и мöддэс.
Степан лöгöн шысеттöг видзöтыштiс мамыс вылö. Шогöн тырöм мам пондылiс кутны оланын öшöм зонлiсь ки, но дона морт летöвтiс кисö да мунiс ёрттэз бöрсянь. Сiя талун бöрйис олан, кöда диктiс юр, капканалiс сьöлöм, и том морт эз вермы керны нем эта оланкöт.
Дарья вöлись вежöртiс, что дяв эз тшöкты сылö мыччасьны да шыасьны.
IV юр
Казявтöг лэбтiсис лёк тöв, кöда му бердöдз пöлiнялiс шойнаыб вылын быдман пелыссез, кыдззез, кöззэз. Лэбтасьлiсö му вылiсь кадöн чегöм кресттэз, быдкодь пöвторрез, бергалiсö кöдзыт рытся руын да бöр усисö му вылö. Кöр лэбтiсис лёк тöв, Дарья мый ештiс керны, этö перыта кутчисьны медматiсь памятник бердö и крепыта видзсис сэтчöдз, кытчöдз тöв эз öвсьы. Вит минута гöгöр лёк тöвлöн ыждалöм кажитчис вечностьöн. А кöр тöв сё жö невна лöньсис, мам сэк жö пондiс кошшыны синнэзöн туй, кытi мунны, мед адззыны зонлiсь одзза сьöлöм. Кынымкö оськöв керöм бöрын сы пеллезöдз локтiс уннялан шы.
— Кöиннэз, — повзис инька. — Сё, сымда ме и олi, нiя жö сёясö менö. Эд логыс не весь шусьö Кöин Лог, нiйö татöн и быль адззывлöмöсь. Но и ась сёйöны. Но, зонö, сiйö жö колö дорйыны, колö мездыны дявсянь!
Дарья быд вын пондiс котöртны шойнаыб шöрö. А кöин шыэз кылiсö сё горöнжык и сё матынжык.
— Неужто нiя вöтчöны, — думайтiс инька. — И мый сэк меным керны? Татöн нысянь и дзебсисьны некытчö.
Инька недыр сувтчыштiс да бергöтчис бöрлань. Пемытiнас сiя казялiс уна свиттялан точкаэз. Этö вöлiсö кöин синнэз.
— Тэ эд адззан, ме пола ныись! — казявтöг ас понда горöтiс инька. — Ме тöда, тэ адззан менö, лёк дяв, тэ мырддян бы менчим бöрья вынöс, но зонö дынö радейтöмö полöмысся вынажык, этасянь ме муна одзлань, мый бы эз вöв! —лёка шуис инька да вились пондiс котöртны, а шыэз пондiсö кывны ылынжык, дзик хищниккез вежисö ассиныс планнэз и дугдiсö вöтчыны. Дарья сувтчис, сiя öддьöн мыдзис.
Вод бы и сэсся эн вöрöтчы. Ась кöть мый. Но оз туй. Шоччисьны вöлi некöр. Ас гöгöр нёджжалöм коста, Дарья казялiс кыдз неылын мыйкö югьялö.
— Не я кö, сьöлöмыс? Неужто ме сiйö адззи? — радмис инька да, кыдз вермис, тэрмасис одзлань. Но, мый этö? О, кытшöм сiя страшнöй да ыджыт. Да этö жö жаба! А бöрас — зонöлöн сьöлöмыс.
Страшилище сё öддьöнжык и öддьöнжык осьтiс ассис пиньтöм, вир рöмöн öгралан öмсö. Инька пондылiс орддьыны жабасö, мед шедöтчыны сьöлöм дынöдз бокижык, но туйсö игналiс бипур, кöда, эшö оськöв, и сотас.
Сэтöн жö вились кытiсь и лэбтiсис одзза тöвчик, кöда, топ недыр кежö онмöссьылiс, но сiйö кинкö костiалiс, этасянь лöгасис и пöльтiс эшö öддьöнжык. Ӧддьöн перыта лöг тöв лэбтiс инькаöс му вылiсь да жалейттöг чапкис жабалöн осьта öм одзö. Кольччис öтiк — оськöвтны эта гуö и ась кöть мый. Бöрйыны эз туй. Дарья кунис синнэз да пырис. Но, öтiк мгновеннё, и инька осьтiс синнэсö бöр. Нем тай эз ло: не жаба, не бипуррез, не тöвчик. Одзас руын öшалiс сьöлöм, кöда вöлi кытшöвтöм зарни югьялан рöмöн, и кöдö он ни сор немöн. Сизим гöгöр оськöв, и зон лоас мездöм. Кажитчис, эз ни мешайт нем, но Дарьяöс топ домалiсö му бердö, а коккез лоисö из сьöкытаöсь. Инька быд вынiсь пессис нiйö вештыны одзлань, но эз вермы. Сы пеллезö пондiсö локны тöдтöм шыэз, кöдна вöлi тырöмöсь Дарьялöн сьöкыт оланöн:
— Дорьян бы зонтö? А мыля эн дорйы жöниктö, лэдзин мунны оланiсь? Сэк тэныт зоныт вöлi донажык быдсöн мирся, и жöникытся тожö. Тэ радейтiн только зонтö, и сэсся нем и некинöс, — шыэз давитiсö лов, дойдiсö сьöлöм.
— Мыйлö тэ пессин керны жöниктö буржыкöн сысся, кытшöм сiя вöлi, сё вежин ас ладорат, а эн куж примитны кытшöм эм! Эн эд куж? Эн! Этасянь и öштiн! Этасянь и öтнат! А öнi бы и зонтö керан сэтшöмöн, кытшöм тэныт колö? И сiйö мырддясö, — эрзiсö шыэз. — Тэ он куж радейтны сiдз, кыдз колö, сэтшöмöн, кытшöм эм мортыс, кытшöмöн сiйö сетö тэныт мирыс. Тэ он вермы примитны некинöс, кöр тэныт керöны шог, — муöдз давитiсö шыэз. — Ревнуйтiн, завидуйтiн, лöгалiн, мöдiн вийны асьтö, лыддин, что тэ медвына, и верман керны, мый пырас юрат! Тэ мый — медвына? Абу!— му бердöдз нырыштiсö инькаöс шыэз. — Колö примитны кыдз эм. А тэ сiдз верман!? Он вермы.
— Ме верма! — бöрья вынiсь ни горöтiс инька. — Ме верма одзлань быдöс примитны сiдз кыдз сетас олан! Вай меным бöр зонöс, — öдва ни шыасис инька паныт шыэзлö да кытöн пидзöссэз, кытöн кынöм вылын кыссис сьöлöм дынö. Быд вынiсь нюжöтöм дрöжжитан киöн мам павкöтчис зонлöн сьöлöм бердö. Чужöм кузя вачкис жар, дзик бипур ньылыштiс аслас бикылöн. Инька öштiс садь.
V юр
Шойнаыб дорись керкуокись петiс вылын мыгöра мужик. Вид сьöртi сылö вöлi витдас гöгöр год, не унажык. Ыбöссис жö бöрсяняс котöрöн петыштiс неыджыт пон. Кыкöн нiя мунiсö шойнаэз ладорö. Пон котöртiс одзас. Недыр мыйись кылiс, кыдз сiя пондiс вувтны. Мужик перыта тэрмасис вувтöмыс вылö. Матын забор дынын му вылын валяйтчис морт. Аркадий локтiс матöжык и казялiс, что му вылын куйлö инька. Паськöм да и бытшöм чужöм сьöртi эз вачкись алкоголичка вылö.
— Мый сiя эстöн керö, поди, вийисö да чапкисö? — сэкжö медодзза думаэз пырисö Аркадийлöн юрö.
Мужик котöрöн локтыштiс инька дынö да проверитiс пульс.
— Ловья. Колö чеччöтны. Поди, скорöй корны? Ог на. Быдöс лоас бур.
Мужик кутыштiс инькаöс пельпоннэзöт да пондiс лэбтыны. Сэсся вежöртiс, что инька вынтöм и оз сувт коккез вылö. Сторожка вöлi неылын. Аркадий кокнита босьтiс инькаöс киэз вылö да тэрмасис бöр керкуокö. Пытшкас ни сiя водтöтiс инькаöс топчан вылö, кытöн узьлiс ачыс. Сэтöн жö вöлi неыджыт пызанок, кöда вылын сулалiс чайник. Мужик перыта пондiс лöсьöтны дзирыт чай. Вдруг инька шыасис, негорöн, полöмöн моз: — Ме кытöн? Мый ме татöн кера?
— Но, саймит? — невна горöнжыка инькася, но öддьöн спокойнöя юалiс Аркадий. — А нач неважын вöлiт сэтчин, кытöн ловьяэслö оз ков вöвны.
— Но, тiйö жö вöлiт? — невна шутитöм сорöн ни, но вынтöм шыöн юалiс Дарья.
— Ме сторож, меным колö сэтчин вöвлыны. Вот ме лöсьöтi тiянлö сахарöн дзирыт чай, юö да öктö вын, мед тырмис вын мунны гортöдз. Кадыс сёр ни. Ме кольлала тiянöс.
Сёрнитöм коста тöдсасисö. Туйын ни Дарья висьтасис, что жöник кулiс, быдтö зонöс, шойнаыб вылö локтiс кошшыны ассис пиянсö, кöда вовлывлö татчö аслас виль ёрттэзкöт. А сознаннё öштiс, кöр адззылiс мый керöны подростоккез шойнаэз вылын. Аркадий шуис, что быль дас гöгöр том морт кынымиськö вовлiсö татчö. Но кресттэз оз чеглалö, памятниккез оз разьö. А мыйкö кыдз керöны ассиныс, то этö нылöн право. Кöть и быд вовлöм бöрын охранник петавлö и видзöтö эз ли мый разьö нето чегöтö.
— А тiйö важын ни татöн уджалат? Извиняйтча, что юала, поди, оз и ков, поди, сiя öддьöн личнöй, а ме пыра олананыт. Просто тiян сьöртi он висьтав, что эттшöм виднöй мортлö колö уджавны татöн.
— Не, быдöс бур. Юалiт, сiдзкö висьтала, кыдз эм. Ме татöн уджала кык год сьöрна. Одзжык вöлi экономистöн. Ӧнi кынымиськö ни корисö бöр, но, кытчöдз лыддя, одзöв. Просто, ачым аслым кери испытаннё ли наказаннё ли, кыдз лоас веськытжыка висьтавны, ог тöд. Да и шедi татчö не весь, сiдз колiс, медодз, натьтö, аслым, сiдз колiс оланлö. Вот тiянöс, например, панталi. Эта эд тожö не весь сетöм, а мöдiк местын, поди, эгö бы и пантасьö.
Аркадий невна чöлыштiс. А сэсся висьтасис, что том годдэзö, институт бöрын, уджалiс уна деньгаа удж вылын. Гöтрасис. Чужис зон. Быдöс бы бур, мый эшö колö, ов да ов. Но, Аркадий пондiс юны. Ӧнi думайтö, поди, сысянь, что иньыс, кыдз чужис зон, жöниксö эз понды кывны. Сiя быдöс ассис вниманнё сетiс зонлö. Мужиклö жö колiс, мед вöлi инькöт, кыдз и одзжык, вежöр да радейтöм.
— Миян нем эз ло öтласа. Топ кыдз эм быдöс: квартира, машина, удж, уна деньга. А сэтöн жö и абу нем. Годдэз керисö ассиныс и не миян ладорö. Зонлöн авторитетöн вöлi мам. Годiсь годö ме юи сё öддьöнжык и öддьöнжык. И öтiк кадö öштi удж, мый бöрын инь мунiс мöдiк дынö. Вöлi кольöм записка, что виль жöниккöт мунасö граница сайö. Сы бöрсянь эшö юи. Вина вылö видзи быдсöн деньгаöс, кöда вöлi банкын счёт вылын, вузалi машина. Вежи куим жыра квартира учöтик важ керкуок вылö. И кыссис сэтчöдз, кытчöдз эз пондö висьны коккез. Локтiс кад, кöр нiя сэтчöдз висьлiсö, öшлiс желанне овны. Ме эг тöд мый керны, кытчö воштiсьны. Перва невна алкоголь отсалiс — юöм бöрын шогöт лэдзлывлiс недыр кежö. Но сёрöнжык и сiя эз понды отсавны. Ӧтiк тöдса висьталiс мöдiк карись бур врачöс. Адззи. И кöр сiя видзöтiс менчим коккез, шуис: «Ме тэныт отсала, но пондан кыдз юны одзлань, шогöт локтас вились. Петö, или тэ юан и шогöт ньылыштас тэнö быдсöн, или тэ веськöтчан и дугдан юны». Этö вöлi кык год вотöдз. Веськöтчöм бöрын этö уджсö бöрйи ачым. Татчö не быдыс локтö уджавны. Ме жö лыдди, что верма, что оланнам шедтi этö уджсö. И öнöдз ме татöн. Мый лоас ашын, ог тöд. Но, öддьöн долыт, что панталi тiянöс. Меным кажитчö, ми öддьöн ни важын тöдсаöсь. И быд минута ордчöн чулöтöм бöрын вежö оланöс: лоö кокнитжык, гажажык. Ме надейтча, миян лоас одзланься öтласа олан.
Дарья шоныта шынньöвтiс, но шы эз сет. А синнэс висьталiсö: «Тэ меным тожö пуксин сьöлöмам. И, лоас кыдз Ен сьöртi, ась лоам öтлаын» Ӧтiк местаын инька нильдiс да чуть эз усь, но мужик аскадö ештiс кутыштны Дарьясö.
— Вот этадз бы пыр тэ лоин ордчöн да кутыштiн менö аскадö, — думнитчыштiс инька.
— Кытшöм долыт павкöтчыны сы дынö, пыр бы этадз вöлi, — думнитчыштiс мужик.
— Ме отсöтöн нiя лоисö эшö матынжык, — думнитчыштiс туй, — сiдзкö, ме эттшöмыс тожö кола морттэзлö, и кола бур ладорсянь. Баитöм коста эз и казялö, кыдз локтiсö инькалöн керку дынöдз.
— Видзöт, би сотчö. Ой, радсянь казявтöг вуджи «тэ» вылö! — извиняйтчöмöн моз шуис Дарья.
— Да меным этасянь только буржык. Сiдз тэ лоин эшö матынжык, —пельпоннэзöт лайкытика кутыштöмöн негорöн шыасис паныт Аркадий.
— Но, тэ видзöт жö, видзöт, öшыннэзын сотчö би! Не я кö Степан локтiс гортö!? Эд сiя бöрья кадö пыр мунас гортiсь рытнас да локтö только асывнас. А эстöн... ме аслам синнэзлö ог верит. Давай, видзöтыштам öшынас.
Дарья Аркадийкöт сьöрсьöнбöрсьöн локтiсö керкулöн матiсь öшын дынö. Керкуын пызан сайын пукалiсö Степан да Вика. Нiя мыйкö баитiсö. Пызан вылын сулалiс чайник.
— Шогмис! Быдöс шогмис! Аркадий, ме талун медшуда!
Гажсянь инька казявтöг кутыштiс Аркадийöс киöттяс да видзöтiс сы синнэзö. Аркадий шысеттöг жмитiс инькаöс бердас. Секунда мöд сулалöм бöрын инька вешшыштiс мужик дынсянь да тэрмасьöмöн котöртыштiс ыбöслань.
— Колö эд звонитны, — шуис перыта Дарья да давитiс звонок вылö. Чожа мыйись кылiс шум. А сэсся ыбöс оссис и сы сайсянь мыччисис Степан.
— Мама, тэ кытöн вöлiн? Ме мый только эг ни думайт, — перыта баитiс Степан, а ачыс тэрмасис мам дынö. — Бур, что быдöс умöль кольччис бöрын!
— Ӧддьöн бур, — шыасис паныт мам да крепыта жмитiс зонöс ас бердас. Сiя жмитчöмöн кылiс, кыдз стукöтö зонлöн сьöлöм. Дона сьöлöм, кöда понда мам жалейттöг вермис сетны ассис олан. Радсянь чужöм кузя котöртiс синва, но Дарья эз чышкы. Ась синва сорöн петö быдöс умöльыс, мый мешайтö овны, мый умöльсьöтö олан. Одзын жö лоас быдöс виль, мöдкодь...— Ой, Аркадий, кытöн сiя, мунiс...?! Ме эд вунöтi сы йылiсь, — повзьöмöн думайтыштiс инька да нёджжöвтiс сы ладорö, кытöн неважын вöлi мужикыс. Аркадий сулалiс, кыдз и одзжык, сэтöн жö да гусьöник шыннялiс.
— Вот, Степан, тöдсасьö. Этö Аркадий. Сiя отсалiс меным талун öддьöн сьöкыт кадö. Но, а öнi локтö пырам керкуö, Вика дынö.
А ашын быдöнныс понда локтас нач мöдiк лун. Поди, и туйыс лоас волькытжык, и кульыс пыр кежö мунас эта керку дынiсь аслас туй кузя... Ась сiдз и лоас. Эз кельдöт бы только мездöм сьöлöммезын радейтöм.
Сердце сына
Поздняя осень. Тёмная и грустная. Нигде ни души. Грязная дорога накинула на себя дырявый холщовый сарафан из сухих пожелтевших листьев. От этого ей неудобно. Она сердится на людей, идущих по ней, не жалея, роняет их в грязь. А люди, из-за того, что падают, ругают дорогу, и ей становится ещё больней и обиднее. Но никто не жалеет. Каждый живёт своей жизнью, своими проблемами. И что тогда говорить о любви, которой нет в сердцах идущих, и которой не хватает всем нам, живущим на этой земле. Не так давно, словно осенние листья, увяла любовь и у наших героев. В семье только мама и сын. Теперь это знакомая картина. Отец умер из-за тяжёлой болезни. Чемто моя история не похожа на другие. Она была, но что-то произошло в жизни, а что-то — в материнской голове, душе, сердце. Да и что только не приходит в голову, когда, кажется, тебя, ещё немного, и проглотит болезнь: физическая, душевная. Так получилось и у моей героини.
Глава I
Не один год Дарья жила без мужа. Сыну Степану исполнилось семь лет, когда мама стала и вместо отца. Тогда Степан любил свою маму. Он рассказывал ей обо всём, что происходило в школе, среди друзей, жаловался маме, если где-то болело или кто-то обидел. Вечерами засыпал под тихий голос мамы, когда она читала сказку или рассказ. С мамой сын говорил на родном комипермяцком языке, хоть и не всегда получалось так, как надо. Просто давно уже в городских школах не учили родной язык, и среди друзей никто не говорил на своём языке.
Время летело быстро. Дарье было тяжело одной поднимать сына: зарплата у воспитателя была небольшая. Но сил хватало на всё, пока сыну не исполнилось пятнадцать лет. Что стало с сыном с этого времени, женщина не могла понять. Сына словно сглазили: он изменился не только на лице, но и в характере. Теперь Степан уже не был похожим на прежнего доброго сердцем мальчика. Много времени он стал бывать один, закрывшись в своей комнате, или, как он говорил не раз, когда приходил поздно вечером домой, у новых друзей. Но кто были эти друзья, откуда они и чем занимаются, об этом сын не сказал ни разу. Только стал просить деньги на покупку необычной одежды и не стал подстригаться, из-за этого волосы были похожи на сухую солому. Дарья всё бы сделала, чтобы узнать, что происходит с сыном, но как это сделать? Проследить, но разве получится? Да и сын сильно обидится, если узнает. Может быть обижают в школе? Вопросы неустанно крутились в голове.
Однажды после школы Степан быстрёхонько забежал в свою комнату и закрылся. Мама слышала, как сын плакал. Он что-то бросил на пол, при этом кого-то ругал неустанно и кричал: «Я отомщу им за всё! Они думают, что самые сильные! Увидят и услышат ещё меня!
На вопрос мамы сын ничего не сказал, молча и зло вышел из дома. На следующий день, после работы, Дарья сходила в школу, чтобы встретиться там с классным руководителем. Из разговора поняла, что в классе сына обижают два паренька, их уже приглашали к директору. В кабинете они дали слово, что больше не будут хулиганить. Перестали ли хулиганы обижать сына, Дарья не знала, но Степан не менялся. Он всё свободное время проводил со своими новыми друзьями.
Женщине было тяжело. Словно большой камень висел на её шее. Совсем недавно этот камень уже приводил к широкой Иньве реке. Прыгни бы и всё, ничего больше нет, и камень потянет ко дну. Но...Дарья надеялась, что завтрашний день будет лучше, чем сегодня. Да и с малых лет родители учили принимать все жизненные передряги как непройденные уроки, и принимать жизнь, какой бы она не была, никогда не думая о смерти. — Когда-то, — говорила бабушка, — кто кончал жизнь самоубийством, их хоронили отдельно, не в том же могильнике, где все. А однажды был случай, самоубийцу не похоронили, а скормили собакам.
Этот рассказ у бабушки остался в голове навсегда, поэтому Дарья старалась найти выход из сложившейся тяжёлой ситуации. Но надо же было что-то делать. И осилит ли она одна эту боль, которая произошла с сыном?
Дарья очень боялась и сильно переживала из-за увлечения сына. Пока она не знала, как освободить самого дорогого человека на земле из бесовского капкана. Из-за этого женщина плакала ночами, жалела себя, вспоминала про мужа, что не рядом, было бы легче, да и сын, может быть, не стал тем, в кого превратился сегодня.
К 16 годам сын стал злым, грубым, совсем перестал общаться с мамой, и говорил только на русском языке.
— Я теперь могу делать всё, что захочу, и никто мне не помешает, пусть только попробуют, — со всей силы выкрикивал комуто сын в один из осенних вечеров, широко распахнув двери. Сам в это время обвешивал себя различными железяками. Тут же напялил на себя узкие брюки, словно колготки, надел на себя чёрную футболку, украшенную крестами. Мама не посмела ничего сказать против. Да и сын не услышал бы: уши закрывали наушники, откуда доносилась страшная музыка.
Когда сын выходил уже на улицу, Дарья встала перед ним: — Хоть что сделай, больше я тебя никуда не отпущу. Не ходи, пожалуйста. Я тебя очень прошу. Вспомни время, когда нам было хорошо, легко, мы понимали друг друга с полуслова. Тогда ты мечтал, что будешь как и папа инженером, женишься, я буду няньчить внуков... Ведь Вика, наверно, тоже переживает. С малых лет вы были вместе. Помнишь, как в деревне защитил её от петуха. А потом бегали вместе на речку, — быстро, чтобы сын успел услышать, пока не ушёл, говорила Дарья. — И теперь видно же, как девушка тянется к тебе. Что с тобой стало? Подумай! Очень прошу — не ходи!
— Не нужна мне Викина любовь! Я ведь вижу, что не нужен ей! Вике нужен богатый друг, а у меня что есть!? Отца, и то нет! Да и как ты не понимаешь, как ещё тебе сказать, что мне хорошо с ними! Когда я там, я сильный, комуто нужен, и меня боятся другие!
— Но зачем делать так, чтобы тебя боялись, разве в этом сила? Пусти в своё сердце прежнюю любовь, я тебе помогу! — уже со слезами просила мать открыть озлобленное сердце своему сыну, вспомнить хорошее. Но всё было зря...
— Мама, уйди с дороги. Ты меня всё равно не остановишь, хоть как старайся и хоть что делай. Да, хоть верёвками привяжи, порву и уйду! Это моя жизнь! Ты слышишь?! Моя! И что мне надо, то и буду делать!
Дарья очень не хотела отпускать сына, но Степан со всей силы оттолкнул маму и ушёл. От толчка женщина не удержалась и упала. Услышал ли сын, как упала мама? Может, и услышал, но улица, где теперь для него вся жизнь, была сильнее. Поэтому, парень, не оглядываясь, снова шагнул в «тёмную жизненную яму».
Глава II
Женщина плакала. У неё не было никаких сил. Дарья понимала одно — ей любыми путями надо вернуть сына. Мать от боли каталась по полу, рыдала и призывала на помощь любую потустороннюю силу.
— Ты звала, я пришёл, — услышала Дарья над собой мужской голос и подняла голову. Перед ней стоял неопрятно одетый высокий некрасивый мужчина, на его худые плечи падали длинные зализанные назад волосы. У Дарьи уже не было сил, чтобы сильно испугаться, всё было как во сне:
— Ты разве пришёл помочь? — уставшим голосом спросила женщина. — Ты ведь он и есть, тот самый, который отнял у меня сына?
— Да, ты правду говоришь. Это я. Я многих, таких как он, отнимаю у родителей. Большинство пап и мам отдают сами — они не любят своих детей, живут своей жизнью, со своими грехами! Много взрослых посвящают себя работе, а дети ждут от них родительской любви. А я рад, просто все эти родители являются моими помощниками. Они живут по моей воле. И к каждому я не хожу так, как пришёл к тебе. Я вижу, как ты любишь своего сына. Так как ты, из моих никто не плачет и не убивается. Поэтому и попробуем договориться, может быть, что-то получится, — закончил свой разговор Демон и, высоко подняв голову, посмотрел на Дарью. Он был спокойным и искренним. Это было видно по тому, как он говорил: выразительно, не спеша, чеканя каждое сказанное слово.
— Отдай мне обратно моего сына! Отдай, я очень прошу тебя, ведь их у тебя, как сам говоришь, и так много! А у меня он один! Понимаешь! Один! Пожалуйста, услышь меня, я очень прошу, умоляю! — Слёзно умоляя, Дарья хотела припасть к его ногам, но что-то удержало, она просто прижалась из своих последних сил к дверному косяку.
— Просто так не отдам, не было ещё такого, чтобы я что-то отдавал задарма. В них моя сила! Поборешься со мной, тогда отдам. Если любовь твоя окажется сильнее, значит победишь. Не сможешь, заберу сына твоего навсегда.
— Скажи, что надо делать? Пусть хоть что. У меня нет больше никаких сил, чтобы каждый день терпеть эту боль, видеть эти железяки, и смотреть в чужие глаза родного человека.
Неожиданно Дьявол закружился как вихрь и в руках у него появилось сердце.
— Вот, смотри, это сердце твоего сына, с которым ты родила его на свет, которое было в нём до 15 лет. Теперь же в нём сердце, которое я им даю: злое, холодное, чёрствое. Если сможешь добраться до сердца своего ребёнка и дотронуться до него, твой сын обратно станет добрым и вернётся к тебе. Видишь, как в окно заглядывает круглая луна? Тогда, когда она бывает полной, друзья твоего сына собираются в Волчьем Логу возле кладбища. Сегодня в самый раз луна полностью круглая, и они скоро отправятся к могилкам. Сердце сына, к которому, во что бы то ни стало, ты должна прикоснуться, будет там. В скором времени уже можешь идти. Но помни, что бы ты, ни увидела и ни услышала, тебе не надо появляться, ни в коем случае. А если не удержишься, испытания прибавятся, прикоснуться к сердцу будет намного тяжелее.
— Но там теряются люди, сколько уже их, пропавших. Чаще всего, так и говорят: «Волчий Лог проглотил». Из-за чего даёшь мне такое тяжёлое испытание?
— А ты думала, что мне так легко расставаться с той силой, которую я беру у них у всех? Ты же хочешь отнять его у меня! И надеешься, что всё должно получиться легко? На земле так не бывает! А то, что некоторые теряются в Волчьем Логу, это их вина: пусть думают головой и слышат сердцем.
Демон исчез неожиданно, как и появился. Дарья поняла: перед ней тяжёлое и неведомое испытание. Но женщина знала и то, что она отдаст всё, чтобы у сына снова стало доброе сердце.
Глава III
Дарья быстро шла по грязной осенней дороге. Холодная мрачная погода ещё пуще угнетала женщину. Солнце, которое здесь и так мало греет, давно уже не показывалось. Радовало одно — не было ветра. Например, вчера была целая метель. Люди боялись выйти на улицу.
Дарья шла очень быстро, поэтому не заметила, как осталась позади двухкилометровая дорога. Кладбище, где хоронили из города и ближних деревень ушедших в мир иной, растянулся далеко возле Волчьего Лога. Место жуткое. Полная луна была мрачной, из-за этого она больше наводила страх. Но женщина держалась. О том, что она с малых лет сильно боялась крестов и могил, теперь не давала себе даже подумать ни на один миг. Она быстро приблизилась к первым могилам и вдруг неожиданно остановилась из-за чьих-то голосов, раздававшихся то далеко, то, казалось, совсем близко. Дарья пошла в их сторону, а когда приблизилась, увидела душераздирающую картину. Около десятка человек стояли с факелами в руках, образовав круг. Когда Дарья присмотрелась пристальней, то увидела, что собравшиеся ножом режут себе ладони и как собаки облизывают друг у друга появившуюся на ладонях кровь. Это были длинноволосые, худые, одетые в чёрные одежды, словно, ожившие покойники, только что вышедшие из могил. Все молодые. И вдруг среди них мать углядела сына. Поймать бы его за руку, отнять у бесов, но нельзя: во-первых — уговор, во-вторых — сын с ней не пойдёт. Дарье показалось, что они ещё что-то делают нелицеприятное, что невозможно увидеть издалека. Чтобы посмотреть лучше, женщина подошла поближе, насколько это возможно. Молодые люди окружили Степана и ещё двух таких же как он юнцов. Им протягивали кружки. Один взял ёмкость, выпил и тут же выблевал. У Степана не получалось, мама заметила, что сын не может сделать то, что от него ждут. Кто-то начал кричать на него и требовать, чтобы он выпил.
— Но, Степан, давай, пей! Мы уже все выпили, нет здесь ничего плохого. Это кровь, пусть и кошачья, но в ней сила. Ты же хочешь быть сильным, чтобы никто тебя не обижал? Или ты маменькин сынок?...
У женщины кричала душа. И в какой-то момент она забыла обо всём, что ей сказал Демон.
— Степан! Не слушай их! Все эти люди находятся во власти Демона! — заголосила, что есть силы, мама и побежала к сыну.
— Мама?! Ты что тут делаешь? Уйди отсюда! Не мешай!
— Степан, ты зачем привёл с собой мать? И правда ты под маминой юбкой прячешься. Ты же знал, что нас никто не должен видеть! — заорал на Степана один из его новых друзей, который был самым безобразным.
— Но я не знал, что она придёт сюда! — пробовал защититься Степан.
— Она нам помешала, поэтому надо уйти. Соберёмся в другой раз. Ты с кем, с нами или останешься? Если не с нами, то забудь к нам дорогу, — грубо сквозь зубы произнёс тот же парень и стал идти к выходу. Остальные пошли за ним.
Степан молча и гневно посмотрел на маму. Она хотела поймать руку потерянного в жизни сына, но он вырвал его и пошёл вслед за друзьями. Сын сегодня выбрал жизнь, от которой кружилась голова, радовалось демоническое сердце, и молодой человек ничего не мог сделать с этой жизнью.
И когда сын ушёл, Дарья только теперь вспомнила, что Демон не разрешил ей кому-либо показываться.
Глава IV
Неожиданно поднялся свирепый ураган. Он носился со страшной силой по кладбищу, вырывал с корнями деревья: рябины, берёзы, ели; ломал кресты, всё это какое-то время кружилось в воздухе, потом падало обратно на землю. Дарья успела быстро схватиться за ближайший памятник и крепко держалась до тех пор, пока ураган не утих. Пятиминутный ураган показался вечностью. А когда ветер всё же немного утих, женщина стала искать глазами дорогу, как пройти, чтобы найти сердце сына. После нескольких шагов вдруг раздался жуткий вой.
— Волки! — испуганно подумала женщина. — Всё, мне конец, столько я и прожила на белом свете, они же меня съедят, —как вороньё закружились в голове думы. — Не зря же Лог называется Волчьим. Их и правда здесь видели, и не раз. Да и пусть съедят. Но, сын, его же надо спасать, освободить от Демона!
Дарья, что есть силы, стала бежать между могильными плитами. А волчий вой становился всё ближе и сильнее.
— Неужели они бегут за мной? И что мне тогда делать? Здесь и укрыться от них негде, — Дарью неустанно преследовали страшные и пугающие мысли.
В одном месте женщина споткнулась и упала. Но она не поддавалась ни усталости, ни холоду, ни страху, желание найти сердце сына было сильнее всех преград. Поднимаясь с сырой и скользкой дороги, она невольно обернулась и совсем близко увидела много светящихся пугающих зеленоватожёлтых точек. Это были волчьи глаза.
— Ты же видишь, что я их боюсь! — неожиданно для себя крикнула в пространство женщина.— Я знаю, что ты меня видишь! Злой и жестокий Демон! Ты хочешь отнять у меня моего единственного сына, но знай, что моя любовь к нему сильнее страха, поэтому я смогу пойти дальше, что бы мне это не стоило!
Она кричала, что есть силы и бежала дальше. Но в какое-то мгновение Дарья поняла, что она совсем одна на кладбище и нет уже никаких волков, словно, их никогда и не было. Уставшая и обессиленная, она хотела лечь и больше ничего не делать. Но отдыхать было некогда и негде. Над её головой висела страшная темнота, которая рвала душу. И вдруг среди этой непроглядной темноты Дарья увидела, что впереди что-то светится.
— Быть может это и есть сердце сына, самое чистое и дорогое в этом мире сердце?! Неужели я его нашла?! — забыв про все ужасы, радостная и счастливая, мать поспешила к свету. — Но что это такое? Какое же оно страшное и большое! Да это же жаба! А позади неё — сердце сына. Да, да, я вижу его! Какое оно светлое, доброе! Но как мне его достать? Женщина попыталась обойти страшилище, которое всё сильнее и сильнее открывало свой беззубый, кровавый рот. Но дорогу закрыло бушующее пламя, которое, ещё шаг, и сожжёт дотла.
Тут же снова откуда-то поднялся ураганный ветер, который, словно, ненадолго засыпал, но его кто-то не вовремя разбудил, поэтому он, рассвирепевший, дул ещё сильнее. Очень быстро ураган поднял женщину над землёй и, безжалостный, он бросил её в рот страшной жабы. Дарья закрыла глаза, но лишь на мгновение. Неожиданно повисшая тишина заставила открыть глаза обратно. Вокруг неё ничего уже не было: ни урагана, ни пламени, ни жабы. Только она и сердце, которое висело в воздухе, и к которому она сейчас непременно коснётся. Где-то семь шагов, не больше, и сын обратно будет с ней. Казалось, ничего уже не мешало, но Дарью, словно, привязали к земле, а ноги стали такими тяжёлыми, как будто на них повесили пудовые гири. Женщина со всей силы пыталась их сдвинуть с места, чтобы подойти к сердцу, но не могла. А её слух стал ловить какие-то звуки, которые были наполнены нелёгкой жизнью Дарьи: — Ты хочешь защитить своего сына? А почему не помогла мужу, когда ему было тяжело? Поэтому он ушёл из жизни! Тогда же сын для тебя был дороже всего. Ты любила только сына и больше никого, — звуки давили на сердце, ранили душу. — Зачем ты старалась сделать мужа лучше, чем он был? Ты всё старалась изменить в свою сторону, и не хотела принимать жизнь такой, какую тебе её дали! Поэтому и теряешь! Поэтому теперь и без мужа! И сына пытаешься сделать таким, каким хочешь видеть сама? Но так не бывает! И его отберут! — шипели жуткие звуки. — Ты не умеешь любить так, как надо, не можешь принять человека таким, какой он есть, каким даёт его мир. Ты не можешь принять никого, кто делает тебе больно! — до земли давили звуки. — Ревновала, завидовала, злилась, хотела убить себя, считала, что ты самая сильная и можешь делать всё, что взбредёт в голову! Ты ничего не можешь принять так, как даётся свыше!
— Я могу! — уже из последних сил закричала женщина. — Я могу дальше всё принять так, как мне даст жизнь! Могу! Дай мне обратно сына, — уже еле, почти шёпотом, повторяла про себя женщина и, где на коленях, где на животе, тянулась к сердцу. И вдруг мать почувствовала, как дрожащая рука прикоснулась к чему-то мягкому, очень тёплому... Женщина потеряла сознание.
Глава V
Из небольшого домика, который стоял рядом с кладбищем, вышел высокий, статный мужчина. На вид ему было около 50 лет. Вместе с ним из тех же дверей быстро выбежала небольшая собака. Вдвоём они пошли в сторону могил. Собака бежала впереди. В скором времени она залаяла на когото. Мужчина пошёл ускоренным шагом в ту сторону, где послышался лай. Недалеко от забора на земле лежал человек. Аркадий подошёл поближе и увидел, что перед ним лежит женщина. По одежде и красивому лицу она не походила на пьющую.
— Что она тут делает, может быть, убили и тело решили оставить здесь? — подумал мужчина и тут же взялся проверять пульс. — Жива. Надо поднять. Может быть, позвонить в скорую? Нет, пока не буду. Всё будет хорошо, — сказал уже про себя мужчина, словно, успокаивая лежащую на земле без сознания женщину, тут же торопливо взял её на руки и понёс в сторожку. Уже внутри Аркадий положил свою находку на топчан, где обычно спал, и начал готовить горячий чай. В сознание женщина пришла быстро.
— Где я? — свой первый вопрос она задала тихо и испуганно.
— Проснулись? — чуть громче женщины, но очень спокойно спросил Аркадий. — Совсем недавно вы были там, где не надо быть живым.
— Но вы же были? — уже немного шутя, но с таким же слабым голосом поинтересовалась Дарья.
— Я сторож, мне там надо быть. Вот я вам приготовил горячий сладкий чай, пейте и соберитесь силами, чтобы смогли дойти до дому. Время уже позднее. Я вас провожу.
Во время разговора познакомились. Уже в дороге Дарья рассказала, что муж умер, растит сына, на кладбище пришла в поисках своего ребёнка, который приходит сюда со своими новыми друзьями. А сознание потеряла тогда, когда увидела, что делают подростки на кладбище. Аркадий согласился, что так и есть — небольшая группа ребят не раз приходила на кладбище. Но кресты не ломают, памятники не портят. А если что-то и делают, то это их право. Хотя, после каждого прихода охранник выходит и проверяет.
— А вы давно уже тут работаете? Извиняюсь, что спрашиваю, может и не надо, может быть — это очень личное, а я лезу в вашу жизнь со своими расспросами. Просто по вам не скажешь, что такой видный мужчина должен работать здесь.
— Всё хорошо. Спросили, скажу, как есть. Я тут работаю в течение двух лет. Раньше был экономистом. Просили уже несколько раз вернуться обратно, но пока считаю, что рановато. Просто сам себе сделал, не знаю, как назвать правильно, испытание либо наказание. Да и попал сюда не зря. Так надо, наверно, прежде всего, для себя, так надо жизни, Миру. Вот вас, например, встретил. Это же тоже дано не зря. А в другом месте, наверняка бы, и не встретились.
Аркадий ненадолго замолчал. А потом рассказал, что в молодости, после института, работал на денежной работе. Женился, родился сын. Всё бы хорошо, что бы ещё надо для мирной семейной жизни, живи и живи. Но Аркадий стал пить. Сейчас думает, может быть, из-за того, что жена, как родился сын, не стала слышать мужа. Она всё своё внмание отдавала сыну. А муж хотел быть с женой, чтобы, как и раньше, между ними были понимание и любовь.
— У нас ничего не стало общего. Вроде бы и всё есть: квартира, машина, работа, деньги. Но вместе с этим и нет ничего: в душе была пустота. Годы делали своё дело и не в мою строну. У сына авторитетом была только мама. Из года в год я пил всё больше и больше. И в одно время потерял работу, жена ушла к другому. Оставила записку, что с новым женихом уезжает заграницу. После этого я пил ещё. Пропил все деньги, которые были на счету, променял трёхкомнатную квартиру на маленький старый домик. И всё это тянулось до тех пор, пока у меня не стали болеть ноги. Было время, они так болели, жить не хотелось. Тогда я не знал, что делать, куда себя деть. Вначале алкоголь не так много, но помогал: болезнь ненадолго отступала. Но потом не обезболивало и спиртное. Один знакомый дал адрес хорошего врача из другого города. Нашёл. Когда он посмотрел мои ноги, сказал: «Я тебе помогу, но если будешь пить дальше, болезнь вернётся. Выбирай: или ты пьёшь, и болезнь проглотит тебя полностью, или ты выздоравливаешь, но перестаёшь пить». Это было два года тому назад. Эту работу выбрал сам после лечения. Да, я понимаю, что не каждый устроится сюда работать. Но я считал, что смогу, что своей баламутной жизнью заслужил именно такую работу. И до сих пор я тут. Что будет завтра, не знаю и не задумываюсь над этим, просто живу и живу. Хотя, сегодняшний вечер и встреча с вами наполнили сердце чем-то новым, хорошим. Мне кажется, словно, мы давно уже знакомы. И каждая минута рядом с вами меняет моё одиночество: становится легче, веселее. Я надеюсь, что в будущее мы войдём вместе, — уже чуть тише произнёс Аркадий и ласково обнял женщину за плечи. Дарья молча нежно улыбнулась. Глаза говорили сами за себя: «Ты мне также пришёлся по душе. И если угодно будет Богу, мы должны быть вместе». В одном месте Дарья поскользнулась и чуть не упала, но мужчина ещё крепче прижал женщину к себе.
— Вот так бы всегда ты был со мной рядом и поддерживал, — подумала Дарья. Похожая мысль появилась и в голове у Аркадия: «Как приятно на сердце после прикосновения к ней, всегда бы так».
А уставшей от грязи и отсутствия любви дороге вдруг подумалось: «Благодаря мне эти два одиноких в этом мире человека стали ближе, значит я и такая, раскисшая и скользкая, также нужна людям. Разговаривая, они не заметили, как пришли к дому. В окнах горел свет.
— Смотри, свет в окнах! Ой, извини, пожалуйста, что я на радостях перешла на «ты», — смутившись от своих слов, произнесла Дарья, — но для меня этот свет очень значим!
— А мне от того, что мы перешли на «ты» ещё лучше. Так ты стала только ближе, — взяв женщину за руку, негромко произнёс Аркадий.
— Ты представляешь, если горит свет, значит Степан дома?! Ведь в последние годы, если он уходит на встречу со своими новыми друзьями, то домой приходит только утром. А тут... я глазам своим не верю! Пойдём скорей, посмотрим в окно! — Дарья взяла Аркадия за локоть и повела за собой к ближайшему окну.
В доме за столом сидели Степан и Вика. Они о чём-то говорили. На столе стоял чайник.
— Получилось! Всё получилось! Аркадий, я сегодня самая счастливая мама на земле! Дарья, восторженная и счастливая, быстро повернулась и ликующим взглядом посмотрела на Аркадия. А он молча прижал женщину к себе. Несколько секунд постояв обнявшись, Дарья мягко отошла от Аркадия и быстро подбежала к двери, нажала на звонок. В скором времени за дверями послышался шум. А после появился Степан.
— Мама, ты где была? И что я только не думал, — быстро говорил сын, схватив мамину руку. — Хорошо, что всё плохое осталось позади!
— Очень хорошо, — сказала мама в ответ и крепко прижала к себе сына. Она услышала, как бьётся его сердце: настоящее, доброе, родное. Сердце, за которое, не жалея, она готова была отдать свою жизнь. От радости по щекам бежали слёзы, но она не вытирала их, пусть со слезами выйдет из неё всё плохое, что мешает жить. А впереди будет другая жизнь, радостная... — Аркадий, где он, ушёл?!. Я же забыла о нём, — испуганно подумала женщина и посмотрела в ту сторону, где недавно они были вместе. Аркадий стоял там же и молча, тихо улыбался.
— Вот, Степан, хочу познакомить тебя с Аркадием. Он помог мне сегодня в очень трудную минуту.
Степан подошёл к Аркадию и сразу протянул руку, мужчина в ответ пожал руку парню и непроизвольно обнял его как своего сына.
— Но, пойдёмте уже в дом, — позвала Дарья мужчин, — а, то там Вика, наверно, уже скучает одна.
Завтра для всех придёт новый день. Он будет совсем другим: легче, лучше. Может быть, и дорога будет ровнее, и Демон навсегда уйдёт из этого дома. Пусть так и будет. Не поблёкла бы только в освободившихся сердцах истинная любовь.
