Волшебный чатхан
Сказка в семи действиях
Действующие лица:
ХОСТОЧАХ, молодой охотник
УРАНЧА, отец Хосточаха
ТОРГАЙАХ, мать Хосточаха
ХАРАМ-БАЙ, богатый жадный бай
АЙАНА, дочь Харам-бая, возлюбленная Хосточаха
ХАРА МООС, чудовище чилбиген
ХАРА КЮДЕС, жена Хара Мооса
СТАРИК ЧАТХАН
МУЖЧИНА
ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА
ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА
СТРАЖНИКИ, МУЖЧИНЫ, ЖЕНЩИНЫ
ДЕЙСТВИЕ I
Зима. Тревожно свистит ветер. В юрте у очага Уранча шьёт уздечку. Поодаль сидит Тогайах и латает шубу. На лицах озабоченность. Иногда они прислушиваются к свисту вьюги на улице.
ТОРГАЙАХ. Уже темно. Сыночка нашего до сих пор нет. А ведь он еще утром ушел за табуном. В такую пургу заблудиться можно.
УРАНЧА. Он же охотник, как может заблудиться? Хосточах уже взрослый. Охотится, дичь добывает, нас кормит.
ТОРГАЙАХ. Да это так. Наша единственная корова молоком нас не прокормит. Надо же, все лето работали на этого Харам-бая и себе не успели сено заготовить.
УРАНЧА. Если мы теперь не найдем коней Харам-бая, он отберет нашу корову. Немного подождем, если Хосточах не вернется, то придется идти искать. (Сидит, задумавшись, и начинает тихонько петь.)
В снежном поле вьюга метет,
Свищет поземки кнут.
Думаю: бедный мой народ!
Слезы невольно текут.
Ветер воет, одежду рвет,
Злится и вслед летит.
Только увижу мой народ,
Сердце опять заболит.
ТОРГАЙАХ (вытирая слезы). Бедный наш сыночек, где он блуждает в такую пургу?
В юрту заходит Айна — богато одетая дочь Харам-бая.
АЙАНА. Здравствуйте, не сердитесь, что зашла к вам. Хотела узнать, не вернулся ли Хосточах.
УРАНЧА. Вот сидим, ждем. Нет до сих пор Хосточаха. Боюсь, как бы он не заблудился в такую пургу.
ТОРГАЙАХ (сердито). Все из-за твоего отца-мироеда. Все мало ему! Что будет с нами, если не найдем коней?
УРАНЧА. Торгайах! Зачем упрекаешь бедную девушку? Она разве виновата? Ведь Айана помогает нам, как только может.
ТОРГАЙАХ. Прости, дочка, это у меня вырвалось. Я так тревожусь за нашего сыночка. (Бросается к Айане и обнимает ее.) Не сердись.
АЙАНА (обнимая ее). Я не сержусь, мама. Я так боюсь за Хосточаха. Лишь бы он вернулся... А эти лошади, да пропади они пропадом.
В юрту входит Старик с длинным ящиком. Несмотря на мороз, он легко одет.
СТАРИК. Здравствуйте, хозяева! Можно войти?
УРАНЧА (вскочив). Да-да, конечно! Проходите, дедушка, садитесь за стол. Вы, наверное, очень продрогли. Торгайах! Налей гостю горячего чаю!
Старик не спеша снимает свою мохнатую шапку, садится за стол. Торгайах подает ему горячий чай. Старик, поблагодарив ее кивком головы, не торопясь пьет чай.
УРАНЧА. Дедушка, далеко ли вы путь держите? Как вас звать-величать? Что за нужда вас заставила в такую лютую зиму выйти из дома?
СТАРИК. Я пришел из тех мест, куда простому человеку никогда не добраться. Зовут меня Чатханом. Хожу я по этой земле и утешаю людей, попавших в беду.
ТОРГАЙАХ. Ой, дедушка, у нас беда! Мой муж Уранча пасет табуны лошадей у Харам-бая. В прошлую ночь эти проклятые кони взломали изгородь и умчались в степь. Вчера мой муж целый день искал и не нашел их. Сегодня наш сыночек ушел за ними, и до сих пор нет его. Так боюсь за него!
УРАНЧА. Торгайах, ты зачем беспокоишь гостя нашими заботами? Дедушка, что ли, пойдет искать пропавших лошадей?
СТАРИК. Сын мой, не говори так. Свои беды не надо держать в себе. Иногда выговариваться надо. А я попробую помочь в вашей беде.
Старик поднимает длинный ящик со струнами и кладет его себе на колени.
УРАНЧА. Дедушка, что это такое?
СТАРИК. Это музыкальный ящик. Я сам его сделал и вложил в него всю свою душу. Теперь хожу из аала в аал[1] и играю людям. Музыкой утешаю их сердца. Помогаю им в беде. Поэтому люди назвали этот ящик моим именем — чатханом[2].
УРАНЧА. Мне никогда не доводилось слышать голос чатхана. Вы сыграете на нем?
СТАРИК. Сейчас я вам сыграю и спою.
Старик трогает струны, перебирает их все быстрей и быстрей. Полилась чудесная музыка чатхана. Старик запел. Все замерли, слушая его горловое пение. В тот же миг вокруг юрты лютая зима сменилась веселой картиной лета. Послышалось пение жаворонка и скворца. Затем, сначала как бы издалека, потом все громче, слышится конское ржание, мычание коров и блеяние овец. Уранча и Торгайах с удивлением слушают звуки чатхана и пение старика. Наконец музыка стихла. Уранча с женой некоторое время сидят застыв, потом приходят в себя.
УРАНЧА. Дедушка! Что за чудесное пение! Сколько живу на свете и не думал, что такое может быть!
ТОРГАЙАХ. У меня так легко стало на душе, будто крылья выросли за спиной. Я чуть не заплакала от этой музыки. Все мои беды, мои страхи исчезли!
УРАНЧА. Дедушка! Какое чудесное пение! Так за душу и берет!
СТАРИК. Я пел хайем[3]. Поэтому люди прозвали меня хайджи Чатхан.
В юрту радостно вбегает Хосточах — взрослый парень в охотничьем костюме. Все, кроме старика, бросаются к нему, обнимают.
УРАНЧА. О, сынок вернулся! Живой!
ТОРГАЙАХ. Хосточах, сыночек!
АЙАНА. Хосточах, я рада, что ты вернулся. Так беспокоилась за тебя.
ХОСТОЧАХ. Отец! Мать! Айана! (Увидев гостя, смутился.) О-о, у нас гости! Здравствуйте, дедушка!
СТАРИК. Будь здоров, сынок!
ХОСТОЧАХ. Отец! Мать! Я видел! Я видел такое чудо! Ведь я заблудился в пургу и начал замерзать. Лошадей нигде не видно! Уже ни рук, ни ног не чувствую от жуткого холода. Думаю, все, конец мне... и вдруг! Не поверите, я услышал чудесную мелодию! И все вокруг затихло, и зима исчезла!
УРАНЧА, ТОРГАЙАХ и АЙАНА (хором). Как исчезла?!
ХОСТОЧАХ. Да-да! Выйдите и посмотрите! Удивительно, и пропавшие лошади откуда-то появились и прямо сюда прибежали!
Все торопливо вышли из юрты. Действительно, вокруг стояло лето.
УРАНЧА. Я начинаю догадываться, дедушка! Эти чудеса появились из-за твоего волшебного чатхана.
СТАРИК. Это ты правильно заметил. Я же вам говорил, если я начинаю играть на чатхане, то все беды людей исчезают, как эта зимняя стужа, и на душе их появляются веселые летние дни. Даже у злых людей сердца смягчаются.
УРАНЧА. Если бы у нас был такой чатхан, как бы мы зажили счастливо...
СТАРИК (помедлив). Я вижу, что ты человек со светлой душою. Я тебе дарю этот чатхан.
УРАНЧА. Мне дарите? Нет, нет! Как можно дарить кому-то такой чудесный чатхан!
СТАРИК. У меня иссякают силы. Я давно уже ищу, кому бы оставить свой волшебный чатхан. Вот теперь, встретив тебя, я понял: этот человек — ты. Ты теперь будешь утешать сердца людей этим чатханом. Играй и пой!
УРАНЧА. Дедушка, спасибо за ваш подарок, но разве я смогу играть на вашем чатхане?
СТАРИК. Этот чатхан сам играет в руках доброго человека. Ты только струны перебирай, и всё. Чатхан сам собой зазвучит, и польется музыка. Так что не бойся, играй! А я возвращаюсь туда, откуда пришел. (Отдает чатхан Уранче.)
УРАНЧА. Спасибо тебе, дедушка! Я буду выполнять твои наказы и стараться помогать людям.
Все провожают старика Чатхана.
Действие II
Зима. Люди аала занимаются своими делами. У всех озабоченный и грустный вид. Выходит Уранча с чатханом.
УРАНЧА. Эй, народ! Идите сюда! Я вам сыграю на чатхане. Помогу избавиться от ваших забот.
МУЖЧИНА (проходя мимо). Некогда мне слушать твои песни. Я потерял отару овец Харам-бая. Если не найду их, бай меня убьет.
ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА (проходя мимо). Да, это так! Я спешу подоить коров Харам-бая, а он здесь хочет развлекать нас какими-то песнями!
ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА (подойдя к Уранче). Не слушай их, Уранча! Я никуда не спешу. Я нищая и ни от кого не завишу!
Уранча начинает играть и петь хайем. Тотчас исчезает зима. Наступает лето. Птички поют. Люди застывают в изумлении. Уранча прекращает играть.
МУЖЧИНА. Это ты на чем играл? Я такую музыку ни разу не слышал. (Потом в удивлении оглядывается вокруг.) Ого! А где же зима? Лето настало! О-о, во-он мои овцы! Сами откуда-то прибежали! Видать, тоже музыку захотели послушать.
ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА И вправду! Какая чудесная музыка! Я хочу взлететь! У меня исчез груз забот!
ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА. И-эй! Мне тоже захотелось спеть и сплясать. Эй, народ! Что вы застыли, как бревна? Давайте петь и плясать! Играй, Уранча!
Уранча весело заиграл на чатхане. Люди, очнувшись, начинают петь и плясать.
Возле озера лужайка,
Ох и травы хороши!
Взяли косы — начинай-ка,
Косим-косим от души.
Травы сочные сгребаем,
Ворошить так ворошить!
И на вилы поднимаем,
Чтобы их в копну сложить.
Повезем копну с копною,
Сеновал душистый ждет.
То-то летом и зимою
Будет-будет сыт наш скот.
Выходит Харам-бай со стражниками и с удивлением смотрит на веселящийся народ.
ХАРАМ-БАЙ. С чего голытьба так распрыгалась? Еще песни орут! (Кричит.) Эй вы! Чего расшумелись? Наверное, украли у меня бычка и веселитесь! О-о, здесь оказывается лето! А я сразу и не заметил. С чего бы это? И скотина у них жирная. Мои стада почему-то тощие.
МУЖЧИНА (лебезя перед ним). Это не мы. Это все Уранча. Это он играл на своем волшебном чатхане. Это он такое натворил.
ХАРАМ-БАЙ. Чатхан? Слышал я про этот инструмент. Ну-ка, сыграй что-нибудь. Я послушаю.
Уранча с улыбкой начинает играть на чатхане. Харам-бай, не выдержав, пускается в пляс с песней.
Ивовый плеткой сердце поет,
Высеку я непослушный народ.
Есть развеселая власть у меня —
Драть ни за что их день ото дня.
Розгой березовой сердце поет,
Выпорю я непокорный народ.
Прав, как всегда я, прав, мне не лень
Их колотить день и ночь, ночь и день.
Ой, почему-то у меня внутри какая-то жалость появилась. Никогда такого не было. Чатхан действительно чудесный. Дайте мне его сюда. Он мне в хозяйстве пригодится. Будет у меня всегда лето. Скотина будет пастись круглый год. Сено заготавливать не надо. Ну, дай сюда чатхан. (Протягивает руку.)
УРАНЧА. Нет, нельзя. Старик Чатхан мне дал его, чтоб я помогал людям.
ХАРАМ-БАЙ. Что? Какие еще люди? Здесь только один человек, это я. Так что давай сюда! Ах, не хочешь? (Обращаясь к стражникам.) Эй вы! А ну-ка, отберите у этого негодяя чатхан!
Стражники направляются к Уранче, но жители аала преграждают им путь. Стражники нерешительно останавливаются и отступают.
ХАРАМ-БАЙ. Та-ак? Вы все против меня? Да я вас сейчас... (Хочет сам отобрать чатхан, но люди преграждают ему дорогу.) Та-ак? Да я вам покажу! Я сейчас пойду к Черным скалам и позову чилбигенов[4]. Они вам здесь устроят хорошую жизнь. Вот увидите!
Харам-бай со стражниками уходит. Люди стоят молча.
МУЖЧИНА. Он и вправду туда пойдет и позовет чилбигенов. Мы про них слышали. Если они придут сюда, то никого не пожалеют. Спасаться надо. (Убегает.)
ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА. О, халах! У меня дети маленькие, надо скорее спрятаться!
ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА. У меня никого нет! Даже скотины нету, могу прямо сейчас уйти куда глаза глядят.
УРАНЧА. Стойте! Послушайте! Раньше не только я, но и вы были рабами. Всякого богача боялись. Теперь, когда у нас появился чатхан, я перестал бояться. Друзья, мы можем дать им отпор! Зачем заранее разбегаться?
ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА. Правильно говорит Уранча. Почему мы их должны бояться? Кто, если не мы, заступится за наших детей! У меня муж в рабстве сгинул у Харам-бая. Дайте мне меч! Да я вообще-то этой косой отсеку все головы чилбигенам.
ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА. И у меня откуда-то храбрость появилось. Чего мне терять? У меня уже руки чешутся воевать! Где они, эти чилбигены? Подайте их сюда! Я им по мордам надаю!
УРАНЧА. Давайте готовиться к битве за нашу свободную жизнь!
Люди, готовясь к войне, точат мечи, ножи и топоры. Поют боевую песню.
Если злодеи придут из-за гор,
Толстые шкуры с них мы сдерем.
Нож наточим, наточим топор,
Чтоб защитить родной наш дом.
С Чёрной скалы чилбигены придут,
Встретим достойно, погоним вспять.
Насмерть мы будем сражаться тут,
Земли наши оборонять.
Действие III
У подножия крутой Черной скалы зияет вход в пещеру. Перед входом, возле костра, глодают кости два громадных чилбигена: Хара Моос и Хара Кюдес.
ХАРА КЮДЕС. Ох! Нажралась я. Как бы живот не лопнул.
ХАРА МООС. А я догрызу вот эту кость, тогда и наемся.
ХАРА КЮДЕС (смеется). Тебе, старик, только бы пожрать! Все грызешь и грызешь.
ХАРА МООС. Да вот скотина попадается худая! Одни мослы. Эти люди не могут даже скотину свою нормально откормить. Совсем обленились.
ХАРА КЮДЕС. Это так. Мы здесь все стада съели, которые поблизости паслись. Где теперь добычу искать?
Появляется Харам-бай.
ХАРАМ-БАЙ. Я! Я знаю, где вам добычу искать!
Чилбигены встрепенулись и схватились за свои дубинки.
ХАРА КЮДЕС Ты кто такой?
ХАРА МООС. Да? Откуда ты появился?
ХАРАМ-БАЙ (заискивающе). Хе-хе, про вас многие знают, и не только люди, но и звери вас боятся. Меня зовут Харам-бай. Я знаю, где вам искать жирную скотину. Да я вам сам подарю целый табун лошадей. У меня жирные кони. (Про себя.) Из-за этих бедняков придется лошадей отдавать.
ХАРА МООС. Лошади? Упитанные? О-о, я люблю конину!
ХАРА КЮДЕС (с подозрением). А с чего ты такой добренький? Нас не боишься, раз сюда пришел...
ХАРАМ-БАЙ. Я к вам по очень важному делу. У меня был чатхан. Это такой музыкальный инструмент. Так вот, эти чертовы голодранцы отобрали мой чатхан и не отдают. Меня, Харам-бая, даже не боятся. Пойдите к ним и отберите мой чатхан. За это я вам и подарю целый табун лошадей, а заодно вы у этих бедняков скотину отберите. У них и коровы, и овцы жирные!
ХАРА КЮДЕС. Хм, жирные говоришь? Так-то я вижу, что ты хитришь, но раз там пасутся жирные стада, то мы пойдем туда, выполним твою просьбу.
ХАРА МООС. У-у, я за такой добычей хоть в какую даль попрусь. К тому же охота поразмяться, дубинкой помахать. Давненько не дрался! Милая Хара Кюдес, давай споем нашу боевую песню!
ХАРА КЮДЕС. Запевай, старик!
ХАРА МООС
У нас дубинки суперкласс,
Попробуй победи-ка нас!
Хара Кюдес! Хара Моос!
Никто сюда не сунет нос!
ХАРА КЮДЕС
Чтобы промчать все поле до облаков,
Нужно долго быстрого гнать коня!
А одолеть Хара Кюдес, меня?
И шестьдесят не справятся мужиков!
ХАРА МООС
Чтоб одолеть широкий простор степей,
Нужно долго быстрого гнать коня!
А победить Хара Мооса, меня?
Даже сотни не хватит богатырей!
ХАРА КЮДЕС. Эй, теперь и ты нам спляши и спой.
ХАРА МООС. Да, да! Давненько не слышали человеческую песню. Спой, не боись!
ХАРАМ-БАЙ. Да я и не боюсь. Я тоже люблю петь. Вот я вам сейчас свой любимый тахпах — хакасскую состязательную песню спою.
Деревом твердым обит мой сундук,
Моими деньгами звенит он: тук-тук.
Я самый богатый-богатый, динь-день.
Я полный мешок, и звенеть мне не лень.
Прочным железом окован сундук,
Золотом чистым звенит он: тук-тук.
Я самый богатый, я очень богат,
Много пасется в лугах моих стад.
ХАРА КЮДЕС. Слушай, у тебя какая-то неинтересная песенка. Все «я» да «я»! Мы тоже любим себя, но когда другие поют про себя, то нам это неинтересно.
ХАРА МООС. Да, да! Все «деньги» да «деньги»! Зачем они нужны? Лишь бы брюхо было чем набить.
ХАРАМ-БАЙ. Понял, понял, больше не буду.
ХАРА КЮДЕС. Ну, хватит языком трепать. Веди нас, где ваши жирные табуны пасутся.
ХАРА МООС. Пошли быстрее. Мне уже жрать охота!
ХАРАМ-БАЙ. Да, да, пойдемте! Я вам дорогу покажу!
Шумно уходят.
Действие II
В аале люди с оружием ходят от юрты к юрте, прощаются с семьями. Уранча разговаривает с Торгайах.
УРАНЧА. Торгайах, ты почему здесь? Скоро битва будет. Эти дьяволы чилбигены придут и никого не пожалеют. Где Хосточах?
ТОРГАЙАХ. Сынок ушел на охоту. А я как услышала, что будет война, так сразу сюда прибежала.
УРАНЧА. Нет. Ты иди домой, жди сына. За меня не беспокойся. Все будет хорошо.
Прибегает Мужчина.
МУЖЧИНА. Чилбигены идут! Их Харам-бай сюда ведет.
Люди с криком забегали, готовясь к битве с чилбигенами.
УРАНЧА. Торгайах, беги отсюда! Прячься!
ТОРГАЙАХ (со слезами). Уранча! Береги себя! Мы будем тебя ждать! (Убегает.)
Появляются чилбигены с дубинками в руках и Харам-бай. Харам-бай кричит: «Вот они! Бейте их!» Начинается битва. Сверкают молнии, дым клубится. Чилбигены страшно ревут, люди кричат. Чилбигены начинают одерживать победу. Люди поодиночке начинают убегать из боя. Уранча, защищая их, бьется до последнего. Хара Моос оглушает его дубинкой. Уранча падает. Выходит Харам-бай. Он держит чатхан.
ХАРАМ-БАЙ. Вот мой чатхан! Я нашел его. Хе-хе, теперь он мой.
УРАНЧА. Не трожь чатхан своими грязными руками. Убейте меня, но чатхан оставьте!
ХАРАМ-БАЙ. Ага, только тебя и буду слушаться. Не захотел отдать по-хорошему, теперь я его силой забрал.
ХАРА КЮДЕС. Подай сюда этот ящичек. Посмотрю, что это такое, почему злому человеку за него даже жизни не жалко.
Харам-бай неохотно отдает чатхан. Хара Кюдес берет чатхан и, внимательно осмотрев его, подает Уранче. «Играй», — приказывает она. Уранча, морщась от боли, берет чатхан и начинает играть. От мелодии чатхана рассеялись темные тучи. Проявилось ясное синее небо. Птицы запели. Хара Моос, не выдержав, начинает рыдать.
ХАРА МООС. Хватит! Перестань! У меня от этой музыки сердце от боли сжимается. Мне почему-то стало жалко всех этих людей! (Уранча перестает играть.)
ХАРА КЮДЕС. То-то, я чувствую, что у меня в животе что-то защипало. Истинно, этот чатхан чудесный. Но в нем наша смерть.
ХАРА МООС (удивленно). Ты почему так говоришь? Чем страшен этот деревянный ящичек?
ХАРА КЮДЕС. Ты же сам сейчас ревел от жалости ко всем. Подумай хорошенько, если мы будем все время слушать звуки этого чатхана, то на кого мы будем похожи?
ХАРА МООС. На кого?
ХАРАМ-БАЙ. Да, да, мы на кого будем похожи?
ХАРА КЮДЕС. На кота, который ко всем ластится. Если у нас сердца станут мягкими, а сами станем добрыми, мы же никому не сможем причинить зла! Нас никто не будет бояться и уважать. Над нами будут смеяться. Тебе это надо?
ХАРА МООС. Нет. Мне этого не надо. Если люди нас перестанут бояться, то кто нас кормить будет?
ХАРА КЮДЕС. Вот! Даже ты, старик, начал соображать в этом деле. Поэтому мы возьмем этот чатхан и спрячем его подальше.
ХАРАМ-БАЙ. Как спрячете? А я? Это же мой чатхан. Мы же договорились: вам — коней, а мне — чатхан.
ХАРА КЮДЕС. Мы же видим, что это не твой чатхан. С другой стороны, мы тебе же помогаем. Если ты будешь играть на этом чатхане, то свихнешься. Станешь добреньким, людей не сможешь держать в руках. Люди перестанут тебя слушаться, весь твой скот погубят. А сам ты с голоду помрешь.
ХАРАМ-БАЙ. Нет, я не такой! Меня ничем не проймешь, мне нужен чатхан. Я этим чатханом уберу зимние холода, и у меня будет лето круглый год. Мой скот будет день и ночь пастись на зеленых полях. Они будут такие упитанные! Отдайте чатхан!
ХАРА КЮДЕС (Хара Моосу). Вот видишь, этот богач уже начинает с ума сходить, а если мы ему отдадим чатхан, то он совсем пропадет.
ХАРА МООС. Да вижу. Ишь чего захотел! Отдай ему чатхан. Пусть за своей скотиной смотрит. А то она у него совсем тощая!
ХАРАМ-БАЙ. Тогда я вам не отдам своих лошадей!
ХАРА МООС. Ха! Да мы у тебя и спрашивать не будем. Мы все здешние стада угоним. И твой табун тоже. Правда, моя красавица?
ХАРА КЮДЕС. Точно говоришь, старик. Вот какой хитрый бай! Мы здесь за него бились, шишки получали, а он — не отдам! Пошли, Хара Моос. До захода солнца надо успеть до своего логова добраться.
ХАРА МООС. Да, поспешим. У меня уже в животе заурчало. Кушать просит. (Показывает на Уранчу.) А с этим героем что делать?
ХАРА КЮДЕС. Захвати его с собой. Может, пригодится.
Хара Моос, оглушив Уранчу, взваливает его на плечи, в руки берет чатхан. Чилбигены уходят. Харам-бай лежит, дрыгает ногами и рыдает, как обиженный ребенок: «Отдайте чатхан! Отдайте чатхан!» Потом на четвереньках уползает за чилбигенами.
Действие V
Вид разрушенного аала. Хмурая зима. Медленно выходят Торгайах и Айана. Они ищут Уранчу.
ТОРГАЙАХ. Где же ты, мой Уранча? Нигде не могу тебя найти.
АЙАНА. Хорошо, что Хосточах ушел на охоту и его не было здесь.
ТОРГАЙАХ (горько причитает)
«Я вернусь», — уходя на бой,
Обещал мне любимый мой.
Дым рассеялся на войне,
Не вернулся мой муж ко мне.
Милый муж, уходя на бой,
Обещал: «Останусь живой».
Я искала тебя везде
И найти не смогла нигде.
Входит Хосточах. На поясе болтаются шкурки зверей. За спиной висит лук с колчаном.
ХОСТОЧАХ. Мама, Айана! Что здесь случилось? Кто так разрушил наш аал? Где отец?
ТОРГАЙАХ. Привел Харам-бай из-за Черных скал страшных чилбигенов. Они разрушили наш очаг.
ХОСТОЧАХ. Харам-бай? Этому кровопийце что нужно было?
ТОРГАЙАХ. Все это из-за нашего волшебного чатхана. Харам-бай услышал, как поет чатхан, и захотел его отобрать. Но мы ему не отдали. Тогда он привел чилбигенов.
ХОСТОЧАХ. А где чатхан?
ТОРГАЙАХ. Нигде его нет. Видать, эти черти чилбигены отца твоего увели и чатхан его захватили.
ХОСТОЧАХ. Я пойду за ними. Может, отец еще жив.
ТОРГАЙАХ. Стой, сынок, не ходи туда! Ты отца своего не спасешь, а себя погубишь!
Появляется Харам-бай со своими стражниками.
ХАРАМ-БАЙ. А, вот вы где! Айана! Ты что здесь делаешь? А ну, иди домой! Все якшаешься с этими голодранцами! В кого ты такая уродилась? Вся в свою мать! А ну, иди отсюда!
АЙАНА. Из-за тебя моя мама так рано ушла из жизни.
ХАРАМ-БАЙ. Молчать! Нечего на отца голос повышать. Иди, иди. (Айана уходит.) Теперь вы, кто за мой угнанный табун лошадей платить будет? Ну-ка, стражники, схватите их! Пусть на меня поработают. Некому коров пасти.
Стражники хотят схватить жителей аала. Хосточах преграждает стражникам путь.
ХОСТОЧАХ. Только попробуйте мою мать обидеть. Сначала познакомитесь с моими кулаками.
Стражники нападают на Хосточаха, начинается драка. Как только Хосточах стал побеждать, стражники убегают.
ХАРАМ-БАЙ. Та-ак? Я найду на вас управу! Я сейчас приведу чилбигенов. Они вам покажут! (Уходит.)
ТОРГАЙАХ. Ой! Опять чилбигены! Сынок, уходи быстрей, прячься! Ты молодой, они тебя не догонят.
ХОСТОЧАХ. А ты?
ТОРГАЙАХ. Я тебе только обузой буду. Ты со мною не спасешься. Ты иди, иди. А я, если чилбигены придут, отвлеку их. Тем временем ты будешь уже далеко.
ХОСТОЧАХ. Нет, мама, ни за что! Я за тебя заступлюсь, не брошу тебя. Ты меня здесь подожди, а я сейчас. (Убегает.)
ТОРГАЙАХ. Стой, сынок! Хосточах, ты куда? Ох, непослушное дитя. Куда он убежал? Пойду за ним. (Уходит.)
Действие VI
Угрюмые Черные скалы. Чилбигены у костра грызут большие кости.
ХАРА МООС. О-ох, до отвала наелся! Теперь кто бы песенку спел, чтоб мне побыстрее заснуть. Э-э, у нас же есть чатхан. Может, немного потрынькать на нем?
ХАРА КЮДЕС. Опять? Я сколько раз тебе вдалбливала, что нельзя трогать чатхан! От его звуков у тебя с твоей глупой башкой будет еще хуже. И мне тоже худо будет. Станем добренькими, и нам хана! Мы не сможем отбирать скот у людей. Не захотим их обижать. Будем здесь сидеть и реветь, как малые дети: «Ы-ы, мы больше не будем! Не сердитесь на нас!» Тпок! Как представлю это, у меня внутри все кишки холодом обдает.
ХАРА МООС. Ну не сердись, моя красавица. Я пошутил. Вырвалось у меня. Может, мы сами споем, моя старушка? От наших песен точно добренькими не станем!
ХАРА КЮДЕС. Это точно! У нас такие песни, как запоешь, так и охота кому-нибудь врезать по лбу! (Хара Мосс испуганно отодвигается.) Начинай!
ХАРА МООС
С черной рожей, черный сам,
При моем-то росте,
Хоть каким богатырям
Поломаю кости.
ХАРА КЮДЕС
Нос картошкой у меня,
Ноги коромыслом,
Все равно справляюсь я
С войском богатырским.
(Вместе)
У нас дубинки суперкласс,
Попробуй победи-ка нас!
Хара Кюдес! Хара Моос!
Сюда никто не сунет нос!
Чилбигены засыпают и громко храпят. Хара Моос во сне, как младенец, сосет кость. Осторожно подходит Хосточах.
ХОСТОЧАХ (про себя). Я, кажется, опередил Харам-бая. Его здесь не видно. Как победить этих двух громадных чилбигенов? (Призадумался.) А-а, если хочешь победить своих врагов, надо их рассорить. Посмотрим, какие они дружные, эти чилбигены.
Хосточах осторожно вытаскивает кость изо рта Хара Мооса и прячется за большим камнем. Хара Моос, причмокивая губами, просыпается. Он садится и шарит вокруг руками.
ХАРА МООС. Проклятье! Что такое? Где моя косточка? Неужто проглотил? (Ощупывает живот.) Нет, в брюхе не чувствуется. Может, моя глупая баба стащила? Смотри-ка, проглотила мою кость и спокойно храпит себе.
Недолго думая, тычет кулаком в живот Хара Кюдес. Она просыпается и не может понять, в чем дело.
ХАРА КЮДЕС. Что? Что случилось? Кто меня ударил? (Хватает дубинку.)
ХАРА МООС. Ты, жирная морда, почему мою кость изо рта утащила? Думаешь, если я храплю, то ничего не замечаю?
ХАРА КЮДЕС. Тьфу на тебя! Из-за этой обглоданной кости меня разбудил! Да зачем мне твоя кость, когда у меня самой вокруг куча костей!
ХАРА МООС. Ты на меня не тьфукай! Отдай мою кость!
ХАРА КЮДЕС. Пошел вон! Тьфу на тебя! Не мешай мне спать! (Снова заваливается спать.)
ХАРА МООС. Ты на меня тьфу, да? Вот тебе за тьфу! (Бьет Хара Кюдес.)
ХАРА КЮДЕС (вскакивает). Ты меня достал! Вот тебе кость! (Бьет Хара Мооса.)
Чилбигены начинают мутузить друг друга. В это время к ним подходит Харам-бай. С удивлением смотрит на драку. Поняв, из-за чего они дерутся, останавливает их.
ХАРАМ-БАЙ. Стойте! Стойте, говорю! (Чилбигены прекращают драку.) Я знаю, кто украл вашу кость!
ЧИЛБИГЕНЫ (вместе). Кто? Кто взял?
ХАРАМ-БАЙ. Это сделал охотник Хосточах! Видимо, он здесь был. Вы его отца забрали с собой, и он при мне обещал отомстить вам. Так и сказал: «Я всех чилбигенов уничтожу!» Если не верите, у него спросите. Так что он вам спокойной жизни не даст.
ХАРА КЮДЕС. Где он прячется? Сейчас его найдем!
ХАРА МООС. Эй, ты где? Выходи! Будем драться один на один!
ХАРАМ-БАЙ. Он, видать, домой убежал. Пойдемте за мной.
Чилбигены и Харам-бай уходят. Хосточах выходит из-за укрытия.
ХОСТОЧАХ. Эти дьяволы как бы мою мать не нашли. Надо быстрее что-то придумать. Может, в пещере что-нибудь найду.
Входит в пещеру и вскоре выходит с чатханом в руке. За ним появляется Уранча. Он щурится от дневного света.
ХОСТОЧАХ. Отец! Ты жив? Я не знал, что ты здесь!
УРАНЧА (обнимает его). Хосточах! Сынок! Ты пришел. Где чилбигены?
ХОСТОЧАХ. Э, чилбигены опять пошли в наш аал. Как бы мать не нашли. Их Харамбай повел.
УРАНЧА. Харам-бай? Я его сейчас... (Хочет догнать их.)
ХОСТОЧАХ. Погоди, отец. Нам надо сначала этих чилбигенов одолеть.
УРАНЧА. Да-да, если мы их не уничтожим, то нам мирной жизни не видать. (Задумался.) Э-э, придумал! Пойди и принеси веревки из пещеры. Мы их привяжем к этим деревянным опорам у входа.
ХОСТОЧАХ. Потом что будет?
УРАНЧА. Я заиграю на чатхане, и чилбигены, услышав его, прибегут обратно. Как только войдут в пещеру, мы сдернем эти опоры и во-он тот большой камень наверху упадет и закроет крепко выход. Чилбигены оттуда никогда не смогут выйти.
ХОСТОЧАХ. Отец, я быстро!
Приносит веревки и привязывает их к столбам у входа в пещеру. Уранча играет на чатхане, и затем отец и сын прячутся. С шумом прибегают чилбигены.
ХАРА КЮДЕС. Кто здесь играл на чатхане?
ХАРА МООС. Он, наверное, в пещере!
Как только чилбигены вбегают в пещеру, Уранча и Хосточах дергают за веревки. Столбы падают, и большой камень сваливается сверху и закрывает вход. Чилбигены начинают кричать из пещеры.
ХАРА КЮДЕС. Откройте! Кто там?
ХАРА МООС. Если не откроете, то я выйду и всех вас задавлю!
УРАНЧА. Это я, Уранча. Со мною мой сын Хосточах. Теперь ваша власть закончилась. Сидите в пещере и ждите суда!
Появляются Торгайах и Айана.
ТОРГАЙАХ. Уранча! Хосточах! Вы живы!
УРАНЧА (подбежав, обнимает жену). Торгайах! Ты мой жаворонок в ясном небе!
Выходит Харам-бай. Он тяжело дышит. Увидев их всех, обрадовался.
ХАРАМ-БАЙ. Ага, вы все здесь? Попались? Айана! Ты опять здесь? А ну, пошла отсюда! Домой, говорю, иди.
АЙАНА. Нет, не пойду!
ХАРАМ-БАЙ. Что? Ты на родного отца голос повышаешь? Дружишь с этими голодранцами? Хочешь жить у них в хлеву? Будешь жить! Я тебя выгоню из дома. (Он подходит к дочери, но она прячется за спину Хосточаха.) Ах так! Эй, чилбигены! Сюда! Вы где? Хватайте их! (Услышав крики чилбигенов из пещеры, понимает, что дела плохи.) Хм-м, я там... кое-что потерял, пойду искать.
Убегает. Хосточах хочет его догнать, но мать его останавливает.
ТОРГАЙАХ. Не надо, сынок, не трогай его. Он и так больше не сможет вредить людям.
УРАНЧА. Да, сынок, мать права. Иногда нужно прощать даже таких, как этот бай. Пойдемте домой. Теперь чатхан наш. Будем жить спокойно.
Все уходят.
Действие VII
Лето. Вдалеке в степи мирно пасутся стада. Птицы поют. Люди ходят с веселыми лицами. Выходят Уранча, Торгайах, Хосточах и Айана. Люди их радостно обступают.
МУЖЧИНА. О-о, Уранча! Ты жив? А мы думали, что ты погиб, спасая нас. Спасибо, друг! (Обнимаются.)
ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА. Я догадывалась, что они живы. У нас была хмурая зима, и вдруг — лето! Я так и подумала: чатхан у вас.
ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА. Как хорошо, когда все живы и здоровы! Уранча, где чилбигены? Ты их победил? Как?
УРАНЧА. Мы их хитростью победили. Накрепко заперли в их же пещере. Теперь они оттуда никогда не выйдут.
МУЖЧИНА. Давайте тогда праздновать победу! Давайте петь и плясать!
ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА. Да-да, давайте гулять. Я хочу плясать.
ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА. Чатхан здесь, играй, Уранча!
Уранча начинает играть на чатхане. Люди пляшут и поют.
Пусть же под небом этим ясным
Наш народ победит всё на свете,
И на земле нашей прекрасной
Будут счастливыми наши дети.
Пусть же под солнцем этим красным
Больше не будет злобы на свете,
И на земле нашей прекрасной
Будут веселыми наши дети.
Уранча подзывает сына и подает ему чатхан.
УРАНЧА. Хосточах, сынок, вот тебе чатхан. Я его дарю тебе. Играй на нем и будь хайджи. Своей игрой и песней помогай людям в их радостях и бедах.
Хосточах, взяв чатхан, начинает играть и петь хайем. Выходит Харам-бай. Он бедно одет и в руках держит пастуший посох. Люди на него не обращают внимания.
ХАРАМ-БАЙ (про себя). Эх, до какой жизни я дошел. Люди на меня даже не смотрят. Родная дочь против меня пошла. Видите, вместе с ними поет и пляшет. Ведь я хотел все ей оставить. Выдать замуж за богатого жениха. Вот и воспитывай детей на свою голову. И я не могу на них сердиться. Все из-за этого чатхана. Я же этим людям почти все свое богатство раздал. Не хочется ведь отдавать, но все равно отдаю. Они радуются, и я почему-то тоже радуюсь. На душе так хорошо становится... Ох, как звенит и поет чатхан! Не хочешь, а ноги сами пускаются в пляс. Эх, пойду я. Оставшуюся скотину, кроме меня, кто пасти будет?
Уходит, приплясывая. Люди продолжают петь и плясать. Хосточах и Айана отходят в сторону.
ХОСТОЧАХ (поет)
Конь вороной мой догонит — поймаю
Бурую с чёрной горы лисицу,
На деве из рода Харам-бая,
Хватит калыма — смогу жениться.
Конь мой соловый догонит — поймаю
Рыжую с желтой горы лисицу,
Жену богатую выбираю,
Хватит смекалки — смогу жениться.
Занавес.
[1] Из селения в селение.
[2] Многострунный щипковый музыкальный инструмент хакасов, типа цитры, с корпусом-резонатором в форме продолговатого ящика, чаще без дна, с прикрепленными вдоль струнами.
[3] Хакасское горловое пение.
[4] Семиголовые чудовища хакасских мифов.
