Подарок для матери
Только после второго курса Алексей смог подольше побыть дома с матерью. В прошлом году он приезжал дней на десять и уехал обратно. Решили с ребятами подработать и организовали студенческую бригаду грузчиков. В трудное послевоенное время многие студенты устраивались на ночные работы. Дворники с утра пораньше шумной толпой вываливались на улицу, и через некоторое время слышалось шорканье метлы о землю. Ребята торопились до лекций успеть подмести свой участок. А ночные сторожа прямо с работы шли на занятия, засыпали на лекциях.
В студенческой бригаде грузчиков ребята подобрались крепкие, все занимались каким-нибудь спортом. Студентов на временную работу принимали охотно. Они никогда не ругались с начальством, не устраивали долгих перекуров, соглашались на сверхурочные. Свою работу старались выполнить быстро и качественно. Алексей объяснил матери, что ему надо заработать немного денег за лето. Поэтому долго не стал задерживаться дома, по-быстрому сделал необходимый ремонт и уехал. Мать все понимала.
На этих каникулах он решил побыть дома побольше, помочь матери. Давно надо заменить оконные рамы, да все руки не доходили. Зимой, наверное, в доме бывает холодно. Завалинку тоже не мешало бы уплотнить. Но самое главное — поговорить с матерью о своих планах. Он беспокоился, как объяснить ей уход в академический отпуск. Одежда износилась до невозможного. Зимует в брезентовых туфлях и без зимней одежды, хотя многие семьи в Красноярске старались чем-то ему помочь. Поймет ли мама, может, она будет против, скажет, чтобы он не гробил себя. Хотя прекрасно понимает, что одна не сможет выучить сына. Сама иногда побаливает, не может держать большое хозяйство.
— Мама, я решил не учиться… нет, не то, что ты думаешь… я не бросаю институт. Решил один год отдохнуть… Так иногда поступают, — начал трудный разговор с матерью Алексей.
Он опасался, что самый близкий, родной человек на белом свете не так воспримет его решение. Поэтому так неуклюже, неуверенно начал разговор. Мать сразу опустила голову и подумала, что односельчане будут судачить — не смогла выучить единственного сына. Как она будет смотреть в глаза соседям, родственникам? Может, Алексей передумает?
— А потом… потом тебя возьмут обратно? — с надеждой спросила она.
— Я же не ухожу из института… Беру длинный-длинный отпуск. И ты должна мне помочь. — Алексей начал объяснять ей, что он задумал и какую помощь ожидает от матери.
— Сам решай, сынок. Ты уже взрослый, учишься в институте, — сдалась она.
Мария Павловна в душе была против академического отпуска, но… совсем исхудал Алексей, кожа да кости, хоть держится молодцом. Или старается казаться таким. Ну что же, она сделает все, что от нее зависит.
— Ой, а что мы сидим... сейчас будем кушать, — засуетилась Мария Павловна.
Алексей стал ей помогать. Они быстро наладили стол, сели обедать. Но мама то и дело вскакивала, приносила что-нибудь забытое в спешке и ставила перед сыном.
— Мама, перестань суетиться. И так стол ломится. Садись, давай вместе поедим, подумаем, как сделать ремонт, — уговаривал Алексей.
Она бы и рада посидеть рядом с сыном, погладить его по голове, приласкать, прижать к груди. Но за столом сидит почти взрослый мужчина. И он не любит таких нежностей. Раньше просто убирал свою вихрастую голову. А сейчас самой неудобно подходить к нему с ласками. Она чувствует, как нежно любит ее сын. Ради нее он готов на все. Не хочет, чтобы она волновалась, переживала за него. Поэтому у него всегда все очень хорошо. В институте учится лучше всех, на краевых соревнованиях бегает быстрее всех. И это не пустые слова. Он показывал зачетку с оценками, привозил почетные грамоты и медали за спортивные достижения. Успехам сына она очень радовалась, с гордостью рассказывала о них родственникам.
— Совсем забыла принести клубничное варенье. Твое любимое, — сказала мать.
— Мама, я уже наелся. Сама поешь, хоть немного, — остановил ее Алексей.
— Я поела, сынок… Сыта. Как увидела тебя… — Слезы радости не дали ей договорить.
Юноша тоже расчувствовался. Он привлек к себе маму, нежно приобнял. Хотел сказать ласковые слова, но ничего не мог вымолвить. От избытка чувств Алексей чуть крепче обнял. Какая же она маленькая, хрупкая. Прижалась к сыну и молчит. Да, действительно, слова будут лишними.
После обеда Алексей начал готовиться к ремонту оконных рам. Но когда осмотрел, оказалось, что подоконник тоже надо заменить. Ремонта требовали все окна. Работа предстояла почти ювелирная. Рамы может сделать не каждый человек. Поэтому с матерью договорились, что она сейчас сходит к деду Апчанай, мастеру на все руки, и попросит у него помощи. А инструменты и доски есть. Так будет лучше и быстрее. Алексею надо многое успеть. Помощь специалиста не помешает.
Попросив коня у соседей, они съездили в Таштып за документами, необходимыми для оформления академического отпуска. Естественно, они не могли не заехать к учителю физкультуры, который стал почти родным. Андрей Арсентьевич обрадовался встрече, начал расспрашивать о студенческой жизни. Похвалил своего ученика за то, что продолжает заниматься спортом, занимает первые места на краевых соревнованиях.
Когда возвращались обратно, заехали в лес, набрали целый воз сушняка. Алексей специально прихватил топорик и веревку. Мать похвалила сына за предусмотрительность. Он сказал, что договорился с соседом: воз ему, воз себе. Все справедливо. Потом он разрубит сушняк, будет матери на чем готовить себе пищу на скорую руку. Мать не могла нарадоваться. Старалась помочь сыну. Алексей рассказывал маме истории из жизни студентов. Мария Павловна с интересом слушала его.
Вот и пришло время расставания. Алексей сразу предупредил, что в ближайшее время у него не будет возможности навестить мать. Все время будет работать. Постарается побольше накопить денег, чтобы успешно закончить институт и получить специальность. Тогда им будет полегче. Алексей начнет работать, заберет маму к себе. Направление, наверное, получит в какое-нибудь лесное хозяйство.
Эх, юношеские мечты. Не зря же говорят, мы только предполагаем, строим радужные планы, а сверху располагают нашей жизнью. То же произошло и в жизни Алексея Карамашева.
Он отдал в деканат справки, договорился, что во время академического отпуска будет жить в студенческом общежитии. Сходил в городской хлебный комбинат, где должен был работать, сдал документы. Сказали, что завтра можно выходить на работу. Так он начал свой трудовой стаж грузчиком городского хлебокомбината.
Потом, вспоминая первые рабочие дни, он от души смеялся. Везде искал справедливость, старался не попасть под чужое влияние. От работы не отлынивал, но и за чужого дядю старался не горбатиться. Так случилось, что в бригаде работали мужики бывалые, тертые жизнью. Многие успели по нескольку раз отсидеть. Руки, тело были разукрашены пестрыми татуировками. Общались между собой на блатном жаргоне. Хотели Алексея сделать мальчиком на побегушках. Не получилось. Двоим пересчитал ребра, одному расквасил нос, а тот, который схватил нож, долго лежал в больнице с переломанными руками — удачно подвернулась крепенькая палка. После этого студента оставили в покое, хотя посматривали косо. К тому же за него заступился один из крепких мужиков.
В первое время Алексей очень сильно уставал. Добирался до постели и тут же засыпал. Потом понемногу начал привыкать. У заступника, оказывается, есть сын, ровесник Алексея. Оболтус оболтусом, связался с плохой компанией, сутками где-то пропадает. Потом целыми днями отсыпается. Отец несколько раз приводил его в свою бригаду — бесполезно. В первый же день поцапался с блатными, его хорошенько отметелили. Отлеживался в больнице.
Когда Алексей получил первую зарплату, душа пела. Строил планы, что купит на первую получку. В первую очередь обязательно что-нибудь из одежды. Теплую куртку, что ли, приобрести? Скоро начнет холодать.
На улице его ждали рабочие из бригады, все как один. Некоторые радостно ухмыляются, пальцами щелкают по горлу. Молодому человеку абсолютно невдомек, что сие означает. Он тоже остановился, понял, что его ждут. Но не драться же. Что-то хотят от него. Между собой переговариваются, доброжелательно посматривают на Алексея.
— Парнишечка, надо бы проставиться… Обмыть первую зарплату, чтобы она не оказалась последней… Да не жмись ты, студент, все мы через это проходили, — услышал он.
Алексей никак не может понять, что от него требуется. Поэтому он вопросительно посмотрел на своего заступника. Тот только развел руками, дал понять, что эти правила не нами придуманы и не нам их отменять. Когда ему объяснили, он согласился не раздумывая. Отсчитал необходимую сумму, отдал деньги одному разбитному парню, чтобы тот сбегал в магазин. А сам незаметно исчез. На другой день мужички хвастались, как отлично обмыли первую Лешкину зарплату, потом в парке отдыха натолкнулись на хулиганов, от души подрались.
Со временем он совсем адаптировался. Мешки с мукой уже не казались такими тяжелыми. И с кровати соскакивал легко. Не то что раньше, когда ныла и болела каждая мышца. Так и хотелось на все махнуть рукой, бросить работу и спать… спать. Но он через силу вставал, ехал на работу, закалял характер. И выдержал эти нагрузки.
От грузовых машин до склада комбината мешки таскал бегом. Иногда умудрялся сделать несколько приседаний для укрепления мышц ног. Сейчас, когда привык к тяжестям, сам вызывался на дополнительную работу. И это не нравилось некоторым рабочим. Раньше они всегда торговались, набивали цену за малооплачиваемую работу.
— Какой-то малахольный ты, парнишка. За то, что так шустро бегаешь, никто тебе лишних копеек платить не будет. Только угрохаешь себя. Тебе же надо закончить учебу, — начал с ним переговоры приблатненный, разбитной парень, который бегал в магазин за спиртным, когда обмывали первую зарплату Алексея.
— Присоединяйся ко мне. Чем дымить «Севером», потаскаем мешки, — рассмеялся Алексей.
— Да ну тебя… Мы же жалеючи… Не хочешь, не надо. Большой молот тебе в руки… и наковальню в придачу. Тоже мне кузнец своего счастья, — попытался остроумно огрызнуться жиган.
Тем не менее Алексей не стал дразнить их своим рвением к работе. В минуты перекура не бросался на мешки и не растягивался на них, а выбирал укромное место и продолжал накачивать мышцы. Взвалит на плечо и начинает приседания или круговые движения. При этом иногда смеялся про себя — неудачливых борцов называли между собой «мешками». Вот он и докопался до происхождения этого слова. Сколько ни бросай, никакого сопротивления. Очень даже точное сравнение.
Когда с мешком на спине совершал наклоны вперед, кто-то положил ему еще один мешок на спину. Нагрузку-то он выдержал, но сразу же бросил мешки на землю, приготовился к любым неожиданностям. Кто знает, вдруг блатные решили взбучку устроить? Он им как кость поперек горла. Ну никак не вписывается в их понятия, в их уклад жизни. У них своя иерархия подчинения и послушания. А тут какой-то студент мельтешит перед глазами. Был бы временный, еще терпимо. Еще долго придется терпеть.
— Иногда посматривай по сторонам. Мало ли кто шастает по закоулкам. Шандарахнет тебя каменюгой по голове и пойдет дальше творить свои черные дела, — предостерег его один из рабочих.
— Все сказал?! Чего надо?.. Спасибо за урок, — проговорил Алексей, приседая на месте.
— Да ну тебя, таежник. Не нуждаюсь я в твоих благодарностях… Дергать надо тебе отсюда, парень, — проговорил он, усаживаясь на мешки рядом с Алексеем.
— Тебе-то чем не понравился?.. Вроде мужик нормальный. — Он внимательно посмотрел на грузчика.
— Да тебя жалко, чудака. У меня тоже двое учатся, племянники. Знаю, как тяжело им приходится. Горбатишься тут за копейки. Надо тебе в речпорт идти. Работа такая же, но платят в полтора раза больше. Студентов берут охотно, — задымил он папиросой.
— Что-то не пойму я тебя, дядя! Если там платят больше, почему сам не идешь туда? Или таким путем хотите от меня избавиться? — Тем не менее Алексей заинтересовался этим предложением.
— Не там копаешь, студентик. Сказал же, тебя жалко. Мое дело — предложить. На выходные смотайся туда. Ради интереса. Поспрашивай ребят. Скажи, что спортсмен, чемпион края. Спортсменов там уважают. А че мы? Привыкли тут. Живем поблизости. Выпиваем помаленьку. А там насчет спиртного строго. Сразу увольняют. Куда потом податься? Сюда же? — рассуждал рабочий.
Какая-то логика была в словах пожилого человека. Привычка — великая вещь. Действительно, они держатся своей коммуной, друг за друга горой. К перебежчикам отношение плевое. А ему-то какая разница? Сегодня работают вместе, завтра разбегутся, в этой жизни больше никогда не встретятся, хотя Коперник утверждал, что Земля круглая. Надо в выходные съездить в речпорт, разузнать. Если все это правда, не задумываясь перейдет туда. За время работы он успел кое-что прикупить из одежды. Но денег много никогда не бывает. А вот нехватка постоянно ощущается.
Приехал в речной порт. Полюбовался могучим Енисеем. Около Минусинска он совсем другой. Встретился с какими-то гаврошами в тельняшках. Оказались матросами речного судна. Разговорились. Все молодые, веселые, компанейские. С теплой улыбкой посмотрели на расклешенные брюки студента, признали его почти своим, подсказали, к кому обратиться, пожелали удачи и шумной цыганской толпой подались в город отмечать выходные дни.
— Чей-то хлеб не собираюсь отбирать, студент, учусь очно. Взял академический отпуск. Отец погиб на войне. Мать одна, помогать некому. Занимаюсь спортом, чемпион края. Если возьмете на работу, приложу все силы, чтобы не подвести вас, — почти на одном дыхании выпалил Алексей заранее продуманные слова по совету грузчика комбината.
— Слушай, парень, а ты мне нравишься. Думаю, сработаемся. Будешь получать за выполненную работу, а не за то, что вышел на трудовую вахту. Значит, студент и спортсмен. Давай-ка определю тебя в бригаду Мельникова, — вслух рассуждал начальник речпорта.
Ездить было далековато. Работа та же. Только на хлебокомбинате ему в основном приходилось перетаскивать мешки, а здесь что прикажут. Одним словом, речпорт. Бригада была в основном молодежная. Некоторое время они присматривались, приценивались к Алексею, потом поняли, что он — свой в доску парень, не ходит с камнем за пазухой. И во время работы знает свое место: не отстает и в передовые не рвется. Один грузчик, косая сажень, в шутку решил проверить его борцовскую подготовку и во время перекура вызвал помериться силой. Когда-то тоже посещал разные секции, но нигде подолгу не задерживался. Душа не лежала. А дурная сила не давала покоя. Работал за двоих. Сразу договорились: при любом исходе исторического поединка не обижаться, не таить зла. Ударили по рукам.
Рабочие обрадовались. Организовали живой круг. Алексей про себя ухмыльнулся: грузчикам нужна забава, зрелище, им до лампочки, кто победит. Никто не обратил внимание на то, что весовые категории разные. Работяга весил килограммов на восемь—десять больше, и в плечах пошире, и по возрасту постарше. Но кровушка-то бурлит, ищет выхода.
— Стоп, стоп, ребята! Как будете бороться? Алексей, ты каким видом борьбы занимаешься? Вольная... Понятно. А Макар у нас всеядный. И вольная, и классическая, и самбо. А давайте, ребята, ради хохмы определим приз. Хотя бы… хотя бы… о, у меня в вагончике лежит новенькая спецовка. Не начинайте без меня. Сейчас… сейчас принесу, — решил внести свою лепту бригадир.
И вот сигнал к началу. Противники изучают друг друга — как передвигается, какую стойку предпочитает, осторожничает или заманивает в ловушку. Вот закружились в схватке. Макар на земле. Но Алексей, как пушиночка, перелетает через него — сила у грузчика непомерная. Но есть слабинка — на ногах стоит нетвердо, вот где ахиллесова пята. Значит, можно в ноги пройти. Но если он придавит к земле, мало не покажется. Слишком азартен, поддается обманным движениям — еще одно слабое место. Но ведь — Поддубный в миниатюре! Стоит, как скала. Схватит — не вырвешься, подойдешь — не сдвинешь. Надо его силу использовать против него. Бросок через грудь? Или запустить прогибом? Это из арсенала классической борьбы. Вольник сразу законтрит, можно повредить шейные позвонки.
Хватит устраивать танцульки. По мнению трудового народа, он почти профессионал. Студент, спортсмен, чемпион края. Какая разница, что чемпион по лыжным гонкам. Сказал, что занимается борьбой, значит, чемпион по борьбе. Поэтому Макар осторожничает. Вызвать-то вызвал на поединок. А сейчас ждет какого-то подвоха. Одно то, что Алексей согласился с ним бороться, говорит о многом — он уверен в себе, надеется на какой-нибудь хитрый прием.
И Макар доосторожничался, не понял, как оказался на спине. Случилось так. Алексей осознанно пошел на обострение борьбы, дал возможность молодому рабочему обхватить себя и обвивом запустил через себя. Это из арсенала борьбы-кюреса. Если прием провести правильно, то амплитуда полета очень зрелищная. Но самое главное — ощущение со стороны такое, что противник падает на тебя. И только перед приземлением с помощью ног подминаешь соперника под себя. Очень эффектная победа. Аплодисменты. Он это заслужил.
После этой импровизированной борьбы Алексея потянуло в спортзал. Забежал на минутку. Дмитрия Георгиевича не было, повез сборную команду края куда-то в Прибалтику на крупный турнир. Знакомые ребята встретили радостно, тут же окружили его. В спортзал он всегда приходил не с пустыми руками, что-нибудь да принесет. Сейчас же он работает, может позволить себе такую роскошь. Да и ребятам в радость, уплетают за обе щеки.
— Вот смотрю на тебя, Лешка, и не могу понять, в какую сторону ты изменился: в лучшую или в худшую. Возмужал, силушка так и прет из тебя. Но в то же время потерял изящество, гибкость, кошачью плавность, — развел руками Володя Зайцев.
— Начну учиться, все вернется на круги своя. Не переживай, — весело рассмеялся Алексей.
Кстати, и другие ребята из секции вольной борьбы — Володя Томных, Володя Сицуков, Николай Скурихин — тоже заметили, что Алеша сильно изменился. Стал более жестким, рациональным. Если раньше делал скидки на молодость и неопытность, то сейчас боролся со всеми одинаково расчетливо. Исчез артистизм, желание помочь, подсказать что-то новичкам. Взгляд стал каким-то изучающе-проницательным, хотя пытался выглядеть таким же рубахой-парнем, каким был раньше.
Все хорошее или плохое когда-нибудь заканчивается. Приближался сентябрь, начало занятий. Пришла пора уходить с работы. С бригадой грузчиков расставался с какой-то грустинкой. Не только молодые рабочие, но и бригадир обнадежил, что они всегда рады видеть его в своих рядах, приглашали на выходные «зашибить копейку». Если есть такие же надежные друзья, то можно приходить с ними. Работа для них всегда найдется, а деньги студентам просто необходимы.
Натура у него широкая — всем родственникам, соседям, знакомым, друзьям купил подарки, сувениры. И когда начал собираться домой, поклажа оказалась довольно-таки объемной. Но еще надо взять хороший подарок матери. По мелочам он набрал понемногу разных платьев, плащ, два демисезонных пальто. Но все это не то, надо что-то основательное, надолго запоминающееся. Хорошую шубу купить бы, да никак не может осмелиться. Проходя через рынок, обратил внимание на толпу женщин, что-то горячо обсуждающих. Где женщины, там всегда что-то интересное.
Поэтому не поленился, подошел поближе, полюбопытствовал. Какой-то старичок сидел на табуретке и молча курил, не вмешиваясь в разговор женщин. Такое ощущение, что не он продавал ножную швейную машинку известной на весь мир фирмы «Зингер», а его уговаривали купить ее. Алексей прислушался. Особенно старалась пожилая женщина, говорила без умолку, перечисляла достоинства немецкой фирмы. С ней соглашались.
Когда Алексей протолкнулся поближе к продавцу уникальной вещи, то все женщины посмотрели на молодого человека недоуменно. Откуда он взялся? В радиусе десяти—пятнадцати метров не наблюдалось ни одной особи мужского пола. Совсем растерялись, когда парень начал присматриваться, спросил про стоимость. С деловым видом поинтересовался, можно ли поторговаться. Старик пожал плечами, сказал, что на то и рынок, чтобы торговаться. Он похоронил свою старуху, а дети взрослые, разъехались кто куда. Никто из дочек, а их у него трое, не захотел взять себе эту швейную машинку. Считают, будет только портить интерьер квартиры. Поэтому хозяин решил продать, вдруг еще кому-то послужит.
— Молодой человек, если купите эту машинку для матери, то лучшего подарка не будет. Поверьте, это на всю жизнь. Хоть что делайте с ней, роняйте на пол, ничего не случится. Я бы с удовольствием приобрела эту уникальную вещь, но пенсия не позволяет, — заговорила одна из женщин.
— Да что ты говоришь, соседка? Разве современная молодежь думает о матери? Да у него и нет таких денег.
— Хочет сбавить цену, как будто купит эту машинку, — пренебрежительным тоном добавила другая пожилая женщина.
Такой выпад покоробил Алексея. Он молча развернулся и начал пробираться сквозь стену человеческих тел. Хотя мог приобрести эту швейную машинку, цена его устраивала. К тому же вспомнил, как длинными зимними вечерами мама занималась рукоделием, перешивала старые отцовские рубашки и брюки для сына.
— Подождите, молодой человек!.. Вернитесь! — вдруг раздался голос продавца «Зингера».
Алексей остановился. Оглянулся. Женщины расступились. По живому коридору пробирался старик. В руках он держал швейную машинку. Нес как-то легко, не напрягаясь. В другой руке держал какую-то мешковину, там что-то позвякивало. «У дедушки силенка еще осталась», — подумал Алексей. Когда присматривался-приценивался к «Зингеру», он подержал ее в руках, далеко не пушинка. А старик несет играючи. Какая обманчивая внешность.
— Молодой человек, я видел, как ты присматривался. Для матери, да? Бери за сколько есть. Не пропадать же хорошей вещи. Мне много не надо. И пенсии хватает, — протянул машинку продавец.
Потом начал раскрывать мешковину, показал какие-то железяки-запчасти. Сказал, что их изготовил собственноручно на заводе. Нужные вещи. Вдруг пригодятся.
— Я в состоянии заплатить, сколько вы просите. Целый год работал, накопил, — не стал скрывать молодой человек, осматривая запчасти в мешковине.
Не зря же говорят, любопытство губит женщин. Ну что им стоило остаться там же и судачить о своих нехороших соседях, о муже-недотепе, всплакнуть для приличия. Нет, почти все перебрались поближе к ним, начали давать советы, в которых никто не нуждался: ни продавец, ни покупатель. Алексей вообще чувствовал себя не в своей тарелке. Вся суета, шум рынка, оханье и аханье женщин в адрес доброго молодца, который делает для матери такой роскошный подарок, действовали на него угнетающе. И он постарался поскорее уйти.
Мария Павловна чуть не присела от неожиданности, когда в дом ввалился сын с огромным рюкзаком за плечами. Целый год не видела. Так соскучилась, что сразу же бросилась ему на грудь. Не удержалась, начала всхлипывать от радости. Долго стояли обнявшись и молчали.
— Ой, что ты стоишь с таким тяжеленным рюкзаком. Скидывай быстрее, — засуетилась мать.
Алексей поставил свою поклажу на пол, оценивающе осмотрел маму. Да, с каждым разом все сильнее впечатление, что без него мать бедствует. И ему так стало жаль ее, что опять нежно прижал к себе, погладил по голове, чего раньше никогда не делал. Как, помнится, раньше мать гладила его по вихрастым волосам. Поэтому это было что-то новое, необычное во взаимоотношениях любящих друг друга людей.
— Мама, хочешь посмотреть, что я тебе привез? — сказал Алексей, пытаясь выйти из неловкого положения.
— Сначала чай надо попить. Дорога дальняя, проголодался, наверное, — засуетилась она.
Сын не возражал. Сбегал за дровами, которые уже заканчивались, затопил печь. Мама достала из погреба несколько яиц, чтобы на быструю руку приготовить небольшой ужин. Сбегала к соседям, пригласила вечером к себе. В деревне было так заведено — гость в дом, а через некоторое время и соседи начинают появляться под разными предлогами. Надо же пообщаться с приезжим человеком, узнать новости. Как говорится, себя показать, других посмотреть.
Как всегда, у матери все спорилось в руках. Почти из ничего она приготовила для сына вполне приличный стол и с нежностью смотрела, как он аппетитно ест. Потом по его просьбе принесла из сеней сумку, оттуда по волшебству Алексей начал вытаскивать продукты и раскладывать перед матерью. Мария Павловна смотрела на это богатство и не могла успокоиться. В послевоенное трудное время многие могли только мечтать о таких яствах. Сколько денег израсходовал ее сын на покупку всего этого — ужас! Она даже примерно не могла подсчитать.
— Мама, ты не думай, что я не хочу делиться с соседями. Но давай некоторую часть отделим и оставим близким родственникам. А соседям хватит и немногого, — попросил он мать.
— Молодец, сынок, не забываешь наши традиции и обычаи. Я сама хотела попросить тебя об этом, пригласив соседей на посиделки, — обрадовалась Мария Павловна.
— Этот обычай я никогда не забуду. Помнишь, когда я съездил в Абакан на соревнования, у нас полный дом народу собрался. Я тогда растерялся и не знал, что рассказывать о городе, как отвечать на вопросы пожилых людей, — рассмеялся Алексей.
— Некоторые из них никогда не были в Абакане. В Таштып и то редко добирались. Надо было ехать через Имек, а там хозяйничали казаки. Страшно было. Вот и сидели дома, — объяснила мать.
Гостинцы сына Мария Павловна разделила на три части: на посиделки, родственникам и себе. Алексей обратил внимание на то, что мама лучшую часть продуктов отложила на посиделки. Это его немного удивило. И он прямо спросил об этом у матери.
— Знаешь, сынок, вечером к нам придут пожилые люди и будут удивляться твоим гостинцам. Радость соседа — наша радость. Благопожелание стариков всегда будет сопровождать тебя по жизни. В трудную минуту вспомнишь о них, и легче станет на душе, появятся новые силы. В спорте ты называешь это вторым дыханием, — поучала мама.
Потом Мария Павловна начала хлопотать по хозяйству, а Алексей по-быстрому сбегал в тальник за ветками. На сегодня хватит и печь затопить, и горячее приготовить. Завтра надо будет попросить коня у дедушки и съездить за дровами. До зимы еще далеко. Как он заметил, мать уже начала топить печку не только старыми досками, но исчезли несколько крепеньких подпорок для столбов.
— Мама, иди сюда. Немного отдохни. Посмотрим, что в этом волшебном рюкзаке. Не зря же нес его в такую даль, — предложил Алексей, развязывая горловину большого рюкзака.
Мария Павловна вытерла мокрые руки о подол платья и присела рядом с сыном. Ей тоже не терпелось узнать, что такое притащил сын домой. Пока Алексей бегал за сушняком, она пыталась приподнять рюкзак — бесполезно.
— Посмотри, мама, это для родственников и соседей. Давай определимся, кому что дарить. Есть одинаковые вещи. Поэтому тебе лучше знать, кому что давать, — начал он расставлять перед матерью целую груду разных подарков и сувениров.
У Марии Павловны глаза разбежались. Вот это да-а! Какой молодец у нее сын. Никого не забыл. И дальним родственникам что-нибудь перепадет. Дело не в стоимости, а во внимании. Вот обрадуются пожилые люди такому отношению к себе. Головные платки, какие легкие и красивые. Интересно, как распределял свои подарки сын? Так просто же не покупал, для кого-то конкретно.
— Алеша, если ты не против, то этот цветастый платок я возьму себе, а? Как-то сразу приглянулся. Буду носить и тебя вспоминать, — немного виновато сказала Мария Павловна.
В ответ сын весело рассмеялся, отодвинул кучу подарков, а на их место положил большой сверток. Начал разворачивать, достал несколько разноцветных платков. Сказал, что все они куплены для нее. Не успела Мария Павловна обрадоваться, как поверх этих платков были разложены платья — одно лучше другого. На все случаи жизни. И выходные, и для повседневной носки, теплые и легкие. При виде такой роскоши мать даже всплакнула — ну никак не ожидала таких подарков от сына. Не верила своим глазам. И обняла сына.
— Ну, мама, перестань. Лучше примерь какое-нибудь. Ну хотя бы вот это. — Алексей смутился, в горле что-то предательски запершило, наугад выхватил цветастое платье.
Мария Павловна, всхлипывая на ходу, удалилась в маленькую комнату. С собой прихватила теплый платок. Алексей терпеливо ждал. И дождался, но не мать. В дом вошла тетя Лида, это она нянчила Лешу, когда он был малышом. И одновременно из маленькой комнаты вышла молодая красивая женщина. Увидев сестру, она смутилась, раскраснелась и стала еще краше.
— Алексей, здравствуй! С приездом, братишка!.. Кого это ты привез из Красноярска?! Ну и ну!.. Хороша, ничего не скажешь, — даже не улыбается тетя Лида, с восхищением посматривая на сестру.
— Да хоть сейчас под венец!.. Не вечно же ей одной мучиться, — раздается голос ее мужа.
— Наверное, вечером в клуб схожу… Кадриль еще могу сплясать, — поддерживает их шутку хозяйка дома, как лебедушка проплывая перед онемевшими родственниками.
— Тетя Лида, за то, что в детстве так терпеливо нянчились со мной, позвольте сделать вам маленький подарок… Выберите себе любое понравившееся платье, — за руку подвел ее к платьям Алексей.
— Да я… да мы… это же для матери, — хотела возразить гостья.
— Сестренка, мы с Алешей так решили. Без тебя мне бы трудно пришлось… Не огорчай своего племянника и для зятя что-нибудь подбери, — тут же поддержала сына Мария Павловна.
Хозяйка дома начала на глаз определять, какое платье подойдет младшей сестре. Одно вроде бы к лицу. И Лидия Павловна направилась в маленькую комнату. В это время мужчины стали рассматривать ту кучу, где были подарки родственникам и соседям.
Вскоре вышла бывшая учительница из маленькой комнаты. В руках держала новое платье. Сказала, что маловато. Чувствовалась досада. Видимо, подарок племянника пришелся ей по душе, но она чуть-чуть полнее старшей сестры.
— Дырявая моя голова… Я же тете Лиде покупал специальный подарок… сейчас… сейчас, где-то здесь… Мама, пока примерь вот это демисезонное пальто, — закопошился в рюкзаке Алексей.
От такого обилия сестры растерялись. Хозяйка дома машинально взяла пальто, про себя отметила приятный цвет материала и продолжала держать. Никак не могла прийти в себя, таких подарков она никогда не получала. Некому было дарить. Вот сын вырос, стал настоящим кормильцем. Только как он собирается дальше учиться? Все заработанные деньги, наверное, ухлопал на подарки. Смотри-ка, никого не забыл. А для любимой тети приобрел специальный подарок. Какой красивый халат! И как будто по заказу.
— Вот это да-а!.. Ну и удружил, братишка! Никогда не забуду твою доброту, — чуть не всплакнула Лидия Павловна и тут же начала обнимать и целовать Алексея.
— Мама, а ты почему стоишь? Примеряй быстрее пальто, — поторопил ее сын.
Только после этих слов она посмотрела на вещь, которую держала в руках. И это тоже ей в подарок? Да не может быть. Хотя пальто ей сразу понравилось, пришлось по душе. Мария Павловна надела очередную обновку. На первый взгляд вроде бы ничего, плотно облегает фигуру. Только в талии немножко мешковато, свободно болтается, но это поправимо. Но самый главный подарок еще покоится в рюкзаке. И Алексей решил сыграть в почти забытую детскую игру.
— Мама, тетя Лида, закройте глаза… Замрите… Не подглядывать… Пока… пока не скажу, не открывайте глаза, — немного запутался в тесемках рюкзака Алексей.
Когда «Зингер» был освобожден от мешковины, мужчины собрали швейную машинку. Только после этого разрешили сестрам открыть глаза. Первой свою радость проявила Лидия Павловна. Она громко вскрикнула, тут же подошла к швейной машинке, начала осматривать ее со всех сторон. Получив разрешение племянника, стала крутить ножную педаль, вытащила металлический челнок, полюбовалась на него, проверила наличие нитки. Только после тщательной проверки неожиданного подарка оглянулась на сестру. Хозяйка дома стояла с глазами, полными слез, и молча смотрела на чудо, появившееся в доме.
— Ну, братишка, угодил так угодил… Это же на всю жизнь… Или ты сам такой умный, или кто-то водит тебя за руку по жизни… Неужели дядя Саграс? — сама же ужаснулась этой мысли.
Услышав имя мужа, Мария Павловна громко разрыдалась. Подошла к сыну, прижала его к груди и дала волю чувствам. Все понурившись молчали. Никто не успокаивал ее. Все понимали, что ей надо выплакаться. Это были слезы радости. А слезы радости — великое дело. Дай бог каждому пережить в жизни такой радостный момент. Между всхлипами она чаще и чаще повторяла имя мужа, не дожившего до такого момента, укоряла сына за то, что все заработанные деньги потратил на подарки.
— Мама… мамочка, перестань… хватит. Я же целый год работал. И себе купил все необходимое. И деньги оставил на учебу. В Красноярске же за работу платят хорошо… Ну, мама, перестань. — от избытка чувств к самому близкому человеку на белом свете Алексей тоже не мог успокоиться.
— Все, сынуля, все… Сейчас успокоюсь… сейчас, — и начала вытирать слезы.
Потом сестры вдвоем принялись осматривать и проверять швейную машинку. Нашелся небольшой кусок материи. Стали шить, проверять ход «Зингера» — пришли в восторг. Мать не могла нарадоваться своему счастью. Такой подарок — мечта любой женщины-рукодельницы. На время все другие подарки были забыты. Через некоторое время Лидия Павловна начала разводить дипломатию:
— Братишечка… родненький ты мой… Большое-пребольшое спасибо за халат. Молодец, что помнишь добрые дела… Но, если ты не против и если сестра не возражает, платье хотела бы оставить. Ну, приглянулось оно, пришлось по душе. Хочу сделать сестре первый заказ — перешить это расчудесное платье под мою комплекцию. Пусть обзавидуются соседки в деревне.
— О чем разговор… Конечно, конечно… Сейчас и платок себе выберешь, — в голос заговорили мать с сыном, вспоминая о том, как она возилась с маленьким Алексеем.
— Такие подарки надо бы обмыть… Но увы и ах!.. И мы с пустыми руками приехали. Я же не знал, что моя ненаглядная — такая цыганка-попрошайка, — нежно обнял жену зять хозяйки дома.
— Ну почему нечем?.. Я же работал в речном пароходстве. А там, кроме африканского слона, все можно было достать. — С этими словами Алексей извлек из бездонного рюкзака четвертушку спирта.
— О-о, это совсем другое дело... Сейчас разведем его и хорошенько обмоем. Чтобы долго-долго носилось и чтобы эта немецкая машинка никогда не ломалась, — засуетился муж Лидии Павловны.
Предложение было своевременным. Сестры начали готовиться к приему гостей. Они даже не заметили, как пролетело время. Через час-другой начнут собираться соседи, родственники. Как большая дружная семья: и в радости, и в горе всегда вместе. А тут такое событие — из большого города на берегу Енисея вернулся их односельчанин, сын уважаемого человека в деревне. Ну как не заглянуть на огонек, не посидеть за столом, не поговорить с умным юношей о событиях в мире, о городской жизни, о грядущих переменах в нашей стране. И Алексею все это предстояло облечь в доступную словесную форму. С умудренными жизнью пожилыми людьми ему надо держаться уважительно, на все их вопросы отвечать доступным им языком, чтобы поняли все.
Ближе к вечеру начали собираться соседи и родственники. Заходили в дом, за руку здоровались с Алексеем — независимо от возраста, он хозяин дома. И по обычаю хакасского народа, с мужчиной надо здороваться за руку. Это знак уважения к хозяину и к дому, к очагу вообще. И этот обычай передается из поколения в поколение.
Для каждого заходящего в дом у Алексея находились добрые слова. Он справлялся о здоровье, спрашивал, как поживают они сами, их дети и внуки. После этого гостя усаживали за стол и угощали гостинцами. Пожилые люди не знали, как выразить свою благодарность молодому человеку, который так уважил их. Иногда бывает так, что хорошие соседи общаются ближе родственников. Не зря же хакасская поговорка говорит, что даже самая близкая родня приезжает и уезжает, а соседи остаются.
Разговоры шли о том о сем. Пожилые люди интересовались городской жизнью, расспрашивали о том, что едят городские. Алексей рассказал о столовых, какую там готовят еду, сколько все это стоит. Некоторые из женщин получили в подарок платки и были очень довольны.
— Что я хочу сказать, дорогой Алексей. У тебя жизнь только начинается. Но все мы видим, что ты начинаешь ее с правильного пути. Род у тебя славный, что с отцовской, что с материнской стороны. Твои дядьки Барашковы по материнской линии были людьми умными, справедливыми, всегда стояли за свой народ. Никогда об этом не забывай, сынок, — обратился к Алексею самый пожилой гость — аала, Сарыглар из рода Сагалаковых, и с удовольствием осушил свою стопочку.
Все согласились с мудрыми словами старика, со своей стороны добавляя теплые благопожелания, давали добрые советы. Односельчане видели, что Алексей даже не притронулся к своей стопке, похвалили его за это. Еще рано. По обычаю мужчина мог попробовать спиртное только после рождения третьего ребенка в семье. Но жизнь быстро менялась, и традиции, дошедшие до нас из глубины веков, уже забывались. Это очень огорчало старшее поколение, привыкшее жить по канонам предков.
— Не забывай, сынок, что твои дядьки Барашковы еще в царское время топтали улицы Москвы…
Но это будет чуть позже, не станем торопить события. А пока Алексей ехал продолжать учебу после перерыва.
