ГIетта оаркхинг
Малх чубузаш латтар. Шолжа йисте вагIар салаIа лаьрхIа вена кхо новкъост: Мусаи, Салмани, Урусхани. Цхьа иттех къаракъа шуша уллар юхе баь тIа, газета тIа дáдар шоашильгаши, яша ехка нарсаши, маькха чIегильгаши. Гаьна йоаццаш латтар «Жигули». Кхо-йиъ шуша хIанззехьа йоассае кхийнадар цар. КIеззига-дукха кеп йолаш яр «бертий». СалоIаш бар-кх уж шоашта ловчча бесса.
Пела айдаь, кад текъош вар Муса:
– ЙоIо тоатольга дехьайоалаш коч хьалъайю. ТIаккха дIамаргда вай ер фордашта тIехьбувлача мех...
ЦIаьхха цун къамаьла юкъеиккхар Урусхан:
– Хьажал, хьажал, фий из?!
«Бертий» дIахьажар Урусхана хьийкхача оагIарахьа – ераш багIачар цхьа бIаь метр мара хургйоацаш бIаргаяйр акхарна цхьа къегаш аьшкан хIама.
– Даьра ер-м «гIетта оаркхиньг» да мотт суона?! – цецваьнна аьлар Салмана.
– Да, даьра, да – «гIетта оаркхиньг»! – цецваьлар Урусхан а. – Ер мичахьара дера укхаз хIанз?
– Суога хаьттача-м жиний болх ба, – аьлар Мусас. – Вай мо болча кIанташта тоам бац уж «оаркхиньгаш» дувца. Со кад текъабаь ваьннавацар, кIантий. Хьаллацал пелаш, ладувгIал дIахо... Фу дар аз дийцар? – ийла еш цхьа ха яьккхар цо. – Аш-балляхьи, дахалда вай, кIантий!
Мусас пела айдир, цхьа къурьг баь дIамала лаьрхIа. Укхо баге хьаелашшехьа, кильг ши-ша хьалъайденна, къаракъ керта IотIамахкар. Цецбайнна, Мусайна бIарахьежаш багIар укхан новкъостий.
– Фу де воал хьо? – хаьттар Салмана. – Хьай лувча безам бале Шолжала Iочукхоссале хьайна.
Ший из мишта хилар цакхета Муса, бегаштӏа даккха хьажар:
– Из-м небольшой душ яр... Iодоттал цхьаькха.
Пела Iоотдадир цо, кильг хьакха юхьа тIара къаракъ дIа а даьккха.
– Даьра во душ яр из-м, – аьнна Салмана хьалдизар пела.
– КIантий, къинтIера довла суогара даьннача гIалатах, – аьнна, юха а айдир Мусас пела.
Юха а къаракъ керта IотIамахкар.
Салман уракхоссавалар.
– Уж фу бегаш Iа бераш?! Къаракъ да хьуона из, хий дац хьуона!
БIарьгаш тIа а даьхка вагIар Муса, хинначох цакхеташ. Хала йистхилар из хаьлача оазаца:
– Сабардел, Салман, Iохал хьай. Са кара хIама доацаш хилар ер шоззе а. Суона-м хац... ДIамалал шоай къаракъ.
– Даьра хац суона-м... сел кеп этта а ма вац хьо... – йистхилар Салман.
– ДIадаккхал из, – аьлар Урусхана. – Салман, хьалъайдел пела! Хила дика а долаш, во ма хилда вайна!
Пела айдир Урусхана.
– Дахалда вай! – аьнна, тIехьа Салмана а айдир пела.
Шиннена а Мусайна хиннар хилар-шоай кертошта IотIамохкадир цар къаракъ.
Цецбайна шоайла бIарахьежаш багIар уж. Юххера шорттига йистхилар Муса, «оаркхиньг» долча оагIарахь дIа а хьажа:
– Аз яхарий шуга...
Муса хьежача оагIарахьа вожаш а хьажар.
– «Оаркхиньг» да мотт хьуона бехкедар? – хаьттар Урусхана.
– Жиний болх... – аьлар Мусас.
– Даьра, шо бакълув, мотт суона, – аьлар Салмана, – жиний болх беце, кхы фуд ер?
– Жинаш да цу тIара даращ е нах ба суона хац, – гIаттар ше ваьгIачар Урусхан, – аз сайца уж мо бола бегаш байтарг-м бац!
Урусхана гIа баьккхар. ТIехьашкахьа Iимадаш сайцандаь, юхахьажар из, новкъостий фу деш ба хá. Укхан шаккхе а новкъост тхьайса уллар.
ЦIаьхха Урусхана кер чу кхерам бессар. Кхайкар из ший новкъосташка:
– Муса, Салман, хьалгIовтта!
Вожаш дIаюхахьовш бацар, байча санна бадар. «Оаркхиньгагахьа» юха дIахьажар из. ЧIоагIа сийрда сердал согаелар хьалхашка...
* * *
– Салман! Муса! Мичад шо! – кхайкар из.
Юхайистхулаш саг вацар. Хьал а гIатта, дIаюхахьежар из. Укх баь тIа-м вац саг! Ер вита, бахаб-хьогI уж? Селла дуккха къаракъ а ма меннадацар...
ЦIаьхха дагадехар цунна сийсар хиннар.
КIирвенна ше иллача моттигага хьажар из: вIалла тара яцар из моттиг, сийсар ераш хиннача моттига.
Баь тIа гIолла Iоволавелар из. ТIехьашкахьарацхьанне детташ дола цIогIа а хеза, юхавийрзар. Цу оагIарахьа лоамаш дар. ХIанз тоъалла сийрда а яьнна, дика бIарьгагора уж лоамаш. Цигахьар, чхара тIехьашка лечкъаш, кильг лестадеш, укханга кхайкаш вар цхьа саг. Цо фу йоах кхетадацар Урусхана.
ЦIаьхха хьалхашкахьар герзаш детта даьлар. Урусхана юхе гIолла шокарч етташ дIаухар пхорч. Iовежар Урусхан. Фу хиннад, ше мичахьа ва, кхета магацар цунна. Лоамашкара болабелар герзаш юхадетта. Ше вижа уллачар Урусхана хIама бIарьгагацар. Цхьан ах-сахьата хIаьта а дийттар герзаш. ТIаккха тийр. Корта хьалъайбир Урусхана. Лоамашкахьар удаш саг тIавоагIар укханна. Бе автомат йоаллар цу сага, тIаювхача хIамах г1алг1а вацар из. Афганца тарахийтар из Урусхана – телевизор чу байнабар цунна уж. Из морьгаш кхы а байр Урусхана. ХIатIавеначо цхьа хIама йоахар – цун мотт кхетабацар Урусхана. Укханга хьажар вож – чов яь йоацальга кхетадаьчул тIехьагIа, аьрда кильгаца хьалъайвир цо Урусхан, аьтта кильг автомата тIа улар. ХаьлгIаттар Урусхан. Вокхо дIатокхавир ер лоамашкахь. «СихагIа», яхаш сенна, дIаттетар цо ер. Урусхан дIаведар, укханца хиннар а ведар.
Иштта удаш болхаш цхьа ха яьлча, чхараш яьдача моттиге ераш дIакхаьчача, цига цхьа ткъаь иттаьх саг вар. Цхьанне, цар тхьамада хила мегаш вар из, цIогIа а детташ, кильг лестадора. Берригаш а лоамах урагIаболабелар. Сиха бар уж.
Урусхан шийна гучох тешашвацар. ГIа да моаттар цунна шийна гур. Цунга во хьал дар. Когаш шоаш долхар. Керта чу деррига а кегаденнадар цун: новкъостий, детташ дола герз, цIогIарч детта цун гонахьа бола нах, «оаркхиньг»...
Ераш болхаш цхьа сахьат даьнна хила мегар, тIехьашкахьа лелхача бомбай тата Урусхана хезача хана...
* * *
Иштта нийсвеллар Урусхан тIем тIа Афганистане...
Дукха ха яьккхар цо, хIанз-хIанз сомаварг ма вий ше, мотташ, шийца хинначох ийлаш еш, кхета гIерташ. ТIаккха кхы цох ийлаш а цаеш, дитар цо из. Цхьа ха яьннача гIолла, из хьалхар вáхар ше вIалла хинна а дий-хьогI, аьнна, моаттар цун.
ТIом бе волавелар Урусхан. Дика тIемхо хиллар цох, афганцашта дош а хеташ.
Афганистане ше нийсвенна кхо шу даьнначул тIехьагIа саг йоалайир цо. Сесаго шер-шерра веш, ялх воI вир укхунна. Уж а, ийс-итт шу мел даьннар, герзаца хьакхашта бувла болабелар. Афганистане тIемаш совцаш дацар. Керасташа шоай эскар арадаьккхар Афганистанера. ТIом-м соцаш бацар. Иштта ха дIайодаш, ткъо шу даьллар Урусхана тIом бу. Укхан къоньгех а дика тIемхой хилар. ЧIоагIа ший къоньгех дог лазар Урусхана. Бакъда, цхьацца кхухьаш дакъий цIакхахьа даьллар укхан. Пхи воI дIавеллар Урусхана. Цул тIехьагIа сесаг а дIаеллар цо. Эггара зIамагIа вола, вурийтта шу даьнна Iаьла вийр эггара тIехьа. ХIанз сага вовзаргвáцар Урусхан – лоа мо кIайбенна корта, Iаьржденна, докъаденна цIока, йIаьха модж, бирса бIарахьажар. Къамаьлашта вIалла тIера вацар из. ТIом мара, кхы хIама ховш вацар. Цкъа моастагIаша го бир цуннеи, цун шинна новкъастаи. ТIом чIоагIа юхабир акхар, моастагIий дукха Iобийхкар. ХIаьта, шоай Iожал кхаьчарьга кхеташ бар уж. Цхьацца вувш, укхан ши новкъост вийр. ТIаккха, нийса ура а этта, бе йоалаш, даггара етташ, пулемет а йолаш, моастагIашта тIаволавелар Урусхан. Укхан холуш пхорч чакхдувла доладелар укхан дегIах: цаӏ... шиъ... кхоъ... биъ... пхиъ...
* * *
БIарьгаш хьадийлар Урусхана. Баь тIа улар из.
ЦIаьхха хьалъуракхоссавелар из. Кильгаш хьекха воалавелар ший дегIах. Чов яь вIалла моттиг яцар. ТIаювха хIамаш кхыяраш яр – Урусханá хьоггех йицъенна хIамаш. Молла кхайкар. Афганистане мо кхайкацар из. КIирвенна дIаюхахьажар Урусхан. Вижа улла ши саг вайр укхан. Дийна бий-те уж? ДIатIавахача – тхьайса бадар. Къаракъа хьадж хьакхийтар укхан. Юстаро «Жигули» латтар. Гонахь къаракъа шушаш ядар. Сийрдайоалаш латтар...
Воай! Фуд ер?!.. Ший юхьах кильгхьакхар Урусхана – модж яцар. Шолжа тIа а ваха, хи чу хьажар из: хи чура укханга хьежар къонача зIамигача сага сибат...
Укхан дицденна хинна вахар юхадухьалдера укхан. Бийшабадачарна дIатIа а ваха, кIирвенна хьажар из царга – байзар цунна уж: Муса, Салман! Дагаехар укхан из бийса – тIеххьара ГIалгIай мехка ший яьккха бийса, ший хурдаь йицъялийта гIийрта бийса! «Оаркхиньг»! «Оаркхиньг» ма даррий укхаз! ДIаюхахьажар из. Дац! Цхьанахьа дац!
Воай! БIарчча вахар! Мичадахар укхан вахар?! Укхан цIен-нана?! Къоньгаш?! Iаьла!!! Хиннабац уж? ГIа дар из? А!!!
Сигала урагIахьажар Урусхан.
– Ва, Даьла! – шийна ма могга цIогIа техар цо.
Цо техача цIогIо сомабаьхар новкъостий...
Летающая тарелка
Солнце садилось. На берегу Сунжи сидели три товарища, собравшиеся отдохнуть: Муса, Салман и Урусхан. Рядом на траве лежало около десяти бутылок водки, на газете лежали шашлыки, соленые огурцы и куски хлеба. Недалеко стояли «жигули». Они уже успели опустошить несколько бутылок. «Волки» были навеселе. Они отдыхали от души.
Муса произносил тост, подняв стакан:
— Переходя через ручей, девушка приподнимает подол платья. Так выпьем за переходящих море деву...
Вдруг Урусхан перебил его:
— Смотрите, смотрите, что это?
«Волки» посмотрели в ту сторону, куда указывал Урусхан, — метрах в ста от себя они увидели отсвечивающую металлическим блеском конструкцию.
— Мне кажется, что это летающая тарелка!? — удивленно воскликнул Салман.
— Да, конечно, да, — летающая тарелка! — удивился и Урусхан. — Откуда она взялась здесь?
— По-моему, это проделки джиннов, — промолвил Муса. — Таким джигитам, как мы, не к лицу говорить об этих тарелках. Я не закончил тост, джигиты. Поднимите стаканы и слушайте дальше... О чем я говорил? — Он задумался на некоторое время. — Аш-балляхьи*, будем жить, джигиты!
Муса поднял стакан, намереваясь одним махом опрокинуть его. Но только он открыл рот, рука самопроизвольно поднялась выше и вылила водку ему на голову. Товарищи с удивлением уставились на него.
— Ты что это делаешь? — спросил его Салман. — Если хочешь ополоснуться, прыгай в Сунжу.
Муса, который не понимал, как это произошло, попытался отшутиться:
— Это был небольшой душ... Налейте еще.
Он поставил стакан и рукой вытер пролившуюся на лицо водку.
— Не-е, это плохой душ, — сказал Салман, наполняя стакан.
— Джигиты, — сказал Муса, — простите мне мою оплошность.
И вновь поднял стакан.
Водка вновь вылилась ему на голову.
Салман вскочил:
— Это что за шутки у тебя? Это водка, а не вода!
Муса сидел, выпучив глаза, не понимая случившегося. Он с трудом проговорил охрипшим голосом:
— Подожди, Салман, присядь. Оба раза это случилось не по моей воле. Я не знаю... Допейте свою водку.
— Да не знаю я... вроде бы ты и не так уж пьян... — сказал Салман.
— Ладно, оставим это, — проговорил Урусхан. — Салман, поднимай стакан! Пусть всегда в нашей жизни будет только хорошее!
Урусхан поднял стакан.
— Будем жить, — проговорил Салман и тоже поднял стакан.
С обоими произошло то же самое, что и с Мусой, — они вылили водку себе на головы.
Изумленные, они смотрели друг на друга. Наконец Муса тихо произнес, посмотрев в сторону тарелки:
— Я же говорил...
Остальные тоже посмотрели туда же, куда и Муса.
— Думаешь, тарелка виновата? — спросил Урусхан.
— Проделки джиннов... — промолвил Муса.
— Кажется мне, что вы правы, — сказал Салман. — Если не проделки джиннов, то что это?
— Я не знаю, кто на этой тарелке, — поднялся с места Урусхан, — но кто бы они ни были — джинны или люди, я не позволю так шутить с собой!
Урусхан сделал шаг. Заметив, что голоса сзади умолкли, он оглянулся посмотреть, чем там товарищи заняты. Оба его товарища спали.
Вдруг страх наполнил его душу. Он крикнул своим товарищам:
— Муса, Салман, вставайте!
Те лежали без движения, словно мертвые. Он посмотрел в сторону тарелки. И увидел яркую вспышку света...
* * *
Рассветало...
— Муса! Салман! Где вы? — крикнул он.
Никто не отзывался.
Поднявшись, он огляделся. На поляне никого не было. Неужели товарищи ушли, оставив его? Вроде и выпили не так уж много...
Вдруг он вспомнил о вчерашнем.
Он внимательно осмотрел место, где только что лежал: это место совсем не походило на то место, где они вчера были.
Он двинулся по поляне. Оглянулся, услышав чей-то крик сзади. В той стороне были горы. Было уже светло, и горы эти были хорошо видны. Там, прячась за валунами, кто-то кричал ему и махал рукой. Урусхан не понимал, что ему кричат.
Вдруг впереди раздались выстрелы. Пули свистели, пролетая мимо Урусхана. Он упал. Он не мог понять, что случилось, где он находится. Со стороны гор тоже начали стрелять. Оттуда, где лежал Урусхан, ничего не было видно. Перестрелка продолжалась где-то полчаса. Потом наступила тишина. Урусхан поднял голову. Со стороны гор к нему бежал человек с автоматом в руках. По одежде было видно, что это не ингуш. Он напоминал афганца, которых Урусхан видел по телевизору. Урусхан вдруг увидел, что таких людей вокруг было много. Подошедший о чем-то спрашивал Урусхана, но Урусхан не понимал его языка. Тот осмотрел Урусхана и, убедившись, что он цел и невредим, левой рукой приподнял его с земли, так как правая рука у него лежала на автомате. Урусхан встал. Тот потащил его в сторону гор. Он подталкивал Урусхана, как будто торопя его. Урусхан побежал, тот тоже.
Когда они добежали до скал, там было около тридцати человек. Один, наверное командир, кричал и махал рукой. Все начали подъем в горы. Они спешили.
Урусхану не верилось в то, что он видел. Казалось, что все это происходит во сне. Ему было плохо. Ноги шли как бы сами собой. Все смешалось в его голове: товарищи, выстрелы, кричащие люди вокруг, тарелка...
Где-то через час Урусхан услышал сзади взрывы бомб...
* * *
Вот так Урусхан оказался на войне в Афганистане...
Он еще долго обдумывал происходящее и все надеялся проснуться.
Но скоро он перестал думать обо всем этом, а потом и вовсе забыл о своей прежней жизни, как будто ее и не было.
Урусхан включился в войну. Хороший боец получился из него, даже афганцы были довольны.
После трех лет жизни в Афганистане он женился. Жена родила ему шестерых сыновей-погодков. Где-то к десятилетнему возрасту каждый из них приучался к оружию. Война в Афганистане не заканчивалась, хотя иностранные войска и ушли.
Хорошими воинами выросли сыновья Урусхана. Но по одному уносила их война. Пятерых сыновей похоронил он. Потом похоронил и жену. Последним погиб его младший сын, семнадцатилетний Али. Теперь Урусхана было не узнать — белоснежная голова, почерневшая сухая кожа, длинная борода, суровый взгляд. Он был немногословен. И ничего не знал, кроме войны.
Как-то враги окружили его и двух его товарищей. Бой был долгим, многих врагов они положили. Но знали, что пришла их смерть. Наконец были убиты оба его товарища. Тогда Урусхан встал во весь рост и, держа в руках несмолкающий пулемёт, пошёл на врагов. Он чувствовал, как пули одна за другой пронзают его тело: первая... вторая... третья... четвёртая... пятая...
* * *
Урусхан открыл глаза. Он лежал на поляне.
Вскочил. Начал ощупывать свое тело — ран на теле не было. И одет он был совсем в другую одежду, в ту, которую Урусхан давно позабыл. Послышался азан. Он звучал совсем не так, как это было в Афганистане. Урусхан внимательно огляделся вокруг. Он увидел двух человек, лежащих неподалеку. Они хоть живые? Он подошёл — они спали. Он услышал запах водки. Чуть в стороне стояли «жигули». Вокруг лежали пустые бутылки. Рассветало.
Ой, что это?! Урусхан ощупал лицо — бороды не было. Он подошел к Сунже и взглянул на свое отражение в воде: оттуда на него смотрел молодой человек...
Он вспомнил позабытую уже жизнь. Подойдя к лежащим, он всмотрелся в их лица и узнал их — это были Муса и Салман! Вспомнил он эту ночь — последнюю ночь, которую он провел на земле Ингушетии, ночь, которую он так старался забыть! Тарелка! Здесь же была летающая тарелка! Он огляделся. Нет! Тарелки нет нигде!
Ничего себе! Целая жизнь! Куда же ушла его жизнь?! Его жена?! Сыновья?! Али!!! Не было их, что ли? Это был сон? А!!!
Урусхан посмотрел в небо.
— О Бог! — вскричал он во всю мочь.
Этот крик разбудил его товарищей...
* Искаженное арабское «Клянусь Аллахом».
