Тулуна
Судьбы по-разному складывались у моих земляков – нувукахмит.
Тулуна происходил из древнего рода ситкунагмит. Последние годы он жил в райцентре Лаврентия.
Тулуна был небольшого роста, крепкого телосложения.
Домик его был расположен недалеко от аэропорта. Всякий раз, когда я приезжала в Лаврентия, видела его, сидящего на завалинке.
Никогда я не проходила мимо, всегда подходила, спрашивала о здоровье, о житье-бытье.
«Глаза мои стали плохо видеть, – говорил он. – Но, видишь, хожу, встречаю и провожаю каждый самолет».
Земляки рассказывали мне, что в молодости он был весельчак.
Незавидна его судьба. Впрочем, разве только его одного? Бывший житель бывшего Нувукак (Наукана)… О чем же думает человек, которого как ненужную щепку перебрасывали с одного места проживания на другое, не спросив? Каждый его переезд с семьей оставлял рубцы на его сердце. Кто заглянул бы в его душу, кто бы успокоил его больное сердце? Пожалуй, уже никто и ничто.
Мы встречались с ним в маленьком старом домике, где он коротал последние годы жизни. Очень хотелось ему вернуться в родное селение, в то место, где он впервые увидел мир.
…Ему было восемь лет, когда он сел в байдару Кергытагына и стал вместе со взрослыми выходить в море на охоту.
Вместе с ним в байдаре были Лъугагун, Атамоя, Алапана, Нанакук, которые и были его наставниками.
В море ходили на веслах. Отличным гарпунером был старейшина Суная. Был у него специальный гарпун, которым он бил нерпу и лахтака. Этим гарпуном нужно было попасть зверю точно в рот, чтобы не испортить шкуру. Ведь кожа шла на изготовление ремней. От убитого зверя ничего не пропадало, все шло в дело.
Молодые всегда могут добыть морзверя, прокормить себя, а кто накормит тех, кто уже не в состоянии выйти на охоту? Тем помогали всем селом. Старики же всегда учили добру, говорили, что добычу нужно делить поровну, никого не обижать, не проходить мимо, помогать донести мясо наверх, заложить его в мясные ямы.
В море охотников всегда подстерегала опасность. В сильный ветер они старались прежде всего накрыть мотор, чтобы вода в него не попала. Ведь, если байдара станет неуправляемой, ее как щепку унесет далеко от берега.
Но они были отличными мореходами! Однажды они охотились недалеко от острова Ратманова. Тепкелан и Кылагун меткими выстрелами убили нескольких моржей. Бригада оставила их на льдине, чтобы они разделали добычу, а Тулуна, Нутетегин, Напаюк и Хотгырын продолжали охотиться.
Хотгыргын попытался загарпунить моржа, но неудачно. Не удалась и вторая попытка. Решили подойти поближе. И тут зверь прыгнул на вельбот!
Тулуна и Напаюк забрались на корму. Они были еще молоды, испугались и не знали, что делать в такой ситуации, глядя с кормы на происходящее, как на кадры кинохроники.
Морж был разъярен, он пытался клыками ударить Хотгыргына и перевернуть вельбот. Ружье у Хотгыргына было рядом, но он никак не мог его схватить. А когда схватил и стал заряжать, выронил патрон.
Морж между тем продолжал бушевать.
Нутетегин, сидевший на руле, закричал Хотгыргыну, чтобы тот не стрелял, – в такой ситуации можно было ненароком ранить кого-нибудь из бригады. «Кинь ружье мне!» – закричал Нутетегин. Хотгыргын кинул. И Нутетегин, поймав его левой рукой, метким выстрелом убил моржа.
Берданки были старые, давали много дыма при выстреле. Вот дымом и закоптило Нутетегину лицо.
Тулуна с Напаюком увидели, какой он закопченный, и давай хохотать во весь голос! А вслед за ними хохотом разразились и остальные охотники.
Нутетегин махнул на них рукой и направил вельбот к льдине, где Тепкелан и Кылагун разделывали добычу, с которой бригада вернулась домой.
Первый раз Тулуна оставил родное селение, когда нужно было заселить остров Ратманова. В числе науканских переселенцев оказался и молодой охотник. «Первое время было очень тяжело, – впоследствии вспоминал он. – До тех пор, пока не встретил свою будущую жену Мукулук». А когда поженились и создали семью, стали обживать свою ярангу, стало и немного полегче.
Шел 1940-й год. Тулуну вместе с другими семьями послали на остров в качестве моториста и учетчика. Бригадиром был назначен Нутетегин.
Остров же оказался богат и на животный, и на растительный мир. Картофель там рос размером с кулак! Большие птичьи базары оглашали пространство своим криком. В весеннее время новоявленные жители острова специальными сачками ловили каменушек. В море били белух.
На соседнем острове жили американские эскимосы. При встрече с ними советские островитяне устраивали песенно-танцевальные состязания. Руководителем эскимосского ансамбля на острове Ратманова стал Нутетегин.
Если по каким-то причинам в море не выходили, собирались в большой землянке Укпик, рассказывали друг другу легенды, разные случаи из охотничьей жизни. С собой захватывали какой-нибудь материал, из которого мастерили охотничье снаряжение.
Землянка на острове стала своего рода клубом.
Так остров Ратманова был обжит семьями науканских эскимосов.
Возможно, жили бы они там и дальше, но после войны, в 1948 году, пришло указание покинуть остров.
Жалко было людям расставаться с обжитым местом, так же как до этого жалко было покидать родной Наукан.
Всякое случалось в жизни охотников. Так, в 1945 году, после окончания войны, пароход «Жан Жорес»* доставил на остров груз для пограничников. Тулуна с другими охотниками должен был помогать в разгрузке парохода. Бригадиром у них был Нутетегин. Разгружали бочки со спиртом. По окончании работы бригаду пригласил на ужин начальник заставы.
Старики выпили немного спирта. Молодежь же не пила совсем.
После ужина охотники засобирались домой. Тулуна был мотористом, но Нутетегин и Оттыгыргын сами взялись смотреть за мотором. И, когда вельбот уже приближался к берегу, мотор вдруг «зачихал» и загорелся. Тулуна схватил ведро, зачерпнул морской воды – хотели залить огонь, но Нутетегин остановил его, сказал, что не надо заливать мотор, мол, он тогда вообще встанет, и сам пытался затушить огонь.
И тут огонь перекинулся на них самих, потому что руки у них были в бензине. Нутетегин опустил руки в воду, а и вода горит! Еле-еле удалось огонь потушить. Большой ожог тогда Нутетегин получил, а у Кылагуна лишь половина усов сгорела. Как говорится, и смех, и грех!
В пятидесятые годы в Наукан начали наезжать различные чины, командированные в село из округа и района, они на сельских сходах вели разговор о том, что, дескать, строительство жилья в такой гористой и возвышенной местности вести очень трудно и дорого и что, мол, нужно науканцам переезжать в другие места.
Но науканцы начали возражать. Против переселения выступали Кергытагын, Экелян, Лъугагун, Ияйын и другие представители рода нувукахмит.
Секретарем партийной организации в селе был Укилге.
Из района приезжал Ивакин**, какие-то инженеры из Анадыря, которые как раз и говорили о трудности строительства жилья в этой местности.
Но как охотиться и где жить науканцам на новом месте? – задавали вопрос сельчане. Ведь здесь, близко от берега, проходят пути морзверя, здесь хорошая охота. Как можно лишиться этого?
Как бы то ни было, власти приняли решение переселять науканцев в Нунямо. А жить в Нунямо науканцам было негде. В одном домике размещалось по нескольку семей.
Начались болезни. Эскимосские дети стали быстро забывать родной язык. В детском саду и в школе его не преподавали.
Душа у людей рвалась на родину, на родную землю, с которой они были связаны генетически и духовно. Но кого это волновало, кроме самих науканцев? Никого.
Шло время. Наступили семидесятые годы. Нувукахмит постепенно, с трудом привыкали к жизни в Нунямо. И тут опять пришло указание сверху: переселить!
Тулуна вместе с семьей, с другими науканскими и нунямскими семьями переселили в Лаврентия. Туда, где вообще нет возможности вести промысел морзверя.
Мукулук к тому времени уже ушла из жизни. Тулуна остался со своими детьми. Их нужно было растить, ставить на ноги.
А куда идти морским охотникам, у которых отняли дело всей жизни, будто подрубили корни: лишили людей привычной пищи, мяса и жира морзверя, обрекли на потерю здоровья?.. Сколько эскимосов так ушли из жизни с болезнями сердца и пищеварительной системы?!
Устроился Тулуна разнорабочим в торг. Бывший морской охотник стал грузчиком. Разве о таком будущем он мечтал?
Поразительно, что со всем тем, что, по сути, убивает человека, он тем не менее не утратил чувства юмора, веселости, стремления жить, несмотря ни на какие трудности и испытания, жить ради своих детей.
Тулуна, сам хороший мелодист, помнивший песни своей жены Мукулук, в Лаврентия нашел себе отдушину в созданном тамошними эскимосами ансамбле «Белый парус».
*Американский пароход «Thomas Nast», переданный Советскому Союзу в 1943 г. по ленд-лизу; ходил под командованием А. И. Щетининой (1908—1999), первой в мире женщины — капитана дальнего плавания.
** Партийный работник, который много лет спустя сам признавался, что переселение науканцев было явной ошибкой властей.
