Спой песню, карел
Пьеса в двух действиях
Действующие лица:
МИКУЛ, неунывающий бодрячок средних лет
МАРИЯ, его жена (нарочито строгая)
МИККО, их сын
ТАНЯ, его жена
ЯКОВ, друг Микула
ИРА, ТОЛЯ, друзья детства Микко
ПЕША (ПЬЕТ ИВАНЧ), пенсионер, бывший глава района
МУЖИЧОК, украшающий флагами избы к празднику
ЖИТЕЛИ ДЕРЕВНИ
Действие I
Солнечное весеннее утро. Покосившаяся карельская изба, изгородь, скворечник и много берез, только-только набухающие почки. Весенние голоса: песня скворца и далекий шум деревни.
Дверь открывается, и на сцену выбегает бодрый мужичок, который явно спешит куда-то. Садится на скамейку перед домом и начинает натягивать носки, сапоги и т. д. Мимо проезжает на велосипеде одетый в темно-синий костюм мужчина, при галстуке, в шляпе. Он останавливается около одевающегося и свысока разговаривает с ним.
МИКУЛ. Успею... Не успею...
ПЕША. Куда это Микул так спешит? Наверняка что-нибудь задумал с утра пораньше. Здравствуй, Микул.
МИКУЛ. Здорово, здорово. Не до болтовни тут мне, спешу очень... Успею ли?
ПЕША. Куда это ты?
МИКУЛ. Да вот, слышал, мужики с Перяярви много ряпушки наловили. Надо бы к приезду сына рыбки достать. Рыбник нужно спечь. Успею или не успею?
ПЕША. Что, серьезно?
МИКУЛ. Куда уж серьезней… Вот, спешу, а то останусь без рыбки.
ПЕША. Это точно. Мне бы тоже она не помешала, ведь завтра большой праздник... Хорошо, что сказал.
МИКУЛ. Подожди...
ПЕША. Как-нибудь потом... Некогда теперь. (Уезжает.)
МИКУЛ. Вот так всегда — скажешь, а сам побоку остался.
МАРИЯ. Микул, чай пить! Куда пропал? Чай стынет.
МИКУЛ. Куда пропал? Куда пропал? Все надо знать. Нужду справить, вот куда. А ну-ка, что это гудит? Не сын ли едет?
МАРИЯ. Микул, где тебя носит?
МИКУЛ. Тихо.
МАРИЯ. Что случилось?
МИКУЛ. Иди-ка сюда.
МАРИЯ. Чего?
МИКУЛ. Послушай-ка, это не машина гудит?
МАРИЯ. Что-то урчит.
МИКУЛ. Не сын ли наш едет?
МАРИЯ. Правда, кажется, это машина. Чего это Пеша заходил да быстро убрался?
МИКУЛ. Пеша спешил в Перяярви за ряпушкой.
МАРИЯ. Да? За ряпушкой? Чего ж ты не пошел, ведь завтра свадьба, гости будут... Другие так быстро смекают, а тебя вечно уговаривать надо.
МИКУЛ. Ты-то не будь дурой... Какая ряпушка в это время?
МАРИЯ. Так. Обманул? Такого человека гоняешь в эдакую даль...
МИКУЛ. Сам напросился... Наври да наври. Ну как не наврать, когда человек так просит.
МАРИЯ. Стыдно будет в глаза смотреть.
МИКУЛ. Да я было хотел остановить — где там, унесло уже. Как ветром сдуло. Стыдно? Когда он и ему подобные такое несли народу… Им было стыдно?
МАРИЯ. Время было такое...
МИКУЛ. Время! Время всегда одинаковое. Да и на пользу ему это... Когда головенка не работает, пусть ноги наматывают.
МАРИЯ. Что-то все гудит на одном месте.
МИКУЛ. Конечно на одном месте, когда машина уже в доме да там и гудит. Видишь, как дым валит?..
МАРИЯ. Ужас! Каша пригорела. Балаболка. Надо же быть такой дурой — слушать твою болтовню! (Уходит.)
МИКУЛ. А меня всегда надо слушаться, тогда все будет хорошо.
Входит Яков.
ЯКОВ. Здорово! Чего это дым из окна валит?
МИКУЛ. Комары заели. Спать не дают... даже с женой...
ЯКОВ. Круто взялся. Чем занимаешься?
МИКУЛ. Да вот, надо бы челнок закончить, ведь скоро озеро откроется. (Кричит.) Мария, где мой топор?
ГОЛОС МАРИИ. За домом у поленницы. Щепок строгала...
МИКУЛ. Сколько раз надо долбить тебе, не трогай этот топор! Слышишь ты или нет?
ГОЛОС МАРИИ. Слышу. Наточи остальные, a то такие же тупые, как и сам хозяин.
МИКУЛ. Вот и говори с ними. Попробуй-ка еще, возьми мой топор! Мало не будет!
ЯКОВ. Петр Первый не заходил?
МИКУЛ. А чего?
ЯКОВ. Куда-то пропал.
МИКУЛ. Не пропадет. Заходил.
ЯКОВ. Ничего не говорил?
МИКУЛ. Некогда было. Спешил.
ЯКОВ. Куда это?
МИКУЛ. Слышал, что в Перяярви много ряпушки наловили.
ЯКОВ. Что это с ним? Какая ряпушка в это время?
МИКУЛ. Вот и я ему то же самое втолковывал... Не поверил.
ЯКОВ. А, ну если ты втолковывал, тогда понятно — не работник он сегодня.
МИКУЛ. А когда он был работником?
ЯКОВ. Задумка его одолела — посадить картошку. Просил тебя предупредить. Просил помочь, да где уж, после такой рыбалки...
МИКУЛ. А не рановато еще? Земля мерзлая.
ЯКОВ. Ты это ему скажи. Скажет — посадим, а надо будет — тут же и выкопаем. Голова болела, когда по его указке сажали общие поля, а тут сделаем, только наливай.
МАРИЯ (выходит). Микул, иди телевизор смотреть, его показывают...
МИКУЛ. Прибегу, когда сам покажет...
МАРИЯ. Чем это Яков там хвастается? Здравствуй.
ЯКОВ. Здрасьте. Да нечем особо хвастаться. Пеше взбрело в голову сегодня посадить картошку. Просил вот нас помочь...
МИКУЛ. Ну, теперь готовь уши...
МАРИЯ. Ты, Яков, даже не думай уговаривать нашего туда. Знаю я ваш полет, а потом посадку, когда глотнете. Потом ищи его по деревне.
МИКУЛ. Мария, помоги-ка немного. Чуть ниже... не двигайся. Вот так. (Якову.) Говоришь, обещал хорошо заплатить?
ЯКОВ. А как же иначе? Стал бы я слушать его ахинею.
МИКУЛ. Так. Как вернется с рыбалки, я запрягаю лошадь, если он, конечно, не передумает.
ЯКОВ. Свистни мне, когда пойдешь. (Уходит.)
МИКУЛ. Ладно, ладно.
МАРИЯ. Долго еще держать это?
МИКУЛ. А ты еще держишь? Опускай. Мы уже все переговорили.
МАРИЯ. Вот разбойник! Только что говорила себе: не слушай этого, не слушай, — опять клюнула… У меня столько дел, а я с придурками время трачу...
МИКУЛ. Дела не сделаны, времени нет, а приходит вмешиваться. Звали? Нет. А как пришла, так подмоги.
МАРИЯ. Подожди, еще раз приду! Хоть тресни!
На сцену выходит мужичок с большим полотнищем красного знамени.
МУЖИЧОК. Здравствуйте! Вот, буду дом украшать.
МИКУЛ. И с каких шишей такая радость?
МУЖИЧОК. Забыл? Завтра большой праздник рабочего люда. Вот тебе воткнем красивый флаг.
МИКУЛ. Можно было бы и спросить разрешения — как-никак, я хозяин.
МУЖИЧОК. Некогда. Мне велели, вот и втыкаю.
МИКУЛ. А почему обязательно красный?
МУЖИЧОК. А тебе какой?
МИКУЛ. Откуда знаешь, какая власть в доме?
МУЖИЧОК. В доме не знаю, а в стране уверен...
МИКУЛ. В этом и я уверен. Вот туда и топай, а здесь сегодня другие праздники. На этом и разговор кончился.
МУЖИЧОК. Ну, ты мужик...
МИКУЛ. Да. В нашей семье росли мужики, а не...
МУЖИЧОК. Я думал, обрадуются, нальют, а тут... Вот и делай добро людям.
МИКУЛ. В другой раз...
ГОЛОС ПЕШИ. На мой дом не забудь прикрепить.
МИКУЛ. Второй от меня.
МУЖИЧОК. Вам, Петр Иванович, самый лучший.
ПЕША. Хорошо. Иди, иди. Hy что ты за человек!
Входит Пеша.
МИКУЛ. Пособник капиталистов?
ПЕША. Я же не в том возрасте, чтобы так обмануть.
МИКУЛ. Пьет Иванч, сам же просил: наври да наври.
ПЕША. Я же не всерьез это говорил…
МИКУЛ. А я принял за чистую монету, как и ваш «мунизм», который так усердно строил, строил, а вы мне: «Это было не всерьез».
ПЕША. Ты не путай церковных с приходскими. Все планы полетели коту под хвост.
МИКУЛ. Пьет Иванч, а ну-ка подсоби. Чуть ниже. Вот так. Ты, Пьет Иванч, не беспокойся. Планы мы выполним и перевыполним, что до сих пор ваяли, то обязательно сделаем, хоть этого не видно, а спина, чувствую, мокрая.
ПЕША. У тебя все смехуечки…
МИКУЛ. А иначе у нас не выжить. Ноги протянешь раньше времени.
ПЕША. Долго еще держать эту корягу?
МИКУЛ. Успокоился? Опускай.
ПЕША. Вот черт, на тебя и злиться невозможно.
МИКУЛ. Злиться никогда не надо.
ПЕША. Утром заходил звать помощь, да вот с этой рыбалкой все из головы вылетело.
МИКУЛ. Яков мне говорил. Задумал картошку садить?
ПЕША. Были мысли, а теперь поздновато.
МИКУЛ. А не раненько? Заморозки могут быть. Земля холодная.
ПЕША. Не учи. Помнишь, как наш колхоз гремел?
МИКУЛ. А как же? В ушах все еще звенит!
ПЕША. Так ты придешь?
МИКУЛ. Сделаем. Если даже придется снег разгребать, а картошку посадим.
ПЕША. Жду.
МИКУЛ. Только лошадь запрягу. Приду, приду!
МАРИЯ. Микул, не ходил бы ты сегодня туда. Вот и сын приезжает с невестой, да и дел по горло. А как туда пойдешь, выпьешь после работы на голодный желудок и опьянеешь... Туда не пойдешь, я сказала. Микул, что случилось? Напугался? Да? Ну и дура же я. Подожди-ка, принесу лекарство. Только не двигайся. Сейчас.
ЯКОВ. Микул! Пеша нашелся. Пойдем, Пеша ждет. Идем!
Микул и Яков уходят.
МАРИЯ. Надо же так. Микул, вот тебе от сердца, бери, полегчает. Ты где? Микул! Может, пробрало... На двор побежал? Микул!
Входит Ира.
ИРА. Если ищешь дядю Микула, то они с Яковом неслись в сторону деревни.
МАРИЯ. Так я и думала! Глаз да глаз. Отвернись — уже ветром сдуло!
ИРА. Это точно. Мужики все такие.
МАРИЯ. Все пусть, а мой не такой.
ИРА. Так сама же говорила...
МАРИЯ. Что говорила?
ИРА. Про мужиков.
МАРИЯ. Про других мужиков не знаю, а о своем не говорила.
ИРА. Да и я про дядю Микула ничего плохого, это о других…
МАРИЯ. Тебе о них лучше знать, когда полная деревня шефов, и ты там посередине перышки расфуфырила...
ИРА. Бабы зря мелют...
МАРИЯ. Иногда за дело. Сама лучше знаешь. Зачем пришла?
ИРА. Слышала, что Миша на праздники приезжает.
МАРИЯ. Вроде так писал.
ИРА. После армии только раз видела.
МАРИЯ. И этого много.
ИРА. Почему?
МАРИЯ. Почему? Тебе самой лучше знать.
ИРА. Я люблю его...
МАРИЯ. Сама виновата, что у вас так получилось. Чего перестала писать ему в армию? С другими было веселее?
ИРА. Не хотела огорчать его. Он хороший парень, чистый, как эти березки, потому и перестала писать.
МАРИЯ. А он сильно переживал. В каждом письме о тебе спрашивал. Теперь вот женился.
ИРА. Чего сказала?
МАРИЯ. Что слышала. Он женился.
ИРА. Да.
МАРИЯ. Эх, жизнь наша бабья...
На сцену выходят Микко и Таня.
МИККО. Мама!
МАРИЯ. Ой! Мы целый день ждали. Уже думали, что не приедешь. Даже не слышала, как появились.
МИККО. Надо было с шумом?
МАРИЯ. Да нет, но как-то тихо.
МИККО. Мне, женатому, как-то и не к лицу... Или как?
МАРИЯ. Вот бы и отец так...
МИККО. Что ж не приехали в город? Ждали, ждали…
МАРИЯ. Без Микулы я боюсь, а он не поехал. Сказал: вот сын приедет сюда, и отгуляем как надо.
МИККО. А как надо?
МАРИЯ. Увидишь.
МИККО. Где он?
МАРИЯ. (Тане). Здравствуйте!
ТАНЯ. Здравствуйте!
МАРИЯ. Симпатичная она.
ТАНЯ. Микко знал, на кого глаз положить...
МАРИЯ. Ой! Я и не знала, что вы говорите по-карельски.
МИККО. Говорит и даже учит других.
МАРИЯ. Это хорошо, a то я со своим корявым языком... Думала, как буду... Идите, отдыхайте после дороги, а я пирогами займусь. Пироги буду печь!
МИККО. Я останусь на время здесь. Ну здравствуй, родной уголок, березок белых хоровод. Толька, заходи на беседу.
ТОЛЯ. Здоров. Приехал на побывку?
МИККО. Тянет домой.
ТОЛЯ. Давай насовсем.
МИККО. Приеду, когда почувствую себя хозяином.
ТОЛЯ. Ты еще веришь?
МИККО. А как же? Слышал, изрекли: «Карелы — народ трудолюбивый, я верю в их будущее...» Вот так!
ТОЛЯ. Лапша. Это про таких, как Пьет Первый, — к народу это не относится.
МИККО. Кто это — Пьет Первый?
ТОЛЯ. Есть один бывший райкомовский, Пеша. Во всем был первый, даже в питье, вот и получил имя Пьет Первый.
МИККО. Почему бывший?
ТОЛЯ. А когда все кругом изгадил, его на персоналку. Финляндию всегда хаял, а первый туда поехал дружбу сколачивать. Вон его хоромы. Попробуй ты попросить дощечку для дома... Дадут, догонят и еще прибавят...
МИККО. На рыбалку ходишь?
ТОЛЯ. Ни туда, ни сюда, ни к едрене фене. Все обгадили, а остальное сожгли. А-ах! Есть что глотнуть?
МИККО. Что?
ТОЛЯ. Глотнуть, хоть «Одэколонк».
МИККО. Обожди.
ТОЛЯ. Иру видел?
МИККО. Нет.
ТОЛЯ. Сохнет по тебе. Настоящая барышня. Так и наш народ: свою культуру вышибли, а новой не сумели дать. Вот так, хромая, и идем куда-то... И я пошел, Микко.
МИККО. Приходи завтра. Жду.
ТОЛЯ. Зайду.
МИККО. Мама, ты куда?
МАРИЯ. За водичкой.
МИККО. Давай я сбегаю.
МАРИЯ. Не надо. Иди отдыхай.
МИККО. Давай, давай! Зачем пришла?
ИРА. Хотела взглянуть на тебя.
МИККО. Только не трогай наш хрупкий мир надежд из детства. Он у меня закрыт для всех.
ИРА. Я это чувствую. Не грусти о прошлом. Мы стали старше, и волшебные мечты-сны детства улетели.
МИККО. Нет. Они во мне и греют меня в этом сумасшедшем мире.
ИРА. Я рада, что ты сумел сохранить их.
МИККО. Ты была единственная. Где бы я ни был, они будут со мной — эти призраки-сны и в них она — девчонка с косичками. Спасибо тебе за счастье, которое во мне...
ИРА. Не уходи... Подожди немного. Я хочу видеть тебя...
МАРИЯ. Воду оставь в сенях. Иди, иди. Уснул? Ты зачем опять сюда? Не надо приходить. Ну так и есть! Мой долгожданный домой бредет. Набрамшись...
МИКУЛ. Завтра Пьет Первый еще речугу народу толкнет. Половину по-русски, остальное по-карельски. Да здравствует один Май! Мужики нашей деревни, ну и прочие! Товарищи! Замечательно идут дела у нас в колхозе. Председатель гикнулся, картошка осталась под снегом, но мы еще подтянемся. А кончит словами «Пролетарии всех стран — соединяйтесь!» И мы пойдем по домам — соединяться, а что еще делать? Бывало, в молодости приедешь с лесозаготовок домой, такая охота соединяться, что и лыжи некогда снять с ног, а про рюкзак и речи нет...
МАРИЯ. Ox... Ox... И не стыдно тебе? Такое несешь на всю деревню. Не стыдно?!
МИКУЛ. Ой! Женушка милая, я и не заметил тебя. Смотри, какую шляпу мне Пеша дал за труды… Гуманитарная помощь из Финляндии.
МАРИЯ. Шляпы тебе только не хватало.
МИКУЛ. А что? Завтра, когда ты будешь проходить в праздничной колонне, я буду стоять рядом с Пешей вот так. Помни: кричать «Ураа, Микул!»
МАРИЯ. Дурак Микул!
МИКУЛ. Не дурак, а «ура, Микул», a то я не сделаю тебе так... Всем сделаю, а тебе нет.
МАРИЯ. В этой шляпе да с криком «ура!» ты был бы лучшим пугалом деревни.
МИКУЛ. Смейся-смейся, а я все равно люблю тебя. Вот тебе за это песня. Яков, играй, а я ей сейчас арию...
Колючий ерш на свете жил.
ЯКОВ. Да, жил.
МИКУЛ. Он в Перяозеро заплыл.
ЯКОВ. Заплыл.
МИКУЛ. Он там потомство наплодил.
ЯКОВ. Много наплодил.
МИКУЛ. Себя он важно величал.
ЯКОВ. Да, да.
МИКУЛ. И всем проходу не давал.
ЯКОВ. Да, да.
МИКУЛ. Порешили как-то рыбы засудить того ерша честь по чести, чин по чину, по закону, не спеша. Нахальный ерш соврать умел.
ЯКОВ. Умел.
МИКУЛ. Он все чужое пил и ел.
ЯКОВ. Да, ел.
МИКУЛ. Он всем по горло надоел.
ЯКОВ. Очень надоел.
МИКУЛ. Мария! Я тебе так задушевно, а ты... Такую песню спортить. Ну, теперь держись!
МИККО. Папа, иди домой спать.
МИКУЛ. Ой... Сынок.
Затемнение
Действие II
МИКУЛ. Мария, помоги немного.
МАРИЯ. Опять «помоги»? Я же сказала тебе — не буду, хоть тресни.
МИКУЛ. Да не то. Я прошу помочь ботинки надеть. Голову не могу нагнуть.
МАРИЯ. Так и надо. Говорила тебе… надо было не ковшик, а ведерко плеснуть. (Дразнит.) «Мария, золотце, приди!» Боишься расплескать в голове? Ладно помогу, но в последний раз. Протяни ноги. Давай завяжу, вообще-то не надо бы, да ладно... еще в этот раз, последний. Готов, хоть сейчас на танцплощадку, парень что надо… первый на деревне.
МИКУЛ. Смейтесь, посмотрим вечером. Вот что наделала... Мария, это ты зря завязала вместе шнурки, я никогда не забуду...
МАРИЯ. Что-нибудь не так? Ходить неудобно? Тогда посиди на завалинке.
ЯКОВ. Ты чего это торчишь, как спичка в дерьме?
МИКУЛ. Будешь торчать. Смотри, что наделала...
ЯКОВ. Это тебя с вечера сюда приковали?
МИКУЛ. Нет. Проснулся дома на полу, весь мокрый. Мы на рыбалке были с Пешей — или где угораздило выкупаться?
ЯКОВ. Забыл, как заливались под окнами, а потом воды на нас плеснули?
МИКУЛ. Что? Серьезно?
ЯКОВ. Конечно. После воды концерт оборвался.
МИКУЛ. Помоги, голову не могу нагнуть.
ЯКОВ. Слышал? Обещают заморозки. Надо бы картошку выкопать. Пойдем предложим Пеше.
МИКУЛ. Точно. А вечером сюда, под окна, с концертом.
ЯКОВ. Тогда оттуда полетит «покрепше и тяжельше». Чувствую, надо лекарство принять...
МАРИЯ. Может, сегодня с холодной начать?
МИКУЛ. Да мы вот тут вспоминаем: вчера картошку посадили или оставили на поверхности?
МАРИЯ. Знаю, что вспоминаете.
МИКУЛ. Мария! У тебя опять что-то горит! Наливай быстрей, а то можно высохнуть. Заходи вечерком, сын приглашает.
МАРИЯ. Что горит? У меня даже печка не топится.
МИКУЛ. Показалось. В ушах гудит...
МАРИЯ. Это у тебя в голове шум. Сегодня грех работать.
МИКУЛ. А я слышал, что это праздник трудящихся.
МАРИЯ. Головенка уже не болит? Успели принять. Когда?
МИКУЛ. Была охота! Даже не думали.
МАРИЯ. Будто бы? У вас это всегда в голове.
МИКУЛ. В молодости это было всегда, а теперь реже.
МАРИЯ. Всегда на другое поворачивает.
МИКУЛ. Сама повернула, я только выправил.
МАРИЯ. С тобой невозможно говорить.
МИККО. Помочь?
МИКУЛ. Микко, давай челнок в сторону, a то гости ноги переломают.
МИККО. Ты одет как жених. Хорошо.
МИКУЛ. После свадьбы и не надевал. Да и возможности не было. Вечно в работе, и все равно из бедности не выбрались. Вас вырастили, а нам с мамой много ли надо? Спину этим прохиндеям больше гнуть не буду, но землицы взял бы.
МИККО. А если опять мимо своего рта?
МИКУЛ. Тогда пусть сами вкалывают. Из нас больше ничего не выжать, все.
МИККО. А как власть поменяется?
МИКУЛ. Я вот что скажу: пусть власть будет какая угодно, но работать надо всегда. Конечно, только разница, кому и как.
МИККО. Да. Бедная Карелия, а могли бы быть в золоте.
МИКУЛ. Так уж и в золоте?
МИККО. Хотя бы половину оставили из того, что высосали, и уже не надо было стыдиться своей бедности. Смотри: дерево, камень, мех, озерная рыба, вода, теперь еще железо…
МИКУЛ. Из нас, стариков, уже все выкачали, отняли!
МИККО. Хорошо, что душу не высосали!
МИКУЛ. И это выкачивали. Горсточку нас оставили, да и те ходят, как обормоты, всему миру на посмешище.
МИККО. Как бы слезами не кончилось...
МИКУЛ. И к этому привыкли. Для нас время остановилось.
МИККО. Так думать — это конец.
МИКУЛ. Думай что хочешь. Это нельзя, то не трогай, что-то сделал — отобрали. Как говорится, освободили от всего, душа за ниточку держится. Погляди-ка! Вон еще один освободитель прет.
МИКУЛ. Иди. Я еще тут побуду, на ветру проветрю голову. Ооо! Пьет Иванч никак опять на рыбалку? Или по бабам? Заходи. Здорово!
ПЕША. Здравствуй. Некогда. Надо идти на торжественное собрание.
МИКУЛ. Вас еще на это хватает? Значит, уже неисправимо...
ПЕША. Твой сын?
МИКУЛ. Сын. Миша.
ПЕША. Видный парень.
МИКУЛ. Зашел бы.
ПЕША. Надо идти. В другой раз.
МИКУЛ. Опять что-то замышляют, и все на наш хребет.
ТАНЯ. Как хорошо. Тишина.
МИККО. А когда проснутся березки, оживут озера... Вечером на таинственные песни кузнечиков выглянет луна и перебросит серебряную дорожку на тот берег, и унесу я тебя в тот сказочный лес...
МАРИЯ. Чего кривляешься? Опять что-то придумал? Что там? Не мог сказать?
МИКУЛ. Я же говорил. Надо было рявкнуть на всю деревню?
МАРИЯ. Меньше ври.
МИКУЛ. Как бы дом не развалили!
МАРИЯ. Сдурел?!
МИКУЛ. А что? Если сын в меня, то может. Забыла?
МАРИЯ. Вот дурак! Пошли в дом.
МИКУЛ. На улице интересней.
МАРИЯ. У тебя одни мысли на уме.
МИКУЛ. А то как же? Во какой сын получился!
МАРИЯ. Тише. Пошли отсюда.
МИКУЛ. Струмент остался на улице, надо убрать.
МАРИЯ. Свой-то «струмент» при себе?
ПЕША. Чертовка Мария!
МИККО. Чего кашляешь? Простудился?
МИКУЛ. Уж больно холодная вода была... Скажи матери, чтобы в другой раз брала потеплее воду. А лучше не надо, тогда она плеснет кипяток. Принеси-ка для сугреву...
МИККО. Принесу, если найду. Мама спрятала.
МИКУЛ. Поищи, только тихо. Иначе достанется обоим.
МАРИЯ. Вот тебе!
МИКУЛ. За что?
МАРИЯ. Сам знаешь. Раньше вечера не получишь, хоть усохни.
МИКУЛ. Не удалось.
ЯКОВ. Я пока посижу с Микулом.
ЖЕНА ЯКОВА. Микул, а где вы вчера с Яковом были?
МИКУЛ. На рыбалке. Видишь, штаны сохнут...
ЖЕНА ЯКОВА. Зачем напились?
МИКУЛ. Провалились в воду. Надо было согреться.
ЖЕНА ЯКОВА. А-а-а. Я пошла к бабам.
ЯКОВ. Иди.
МИКУЛ. На рыбалке всякое случается…
ЯКОВ. Это точно! Согрейся еще раз после вчерашнего. Да, лучше передвинуться.
МИКУЛ. Так мы же еще не пели!
ЯКОВ. Иди знай.
МИКУЛ. Это точно.
ЖЕНЩИНЫ. Мужики уже принимают...
МИКУЛ. Дорогие женщины, вы чуть было не убили меня.
ЖЕНЩИНЫ. Микул, прости нас, вот этого мы не хотели...
МИКУЛ. Не хотели, не хотели...
ЖЕНЩИНЫ. Конечно нет. Такого красавца да зря обидеть — да никогда...
МИКУЛ. А что? Сюда получше, а туда покрепче, так еще сгожусь на что-то... в дело.
ЖЕНЩИНЫ. Не говори. Держали бы тебя в красном углу, как портрет.
МИКУЛ. А почему в угол? А может, на что-то другое сгожусь?
ЖЕНЩИНЫ. Вот этого не можем сказать. Внешне другого не видно.
МИКУЛ. Ах не видно? Вот как возьму в объятья, так будет видно.
ЖЕНЩИНЫ. С тебя станет! Не боишься, Мария последние перья с головы повыдергивает?
МИКУЛ. Вот так всегда. Только хотел взлететь от радости, а они меня лицом в глину.
ЖЕНЩИНЫ. Старый петух низко летает.
МИКУЛ. Низко летает, да точно попадает.
ЖЕНЩИНЫ. Ишь, какой перчик!
МИКУЛ. С вами приходится быть. Ладно, молчите.
ЖЕНЩИНЫ. Молчим, молчим, как камни.
ЯКОВ. Прячь сосуд. Твоя моментом будет здесь.
МИКУЛ. Неужели? На всякий случай сюда.
ПЕША. Завтра как договаривались!
МАРИЯ. Уже успел? Куда спрятали?
МИКУЛ. Что?
МАРИЯ. Будто не знаешь. Давай сюда!
МИКУЛ. Кабы знали что, так помогли бы искать.
МАРИЯ. Поможете. Жди.
Входит Толя.
ТОЛЯ. Здрасьте. Какие проблемы?
МИКУЛ. Да вот, Мария потеряла что-то — наверное, золото.
МАРИЯ. Не скалься. Найду — получишь этим золотом по балде.
ТОЛЯ. Это уже интересно. Как это — золотом да по золотому?
МАРИЯ. Вот это нюх! Сразу нашел. Спасибо.
ТОЛЯ. Кабы знал, сам бы на часах стоял около этой чурки.
МАРИЯ. Все вы одинаковые…
МИКУЛ. Смотри-ка, и не знали. Первый раз видим.
МАРИЯ. Второй раз увидишь на столе.
ТОЛЯ. А как насчет золотом да по золотому?
МАРИЯ. Можно. Только получите все.
ТОЛЯ. Мужики, простите.
МИКУЛ. Что поделаешь? Когда коту под хвост...
ЯКОВ. А теперь и ты остался без...
ТОЛЯ. Чего это, Микул, твои штаны сохнут?
ЯКОВ. Рыбачил.
ТОЛЯ. Поймал?
МИКУЛ. Поймал. Ведерко воды за шиворот.
ТОЛЯ. Не понял...
ЯКОВ. Поймешь. Приходи-ка вечерком сюда под окна горланить.
ТОЛЯ. Ах вот на какой рыбалке были…
МИКУЛ. Зато грести далеко не надо. Только жалко, быстро трезвеешь. Проходите.
ЯКОВ. А ты чего ждешь, не женишься?
ТОЛЯ. Жду хорошей погоды. Один тут еле-еле, еще жена...
ЯКОВ. Вдвоем веселее.
ТОЛЯ. И так весело, и еще веселее обещают. Боюсь со смеху кондратия отхватить. Останется жена вдовой, и так их навалом.
ЯКОВ. Оно, конечно, так...
МИККО. А вы чего ждете? Заходите.
ЯКОВ. Да вот, Тольку вдовьи проблемы замучили...
ТОЛЯ. Слушай балаболку.
КРИКИ. Толя! А ты что? Заходи!
МИККО. Давай, заходите.
ЯКОВ. Это можно.
Из окна послышались звуки музыки, песни, разговоры. Входит Пеша.
КРИКИ. Пьет Иванч, давайте выпейте с нами!
МИКУЛ. Пьет Иванч, заходи, сын просит.
ПЕША. Надо домой попасть.
КРИКИ. Брось! Это же твой любимый праздник.
МИКУЛ. Пьет Иванч, ну как же так? Выпей за моего сына и скажи такое, чтобы…
ПЕША. Ладно. В такой праздник, когда капиталисты всего...
МИКУЛ. Оставь их, бедных, в покое... такой хороший день!
ПЕША. Ладно. Сыну твоему удачи, а остальным... чтобы завтра голова не болела.
МИКУЛ. Как сказано, а? «Чтобы завтра голова не болела». A то всегда про светлое завтра несли, которого так и не удалось увидеть...
ПЕША. Ну, я пошел.
МИККО
Меня матушка ругала,
Обещала и побить:
Голодать тебе придется,
Если будешь вино пить.
ЖЕНЩИНЫ
Мой миленок квас не пьет,
Даже не пьет меду.
А приложится к вину —
Лакает как воду.
Был бы через эту речку
Хоть какой-то мостик,
Приходила бы к милому
Каждый вечер в гости.
Не судите меня, бабы.
Что считать годочки?
Если вам парней так жалко —
Засолите в бочке.
Вы послушайте меня
Вывозите на поля
Удобрения, навоз —
Расцветет тогда колхоз.
МИККО. Обидеть хотели?
АЙЛИ. Конечно не хотели. Такого видного мужика да зря обидеть — мы никогда.
МИККО. А что? Принарядиться получше, немножечко за воротничок — глядишь, кому-нибудь и приглянусь… для дела…
АЙЛИ. Ой, уже и не говори! Посадили бы в красный угол и любовались бы, как на картину.
МИККО. Почему это в угол? Я на большее ни на что не годен?
АЙЛИ. Вот про это мы ничего сказать не можем. Вприглядку-то не познаешь.
МИККО. Не познаешь? Сейчас как вас стисну, так сразу познаете.
АЙЛИ. С тебя станет! Не боишься, что Таня последние перышки с макушки повыдергает?
МИКУЛ. Не спеши. Ну, чего порешили?
ПЕША. Порешили: что строили, то и будем продолжать строить.
МИКУЛ. О-о! Тогда далеко пойдем. Надо будет бересты заготовить.
ПЕША. Это еще зачем?
МИКУЛ. Для лаптей, дорогой мой Пеша, для лаптей...
ПЕША. Микул! Ты не шути. Вот линию выправим, потом ка-а-ак... Тебе не понять этого.
МИКУЛ. Мне уже не до шуток, и не хочу понимать. Дуй Пеша, дуй, черти линию. Такая и будет она. Когда мы с Марией гуляли свадьбу, было как-то веселее, еще умели радоваться жизни. Теперь так не празднуют. Хорошо или плохо, не могу сказать, только чувствую, что тлеем, а не горим. Кончайте киснуть, выходите сюда! А ну-ка! Для души. Мария, помнишь, как у нас было?
МАРИЯ. Помню.
МИКУЛ. Сидели на берегу, слушали кузнечиков и шепот волн.
МАРИЯ. И твой шепот: люблю. Стеснялся говорить по-карельски.
МИКУЛ. Молодой ишшо был и слаб в коленках. За свой язык, обряды, землю не надо стыдиться. Наши корни были и останутся здесь. Когда у матерей не было молока, чтобы дать своему ребенку, то озеро кормило их ухой, и дети крепли. Лес давал ягоды, тепло, иногда мясо, чтобы мужик смог работать в поле. И поле хорошо кормило, но оно уходило другим... Эта земля может быть краше и богаче, надо только хотеть этого, очень хотеть и верить ей, иначе исчезнем, как пыль развеемся по всему миру. Тебе плохо — верь, и все образуется... Ты остался один — верь, хороших людей много рядом... Ты занемог — верь, все пройдет и будет хорошо... Надо верить, это доброе начало, а за этим Бог, надо только верить! И не забывай песню, карел!
Занавес.
