Даутну къыл къобузу
И. Зиминнге
Кече арасында кетди бар дамым,
Тансыкълыкъ сезимден толгъан къарамым,
Терезеден къараб, кюсейд бабаланы джуртларын…
Бетиме шималдан ургъан аязчыкъ,
Кирпик тюклерими сылады азчыкъ,
Сылагъанча деу Даутну къобузуну къылларын.
Эшитеме татлы джандет макъамны,
Бир ишексиз эшитгенди ма аны,
Бек эртдеде джашаб кетген бабамы закий эси.
Бюгюн макъам дайым джуртха тёгюлед,
Аны сыйлы топурагъын ба этед,
Шыйых джерни тылпыуундан кюч алады ол кеси.
Ма ол макъам джер джюзюне джайыла,
Эшитирча аны бек кёб ахлула,
Джукъу басхан хар тот эсни эшиклерин тюйюученд…
Сора, макъам джюрегине синнген джан,
Баба санла топракъгъа бурулгъан
Шыйых джуртну багъалата, артыкъ да бек сюйюученд.
Арфа Давида
И. Зимину
В полуночный час изнывает мой взгляд:
Во тьму заоконья простёрт небоскат,
И всё, что живое там есть, исчезает из вида.
Но ветер от северных прянет границ,
Пройдёт перебором по струнам ресниц,
Играя на мне, как на призрачной арфе Давида.
И музыка неба сильней и сильней
Влечёт меня, как на заре оных дней
Влекла моих предков, не знавших далёкого сына.
Она прерывает высокий полёт
И к смуглым суглинкам доверчиво льнёт,
И с нею звучит в унисон благодарная глина.
Собою весь мир наполняет она
И в душу нисходит до самого дна
Моих соплеменников, что под луною не редки.
Она их влечёт наяву и во сне,
Внушая любовь к той далёкой стране,
Где глиною сделались их позабытые предки.
Арфа Давида
И. Зимину
В полночь мой тоскливый взгляд
Сквозь оконное стекло устремляется
В бесконечные небесные дали.
Через окно входит северное легкое дуновение,
Оно прикасается к моим ресницам,
Словно к струнам арфы Давида.
Я слышу небесную музыку.
Я слышу музыку, которую, возможно,
Слышали мои далёкие предки.
Она разливается на обетованную землю,
Она обнимает глину этой земли
И от прикосновения к ней усиливается.
Музыка расходится по всему миру.
Её слышат мои далекие соплеменники.
Эта мелодия поглаживает их слух,
Эта мелодия впитывается в их души,
Она усиливает любовь к той стране,
Где прах их далеких предков превратился в землю.
